Сила Внушения

7 глава

Так и не ложась досыпать, Киллайд отправился на кухню, утолить разгоревшийся голод. В этом плане ничего нельзя было улучшить: следовало жрать, как не в себя. Наравне с конём. Или в три горла. Потому что изменение организма сопровождалось невероятным расходом жизненной энергии. И питаться солнечным светом или воздухом, даже мемохарб не умел.

Вот и смолотил практически всё съестное, что отыскал в районе плиты и на рядом расположенных полках. Помнил, что и в погребе нечто отыщется, но совсем уж беспредельничать не стал. Стратегические запасы подъедать не стоит. А вот по поводу увеличения этих запасов, задумался не на шутку. Некие деньги, отложенные на «чёрный день», дома имелись. Но взять их и растратить на покупки еды, да ещё и без согласования родителями — не совсем красиво получится.

С дядей Игнатом тоже не получится моментального, сиюминутного наполнения кошелька.

Имелись иные варианты резкого пополнения резервных и текущих фондов. Киллайд прекрасно знал, куда надо пойти, кого попросить «поделиться». Причём не только деньгами поделиться, но сразу нужными товарами пищевого и промышленного толка. В этом он никакого пиетета или душевных терзаний не испытывал. Голый, можно сказать махровый прагматизм.

Другой вопрос, как к этой экспроприации наворованного и награбленного отнесутся родители? Что подумают их друзья и сторонники? Не рассердится ли любимая девушка, если явно узнает о некой неприглядности или незаконности проводимых экспроприаций? Они ведь излишне честные, щепетильные, принципиальные, наивные, деликатные и …так далее. Что никак не устраивало решительного, плюющего на любые условности мемохарба. Придётся выкручиваться до тех пор, пока сам с женой не заживёт самостоятельно в Москве. И то не факт, что тогда обретёт полную самостоятельность.

Значит надо делать всё так, чтобы никаких лишних вопросов не возникало. То есть иметь железное алиби: нашёл вон там, подарил вон тот, поделились и помогли вот эти. А ещё лучше — это не слишком афишировать резко скакнувший уровень своего благосостояния. Не в том смысле, что самому ночью есть окорок, спрятавшись под одеялом, но…

«Примерно где-то так и придётся действовать! — фыркнул мысленно Шульга-Паркс. — Потому что иначе, как преступным, нельзя будет назвать собственное недоедание. Чем позже я приду в соответствующую норму, тем больше и чаще я буду нарываться на непредсказуемые неприятности. Хватит! В прошлой жизни излишне расслабился! Так что в этой — никаких поблажек собственному милосердию, лености, гнилому гуманизму и неуместному человеколюбию!»

Хорошо так себя накрутил, как раз в русле новой политики партии имени себя. После чего приступил к выполнению самых актуальных, ближайших планов. Нашёл нужные ключи, открыл сарай, вытолкал наружу батянину гордость, мотоцикл с коляской, тот самый трофейный БМW. Во время ночной беседы, попросту забыл испросить разрешение на использование этого транспорта. Не до того было. Но не сомневался, что отец впоследствии не станет ругаться, слишком уж обстоятельства резко изменились в сторону взросления сына. В таком случае: какие претензии? Надо — значит надо.

Оделся Александр тоже соответствующе: хромовые сапоги, лёгкая кожаная куртка, специальные перчатки, танковый шлемофон и очки авиаторские. На данное время, для парня его возраста, убойная по эффективности экипировка. Вряд ли его и узнал бы кто, проедься Шульга хоть рядом. Но вот один человек не сколько узнал, сколько догадался о личности мотоциклиста. А всё потому, что видел, как тот выехал именно со двора конкретной усадьбы.

Он и замахал интенсивно рукой, требуя остановиться, и с недоверием присматриваясь к мотоциклисту:

— Санька?! Ты, что ли?!

— Я, дядь Миша, я! Доброе утро! — парень остановил, так и не успевший разогнаться БМW возле ворот вчера им спасённого Шпильмана. Поднял очки на лоб, заглушил мотор, ухмыльнулся: — Чужой человек на этом мотоцикле ехать не сможет, отец сразу несколько секреток установил.

— А водить-то умеешь? — сомневался сосед. И кивнул в сторону своего Опеля, стоящего рядом: — Чай не баранку крутить, из-за коляски и перевернуться можно.

— Всё под контролем, — заверил Александр и снизил громкость своего голоса: — А у вас как дела? Долго мурыжили?

Шпильман вначале оглянулся по сторонам, отмечая полное отсутствие соседей в этот час на улице. Все работали, занимались утренними делами, коих у каждого хватало. И только после этого начальник снабжения воинской части, вчера пристреливший четырёх оборотней в мундирах, скривился, жалуясь:

— До полуночи мариновали с этими допросами и сверкой показаний. Всю душу вымотали! И это ведь — свои ещё! А если бы иных прислали? — многозначительно выдохнул, и тут же сменил тему разговора: — Ну и моя особая благодарность — именно тебе. Можно сказать, жизнью тебе обязан. Как и моя жена с детьми. Ведь эти сволочи, точно до них добрались бы.

— Всё хорошо, что хорошо кончается, — высказал Шульга известную банальность. Но Шпильман только отмахнулся:

— Я к тому, что благодарить буду тебя по полной. Сам хотел чуть позже к вам во двор заехать, кое-что от себя передать. А тут и ты… так что…

С эти словами он открыл свой Опель, достал оттуда две брезентовые, неподъёмные сумки, и погрузил их в коляску мотоцикла:

— От меня, от всей души! — рассмотрев, что парень прищурился с подозрением, заверил: — Не сомневайся, на свои кровные всё это купил. Только и надо было знать, где и как это приобрести. Знаю ведь, что вы в питании скромничаете, а тебе ведь расти надо и крепнуть. Потом ещё подброшу… Но… и это ещё не всё, — он опять оглянулся по сторонам, переходя на шёпот: — Если что надо, защита какая или иные неприятности, сразу за тебя подпишусь. Если что, и оружие не побоюсь применить… Так что ты сразу обращайся. Помогу. Научу стрелять, даже…

— Хорошо, дядь Миша. Спасибо! — Киллайд и не подумал отнекиваться или от чего-то отказываться. Время сейчас непростое, все честные люди должны помогать друг другу. — А стрелять… так батя меня уже обучил. Да и в школе мы на стрельбище частенько выезжаем.

— Отлично! — порадовался майор фронтовик. И лихо подмигнул: — Ко мне всё равно заходи, как время будет. Мы в подвале с тобой постреляем. Есть из чего…

А вот это уже было интересно! В прошлой жизни, после жестокого убийства Шпильмана, следователи дом перевернули, но, ни о каком подвале речи не шло. Хотя копали скрупулёзно, выискивая тайники. И как такое могло случиться? Всё-таки не прост, ох не прост этот начальник снабжения! Дом у него вроде и большой, но откуда там подвал взялся? Не удивительно, если у него ещё и куча оружия есть в наличии. Иначе, зачем намекать, что «есть из чего»?..

— Обязательно зайду! — пообещал Шульга на прощание.

Завёл мотоцикл, развернулся и поехал… домой. Следовало разобраться с подношением от благодарного Шпильмана. Вряд ли он заполнил сумки одной только картошкой и репой, может ещё каких вкусняшек подкинул?

Ожидания оправдались на все триста процентов. Продукты оказались элитного формата и высшего качества. Икра двух видов, солёная сёмга и копчёный палтус, десять килограмм сливочного масла, шоколад, американский яичный порошок, консервы рыбные и мясные, как советского, так и ленд-лизовского происхождения. Ну и прочие деликатесы, в немалом ассортименте. Но больше всего поразили десяток крупных рулетов вяленой конины. Трёх видов! А когда Александр развернул один из них, с золотистой бастурмой, то чуть слюной не захлебнулся от ударившего по обонянию аромата. Глаза тоже остекленели от вида такой роскоши.

Пришлось бросать всё, наплевав на планы, и спешно насыщаться высококалорийным, полезнейшим продуктом. Ел, как не в себя. Только за ушами трещало, как говорится. Мало того, несмотря на полный желудок, Киллайд ещё и с собой нарезал громадный стог мяса, упаковав его в сумку, перекинутую через плечо. Решил подкрепляться во время пути и намеченных остановок. Слишком уж восстановление умений зависело от усиленного, точнее, очень усиленного питания. А тут такой шанс! Причём не обязывающий высовываться, рисковать или кого-то экспроприировать. Как же им не воспользоваться?

Всё остальное Александр разложил по нужным полкам. Причём больше половины подарков от Шпильмана — у себя в комнате припрятал. Всё равно ведь сам всё это слопает в ближайшие дни, ещё и мало будет. И не потому так поступил, что жадный хапуга, решивший не делиться с родителями, а потому что растущий организм и совершенствующийся мемохарб. И лишний раз шастать на кухню — это мать пугать своим непомерным обжорством. Меньше вопросов, меньше времени уйдёт на объяснения.

Затем опять на мотоцикл и в путь. Точнее, начал свой сложный, зигзагообразный маршрут.

А начинался тот с поиска тех самых любителей подраться и похулиганить, которые вчера возле клуба попались под руку. Всё-таки испытывать свои способности к гипнозу, лучше на всяких отщепенцах и маргиналах. Не жалко. Да и обществу только польза от положительных изменений в характере любого бузотёра. Не факт, что агрессивный драчун превратится в порядочного и честного, всякое может быть. Особенно вначале становления мемохарба: то силу не соразмерит, то не на тот участок мозга окажет правильное воздействие, то ещё чего упустит. Но в любом случае буйство и агрессия будут убраны. А если подопытный станет после этого на овощ похож… Так мемохарб, без зазрения совести уничтоживший всю свою родную цивилизацию пьетри, такими мелочами не заморачивался.

Не всех, но двоих из разыскиваемых личностей, удалось обнаружить в должном месте. Они стояли возле коопторга, явно намереваясь то ли выпить, то ли дождаться для этого дела третьего. Лобастый после вчерашнего происшествия, обзавёлся чёрными кругами вокруг глаз. Дельный удар по лбу получился. Второй шалопай имел распухшие губы, словно два больших вареника. Ну и оба они выпучили глаза, когда рядом с ними остановился довольно известный в посёлке BMW, а с него сошел некто незнакомый и неопознанный. Водитель мотоцикла подошёл к ним практически вплотную, и только после этого поднял лётные очки на лоб шлемофона.

После чего сказал, вполне мирным тоном:

— Ну что, бузотёры, больше нарушать безобразия не будете?

Судя по тому, как бузотёры зарычали и сжали кулаки, готовые снова броситься на своего обидчика, будут. Ещё и как будут! Про таких типов говорят, горбатого могила исправит. Конечно, будь у Киллайда время, желание и определённые стимулы, он бы этих драчунов, хулиганов и тунеядцев перевоспитал кардинально в течение парочки недель. Действуя при этом лишь добрым словом, кулаками и пинками. Но оно ему надо?

Ему надо было от них совсем другое:

— Тпру, косоглазые! Тпру! — прорычал он на них в ответ, задействовав все свои умения ментального воздействия. — Ведите себя прилично, люди вокруг! И раз вам не доходит через мозги тупые, то… сделаем эти мозги ещё тупее.

Говоря это, он с громадной досадой признал, что намечаемого воздействия на маргиналов не произошло. Они приостановились, замерли, но агрессия из них не ушла, она пыталась вырваться наружу в привычных, кровавых разборках. То есть на расстоянии, при этом весьма близком, умения гипноза ещё не работали, как следует.

Поэтому пришлось перейти на тактильный вариант воздействия. Шульга положил обе руки на плечи «косоглазых» и тут же переместил их на открытые шеи. После чего напрягся уже для иного воздействия. И на этот раз получилось великолепно. Блестящие глаза у хулиганов потускнели, кулаки разжались, тела как-то сдулись и ссутулились. Со стороны могло казаться, что Александр попросту беседует со своими приятелями, по-дружески приобняв обоих на шеи.

Правда народ уже был в курсе вчерашних событий и теперь трактовал такую встречу совсем иначе. Да и оба противника Шульги были его и выше, и мощней по комплекции. Так что такая «дружеская» беседа выглядела весьма и весьма странно. Словно муравей поймал сразу две крупные мухи и теперь пытается их удержать на месте. Долго пытается, минуты три, если не пять. И это кое-кому показалось слишком странным:

— Кхе, кхе! — рядом кашлянула какая-то женщина. — О чём это вы ребятки тут так серьёзно… мм, молчите?

Шульга опустил руки, устало вздохнул и повернулся со словами:

— Да вот, парни мне о своём, о девичьем жалуются, — рассмотрев женщину, поздоровался: — Здравствуйте, Глафира Семёновна! — и продолжил: — При этом они мне торжественно пообещали, что будут работать как кони, вести себя как пай-мальчики и стучать как дятлы.

Женщина, стоящая рядом, была известна многим: директор коопторга, обслуживающего сеть магазинов сразу в нескольких посёлках. Хотя и жила в соседнем населённом пункте Степной, но сюда по работе частенько заезжала на полуторке. К тому же она являлась родственницей Анастасии Бельских, её родной тётей по матери. И не боялась вмешаться в дела, которые хотя бы косвенно затрагивали интересы или спокойствие непосредственно магазинов.

И сейчас она смотрела на Шульгу как-то особенно, словно видела впервые. Из чего стало понятно: она уже побывала у племянницы, а дядя Боря уже обо всём растрепался по поводу юного ухажёра. Также она не поняла последних слов, попросив уточнить:

— Почему как дятлы? И зачем стучать?

— Они отныне решили обо всех кражах, драках и прочих нарушениях порядка тут же докладывать участковому. Может, и своих друзей уговорят на подобное. Так что спокойствия у нас не в пример прибавится.

— Хорошо бы, — протянула Глафира Каргазян, с недоверием глядя на понурых, притихших хулиганов. — А то они мне постоянно продавщиц терроризируют, требуя выпивку в долг.

— Ну? Чего стоим? — прикрикнул Шульга на парней. — Бегом на работу! Точнее, вначале к полевому бригадиру, а уж он живо выделит вам должный участок для усердия!

Оба представителя «косоглазых» живо сорвались с места и ринулись бодрой трусцой в сторону конторы поселкового трудоустройства. Глядя им вслед округлившимися глазами, директор коопторга только головой покачала:

— Однако!..

— А теперь касаемо вас, Глафира Семёновна! — голосом, полным лязгающего металла, произнёс Киллайд, шагнув вплотную к собеседнице. — Делаю вам строжайшее предупреждение! И лишь потому, что мне не нужны в семейном тылу подсудимые с криминальным прошлым! Нам с Настей в Москву ехать скоро, учиться там, и не хватало, чтобы нам отказали в учёбе из-за уголовников в составе родни.

— К-к-каких у-уголовников? — стала заикаться побледневшая тётка. — У м-меня в-всё правильно в отчё-чётах…

— Ну, со своими мелкими махинациями — тоже прекращайте! Сейчас строгости начнутся в торговле, только за сокрытие товаров под прилавком, преступниц начнут отправлять на Север, шить рукавицы. А вот чего похуже!.. Так это ваш муженёк знает. Или догадывается, как минимум! Вот пусть он немедленно бежит в прокуратуру и всё выкладывает про своего кузена из вербовочного центра. Если не успеет, то его родственничек после ареста всех за собой потянет, и тогда отмазаться дяде Эдику будет не в пример сложней.

— Да к-как же так?..

— А вот так: уродом моральным его кузен оказался. И пусть Эдуард Акопович молится, чтобы никакой ниточкой кровавой не оказался связан с будущим каторжанином. А то и вообще… хм, висельником, попавшим под высшую меру.

Казалось бы, больше некуда, но директор коопторга побледнела ещё больше. Пришлось мемохарбу на ней проверять свои иные умения: пустить по её организму волну спокойствия и малой регенерации. Подхватил её за руку, подержал, довольно кивнул. И уточнил:

— Всё понятно? — дождавшись кивка, попрощался: — До свидания, тёть Глаша! Спешу! Мы ещё с Настенькой сегодня в областной центр собрались прокатиться. Ну и до того дел — невпроворот.

Уставший, но довольный, вновь уселся на мотоцикл. Сместил сумку с нарезкой на пояс, да так и поехал дальше, уминая ароматную бастурму. Всё-таки затраченные ментальные усилия не прошли бесследно для организма: ему вновь следовало подбросить в топку высококалорийного топлива. Но самое главное, что умения восстанавливались не в пример быстрей, чем во второй жизни. Следовательно: можно форсировать некоторые планы. И это — радовало.