Симеон

Глава 6

Встреча прошла на удивление без особых проблем. Храповицкому удалось вжевать Екатерине и Павлу достаточно простую мысль о необходимости соблюдения секретности, как можно дольше. Из чего императрица сделала своеобразный вывод.

— Тогда я дам Симеону денег и пусть ведёт разработку ракет сам, якобы в частном порядке. На это и внимание никто не обратит, навроде новых фейерверков пусть выглядит. А ежели с китайцами завяжетесь, то вообще похоже будет.

Царица совместила своё прежнее обещание с государственной целесообразностью, выделив 50 тысяч рублей. Теперь мне придётся не только довести разработку до ума, но и за свой счёт построить установки и изготовить кучу ракет.

— Когда будешь готов к большим испытаниям, тогда и старые корабли дам для поджига и денег добавлю, ежели что. А за сиё старание в упрочении обороны благодарю.

— Хорошо бы в чине Симеона повысить, ваше величество, — свои три копейки вставил Павел, — всё-таки совершенно новое дело начато, дотоле не было такого.

Папахен не для меня выёживается, а скорее недоволен тем, что всякие Зубовы в чинах непомерно растут. Царица не стала кобениться, а даже наоборот.

— Павел Петрович, имей в виду, что Симеон Афанасьевич ещё и наш русский кофе создал и сахар пытается наладить.

— То мне ведомо, государыня, а ещё он отличное ружьё из Англии добыл. Хочу целую роту гатчинских стрелков создать с такими же.

Ну, блин, понеслось! Мерялись бы своими пиписьками наедине, чего мной-то выпендриваться?

— Так может и наших кавалергардов дворцовых ими вооружить? — хитро уела оппонента Екатерина, — быть тебе отныне, Симеон, капитаном 2-ого ранга.

— Ваш величество, — уже я возмутился беспределом, — так у меня нет соответствующего морского стажу. Что люди подумают?

— То, что скромен и чужих заслуг не хочешь, я ценю!

Павел с Храповицким тоже одобрительно покивали. Нельзя же оставаться в стороне, когда плюшки раздают. Надо бы тоже принять участие, пусть и не прямое, а косвенное.

— Ты, Симеон, в отставке, а чины у нас раздаются иногда без выслуги, а за дела и свершения. Так что не переживай, а думай чем ещё помочь.

— Так я же в поместье собираюсь, государыня, какая оттуда-то помощь.

— Ты же не отдыхать едешь, а полезным делом заниматься. Ладно, хватит о делах, устала. Лучше пойди с Павлом Петровичем, он с тобой побеседовать хочет самолично. А мы с Александром Васильевичем кое-какие бумаги пока подготовим.

Проходя по дворцу в апартаменты наследника и глянув в одно из зеркал я чуток обомлел. Выглядим с отцом совершенно по-разному, что ни говори, фиг допетришь до родственной связи. Я выше сантиметров на 20–25, явно габаритнее, тёмно-рыжие волосы, да ещё гораздо гуще. Парик не ношу — свои хороши. А вот носы у нас обоих совершенно одинаковой формы, которая в нижней части отличается от обычной и привлекает внимание. Как бы попадающийся по пути придворный планктон не обратил на это внимание. С них станется обсуждалки ненужные устроить.

— Симеон, хочу выдать тебе двадцать тысяч на всякие расходы, которые посчитаешь нужным делать, и ещё двадцать тысяч, чтобы заказал мне в Англии изготовить две сотни ружей Фергюссона.

— Благодарю, ваше высочество, но может не стоит торопиться с винтовками? Они безусловно нужны, но мы с Прохором Кузьмичём уже затеяли усовершенствование. Сейчас лучше вложиться в создание специальной мастерской, чтобы образцы сделать для оружейного завода в той же Туле.

— Хорошо, строй свою мастерскую. Я тут подумываю над военной реформой, так ежели что-нибудь ещё на ум придёт, обязательно делись со мной. И называй меня Павел Петрович, когда в узком кругу.

— Слушаюсь, Павел Петрович! — якобы обрадовался я, — а реформа, на мой взгляд, должна соответствовать военной доктрине России.

— Поясни, что имеешь в виду.

Тут-то я и воспользовался моментом, чтобы втюхать свою идею об оборонительной доктрине на ближайшую четверть века. Всё разложил по полочкам так, что батя даже какие-то записи делал по ходу. Иногда прерывал, ясен пень, для уточнений и разъяснений, но вёл себя вдумчиво.

— Западная оборонительная линия, говоришь? А точно вся армия дешевле будет стоить при такой доктрине?

Павел уцепился за новое слово, видимо оно выглядело очень значительно и могло ему самому в дальнейшем пригодиться.

— Согласно мнению учёных мужей военного толка, в обороне нужно в три раза меньше всего, что требуется, а значит и денег. Главное, чтобы подготовить оборонительные фортрессы и иные укрепления. Тогда можно лишь остреливаться, используя пушки и скорострельные ружья.

— А как же штыковой бой?

— Павел Петрович, ежели оборона, то зачем вступать в контакт с врагом. Пусть его солдаты гибнут многими тысячами, а наших сохраним.

Принц-рыцарь боролся в великом князе с принцем-экономистом, да и жизни солдат жалко.

— А если союзники будут настаивать?

— Честно признаюсь, что у России есть лишь два постоянных союзника, которые никогда не предадут. Это русская армия и русский флот!

Отец откинулся на стуле и внимательно посмотрел на меня. Даже покивал одобрительно, представляя, как он применит эту фразу при Екатерине. Мне не жалко, если он в будущем выдаст некоторые мои идеи за свои, лишь бы польза была.

Беседа длилась часа полтора, после чего меня отпустили на приволье. Даже карету выделили, чтобы до усадьбы добраться. Заодно договорились, что я сам выберу из его драгун два десятка, которых возьму с собой в деревню. А потом буду два года пестовать, чтобы впоследствии показать товар лицом.

Ещё было обещано, что нам с Храповицким выделят какой-нибудь ненужный дворец для проживания, где имеется всякая полезная всячина и казарма для двух-трёх десятков. Там сделают положенный ремонт за счёт казны, дабы Александр Васильевич смог наконец-то продать свою усадьбу и было куда переехать. Я по-прежнему прилагался в нагрузку.

Нормальный человек потратил бы выделенные девяносто тысяч на всякие наряды, драгоценности, организацию гулянок или карточные проигрыши, а потом оправдался бы тем, что, мол, бес попутал. Увы, я ещё так не умею пока, поэтому быренько занялся раздвоением мастерских Прохора Кузьмича. Одна программа — целенаправленные исследования ракет и установок для их запуска для Кронштадта. Вторая — модификация и производство винтовок. Ещё и третью добавили — китайско-общинную. Обычный чёрный порох стоит десять копеек за фунт, а их малодымный дорог, зараза, по два рубля за «полкило».

— Пусть производят, Александр Васильевич, мне для испытаний новых ружей очень нужно.

— Но они же говорят, что много времени займёт, чтобы даже сотню фунтов сделать.

— Ничего страшного, всё равно лишь в ноябре вернёмся в Петербург.

В последние дни августа небольшой обоз, сопровождаемый драгунами отбыл в провинцию. До цели пришлось добираться почти два дня из-за вечно русской проблемы, именуемой «дураки». Двое таковых иногда тормозили весь поезд, останавливая карету (медлительный обоз обязан был продолжать движение), вылезали наружу и начинали копаться совочками в окружающей земле. Добытые корни псевдовасильков складывались в дерюжную тару и карета догоняла основной пелетон.

На ночлег расположились в монастыре, где заключили ряд с настоятелем.

— Ваше предподобие, я готов платить вам по рублю за пуд корней от вот такого растения. А если в будущем начнёте его выращивать, то буду выкупать весь урожай.

Настоятель рассмеялся и тут же внёс рацуху.

— Тогда мне будет выгоднее их выращивать, чем ту же репу.

— Всё на ваше усмотрение. В этом году можете насобирать в достатке на опушках и вдоль дорог.

Конечно, я пояснил про двухлетность цикория и про то, что нужны корни второго года рождения, желательно осенние. По свекловице тоже договорились, но образцы пришлю лишь позже, когда сам разживусь в Европе. Заодно сговорились о том, что монастырь будет принимать крепостных, ежели я им подарю такие семейства.

Наши китайцы почему-то уверены, что любая дорога в десять тысяч ли рано или поздно заканчивается. Поэтому дружно, целыми рядами, сидят по берегам рек. Я, конечно, слаб в китайской философии, но тоже дождался момента «вот моя деревня». Население, кем-то заранее предупреждённое, высыпало на улицу и дружно кланялось приезжим.

— Видать к Иван Карлычу знакомцы с Курляндии пожаловали…

— Дубина, что ли, Курляндия твоя вона тама, а они с Петербургу едут…

— А какие важные, аж гвардейцы с ыми…

— Неужто государыня самолично прибыла?…

— Не. эта заарестовать нашего управляющего хотят за недоплату…

Бедные люди ещё не знали какие ужасы их ждут, особенно шестидневная барщина для некоторых, но уже готовились к худшему. Староста Федул. аж до земли поклонился, но его жест остался не замечен.

Поезд проследовал к усадьбе, находившейся на отшибе, где самый главный немец и, фактически, владелец императорского поместья готовился к долгожданной встрече. Его давно предупредил знакомец из столицы, что имение подарено какому-то молоденькому морскому офицеру. А значит, коли тот прибудет, то как все, дабы гулять, охотиться и дурочек валять.

Управляющий, узнав, что новый барин собирается на приволье, уже всё приготовил в самом лучшем виде. Даже архаровцы старосты приготовились к егерству на охоте и помочь с блядством с деревенскими девками, ежели приспичит.

Дворовые подбежали, чтобы помочь карету покинуть, и гвардейцам спешиться и… А куды девать целый обоз, да и зачем он нужен? Управделами тоже растерялся при виде генерала, вылезшего вслед за морским офицером. Вроде барин совсем молодой, а генерал здесь при чём?

— Ваши высокоблагородия, — нашёлся местный руководитель, — рады вашему приезду. Проходите, располагайтесь в гостевых покоях, а мы пока стол накроем.

Муравейник вмиг ожил, всё вокруг завошкалось и забегало. Рады простые люди, аж счастливы приезду барина. Не знают ещё, что «вивисекция» начнётся с протухшей головы. Сама голова тоже ничего не знает, поэтому старается изо всех сил, иначе потравил бы нас в первый же день.

Ну что, распрекрасные, советская власть пришла и своих котят принесла для ваших пирогов!