Симфония вкуса или история одной попаданки

Бонус. Разговор домового Епифания и Джеймса

— Когда уже откроешься перед ней?

— Не знаю. Понимаешь, я тогда сглупил, инстинкты взяли верх, я же готов был забросить ее на плечо и утащить в свое имение, никуда не отпускать, беречь, любить… Голову снесло от того, что передо мной моя пара. Радость, что обрёл ее… Как я облажался я понял позже. Она другая, таких больше нет.

Я наблюдал за ней. Она трудится, она горит своим делом, она любит то, чем занимается. Ее дело это не способ выжить, она действительно этим живёт.

Тогда я решил, что у нее с Дарханом любовь, просто рассорились они, думал она потому и не подпускает меня, что сердце уже занято.

Я был у него. Мы тогда просидели до утра за бутылочкой орочьей медовухи, о многом поговорили.

Он ее любит, она для него хоть и поздняя, но настоящая любовь. Я ведь, когда к нему отправлялся не просто поговорить, готов был на союз втроем. Ну живут же орки в таких браках, семьи крепкие. Хоть это и претит инстинктам драконьим. Думал если с Дарханом договорюсь, то потом и с Лерой все решим.

Он многое о ней тогда рассказал, он раскрыл ее для меня с другой стороны. Рассказал о ее жизни в своем мире. О ее проблемах с детьми. О том, что муж ушел к другой и у них дети.

Когда вернулся, смотрел на нее со стороны и боялся подойти. Я взрослый, состоявшийся мужчина вновь почувствовал себя зелёным юнцом.

Я полюбил ее по настоящему. Даже если у нас никогда не будет детей, я готов пройти свой жизненный путь с ней плечом к плечу, на равных. Ведь по другому она и не согласится. Она никогда не будет за мужем, за его спиной, только рядом, только плечо к плечу. Она одна такая на весь мир. Она и есть мой мир, я утонул в ней, погряз по самые уши.

— Да, сынок. Ты и впрямь влип, как выражается моя бедовая девочка, ты влип по самые помидоры. Но ей нужен мужчина рядом, ей нужна опора. Она гибкая, ее не ломает ветер, даже если он штормовой, гнет, прижимает к земле, но не ломает. Откройся перед ней, она не равнодушна к тебе, просто бежит от своего прошлого, боится предательства и одиночества. Она как дочь мне, я буду оберегать ее до последнего вздоха.

— Я не знаю, как к ней подойти, а ты говоришь откройся…

— Подойти он боится, а лапать ночами не боится…

— Есть грешок, не устоял…

— Откройся ещё раз говорю. Утащи куда нибудь в горы, да повыше, чтоб точно не сбежала и скажи все как есть. Все без утайки, открой ей сердце. Дракона она ведь любит, она грезит небом, полетом, это дарит ей чувство свободы. Так дай ей то, что она желает. Пусть прокричит, хоть покусает, не важно. Дай ей выплеснуть эмоции и поговори…

— Да, что удивительно, его она приняла легко, порой мне кажется, что он ей принадлежит больше, чем мне.

Тогда на пляже, он ведь полностью перехватил контроль. Я был сторонним наблюдателем. Я не смог ее покорить, а он это сделал…

— Да, дела… когда она вернулась и огорошила меня, что нужно место на крыше для дракона, я уж было подумал, что ты своего добился. А она «дикий, он дикий»… ну — ну… не стал развеивать ее иллюзии. Нет у нас диких драконов. Мишель смотрю тоже просвещать ее не стала. Твоя работа?

— Не совсем, мы просто давние друзья, я со времен академии с ней и ее мужем дружу. Она, кстати, очень помогла. Лера не догадалась почему за земли при покупке и за строительство с нее взяли так мало. Я все оплатил, ее оплата потом тихо вернулась на ее счета. Она не сверялась с отчетами своего управляющего и поступлениями.

— Умно, мой мальчик. Скажу так, вы два сапога пара и оба на левую ногу…

— Я не слышал таких выражений.

— А это из ее мира. Я ведь ее домовой, у нас добровольная привязка. Я как и ты был согрет светом ее души. Не станет ее, не станет и меня. Она с виду вся такая сильная, самостоятеная, взрослая, а на самом деле внутри прячется светлая и ранимая девочка, которая желает семьи и детей.

— Да, дела…Пойду согрею мою девочку, со мной она спит крепче. Уйду на рассвете. Отвлеки ее утром, мне нужно немного полетать в одиночестве, подумать над твоими словами…