Глава 12

Командор Гриннел, выполнив все формальности, отправился прямо в кабак. Была уже почти полночь, когда он услышал пароль от какого-то лейтенанта, симпатизировавшего морской контрразведке, незадолго перед этим вбежавшего в зал.

— Что? — вскричал Гриннел. — Что за женщина? Где она? Отведите меня к ней, в конце концов!

— Командор! — ошеломленно выдавил из себя лейтенант, — Я только что вошел!

— Ты меня слышал? Сию же минуту!

Пока Гриннел одевался, бедный лейтенант бормотал свои извинения. По дороге к зданию управления морской контрразведки Гриннел требовал подробностей. Лейтенант судорожно копался в своей памяти.

— Все началось с обычной операции, командор. Самой обычной. Капитан-лейтенант Джекоби был заслан для ведения саботажа, вербовки и сбора разведданных, и один из сотрудников агентурной разведки передал ему эту девчонку. Она на самом деле член Синдика. Бесплатно. И как я уже сказал, она узнала в этом парне Чарлза Орсино, еще одного члена Синдика. А почему вы так ею интересуетесь, разрешите спросить?

Командору так и хотелось ему ответить «не разрешаю!», но он сдержался. Сейчас нужно быть искренним и открытым. Единственное подозрение, что он что-то скрывает или недоговаривает, поставит его голову под удар.

— Этот парень — мое детище, лейтенант. Или ваша девушка ошиблась, или ошибся Ван Деллен с его детектором лжи, и меня подвела эта суперсовременная техника.

«Это было отлично, — поздравил он сам себя. Свалить все на Ван Деллена и на его технику… Может, если разобраться, техника на самом деле была сломана? Нет, Вайман под наблюдением вел себя отлично».

Здание управления контрразведки представляло из себя трехэтажный коттедж с аттиком, обшитый деревом. Оно уже начинало чернеть от постоянной ирландской сырости.

— Мы поместили ее на самом верху, командор, — сказал лейтенант, — туда можно попасть по веревочной лестнице.

— Почему, ради бога? — они прошли мимо часового, с запозданием пристукнувшего каблуками и отдавшего им честь, и мимо пустых кабинетов на втором и третьем этажах.

— Честно говоря, у нас с ней были определенные трудности.

— Она пыталась сбежать?

— Нет, ничего подобного, — пока, по крайней мере. Ее пытались забрать от нас отдел Джи-2 морской пехоты и разведшкола Охраны. Сначала они просто потребовали, потом поиграли немного мускулами. Мы надеемся продержать ее у себя, пока ее показания не попадут в Исландию. А после этого, естественно, уже они окажутся в дураках.

Лейтенант рассмеялся своей же шутке. Гриннел промолчал, взбираясь по лестнице.

Апартаменты Ли Беннет представляли собой хорошо отделанную мансарду. Дверь и замок оставляли сильное впечатление. Лейтенант постучал:

— Вы уже проснулись. Ли? Со мной офицер, который хотел бы поговорить с вами об Орсино.

— Входите, — раздался голос.

Лейтенант что-то проделал с замком, и дверь открылась. Девушка сидела в темноте у единственного на всю комнату маленького окна.

— Я — командор Гриннел, дочка, — сказал тот. После восьми часов, проведенных в кабаке, он вполне мог испытывать к ней отцовские чувства. — Если я пришел не вовремя, то мог бы зайти в любое удобное для вас время…

— Все в порядке, — проговорила она равнодушно. — Что вы хотите узнать?

— Человек, которого вы опознали как Орсино — для меня это был сильный удар. Капитан Ван Деллен, погибший смертью героя, полагал, что с ним все в порядке, и так же, должен признаться, думал и я. Он успешно прошел проверки на детекторе лжи и наблюдением.

— Ничем не могу помочь, — ответила девушка. — Он сам подошел ко мне, и сказал, кто он. Я его, конечно, узнала. Ой — известный игрок в поло. Я его видела довольно часто в играх на Лонг-Айленд, этого выскочку проклятого. Он в Синдике не очень большая шишка, но близок к Ф.У.Тэйлору. Орсино — сирота. Не знаю, усыновил его Тэйлор на самом деле или нет, но думаю, что нет.

— И ошибка… невозможна?

— Здесь ошибки быть не может. — Она начала дрожать. О боже, командор Как-вас-там, неужели вы думаете, что я могу забыть хотя бы одну из этих вечно ухмыляющихся рож? Или то, что они со мной сделали? Попробуйте еще раз детектор лжи! Суньте в него меня! Я настаиваю! Не хочу, чтобы меня считали вруньей! Вы меня слышите? Тащите детектор!

— Ну успокойтесь, успокойтесь! — вздохнул командор. — Я вам верю, дорогая. Никто не сомневается в вашей искренности. Спасибо за помощь, и спокойной ночи.

Он вместе с лейтенантом вышел из комнаты. Как только дверь закрылась, командор бросил:

— Ну и что?

Лейтенант пожал плечами.

— Детектор лжи ничего против нее не дает. Мы убеждены, что она на нашей стороне. Уже почти получила гражданство.

— Пошли! — сказал Гриннел. — Вам виднее.

Они спустились по лестнице, сначала командор, как предписывалось морским этикетом.

Когда дверь захлопнулась, Ли Беннет бросилась на кропать. Слез не было. Ей хотелось бы поплакать, но слез все не было — с тех пор, как эти трое разбушевавшихся пьяниц продемонстрировали на ней все свое мужское изуверство и свою неуязвимость как членов Синдика. С тех пор слезы у нее пропали.

Чарлз Орсино — еще один из них. Ей хотелось, чтобы они его поймали и убили, причем чтобы убивали медленно. Она знала, что все это правда. Но тогда почему она чувствует себя убийцей? Почему ее постоянно преследует мысль о самоубийстве? Почему? Почему? Почему?


Незаметно наступил рассвет. Сначала Чарлз смог различить очертания верхушек деревьев на фоне неба, потом — небольшой участок местности перед собой и наконец — две изогнутые тени, которые постепенно превратились в полуобнаженные тела. Одно из них было женским, изуродованным пятидесятым калибром. Второе оказалось телом огромного бородача — того, с которым они бились в темноте.

Чарлз осторожно вылез наружу их осмотреть. Наверняка бородач сначала был ранен в бедро. Женщина была старухой с длинными седыми космами. К ее макушке жилами был привязан череп какого-то животного, и вся она была покрыта татуировкой в виде синих полумесяцев.

Офицер присоединился к нему, склонился над старухой и сказал:

— Это одна из их ведьм. Часть их веры, если можно так выразиться.

— Это какая-то новая религия? — недоверчиво осведомился Чарлз. — Ни на что не похожая?

— Нет, — ответил Ван Деллен. — Насколько я понимаю, это какая-то старинная вера, еще дохристианская. До Великою Потрясения эта вера исповедывалась подпольно, но после снова распространилась по всей европе. Отвратительная штука. В каждое новолуние — приношение в жертву животных. Дна раза в год — человеческие жертвоприношения. Чего еще ожидать от им подобных?

Чарлз вспомнил про себя, что сограждане этого офицера живьем варили непокорных рабов.

— Я пойду посмотрю, можно ли что-нибудь сделать с джипом, — проговорил он.

Офицер уселся на мокрую от дождя траву.

— Какая к черту от него польза? — проворчал юноша. — Даже если ты его починить. Даже если мы вернемся на базу… Для тебя это будет подобно самоубийству. А может, они убъют и меня, как убили и моего отца.

Он сделал попытку улыбнуться. — Или у тебя, гангстер, в рукаве спрятан козырный туз?

— Все может быть, — сказал Орсино. — Ты знаешь что-нибудь о женщине по имени Ли… Беннет? Она работает на морскую контрразведку?

— Ее доставили сюда по линии агентуры. Она — кладезь информации. Тоже шишка, правда, небольшая. Что ты от нее хочешь?

— Она имеет какой-нибудь вес в их кругах? Она получила гражданство?

— Никакого веса у нее нет. Они только используют ее для своих разведывательных целей, чтобы иметь полную картину о ситуации в Синдике. Гражданство она получить не могла. Женщина, чтобы получить гражданство, должна выйти замуж за человека, его имеющего. Черт подери, что тебя с ней связывает? Ты знал ее с другой стороны, да? Для Синдика с ней покончено — для тебя она ничего сделать не сможет.

Чарлз дослушал его с трудом. Вот, значит, как. Присяга на гражданство в положении Ли Фалькаро должна была стать тем же переключателем, что и для него. Но это не сработало, потому что эта шайка бандитов не хотела или не нуждалась в том, чтобы женщины становились гражданами первого сорта, со всеми привилегиями. Это было только маленькой деталью отношения этого Правительства, но которая может навсегда оставить Ли Фалькаро в клетке ее искусственной псевдоличности. Да, детекторы лжи. Да, скополамин. Но присяги на верность для женщины после этого не следует.

Не переключившись снова на свою собственную личность, Ли Фалькаро представляет собой неразорвавшуюся бомбу в нервном центре Североамериканского Военно-Морского Флота. Как же ее вывести из этого состояния?

Чарлз сказал офицеру:

— Я наткнулся на нее в Нью-Портсмуте. Она знавала меня там, в Синдике. И я оказался в… Он опустился на колени и напился из лужи — пода слегка уменьшила позывы голода. — Пойду посмотрю, что можно сделать с джипом.

Он поднял капот и бросил взгляд на офицера. Ван Деллен растянулся на мокрой траве и собирался вздремнуть. Чарлз с трудом вытащил щепку из трансмиссии, для чего даже пришлось основательно постучать кувалдой. «Блок полетел… — подумал он презрительно. — Тоже мне офицер, не может даже определить, сломан блок или нет. Если мне когда-нибудь удастся отсюда выбраться, мы сотрем их с лица земли — вернее, просто избавимся от их идиотских социократов и конституционалистов. Остальные как будто в порядке. Может, за исключением этих сволочей из Охраны. Негодяи! Будем надеяться, что их всех перебьют в драках».

Что-то маленькое прикоснулось к его спине — он отмахнулся, пытаясь стряхнуть это, и почувствовал холодный металл.

— Медленно поворачивайся, или я разделаю тебя, как свинью. — раздался чей-то мощный бас.

Орсино медленно повернулся. Холодный металл, направленный уже ему в грудь, оказался похожим на лист наконечником копья. Оно было в руках рыжеволосого и рыжебородого гиганта, грудь колесом, а глаза его, сине-зеленого цвета, были холодны, как сама смерть.

— Свяжи его, — сказал кто-то. Еще один полуобнаженный мужчина запел его руки за спину и связал их веревкой.

— Спутай ему ноги, — это был уже женский голос. Кусок веревки или жилы опутал Чарлзу ноги, оставив для передвижения пространство около фута. Идти он мог, но не бежать.

Гигант опустил копье и отошел в сторону. Первое, что увидел Чарлз, это был лейтенант Североамериканского Военно-Морского Флота Ван Деллен, навсегда избавленный от своих сомнений и переживаний. Они разрубили его на куски прямо во сне. Орсино только надеялся, что он ничего не успел почувствовать, так, скорее всего, и было. Порукой тому был остро заточенный наконечник копья.

Второе, что он заметил, была гибкая молоденькая девушка примерно лет двадцати, осторожно снимавшая череп животного с головы старой ведьмы. Она надела его на свою рыжеволосую головку, и даже Чарлз с его куцыми познаниями понял, что это было актом величайшей важности. В этот момент по группе из шести мужчин, стоявших на просеке, прошел легкий трепет. До тех пор, пока она не надела этот череп, они представляли собой просто небольшую толпу, но в момент, когда череп оказался на ее голове, они инстинктивно сдвинулись — на шаг или два, кто-то просто повернулся, чтобы посмотреть в ее сторону. Теперь не было сомнений, что она здесь — главная.

«Ведьма, — подумал Орсино. — До Великого Потрясения Все это скрывалось в подполье. Отвратительно… Человеческие жертвоприношения дважды в год…»

Она подошла к нему, и, как картинка в калейдоскопе, группа снова перестроилась, удерживая ее в своем фокусе. Чарлз подумал, что ему никогда не приходилось видеть лица, в котором так заметно отражалось осознание своей власти. Маленькая владычица горстки варваров, она вела себя, будто властвовала над всей вселенной. Даже то, что из ее волос выползла маленькая серая вошь, проползла по ее лбу и вернулась обратно, нисколько не ослабило ее чувства самодовольства. Она гордо несла на голове когти животного, будто они были королевской короной с рубинами. Это граничило с безумием и с бесконечной жаждой культовой власти. Но глаза ее были совсем не сумасшедшими.

— Ты, — холодно произнесла она, — как насчет машины и ружей? Они в порядке?

При этих словах, раздавшихся из уст этой бессмертной богини, он вдруг глупо рассмеялся, и тут же его кольнуло поднятое копье.

— Да, — ответил он. — да, э-э-э… мисс.

— Покажи их моим людям, — проговорила она и величественно присела на землю.

— Пожалуйста. Но нельзя ли мне сначала чего-нибудь поесть?

Она безразлично кивнула, и один из мужчин скрылся в кустарнике.


С развязанными руками и лицом, лоснящимся от оленьего жира, Чарлз провел день, обучая шестерых дикарей устройству, уходу и управлению джипом и спаренным зенитным пулеметом.

Они поглощали сведения с полным отсутствием какого-либо любопытства. Он вполне мог бы им сказать, что в патронах живут маленькие зелененькие человечки, которым не нравится, когда им дают под зад, и они лупят ногой по пуле так, что та вылетает из ствола.

Более или менее они научились заводить, рулить и останавливать джип, заряжать, целиться и стрелять из пулемета.

Во время этих занятий девушка сидела абсолютно неподвижно, сначала в тени, потом на полуденном и послеполуденном солнце, затем снова в тени. Она внимательно прислушивалась и, наконец, проговорила:

— Ты уже не говорить ничего нового. Больше ничего существенного?

Чарлз заметил, как ею ребер коснулся острый наконечник копья.

— Еще много, — быстро ответил Орсино. — Учеба занимает несколько месяцев.

— Но они уже умеют с ними обращаться. Что еще нужно знать?

— Ну, что делать, если что-нибудь сломается.

Она проговорила так, будто ее слова были результатом ее большого опыта:

— Когда что-нибудь идет не так, ты все начинаешь сначала. Это все, что можешь сделать. Когда я готовлю яд для наконечников стрел, и этот яд не убивает, то это происходит из-за того, что что-то сделала неправильно — ошиблась в заговоре, жесте или сорвала растение не в то время. Единственное, что в этом случае можно сделать — это приготовить яд заново. Чем ты опытнее, тем меньше делаешь ошибок. Так же будет и с моими людьми, когда они будут работать с джипом и с этим ружьем.

Она слегка кивнула одному из своих соплеменников, и тот покрепче перехватил копье.

— Нет! — взорвался Орсино. — Вы не поняли! Это совсем не похоже на то, что вы делали раньше! — Ему стало жарко, несмотря на вечернюю прохладу. — У вас должен быть кто-то, кто будет знать, как отремонтировать джип и пулемет. Если уж они сломаются, то никакие попытки начать все сначала не заставят их работать!

Она кивнула и сказала:

— Мы возьмем его с собой.

Тон, каким она это произнесла, поверг Чарлза не то в облегчение, не то в изумление. Он отдавал себе отчет, что он никогда, действительно никогда, не видел человека, который бы именно так отказался от своей точки зрения. Тут не было ни долгих раздумий, ни какой-то дрожи в голосе, ни намека на неудовольствие в выражении лица. Просто, без усилий, она произнесла: «Мы возьмем его с собой». Это было… будто она только что смогла переделать все, с ней происшедшее, и отказалась от этой идеи, просто зачеркнула ее. Она была личностью без внутренних противоречий, точно знавшей, кто и что он есть…

— Хватит! — промычал Чарлз, задыхаясь. Двое хмурых дикарей с копьями рьяно прилаживали к его шее грубо обтесанное ярмо — два пятифутовых подростка привязали обе его половинки жилами с двух концов так, что узлы были вне досягаемости его рук. Они ослабили зажим, оставив немного места для шеи. Глаза Орсино вылезли на лоб, когда, заканчивая, один из дикарей привязал его запястья к этим рукояткам с зазубринами.

Одним плавным движением девушка встала, что была удивительно после проведенного в полной неподвижности дня. Она пошла впереди, охраняемая с двух сторон копьеносцами. Остальные четверо медленно последовали за ними в джипе. Последним шел Чарлз, и его никто не должен был заставлять. Если бы он попытался отделиться от своих новых хозяев, в этом «портативном» ошейнике его часы были бы сочтены.

«Держись с ними, — сказал он себе, продираясь сквозь кусты. — Только бы остаться в живых, а там уж ты сможешь обвести этих дикарей вокруг пальца». Ярмо застряло между двух деревьев — он подергался, подался назад, повернул голову и продолжал продираться на звук автомобильного мотора.

На рассвете их поход закончился у скопища бедных хижин-развалюх. За забором загона бродили несколько дюжин изможденных коров, там же были несколько ребятишек и пара взрослых. Движения девушки были все такими же плавными, в глазах — ни следа усталости. Ее копьеносцы что-то прокричали и становились. Чарлз представлял собой ходячий труп, исхлестанный за долгий путь неисчислимым количеством веток. Красными воспаленными глазами он смотрел, как полуголые детишки лазали по джипу, а взрослые оказывали почести этой девушке — все, кроме одной.

Этой одной была старая колдунья с лицом ведьмы, сказавшая с холодным равнодушием:

— Вижу, дорогая, на тебе знак божественной силы. С моей сестрой что-то случилось?

— Кое-кого убили ружья. Я надела этот череп. Ты знаешь, кто я есть сейчас — не говори «хочу быть». Я тебя предупреждаю.

— Врешь! — закричала колдунья. — Ты убила ее и украла череп! Святые Патрик и Бригитта проклянут твоих детей. Люцифер выжжет твои глаза!

Вокруг них образовался круг зрителей, и девушка холодно произнесла:

— Я предупреждаю тебя второй раз!

Колдунья, пристально глядя на нее, сделала пальцами какой-то жест, напоминавший заклинание; среди зрителей пронесся шумок — некоторые отбежали в сторону, а маленькая девочка упала без сознания, будто замертво.

Девушка с черепом на макушке проговорила словно с расстояния тысяч миль и лет:

— Это третье предупреждение — больше не будет! Сейчас червь гложет тебя; глаза твои засижены мухами и болят; внутренности заполнены мерзкой жижей; сердце весит столько же, сколько у птицы; скоро оно вообще перестанет биться.

Этот всепроникающий суеверный шепот настолько напугал зрителей, что они, побледнев, разбежались, зажав уши, но колдунья стояла на месте, будто приросла к земле. Чарлз слушал, как неслись эти проклятия, и не очень удивился, когда колдунья упала, словно подкошенная ими. Другой волшебник, ведомый, наверное, Секоналом, несколько месяцев тому назад проделал то же самое с ним.

Зрители постепенно вернулись, униженно переговариваясь между собой. Маленький мальчик первым пнул ногой поверженную колдунью и торжествующе поглядел на девушку-ведьму, словно говоря: «Смотри, какой я тебе верный!» Та безразлично смотрела, как остальные следовали примеру этого мальчугана.

Орсино отвернулся, не в силах смотреть, как зрителей охватывал экстаз, а тело старухи покрывалось кровавыми пятнами. Эти ужасные крики так и звучали у него в ушах.

«Только бы остатки в живых, тогда ты сможешь перехитрить этих дикарей». — иронично повторил он про себя. Ему пришло в голову, что эти дикари живут по сложным, скрытым от него законам, что понять их будет сложнее, чем интриги Синдика или Правительства.

Удар поднял его на ноги. Один из копьеносцев проворчал:

— Я отведу тебя к Кеннеди, думаю, ты его знаешь.

— Нет.

— Нет? Ты пришел из Портсмута; он пришел из Портсмута. Как это ты его не знаешь?

Вид его не предвещал ничего хорошего.

— Ладно. — пробормотал Чарлз. — может быть, я его и знаю. Ты можешь снять с меня эту штуку?

— Позже.

Он подвел Орсино к маленькому тесному бревенчатому домику, над которым вился дымок и откуда раздавалось звяканье металла, снял ярмо с шеи Чарлза, откатил тяжеленные камни от входа, напоминавшего кроличью нору, и втолкнул его внутрь.

Помещение оказалось размером примерно шесть на девять футов и было перекрыто десятидюймовыми бревнами. Света было очень мало, вонь стояла невыносимая. Несколько дыр вместо окон впускали внутрь немного воздуха. Тут же были параша и открытый каменный очаг, там же стоял обнаженный негр с дикой шевелюрой и бородой.

Пригнув голову, Чарлз спросил:

— Ты — Кеннеди?

Мужчина поднял глаза и после долго молчания выдавил из себя:

— А ты — из Правительства?

— Да, — ответил Орсино с медленно растущей в нем надеждой. — Слава богу, что они поместили нас вместе. Там есть джип с запасом горючего на много миль: есть и зенитная спарка. Если мы все сделаем, как надо, то вдвоем мы сможем с ними справиться…

Он запнулся, чего-то не понимая. Кеннеди отвернулся к очагу и начал колотить по раскаленной докрасна металлической заготовке. Вокруг висели наконечники стрел и копий, все в разной степени готовности, а также напильники и точила.

— Что случилось? — спросил он. — Тебя это не интересует?

— Конечно, интересует. — проговорил Кеннеди. — Но нам нужно начать с самого начала. Ты говоришь слишком в общем. — Голос его был тихим, но звучал укоряюще.

— Ты прав, — согласился Чарлз. — Мне кажется, ты уже не раз пробовал сам. Но сейчас, когда нас двое, что ты можешь предложить? Ты можешь вести джип? Ты умеешь стрелять из пулемета?

Кузнец снова положил заготовку на огонь, взял черный наконечник копья и начал его затачивать напильником.

— Давай вернемся к существу дела, — будто извиняясь, предложил он. — Какова цель? Вырваться из нежелательного места, нейтрализовав всех и вся, кто будет стремиться этому помешать. Но я не очень-то подхожу для этого, не так ли? Скажем, бегство — это перемещение из относительно нежелательного места в другое относительно желаемое место, нейтрализуя аборигенов. — Он отложил напильник и принялся ва точило, проводя им по блестящему острию. Он взглянул с довольной улыбкой и спросил: — Как оно для нашего плана?

— Отлично! — пробормотал Чарлз.

Кеннеди засветился от гордости, когда он повторил:

— Прекрасно, просто прекрасно! — Чарлз опустился на пол, почти физически ощущая тяжесть свалившейся на него депрессии. Его предполагаемый союзник оказался абсолютно невменяемым.

Загрузка...