Синдик

Глава 1

Чарла Орсино учился этому делу с самых азов, но он не мог похвастаться особо хорошими результатами. В его венах была лишь капля или две кропи рода Фалькаро — достаточно для того, чтобы дать ему эту возможность, и недостаточно, чтобы этих возможностей было побольше.

Учитывая благорасположенность Ф.У.Тэйлора, опекавшего его с тех пор, как он потерял своих родителей во время взрыва в 83-м году реактора Брукхэвен, он мог бы достичь довольно высокого положения в агентстве по найму колл-герл (девушек по вызову) Алки, Хорсуайр, или в любом другом деле, к которому он проявил бы склонность. Но в свои 22 года в один из весенних дней он просто находился на дежурстве в качестве бэгмена (посредника между полицией и преступным миром), приписанного к 101-му полицейскому участку Нью-Йорка. Обычно эту работу выполняли молодые члены Синдика — нельзя полагаться на копов, если хочешь надавить на клиентов и положить навар в свой карман.

Он спокойно относился к этой отнюдь не неприятной рутине вымогательства. Голова его была занята утренней тренировкой в поло, где он чуть было не опозорился.

— Добрый день, мистер Орсино, рад снопа видеть вас. Не желаете ли кружечку холодного пивка, пока я подготовлю деньги?

— Нет, но все равно спасибо, мистер Лефко, ведь вы знаете, что я сейчас тренируюсь. Если хотите, я мог бы и вас туда пристроить. Семь сообщений, не так ли, по 10 долларов за каждое?

— Все точно, мистер Орсино, и как только мне удастся отделаться от этой семерки в Хили, я сразу же к вам вернусь; все эти леди поставили на лошадку по кличке Хартмаус, они думают, что это ну просто прелестная кличка, причем поставили они вскладчину. Через минутку буду.

Лефко помчался к телефону, и, пока Чарлз рассеянно изучал толпу весело болтающих, делающих ставки игроков, позвонил куда-то другому букмекеру («Мистер Орсино, вы выходили на поле только ради шутки, чтобы зря потратить мое время? К черту, сэр, у вас только 50 передач на тайм, а вы должны считать их!» Он беспомощно улыбнулся. Старик Джилби, профессиональный спортсмен, просто выходил из себя, когда какой-нибудь тупица портил игру, которую он так любил. Чарлз тогда был уверен, что лошадь Бенни Грашкина через минуту выдохнется — она уже довольно подозрительно фыркала — и что он забьет легкий юл, как вдруг Бенни сменил лошадей. Но тут Джилби засвистел, его не интересовала твоя изощренная логика. «Черт побери, сэр, когда же вы, молокососы, зарубите себе на носу, что перед тем, как ходить, надо научиться ползать! А теперь продемонстрируйте-ка мне командное движение к воротам — именно командное, мистер Орсино!»)

— А вот и мы, мистер Орсино, и как раз вовремя. Там идет седьмой.

Чарлз пожал им руки и покинул атмосферу пронзительных воплей «Хартмаус! Хартмаус!», которые издавали эти уставившиеся в экран леди.

На последнем этаже Здания Синдика Ф.У.Тэйлор — для Чарлза дядюшка Фрэнк — вел неприятный разговор с высоким сутулым стариком. Торнберри, президент Чейз Нэшнл Банка, кое-что обнаружил, и Ф.У.Тэйлор был от этого сам не свой.

Он сердито ворчал:

— Если еще раз, Торнберри, это повторится, вы вылетите со своего тепленького местечка. Когда уважаемый член Синдика изволит прийти к вам за кредитной линией, вы дадите ему кредит без всяких этих дурацких рассуждений о гарантиях. Вы, банкиры, похоже, думаете, что у нас здесь Средние Века и что ваши паршивые клочки бумаги все еще обладают их черной магией. Можете оставить свои иллюзии по этому поводу. В это не верит никто, кроме вас. Неумолимые Экономические Законы вымерли так же, как и Дагон и Иштар, причем по той же причине. Предметов поклонения больше не существует. Вам, банкирам, больше никого не удастся отпихнуть в сторону. Вы существуете только для удобства, как в карточной игре присутствует банкомет, который сам участия в игре не принимает. Сейчас важно то, что существует Синдик. А в Синдике важно то, что он руководствуете я своей собственной моралью и что народ в нее верит. Это ясно?

Торнберри что-то невнятно промямлил о спросе и предложении.

Тэйлор ехидно рассмеялся.

— Спрос и предложение. Урим и Туммим. Покажите мне предложение, Торнберри, покажите мне… Черт, у меня нет времени заниматься повышением вашей квалификации. Запомните, что я вам сказал и не спорьте. Неограниченный кредит для членов Синдика. Если они выйдут за его пределы, мы исправим положение. А сейчас выметайтесь.

И Торнберри вышел со старческими слезами на глазах.

Когда Чарлз Орсино вошел в кабачок матушки Магиннис, у хозяйки вытянулось лицо.

— Всегда приятно видеть вас, мистер Орсино, но боюсь, на этой неделе вам не доставит удовольствия видеть меня.

Она всегда выражалась иносказательно.

— Почему же, миссис Магиннис? Я всегда рад поприветствовать заказчика.

— Все дела, мистер Орсино. Все дела. Простите меня, если я скажу, что не могу представить, как я обойдусь без 25 долларов из кассы. Могу дать только 15, и то…

Чарлз выглядел мрачно — мрачнее, чем он чувствовал себя на самом деле. Такое случалось ежедневно.

— Вы представляете себе, миссис Магиннис, что этим вы подводите Синдик? Если каждый будет вести себя подобным образом, что тогда люди Синдика смогут сделать для вашей защиты?

Она вся светилась лукавством.

— Я думала, мистер Орсино, что такой молодой человек, как вы, должен иметь подход к девушкам…

В этот момент из задней комнаты почти незаметно появилась дочка миссис Магиннис и начала с видимым безразличием протирать стойку бара.

— Конечно же, любая молоденькая леди сочла бы честью провести вечер с молодым джентльменом из Синдика…

— Может быть, — проговорил Чарлз, быстро продумывая этот вариант. Он, конечно, с гораздо большим удовольствием провел бы вечер с девчонкой, чем на новой постановке Шекспира, как он планировал ранее, но здесь были свои сложности. Во-первых, это было бы взяткой. Во-вторых, он мог влюбиться в нее и проснуться в один прекрасный день, имея миссис Магиннис в качестве тещи. А одна эта мысль вызывала у него тошноту. В-третьих, он уже купил билеты для себя и телохранителей.

— Ладно, что касается денег, — сказал он, решившись, — на этой неделе пусть будет 15. Если на следующей неделе ваши дела все еще не улучшатся, я буду вынужден заглянуть в ваши бухгалтерские книги — посмотреть, все ли там в порядке.

Она поняла намек и покраснела. Отдавая 15 долларов, она сказала:

— Думаю, что это не понадобится. Надеюсь, что дела пойдут получше.

— Тогда ладно.

Чтобы показать, что он пришел по-хорошему, он задержался на минутку и спросил:

— Как дела у ваших мужей?

— Когда как. Алфи эту неделю в поездке, а у Линии снова разыгрался радикулит, но он еще может стоять у стойки, попозже, когда народу не так много.

— Скажите ему, чтобы он заскочил в Медицинский Центр и сослался на меня, миссис Магиннис. Может, они чем-нибудь ему помогут.

Она рассыпалась в благодарностях, и он вышел.

Было приятно иметь возможность что-то сделать для хороших людей; было приятно брести по освещенной солнцем улице, отвечая на приподнятые в приветствии шляпы и дружеские обращения. (Это командное движение к воротам было просто сутолокой, но не по его вине, совсем не по его. Владек ударил но мячу со всей силы, послав его на правый край: они затормозили и, натянув поводья, бросились в защиту, чтобы снова сформировать сзади «V». когда Джилби снова дал свисток).

Нервный юноша из Нью-Йоркской Нэшнл Пресс Сервис столкнулся в своей работе с первым кризисом. На линиях Канзас-Сити — Нью-Йорк, Хили — Нью-Йорк и Бостон — Нью-Йорк одновременно мигали тревожные огоньки. Он стоял, будто его парализовало.

Его инструктор молниеносно взял управление на себя и разблокировал связь с руководством. Лицу с печатью гения, появившемуся на экране, он продиктовал: — Линии Хили, Бостон и Канзас-Сити — именно в этой последовательности, Микки.

Микки ответил: «О'кей, дружище», — и исчез.

Инструктор повернулся к юноше.

— Не знал, что делать? — задал он умный вопрос. — Пусть это тебя не волнует. В следующий раз будешь знать. Ты обратил внимание на порядок приоритетов?

— Да, — еле слышно выговорил парнишка.

— Сначала Хили, поскольку это самое важное. Мы получаем большую часть наших доходов от обслуживания конюшен, ведь мы начали свою деятельность исключительно с сети передачи ставок на бегах. Обычно клиенты конюшен платят за это заблаговременно, но для них это безболезненно. Никто не вынуждает их улучшать породу, ведь верно? Во-вторых, линия Бостон — Нью-Йорк. Когда не работает Фей Граунд, это линия широкого доступа. От таких общедоступных линий у нас нет никакого дохода, цены слишком низки, но мы следим за ними ради тех людей, что нас поддерживают. В-третьих, Канзас-Сити — Нью-Йорк. Это тоже линия широкого доступа, но с одним коммутатором на территории Крими. С чего бы это нам вырубать себя ради Ригана и его компании, но после того, как две другие будут исправлены и отлажены, мы займемся и ими. Теперь понял?

— Да, — ответил парнишка.

— Хорошо. Только не переживай.

Инструктор ушел поработать со счетами, хотя они могли и подождать; он не хотел, чтобы выглядело, будто он придирается к мальчишке. Он подумал, действительно ли парень все понял, и пришел к выводу, что вряд ли. В конце концов, как он мог понять? Нужны годы работы на линиях связи, чтобы обладать этим чувством. Мотивация меняется постепенно. Ты начинаешь с желанием пробить себе место под солнцем и кое-что заработать. И только через многие годы ты постепенно понимаешь, что работаешь ты совсем по другой причине. Здесь хорошая компания, которая использует тебя по делу. Пусть Синдик процветает. Заказчики платят за свое удовольствие, и слава богу, ты видишь, что они его получают или разоряются, пытаясь его получить.

По пути к зданию 101 участка у Чарлза горели уши от воспоминания о яростной тираде, последовавшей за свистком Джилби. «Мистер Орсино, интересно, это все-таки ваша обязанность как капитана команда потребовать, чтобы опасный мяч выбили в аут? Невзирая на то, что мистер Владек так выбил мяч, что мог случиться опасный рикошет?»

Старик, конечно, был прав, но мяч был уже основательно побитым, на нем были заметные выбоины. На тренировках суетиться было нельзя — особенно с 18-дюймовыми стальными мячами, продававшимся по 30 долларов за штуку в специальных магазинах.

Он прошел между двумя зелеными фонарями, освещавшими вход в участок, и бросил свой чемоданчик на стол сержанта. Сержант сразу же начал несчастным голосом:

— Мистер Орсино, я не люблю беспокоить вас личными проблемами наших людей, но я думаю, что вы могли бы присоединиться к нам со 100-долларовым подарком для отличного молодого парня. Это патрульный Гибни, 7 лет службы на 101 участке без единого замечания. Одна благодарность за раскрытие кражи со взломом, а другая — за поимку на месте преступления воришки в конюшнях Лефко. Гибни женат уже пять лет, у него двое прелестных ребятишек, и вы знаете, на них нужны денежки. Сейчас он снова хочет жениться, он без ума от этой девчонки, его первая жена не возражает, она говорит, что помощь в доме пригодится, и он хочет устроить грандиозную свадьбу.

— Если он хочет устроить ее на ату сотню, ради бога, — сказал Чарлз, улыбаясь. — Передай ему мои наилучшие пожелания.

Он разложил пачку денег на две ровные стопки, добавил к одной из них сто долларов, а вторую сунул в карман.

Он заметно истощил ее в Здании Синдика, без всякого аппетита пообедав в одном из его кафетериев, и отправился к себе в меблированные комнаты. Там он прочел главу из последней книги Ф.У.Тэйлора — дядюшки Фрэнка — «Организация, Символизм и Нравственность», не поняв из прочитанного ни слова, принял душ и вытащил свой вечерний костюм.