Сийм-Силач

НАКАЗАНИЕ

На этот раз соседка решила не скрывать от односельчан проделок Сийма: пора проучить его. Кто знает, что ему еще в голову взбредет. И Смышленая Трийну растрезвонила по всей деревне о том, что натворил он со своей самодельной пращой. Старики и старухи приходили во двор, качали головами, разводили руками. Разные деятели объезжали участок на двухколесных тарахтелках, определяя нанесенный ущерб.

Приехал и старый друг Сийма — Кутть-комбайнер. На этот раз он восседал на конных граблях: права на вождение других машин у него временно отобрали.

Кутть-комбайнер — человек предприимчивый — сказал, что в два счета исправит беду: сгребет камни, как сухое сено. Но то ли у лошади на хватило сил, то ли у Куття не было прав на вождение лошади, — только ничего из этой затеи не вышло. Кутть несколько раз подступался к валунам и даже хлестнул свою клячу галстуком, но камни с места не сдвинулись. Только зубцы у грабель перекосились. Кутть заявил, что теперь ему придется найти себе машину поприличнее. На том дело и кончилось.

Ну, да ладно, как-то вечером прислали к Сийму гонца с приказом явиться на сельский сход. Эллу — верная жена — пошла вместе с мужем.

Битком набитый зал клуба гудел, как улей. Кто сидел, кто подпирал стены, опоздавшие толпились в дверях. А для героя дня — Сийма было приготовлено местечко в первом ряду, возле Смышленой Трийну. Старуха рядом с верзилой Сиймом казалась совсем маленькой и щуплой.

Несколько человек сидели на сцене за столом. Сийм решил, что Эллу, женщине бойкой и предприимчивой, следует тоже туда подняться. Эллу уважила желание мужа и удобно уселась в кресле на сцене. Прогонять ее никто не стал. В деревне к Эллу-Мухоловке относились с почтением — как-никак она происходила из знаменитого рода Сморчков.

Время шло, Сийму надоело ждать. И он потребовал, чтобы начинали. Слово Сийма-Силача имело вес, и один из сидевших за столом поднялся и стал держать речь. Он говорил о хулиганстве и требовал сурово наказать виновного. Сийм знал, как выглядят хулиганы. Однажды в цирке во время представления какой-то безобразник в кепочке вздумал горланить песню, и его выпроводили из зала. Фокусник объяснил потом, что это был хулиган.

После оратора несколько человек, мужчины и женщины, один за другим поднимались на сцену и что-то тараторили. Сийм знал их в лицо и старался вспомнить фамилии. Это потребовало от него такого умственного напряжения, что слова их как-то прошли у него мимо ушей.

Ну, да ладно, всему когда-нибудь приходит конец. Кончились и выступления. Сийм блаженно улыбнулся — ох, как сладко расправить косточки после долгого сидения! Эллу, спустившись со сцены, потянула мужа за рукав и сказала, что суд обязал Сийма в течение полугода возместить Трийну все убытки. Сийма больше интересовало, о каких это хулиганах шла речь. Но Эллу ничего не ответила, только прыснула.

Дома Эллу добавила, что Сийма взял на поруки Кутть-комбайнер. Силача это очень обрадовало: Куття знала вся деревня, и он уже не раз давал Сийму добрые советы.

На следующее утро Кутть заявился к Силачам с бутылкой пива в кармане и предложил обмыть такое важное событие. Сийму что — он не гордый, одним глотком осушил бутылку. Кутть, разинув рот, глядел вслед другу, когда тот зашагал к Трийну, чтобы, не откладывая дела в долгий ящик, понести наказание.

Трийну приказала ему первым делом залатать крышу. Сийм охотно согласился и обещал придумать, где и как найти подходящую заплату. На этот раз он недолго чесал в затылке — решение пришло само собой. Сийм влез на чердак, выдернул из крыши несколько стропил, связал их ржавой цепью, которой корову к колу привязывали. Получилось гнездо для валуна. Дальше все было ясно — тот самый камень, который пробил крышу, сгодился для заплаты. Гранитная глыба сидела в дыре, как пробка в бутылке. Перевязанные цепью решетины поддерживали камень снизу, так что с крышей все уладилось, лучше не придумаешь.

Правда, теперь вся деревня судачила, что у Трийну дом с шишкой, но Сийму что — с него как с гуся вода.

Покончив с крышей, великан взял у Трийну сани, навалил на них камни и оставил посреди двора. У него ведь целых шесть месяцев впереди, к чему горячку пороть! Придет зима, вот он и увезет по снежку. Трийну слезно молила парня убрать сани с дороги — сила-то у него медвежья, что ему стоит. Но Сийм уперся как баран. Чтобы старуха отвязалась, он объяснил ей, что боится надорваться. На самом деле ему просто было лень пошевелить руками и ногами.

Хуже всего обстояли дела на огороде. Валуны Сийм-Силач собрал в кучу, но кочаны-то были раздавлены! Сийм предложил соседке вместо капусты варить крапиву — он слыхал, что из нее получается очень полезный, богатый витаминами суп. Но старуха только шипела и не хотела слушать ни о каких новшествах.

Сийм напряг весь свой ум и попытался отвлечь Трийну от горьких мыслей. Он ведь всем сердцем желал жить с ней в ладу. Долго и подробно расспрашивал он ее о крысе Пенальти и коте Офсайде. Постепенно тучи на лице Трийну рассеялись, и старуха поведала Сийму любопытную историю.

Она еще с юности увлекалась футболом. Могла не есть, не пить, только бы на футбол поглядеть. Теперь, в преклонном возрасте, у нее не хватало ни времени, ни терпения смотреть длинные футбольные матчи, которые показывал светящийся ящик в углу. Их вполне заменяла драка полосатого кота Офсайда с белой крысой Пенальти. Драки кончались молниеносно, и, когда кот Офсайд обращался в бегство, Трийну орала, что его надо пустить на мыло!

Рассказывая о побоищах между котом и крысой, Трийну так воодушевилась, что совсем забыла про валуны. А когда Сийм пообещал прийти раздувать мехи, как только ей вздумается поиграть на органе, старуха совсем оттаяла.

Так что, кое-как все обошлось. Площадка для ядоварни была очищена, и Эллу могла приниматься за дело. Односельчане получили возможность почесать языками. Кутть бахвалился в корчме, что Сийм у него в руках и он может вертеть им как хочет. Сам великан вволю поиграл своей медвежьей силушкой. Где же сказано, что он не должен ее в узде держать! Смышленой Трийну игра на органе вернула душевное спокойствие. Давно уже не смотрела она на соседей таким добрым взглядом. А глаза, как известно, — зеркало души.