Скажи мне «да»

9

Следующие несколько дней Ник и Джули провели в сосредоточенной работе. Они отлично понимали друг друга. Джули выдвинула несколько предложений, и некоторые из них Ник счел весьма полезными. Они просмотрели годовую отчетность, дизайнерские проекты. Работа близилась к завершению.

Результаты радовали обоих, Джули даже удивилась, какую большую работу они ухитрились проделать в считанные дни.

Время от времени Джули опасалась, что Ник будет пытаться заманить ее в постель. Он же, желая этого больше всего на свете, понимал, что спешкой может только все испортить. Джули достаточно ясно дала понять, что намерена оставаться девственницей до свадьбы, и он уважал ее моральные принципы.

Они много говорили о религии. Их убеждения имели много общего. Как-то Джули рассказала Нику, что она читала о том, как греческие мужчины ни во что не ставят своих жен.

— Ну, на дворе уже не шестнадцатый век, — рассмеялся он. — Времена изменились даже в Греции. И хотя и сейчас многие женщины сидят дома и занимаются хозяйством, я знаю немало молодых пар, где работают и муж, и жена.

Ленч им обыкновенно подавали прямо в компьютерный зал. Зато каждый вечер за столом собиралась вся семья. Сэр Джордж принялся обучать Джули игре в шахматы, и осваивала она эту премудрость даже чуть быстрее, чем хотелось бы доброму старику. Старый джентльмен наслаждался обществом девушки, и почти каждый вечер Ник умиленно наблюдал, как они о чем-то беседуют, склонившись над шахматной доской.

Миссис Андропулос не раз пробовала заводить с сыном разговор о его планах. Она чувствовала, что между ними нет близких отношений, видела, как привязан Никос к этой девушке, и беспокоилась, что будет делать ее сын, когда Джули придет время уезжать.

— Мама, об этом еще рано говорить. Мы с Джули стараемся узнать друг друга получше. Ты знаешь, что мы не очень хорошо начали, и я делаю все, что в моих силах, чтобы сгладить это впечатление. Я таков, каков есть, и в конце концов она или полюбит меня, или уедет домой.

— Не слишком ли прямолинейно, Ник?

— Возможно. Но я не хочу ни в чем притворяться.

— Ник, ты меня смущаешь. Я хочу только знать, что ты намерен делать.

— Я намерен жениться на ней, мама.

Миссис Андропулос, казалось, была потрясена.

— Чему ты удивляешься, мама? Ты же знаешь: я не прочь жениться.

— Да, конечно. Мне просто странно, что ты так долго и так терпеливо ждешь, чтобы она сказала «да».

— Джули того стоит, мама. Я молю Бога, чтобы она полюбила меня так, как ее люблю я.

В тот вечер в своей комнате Джули пыталась собраться мыслями. Она поймала себя на том, что каждое утро с нетерпением ждет встречи с Ником и расстраивается, если выясняется, что он уехал по делам. Она привыкла видеть его рядом, слышать его голос, ощущать его заботу и любовь.

Ныла и едва затянувшаяся рана, которую нанес ей Джеффри. Как мог он не поверить ей, подумать, что она торговала собой?

Однако ей не верилось в сильные чувства Никоса. Да и хочет ли он в самом деле жениться? Он такой богатый, такой могущественный, такой властный. Все замолкают, стоит ему заговорить. Даже если они поженятся, она не сможет чувствовать себя ему ровней. Значит, надо быть начеку, не позволять каким-то незримым, исходящим от него волнам взять в плен ее душу. И в то же время Джули страстно хотелось, чтобы Ник поцеловал ее. Когда она представляла себе, как он заключит ее в объятия, у нее холодели ноги, а сердце сладко замирало.

Ник как-то спросил ее, как ей понравился остров, на котором они устраивали пикник, и Джули ответила, что там чудесно.

— Как вы думаете, может быть женщина счастлива там? Ведь временами ей может быть одиноко.

— А что говорит об этом ваша мама?

— Моя мать сразу полюбила свой остров. Думаю, в городе ей бы теперь было трудно жить.

— Думаю, я чувствовала бы себя так же. И к тому же жене всегда есть чем заняться — готовиться к приезду мужа, например. Непонятно только, где будут учиться дети.

— Это просто, Джули, — ответил Ник. — Если на острове детей будет немного, я устрою для них школу прямо там. Или можно будет на учебу отвозить их в ближайший город, а на выходные забирать домой. А если кто-нибудь захочет учиться дальше, то они смогут выбрать колледж, а я оплачу. Я уже многих послал учиться, и мой отец тоже поступал так.

Джули поинтересовалась, становятся ли такие люди пожизненными слугами Ника.

— Нет, — рассмеялся он. — Их семьи работают для моей семьи. Если они хотят оставаться на службе, у них есть такая возможность. Кое-кто служит в доме, другие работают на полях или на фермах. Мой повар окончил знаменитый кулинарный колледж в Соединенных Штатах. И вернулся ко мне по собственной воле. Он так талантлив, что, видимо, скоро откроет собственный ресторан. И мы, конечно, не станем мешать ему, хотя нам будет его очень не хватать. Отчасти я потому и устраиваю каждый год несколько больших приемов, чтобы он мог продемонстрировать свое мастерство широкой публике. А в моих отелях, разбросанных по всему миру, работает много выходцев с этих островов. Я люблю связываться с людьми надолго, Джули, потому что могу им доверять и знаю, что каждому платят столько, сколько он заслуживает. Мало того, каждый получает к пенсии солидный накопительный счет. Мои служащие живут, не боясь завтрашнего дня, потому что их будущее обеспечено.

— Ник, не пытаетесь ли вы властвовать над людьми? — осторожно спросила Джули.

— С чего вы взяли, Джули? Рабство отменили много лет назад.

— Да, но вы и сегодня можете распоряжаться судьбами людей.

— Возможно, это из-за моего состояния, Джули.

— Возможно. Я никогда не встречала столь богатого человека, как вы.

— Ну, Джеффри Брэндон далеко не бедняк.

— Правильно. Брэндоны просто богаты, а вы состоятельны. Тут есть разница.

— Я и не отрицаю, Джули. Я возражаю только, когда вы обвиняете меня в злоупотреблении моим положением.

— Ник, мне очень трудно поверить, что, случайно встретившись со мной, вы влюбились с первого взгляда.

— Не думаю, что это произошло так быстро, Джули.

— Вы сами мне говорили… — смутилась она.

— Меня влекло к вам больше, чем к любой другой женщине с первой же минуты, Джули, это так. Я верю в любовь с первого взгляда. Но я реалист. И если бы вы оказались ведьмой в костюме для бега… что ж, я понял бы свою ошибку.

— Вряд ли я выглядела тогда настоящей леди, — улыбнулась Джули, вспомнив дорожное происшествие в Нью-Йорке, которое теперь казалось таким далеким.

— Вы были великолепны… до нашей встречи в Акапулько.

— Не стоит об этом. Я больше не хочу вспоминать. Я так боялась, что вы расскажете всю эту историю вашей маме и сэру Джорджу.

— У меня и в мыслях подобного не было. Им совсем необязательно это знать. Но вернемся к Акапулько. Когда вы меня заметили в отеле, мне показалось, что вы умрете от испуга. Потому-то я и уверился, что вы виновны — раз так испугались. И вдобавок я понятия не имел, что вы нуждаетесь в деньгах — ведь Джеффри должен был взять на себя материальные расходы своей невесты. Лишь позднее я подумал, что вам, должно быть, не хватает денег на соответствующие туалеты.

— Я просто пришла в ужас, заметив, с какой ненавистью вы смотрели на меня. Почему вы так смотрели, Ник?

— Я, видимо, и впрямь ненавидел вас тогда, Джули. Ведь до этого вы казались мне небесным невинным созданием. Каюсь, я сделал выводы слишком поспешно. А уж вообразив себе вас там с Кларком… О, это было уже выше человеческих сил!

— Вы все возвращаетесь к тем воспоминаниям. Зачем? — упрекнула его Джули.

— Это необходимо. Я ненавидел вас, потому что меня тянуло к вам вдвойне. О, как я мечтал тогда ошибаться!

— Если бы мы тогда обо всем переговорили!.. Всего этого могло бы не быть.

— Да, если бы, когда я подошел к вашей двери…

— Вы, верно, вообразили, что вам откроет старикашка в спущенных брюках? — ядовито спросила Джули.

— Не иронизируйте, Джули. Я действительно боялся чего-то в этом роде.

— Вы правы. Послушайте, Ник, а если бы всего этого не произошло… я… ведь я вышла бы за Джеффри?

— Ну, этого мы теперь никогда уже не узнаем. Правда, Джули? Вам жаль, что все так случилось? — с тревогой спросил он.

— Нет. С Джеффри было весело, он умел привлечь к себе, но, видимо, он всегда был не до конца порядочен. Ведь как бы вы ни были уязвлены или обижены, это не дает вам права врываться в комнату пьяным и насиловать женщину, не так ли? А ведь, не появись вы тогда, Ник, он бы способен был сделать это, — с отвращением сказала Джули.

— Наверное. Разве только он был настолько пьян, что у него могло ничего не получиться.

— Я иногда гадаю, что он чувствует сейчас, когда знает, что я говорила правду.

— И я об этом думаю. Скорее всего вы о нем еще услышите. Когда-нибудь он надумает принести вам свои извинения. Скажите, Джули… вы еще любите Джеффри? — с замирающим сердцем спросил Ник.

— А что вы сделаете, если я скажу «да»?

— Не знаю… Наверно, помогу вам уехать в Лондон.

— Ник, Лондон — последнее место на земле, где мне хотелось бы очутиться. Я молю Бога, чтобы мне никогда в жизни не пришлось встречаться с миссис Брэндон и Кларой.

— Джули, вы взволнованы этими разговорами. Не будем больше об этом. Давайте поедем домой. Уже темнеет, мама и дедушка будут волноваться.

— Ник, я хочу сказать вам, что мне очень нравится ваша семья. Они так добры ко мне.

— И вы нравитесь им, Джули. Мои родные никогда не поступили бы, как Клара и миссис Брэндон. О Господи, противно вспоминать всю эту историю, — поморщился Ник.

— И как много сил потратили и не пожалели денег…

— Все на благо Джеффри.

— Интересно, как он оценивает такую заботу?

— Понятия не имею. Мне его жаль. Он потерял вас и теперь понимает, как был не прав. Потерять вас было бы само по себе тяжело, а он вдобавок еще узнал, какую подлость совершили его мать и сестра. Даже трудно представить, как он это перенес.

Джули задумалась.

— Я иногда размышляю, — медленно проговорила она, — как они собирались выпутаться. Ведь рано или поздно Джеффри сложил бы два и два.

— Что вы хотите сказать?

— Да очень просто. Или я сама, или Кларк объяснили бы все.

— По-видимому, им и в голову не приходило, что Кларк будет так печься о вас. Им надо было только, чтобы Джеффри узнал: вы отправились в Акапулько и провели неделю в «злачном месте».

— А если бы он им не поверил? Ведь в брачную ночь он убедился бы, что я — девственница.

— Они рассчитывали на горячую кровь Брэндонов. По-моему, Джеффри больше волновало, что подумают люди, чем сама ваша поездка в Акапулько. Но вот что мне непонятно: как они собирались управиться с этим типом — фотографом?

— То есть?

— Ну как вы не понимаете? Однажды став на скользкий путь, человек неминуемо движется по нему дальше. А здесь — типичный шантаж. Если бы Клара с матерью отказались платить, он бы отправился прямиком к Джеффри.

— Об этом я не подумала.

— Бог с ними, Джули, теперь все кончилось, я надеюсь, к моей выгоде.

— Вы обещали, что не будете больше говорить о свадьбе, Ник, — напомнила Джули.

— Я помню. Но не лишайте меня все же надежды до конца.

— Я думаю, Ник, вы совершенно правы: нам пора домой.

Они плыли в лучах заката по затихшему, едва плещущемуся морю. Джули задремала. Ее мысли лениво переходили то к Джеффри с сестрой и матерью, то к дому на чудесном острове. Еще не отдавая самой себе в этом отчета, она мысленно уже обустраивала этот дом для себя и для Ника.