Скандалы не дремлют

Глава 9

Эверли выпрямилась, а Габриэль прокрался через комнату, выключил граммофон и осторожно прошел к маленькому коридору, ведущему к потайной двери.

— Что-то не так?

Внезапно, когда он прижал палец к губам, чтобы заставить ее замолчать, и кивнул на потолок, ее охватили напряжение и тревога. Над ними что-то происходило. Она не была уверена, что именно, ведь была слишком рассредоточена в тот момент, чтобы услышать. Перейдя в состояние повышенной готовности, девушка надеялась, чтобы он ошибался или был излишне осторожным.

Вслед за Габриэлем Эверли встала на дрожащих ногах и на цыпочках прокралась по деревянному полу, молясь, чтобы тот не заскрипел.

Гейб схватил ее за руку и притянул к потайной двери, которая была еще чуть-чуть приоткрыта, шепча ей на ухо:

— Наверху кто-то есть.

Едва слова слетели с его губ, как она тоже это услышала. Хлопок дверей. Звук шагов.

— Ты активировал сигнализацию, когда мы вошли? — спросила она.

— Да. Но тот, кто забрался сюда, по-видимому, знал код сигнализации и выключил ее.

Она с облегчением выдохнула.

— Тогда это, вероятно, экономка или Дэкс

— Дэкс бы сначала написал, чтобы предупредить, что он придет, — он достал телефон, и она увидела, как мужчина пишет смс Дэксу и Коннору, чтобы сообщить, что у них неприятности.

— Что если экономка что-то забыла?

— Тогда она до ужаса испугается, — Габриэль посмотрел на нее сверху вниз. — Оставайся здесь. Я пойду туда, чтобы взять кое-что со стола Мэда.

Она покачала головой и схватила его за руку.

— Здесь мы в большей безопасности.

Но он уже выскользнул из ее рук и пробрался обратно в библиотеку. Эверли попыталась выглянуть, но потайная дверь ей мешала.

Более громкие шаги раздались в заброшенном доме. Что-то еще — может быть, выдвижной ящик, — открыли и закрыли. Звук повторился множество раз со стороны кухни. Потом она услышала звук, словно опрокидывали мебель. Разбилось стекло.

— Какого хрена? — где-то сверху выругался мужчина. — Это должно было быть легко.

Ближе. Голоса становились все ближе. Последний скрип раздался у нее над головой. Они были на лестнице, а она вела лишь к одному месту. Прямо сюда. Сердце колотилось. Вероятно, подростки ищут деньги или наркотики, или репортеры оказались быстрее, чем думал Габриэль.

Но они бы не узнали код сигнализации. Ее охватил ужас, потому что было еще одно объяснение.

Тот, кто убил Мэддокса, вернулся, чтобы найти или скрыть что-то. Кто бы ни был на этой лестнице, он не сбежит от того, что они позвонили в полицию. Кто-то приложил большие усилия, чтобы убить Мэддокса, и он, не колеблясь, убьет ее и Габриэля тоже.

Она толкнула дверь, приоткрыв ее чуть шире, в попытке предупредить Гейба о приближающихся гостях. Он стоял у стола, с тихой точностью открывая ящик, а затем извлек что-то оттуда.

Нахмурившись, Эверли всматривалась, пытаясь разглядеть то, что он посчитал достаточно важным, чтобы рисковать ради этого своей жизнью. Блеснул металл. Пистолет. И он умело с ним обращался, проверил и снял с предохранителя. Он точно знал, что делает.

— Захлопнись. Это просто. Сосредоточься, — голос другого незнакомца был ниже.

— В этой части города не встретишь ничего легкого. Ты ведь взял деньги вперед, как я и сказал?

Ориентируясь на их голоса, можно было сказать, что двое мужчин подходили все ближе. Габриэль поднял голову на звук. Он был в ловушке на другой стороне комнаты. Он перевел взгляд на нее и жестом велел ей закрыть дверь.

Она не собиралась оставлять его там. Дверь в эту секретную комнату было нелегко открыть. Если ему придется щелкать светильником, чтобы снова ее открыть, чтобы спрятаться здесь с ней, это может стоить ему драгоценных секунд времени.

— Я получил половину. Наличными, — сказал первый.

— Ты чувствуешь это? — спросил второй, похоже, он почти достиг конца лестницы.

— Что?

Когда они дошли до библиотеки, скрипнула половица. Они приближались слишком быстро. За несколько секунд они обогнут угол комнаты и увидят Габриэля.

Ее охватил страх, и она огляделась в поисках того, что могла бы использовать в качестве оружия. Эверли заметила кочергу за пределами секретного дверного проема у мраморной стены. Она высунулась и схватила тонкий, но крепкий прут металла.

Габриэль посмотрел на нее с того конца комнаты. По его губам было легко прочитать предупреждение. Не смей.

Она не собиралась прятаться, когда могла бы помочь. Ее вырастил суровый полицейский, и она до сих пор тренировалась с охранниками, которые работали в Кроуфорд.

— Этот чувак был мертв в течение нескольких дней, но пахнет так, словно кто-то недавно готовил, — сказал один из мужчин, когда обогнул угол в библиотеку. — Если мы не одни, то должны побыстрее разобраться с этим дерьмом. Свидетелей не должно остаться.

Гейб залез под стол и три раза ударил по экрану телефона. 911. Через несколько секунд он начал шептать диспетчеру.

— Черт. Надо было подождать, прежде чем поджигать верхний этаж. Здесь, похоже, есть чем поживиться, — они пересекли библиотеку с грацией слонов.

Эверли отшатнулась. Двое мужчин. Все в черном. Самый высокий оглядел комнату, заглянул под диван, сбросил книги с полок на пол, а затем направился к столу, держа в одной руке сумку, а в другой — бутылку.

— Для этого нет времени. Нужно сматываться. Еще одна комната и уходим.

Бензин. Она еле почувствовала его запах, но с каждой секундой он ощущался все отчетливее. О Боже. Они уже подожгли верхний этаж. Пока они с Габриэлем танцевали, эти люди подожгли дом.

Преступник остановился перед столом, роясь в бумагах и вынюхивая вокруг, прежде чем наклониться, чтобы залезть в ящики. Выругавшись, он столкнул все на пол. Что, черт возьми, они ищут? У Эверли не было времени долго думать об этом, прежде чем долговязый стукнул кулаком по столу, а затем щелкнул зажигалкой и поднес ее к тряпке, торчащей из горлышка бутылки.

Коктейль Молотова.

Издалека послышался визг пожарной машины.

Габриэль встал из-под стола, с уверенностью подняв пистолет.

— Остановись прямо сейчас. Полицейские уже в пути.

Человек с бутылкой выругался и тут же бросил ее в Габриэля.

Когда он снова нырнул под стол, Эверли подавила крик. Занавеска позади Габриэля тут же занялась огнем.

Звуки выстрелов прокатились по комнате. Сердце Эверли замерло от страха, особенно когда второй человек вытащил пистолет из кобуры на боку и начал подступать к Габриэлю.

— Брось это, чувак. Пойдем. Ублюдку все равно конец, — первый парень бросился к лестнице.

— Лэс… — безуспешно позвал мужчина.

Казалось, в библиотеке разверзся ад на земле. Все вокруг было в огне. Раздался звук бьющегося стекла, но она не могла сказать, что разбилось и где. И второй парень не собирался так быстро сдаваться.

Темная фигура прошла мимо нее, наступая на Габриэля.

Она не могла видеть его и не знала, пострадал ли Габриэль. У нее была одна попытка спасти его.

Она выскользнула из-за потайной двери и сразу же почувствовала жар. Языки пламени лизали стены, пока дым атаковал все ее органы чувств. Сдерживая кашель, девушка скользнула за спину нападавшего.

У Эверли не было времени раздумывать. Промедление подобно смерти. Этому ее научил отец. «Никогда не поднимай оружие, если не готова его использовать, девочка».

Она подняла кочергу и обрушила ее на голову человека с такой силой, какой только могла. Глухой стук заглушил потрескивание и шипение разгорающегося пламени. Ее противник рухнул вперед, упав на пол. Его пистолет с грохотом выпал из безвольной руки.

Габриэль выскочил из-за стола, направив пистолет прямо туда, где раньше стоял бандит. К сожалению, теперь там стояла Эверли, замершая и все еще сжимавшая в руке кочергу. Пальцы онемели и дрожали. Она позволила кочерге упасть на пол.

Лицо Габриэля покраснело, когда он опустил пистолет.

— Что ты делаешь? Я мог убить тебя.

— Ты ранен? — у нее тряслись руки, но она была рада, что ее голос все еще был твердым.

Он нахмурился.

— Я в порядке.

Занавески пылали. Ее легкие обжег дым.

— Нужно потушить огонь.

Габриэль покачал головой.

— Слишком поздно. Должно быть, они оставили себе отходной путь. Нам нужно найти его.

— Дерьмо, — раздался низкий голос. Лэс стоял в центре библиотеки, глядя на своего поверженного друга.

Габриэль снова поднял пистолет и прицелился.

— Не двигайся.

Но парень бросил бутылку, которую держал и убежал. Раздался треск, и ковер под их ногами охватило пламя.

Теперь у них не было выхода.

Эверли посмотрела на человека на полу. Он не двигался. Габриэль взял пистолет поджигателя и сунул тот в карман. Затем схватил папку, которую просматривал.

— Он мертв? — это был глупый вопрос, потому что глаза мужчины были открыты и смотрели в никуда.

Габриэль слегка встряхнул ее, возвращая в настоящее.

— Ты сделала то, что должна была. Но мы присоединимся к нему, если не начнем двигаться и не найдем выход отсюда.

Эверли стояла, все еще неспособная двигаться от испуга. Как его звали? Есть ли у него семья, которой будет его не хватать? Что он искал в доме Мэддокса, прежде чем поджег его?

— Давай, — крикнул Габриэль, перекрикивая звуки распространяющегося огня. — Я постараюсь найти одеяло или что-то еще, чтобы укрыться. Нужно защитить кожу от пламени. Захвати ту коробку, что мы нашли в секретной комнате.

Когда она огляделась, то поняла, что пламя переросло в быстро приближающийся пожар. Ее охватил страх. Это помогло ей сосредоточиться на побеге… но не до конца. Она должна была решить, как нужно действовать, чтобы выжить. И обрести храбрость. Голос отца звучал в голове Эверли. Прими решение, Эва. Всегда выбирай жизнь. Отбросив шок и ужас, она кивнула. Если она выберется отсюда живой, то подумает об остальном позже.

— Хорошо, — что бы ни случилось, она будет бороться, чтобы найти выход. С Габриэлем.

Эверли проскользнула обратно в секретную комнату и быстро схватила запертую коробку из бара. В этой кирпичной комнате температура была намного ниже. В то время как огонь уже нанес ущерб дому вокруг, здесь она едва могла почувствовать запах дыма. Прохладный ветерок ударил в ее лицо.

Она нашла выход.

*

Гейб заставил себя оставаться спокойным. Им потребовался час, чтобы найти путь наружу. Эверли обнаружила сеть туннелей, которую прадед Мэда использовал для хранения и транспортировки самогона. Его секретный маршрут поставок стал их путем к спасению.

«Он был довольно предусмотрительным», — как его назвал Коннор, который забрал их после того, как они вышли из туннелей. Гейб был совершенно уверен, что никак не показывал внешних признаков напряжения, которое настигло его в ту же минуту, как он понял, что над ними кто-то ходит. Даже после второго полицейского допроса менее чем за двадцать четыре часа он поддерживал уровень спокойствия, которого не чувствовал.

— Я собираюсь в душ, — Эверли стояла внизу лестницы в квартире Коннора. — Ты уверен, что я не помешаю? Я могу найти отель.

— Останься. Твоя комната — вторая дверь слева, Эверли, — тон Гейба был совершенно нормальным. Он не выкрикивал приказы и не метил территорию, как того хотел первобытный инстинкт у него внутри. Но он знал, что адреналин нахлынет… и скоро. — В комнате смежная ванная. Ты можешь ею воспользоваться. Утром Дэкс принесет нам чистую одежду.

— Спасибо, — пробормотала она, а затем поднялась по лестнице, в ее медленных движениях и опустившихся плечах была заметна усталость. Она остановилась на полпути и повернулась к нему. — За все, Габриэль. Ты уверен, что нам не следует исследовать те вещи, которые мы нашли сегодня в доме Мэда?

— Прими душ. Мы разберемся с этим завтра, — приказ прозвучал немного жестче, чем он планировал, но его тон подействовал. Она повернулась и поплелась вверх по лестнице.

Как только она исчезла, Дэкс рядом с ним присвистнул.

— Ты в плохой форме, братан.

Роман покачал головой, поставив свой портфель на соседнем журнальном столике.

— Не думаю, что когда-либо видел, чтобы ты так срывался. Это из-за копов?

Полиция подозревала, что он сам устроил пожар, чтобы скрыть какой-то ключ к разгадке убийства Мэда. Они все еще пытались идентифицировать тело человека в особняке и выяснить, какую роль он играл в этом сценарии. Другой парень, по-видимому, сбежал. Но не это расстроило Гейба.

— Я в порядке.

Коннор сунул ему в руку стакан виски.

— Конечно, ты в порядке. Тебе нужно успокоиться, прежде чем встречаться с ней. У тебя есть какие-то идеи, что искали эти парни?

Гейб с благодарностью взял стакан и опустошил его одним глотком.

— Никаких. Они не тронули ничего ценного, насколько я могу сказать. Они казались более заинтересованы в бумагах, файлах и книгах. И это ничего не проясняет.

— Один парень мертв, а другой смылся, и мы не получим никаких ответов.

— Именно. И Эверли видела и слышала то же, что и я, так что она не может предоставить никаких улик, — он вздохнул. — Я понятия не имею, что с ней делать.

— Что ты имеешь в виду?

— Ее сегодня чуть не убили. После того как эти придурки поняли, что мы были в доме, они пытались убить нас. Она разобралась с одним из них, прежде чем я смог это сделать. Я чуть не выстрелил в нее.

Коннор усадил его на диван, а сам скользнул в кресло напротив. Они были в квартире, которую он купил пять лет назад. Гейб не был точно уверен, когда или откуда Коннор взял эти деньги. Спаркс попал в Крейтон благодаря стипендии по лакроссу. Его назначили капитаном слабенькой команды, и он быстро привел ее к победе. Его собственная семья состояла из матери-одиночки, которая всю жизнь проработала официанткой в баре. Она была рада, что Коннор стал спортсменом, и с радостью отправила его подальше в школу-интернат. Она почти не забирала его на праздники. Остальная часть компании по очереди брала его домой на каникулы.

Но эта квартира, раньше недооцененная, говорила о богатстве. Это был пентхаус в эксклюзивном здании на Верхнем Вест-Сайде. Очевидно, у его приятеля дела шли хорошо.

— Она не тот тип женщины, которая будет прятаться, когда может бороться. Я узнал ее, поспрашивал вокруг, — Коннор взял себе виски. — Ее подчиненные по-настоящему любят ее.

— Она, правда, спасла твою задницу сегодня? — спросил Роман, осматривая старую бутылку выпивки, которую они спасли из дома Мэда вместе с файлами и металлической коробкой. К счастью, Коннор появился раньше полиции, так что ничего из этого не было конфисковано в качестве улик. — И этот скотч? Она должна получить медаль за его спасение. Давайте откроем его.

Гейб положил бутылку марочного алкоголя вне досягаемости Романа и передал ему гораздо более дешевую бутылку двадцатипятилетнего виски.

— Да, но только после того, как она воспользовалась сумасшедшей возможностью, которая могла закончиться тем, что она получила бы пулю в сердце.

Он до сих пор был не в состоянии выкинуть этот момент из головы. Гейб присел за тем столом, полностью сосредоточившись на одном и только одном: шагах этого гада.

Гэйб затаил дыхание, выжидая, выжидая… Он рассчитал время и вскочил на ноги, более чем готовый нажать на спусковой крючок. Он отчетливо представил стоящего мужчину еще до того, как выпрямился. Уже начав нажимать на курок, Габриэль заметил Эверли, стоящую там со спутанными волосами, крепко сжимающую в руках кочергу.

Он мог убить ее. Он мог случайно выстрелить в нее, и она бы перестала дышать. Существовать. Он никогда не смог бы снова обнять и поцеловать ее. И теперь он хотел задушить ее, потому что все еще был ужасно зол. Испуган, если точнее. Мысль о том, что он никогда не увидит ее снова, страшила его. Ему не нравилось это чувство.

— Полегче с ней, парень, — сказал Дэкс, стоя неподалеку. — Ты ей обязан. Она чертовски умна и выяснила, что в том месте есть туннели.

Коннор нахмурился, поставив уже пустой стакан.

— Это заставляет меня задаться вопросом, что еще скрывал Мэд.

— Я понятия не имею, — он повернулся к Роману. — Ты на самом деле не знаешь, почему он хотел поговорить с Заком?

Роман покачал головой.

— Мэд не сказал мне. Он позвонил и попросил запланировать встречу. Я сказал ему, что Зак слишком занят, потому что в то время он был зол на Мэда. Вы знаете, что он всегда имел нежные чувства к Саре. После того, как Мэд обошелся с ней так, он был не в настроении предаваться воспоминаниям. Думаю, что теперь он винит себя из-за отказа.

— Но Мэд все равно отправился в Вашингтон?

— Он сказал мне, что разобьет лагерь перед Овальным кабинетом, если придется, — пожал плечами Роман.

— Зак знает кого-то по имени Сергей?

Роман задумался на мгновение.

— Я могу посмотреть, встречался ли он с кем-либо под этим именем в последнее время, но я такого не помню. Честно говоря, с момента убийства Джой он работает день и ночь.

— Последние слова, которые Мэд сказал мне, были об этом человеке. Покопайся ради меня, хорошо? Спроси Зака, — он постучал по металлической коробке, которую они вытащили. — Я взял так много документов со стола Мэда, сколько смог, а эту коробку мы нашли спрятанной в секретной комнате. Вы можете ее открыть?

Коннор изучил запертый ящичек.

— Так или иначе. Сразу не скажешь, но коробка крепкая. А еще огнеупорная. Он хотел быть уверенным, что эта информация сохранится. Я открою ее к утру. Уже поздно. Почему бы нам всем не отправиться в постель? Мы мало что можем сделать, пока я не открою эту хрень, а полиция не узнает больше информации. После того, как они идентифицируют мертвого парня, мы можем попытаться выяснить, кто его нанял. Может быть, тогда нам удастся собрать все кусочки вместе и выяснить, кто стоит за всем этим дерьмом, может быть даже, кто убил Мэда.

Гейб думал так же. И ожидание еще больше портило его настроение. Он оглянулся, проследив взглядом по лестнице туда, где, как он знал, Эверли, вероятно, готовилась ко сну, а по ее голому телу струилась вода. Черт, даже несмотря на грызущие его истощение и беспокойство, одна мысль о ней, и он был готов снова оказаться внутри нее.

Роман похлопал его по плечу, вырывая из мыслей.

— Иди к ней.

С этим советом его друг направился обратно в отель. Дэкс махнул на них обоих, прежде чем подняться по лестнице в другую комнату для гостей.

Гейб колебался.

Коннор перевел взгляд с ящика и встретился с ним взглядом.

— Я не стал раскладывать диван.

Гейб напрягся. Он хотел Эверли, но ей лучше поспать, чем удовлетворять его похоть.

— Лучше ты его разложил.

Он усмехнулся и налил себе еще виски.

— Будь честен с собой. Ты не будешь спать на диване, — он поморщился. — Как Сара собирается справиться с Эверли? Должно быть, она уже видела сплетни в интернете.

Сара была умной женщиной, но ее гнев на Мэда долго не утихал. Хотя она была молчаливой во время похорон, его смерть, казалось, превратила ее ярость во что-то близкое к ненависти. Часть нее перенеслась на женщин, с которыми Мэд щеголял в прессе после того, как он бросил ее. Саре нужно было время, чтобы залечить раны и унять горечь теперь, когда она похоронила мужчину.

— Я скажу ей, что газеты неправильно интерпретировали отношения между Мэдом и Эверли.

— Таким образом, ты ей солжешь.

— Я не знаю, что происходило между этими двумя. Она ни в чем не призналась. Даже Дэкс ей поверил, — он провел рукой по волосам. — Черт, я не знаю точно, что происходит между нами двумя. В любом случае, я не думаю, что мне нужно втягивать в это Сару. Могут пройти недели, прежде чем она вернется в город. Если, и я подчеркиваю, если, — Эверли, и я по-прежнему будем видеться друг с другом, тогда я все расскажу Саре.

— Или ты мог бы поверить Эверли и сказать Саре, что ей нужно смириться. Ты обращаешься со своей сестрой так, будто она сделана из стекла, а она не такая. Она знала, кем был Мэд, когда связалась с ним. Она чертовски хорошо знала, как это может закончиться.

— Ты веришь, что Мэд и Эверли не замешаны?

— Кто знает, но я не тот, кто сходит с ума от девушки. Иногда счастье требует определенного доверия, особенно личного. Если хочешь моего совета, я бы сказал тебе, что ты не можешь винить ее за то, с кем она встречалась прежде, чем встретила тебя. Может быть, лучше всего, если ты забудешь, что она вообще имела какие-либо отношения с Мэдом. Не похоже, что она тоскует по нему, но то, как она на тебя смотрит… очень интересно, — он пожал плечами. — Если ты хочешь ее, возьми. И не оглядывайся назад.

— Тогда, думаю, хорошо, что я не просил твоего совета, — ему не нравилось, какие чувства вызывали в нем слова Коннора. Нетерпеливость. Безбашенность. Отчаяние. — Ты идешь спать?

Коннор покачал головой.

— Неа. Я сова. К тому же, думаю, что я, возможно, понял, кто наш малоприятный блогер. Я нашел ее след после полудня и обменялся с ней двумя письмами. Я претендую на звание безумного сторонника теории заговора. Она думает, что у меня есть сенсация. Завтра утром узнаем, прав ли я. Я подкинул ей кое-какую информацию. Если она появится в «Скандалах в Капитолии», то мы поймем, что я близко.

— Ей?

— Да, — лицо Коннора осветилось от экрана компьютера. — Я тоже был удивлен. Ее зовут Лара Армстронг. Она единственная дочь сенатора Армстронга, и она значительно потрепала партию своего отца. К счастью для меня, мне нравятся богатые девочки, у которых проблемы с отцом, — он засмеялся. — Иди спать. Я открою ящик завтра утром. А пока посмотрю, смогу ли найти способ сокрушить эту маленькую ярую блогершу.

— И после этого ты говоришь мне вести себя спокойно с Эверли?

— Я не привязан эмоционально к Ларе Армстронг и не собираюсь привязываться, — объяснил Коннор с пылом крысолова, рассказывающего об ошибке в системе ловушек, которую он намеревался искоренить. — Кстати, в тумбочке есть коробка презервативов.

Насколько Гейб мог сказать, Коннор не мог быть эмоционально привязан ни к кому, кроме его друзей детства. Но прямо сейчас это не имеет значения. Гейбу необходимо было позаботиться о собственных проблемах, прежде чем помогать своему приятелю.

Он поднялся по лестнице, хорошо понимая, что его член уже пульсировал для Эверли. Ему нужно было кое-что прояснить с ней. Они решили, что были вместе замешаны в этом. Своего рода партнеры.

И она вот-вот узнает, кто главный партнер.

Он открыл дверь в комнату для гостей. Эверли была достаточно умна, чтобы не запирать ее.

Ее сумочка ярко выделялась среди мужественности античного интерьера, темной кованной кровати и серого постельного белья. Дизайнер Коннора верил в аскетизм. Комната не казалась гнетущей только благодаря белому потолку с замысловатыми молдингами и деталями в довоенном стиле.

Черная сумочка через плечо — все, что у нее было, так как она не могла вернуться домой. Она действительно не могла, теперь, когда все новости в стране мусолили ее имя и копались в ее прошлом. Эверли был одинока… и он был единственным человеком, который мог позаботиться о ней.

Гейб разложил диван, не желая возиться с ним позже. Когда он открыл ящик тумбочки, то нашел там презервативы, как и сказал Коннор. По крайней мере, хоть что-то сегодня оставалось предсказуемым.

Схватив один, он открыл дверь между спальней и ванной комнатой. Из душа повалил пар. Ее одежда была аккуратно сложена на столешнице вместе с одной из футболок Коннора для сна. По-видимому, у того не было гардероба женских вещей, как и у Мэда.

Мысль о том, что Эверли наденет одежду Коннора, тревожила его. Ей не нужно надевать что-то для сна. Он намеревался убедиться, что она не наденет эту футболку.

Габриэль снял свою одежду, не утруждаясь сложить ее, как Эверли. Скинув тряпьё на пол, он дважды погладил член, прежде чем раскатать презерватив. Все это время он представлял девушку в душе, ее мягкое, соблазнительное, влажное от воды тело.

Не в состоянии больше ждать ни секунды, он подошел к открытому душу. Она стояла под струями воды спиной к нему. Его пьянила изящная линия ее позвоночника, восхитительный изгиб талии, и идеальные полушария задницы. Ее волосы спускались до середины спины, мокрые, великолепное переплетение блондинистого и рыжего. Он чувствовал такую необходимость прикоснуться к ней, что ему было больно.

Она замерла, ее спина напряглась.

— Я знала, что ты рано или поздно придешь.

По крайней мере, он не напугал ее. Гейб зашел ей за спину, поддаваясь своим инстинктам, своей потребности обладать. Он обхватил ее за плечи и провел руками вниз к груди.

— Я не мог остаться в стороне. Я даже не буду пытаться. Я тебя хочу.

— Это ошибка, — несмотря на эти слова, она запрокинула голову ему на грудь, и он почувствовал ее вздох.

Если быть с ней — ошибка, то эту ошибку он намеревался совершать снова и снова.

— Ты меня хочешь?

Ее рука скользнула назад, чтобы коснуться его бедра. Ее ладонь переместилась на его задницу, она собственнически обхватила ее. Его член нашел впадинку на ее восхитительной попке, и у него чуть ли не снесло крышу.

— Ты знаешь, что да, — пробормотала она.

Эверли не казалась счастливой. Честно говоря, он тоже не был в восторге от своей одержимости. Но он знал, что все, что происходило между ними, было чем-то большим. Бороться было бы бесполезно.

— Тогда перестань думать и позволь этому случиться сегодня. Все остальное образуется само собой.

Его руки наполнила сладкая тяжесть ее груди. Он провел пальцами по соскам. Маленькие вершинки были уже твердыми. Гейбу нравилось, как она извивалась перед ним, и как у нее перехватывало дыхание, когда он поглаживал эти жемчужины.

— Здесь мы в безопасности, — пробормотал он. — Нам, вероятно, нужно было сразу же прийти сюда, но я хотел посмотреть, что мы могли найти у Мэда.

Она прижималась к нему каждым изгибом, дразня и искушая его.

— Мы должны были поехать туда. Мы должны выяснить, кто его убил, иначе никогда не будем снова в безопасности. Я не могу отпустить тебя в тюрьму.

Он обнял ее за талию и притянул к своему телу.

— Не беспокойся об этом. Уберечь меня от тюрьмы — работа Романа. Но нам нужно выяснить еще одну вещь, детка.

Гейб развернул ее, толкая вперед, пока она не достигла стенки душа. Он схватил обе ее руки одной своей и поднял их высоко над головой, оставляя ее уязвимой и открытой для его взгляда, его прикосновений.

— Что это, Габриэль? — ее голос охрип.

— В следующий раз, когда я говорю тебе прятаться, так и делай, — он нависал над ней, показывая свое превосходство.

Она покачала головой.

— Я не могла бросить тебя.

— Я чуть не убил тебя.

Ее мягкие, бархатные изгибы отвлекали его от разумной речи. Кстати, ее соски сморщились, даже несмотря на теплую воду, Гейб знал, что она так или иначе все равно его не слушает. Когда он прижался к ней, то почувствовал жесткие пики напротив своей груди. Окруженный водой на его спине и ее кожей спереди, он был погружен в тепло.

— Но ты не убил, — ответила Эверли. — Ты бы не стал. Если бы ты только знал, как я испугалась за тебя. Я не могла оставить тебя одного.

— Больше никогда так не делай, Эверли, — он не мог больше медлить — не с таким поглощающим желанием обладать ей. Он не мог читать ей лекции, когда все, что он хотел, это быть внутри нее. Гейб скользнул рукой вниз по ее телу, дразня и спускаясь к киске. — Скажи мне, что ты опять меня хочешь.

— Я так сильно тебя хочу, — ее слова утонули в сексуальном стоне.

— Скажи мне, что я нужен тебе, — он скользнул одним пальцем к ее клитору. Она уже была мокрая, ее изнывающий бутон затвердел. Его член дернулся от ощущения ее возбуждения, покрывающего его палец.

— Ты нужен мне, — ее бедра извивались, как будто она не могла удержаться от попыток получить больше его прикосновений.

— О чем ты думала, что стала такой мокрой? — да, сейчас ему было плевать на лекции, он думал только о том, какой гладкой, какой тесной она будет вокруг него. Он ритмично потер ее клитор круговыми движениями, чем легко добился стонов.

— Я думала о тебе. Хотела бы я, чтобы мы никогда не покинули тот отель. Хотела бы я, чтобы мы остались там, чтобы там были просто Эва и просто Габриэль. Я не хочу всего остального. Но я хочу тебя.

Ее слова сбили его. Он чувствовал то же самое. Он хотел ее без всяких сомнений, подозрений и опасений.

Гейб склонился к ее губам и поцеловал, вкладывая в это все, что чувствовал. Зачем ждать? Эверли знала, что он придет за ней. Она была настроена на удовольствие, которое он мог ей дать. Без сомнения, теперь она была готова к нему. Она чертовски хорошо знала, что сегодня не будет спать одна. Гейб не собирался отпускать ее.

— Если ты хочешь меня, возьми меня глубоко. Забудь обо всем остальном. Все, что имеет значение, это то, что мы живы и здесь друг с другом, — он поцеловал ее, поглаживая языком ее губы, прежде чем приподнял и прижал к стене.

Эверли ахнула, когда обвилась вокруг него руками и ногами. Его член был так близко к влажному раю, и он отчаянно хотел быть внутри. Вздохи вырывались из ее груди. Зрачки расширились. Его опалил жар. В этот момент он почувствовал, словно всю жизнь жил в холоде, пока не встретил ее.

— Держись крепче, — потребовал он.

Она закинула руки ему на шею и сцепила лодыжки за его спиной. Гейб поменял хватку, удерживая ее за задницу и поднимая, совместив их тела. А затем он позволил гравитации сделать свою работу.

Девушка скользнула на головку его члена, сжимая его крепкой и горячей хваткой. Гейб застонал, звук казался громче в маленьком замкнутом пространстве. Когда он проник глубже, она задохнулась, и ее голова упала на его плечо, ногти впились в спину.

— Габриэль, — выдохнула она. — Мне так хорошо.

Это ему было хорошо, благодаря ей. С каждым дюймом его голова кружилась все больше. Когда она опустилась на его член, он укусил ее за шею. Пульс стучал под его языком. Он крепче прижал ее к себе.

На долгое мгновение мужчина замер внутри, позволяя ей привыкнуть к чувству наполненности. Эверли окружала его. Насыщала. Опьяняла. Она была повсюду, он попробовал ее кожу, утопая в ее стонах.

Его следующий толчок был изысканной борьбой за место в тесном объятии. Она схватила его, как будто никогда не отпустит, прежде чем он скользнул обратно в нее, погружаясь, как в расплавленный шоколад. Он снова опустился, погружаясь дальше, быстрее, сильнее в ее сладкие глубины. Мысли исчезли. Черт, он перестал дышать. Прямо сейчас была только она.

Это было больше, чем секс. Это было чистое соединение. Он был связан с Эверли так, как никогда не был с другой женщиной, так, как он никогда не думал быть связан с кем-либо. И прямо сейчас тот факт, что он не мог соединить их тела всеми возможными способами, был просто не приемлем. Гейб хотел, чтобы она накрепко приклеилась к нему.

— Поцелуй меня, — потребовал он хриплым голосом.

Она подняла голову. Их взгляды встретились. Ее грудь тяжело и быстро поднималась с каждым вдохом, пока она извивалась на нем. С криком девушка поднялась ближе, и ее губы обрушились на его рот.

Жадно поглощая Эверли, он поднял ее, пока не вышел из нее почти полностью. Затем Гейб изменил угол объятия, чтобы надавить на ее бедра, пронзая.

— Так чертовски хорошо.

Эверли стонала в его губы, и он скользнул языком в ее рот. Она сдалась, открывшись ему и позволяя ему двигаться в ней. Она схватила его за затылок, ее пальцы зарывались в его короткие волосы, молча умоляя дать больше.

С удовольствием.

Гейб начал толкаться жестче. Черт побери, мужчина не собирался затягивать, но, по крайней мере, он мог чувствовать, как она начала сильнее сжиматься вокруг него. Он улыбнулся в необузданном удовлетворении. Она тоже долго не протянет. Если он правильно подберет время, они могли бы прийти к умопомрачительному пику вместе.

С коротким стоном ее глаза закрылись.

— Нет. Когда я внутри тебя, ты моя, Эва. Ты смотришь на меня, пока я трахаю тебя, — он отказался позволить ей отдаляться — мысленно быть в другом месте с кем-то другим.

Ее глаза распахнулись, и их взгляды встретились. Красивые ореховые глаза. Иногда янтарные, иногда тепло-коричневые, иногда, как теперь, такие зеленые. Ее глаза были теплыми и щедрыми, почти ласкали его. Когда он смотрел в эти глаза, то не мог себе представить, что она была совсем не невинна.

— Я здесь. Я с тобой. Ты мне нужен.

Первобытное желание овладело им. Этот акт был не только ради удовольствия. Гейб намеревался использовать его, чтобы убедиться, что она привязалась к нему так же, как и он к ней. Они должны были разделить нечто большее, чем плоть и блаженство. Им нужна честность. И вонзаться в нее, пока он заглядывал в ее чертову душу, было самым честным, что он когда-либо делал.

И доверие. Они находились в опасной ситуации, ей нужно было верить, что он даст ей что-то большее, чем просто оргазм. Ей нужно было доверить ему свою жизнь, если они хотят выжить.

Он прижал Эверли к стене, вонзаясь еще глубже. Гейб толкался в нее, наклоняя, думая только о том, как сделать так, чтобы ее зрачки расширялись от удовольствия. Когда он снова полностью вошел и прижался к девушке, она приоткрыла губы в крике.

Он накрыл их своими, испивая звуки ее освобождения. Он хотел эти звуки для себя. Всегда. Он разорвет любого ублюдка, который попытается забрать ее от него.

Когда она разлетелась на мелкие кусочки и задрожала, ее гладкая плоть сокращалась вокруг него, мурашки пробежали по его спине. Экстаз вышел из-под контроля, захватывая его. Гейб чувствовал себя совершенно потерянным, как будто какая-то часть его сейчас и во веки веков будет частью этой женщины. С хриплым криком он кончил, освобождаясь в ее глубине. В этот момент он ненавидел презерватив, желая, чтобы между ними абсолютно ничего не было.

Как только удовольствие утихло, его мышцы превратились в кашу. Медленно он отошел и позволил девушке скользнуть вниз по стенке душа, пока ее ноги не коснулись пола. Но она выглядела такой же слабой, как он себя чувствовал. Все его тело пульсировало, пресыщенное — на данный момент, но он не мог заставить себя совсем отойти от нее. Гейб не мог остановить себя, не прикасаться к ней.

Он потянулся за мылом и повернул девушку лицом к стене. Она прислонилась к нему, в абсолютном доверии, зная, что он не позволит ей упасть.

— Ты тоже нужна мне, — прошептал он ей на ухо. Он провел по ней рукой, поклоняясь ей, как она того заслуживает. Первый раз, возможно, был грубым и быстрым, но у него была вся ночь с ней. Он не собирался тратить ее впустую.