Скандалы не дремлют

Глава 3

— Один люкс на одну ночь, мистер Бонд. Вам нужна помощь с багажом?

Женщина на ресепшене в Плазе изогнула бровь, когда посмотрела на Эву, которая стояла в углу, оглядывая кессонные потолки и огромные люстры в элегантном, мраморном фойе. На самом деле, после того как они прибыли, она смотрела куда угодно, но не на него. Сомнение росло. Ее исподтишка брошенные взгляды и напряженный язык тела сказали ему об этом. Он мог бы поспорить, что она не часто делала такого рода вещи. Если он позволит ей думать слишком долго, то может потерять ее.

Гейб нетерпеливо постукивал пальцами по стойке, пока Эва поправляла сумочку, нервно сжимая лямку. Она определенно не была спокойна и беспокоилась о сексе на одну ночь, на которую согласилась.

Джентльмен бы усадил ее в такси и отправил домой, но сегодня он не был джентльменом. Может быть, он никогда им не был, и старый Огилви был прав. Да, он знал, что это было несправедливо, маскировать свое горе вожделением, которое он планировал утолить с ее помощью. Но сейчас он нуждался в ней слишком сильно, чтобы играть честно.

— Мне не нужна помощь с багажом, однако мне нужно кое-что другое, — он выудил пару сотен. — Оставьте мое пребывание здесь в тайне. Мне не нужно, чтобы здесь показывались репортеры.

— Сэр, в Плазе мы сохраняем все в строжайшей конфиденциальности, — сказала она, но все равно взяла наличные.

Когда он закончит через несколько часов, то выйдет через черный ход, а еще лучше позвонит Роману и попросит забрать его, чтобы они могли начать готовиться к встрече с адвокатом Мэда в понедельник. Если уж кто и знал, как избежать прессы, так это начальник штаба Белого дома.

Гейб знал, что умный мужчина не стал бы тратить этот вечер на Эву, а пошел бы домой и все выходные готовился к юридическим спорам. Он намеревался бороться за законное наследство своей племянницы или племянника. Ему было плевать, какую волю изъявил Мэд, или какой благотворительной организации он оставил свои деньги и имущество. Его состояние в полной сохранности и неприкосновенности должно быть передано Саре, черт возьми. Но сейчас Гейб не хотел об этом думать, не тогда, когда рядом с ним была теплая, интригующая рыжуля, чтобы помочь ему временно забыться.

Он посмотрел на нее. Она заставила его кровь бежать быстрее, заставила его чувствовать себя живым. Сегодня он ни за что не позволит ей соскочить с крючка. Он нуждался в частичке ее тепла, несколько часов, во время которых ему не придется думать ни о чем, кроме удовольствия. Понедельник уже достаточно близко, и скоро он вступит в бой с последней волей Мэда и своими собственными демонами.

Забрав ключ-карту и сунув ее в карман, он подошел к Эве и взял ее за руку, сплетя их пальцы. Обычно он не проявлял чувства публично, но прикосновение к ней заставило его чувствовать себя связанным с ней. Осознание того, что они будут делать дальше, заставляло его сгорать от нетерпения. К тому же этот жест, казалось, успокоил ее. Это его обрадовало, ведь совсем скоро они останутся наедине. Гейб планировал, чтобы в течение следующих пяти минут она уже оказалось обнаженной и возбужденной.

Когда они направились к лифту, ее каблуки застучали по отполированным полам.

Он был чертовски рад, что, похоже, большинство туристов отправились на ночь в центр города на шоу.

Со звонком двери лифта раскрылись, открывая взгляду работника отеля, одетого в униформу.

— Какой этаж, сэр?

Вопрос серьезного молодого человека заставил Гейба стиснуть зубы. Между ним и Эвой и так было слишком большое расстояние, слишком много времени между настоящим моментом и моментом, когда он окажется глубоко внутри нее. Он выудил еще одну купюру.

— Я дам вам пятьдесят долларов, если вы подождете следующий.

Служащий был более чем счастлив подчиниться.

Когда они остались одни, он нажал кнопку девятнадцатого этажа. Двери закрылись.

Эва недоуменно посмотрела на него.

— Зачем ты…

Гейб не дал ей закончить вопрос, он просто припечатал ее к стене, и прижался ртом к ее губам. Продемонстрировать свой голод было намного легче, чем объяснить.

В ту же секунду, как его тело прижалось к ее, его органы чувств взорвались от ощущений. Он сразу же уловил миллион деталей об Эве. От нее пахло очень женственно. Ее формы были пышными. Даже на каблуках она была миниатюрной, едва достигая его плеча. Она отлично вписывалась в его объятия. И, черт, она излучала тепло, как солнце после суровой зимы.

Эва слегка помедлила, прежде чем ответить, но поцеловала его со всей страстью. Женщина воспламенила его.

От первого поцелуя, который уже вызвал у него зависимость, он перешел к следующему.

Когда он снова коснулся ее губ, то зарылся руками в ее шелковистые волосы и дернул с достаточной силой, чтобы наклонить ее лицо, предоставляя ему более легкий доступ к ее губам. Она прекрасно отреагировала, повинуясь его руководству, страстно отвечая. Когда он пробежался языком по ее нижней губе, лепестки ее губ раскрылись для него.

Черт, он хотел съесть ее.

Его сердце колотилось, пока Эва с простодушным восторгом целовала его, цепляясь за его талию, словно ей нужна была поддержка, пока он пожирал ее рот. Ее пальцы исследовали мышцы его спины, сжимая, как будто она никогда его не отпустит.

По мере того как лифт поднимался на их этаж, она скользнула своей ногой по его с очевидным приглашением. Гейб не собирался отказывать ей. Он полностью завладел ее ртом, погружая язык глубже и лаская.

Как правило, он предпочитал играть роль уравновешенного любовника. Обычно он встречался с женщинами, которые хотели доказать, что они были столь же хороши в спальне, как и в конференц-зале. Большинство его любовниц были хладнокровны и практичны, и ни одна из них не сводила его с ума так, как Эва.

Сначала она смутилась, неуверенно двигая языком. Но он не отступал, пока она не ответила с покоряющей нерешительностью, которая быстро сменилась смелостью, а затем и требовательностью. Гейб с удовольствием принял вызов.

Он скользнул рукой вниз и взялся за ее невероятную задницу. Плоть в его руке была округлой и сочной, и он был верен, что она, вероятно, сетовала на свои формы, но они были прекрасны. Его свободная рука присоединилась к первой, и его ладони оказались заняты пышными ягодицами, и он приложил усилие, чтобы прижать ее еще ближе к животу. Она задохнулась.

— С тобой все в порядке?

Она моргнула, ее взгляд был расфокусирован от возбуждения.

— Да. Я просто… Я не…

Он покачал головой.

— Никаких «не» сегодня. Скажи мне, чего ты хочешь. Расскажи мне, что тебе нравится.

Ее губы изогнулись в самой сексуальной маленькой ухмылке.

— Мне нравится, когда ты целуешь меня.

Без проблем. Он собирался целовать ее. Везде.

Лифт остановился. Двери раскрылись. Он чувствовал, словно ему снова чертовы шестнадцать, и он не мог ждать. Он нуждался в ней на физическом уровне, и не собирался довольствоваться чем-то меньшим, чем полным владением.

Она вышла из маленькой кабины, но, на его взгляд, двигалась слишком медленно. Может быть, ей было неудобно на каблуках. Может быть, ее ум затуманился от возбуждения. Может быть, она обдумывает все. Гейб не мог этого допустить. Их номер был в конце коридора, и он должен был завести ее внутрь, прежде чем она передумает.

Он наклонился и подсунул руку под ее колени, другую вокруг ее спины, и рывком поднял к своей груди.

— Ты взял меня на руки.

Она была очень наблюдательна.

— Я многофункциональный любовник, — ответил он с иронией, пока элегантно шагал по коридору, сосредоточенный на том, чтобы добраться до комнаты и раздеть ее.

Ее ухмылка сменилась улыбкой.

— Буду знать, Габриэль.

Ему нравилось, как она произносила его имя. Каким-то образом она делала это эмоционально, словно смакуя слоги. Она тянула их так, будто его имя было самым чувственным словом, которое она когда-либо произносила. Он не поправил ее. Все его друзья называли его Гейб, но ему нравилось, как она называла его Габриэлем.

— Ты невероятно красива. Я уже говорил это?

Она обхватила рукой его шею.

— А ты роскошный и сильный. Не помню, чтобы мужчина когда-нибудь брал меня на руки.

Так значит сила ее возбуждала? Он мог показать ей парочку трюков, потому что определенно хотел произвести впечатление на даму.

Но в основном, он отчаянно хотел оказаться внутри нее. Желание одолевало его.

Ему пришлось отпустить ее, когда он дошел до люкса и потянулся, чтобы найти ключ. Он никогда не нервничал и не копошился раньше. Черт побери, он, как правило, хладнокровно держал все под контролем. Он винил в этом Мэда. Он винил ее.

Секундой позже, когда он сумел сунуть карточку в замок и распахнуть дверь, ему стало плевать, чья это вина. Наконец, они остались одни.

Жестом он пригласил ее войти внутрь. Эва вошла на дрожащих ногах. Он высоко оценил это, зная, что он был не единственным, кого удивила химия между ними.

Гейб закрыл дверь и осмотрел комнату. Шторы раскрыты, пропуская свет с улицы, освещая силуэт ее фигуры. Он наблюдал, как она вошла, ее бедра знойно покачивались, когда она поставила сумочку на диван.

— Это действительно хороший номер, — пробормотала она.

Ему было наплевать на окружающую обстановку.

— Я хочу тебя увидеть.

Даже в условиях низкой освещенности он заметил, как у нее перехватило дыхание.

— Ты хочешь, чтобы я включила лампу?

— Я не это имел в виду, — он никогда не отведет от нее горящий взгляд. — Я хочу видеть тебя обнаженной. Сними платье. Покажи мне грудь.

— Я задерну шторы.

Она начала поворачиваться к окнам.

Он схватил ее за локоть, осторожно удерживая.

— Не надо. Мы высоко. Никто не увидит. Сними платье. Позволь увидеть тебя в лунном свете.

Она встретилась с ним взглядом, и он мог видеть в нем намек на тревогу. Джентльмен мог бы отступить. Но он знал, чего хотел. Она тоже должно быть хотела его, иначе она просто не согласилась бы провести с ним ночь. Он не позволит Эве легко ускользнуть.

И, наконец, она повернулась к нему спиной и подняла руки, изо всех сил пытаясь дотянуться до металлического язычка.

— Там молния на спине.

Он подошел ближе.

— Позволь мне.

Гейб провел руками по ее спине, прежде чем найти молнию. Она подняла кудри, обнажая изящную линию шеи. Ее кожа выглядела бледной, почти светилась в тусклом свете. Он ничего не мог с собой поделать. Гейб наклонился и поцеловал ее в затылок, чувствуя под губами дрожь от его прикосновения.

Медленно он потянул молнию вниз, пробегая кончиками пальцев по позвоночнику. Когда он оголил ее шею, она отпустила волосы, позволяя им свободно спадать, рыжая масса опустилась на плечи, скользя по светлой коже. Ее локоны тоже были мягкими. Не везде прямые. Разные, как и сама женщина. Блять, он может потерять себя в Эве.

Она пожала плечами, позволяя лямкам платья соскользнуть с плеч и упасть к талии.

Ее белый бюстгальтер выглядел простым. Он привык к кружевным, предназначенным для того, чтобы соблазнить мужчину, так что он понятия не имел, почему вид ее практичного бюстгальтера заставил его член дернуться. Она не искала мужчину в этот вечер, совсем не намеревалась никого соблазнить. Когда она одевалась, то это было для комфорта. Но теперь она была здесь с ним, медленно сбрасывая с себя одежду.

С привычной легкостью она завела руки за спину и расстегнула бюстгальтер. Гейб закрыл глаза и позволил своим рукам гулять по роскошной гладкой коже, которая ему открылась. Он прижал ее спину к своей груди и провел руками вверх по ее животу, пока не достиг груди. Полная и настоящая, ему нравился ее вес в ладонях. Он потянул пальцами за выпуклости ее сосков, и Эва вознаградила его длинным выдохом.

— Это так хорошо, — когда она прислонилась к нему, то вздрогнула и выгнула грудь, словно принося в дар.

Он примет абсолютно все, что она предложит.

Гейб взял ее плоть в ладони, потирая и изучая каждый дюйм ее груди, прежде чем потерять терпение и сдернуть платье с изгибов ее бедер, чтобы увидеть ее абсолютно обнаженной. Платье оказалось на полу у ее ног.

Ее трусики соответствовали бюстгальтеру. Если бы она принадлежала ему, он купил бы ей Ла Перла. Он бы одевал ее в шелка и кружева, как богиню, зная, что она надевает самое соблазнительное белье только для его глаз. Она могла бы носить свои целомудренные платья и одеваться с соответствующей скромностью, если хотела, но только до тех пор, пока они не останутся наедине.

Когда он стянул с нее трусики, безумное чувство собственничества полыхнуло в нем. Гейб развернул ее лицом к себе, прекрасно зная, что ему нужно притормозить, но совершенно не в состоянии сделать это. Он перевел взгляд на ее грудь. Каждый их дюйм выглядел также совершенно, как и чувствовался.

— Ты прекрасна.

— Я себя так не чувствую, — она подняла на него глаза, жадно вглядываясь в него. В выражении ее лица не было ничего притворного. Она смотрела на него с чистой тоской. — Большую часть времени нет. Но ты заставляешь меня чувствовать себя сексуальной.

— Ты такая и есть. Я хочу прояснить, настолько ты ли красивая, как я думаю.

Он снова поцеловал ее, приподнимая на руки, вытаскивая ее из платья и направившись прямиком в спальню, одновременно жадно впиваясь в нее ртом.

Она не боролась с ним, не извивалась, чтобы заставить его опустить обратно на землю. Она просто обняла его за шею и позволила ему ее нести. Ее пальцы погрузились в его волосы, и она крепко держала их, в то время как ее язык танцевал у него во рту.

К счастью, он знал Плазу как свои пять пальцев. Маневрируя, он доставил ее к кровати, его член пульсировал в нетерпении.

Он не продержится долго. Боже, он не мог поверить, что даже думает об этом. Как правило, он мог продержаться несколько часов, но Гейб понимал, что в ту же минуту, как войдет в Эву, потеряет контроль. Ему нужно удовлетворить ее сейчас, потому что стоит ему прикоснуться к ней, и он уже захочет распять ее у стены и войти в нее.

Приблизившись к кровати, он остановился и опустил ее на роскошные простыни. Она откинулась на элегантное покрывало, ее волосы рассыпались веером, ноги раздвинулись. Распутная и одновременно такая невинная. Стягивая с себя рубашку, он услышал, как отскочили одна или две пуговицы, но в данный момент ему было плевать. Необходимость прикасаться к ней кожа к коже поторапливала его. Он расстегнул ремень и сбросил брюки.

— Прелюдия.

Чертов ад. Он был настолько готов приступить к делу, что забыл об этом. Женщины любят прелюдию. Как правило, это им необходимо.

Она покачала головой.

— Поцелуи были прелюдией. Мы полностью готовы.

Но он хотел. Он должен был замедлиться. Он был совсем не маленьким парнем. Она должна быть готова принять его целиком.

Гейб сделал глубокий вдох.

— Нужно, чтобы ты стала влажной. Все нормально. Дай мне минуту.

— Габриэль, я настолько возбуждена впервые в жизни. Меня даже немного беспокоит то, какое пятно я оставлю уборщикам на этом белом постельном белье. Так что мы можем, наконец, продолжить?

Схватив ее за лодыжки, он развел ее ноги шире. Его член дернулся, когда он увидел, что она была права. Ее киска была мокрой. Сочной. Сверху он мог видеть ее блеск, даже в сумраке комнаты. Немного поцелуев, несколько прикосновений, и она была готова кончить. Он никогда не был с женщиной, так чутко на него реагирующей.

— Скажи мне это еще раз.

— Я готова, — поклялась она. — Я действительно готова.

— Нет, скажи мне, что это необычно для тебя, — поправил он. Это было глупо. Она была прямо здесь, способная и готовая подарить ему удовольствие, которое он искал, но он жаждал большего. Он должен был знать, что сегодняшний вечер был особенным для нее. — Скажи мне, что ты хочешь меня, а не просто секс.

Она послала ему робкую улыбку.

— Это не совсем обычно. Я предполагаю, что сегодня вечером уступила сумасшествию, но я не занимаюсь сексом на одну ночь. Я могу по пальцам одной руки пересчитать мужчин, с которыми у меня был секс, и мне даже не понадобятся все пальцы. И я никогда-никогда не хотела никого настолько сильно, насколько я сейчас хочу тебя. Габриэль, мне не нужна прелюдия. Только ты.

Аллилуйя. Он тоже в ней нуждался.

Гейб нащупал свой бумажник, ища единственный презерватив, который он держал на случай «аварийного секса». В последнее время он в нем не нуждался. Последние несколько месяцев он больше напоминал болвана, занимаясь всем, что пошло наперекосяк в его жизни. Наконец теперь что-то было правильным.

Он разорвал маленькую обертку из фольги, и ему удалось натянуть презерватив на член быстрым движением руки. Ему не нужно было наглаживать себя, чтобы стать твердым. Он был чертовски тверд, словно вся доступная кровь в его теле прилила на юг и там и осталась.

Закончив с защитой, Гейб навис над девушкой. Частично перенеся на Эву вес, он взобрался на нее, одновременно расставляя ее ноги шире. Он удерживал ее запястья над головой, оставляя ее открытой и уязвимой, распластавшейся под ним, пиршество для каждого из его органов чувств.

Он зарылся лицом в ее шею и вдохнул запах, ее грудь гостеприимно приняла его.

— Оберни ноги вокруг меня.

Его команда прозвучала хрипло и неразборчиво, но Эва подчинилась, обернув ноги вокруг его талии, полностью открывая себя ему. Гейб застонал. Да, черт возьми. Ему не нужно было стараться, чтобы приспособить их тела друг к другу. Он потерся членом о ее мягкие складочки. Он точно знал, где он хотел быть, обосновавшись в ее киске, словно она была бухтой.

Он снова погрузил руки в ее волосы, покусывая мочку ее уха, вдыхая запах ее кожи, смакуя этот момент, прежде чем опуститься на локти.

— Пожалуйста, Габриэль. О, пожалуйста, — хныкала она в его плечо. — Не заставляй меня ждать. Я никогда не чувствовала ничего подобного.

Он был совершенно уверен, что с ним тоже не происходило ничего похожего. У него было так много секса, с его первого постельного опыта в четырнадцать лет. За последние несколько лет большая часть этого стала приедаться и стала лишь физической потребностью. Но, казалось, что в этот раз это что-то большее — что-то поразительное, необъяснимое. На самом деле, чертовски идеальное. Он хотел пережить острые, мучительные мгновения, прежде чем, наконец, погрузится в нее. Ему нужно насладиться шипением от его разгоряченной кожи и почувствовать, как Эва медленно заставляет его пылать. Но она прижимается поцелуями к его шее и челюсти, выгибаясь под ним, молча умоляя.

К черту ожидание.

Гейб прижался к ней, заставляя ее принять его на всю длину в один заход. Она закричала, ее ногти впились в его спину. Боль смешалась с удовольствием от ее уютного тепла и царапин на спине. Он зашипел и попытался войти еще глубже, но ее киска была такой тугой. Он слегка отстранился. Она была настолько мокрой и готовой, с идеальным трением. Сногсшибательно. Черт, он не мог вспомнить ни одной женщины, которая когда-либо так быстро и полно отвечала на его прикосновения. Он знал, что у него не было ни одной женщины, которая так бы дарила себя ему.

Их тела были как одно целое. Эва сжимала его в крепких и горячих тисках. И он наслаждался каждой секундой их близости.

Гейб прижал ее к матрасу, когда снова вошел в нее, так глубоко, каждым дюймом своего тела ощущая чистое, сногсшибательное блаженство. Так хорошо. Нет, чертовски восхитительно. Каждый раз, когда он толкался в нее, он готов был поклясться, что лучше уже быть не может… а затем брал свои слова обратно. Его сердце колотилось. Кровь бурлила. Кожа покрылась мурашками. Черт, голова кружилась от эйфории. Он не мог больше сдерживаться. Она была слишком горячей, слишком идеальной. Слишком много ощущений.

Он установил жесткий ритм, толкая их обоих к краю. Кровать скрипела. Одеяло терлось о колени. Гейбу было плевать.

Вместо этого он сосредоточился на Эве, подбирая угол, пока не нашел то местечко, которое заставило ее задохнуться и выкрикнуть его имя. Ее киска сжалась, сжимая его член с изысканным давлением, и он не мог сдерживаться больше ни секунду. Когда она застонала в бессвязном крике, он почувствовал, как она дрожит и сжимает его, пока кончала в его руках. Вот оно. Он сделал это. С первобытным криком, он отпустил себя.

Оргазм, который потряс его, казалось бы, длился вечно. С протяжным стоном он неумолимо вонзился в нее, погружаясь в невообразимое наслаждение. Вспотевший, он отстранился, пока ощущения возносили его на новую высоту.

Гейб повторил движение, пока экстаз не охватил его мышцы. Снова вспышка удовольствия. Он издал потрясенный, хриплый крик, одновременно неспособный даже вздохнуть новый глоток воздуха. Пока не почувствовал головокружение и переполненность. Пока у него не осталось ничего, что можно отдать.

И, наконец, он упал на нее сверху, лишенный сил… на данный момент.

Спокойствие поселилось в нем, и он положил голову ей на грудь. Он слушал, как ее сердце бьется в быстром, устойчивом ритме.

В тот момент Гейб не думал, что ему когда-либо надоест это… надоест она.

Предполагалось, что у них будет только эта ночь. Он выбрал гостиницу вместо своего пентхауса, потому что хотел трахнуть ее, а затем уйти, как только закончит. Но в этот момент он понял, что не поступит так. Не сможет. Ему нужно больше. Даже когда он лежал на ней, все еще погрузившись в нее и тяжело дыша, мысль о том, чтобы взять ее еще раз, заставляла его член снова набухать.

— Останься со мной на ночь.

Он поднял голову, чтобы посмотреть на нее сверху вниз.

Томная улыбка появилась на ее лице.

— Хорошо, но помнится мне, что ты что-то говорил о еде.

— Ну, я всегда стараюсь заботиться о женщине.

Он наклонился и поцеловал ее.

Гейб заполучил еще несколько часов с ней, может быть, даже всю ночь.

И он намеревался сделать так, чтобы она надолго запомнилась.