Скандинав (СИ)

Глава 19

Начну с того, что я открыл глаза на рассвете, когда едва начало светать. Темень, толком даже не видно ни хрена в округе, а выспался. И главное — тело не ломит, как огурчик свежий.

Подымаюсь, решая начать день с зарядки, но замираю с отвисшей челюстью тотчас.

Ядрить колотить!

Стою, значит, чешу репу. Потому как первое, что увидел перед собой — полное болото грибов. Сотни и сотни белых мясистых головок выросли за ночь и теперь торчали из земли по всей площади засева. Крупные такие грибы, как полагает, куда лучше, чем я насобирал в прошлый раз.

Это значит, что моя задумка, введённая вчера в оборот, исправно сработала и сегодня уже принесла первые плоды.

То ли еще будет на самом деле. Довольно потираю руками, чувствуя как наполняюсь эндорфинами. Вот теперь совершенно другой разговор, дело в гору идёт, как по маслу. Хороший урожай открывает передо мной новые возможности и делает доступным все горизонты.

Через час я уже готовлю завтрак из грибов. Да, я не удержался и все это время, с тех пор как продрал глаза, ползал по огороду раком, грибы собирал, не веря привалившему счастью.

Теперь варю наваристую грибную похлебку, Жирнющая! А пахнет как! Ошалеть! Стою, перемешиваю, а сам о планах на день думаю. Это же сколько сегодня сделать надо — в голове не уместить. Ну а сначала надо бы как следует калориями подзарядиться.

К завтраку возвращается Мирослав (я, признаться думал, что он спит до сих пор и не будил).

— Где был? — спрашиваю, измеряя его взглядом.

Оказывается, что Мирослав тоже время утреннее дартс не терял. Первым делом отошёл порыбачить.

— Тут не подалеку есть рыбные места, — обьясняет мне.

Вот мой помощник и встал раньше моего, а заодно нашёл толковое применение рыболовным крючкам, которые мы из селения с собой прихватили. Удочки сделал, на них и улов пошёл.

— Рыбалочка на ура пошла, — говорит, ко мне ближе подсаживаясь. — Грибы это дело вкусное, конечно, но уже поперёк горла стоят, в сухомятку жрать. А вот рыбки свежей страсть как хочется. Вот я и наловил чутка.

Ну чутка, не чутка, а помощничек рыбин двадцать с собой с рыбалки на горбу приволок. Причём все до одной крупные, мясистые, ни одного малька в улове нет. Что до «грибов в сухомятку», тут я тоже Мирослава поддерживаю. Сам бы не отказался разнообразить скудный рацион. Была наваристая похлебка с грибами, а будет ещё более наваристая рыбная уха.

Рыбу Мирослав принёс в новой рубашке и рыба до сих пор живая, плещется. Я сначала спохватился, что как теперь помощничек будет рубаху носить, рыбой провонявшуюся, но говорить ничего не сказал.

Парочку тушек мы вместе с грибами поджариваем. Чистим, потрошим — ох уж с чешуей приходится мучаться, это факт. Ещё пару рыбин на уху пускаем.

А вот что делать с остальным — это я уже вопросом задаюсь. Ладно, пяток рыбин на обед и ужин оставим, а с остальными как быть? Посолить бы, да нечем. Бросать тоже жалко — пропадут ведь, как пить дать, а в той ситуации, в которой я оказался добро не должно пропадать ни в коем случае.

— Есть идеи, что делать с рыбкой? — спрашиваю на всякий случай у Мирослава, может он какой вариант годный предложит. — Пропадёт ведь, не жалел?

— Жалко, конечно, но кто ж им пропасть даст, такое тоже скажешь, — искренне удивляется Мирослав. — Не пропадёт у нас рыбка.

У Мирослава «что делать с рыбой» вопроса как то сразу не возникает. Будучи родом из Ладоги, близнец хорошо знаком с тамошними обычаями морских волков и применяет их традиционную технологию для брожения мяса, которую, кстати, в Исландии и Швеции используют до сих пор. Я наблюдаю за всем со стороны, заучиваю на зубок действия помощника — глядишь пригодится в обозримом будущем.

Мирослав раскладывает рыбку на земле. Следом ходит по округе, собирает камни побольше, а потом прижимает этими камушками нашу рыбку, хорошенечко вдавливая тушки в земле. Для меня отдельно поясняет процедуру, видит по роже, что не врубаюсь в происходящее:

— Это мы сейчас с тобой всю жидкость из рыбок выпустим, а камушки прикладываю, чтобы жидкость быстрее тушек выходила. Во-о-от, — берет и опускает ещё на одну рыбку тяжёлый камень.

— Ну ты даёшь, — отвечаю я, хмыкая.

И наблюдаю, как из рыбных останков (рыбки, приплюснутые и придавленные увесистыми камнями теперь похожи черт знает на что) выделяется влага. Вонь стоит страшная, как в рыбном отделе на рынке, а что будет, к вечеру, когда рыбка полежит вот в таком виде — даже страшно представить. А мошкары сколько сюда налетит? Бр-р-р, прям. Но Мирослава это ничуть не смущает, он оставляет рыбные тушки гнить на утренних солнечных лучах.

— А дальше то что? — спрашиваю, теперь уже ради любопытства.

Понятно, что ЭТУ «кулинарию» я есть ни в каком виде не буду, но интересно ведь, что задумал мой помощник.

Мирослав начисто вытирает грязные руки, покрытые рыбными кишками, о портки и охотно рассказывает последующий процесс.

— Потом, как лишняя жидкость уйдёт до последней капли, я нашу рыбку из под камешков достану, сполосну хорошенечко и разрежу на лоскутки, чтобы на просушку на несколько месяцев оставить. В зиму будет, что есть. С голода точно не пропадём.

Я ради вежливости киваю — надеюсь к зиме у меня таки найдётся, что есть и до того, чтобы есть тухляк дело не дойдёт. Те же грибы можно посушить, хотя в идеале меня на болоте к зиме уже не будет. Переберёмся как минимум в селение, а там может и в городишко какой и не обязательно дреговичей… Мечтать в общем не вредно, вот и мечтаю себе вдоволь.

Закончив с рыбой, Мирослав присоединяется к завтраку, садится рядом со мной, обдавая меня смрадом рыбьих внутренностей. Терплю, потом привыкаю.

Едим плотно, придерживаясь принципа «когда я ем, я глух и нем». За собой не оставляем, хотя «в прошлой жизни» я этим грешил, но и в прошлой жизни у меня всегда был под рукой мобильник с кучей доставок из ресторанов.

Рыбка хорошо прожарилась, корочка на зубах то и дело хрустит. Когда косточка попадает мне на зуб, я вздрагиваю — к стоматологу здесь путь заказан, его здесь попросту нет, а зубы беречь надо. Но обошлось вроде — прощупываю зуб и удостоверяюсь, что тот уцелел.

Позавтракав плотно, набиравшись сил, возвращаемся к работе и текущим задачам, которые не ждут. Сперва наперво надо подумать о жилище, зря я что ли вчера столько кирпичей наваял? Спать на земле далее никакого желания нет, это сегодня пронесло и я выспался, а если на завтра дождь пойдёт? Если вдруг резко похолодает? Поэтому возведение крыши над головой — задача в числе первостепенных. Кирпичики, готовые к кладке, лежат, на солнышке греется и ждут своего часа. Мирослав от нетерпения лопается, руки потирает.

— Ну рассказывай, — говорит. — Что задумал? Что строить будем?

— Увидишь, — отвечаю.

О том, как будет выглядеть дом я успел подумать накануне за завтраком и даже в голове план будущей постройки набросал. Главное, чтобы заготовленных кирпичей нам хватило.

Мыслю следующим образом — торф это отличный строительный материал и замечательно подходит для обеспечения теплоизоляции, что очень важно в холодном климате, а мечты мечтами (о том, чтобы перебраться в другую дыру), но о зиме надо думать заранее, если холода хочешь пережить. Насколько холодно в этих местах где-нибудь в крещение в январе, я могу представить — родственники из прошлой жизни живут в этих краях и я пару раз заезжал к своей двоюродной сестре в гости.

Поэтому при постройке дома, теплоизоляция прежде всего. А торфяные дома куда теплее, чем любые избы сколоченные из дерева и даже здания построенные из бетонных блоков или красного кирпича.

— Сейчас будем класть фундамент, — поясняю своему помощнику, когда мы приступаем к работе.

Мирослав привычно чешет репу, просит объяснить о чем я.

Объясняю — наш «фундамент» станет одновременно полом в «избе» и чтобы начать строительство, нам нужно для начала вымерить периметр будущей постройки.

— Так что делать то? — уточняет Мирослав, который по моему поручению колышки собрал.

— Смотри.

Поскольку никаких внятных измерительных приборов у меня в распоряжении нет, то решаю пользоваться сподручными средствами. Забираю у своего помощника колышки, втыкаю первый из них в землю под ногами. Следом делаю пять шагов в одну сторону по прямой, лихо провожу мечом линию на земле вслед за собой. Новый колышек вставляю на конце линии. Ещё пять шагов и провожу перпендикулярную линию, на конце которой новый колышек появляется. Другими словами — как могу очерчиваю строительный квадрат. проводя ещё две линии и замыкая прямоугольник (по задумке это квадрат, но назвать получившуюся фигуру квадратом не поворачивается язык) по грубым расчетам три на три метра плюс минус с километровым хвостиком.

— Лихо ты, — говорит Мирослав, одобрительно подымая большой палец вверх.

— Вот здесь будет стоять наш дом, — заявляю, указывая на прямоугольник. — По линиям мы с тобой стены проведём.

Пока планирую один этаж и одну единственную комнату, где нам придётся с Мирославом ютится вдвоём, но на первых порах итак сойдёт.

Тут же прошу Мирослава подавать мне кирпичики и начинаю выкладку пола. Не спешу, стараюсь делать так, чтобы за работу перед самим собой не стыдно было, а заодно показываю пример Мирославу. Не то чтобы у меня руки из нужного места росли, но получается неплохо. В тоже самое время, строить самому дом не хочется, помощник нужен, а то до вечера провожусь.

— Врубаешься, как делать? — спрашиваю у своего помощника.

— Че не врубиться, один вдоль, другой поперёк кладёшь, дело не хитрое, — пожимает плечами Мирослав.

— Раз нехитрое, тогда помогай. Кирпичики я сам смогу для себя брать.

Мирослав помогает — кладём кирпичи с двух разных сторон друг другу навстречу. Каждый по 400 штук, всего уходит 800 на выкладку пола. Сюда же активно использую торфяные лепешки, которые в первый день налепил в немалом количестве. Им тоже применение будет. Да, пол, конечно, кривоват будет, но сгодится и так — мебель все равно на первых порах ставить никто не собирается, а там разберёмся.

С выкладкой пола справляюсь меньше чем за час. Мирослав возиться продолжает, но он и позже начал, поэтому приходится помочь, чтобы и дальше работа синхронно шла в четыре руки.

Делаем короткий перекур, дыхание перевести, а я прикидываю дальнейший объём работ и необходимое для этого. Кирпичики, кстати, ещё достаточно влажные изнутри, вроде как и просохли, но просохли не до конца и со временем подсыхают. И если с полом сыренький кирпич — это не велика проблема, все равно пол ногами стопчется, то со стенами не пройдёт. Такая стена обвалится через день. Понимаю, что сырой кирпич нужно укрепить, дабы избежать проблем во время усадки и подсыхания.

Мы с Мирославом идём по округе, ищем брёвна, чтобы легкий каркас из дерева собрать и последствия от просадки минимизировать. В качестве цементирующей основы для стен выбираю глину. Мажется хорошо, пластичная и быстро высыхает. То, что надо по другому говоря.

Не знаю, как моя задумка будет работать на практике — каменщиком то я никогда не был, но в голове все складывается на все сто.

Находим брёвна, находим глину, таскаем к нашей стройке, раскладываем и одновременно продолжаем дальше кирпичики укладывать. Стены медленно, но растут вверх.

Мне постройка дома напоминает популярный детский конструктор Лего — все строится легко и быстро. Применяю полуторную кладку, чтобы стены вышли потеплее и ветром из щелей не задувало.

По ходу строительства быстро понимаю почему в древних домах такие низкие потолки и мало кто возводит себе полноценные хоромы — кирпича катастрофически не хватает.

Оказывается, что если строить полноценную трёхметровую высоту потолка, к чему я привык, то запасов стройматериалов хватит в лучшем случае на полторы стены, а там придётся заново кирпичики заготавливать. Это значит не только кирпичики лепить, но и судить, что равно терять время.

Поэтому принимаю решение на ходу — строю в высоту в 1,5 метра, ничего буду ходить буквой «зю», потерпим. Если мерить по времени, то около часа-полутора уходит на одну стену. Приходится ждать, пока глина подсохнет и схватится. Все это время. Но мы с поставленной задачей справляемся. Чуть за полудень стены уже готовы.

Отхожу, окидываю нашу постройку взглядом. Вот такая «симпатичная» коробочка вышла. Блин, конечно я свой дом несколько иначе представлял, но ведь у нас даже и чертежа нет по которому работать, а если начертить, то все равно Мирослав не поймёт, будет кусу вопросов задавать. Поэтому удовлетворяюсь результатом, пусть дом и похож на собачью конуру или курятник. Но от ветра защитит? Защитит! И не на голой земле теперь будем спать. Так что ещё от жилища надо? Ну а туда позже глядишь расстроимся ещё, вширь и ввысь пойдём- благо торфа на болоте предостаточно.

Ну а сейчас остаётся самое важное и одновременно самое сложное во всей постройке лично для меня — крыша. Честно — как построить крышу у меня тяму не хватает понять, да и кирпичей уже как бы нет. Стою и ломаю голову как быть. Одно дело стенки возвести, совсем другое сверху перегородку построить. И не погуглишь ведь, блин.

Единственная идея, которая кажется толковой с ходу — насобирать по округе охапку еловых веток и попытаться ими верх застелить. Получится, конечно, никуда негодно и малопрактично, первый проливной дождь или сильный ветер скажут такой крыше «досвидос», да и вонять в четырёх стенах будет так, что о комфорте и речи нет.

Но обо всем этом я думаю уже собирая еловые ветки по округе. Других вариантов у меня действительно нет, а тут на первое время хватит.

Пока вожусь с крышей и еловыми ветвями, Мирослав тоже при деле. Он потирает руки довольный от проделанной работы и решает дополнительно внести собственный вклад — торф какими-то сорняками засаживает. До того он мне в глину мусор какой-то подмешивал, якобы для крепости сцепления, а теперь вот новую фишку придумал.

— Это ещё для чего? — спрашиваю у него, сваливая собранные еловые ветви в кучу. — Ну ты выдумщик.

Не сознается, говорит для красоты, хотя я смутно догадываюсь, что это дополнительная «обшивка» тепло сохранит и ненужный взгляд от постройки отведёт. Если так, а не дурь какая, то молодец, помощничек, я, признаться, до такого не догадался.

Когда ветки пахучей ели оказываются наверху, формируя крышу и застилая нашу коробку о четырёх стенах, строительство подходит к своему концу. Что не говори, а неплохой домишка такой получился. Ещё бы печку поставить, но торф для этого дело, увы, не подойдёт… поэтому откладываю. Может туда позже камней натаскаем, что-нибудь соорудим, но не сейчас, итак на стройку почти полдня угрохали.

— Ну вот Мирослав, всяко лучше, чем на голой земле жопы по ночам морозить? — спрашиваю у своего помощника.

— Любо, братец, — соглашается он. — Теперь что делать будем?

Мы сели отдыхать и готовиться к обеду, чтобы после оного заняться новыми важными и даже неотложными делами. Прежде всего я хотел составить максимально подробную карту местности. Да, на память (географию я таки довольно неплохо знал, по крайней мере мог отличить где север, а где юг), да очень приблизительную, но карту. Ну и свои знания из будущего планировал пропустить через фильтр знаний Мирослава, который будучи человеком торговым должен был разбираться в старорусской географии куда лучше меня.

Вопрос, который волновал меня сейчас — когда можно ожидать нашествия Рюрика со своими псами. В том, что захватчики не остановятся, я в этом не сомневался.

Ну и не менее важный вопрос — куда теперь мне идти с выращенными грибами? Где вести торг? И с кем можно договориться о стабильных ежедневных поставках крупных грибных партий. Как все это воплотить в жизнь — это другой вопрос, а пока у меня есть предложение, на которое обязательно найдётся спрос.

С этими мыслями я начал вдохновлённо наносить карту на земле, расчерчивая ее остриём своего клинка.