Сказание о Распрях

Глава II. Дракон, пожирающий твердь

Но был тот, кто не узрел в деяниях Некто великого замысла, и возроптал про себя несогласие и неприятие своё; тот, кто с самого начала следил за всеми идеями старшего над собой.

И был серым ангелом он, ни белым и не чёрным, а так; орудием в умелых руках. Но проснулось в нём почти сразу непонимание и отрицание, и отринул он всё то благо, что вдохнул в него Некто однажды.

И были те, кто разделил с отступником решения его. И не увидел, не заметил этого Некто, потому что занят был Фантазией.

А отступник и верные ему почти сразу стали творить своё чёрное дело — когда послал Некто помощников своих рассеять всех животных на земле, самых разных и чудесных, отсиживались враги недолго, желая всё испортить, извратить.

И ударили по самому ценному они, окутав некоторых чистых эльванов чарами своими. И стали те эльваны эльдрами, тёмными эльфами, и возвеличилось в них зло. И преумножились они количеством и оттеснили своих светлых собратьев подальше. Создали тёмные эльфы своё собственное государство, и назвали его Эльдерланд. Эльдры изобрели чёрную магию и алхимию, и эльдры же произвели чарами своими на этот свет големов ледяных и песчаных — это такое явление, при котором лёд или песок преобразуется в гигантский, движимый бешеным ветром столп, похожий на великана. Не живой, но производящий бедствия и разрушения везде, где бы ни проносился. Големы не имели собственной воли, но руководили ими «мудрые» эльдры, и не было ни начала, ни конца их мрачным затеям и экспериментам, вплоть до появления неких машин или механизмов, о которых ещё рано вам знать.

Но по-прежнему ещё никто толком ни с кем не воевал, лишь небольшие стычки и недопонимание, ибо только начали узнавать и присматриваться друг к другу все созданные существа. Даже некоторые враги были движимы скорее любопытством, нежели кровожадностью своей. И не было больших кровопролитий, но изучали народы друг друга с превеликим интересом.

Что до духа злого, духа безжалостного и расточительного, то колдовал упорно отступник в цитадели своей незримой, и скоро собрались подле него целые полчища уродливых тварей. И вышли из подземелий ужасные гоблины, и не было им числа. И пожирали они всё то, что так прекрасно ходило или росло под дневным либо ночным светилом.

И развратили бесстыдно злые духи многих женщин эльванов, и стали ведьмами и бестиями они, фуриями и мегерами, создав страну под названием Бестиана.

Взял отступник часть безвредных птиц осоедов, и превратил их в луноедов. С тех пор кушают они Луну каждую ночь, словно пирог, отгрызая кусок за куском, но сильна благодать Некто, и прибывает Луна вновь, а луноеды улетают в неизвестном направлении, напуганные чуждым своему пониманию явлением. Но вскоре, более не движимые страхом, но подгоняемые чёрными помыслами, луноеды возвращаются и принимаются за старое, и так каждый месяц, и позднее люди назовут это новолуниями и полнолуниями.

Взял тогда отступник других хороших птиц, и что-то очень скверное вложил в их лица — с того времени и до сегодняшнего дня эти гады, прозванные филиноидами, до смерти пугали путников, заблудившихся ночью в лесу.

И схватил извратитель одну большую и могучую птицу самрук, и шептал ей свои речи, но долго та не поддавалась. Тряхнул тогда что было мочи её оземь, и пред лицем стоял мерзкий Гриффон, и все гриффоны пошли от него. И улетели они далеко на юг, и образовали королевство Гриффонис.

И вот, расправили крылья и враны, самые мрачные из птиц; большие, чёрные отродья господина своего.

— Летите же, и сейте смерть. — Мрачно произнёс отступник, но запнулся и сказал иначе:

— Всё живое — Моё, всё мёртвое — ваше. Добивайте слабых, мучьте, словно исповедники на смертном одре. И каждый, кто заберётся в царство ваше, да обречён будет на муки и страданья. Ибо падальщики вы, предвестники погибели. И где пролетите, и где сядете, на том месте да умрёт любая живность. И клюйте их тела зловеще и безо всякой пощады, а души заберу к себе Я. И да не будет в вас никакого сожаления, будьте глухи и немы к стонам жертв ваших.

И поднялся растлитель в высокие горы, и рыкнул что есть мочи на всю округу. Задрожали горы, громким эхом вторя ему. И рассыпались горные породы, и появились оползни. И треснули от рёва скалы, и изошлись грохотом. И вышли оттуда великаны, один выше другого, поскольку вложил в них отступник всю злобу, всю волю свою тёмную.

— Бойтесь света и воды, ибо из камней сотворены. — Изрёк злой дух и удалился в цитадель.

Но от крика его первого по-прежнему ходили горы ходуном, порождая всё новых великанов. И расплодились великаны, и не были похожи внешне, потому что не из одного гранита состояли горы.

Одни прозвались дэвами, или дивами, и ушли в места, ныне известные как Срединные земли. И были дивы самыми вменяемыми среди великанов, поскольку глупости в них было больше, чем злобы.

Другие имели по одному глазу посередине лба и были кровожадны весьма. И прозвались циклопами, и расселились почти по всему северу, образовав королевство Циклоптеру.

Третьи назвались троллями, на вид вполне дружелюбными щетинистыми великанами. И любили тролли вести долгую и приятную беседу с жертвой, прежде чем её съесть. И не знала жертва, что будет съедена, ибо коварство родилось вперёд улыбки. И если видна улыбка невооружённым глазом, то коварство невозможно было распознать, потому что не искушены ещё были злом существа в Фантазии, не чувствовали на дух всей его природы. И самыми многочисленными стали тролли среди всех великанов, и от первых троллей расплодились тролли горные, каменные, лесные и снежные, а также тролли тьмы. И восстало в Фантазии королевство Тролланд.

Далеко на северо-западе поднялись гигантские сугробы, и ожили. И стали снежными великанами йнигг, и поедали подобных себе. И царство своё так и назвали — Йнигг. И глуп был тот, кто пытался проникнуть в вотчину их.

Ещё одни походили на высокие башни, и имя им — колоссы. И бродили, и рушили всё кругом. Шутя ломали руками вершины гор.

Все — тролли, дивы, йнигг, колоссы, циклопы — образовали Чёрный круг. И, соорудив громадный жертвенный алтарь из цельного, но предварительно отполированного сверхтяжёлыми алмазными дубинами куска скалы собирались два раза в неделю на великое сборище, и совершали кровавые жертвоприношения отступнику. И наблюдал за ними тот, и радовался радостью великой в своей чёрной прогнившей душе.

Позже, немного отдохнув от уже исполненных дел, поднялся отступник вновь и поспешил оглядеть владения свои, ибо далёк был Некто, созидая иные миры, а ангелы серые уж давно попрятались кто куда, ибо устрашились.

И прилетели тут чудесные создания, и уселись ему на голову. И щебетали что-то настолько неприятное разуму его, что смутился отступник и сник. А фэйри продолжали петь о красоте, о любви, о добре. Некоторые из них сплели врагу на голове венок из прекрасных цветов, ибо не знали, кто он — внешне отступник почти ничем не отличался от всех других серых ангелов.

Возжелал тогда злой враг видеть фэйри среди своих слуг, ибо не до конца ещё чёрство было его сердце. И ниспослал на фэйри тёмный туман, в котором изъявил свою окончательную волю. Но не внемлили растлителю те, улетев от него навсегда.

И возненавидел отступник фэйри за красу их и преданность Творцу, и часть из них была найдена и превращена в пери, лишившись крыльев. И стали они заметно выше всех собратьев своих, и облачились в балахоны синего оттенка. И сделал извратитель так, что вся красота пери губила всех, кто послушается какого-либо их совета, поскольку теперь предначертано им раздавать всем лживые советы. И никто не мог устоять перед пери, ибо манила их красота невероятно, и очень хотелось добрым существам получить мудрый совет в отсутствие помощников Некто.

И спустился великий завистник в пещеры, и зашёлся кашлем. Выползли тогда изо рта его самые отвратительные твари и гады — пауки, слизни и многоножки.

Пауки являлись бесшумными и очень осторожными существами. И плели они в глубоких пещерах липкие нити, и ловили в них всех подряд. И прочна была паутина, и увязнувший в ней прикован был навек. И наполнились подгорные пустоты водомерками, сенокосцами, тарантеллами, тегенариями и эренариями. Главным оружием пауков являлся их яд.

Многоножки проникали в плоть, и поедали её заживо. Оттого увеличились в размерах весьма. И наводнились пещеры полчищами даурилусов — подземных муравьиных львов, а также пяточных зудней, скорпионов, сколопендр и их более крупных аналогов драздрапендр. Все они вскоре расползлись по всем подземным пещерам, повернули на самый юг Фантазии, вышли на поверхность и основали грозное королевство Драздрапендра.

Слизни являлись одними из самых омерзительных на вид созданий, и их коньком было ослепление противника магией, которой наделил их тот, который превыше всего желал власти; тот, кого нельзя называть по имени, и который известен только под своим вторым именем.

Приблизил к себе великий отступник часть мышей одного из своих злейших врагов, Ксандра, и надругался над ними жестоко, извратив их дух и облик. И вывел от них новые породы грызунов — бурков, крыланов и крыс-летяг.

В помощь гоблинам и великанам изобрёл тот маг и чародей очень агрессивных четвероногих животных, орудиями мщения которых стали безобразный лающий вой, сильные клыки и мощные когти. Так произведены были на свет тетралаки — четырёхголовые псы, варги — крупные волки-людоеды и лисы — хитрые звери с рыжей шкуркой. И объединились они в королевство Церберус, что на юго-западе.

Замучил зверски пакостник несчастных кошек; ходили теперь пред ним боевые львы, боевые коты и большезубые тигры. И вручил злодей им в надел земной простор под именем Тиграна, что на юго-востоке.

И вот, добрался монстр и до бананоедов, произведя от них злых обезьян мараоо, и государство их зовётся так же, Мараоо.

Не мог растлитель подчинить себе маринелл лично, ибо боялся воды, но наделил он магией своей гриффонов, которые могли ненадолго проникать в толщу океана. И коснулись там они некоторых существ своим клювом, и плавают теперь в морях ядовитые медузы, осьминоги и каракатицы.

Прикоснувшись жезлом изврата почти ко всей фауне, тиран принялся за флору, извращая и её. И восстало стараниями вредителей целое Грибное царство во главе с Бледною поганкой, ибо и пугала и настораживала она своим подвенечным видом; и грибы эти — ни животные и не растения, потому что внешне походили на вторых, а внутренне — на первых. И заселено было царство это гингерами — хищными низшими грибами, а также омофагами, поганками, моховиками, хищными мшанками, непентесами гигантскими, саргассами, супердождевиками, маморотниками, сизым корнем и прочими фунгоидами.

В связи с полу-магической деятельностью высших и низших грибов нарушен был порядок в Фантазии, и перестали все питаться божественной росой. Одни стали питаться растениями, другие — животными поменьше; оттого и зовутся зверьми, а не животными. Но бывало и так, что не животные уже поедали растения, но те — их, и преуспели здесь непентесы, чашечки которых на две трети наполнены вкусным соком, но края стенок липки, и пресытившись, не могла жертва выбраться наружу, утопая в соке навсегда. И где рос сизый корень, то мигом как сорняк поедал вокруг себя все другие травы.

Всеми усилиями высших гадов взросли на земле ядовитая омела, мандрагоры, щипачи, крапива, гигантские кактусы и другие хищные растения. И губили могучих деревьев лианы и орхидеи, удушая их стволы своими стеблями.

И настал час, и перевоплотился отступник в огромного дракона, потому что не мог уже от злобы своей принимать облик серого ангела, и назвался Драко — что значит, «первый среди драконов»; под этим именем он и остался как в сказаниях эльванов, так и во всех последующих летописях. Теперь это был колоссальных размеров огнедышащий пернатый змей с длинным хвостом, опасными челюстями и цепкими когтями. И где пролетал он, стоял грохот и разносилось зловоние, как от самого смрадного болота. И куда выдыхал он пламя своё, там уже никогда ничего не росло.

Знатным бедствием стал Драко, но некоторые, ранее равные ему, пожелали стать драконами тоже. И летали стаей, уничтожая и порабощая.

И некоторые языки огня от драконов получили самостоятельное развитие, воплотившись в огнеподобов — гигантских размеров столпов пламени, элементалей огня. И сжигали всё живое вокруг себя они везде, где только появлялись, и бессильны были все прочие создания перед этим новым злом.

И взял себе Драко в жёны одну великаншу, и был с ней до утра. И по прошествии некоторого времени родился Вайверн, и ведут от него свой род виверны, изящные видом драконы с чешуёй багрового оттенка.

И вошёл Драко к другой великанше, средней сестре предыдущей, и пробудился от них Гаргойл, отец всех горгулий — горбатых перепончатокрылых драконов с чешуйками сизого цвета. И источали горгульи тьму.

Оказалась желанной и младшая из великанш, и вот, Василиск парит там над горами, и пошли от него все прочие василиски — уродливые, плохо летающие сумчатые драконы со взглядом, от которого в страхе отводили свои глаза все остальные существа.

От драконов пошли и иные, но уже не летающие, создания: гаттерии — мерзкие трёхглазые ящерицы, завры — криптозавры и ойнозавры, зерги — большие хищные змеи, ламии — уродливые ящеры с массивным телом на тонких слабых конечностях, лизардфолки — мелкие проворные ящерицы, рапторы, тритоны, саламандры, а также все прочие звероящеры.

Основав далеко на востоке королевства Дракония и Горгулиана, ловили в воздухе отродья Драко птиц больших и малых, пока самрук, и феи, и синептицы с жар-птицами не встали стеной, зовя на помощь всех остальных крупных птиц. Отогнали тогда их прилетевшие издалека сиричи и моричи. Остались тогда драконы без пищи, ни с чем.

Взлетел тогда Драко над всей Фантазией, и стрелой спикировал на поверхность. И вгрызся от голода в земную твердь. И застонала земля, заохала от нестерпимой боли, ибо в ней тоже преобладал дух Некто. Но кромсал Драко всё, что попадалось зубам его. И чем больше пожирал он твердь, тем всё больше вырастал, но тем голоднее он становился, никак не насыщаясь, потому что невозможно насытиться землёй духу злому и беспощадному.

И зашёл с северо-запада, и проел Фантазию в той части насквозь. И высился отныне там остров Мареан, и плескалось от негодования Злое море, ибо злым был Драко весьма.

И полетел дальше на юг, и объел по краям, как вкусный пирог, Фантазию и там, и бушуют там теперь Северо-Западное и будущее Багровое моря.

И свернул на восток, и прогрыз Фантазию до Внутреннего моря, и стоит теперь там остров Мирух отдельно от всего прочего материка.

И грызся Драко упорно и упрямо, и раскинулись далее моря, ныне известные как Море роз и Море слёз, заливая своими водами укусы на Фантазии от ужасного чудовища. Муссонное, Зелёное, Бордовое, Оранжевое моря, Серый залив вдавались теперь в изгрызанные участки континента, а дракон уже развернулся на север, дабы навестить своих великанов, но стал грузен и тяжёл в весе, и труднее ему стало двигаться, ведь теперь он был размером с треть самой Фантазии.

Из-за особенностей климата на крайнем севере царила очень неприветливая и холодная погода, и студёные воды Моря мерзлоты и Рунического моря остудили немного драконий пыл. Остыл дракон и замолчал, и не мог более двигаться, ибо стиснули его воздушные льды — застывший водяной пар в атмосфере. В ярости и гневе своём проник Драко в мысли детёнышей своих, и примчались они тотчас на подмогу ему.

От дыханья всей стаи растопились льды, и выбрался Драко без посторонней помощи. И воспылал непримиримой ненавистью за дерзость льдов, и решил дракон доесть Фантазию нерукотворную совсем. И с севера клином вошла вся стая в твердь, медленно продвигаясь к центру земной поверхности. И явилось миру новое море, кишащее кефалостиниями и субумонищами, в своей самой узкой части называющееся с тех пор не иначе, как Врата смерти, потому что катастрофическая угроза нависла в тот миг над Фантазией волшебной.

Увидел тут Некто, что приключилось с детищем его, и сжалось его сердце. И прознал, что натворил сие один из лучших помощников его, не убоявшись кары, и трижды проклял его. И в тот самый миг появились у Драко три гребня на спине, и просела туша монстра под их тяжестью, а все другие драконы попрятались по своим норам, улетев обратно в Драконию и Горгулиану. И моментально развилась одышка, и не смог Драко взлететь сразу. Изловчившись, махнул дракон остатками своих сил на другой конец света, в другую, неизведанную доселе часть Фантазии, но не было там тверди, а воды Драко боялся страшно, ибо зло порождает лишь огонь, а огонь — уничтожает, тогда как вода существовала изначально и продолжала дарить жизнь. И плюхнулся он всей массой своей в океан, и рассыпался на части, образовав большой архипелаг. И островом наибольшим начал воздвигаться дракон сам, но из-за проклятия Некто его изворачивало так, что остров скорее напоминал большую рыбу. Островами же поменьше стали остатки драконьего пламени, которое быстро затушил Великий океан. И выпало у Драко сердце, и также превратилось в остров, Остров великого дракона, но прежде выползли из пасти его королевские кобры и создали на одном из островов свой Кобралитет. И испустил уже почти ставший сушей дракон жалобный вопль, преисполненный великого отчаяния, и выдохнул, исторг из себя последнее пламя. Оторвал сам от себя отступник часть злого духа своего, и рассеял его повсюду. Когда-то Некто точно таким же образом создал эфириалы, ибо движим был хорошею идеей. Но в злом духе благодати нет, и зло могло порождать лишь зло. Так появились многочисленные тени, скелетоны, призраки, привидения, зомби, кадаверы, мёртвые души (когда-то съеденные драконом существа), вампы, которые с крайне противным визгом пронеслись через всю Фантазию и осели в королевстве Вампирия, что на крайнем западе. И как одни будут высасывать душу, другие станут высасывать кровь; их время ещё придёт. А покуда стихло всё, успокоившись вконец.

И нагнал было уже Некто недруга своего и предателя, чтобы занести карающую длань над непокорным злыднем, но запоздало; и наблюдал страшный его удел. И в той части океана, где сам Некто, прежде не спускавшийся в Фантазию никогда, ступил своей ногой, приподнялся ещё один остров, и райским был тот уголок. И назван он был Островом святого духа, потому что реяла над ним большая благодать его Творца.

Окинул тогда взором своим хозяин мироздания Фантазию свою, и опечалился, поскольку не пели уже феи так радостно, как раньше, и гоблины заполонили местность, а эльваны в эгоизме своём не желали ничего менять, уйдя в недоступные места. И вот, насмарку целых пятьсот лет: некогда — рай, ныне являлся почти что адом. Адом на земле.

И попытался Некто исправить хоть что-то, но сил у Него было уже не так много, как раньше.

— Вот, наделал Мне негодяй задач. Где все духи добрые мои, где серые ангелы? — Сокрушался Творец. — Не справлюсь я один вовек. Фантазия значима, но не единственна.

И разбудил Некто в помощь себе камни поменьше, из которых никогда не восстанут прегнусные великаны. И проснулись гномы, и стали служить Ему, обосновавшись в Гномии где-то на западе.

Будучи умелыми кузнецами и ювелирных дел мастерами, гномы подлатали Фантазию как смогли молоточками своими и кувалдами. Но не хватило их надолго, ибо сами вышли из камней. Материальны они были, и все помыслы их повернулись вглубь, а не вверх. Имея собственную волю, гномы ушли в пещеры, к сталактитам и сталагмитам. И преуспели весьма в том, к чему стремились изначально, делая из найденных ими глубоко во мраке драгоценных камней и самоцветов красивые украшения и куя оружие и доспехи. Что же до вранов и разномастных великанов, то находились они вдали от мест проживания гномов, и не знали последние, что происходит на севере и на юге.

Гномы не были страшными существами — напротив, это были сильные и мужественные создания; коренастые, приземистые. И если эльваны изобрели арфу, лиру и флейту, а также первые руны, за гномами — колесо, очки и прочие предметы. Колесо и вслед за ним повозки были вынужденно разработаны гномьими умами, потому что трудно даже сильнейшим из гномов перетаскивать постоянно с места на место разные тяжёлые предметы. Очки же появились случайно, когда в кромешной темноте иссяк всякий свет и факелы затухли от сырости. И устали гномьи глаза, ибо бесполезно было глядеть сквозь тьму. Взял тогда один из ювелиров два диаманта, и начистил их до состояния прозрачности. И посадил на бронзовую оправу, ибо наловчились уже тогда все гномы одними из первых покорять тяжёлые металлы. И вложен был в очки глаз третий, над двумя на переносицу. И глазом третьим стал неведомый кристалл, и светил он во тьме и мраке ярко. И светил он так, что не мешал глазам своим ярким светом.

И собирали гномы целые повозки диамантов, адамантов, мифрила, тантрила, нефрита, метеорита, орихалка, малахита, рубинов и сапфиров, но более всего полюбился им янтарь, и были гномы от него без ума. За янтарём и метеоритами приходилось выбираться гномам на поверхность, и слепило Солнце их очи с непривычки. Метеориты гномы собирали сами — когда кто-то из божьих помощников обустраивал мир на новой планете, бывало так, что пыль, из которых были сотворены планеты, немного осыпалась, и достигала Фантазии уже внушительными камнями, по пути соединяясь между собой. А янтарь гномам дарили эльваны за самоцветы из гномьих шахт, рудников и каменоломен. Ведь янтарь, как сосновая смола, затвердевал до состояния камня очень медленно, и некогда гномам было ждать столько много времени, так долго, потому что стояли на месте все остальные дела, да и гоблины, порождённые Драко, могли пробраться в гномьи пещеры.

Не были гномы плохими существами, но культурно всё же были позади эльванов. Так, они были ленивыми и жадными, могли не убрать за собой, оставив валяться своим вещам где ни попадя. Чего же ждать от потомков камней? Хотя и были гномы много умнее глупых великанов, правда, уступали тем в силе. Ещё одним их хроническим грехом было чревоугодие — в отличие от утончённых эльванов, гномы любили много поесть и нисколько не контролировали сей процесс. Не брились, отращивая длиннющие бороды, на которые потом наступали и падали, ужасно при этом бранясь. И обязательно скажут потом, что это кто-то нарочно натянул паутину, ибо ни один гном в жизни не признается, что навернулся сам.

Гномы придумали носить колпаки, и надевали их почти всегда, не снимая даже на ночь, хотя и тут они были прямой противоположностью эльванам, предпочитая ночной образ жизни. Бывало так, что гномы даже не мылись, и при обмене янтаря на самоцветы эльваны как могли, но незаметно зажимали носы внутренней стороной ладони.

Наблюдал за их действиями Тот, кто превыше всего и вздохнул:

— Вы могучи телом, но духом вы слабы; нет в вас того, что есть среди эльванов. Не стать вам последней мыслью моей.

Не отверг, но не вложил всей полноты своей духовной в гномов. И отпущен им был жизненный срок меньший, нежели эльванам. Сколько именно, никто из гномов не знает, поскольку им лень сосчитать, но эльваны говорят, что встречали и трёхсотлетних гномов, и старше.

Взял Некто в руки несколько злыдней из псовых, и приласкал, напев что-то очень необычное. И истребился злой дух из чресел тех псов, и изменился их облик. Одни стали большими и неуклюжими, и называют их с тех пор не иначе, как ведмеди; другие, наоборот, стали меньше, и прозваны собаками.

— Да будете вы помощниками и защитниками эльванам и гномам, двум моим самым любимым народам. Служите им верой и правдой всегда, и вознаграждены будете за это. — Сказал Некто псам.

А ведмеди ушли в Срединные земли и основали там Ведмедистан, разделившись на обычных, белых и капюшонных ведмедей. Ели они там царицу ягод — корневику, и уминали вкусный мёд. И следили за лесом изрядно, и неугодных выпроваживали вон, потому что множились гоблины числом.

Часть слизней превращена была в слизней волшебных, и умели теперь они исполнять желания. Ангелов-предателей властитель миров в назидание и наказание превратил влеших, и охраняют они теперь леса также истово, как и ведмеди.

Но не был до конца удовлетворён Некто трудами своими, потому что рассеянный по всей Фантазии дух Драко уцелел и всячески препятствовал новым свершениям.

— Вы можете лишь рушить. Если я пошлю в этот мир людей — может, тогда всё пойдёт по Моему великому замыслу? — Устало вымолвил Некто в никуда, чувствуя, что теряет свои силы.

И сотворил Некто существ по образу и подобию своему; по духу — нечто среднее между гномами и эльванами. Сотворил ещё, и отошёл от дел. И возжелал господин вселенной удалиться навсегда, растворившись в своей Фантазии до конца, ибо эфириалы были лишь его частью. И стало так. И витал в воздухе и дух злой, и дух добрый…