Сказание о Распрях

Глава III. Родословная нордов

Пришли они с северо-востока, приплыли издалека; никто уже не помнит, откуда точно они взялись, и где расположена их родина, ибо родиной своей они всегда называют те земли, куда переселились.

Были это люди сильные, крепкие и суровые, порой грубые, но справедливые. Отважные и выносливые, и величались не иначе, как норды, потому что это люди севера.

Хорошо были сложены норды, и обладали высоким, двухметровым ростом, хотя попадались среди них и исполины, которые есть берсерки, воины знатные и могучие.

Взгляд их светло-синих, не слишком широких, но и не слишком узких глаз был дерзок и пронзителен, и мало кто из прочих, более низких по своему происхождению народов мог выносить этот взгляд, не отведя своих очей. И острота их зрения равна эльванской, ибо превыше всего предпочитали норды рыбу любой другой пище.

Их длинные, но не слишком густые волосы огненно-рыжего, бледно-русого либо золотисто-бежевого цвета почти всегда были распущены. Издревле норды гордятся, что они светловолосы, поскольку ни у кого больше не росло на голове волос такого благородного золотистого цвета, разве что у эльванов, но то эльфы, а не люди; другая их природа.

Растительность на их лицах обширна и обычно темнее, чем на голове, и по длине значительно уступает гномьей, а сами лица свободны от загара, который есть грязный налёт; удел младших народов.

Средних размеров нос, слегка с горбинкой; высокий лоб, говорящий о недюжинном уме — это всё норды, первые среди людей.

Поверх одежды носили норды звериные шкуры, ибо холодно очень на севере, и даже самые выносливые из нордов могли замёрзнуть. В остальном их здоровье не подводило, и они почти ничем не болели, и жили около ста пятидесяти лет.

Любили норды охотиться, и придумали копья. И если эльфы искусно владели луком и стрелами, а гномы — секирой и тяжёлым молотом, то норды овладевали навыками обращения с копьём и позднее мечом, а из самых плотных шкур зверей изготавливали щиты для обороны.

Охотились норды в основном на хряковепрей, ибо предивным на вкус было их мясо, а их жир хорошо помогал зимой. И сидели норды морозными вечерами в своих землянках, обжаривая очередного кабанчика на вертеле, и рассказывали друг другу разные истории.

Землянки нордов представляли собой небольшие углубления в земле, от дождя и снега прикрываемые сверху шкурами скатуров и носохватов, и опорой такому навесу служили колья и прочие брёвна, ибо норды преуспели и как дровосеки тоже.

Женщины же нордов были мужественными, под стать своим мужьям, и как вторые были крепкою опорой и в горе, и в радость, так первые были верными спутницами на весь век и хранительницами домашнего очага. И пели жёны нордов прекрасные колыбельные своим отпрыскам, покуда их мужья охотились в лесах, горах и на равнинах.

И воспитывали норды чад своих в великом послушании и глубоком почтении к старцам, и росли на смену мужи, помощники отцам своим, и искренне, с заботою любящие матерей своих.

И не было у нордов никаких естественных врагов, потому что не догадывались ещё великаны и прочие злые существа, что пришли люди в этот мир. А нежить, сотворённая Драко из обезображенных сильными колдовскими чарами чресл и мёртвых душ добрых созданий, ещё дожидалась своего часа в тихом безмолвии. Лешие же не являлись пока нордам, поскольку задремали в своих лесах.

Но случилось так, что изменился климат не в лучшую сторону, и совсем тягостно стало тем племенам людей. И не знали норды, что живут-то на острове!

И задули ветра, быстрые и холодные в коварстве своём, ибо не физической была природа их: пробудился некий злой дух, и настигло нордов великое бедствие.

Обледенела земля, и замёрзли водоёмы; и вот, иссохла от ветров земля, пустынна и безводна ныне. Негде стало нордам жить, хоть и умели они разжигать костры. И прошёлся по и так немногочисленным селениям нордов голод.

Тогда выстроили не поддавшиеся панике люди ладьи, от которых пошли позднее кнорры, снеккары и драккары, и посадили в них женщин и детей. Но гонял проклятый ветер лодки вокруг земли, и поняли тогда норды, что бухта их, где вылавливали они порой всяких рачков да рыб — не единственная, и живут они на острове, а на горизонте открывался вид, не радующий взоры: сплошная водная гладь представала всякий раз во всей своей красе.

И созвали норды вече, и сидели до утра, попивая эль и бурно обсуждая происходящие явления.

— Что же за напасть приключилась тут со всеми нами? Ужели мы прогневали кого? — Вопрошали охотники.

Поднялся тогда Эйнар, лучший среди охотников, и громко отрубил:

— Вижу я, что не пристало нам погибать здесь. Да отправлюсь в путь.

Уважаемым человеком был Эйнар, и относились все прочие норды к нему с почтением, потому что не раз помогал тот им и словом, и делом. Но всё же начали отговаривать его от такой безумной затеи.

— Куда же поплывёшь, о Эйнар Чистая Душа?

Ответил тогда им Эйнар:

И сказал ещё:

И многие поверили ему, потому что чувствовали, что такой светлый муж, как Эйнар, никогда не бросит их в беде. Другие же посчитали, что наладится ещё погода в их землях, и впоследствии оказались правы. И выстроили позднее оставшиеся на острове норды ледовый дворец Нордгард, что значит «жилище нордов», и назвали страну свою Нордландия, ибо нордов это земля исконно, а сами они — норманны, «люди севера». И поклонялись воде и льду, ибо не погубили островитян они, но укрепили дух, и устояли норды перед трудностями.

А Эйнар уже сел в свой корабль. И попрощались братья с братьями, но не пролилось в тот день ни единой слезы, ибо сдержанны были норды в характере своём.

И отплыл Эйнар, и люди его, и вся семья его. И плыли за яркой белой звездой ночью, дабы согреться, двигая вёслами. А днём, когда немного теплело, вставали на якорь и отдыхали. И пробудился добрый дух, и истово дул в паруса. И направлял этот ветер ладьи далеко на запад, и белая ночная звезда указывала туда же.

Но вступил злой дух в противоборство с духом добрым, и завертело однажды ладьи во все стороны. И потеряно было нордами ранее выбранное направление, и сбились с курса, потому что прикрыли мрачные чёрные тучи яркую звезду. И отнесло несчастных далеко на восток, в Тёмное море, ибо непрозрачны, неприветливы были воды его. И бросил шторм ладьи Эйнара на скалы, но уберёг дух добрый нордов от погибели. И показалось людям, что видят они землю.

Поплыли тогда измождённые морским странствием лодки наобум, и сильное течение отбросило нордов куда-то на юг, и новое море было больше и глубже того, другого.

— Куда же нам теперь плыть? — Растерянно шептались некоторые соплеменники Эйнара, уже неодобрительно, недружелюбно поглядывая на него. — Сидели бы сейчас в тепле.

Но прочёл Эйнар их мысли, ибо наделён был талантами сверх прочих нордов, и лишь рассмеялся в ответ:

— Домой? Никогда; ибо нет там больше тепла. Я уже выбрал свой свой путь, и с него не сверну.

И настал день, и взошло долгожданное Солнце, освещая своими лучами хмурые недовольные лица. Наступил и вечер, но Луна так и не появилась.

Тем временем, ветром шумным добрался добрый дух до земель запада. И просил дух добрый перед эльванами за нордов:

— Плывут к вам братья ваши; не по крови, но по духу. Но заблудились они за много лиг отсюда в Море мерзлоты. Могу я вывести их сам, но хочу убедиться в вашей преданности Мне. Изобрели вы однажды алфавит, какую-то клинопись. Помогите же собратьям поспешить к вам, и прощу вам Я ваше равнодушие в первые дни Моей Фантазии, когда вы молча наблюдали за тем, как рушит её Великий дракон.

Тогда проступили вдруг на самом дне моря какие-то таинственные знаки. Они были такими яркими и такими близкими, что, казалось, до них можно было дотянуться рукой, при этом не свалившись за борт, хотя в действительности то море являлось одним из самых глубоких северных морей — просто вода тут была настолько чистой, что виднелось дно.

И дано было нордам прочесть их, и наречь рунами, которые гласили, что следует взять курс немного левее, на северо-запад, чтобы выбраться отсюда.

А эфириалы, которые всё время были рядом, обрадовались, что руны эльванов помогли нордам, и повели судна дальше, создавая благоприятный ветерок в нужную сторону.

Но заупрямились вдруг некоторые из сподвижников Эйнара:

— Не пойдём мы дальше за тобой, ибо конец твой известен. Уже многих из нас свалил морской недуг. Мы возвращаемся домой.

И развёл руками Эйнар, не став препятствовать воле говоривших с ним, и отпустил на все четыре стороны. Но не дано было последним вернуться домой.

И когда поплыли одни за вновь явившейся путеводной звёздочкой, другие сменили курс. И пристали вдруг к неизвестному берегу.

То был внушительных размеров полуостров, на котором высились Ледовые холмы, ибо и здесь преобладала сильная стужа и прохлада, хотя и много мягче, чем в их крае родном.

Добравшись до Чёртовой горы, повернули те норды обратно, и уже на берегу расположились большим лагерем. И поселились они здесь, и избрали себе кронинга, и поклоняться стали льду и воде. И основали кронство Сиберия со столицей в Клоггенборе на месте их первого поселения. И стала Сиберия первым государством нордов вне родного дома, но не было между ними согласия.

И разделились норды вновь. Сиберы остались на месте, а другие, перевалив через Ледовые холмы, спустились к более равнинному югу. И образовали северное кронство Свэй, и покровителем их стала лисица, и почитали лёд и воду. И выступали теперь Ледовые холмы естественной границей между Свэем и Сиберией.

И вышли семеро, и образовали в Свэе каждый свой собственный благородный дом, и имена им Вотрикс, Варвиккен, Ноол, Снээт, Хэмс, Шэт и Эстрикс. И разрослись вокруг этих домов большие поселения, и первый из них стал центром. И ныне известен Свэй и как Северное кронство, и как Гильдия семи благородных домов. А семеро тех нордов были весьма знатными по происхождению людьми, и потомки их, владеющие благородными домами, именовались впоследствии не иначе, как лордами.

Другие ушли ещё дальше в поисках идеальной местности и нашли её. О, это был поистине дивный край с молочными реками и кисельными берегами! Но, чтобы не терять связь с мирно отделившимися родичами, выстроила та южная ветвь нордов большой красивый город совсем рядом со свэйской столицей, и называют его с тех пор не иначе, как стольный град Златогорад, а страну саму — царство Хладь великая, ибо так же холодно было здесь, но найдено много золота. И прозвались хладичами, ибо Хладь теперь их дом, и стали чтить ветер пуще всех других стихий.

И полным-полно было в Хлади обильной пищи, ибо разглядели среди зарослей поселенцы всякую вкусную живность, летающую и нелетающую. И приручили себе хладичи всяких разных кур, и несли те на радость первым яйца простые и яйца золотые. И водились у берегов Хлади русалки, и покровителем хладичей стали большие бурые ведмеди.

И вышли в поле хладичи, и заприметили доселе невиданные глазу их колосья. И решили они сначала выкосить их, как сорняки, но попробовал случайно кое-кто из них зёрна их на вкус, и появился в Хлади хлеб, первый в Фантазии хлеб.

Ну а Эйнар продолжил своё водное странствие, и напала однажды на одну из его посудин громадная кефалостиния, но не растерялись норды, и сражались с ней. И пыталась морская тварь перевернуть судно и пустить ко дну, всем своим весом перегибаясь через борт, но всякий раз сбрасывали её воины обратно. И ранил её кто-то копьём своим предлинным и тяжёлым, аки гарпуном, и забрызгала тёмной и мутной кровью палубу и даже парус, пойдя ко дну.

И отмыли палубу успешно, но присохла кровь, въевшись в ткань навсегда, и развели руками норды, взмокши от сражения и драйки.

Через некоторое время снова и снова атаковали эйнарский флот кефалостинии, ибо приближались норды к Вратам смерти. Вновь и вновь марала кровь паруса, и Эйнару это надоело. И повелел он взять чистый парус, раскрасить его в кровавую полоску и развернуть на мачте. И устрашились кефалостинии, ибо на полосатых парусах была их запёкшаяся, свернувшаяся кровь, и больше не выныривали. С тех пор потомки Эйнара всегда разворачивали на своих суднах большие прямоугольные паруса в красно-белую полоску, но намалёванные уже не кровью, а краской, получаемой из морских водорослей. И назвали эйнарцы то море Морем нордов, ибо показали они стихиям, чего стоят.

И распрощались эйнарцы с ещё одним своим отрядом, который в гордыне своей поплыл в морской ад, не побоявшись ничего. Называли их фрекингами, или корсарами, и вошли они во Врата смерти, где дуют сильные ветра и где море становится таким узким, словно это широкая река. Приметили фрекинги берега и по левому, и по правому борту, но попали в гигантский водоворот. Кружила их ладьи морская воронка туда-сюда, но устояли упрямцы и таки высадились на оба берега, создав кронство Сюшер. И на западном берегу построили фрекинги столицу свою, селение Сюрхом (или Сюшерхаус), что значит «Мокрое место», и два других, Ноордстраат и Кобоккен. И выбрали своим покровителем крылана и, вкусив мяса маринелл, стали китобоями, разочаровав эфириалов, которые оставили фрекингов. И отвернулась от них всякая удача, и ожесточились сердца их, и первыми задумали они вражду, но рыбу они готовили лучше всех, кроме, разве что, самого Эйнара и его потомства.

Итак, растеряв до трети всего своего воинства, ибо много их отплыло из Нордландии, держался теперь Эйнар вдоль берега, ибо видел теперь, что большая земля разворачивается перед ним, великие просторы. И добрался он до очередного полуострова, обогнул его, но наткнулся на Вороньи фьорды. Некоторые ладьи совсем разладились после долгого плавания и были обречены на утопление, а потому нуждались в ремонте.

И назвали оставшиеся на ремонт полуостров как Тронн, и видневшуюся вдали возвышенность — Троннской. И решили не покидать этих земель, потому что проявили к ним интерес. И спустившись с Ведьминой горы, дошли до Старой глухомани, бросив свои корабли ещё у фьордов. И двигались налегке, и повернули немного на юго-запад, и дошли до побережья, где и решили расположиться большим-пребольшим лагерем. И основали эти норды три поселения — Хольмгард, Троннар и ещё одно, позже названное Абфинстермаусс и ставшее их центром. И назвали эти норды себя троннарами, и кронство своё — кронством Тронн. И выбрали себе кронинга, и покровительствовал им чёрный вран, который развратил сердца их, склонив к нездоровой воинственности. Отремонтировали троннары с течением времени свои судна, и построили новые. Чёрный стяг отныне развевается на их мачтах, и чёрный же парус — «лицо» корабля, потому что встали троннары на неверный путь, как и многие другие норды, избрав своею работою пиратство и разбой. И не уступал с тех пор их флот никому, кроме флота Нордландии и флота Эйнара, и сдружились со временем с Сюшером, образовав великий союз. Но поклонялись фрекинги воде и льду, тогда как троннары искали иных путей, ибо лежали сердца их к магии и алхимии, посему не были два братских народа до конца едины.

Что же до норманна Эйнара, то продолжил он своё великое путешествие, хотя удача чуть не изменила ему — исчезла звезда белая надолго. Встревожились было норды, ибо устали от невзгод, но упал с неба солнечный камень, упал в ладью Эйнара к самым его ногам. И светился дивно, и указал дальнейший путь. И вот, решил Эйнар, увидев пред собой тверди очертания, что хватит с него изнурительного плавания — молчали мужчины, обессилели женщины, плакали неистово их дети.

Но едва ступили остатки нордов на долгожданный берег, как неведомо откуда явились им худощавые светловолосые существа со златыми щитами, и преградили путь.

Эйнар дал своим людям знак опустить тяжёлые копья, но глаз своих от эльванов не отвёл, глядя прямо и спокойно, ясно давая понять, что первым бой не начнёт, но и спуску не даст.

Вышел тогда вперёд эльфийский вождь, и громко выкрикнул в воздух:

— Кто вы, и что задумали супротив нас?

— Норды мы есть, и прибыли сюда жить в мире и согласии. — Отвечал ему Эйнар хладнокровно и бесстрашно.

— По всему видно, что ты скорее охотник, нежели воин. Но держишься храбро, и люди тебя слушаются. Что же привело тебя сюда, и где ваша родина? — В глазах высшего эльфа зажёгся более дружелюбный огонёк.

И сказал Эйнар так:

И появились было в его взгляде грусть, печаль и тоска. Но, пересилив чувства, захоронив, отодвинув их поглубже и подальше, сухо и мрачно добавил:

— Мы ушли, потому что стало нестерпимо холодно даже для нас. Наш дом более не отличался гостеприимством и источником всякой радости; иссякла там надежда.

— Сколько же вас есть? — Спросил собеседник опять, жестом приглашая следовать за ним в его шатёр неподалёку, откуда струился дивный аромат прекрасных яств. Израненные, обездоленные в походе люди в подранных одеждах, бросая свои ладьи, доверчиво последовали за существами, ибо то были эльваны, а не какие-нибудь эльдры, и словно светились эти существа добротой и бескорыстием.

— Было нас около тридцати тысяч, вместе с жёнами и детьми. Тысяч семь осталось дома; на острове Нордика, который, судя по вашим картам, вы зовёте Амреланд, а гномы — Берхен. Наверное, они все погибли…

Эйнар умолк.

— Но я вижу перед собой лишь три тысячи из двадцати трёх, покинувших свои дома. Где же остальные? — Поинтересовался владыка эльванов.

— Одни успокоились навсегда, ибо знатно потрепал их шторм, и домом родным является им ныне дно морское, и лодки те, как большущий склеп. Другие бросили нас ещё в Руническом море. Третьи возгордились победой над тварями морскими, низвергнув их обратно в бездну, в пучину морскую и ринулись за ними куда-то на юг, где море сужается до полосы. Иных я оставил сам, ибо не могли они более плыть, и пристали к берегу, мне неизвестному. И вот, я здесь, и желаю получить в жильё себе и людям своим эти берега.

— Да будет так. — Одобрительно заявил старший над эльванами, но добавил, предостерегая:

— Бойтесь, ибо время наше ушло, но пробудятся те, кто не побережёт вас. Одни видели и знают добро, но чуждо оно им, ибо развращены они демоном, чьё имя не должно звучать вслух; другие же не видели сотворения Фантазии, поэтому они ещё опаснее, так как в их сердцах никогда не было добра.

Уходя, протянул эльванский правитель нашему герою какие-то дощечки.

— Что это, и зачем оно мне? — Удивился тот.

— Возьми, ибо это футарк; руны, которые мы когда-то изобрели, и которые проступили на дне моря нашими стараниями. Вы найдёте им более достойное применение. Когда вы далеко друг от друга, общайтесь друг с другом посредством рун — пишите письма, и гонцы да доставят свёрток. Руны волшебные: тем, кто плохо видит, но держит их в руках, руны споют о том, что написано.

И научили эльваны эйнарцев играть на музыкальных инструментах, стрелять из лука, рисовать и мастерить. А позже ушли эльваны куда-то очень далеко, и больше их никто не видел.

И окружили Эйнара норды, созвав великий альтинг, и начали требовать, чтобы он возглавил их официально, на что он нехотя и недовольно парировал:

— Увидел я однажды, что бедствуют люди мои, и возжелал для них я лучшей жизни; чтобы родила земля побольше урожая, и все были сыты и довольны, дабы никто не болел и не жаловался на судьбу. И доверились мне, и увёл я всех вас далеко. Плавали мы бок о бок многие месяцы и даже лета, и хвала Ему, что сопутствовала нам всякая удача. И не отвернулись от меня, как все другие, и остались до конца. Уплывали многие из вас юнцами, а прибило к берегу седые бороды. Ел я то же, что и вы, делился рыбою последней. И бывало так, что не ели мы совсем неделями, но выдержали испытание сие и стали крепче. Но вот, привёл я вас туда, где кролы шумят из-за кустов, и где роса не ледяная. Исполнил я до полноты предначертание своё. Позвольте ж мне немного удалиться и дожить свой век в покое, ибо недостоин я, простой охотник, нагнуть главу свою для возложения короны.

Шли годы, и состарился Эйнар. И слёг, и призвал к себе своих сыновей:

— Вот, я уже хил и болен, и не могу более ходить пред Ним. Пресыщен я жизнью и должен вас оставить. Говорят, опасность на каждом шагу — что ж, я вырастил достойных людей себе на смену. Отправляйтесь каждый своей дорогой, потому что нет царства у вас. Ибо не захотел отец ваш кронингом быть для всех, но просто добрым пастырем и советчиком.

Сказал — и испустил дух; умер, умер тот, кто как никто другой был достоин короны, но всего себя без остатка принёс в жертву народу своему. И прожил Эйнар долгих сто пятьдесят два года.

И воплотился ненадолго дух добрый в Некто, и положил на весы поступки и проступки Эйнара. И увидел, что одна чаша значительно перевешивает другую, и в первой чаше были поступки. И призрел Некто на Эйнара, и стал он лицеприятен Ему. И выпустил Некто душу из тела бравого воина, и стала она одним из эфириалов.

— Лети же, и сей добро, которое ты и сам заслужил по праву. Вечна отныне душа твоя. Эйнар, покровитель мореплавателей; Эйнар, покровитель всех чистых сердцем…

И не было плача среди нордов, потому что больше всего на свете ненавидел Эйнар бабское нытьё. И похоронив отца с положенными почестями, отправились сыновья кто куда, а старший остался на месте.

И основал старший брат кронство Эйнар, став первым его кронингом, и заделал градом стольным селение Виккерн-Нэсс, ставшее со временем крупнейшей рыбацкой гаванью, ирыба же покровительствовала поселению. И взял он себе в покровители варга, и второе название кронства — Варгия, ибо променял кронинг благословение отца своего на дружбу с варгами, и народ его звался эйнарцами, которые построили себе поселения Тэнберг, Тэнстром, Снарэ, Эйнарс, Томмэр и Тэнварг. И огонь стал объектом поклонения эйнарцев. И одомашнили эйнарцы морских коров; и давали одни корм, а другие взамен — мясо, жир и молоко.

И поспешил брат средний на запад, и стал также кронингом, ведя войны с великанами и троллями с переменным успехом. Но тираном был он страшным, и имя кронству его — вульготон Тирания. И основал он в бухте Северо-Западного моря лесную крепость Тиранцмёхтэр, ибо леса и горы здесь преобладали, вдаваясь в океан. И миновав Тиранское горообразование с горою Тираннберг, свернул на юг и добрался до Могучей дубравы, настроив там укреплений в виде замков с башнями и шпилями. И основаны были там неподалёку поселения Рёнсбю, Вестад, Алей и Кранндарах. И не встретились жители Тирании с гномами в горах, ибо под горами тех царство. Но оставили гномы после себя знаки в горах о своём пребывании здесь, и по знакам этим овладели тиранцы ремёслами многими, ибо содержали знаки и изображения также. И изловчились искусству кулинарному, и преуспели во владении топором и молотом тяжёлым. Однако разложились постепенно эти люди, порабощённые своим же гедонизмом, и единственным смыслом жизни и верованием их он стал.

К востоку же от кронства Эйнар лежали земли, берега которых были сильно заболочены. И не хотели младшие братья уступать один другому, и решили, что должно рассудить их провидение. И вот, разворошили они каждый по муравейнику, словно дети, и одни муравьи гуськом заторопились на восток, а другие начали бегать по обидчику. Тогда повёл своих людей один брат за муравьями, а другому выпал земельный надел меж двумя большими реками, Винешкой и Величкой.

И пересёк один брат Величку вброд, и вышел на Простор, и стал кронингом Стерландии, ибо ещё издревле тем землям покровительствовал белый стерх как символ чистоты. И расселились люди его к северу и к югу, от Стерландской пустоши и Остаточных озёр до Мёртвых низин и реки Риврайн. И чуть не увязнув в Пропащей впадине, вышли они к Талой низменности на севере, и заделали там рядом центром себе поселение Вумна, и другое поселение, Лоханна, потому что растаял древний ледник, оставив после себя много озёр. И забрав немного к северо-западу, обнаружили стерландцы братьев своих, что плыли с ними вместе из родного дома до самого полуострова Тронн. И забрав немного к северо-востоку, наткнулись на селения корсаров Сюшера, которые, разгорячённые победой над кефалостиниями, покинули их тогда и пригвоздились, как теперь выяснилось, сюда. И встретили троннары и фрекинги стерландцев без особого радушия, и с тех пор не ладили они между собой. И возвели стерландцы ещё поселения — Дэнар («ум), Нюмор(«честь), Фризор («совесть»), Скъейр, Фисдэн-Ладд, Суннстад и Саннстад, Скатэ и Ды Фраагэ, Шрайбиксен и Роуздоттир, Остэнд и другие, о которых пока умолчим здесь. И верили стерландцы в силу четырёх начал — воды/льда, огня, ветра и земли. И вели вынужденно кровопролитные войны с эльдрами, не желающими уступать в силе и величии своём. Но знали стерландцы, что темны и черствы сердца тёмных эльфов, и порою славно их лупили.

Другой же брат остался править к востоку от эйнарского кронства, и к западу от Стерландии. И вначале печалился очень, ибо досталась ему земля, преисполненная самых разных болот. Но двинул он с дружиною своею на юг, и вот, словно земля обетованная открылась ему — плодородные Зэйдские равнины лежали перед ним, потому что далеко на юг зашёл сей кронинг. И Зэйдия имя стране, ибо самый южный это нордов удел, но заслужила страна более королевское название, и не иначе, как Тезорианией величают её, и покровительствует землям тем лошадь али единорог. И основали тезориане поселения Зэйден, Ввистн, Хеймстад, Зэйдгард, Иккеи Зэйдстад-Оостен. И верили тезориане в силу четырёх начал — воды/льда, огня, ветра и земли.

Шло время, и не сложились отношения между Тезорианией и Эйнаром, и выстроил тезорианский кронинг форпост Офигген на болотах северных своих. И переплыл море до острова Мареан, и поставил второй своей столицей город Фрегг. Но проклятым кем-то оказалось то место, и сгинул кронинг во впадине Погань. С тех пор так и зовётся земля та Проклятым местом; но несмотря на это, возмутили однажды троннары спокойствие братьев своих, и граница между ними теперь ровно посредине острова.

Зато в лице Стерландии обрела Тезориания настоящего союзника, и вместе были силой. Так помирились потомки младших братьев Эйнара; в разных кронствах, но в едином духе.

Но случилось так, что основанный некогда вольный город Бравис, что на восточном побережье Злого моря, отделился ото всех нордов совсем и стал отдельным кронством Бронтус, с прилегающими к нему землями. Та же участь постигла и возведённый на западном побережье того же моря каменный форт Яргард, и стал он столицей новому кронству Ярхейм, и держался Ярхейм взглядов Эйнара, Тирании, Бронтуса, Сюшера и Тронна, и поклонялся огню, а Тезориании, Стерландии, Сиберии, Свэю и Хлади стал он заклятым, непримиримым врагом. Нордландия же была совсем далеко, и было неизвестно, чью сторону она когда-нибудь примет.

Так разделились норды на западную и восточную ветви, так началась сага о распрях — сказание о добре и зле в сердцах людей.

И прошло ещё триста лет, и открыл Некто Книгу Судеб, и перелистнул страницу…