Сказка про попаданца 2 (СИ)

Глава 7

Подтверждено, что под Триестом погибли король Венгрии, Анн Первый Монморанси, и король Сербии, Этьен Первый Фуке-Ритон. Судьба императора, Франциска Первого Валуа, и короля Хорватии, Гийома Первого Бониве, остаётся неизвестной. Вполне могли затоптать их трупы в не опознаваемый фарш. Запросто могли. Больше двухсот тысяч человек замесились на таком крохотном участке земли, так что всё может быть.

Что дальше? Если бы не чума, османов некому было бы остановить до самого до города Парижа.

Повезло, ага. И смех, и грех. Не повезло людям-французам, но зато повезло королевству Франция, метрополии теперь уже бывшей Французской Империи. Неизвестно, надолго ли отложилось вторжение мусульман, но хоть насколько-то оно отложилось точно.

Чума… Не неожиданность, конечно, нет. Эпидемию ждём давно. При таком уровне гигиены и санитарии в Европе, в условиях всеобщей войны и массового недоедания людей, эпидемии просто неизбежны. Даже удивительно, что чума настолько задержалась, дала нам возможность подготовиться, создать карантинные лагеря для переселенцев. Подготовиться успели не только в Северной и Южной Инке, но и в Европе.

Пиренейский полуостров уже наверняка закрыл все восемь сухопутных проходов во Францию, вице-император, Нууно Вимка, правитель очень ответственный и исполнительный, а инструкции, на случай возникновения эпидемии, у него имеются практически пошаговые. Островные владения Империи в Европе — тем более переживут. Им закрыться гораздо проще — просто отгоняй всех от своих берегов, на всякий случай. Отгоняй их подальше в море, чтобы даже крыса с корабля на берег не сбежала.

Интерлюдия. 20 января 1534 года.

До Антверпена, Франциск Валуа и Гийом Гуфье де Бониве добирались больше трёх месяцев. Русские не отказались пропустить императора Франции и короля Хорватии с тремя батальонами охраны через свои земли, но для начала заперли всех в карантин, под Краковом.

Эти сорок дней, показались Франциску Первому вечностью. Слишком мрачные думы одолевали его в период вынужденного бездействия. Но всё проходит, и это прошло. К счастью, чуму на Балканах никто из его маленького отряда не подхватил.

До Царьграда добрались шестнадцатого декабря 1533 года. Русский царь, Василий Третий, и королева Британии, Мария Первая, в своей столице отсутствовали, ещё в середине ноября они традиционно отправились в Южную Инку, проведать обучающегося там наследника-цесаревича и принца Уэльского, Ивана Васильевича.

Канцлер Русского царства, князь Иван Фёдорович Бельский, герцог Мальмё, отнёсся к бедующим императору и королю с сочувствием. И принял тепло, и корабли для доставки в Антверпен выделил. Шесть русских галеонов. Совершенно бесплатно. В рамках учений флота.

В проливах Скагеррак и Каттегат прилично поболтало, пришлось зайти для ремонта такелажа в Гётеборг, потеряли ещё неделю, но в итоге добрались целыми и невредимыми. Слава Богу! Могло быть и хуже, значительно хуже.

В Антверпен прибыли восемнадцатого января, уже 1534 года. Чума добралась теперь и до Франции, очаги эпидемии возникли в Марселе и Лионе. Италия, Швейцария и Савойя охвачены чумой полностью, народ оттуда бежит и разносит заразу всё дальше и дальше.

Зато остановилось наступление османов. Остановилось в Вероне. В Вероне, с которой и началась эта проклятая война.

Грех такое говорить, и даже думать, но эта эпидемия стала спасительной для Франции. Османская армия болеет, быстро вымирает и массово дезертирует. Болеют и вымирают Балканы, Богемия, Остмарк, Бавария, Верхняя Саксония, Западная Пруссия, Бранденбург, Османская Швейцария. Болеет и вымирает Константинополь-Стамбул. Чума уже перебралась в Анатолию и продолжает стремительно распространяться по Азии.

Европейские владения Империи Инков прекратили всякое сообщение с остальной Европой, все дороги на Пиренейский полуостров перекрыты карантинными заставами, которые стреляют на поражение во всех, рискнувших перейти «красную черту». Точно так же поступают с судами торговцев, не послушавшихся приказа разворачиваться и возвращаться. Их просто топят. Суда наглых торговцев расстреливают и никого не спасают. Чего-чего, а решительности этим инкам не занимать. Взять бы с них пример, но для этого нет армии. Всё, что осталось у Французской Империи — это городские гарнизоны ветеранов и те три батальона, с которыми Франциск Первый вырвался из Балканского Ада. Всего тысяч тридцать. Теперь это всего лишь тридцать тысяч. А ведь ещё каких-то жалких двенадцать лет назад, такая регулярная армия казалась немыслимо огромной…

Остался и флот. Те самые девять «винджаммеров» четвёртого поколения, которые де Бониве привёл из Нового Света год назад. В бой они так и не вступали, к счастью. Не рискнули сунуться в Средиземное море, так что уцелели все.

Остались деньги. Те самые сто десять тысяч ливров серебра, которые умница Гийом не стал тратить в прошлом году. Сто десять тысяч ливров — это оружие и боеприпасы почти для стотысячной армии. Для армии спасения Империи.

— Потеряно многое, де Бониве, но точно не всё. Сама судьба даёт нам второй шанс, и мы обязаны им воспользоваться. Обязаны, друг мой, Монморанси и Фуке-Ритон ждут от нас этого.

— Вы намерены продолжать войну, Сир? Мне казалось…

— Под Краковом мне и самому так казалась, Бониве, но с тех пор я многое переосмыслил. Мы допустили ошибку, поторопившись начать войну. Помните «Апокалипсис», Откровения Иоанна Богослова?

— Очень смутно, Сир.

— Перечитайте. Согласно пророчеству, перед Вторым Пришествием, в мир придут четыре Всадника Апокалипсиса. И первым должен прийти Всадник с луком на белом коне, имя которому Чума. Всадник Война, на рыжем коне, появляется вторым. Мы поторопились.

— Вы это серьёзно, про Второе Пришествие, Сир?

— Более чем серьёзно, де Бониве. Теперь я в этом убеждён.

— Зачем нам тогда воевать, если всё равно наступает Конец Света?

— Когда он ещё наступит… Мы с вами можем до этого и не дожить. Воевать мы должны просто потому, что не можем заключить мир. У нас нет другого выхода. Османы ведь не остановятся в Вероне, не так-ли?

— Скорее всего, Сир.

— Точно не остановятся. Цена мира сейчас слишком высока для нас. Сулейман потребует уступки не только Италии, но и Швейцарии, Ломбардии, Савойи, а может быть и Франш-Конте. Вы готовы пойти на это?

— Нет, Сир. Это уже слишком.

— Вот и я так думаю. Поэтому как можно скорее отправляйтесь в Новый Свет. Нам нужна новая армия. Нужно оружие для ста тысяч. Нужны боеприпасы, нужна артиллерия. Только вы всё это можете получить за те деньги, что у нас имеются.

— Не знаю, Сир. Да и чума ведь. Меня наверняка запрут в карантине.

— Не беда. Сорок дней подождёте, отдохнёте. Как раз чума и подарила нам второй шанс, османам сейчас приходится гораздо хуже. Сомневаюсь, что они смогут организовать масштабное наступление этим летом. Слишком большой риск потерять всё войско от болезни, и Сулейман это отлично понимает. Время у нас есть. Отправляйтесь, де Бониве. На вас теперь вся наша надежда. А я пока начну собирать новую армию, и попробую не допустить чуму вглубь Франции. У русских ведь это получается, значит и у меня должно получиться.

Друг Энрике, король Западной Германии, Генрих Первый д'Альбре, прибыл в Тауантинсуйу двадцать третьего февраля 1534 года. Прибыл из Маракайбо, где традиционно праздновал Рождество и Новый год, поэтому в карантин не угодил. Из Европы, Генрих отбыл примерно в одно время с Паскуалем де Андагойя, поэтому новостей из Старого Света не привёз, зато привёз их из Южной Инки. Точнее, от привёз жрецов-радио-электронщиков, которым удалось заставить нормально работать станцию связи в Маракайбо. Связь, причём, голосовая связь с Лимой, у Маракайбо уже есть, на очереди Тауантинсуйу и Нью-Йорк. А дальше пойдёт намного веселее.

— Повезло мне вовремя из Европы отплыть. И Василию с Марией повезло. Через неделю после нашего прибытия, Эль Чоло начал всех отправлять в карантин. Даже герцога Рима и Мальты…

— Молодец, Эль Чоло. Чуме ведь всё равно, через кого передаваться, для неё что короли и герцоги, что простолюдины, все одинаково годятся в переносчики.

— Жуть-то какая… Страшно умереть от этой дряни. Боюсь и не стесняюсь этого. Поживу у тебя? Что-то мне совсем не хочется возвращаться.

— Конечно. Живи, пока не надоест. Только отправь супруге повеление переселиться в Мон-Сен-Мишель вместе с дочерью. Их там примут и устроят, я распоряжусь. Бережёного — Бог бережёт

— Думаешь?

— Знаю.

— Тогда, конечно. Оркестр то у тебя здесь есть?

Радиосвязь между Тауантинсуйу и Маракайбо установили семнадцатого марта 1534 года. Получили пакет новостей. Франциск Первый Валуа и Гийом Первый Бониве выжили. Оказывается, они ушли от Триеста накануне битвы всего с тремя батальонами охраны. Через Загреб и Буду добрались до Кракова, где угодили в карантин, а после него, с немалыми приключениями добирались до Антверпена, через Царьград и Гётеборг.

Узнал всё это Эль Чоло от непосредственного участника, Гийома Гуфье де Бониве, прибывшего в Новый Свет, искать помощи у друзей.

С Гийомом, Эль Чоло пообщался лично. В плавании тот провёл больше сорока дней, и за это время никто на корабле не заболел, но шаман всё равно на берег никого не пустил, даже друга Гийома. Принял его на борту своей яхты, а после сразу отправил в Тауантинсуйу, через Нью-Йорк. Изгнанному королю Хорватии снова требуется оружие, много оружия, много больше, чем у него имеется денег. Принять решение главный вице-император мог и сам, но не захотел. Большую Европейскую Игру ведёт Савелий, к нему Эль Чоло де Бониве и отослал. Ждите, скоро будет, отчалил уже две недели назад.

Василий Иванович с Марией Генриховной из Лимы уже вернулись и готовятся к отплытию в Европу. На их яхту, «Князя Святослава Игоревича», грузят две радиостанции для Царьграда и Лондона. Ещё три на «Священного Препуция» — для Гранады, Мальты и аббатства Сен-Жермен-де-Пре в Париже. Парижская радиостанция станет первой коммерческой орденской.

Чума уже в Западной Германии (Швабии) и континентальных владениях Британии. Сэр Томас Мор, лорд-канцлер Британского королевства, запретил любое сообщение острова с континентом, а канцлер Русского царства, князь Иван Бельский — любое перемещение по дорогам, западнее Днепра. Италия поражена полностью, во Франции весь юго-восток. Что творится в Османской Империи, достоверно пока неизвестно, но точно, что самый настоящий ужас.

Совсем плох кардинал-камерленго Иаков Рихтер, архиепископ Маракайбо и главный викарий Собора Священного Препуция, так что Папе Клименту Восьмому лучше бы вернуться. Долго Рихтер не протянет.

— Вещь! — оценил радиостанцию король Западной Германии, уже освоивший сленг своего друга, императора Нового Света, — Мне тоже такая штука нужна.

— Одну получишь в подарок. В столицу, в Кёльн. А дальше договаривайся с магистром Ордена.

— Договоримся, — кивнул друг Энрике, — штук десять я куплю. Или даже больше, тут подумать надо, посчитать.

— К ним электростанции нужны.

— Тогда пять, или шесть. В Амстердам, Дюссельдорф, Ганновер, Франкфурт и Штутгарт точно надо, а в Гамбург может быть. Я рад, что Гийом выжил. За него даже больше рад, чем за Франсуа.

— Я тоже.

— Поможешь ему?

— Чем-нибудь обязательно помогу. Но воевать за Францию и Хорватию не буду точно. Сулейман и Увейс-паша мне тоже друзья.

— А после них?

— После и посмотрим. Им всем ещё по сорок не исполнилось.

Интерлюдия. 29 марта 1534 года.

Герцог Рима и Мальты, магистр Ордена Священного Препуция, кардинал Игнатий де Лойола принял предсмертную исповедь кардинала-камерленго Иакова Рихтера, архиепископа Маракайбо и главного викария главного христианского храма, накануне.

Почему именно ему решил исповедаться Рихтер перед смертью, а не своему обычному исповеднику, теперь можно только догадываться, покойный на вопросы уже не ответит. Но сама исповедь оказалась потрясающей всю картину мира, сложившуюся в сознании его высокопреосвященства, Игнатия де Лойола.

Второе Пришествие уже состоялось! В этом покойный кардинал был убеждён. Мессия явился в облике императора-язычника, и именно он будет вершить Страшный Суд. Сын Солнца. Интико, владыка-император половины мира. Не сказать, что у Игнатия де Лойола не рождалось подобных мыслей в размышлениях. Слишком необычен Сын Солнца, слишком много необычного от него исходит. Очевидно, что с ним всё очень непросто, но Мессия? А ведь Рихтер в этом убеждён. Что-то он такое увидел в Кёльне, что открылось только ему. Он увидел, что еретиков карает именно Сын Солнца, используя своего главного жреца и главного вице-императора как оружие. Что именно он увидел, покойный описать не смог, всё произошло мгновенно и слилось в пятно движущейся, точнее даже, находящейся одновременно везде, фигуры Чалько Юпанки, но увиденное в памяти запечатлелось очень отчётливо и после не раз возвращалось к нему во снах и позволило рассмотреть некоторые детали. Рассмотреть и убедиться — Второе Пришествие уже состоялось, Страшный Суд начался. Суд, на котором христианам не будет сделано никаких снисхождений, а как бы не наоборот.

Рихтер подробно вспомнил и рассказал про своё первое общение с Сыном Солнца, тогда ещё совсем ребёнком по человеческим меркам, состоявшееся в Панаме, тринадцать лет назад. Император Интико считает, что христианство отбросило развитие человечества на тысячелетия назад. И вообще, христианство к Иисусу Христу никакого отношения не имеет. Его имя просто используется церковью. Церковью, созданной Савлом из Тарсуса, человеком с очень сомнительной для создателя христианской религии биографией, ревностного гонителя первых христиан и в глаза самого Христа никогда не видевшего.

Да и вообще… Бог-Отец Иисуса Христа в христианстве… Что это ещё за Всемогущий, которому понадобилось наказывать фараона целыми Десятью Казнями Египетскими, чтобы угнать у него рабов? А если не он Отец Иисуса, то кто он тогда? «Отец ваш — Диавол»? В христианской религии Савлу из Тарса удалось совместить несовместимые противоположности. Иисус явился спасать иудеев от Дьявола. Только иудеев, только они ему поклонялись, а теперь поклоняются ещё и христиане. Да как поклоняются… Ритуально поедая плоть и выпивая кровь Иисуса Христа. Ежегодно исполняя этот жуткий по своей сути мистический обряд. Который, скорее всего, и мешает Иисусу вернуться.

В общем, кардинал Рихтер ушёл в другой мир в мир в уверенности, что Сын Солнца будет спасать человечество от христианства, в том числе, если не в первую очередь, о чём и предупредил перед своим уходом магистра Ордена Священного Препуция.

Его высокопреосвященство, Игнатий де Лойола, провёл в молитвенном бдении сутки, лично отпевая покойного, обращаясь к Господу с мольбами о вразумлении, но Господь, в ответ на мольбы, только усиливал эти греховные сомнения самого влиятельного христианина мира. Да-да, самого влиятельного. Папа Климент Восьмой практически устранился от дел после Кёльнского собора, а теперь не стало ещё и Рихтера.

И как с этим дальше жить? Всё вдруг в мире перевернулось и встало с ног на голову. Добро оказалось злом и наоборот.

После суточного молитвенного бдения, герцог Рима и Мальты, магистр и кардинал не отправился отдыхать, в этом не было нужды, уставшим он себя не чувствовал, что-то придавало сил, откуда-то они черпались. Игнатий де Лойола попросил главного жреца Империи и главного вице-императора о встрече в храме Инти. Главном языческом храме…

А на встрече, попросил благословления и напутствия. Самый влиятельный христианин в мире у языческого жреца! И ничего, твердь земная не разверзлась, потоп не начался, даже на душе сразу ощутимо полегчало.

— Живи по совести, Игнатий. Ничего другого в этой жизни от нас не требуется. По совести нашей и воздастся всем нам в итоге.