Сказки о Деревянном Человечке

чив к опрокинутой тележке, увидели жирного кота в обмороке. Увидели в

лопухах валяющихся деревянных человечков и забинтованного пуделя.

Но нигде не было видно губернатора Лиса.

Он исчез, - будто сквозь землю провалился тот, кого сыщики должны ох-

ранять, как зеницу ока.

Первый сыщик, подняв морду, издал собачий вопль отчаяния.

Второй сыщик сделал то же самое:

- Ай, ай, ай, ай-у-у-у!..

Они кинулись и обыскали весь косогор. Снова тоскливо взвыли, потому

что им уже мерещились плетка и железная решетка.

Униженно виляя задами, они побежали в Город Дураков, чтобы наврать в

полицейском отделении, будто губернатор; был взят на небо живым, - так

по дороге они придумали в свое оправданье. Буратино потихоньку ощупал

себя, - ноги, руки были целы. Он пополз в лопухи и освободил от веревок

Мальвину и Пьеро.

Мальвина, не говоря ни слова, обхватила Буратино за шею, но поцело-

вать не могла - помешал его длинный нос.

У Пьеро по локоть были оторваны рукава, белая пудра осыпалась со щек,

и оказалось, что щеки у него обыкновенные - румяные, несмотря на его лю-

бовь к стихам.

- Я здорово дрался, - грубым голосом сказал он. - Кабы мне не дали

подножку - нипочем бы меня не взять.

Мальвина подтвердила: - Он дрался, как лев.

Она обхватила Пьеро за шею и поцеловала в обе щеки.

- Довольно, довольно лизаться, - проворчал Буратино, - бежимте. Арте-

мона потащим за хвост.

Они ухватились все трое за хвост несчастной собаки и потащили ее по

косогору наверх.

- Пустите, я сам пойду, мне так унизительно, - стонал забинтованный

пудель.

- Нет, нет, ты слишком слаб.

Но едва они взобрались до половины косогора, наверху показались Кара-

бас Барабас и Дуремар. Лиса Алиса показывала лапой на беглецов, кот Ба-

зилио щетинил усы и отвратительно шипел.

- Ха-ха-ха, вот так ловко! - захохотал Карабас Барабас. - Сам золотой

ключик идет мне в руки!

Буратино торопливо придумывал, как выпутаться из новой беды. Пьеро

прижал к себе Мальвину, намереваясь дорого продать жизнь. На этот раз не

было никакой надежды на спасение.

Дуремар хихикал наверху косогора.

- Больную собачку-пуделя, синьор Карабас Барабас, вы мне отдайте, я

ее брошу в пруд пиявочкам, чтобы мои пиявочки разжирели...

Толстому Карабасу Барабасу лень было спускаться вниз, он манил бегле-

цов пальцем, похожим на сардельку:

- Идите, идите ко мне, деточки...

- Ни с места! - приказал Буратино. - Погибать - так весело! Пьеро,

говори какие-нибудь свои самые гадкие стишки. Мальвина, хохочи во всю

глотку...

Мальвина, несмотря на некоторые недостатки, была хорошим товарищем.

Она вытерла слезы и засмеялась очень обидно для тех, кто стоял на верху

косогора.

Пьеро сейчас же сочинил стихи и завыл неприятным голосом:

Лису Алису жалко -

Плачет по ней палка.

Кот Базилио нищий -

Вор, гнусный котище.

Дуремар, наш дурачок, -

Безобразнейший сморчок.

Карабас ты Барабас,

Не боимся очень вас...

В то же время Буратино кривлялся и дразнился:

- Эй ты, директор кукольного театра, старый пивной бочонок, жирный

мешок, набитый глупостью, спустись, спустись к нам, - я тебе наплюю в

драную бороду!

В ответ Карабас Барабас страшно зарычал, Дуремар поднял тощие руки к

небу.

Лиса Алиса криво усмехнулась:

- Разрешите свернуть шеи этим нахалам?

Еще минута, и все было бы кончено... Вдруг со свистом примчались

стрижи:

- Здесь, здесь, здесь!..

Над головой Карабаса Барабаса пролетела сорока, громко тараторя:

- Скорее, скорее, скорее!..

И на верху косогора появился старый папа Карло. Рукава у него были

засучены, в руке - сучковатая палка, брови нахмурены...

Он плечом толкнул Карабаса Барабаса, локтем - Дуремара, дубинкой вы-

тянул по спине лису Алису, сапогом швырнул в сторону кота Базилио...

После этого, нагнувшись и глядя с косогора вниз, где стояли деревян-

ные человечки, сказал радостно:

- Сын мой, Буратино, плутишка, ты жив и здоров, - иди же скорее ко

мне!

БУРАТИНО НАКОНЕЦ ВОЗВРАЩАЕТСЯ ДОМОЙ ВМЕСТЕ С ПАПОЙ КАРЛО, МАЛЬВИНОЙ,

ПЬЕРО И АРТЕМОНОМ

Неожиданное появление Карло, его дубинка и нахмуренные брови навели

ужас на негодяев.

Лиса Алиса уползла в густую траву и там дала стрекача, иногда лишь

останавливаясь, чтобы поежиться после удара дубинкой. Кот Базилио, отле-

тев шагов на десять, шипел от злости, как проткнутая велосипедная шина.

Дуремар подобрал полы зеленого пальто и полез с косогора вниз, повто-

ряя:

- Я ни при чем, я ни при чем...

Но на крутом месте сорвался, покатился и с ужасным шумом и плеском

шлепнулся в пруд.

Карабас Барабас остался стоять, где стоял. Он только втянул всю голо-

ву до макушки в плечи; борода его висела, как пакля.

Буратино, Пьеро и Мальвина взобрались наверх. Папа Карло брал их поо-

диночке на руки, грозил пальцем:

- Вот я вас ужо, баловники!

И клал за пазуху.

Потом он спустился на несколько шагов с косогора и присел над нес-

частной собакой. Верный Артемон поднял морду и лизнул Карло в нос. Бура-

тино тотчас высунулся из-за пазухи:

- Папа Карло, мы без собаки домой не пойдем.

- Э-хе-хе, - ответил Карло, - тяжеленько будет, ну да уж как-нибудь

донесу вашего песика.

Он взвалил Артемона на плечо и, отдуваясь от тяжелогогруза, полез на-

верх, где, все так же втянув голову, выпучив глаза, стоял Карабас Бара-

бас. - Куклы мои... - проворчал он.

Папа Карло ответил ему сурово:

- Эх, ты! С кем на старости лет связался, - с известными всему свету

жуликами, с Дуремаром, с котом, с лисой. Маленьких обижаете! Стыдно,

доктор! И Карло пошел по дороге в город. Карабас Барабас со втянутой го-

ловой шел за ним следом. - Куклы мои, отдай!.. - Нипочем не отдавай! -

завопил Буратино, высовываясь из-за пазухи.

Так шли, шли. Миновали харчевню "Трех пескарей", где, в дверях кла-

нялся плешивый хозяин, показывая обеими руками на шипящие сковородки.

Около дверей взад и вперед, взад и вперед расхаживал петух с выдран-

ным хвостом и возмущенно рассказывал о хулиганском поступке Буратино.

Куры сочувственно поддакивали:

- Ах-ах, какой страх! Ух-ух, наш петух!..

Карло поднялся на холм, откуда было видно море, кое-где покрытое ма-

товыми полосками от веяния ветерка, у берега - старый городок песочного

цвета под знойным солнцем и полотняная крыша кукольного театра.

Карабас Барабас, стоя в трех шагах позади Карло, проворчал:

- Я тебе дам за куклу сто золотых монет, продай.

Буратино, Мальвина и Пьеро перестали дышать - ждали, что скажет Кар-

ло.

Он ответил:

- Нет! Если бы ты был добрым, хорошим директором театра, я бы тебе,

так и быть, отдал маленьких человечков. А ты - хуже всякого крокодила.

Не отдам и не продам, убирайся.

Карло спустился с холма и, уже более не обращая внимания на Карабаса

Барабаса, вошел в городок.

Там на пустой площади неподвижно стоял полицейский.

От жары и скуки у него повисли усы, веки слиплись, над треугольной

шляпой кружились мухи.

Карабас Барабас вдруг засунул бороду в карман, схватил Карло сзади за

рубашку и заорал на всю площадь:

- Держите вора, он украл у меня куклы!..

Но полицейский, которому было жарко и скучно, даже и не пошевелился.

Карабас Барабас подскочил к нему, требуя арестовать Карло.

- А ты кто такой? - лениво спросил полицейский.

- Я доктор кукольных наук, директор знаменитого театра, кавалер выс-

ших орденов, ближайший друг Тарабарского короля, синьор Карабас Бара-

бас...

- А ты не кричи на меня, - ответил полицейский.

Покуда Карабас Барабас с ним препирался, папа Карло, торопливо стуча

палкой по плитам мостовой, подошел к дому, где он жил. Отпер дверь в по-

лутемную каморку под лестницей, снял с плеча Артемона, положил на койку,

из-за пазухи вынул Буратино, Мальвину и Пьеро и посадил их рядышком на

стол.

Мальвина сейчас же сказала:

- Папа Карло, прежде всего займитесь больной собакой. Мальчики, не-

медленно мыться...

Вдруг она в отчаянии всплеснула руками:

- А мои платья! Мои новенькие туфельки, мои хорошенькие ленточки ос-

тались на дне оврага, в лопухах!..

- Ничего, не горюй, - сказал Карло, - вечером я схожу, принесу твои

узлы.

Он заботливо разбинтовал Артемоновы лапы. Оказалось, что раны почти

уже зажили и собака не могла пошевелиться только потому, что была голод-

на.

- Тарелочку овсяной болтушки да косточку с мозгом, - простонал Арте-

мон, - и я готов драться со всеми собаками в городе.

- Ай-ай-ай, - сокрушался Карло, - а у меня дома ни крошки, и в карма-

не ни сольдо...

Мальвина жалобно всхлипнула. Пьеро тер кулаком лоб, соображая.

- Я пойду на улицу читать стихи, прохожие надают мне кучу сольдо.

Карло покачал головой:

- И будешь ты ночевать, сынок, за бродяжничество в полицейском отде-

лении.

Все, кроме Буратино, приуныли. Он же хитро улыбался, вертелся так,

будто сидел не на столе, а на перевернутой кнопке.

- Ребята, - довольно хныкать! - Он соскочил на пол и что-то вытащил

из кармана. - Папа Карло, возьми молоток, отдели от стены дырявый холст.

И он задранным носом указал на очаг, и на котелок над очагом, и на

дым, нарисованные на куске старого холста.

Карло удивился:

- Зачем, сынок, ты хочешь сдирать со стены такую прекрасную картину?

В зимнее время я смотрю на нее и воображаю, что это настоящий огонь и в

котелке настоящая баранья похлебка с чесноком, и мне становится немного

теплее.

- Папа Карло, даю честное кукольное слово, - у тебя будет настоящий

огонь в очаге, настоящий чугунный котелок и горячая похлебка. Сдери

холст.

Буратино сказал это так уверенно, что папа Карло почесал в затылке,

покачал головой, покряхтел, покряхтел, - взял клещи и молоток и начал

отдирать холст. За ним, как мы уже знаем, все было затянуто паутиной и

висели дохлые пауки.

Карло старательно обмел паутину. Тогда стала видна небольшая дверца

из потемневшего дуба. На четырех углах на ней были вырезаны смеющиеся

рожицы, а посредине - пляшущий человечек с длинным носом.

Когда с него смахнули пыль, Мальвина, Пьеро, папа Карло, даже голод-

ный Артемон воскликнули в один голос:

- Это портрет самого Буратино!

- Я так и думал, - сказал Буратино, хотя он ничего такого не думал и

сам удивился. - А вот и ключ от дверцы. Папа Карло, открой...

- Эта дверца и этот золотой ключик, - проговорил Карло, - сделаны

очень давно каким-то искусным мастером. Посмотрим, что спрятано за двер-

цей.

Он вложил ключик в замочную скважину и повернул... Раздалась негром-

кая, очень приятная музыка, будто заиграл органчик в музыкальном ящи-

ке...

Папа Карло толкнул дверцу. Со скрипом она начала открываться.

В это время раздались торопливые шаги за окном, и голос Карабаса Ба-

рабаса проревел:

- Именем Тарабарского короля - арестуйте старого плута Карло!

КАРАБАС БАРАБАС ВРЫВАЕТСЯ В КАМОРКУ ПОД ЛЕСТНИЦЕЙ

Карабас Барабас, как мы знаем, тщетно старался уговорить сонного по-

лицейского, чтобы он арестовал Карло. Ничего не добившись, Карабас Бара-

бас побежал по улице.

Развевающаяся борода его цеплялась за пуговицы и зонтики прохожих.

Он толкался и лязгал зубами. Вслед ему пронзительно свистели мальчиш-

ки, запускали в спину ему гнилыми яблоками.

Карабас Барабас вбежал к начальнику города. В этот жаркий час на-

чальник сидел в саду, около фонтана, в одних трусиках и пил лимонад.

У начальника было шесть подбородков, нос его утонул в розовых щеках.

За спиной его, под липой, четверо мрачных полицейских то и дело откупо-

ривали бутылки с лимонадом.

Карабас Барабас бросился перед начальником на колени и, бородой раз-

мазывая слезы по лицу, завопил:

- Я несчастный сирота, меня обидели, обокрали, избили...

- Кто тебя, сироту, обидел? - отдуваясь, спросил начальник.

- Злейший враг, старый шарманщик Карло. Он украл у меня три самые

лучшие куклы, он хочет сжечь мой знаменитый театр, он подожжет и ограбит

весь город, если его сейчас же не арестовать.

В подкрепление своих слов Карабас Барабас вытащил горсть золотых мо-

нет и положил в туфлю начальника.

Короче говоря, он такое наплел и наврал, что испуганный начальник

приказал четырем полицейским под липой:

- Идите за почтенным сиротой и сделайте все нужное именем закона.

Карабас Барабас побежал с четырьмя полицейскими к каморке Карло и

крикнул:

- Именем Тарабарского короля - арестуйте вора и негодяя!

Но двери были закрыты. В каморке никто не отозвался. Карабас Барабас

приказал:

- Именем Тарабарского короля - ломайте дверь!

Полицейские нажали, гнилые половинки дверей сорвались с петель, и че-

тыре бравых полицейских, гремя саблями, с грохотом свалились в каморку

под лестницей.

Это было в ту самую минуту, когда в потайную дверцу в стене, нагнув-

шись, уходил Карло.

Он скрылся последним. Дверца - Дзынь!.. - захлопнулась. Тихая музыка

перестала играть. В каморке под лестницей валялись только грязные бинты

и рваный холст с нарисованным очагом...

Карабас Барабас подскочил к потайной дверце, заколотил в нее кулаками

и каблуками:

Тра-та-та-та!

Но дверца была прочна.

Карабас Барабас разбежался и ударил в дверцу задом.

Дверца не подалась.

Он затопал на полицейских:

- Ломайте проклятую дверь именем Тарабарского короля!..

Полицейские ощупывали друг у друга - кто нашлепку на носу, кто шишку

на голове.

- Нет, здесь работа очень тяжелая, - ответили они и пошли к начальни-

ку города сказать, что ими все сделано по закону, но старому шарманщику,

видимо, помогает сам дьявол, потому что он ушел сквозь стену.

Карабас Барабас рванул себя за бороду, повалился на пол и начал ре-

веть, выть и кататься, как бешеный, по пустой каморке под лестницей.

ЧТО ОНИ НАШЛИ ЗА ПОТАЙНОЙ ДВЕРЬЮ

Пока Карабас Барабас катался, как бешеный, и рвал на себе бороду, Бу-

ратино впереди, а за ним Мальвина, Пьеро, Артемон и - последним - папа

Карло спускались по крутой каменной лестнице в подземелье.

Папа Карло держал огарок свечи. Ее колеблющийся огонек отбрасывал от

Артемоновой лохматой головы или от протянутой руки Пьеро большие тени,

но не мог осветить темноты, куда спускалась лестница.

Мальвина, чтобы не зареветь от страха, щипала себя за уши.

Пьеро, - как всегда, ни к селу ни к городу, - бормотал стишки:

Пляшут тени на стене, -

Ничего не страшно мне.

Лестница пускай крута,

Пусть опасна темнота, -

Все равно подземный путь

Приведет куда-нибудь...

Буратино опередил товарищей, - его белый колпачок едва был виден глу-

боко внизу.

Вдруг там что-то зашипело, упало, покатилось, и донесся его жалобный

голос:

- Ко мне, на помощь!

Мгновенно Артемон, забыв раны и голод, опрокинул Мальвину и Пьеро,

черным вихрем кинулся вниз по ступенькам.

Лязгнули его зубы. Гнусно взвизгнуло какое-то существо.

Все затихло. Только у Мальвины громко, как в будильнике, стучало

сердце.

Широкий луч света снизу ударил по лестнице. Огонек свечи, которую

держал папа Карло, стал желтым.

- Глядите, глядите скорее! - громко позвал Буратино.

Мальвина задом наперед торопливо начала слезать со ступеньки на сту-

пеньку, за ней запрыгал Пьеро. Последним, нагнувшись, сходил Карло, то и

дело теряя деревянные башмаки.

Внизу, там, где кончалась крутая лестница, на каменной площадке сидел

Артемон. Он облизывался. У его ног валялась задушенная крыса Шушара.

Буратино обеими руками приподнимал истлевший войлок, - им было зана-

вешено отверстие в каменной стене. Оттуда лился голубой свет.

Первое, что они увидели, когда пролезли в отверстие, - это расходящи-

еся лучи солнца. Они падали со сводчатого потолка сквозь круглое окно.

Широкие лучи с танцующими в них пылинками освещали круглую комнату из

желтоватого мрамора. Посреди нее стоял чудной красоты кукольный театр.

На занавесе его блестел золотой зигзаг молнии.

С боков занавеса поднимались две квадратные башни, раскрашенные так,

будто они были сложены из маленьких кирпичиков. Высокие крыши из зеленой

жести ярко блестели.

На левой башне были часы с бронзовыми стрелками. На циферблате против

каждой цифры нарисованы смеющиеся рожицы мальчика и девочки.

На правой башне - круглое окошко из разноцветных стекол.

Над этим окошком, на крыше из зеленой жести, сидел Говорящий Сверчок.

Когда все, разинув рты, остановились перед чудным театром, сверчок про-

говорил медленно и ясно:

- Я предупреждал, что тебя ждут ужасные опасности и страшные приклю-

чения, Буратино. Хорошо, что все кончилось благополучно, а могло кон-

читься и неблагополучно... Так-то...

Голос у сверчка был старый и слегка обиженный, потому что Говорящему

Сверчку в свое время все же попало по голове молотком и, несмотря на

столетний возраст и природную доброту, он не мог забыть незаслуженной

обиды. Поэтому он больше ничего не прибавил, - дернул усиками, точно

смахивая с них пыль, и медленно уполз куда-то в одинокую щель - подальше

от суеты.

Тогда папа Карло проговорил:

- А я-то думал - мы тут, по крайней мере, найдем кучу золота и сереб-

ра, - а нашли всего-навсего старую игрушку.

Он подошел к часам, вделанным в башенку, постучал ногтем по цифербла-

ту, и так как сбоку часов на медном гвоздике висел ключик, он взял его и

завел часы...

Раздалось громкое тиканье. Стрелки двинулись. Большая стрелка подошла

к двенадцати, маленькая - к шести. Внутри башни загудело и зашипело. Ча-

сы звонко пробили шесть...

Тотчас на правой башне раскрылось окошко из разноцветных стекол, выс-

кочила заводная пестрая птица и, затрепетав крыльями, пропела шесть раз:

- К нам - к нам, к нам - к нам, к нам - к нам...

Птица скрылась, окошко захлопнулось, заиграла шарманочная музыка. И

занавес поднялся...

Никто, даже папа Карло, никогда не видывал такой красивой декорации.

На сцене был сад. На маленьких деревьях с золотыми и серебряными

листьями пели заводные скворцы величиной с ноготь. На одном дереве висе-

ли яблоки, каждое из них не больше гречишного зерна. Под деревьями про-

хаживались павлины и, приподнимаясь на цыпочках, клевали яблоки. На лу-

жайке прыгали и бодались два козленка, а в воздухе летали бабочки, едва

заметные глазу.

Так прошла минута. Скворцы замолкли, павлины и козлята попятились за

боковые кулисы. Деревья провалились в потайные люки под пол сцены.

На задней декорации начали расходиться тюлевые облака. Показалось

красное солнце над песчаной пустыней. Справа и слева, из боковых кулис,

выкинулись ветки лиан, похожие на змей, - на одной действительно висела

змея-удав. На другой раскачивалось, схватившись хвостами, семейство

обезьян.

Это была Африка.

По песку пустыни под красным солнцем проходили звери.

В три скачка промчался гривастый лев, - хотя был он не больше котен-

ка, но страшен.

Переваливаясь, проковылял на задних лапах плюшевый медведь с зонти-

ком.

Прополз отвратительный крокодил, - его маленькие дрянные глазки прит-

ворялись добренькими. Но все же Артемон не поверил и зарычал на него.

Проскакал носорог, - для безопасности на его острый рог был надет ре-

зиновый мячик.

Пробежал жираф, похожий на полосатого, рогатого верблюда, изо всей

силы вытянувшего шею.

Потом шел слон, друг детей, - умный, добродушный, - помахивал хобо-

том, в котором держал соевую конфету.

Последней протрусила бочком страшно грязная дикая собака-шакал. Арте-

мон с лаем кинулся на нее, - папе Карло с трудом удалось оттащить его за

хвост от сцены.

Звери прошли. Солнце вдруг погасло. В темноте какие-то вещи опусти-

лись сверху, какие-то вещи надвинулись с боков. Раздался звук, будто

провели смычком по струнам.

Вспыхнули матовые уличные фонарики. На сцене была городская площадь.

Двери в домах раскрылись, выбежали маленькие человечки, полезли в игру-

шечный трамвай. Кондуктор зазвонил, вагоновожатый завертел ручку,

мальчишка живо прицепился к колбасе, милиционер засвистел, - трамвай

укатился в боковую улицу между высокими домами.

Проехал велосипедист на колесах - не больше блюдечка для варенья.

Пробежал газетчик, - вчетверо сложенные листки отрывного календаря - вот

какой величины были у него газеты.

Мороженщик прокатил через площадку тележку с мороженым. На балкончики

домов выбежали девочки и замахали ему, а мороженщик развел руками и ска-

зал:

- Все съели, приходите в другой раз.

Тут занавес упал, и на нем опять заблестел золотой зигзаг молнии.

Папа Карло, Мальвина, Пьеро не могли опомниться от восхищенья. Бура-

тино, засунув руки в карманы, задрав нос, сказал хвастливо:

- Что - видели? Значит, недаром я мокнул в болоте у тетки Тортилы...

В этом театре мы поставим комедию - знаете, какую? - "Золотой ключик,

или Необыкновенные приключения Буратино и его друзей". Карабас Барабас

лопнет с досады.

Пьеро потер кулаками наморщенный лоб:

- Я напишу эту комедию роскошными стихами.

- Я буду продавать мороженое и билеты, - сказала Мальвина. - Если вы

найдете у меня талант, попробую играть роли хорошеньких девочек...

- Постойте, ребята, а учиться когда же? - спросил папа Карло.

Все враз ответили:

- Учиться будем утром... А вечером играть в театре...

- Ну, то-то, деточки, - сказал папа Карло, - а уж я, деточки, буду

играть на шарманке для увеселения почтенной публики, а если станем

разъезжать по Италии из города в город, буду править лошадью да варить

баранью похлебку с чесноком...

Артемон слушал, задрав ухо, вертел головой, глядел блестящими глазами

на друзей, спрашивал: а ему что делать?

Буратино сказал:

- Артемон будет заведовать бутафорией и театральными костюмами, ему

дадим ключи от кладовой. Во время представления он может изображать за

кулисами рычание льва, топот носорога, скрип крокодиловых зубов, вой

ветра - посредством быстрого верчения хвоста и другие необходимые звуки.

- Ну а ты, ну а ты, Буратино? - спрашивали все. - Кем хочешь быть при

театре?

- Чудаки, в комедии я буду играть самого себя и прославлюсь на весь

свет!

НОВЫЙ КУКОЛЬНЫЙ ТЕАТР ДАЕТ ПЕРВОЕ ПРЕДСТАВЛЕНИЕ

Карабас Барабас сидел перед очагом в отвратительном настроении. Сырые

дрова едва тлели. На улице лил дождь. Дырявая крыша кукольного театра

протекала. У кукол отсырели руки и ноги, на репетициях никто не хотел

работать, даже под угрозой плетки в семь хвостов. Куклы уже третий день

ничего не ели и зловеще перешептывались в кладовой, вися на гвоздях.

С утра не было продано ни одного билета в театр. Да и кто пошел бы

смотреть у Карабаса Барабаса скучные пьесы и голодных, оборванных акте-

ров!

На городской башне часы пробили шесть. Карабас Барабас мрачно побрел

в зрительный зал, - пусто.

- Черт бы побрал всех почтеннейших зрителей, - проворчал он и вышел

на улицу. Выйдя, взглянул, моргнул и разинул рот так, что туда без труда

могла бы влететь ворона.

Напротив его театра перед большой новой полотняной палаткой стояла

толпа, не обращая внимания на сырой ветер с моря.

Над входом в палатку на помосте стоял длинноносый человечек в колпач-

ке, трубил в хрипучую трубу и что-то кричал.

Публика смеялась, хлопала в ладоши, и многие заходили внутрь палатки.

К Карабасу Барабасу подошел Дуремар; от него, как никогда, пахло ти-

ной.

- Э-хе-хе, - сказал он, собирая все лицо в кислые морщины, - никуда

дела с лечебными пиявками. Вот хочу пойти к ним, - Дуремар указал на но-

вую палатку, - хочу попроситься у них свечи зажигать или мести пол.

- Чей этот проклятый театр? Откуда он взялся? - прорычал Карабас Ба-

рабас.

- Это сами куклы открыли кукольный театр "Молния", они сами пишут

пьесы в стихах, сами играют.

Карабас Барабас заскрипел зубами, рванул себя за бороду и зашагал к

новой полотняной палатке. Над входом в нее Буратино выкрикивал:

- Первое представление занимательной, увлекательной комедии из жизни

деревянных человечков. Истинное пропсшествие о том, как мы победили всех

своих врагов при помощи остроумия, смелости и присутствия духа...

У входа в кукольный театр в стеклянной будочке сидела Мальвина с кра-

сивым бантом в голубых волосах и не поспевала раздавать билеты желающим

посмотреть веселую комедию из кукольной жизни.

Папа Карло в новой бархатной куртке вертел шарманку и весело подмиги-

вал почтеннейшей публике.

Артемон тащил за хвост из палатки лису Алису, которая прошла без би-

лета.

Кот Базилио, тоже безбилетный, успел удрать и сидел под дождем на де-

реве, глядя вниз злющими глазами.

Буратино, надув щеки, затрубил в хрипучую трубу:

- Представление начинается.

И сбежал по лесенке, чтобы играть первую сцену комедии, в которой

изображалось, как бедный папа Карло выстругивает из полена деревянного

человечка, не предполагая, что это принесет ему счастье.

Последней приползла в театр черепаха Тортила, держа во рту почетный

билет на пергаментной бумаге с золотыми уголками.

Представление началось. Карабас Барабас мрачно вернулся в свой пустой

театр. Взял плетку в семь хвостов. Отпер дверь в кладовую.

- Я вас, паршивцы, отучу лениться! - свирепо зарычал он. - Я вас нау-

чу заманивать ко мне публику!

Он щелкнул плеткой. Но никто не ответил. Кладовая была пуста. Только

на гвоздях висели обрывки веревочек.

Все куклы - и Арлекин, и девочки в черных масках, и колдуны в остро-

конечных шапках со звездами, и горбуны с носами как огурец, и арапы, и

собачки, - все, все, все куклы удрали от Карабаса Барабаса.

Со страшным воем он выскочил из театра на улицу. Он увидел, как пос-

ледние из его актеров удирали через лужи в новый театр, где весело игра-

ла музыка, раздавался хохот, хлопанье в ладоши.

Карабас Барабас успел только схватить бумазейную собачку с пуговицами

вместо глаз. Но на него, откуда ни возьмись, налетел Артемон, повалил,

выхватил собачку и умчался с ней в палатку, где за кулисами для голодных

актеров была приготовлена горячая баранья похлебка с чесноком.

Карабас Барабас так и остался сидеть в луже под дождем.

Данько Е.

ПОБЕЖДЕННЫЙ КАРАБАС

Можно искренне пожалеть того, кому в детстве не посчастливилось про-

читать сказку А.Н.Толстого "Золотой ключик". Детство без "Золотого клю-

чика", без озорного Буратино, без девочки с голубыми волосами, без вер-

ного Артемона кажется уже как бы не совсем полноценным. "К этой книге

тянет вернуться, как тянет в тот единственный и лучший в мире двор, где

прошло наше детство".

После выхода в свет книги о приключениях Буратино началась его вторая

бурная жизнь - театральная. По сказке ставились спектакли, снимались

фильмы, шли пьесы, делались инсценировки.

Обаяние сказки А.Н.Толстого было столь велико, что талантливая писа-

тельница Елена Яковлевна Данько (1898-1942) решилась написать продолже-

ние "Золотого ключика" - сказочную повесть "Побежденный Карабас". Она

впервые увидела свет в 1941 году.

Глава первая

О ТОМ, КАК ЧЕРНЫЙ ПУДЕЛЬ ПОКУПАЛ БУТЕРБРОДЫ

Жил-был на свете старый шарманщик.

Звали его Карло. Жил он один-одинешенек, и не с кем ему было словом

перемолвиться. Вот вырезал он себе из полена деревянного мальчика и наз-

вал его своим сыночком Буратино.

Буратино бегал, прыгал и баловался, как настоящий мальчишка. Стало у

шарманщика с тех пор хлопот полон рот. Но старик не жаловался: уж очень

он полюбил своего сыночка.

В том же городе жил богатый-пребогатый синьор Карабас Барабас Огром-

ная Борода - хозяин кукольного театра. Он был злой и страшный. Он хлес-

тал своих кукол плеткой и грозил оторвать им головы. Это было в Тара-

барской стране, где богачи делают все, что им вздумается, и никто им не

смеет перечить.

Бедные куклы терпеть не могли своего хозяина. И вот лучшие актеры

убежали из его театра. Сначала убежала девочка Мальвина с пуделем Арте-

моном, а потом убежал мальчик Пьеро. Карабас погнался за ними, пустив по

следу свирепых бульдогов. Но старый шарманщик Карло приютил беглецов в

своей каморке. А его сынок, веселый Буратино, открыл золотым ключиком

потайную дверцу и увел кукол от преследователей.

За дверцей оказался чудесный маленький театр. Куклы стали представ-

лять в нем забавные комедии и волшебные сказки. И зажили с тех пор весе-

ло и счастливо у старого Карло.

А Карабас остался без актеров. Пришлось ему закрыть свой театр. Он

злился, рвал свою длинную бороду и ревел от злости.

Об этом обо всем рассказано в книжке Алексея Николаевича Толстого

"Золотой ключик, или Приключения Буратино", и все читатели думают, что

на том дело и кончилось.

Я тоже думал, что ничего больше не приключилось с Карло и с его при-

емными детьми. Но нечаянно я узнал продолжение сказки. Вот как это было.

Я живу в Ленинграде и часто хожу в наш кукольный театр. Как-то раз,

на каникулах, я забрался туда раным-ранешенько, чуть ли не за два часа

до представления. Пришел - и сам не обрадовался.

В театре было пусто, темно и холодно. Окошечко в кассе было похоже на

закрытый глаз. Старуха уборщица выгребала в коридоре вчерашний сор. Уви-

дев меня, она принялась ворчать. Куда это меня принесло в такую рань?

Неужто мне дома не сидится? Я ответил, что боялся опоздать на представ-

ление.

- Ну, ступай, посиди в буфете. Нечего тут слоняться, сор ногами раз-

носить! - сказала она и стукнула метлой о железный совок.

Я пошел в буфет и уселся в уголке. Сонная буфетчица за прилавком вы-

тирала стаканы. Против меня в стене была маленькая дверца с большой над-

писью: "Посторонним вход воспрещается".

Я прочел эту надпись слева направо и справа налево, и мне стало очень

скучно. Когда еще начнется представление?

Вдруг дверца отворилась, и вошел черный пудель. Гордо выпрямив шею,

он нес в зубах корзинку для провизии. Он подошел к прилавку и встал на

задние лапы, принюхиваясь и приглядываясь к закускам, разложенным под

стеклом. Потом он поднял морду и негромко пролаял:

- Гав, гав!

Я думал, буфетчица рассердится и прогонит собаку. Мне захотелось под-

манить пуделя к себе, и я уже нащупал в кармане печенье, оставшееся у

меня от завтрака...

Но буфетчица ничуть не рассердилась. Она словно проснулась, схватила

свою серебряную лопаточку и сказала:

- Я к вашим услугам!

Тогда пудель протянул стриженую лапу в мохнатой манжетке и указал на

бутерброды.

- Вам с колбасой? и с ветчиной? и с салом? и с сыром? - спрашивала

буфетчица, выкладывая бутерброды на круглое блюдо. А пудель радостно по-

махивал хвостом, облизывался и указывал ей все новые закуски.

Скоро на блюде выросла целая гора. Здесь были и бутерброды, и пирож-

ки, и сосиски, и рябчики, и свиные котлеты с косточкой, и даже целое ко-

лечко колбасы! Пудель пошарил мордой в корзинке, вынул кошелек с деньга-

ми и подал его буфетчице. Никогда еще я не видывал такой собаки!

Тут к прилавку подошел высокий старик в бархатной куртке. Я и не за-

метил, откуда он взялся! Он поглядел на полное блюдо и с укором покачал

головой:

- Экий ты жадный, Артемон! Настоящий обжора!

Пудель живо убрал лапы с прилавка и сделал вид, будто бы он здесь ни

при чем. А старик сказал:

- Ну взял бы ты себе парочку бутербродов, рябчика, котлетку на ужин -

и хватит. А куда ты денешь теперь всю эту кучу? В землю зароешь, что ли?

Эх, брат, мы не в Тарабарской стране. Нам не приходится еду на черный

день копить!

Пудель опустил голову и виновато поджал хвост. А старик продолжал:

- И не думай, пожалуйста, что куклы помогут тебе съесть все это! Они

тебя за чем послали? За фруктами? А ты чего накупил, чудак? Собачий

вкус, конечно, дело почтенное, но люди любят не только то, что кушают

собаки, а у кукол и вовсе особые нравы. Запомни это, мой друг!

Тут пудель уронил голову на лапы и жалобно завыл.

- Ну, ну, ладно! Возьмем всю эту снедь, если тебе хочется! - утешил

его старик. - А уж я зато куплю детям самых лучших мандаринов, самых ру-

мяных яблок и самого сладкого винограда!

- Да у вас сегодня, я вижу, пир горой! - пошутила буфетчица, отпуская

ему красивые, спелые плоды.

- А то как же? Ведь сегодня ровно год, как я приехал в Ленинград. Вот

мы и празднуем этот день!

- Ну, поздравляю вас, папа Карло! - сказала буфетчица.

Тут я вскочил на ноги и бросился к старику. Я все понял.

- Папа Карло! Вы тот самый папа Карло, а это тот самый пудель Арте-

мон? Это про вас написано в книжке "Золотой ключик, или Приключения Бу-

ратино"?

Старик усмехнулся и кивнул головой. Пудель взглянул на меня и слегка

завилял хвостом. Я не помнил себя от радости и кричал:

- А я - читатель этой книжки! Я прочел ее пять раз с начала и пять -

с конца, три раза вдоль и два поперек! Я все про вас знаю! Скажите мне

скорее, где теперь Буратино, где Мальвина и Пьеро? Живы ли они, здоровы

ли и что они поделывают?

- А вот пойдемте с нами - сами увидите! - ответил Карло.

Он уложил покупки в корзинку и повел меня к маленькой дверце с

большой надписью: "Посторонним вход воспрещается!"

Пудель поплелся за нами следом.

Едва я переступил порог, как стал понимать собачий язык.

Я слышал, как пудель ворчал себе под нос:

- К чему это кормить детей мандаринами, яблоками и виноградом? И кис-

ло, и сладко, и оскомина на зубах! Тьфу, подумать противно! То ли дело

свиная котлета с косточкой!

- Цыц! - сказал Карло. - У всякого свой вкус.

И пудель замолчал.

Глава вторая

О ТОМ, КАК ЧИТАТЕЛЬ ПРЕВРАТИЛСЯ В ПИСАТЕЛЯ

Сначала мы шли темным коридором, потом спустились по ступенькам, по-

том опять стали подниматься по узкой лесенке, держась за шаткие перила.

Сверху шел слабый свет, и было слышно, как звенит какой-то бубенчик.

Потом стало светлее, и звон раздался у нас над самой головой. Я

взглянул вверх и увидел, что над нами, на площадке лестницы, горит яркая

лампочка. А под лампочкой стоит смешной деревянный мальчик с торчащим

носом и сбивает что-то ложкой в серебряном стаканчике. Так вот откуда

шел звон!

Мальчик увидел нас и вскрикнул от радости. Он вскочил верхом на пери-

ла и вмиг съехал вниз - прямо в руки старику. Он сидел на руках у Карло,

болтая тонкими ножками, вертел носом во все стороны и пищал:

- Папа Карло, попробуй моего гоголь-моголя! Это не простой гоголь-мо-

голь, а из розовых лепестков. Я его для тебя сбивал!

Он совал старику в рот полную ложку розовой пены, и его тень с торча-

щим носом смешно плясала на стене. Карло утер губы и отвел ложку, но

мальчик не унимался:

- Помнишь, как ты накормил меня своей последней луковкой, а сам лег

спать голодный? Ну покушай теперь моего гоголь-моголя, покушай, пожа-

луйста!

- Не балуйся, сынок! Веди себя хорошо. Видишь, я читателя с собой

привел! - сказал Карло.

- Читателя? - Мальчик повел на меня лукавым глазом и вдруг вырвался

из рук Карло. Он вскочил на спину пуделю и поехал впереди нас, выбивая

ложкой веселый марш по стаканчику и крича: - Дорогу нашему читателю!

Ура!

Я догадался, что это сам знаменитый Буратино, и обрадовался, что он

ничуть не заважничал от громкой славы.

Мы взошли на площадку, и Карло распахнул дверь. Я взглянул и ахнул -

куда это мы пришли?!

Прямо передо мной была зеленая поляна, а на ней красивый беленький

домик. Перед ним цвели алые розы. Золотистые бабочки кружились в солнеч-

ных лучах. Маленький фонтан выбрасывал вверх водяные струи, и каждая ка-

пелька сверкала на солнце, как алмаз.

"Это, верно, домик Мальвины!" - подумал я.

А за домиком чернел дремучий лес. Там светила луна и блестело голубое

озеро. Бледные лягушки сплетали венки из водяных лилий и задумчиво пля-

сали при лунном свете.

Это было так красиво, что я ничуть не удивился, почему это солнце и

луна светят в одно время. Мне захотелось подойти поближе, и я шагнул

вперед.

- Не промочите ножки! - запищал Буратино.

Я взглянул под ноги и увидел большую светлую реку. Ветерок чуть рябил

воду. Сквозь эту рябь глубоко на дне виднелись узорные водоросли. Голу-

бые рыбки медленно проплывали мимо них. Я оглянулся: нет ли где-нибудь

мостика? Но мостика не было.

- Дайте нам лодочку, дайте челнок, мы переедем на тот бережок! - жа-

лобно запел Буратино.

- Не слушайте его, он вас дурачит! - с досадой сказал Карло. - Как

тебе не стыдно, сынок?

Он отпихнул ногой светлую реку, отодвинул в сторону зеленую поляну с

домиком и повернул боком дремучий лес. Буратино свистнул и проскакал на

пуделе в открывшийся проход.

Тут я понял, что эти прекрасные картинки были нарисованы на полотне и

служили декорациями в театре! От этого они показались мне еще прекрас-

нее. Я не мог наглядеться на них. Но Карло окликнул меня, и мы пошли

дальше.

В просторной кухне ярко горел огонь. Старый заяц был здесь поваром, а

зайчата - поварятами. Ну и хлопотали же они вокруг сковородок и каст-

рюль! Здесь пеклись, жарились удивительные кушанья - расстегаи из ле-

пестков георгина, ананасные котлеты, оладьи из одуванчиков. Разве могли

сравниться с этим скучные буфетные закуски?

Молоденькие обезьянки под присмотром почтенной совы накрывали длинный

праздничный стол. Они живо схватили фрукты, которые принес Карло, разло-

жили мандарины, яблоки и виноград на фарфоровые тарелочки - и на столе

словно засияло солнце!

Поодаль у стены стояла маленькая стремянка. На ней, как птица на вет-

ке, сидел мальчик в белом балахончике. Он макал длинную кисть в ведерко

с малиновой краской и писал на стене большими буквами:

ПРИВЕТ ПАПЕ КАРЛО

- Эй, Пьеро, кончай работу, встречай гостя! К нам читатель пришел! -

сказал Карло.

Мальчик посмотрел на меня большими синими глазами и радостно улыбнул-

ся.

- Вы читатель? Я покажу вам мои новые стихи. Ладно?

Тут он смутился и выронил кисть из рук. Падая, кисть опрокинула ве-

дерко. Малиновая краска хлынула на голову проходившей мимо сове. Старуш-

ка захлопала крыльями и застонала с перепугу. Пьеро скатился с лесенки

кубарем. Он бросился утешать бедную птицу и вытирал ей голову своим ру-

кавом.

- Дай ей валерьянки. Пьеро! Видишь, какая она нервная! - сказал лас-

ковый голос.

Я оглянулся и увидел хорошенькую куклу с голубыми волосами. Она стря-

пала торт из чайных роз и раскатывала тесто хрустальной скалочкой. Я до-

гадался, что это Мальвина.

Пока Пьеро приводил в чувство расстроенную сову, а Мальвина глядела

на них обоих, Буратино подкрался и стащил со стола самую пышную розу.

Девочка вскрикнула и погналась за ним. Но он увернулся!

- Оставь, Мальвина, это для читателя!

Он протянул мне розу и сказал:

- Напишите про нас, пожалуйста, новую сказку!

Что тут началось!

- Напишите сказку! - завизжали обезьянки и покатились кубарем вокруг

меня.

- Сказку! - завопили зайчата, забренчали кастрюльками, зазвенели лож-

ками. Сова хохотала, лягушки квакали, Артемон лаял и кидался на всех.

- В самом деле, напишите сказку про наши новые приключения! - сказала

Мальвина.

Тут все притихли и столпились вокруг, ожидая, что я скажу.

- Но я никогда не пробовал писать... Ведь читатели только читают

книжки, а сами не пишут...

- Все сначала читают, а потом уже пишут! - сказал Буратино.

- Да я бы рад! - прошептал я.

- Ну вот и хорошо! - сказала Мальвина. - Папа Карло вам все расска-

жет. Вы только записывайте, что он будет говорить! Вот и выйдет сказка!

Правда, папа Карло?

Карло подумал, почесал себе подбородок и сказал:

- Пожалуй, если наш читатель согласен...

- Согласен! Согласен! - закричали все и захлопали в ладоши.

- ...так мы попробуем сделать из него писателя, - докончил Карло.

Тут меня усадили в кресло. Пьеро принес мне чистую тетрадку, а

Мальвина - вечное золотое перышко. Карло закурил трубку. Буратино влез к

нему на колени. Артемон улегся у его ног, обсасывая косточку. Остальные

уселись вокруг и принялись за яблоки, виноград и мандарины.

Карло стал рассказывать, а я записывать. А что я записал, об этом чи-

тай дальше.

Глава третья

О ТОМ, КАК ПАПА КАРЛО ЗАБОЛЕЛ И КУКЛЫ ИСКАЛИ ДОКТОРА

Куклам жилось весело и счастливо у старого шарманщика. Они представ-

ляли волшебные сказки в чудесном театрике Буратино.

Все ребятишки в Тарабарской стране знали и любили эти представления.

Бывало, чуть Карло выходил на площадь, уже бежали со всех сторон бо-

соногие, оборванные, чумазые малыши и кричали:

- Сказку! Покажи сказку, папа Карло!

Карло ставил свои ширмы, выпускал кукол, и тут начиналось веселье!

Ребятишки смеялись, кричали, хлопали в ладоши.

А богатенькие дети, заслышав шарманку, свешивались из окон дворцов,

вываливались из золоченых карет, царапали и кусали своих нянек за то,

что те не пускали их к папе Карло!

Каждый, кто хоть одним глазком взглянул на кукольное представление,

потом долго веселился. Подумает о Мальвине - улыбнется, подумает о Пьеро

- рассмеется, вспомнит Буратино - расхохочется!

А в Тарабарской стране был такой закон: богачи должны быть важными,

бедняки - грустными, а смеяться никому не позволено!

И вот однажды, когда Карло сидел дома со своими куклами и клеил им

игрушки, дверь растворилась. Вошел толстый, жирный судья в большой шляпе

с перьями. На шее у него висела золотая цепь. В руках была палка с хрус-

тальным шаром на верхушке. Он был такой важный, что сразу было видно -

он никогда в жизни не смеялся!

Он вынул грамоту с королевской печатью и громко прочел ее.

А в этой грамоте было написано, что король запрещает папе Карло пока-

зывать представления. А если он не послушается, ему отрубят голову!

- Довольно смеха!

Тут судья трижды стукнул жезлом об пол и выплыл в дверь, важный и на-

хохленный, как попугай.

Папа Карло смотрел ему вслед и молчал. Он даже не улыбнулся, когда

Буратино стал передразнивать судью: схватил кисточку от клея, стукнул

три раза об пол и пропищал: "Довольно смеха!"

Он только провел рукой по лбу, лег на свою колченогую кровать и по-

вернулся лицом к стене.

С той поры Карло заболел.

Он больше не вставал с постели. Он худел, слабел и горел в сильном

жару. И вот однажды ему стало так плохо, что Мальвина и Пьеро побежали

за доктором.

Была темная, ненастная ночь.

Дождь барабанил по крышам.

Дул мокрый, холодный, злой ветер.

Мальвина и Пьеро бежали по улице. Они хотели позвать к папе Карло

знаменитого доктора Помпилиуса. Этот доктор был очень важный. Он разъез-

жал по городу в великолепной коляске, и жирный мопс всегда сидел с ним

рядом на бархатных подушках. Про него шла слава, что он может вылечить

любую, даже самую опасную болезнь.

И вот, когда куклы прибежали к дому, где жил доктор, дверь оказалась

запертой. Дверная ручка скорчила им страшную рожу и прошипела:

- Ступайте домой! Доктор уже спит!

- А мы его разбудим! - сказали куклы. - Ведь у нас папа Карло забо-

лел!

И они храбро полезли по скользкой водосточной трубе к окошку, где еще

виднелся свет.

Доктор Помпилиус уже надел ночной колпак и собирался лечь спать.

Вдруг кто-то постучал в окно.

- Кто там? - заорал доктор, хватая со стены ружье.

- Откройте, пожалуйста! - ответил тонкий голосок.

Доктор подкрался к окну и с опаской отодвинул раму.

Ветер и дождь хлестнули ему в лицо. За окном была непроглядная те-

мень.

Вдруг из темноты вышли две куклы - мальчик и девочка и, дрожа, оста-

новились на подоконнике.

- Это что за глупые шутки? Ступайте домой! - рассердился доктор.

Куклы горько заплакали.

- У нас папа Карло заболел. Мы боимся, что он умрет! Пойдемте к нему,

господин доктор! Пропишите ему хорошее лекарство! - просили они и протя-

гивали к доктору свои деревянные ручки.

Доктор надел очки и строго посмотрел на незваных гостей.

Платье на них было старенькое и мокрое, хоть выжимай. С рваных башма-

ков стекали грязные лужицы. Доктор нахмурился.

- А есть ли у вашего папы денежки? Чем он мне заплатит за лечение?

Куклы повесили головы.

- У него нет денег... Он лежит больной и не может работать.

- Га-га-га! - заорал доктор. - Как же вы смели стучаться в мое окно?

Как смели пачкать мой чистый подоконник? Пошли прочь, нищие, бродяги,

пошли прочь!

Он сорвал свой ночной колпак, затопал ногами, швырнул одной туфлей в

Мальвину, другой - в Пьеро, а сам раздулся, как шар, подпрыгнул под по-

толок, стукнулся и снова подпрыгнул... Тут все затрещало, загремело,

загромыхало в докторском кабинете. Посыпались зеленые искры, завертелись

черные круги, поползли огненные змеи...

А доктор подпрыгивал и кричал:

- Пошли прочь! Га-га-га! Пошли прочь! Я великий, я знаменитый, я нес-

равненный доктор Помпилиус! Я никого не лечу даром!

Заткнув уши и зажмурив глаза, куклы бросились на улицу. Доктор страш-

но захохотал им вслед и с треском захлопнул окно.

Куклы снова очутились на мостовой. Они взялись за руки и пошли прочь,

борясь с ветром и попадая в лужи. И вот при тусклом свете фонаря они

увидели на углу золоченую вывеску: "Здесь живет добрый доктор Люмнили-

ус".

Дверь была отворена, и они вошли в дом.

Доктор Люмнилиус еще не ложился спать. Он сидел в кресле у камина,

прихлебывал теплое молоко и читал толстую книгу с серебряными застежка-

ми. В этой книге было написано, что люди должны стать добрыми и любить

друг друга, как братья. Тогда на земле не будет ни горя, ни нужды.

- Ах вы, бедные птенчики! - воскликнул доктор, увидев Мальвину и

Пьеро. А когда он узнал, что Карло лежит больной, в нужде и в горе, он

даже заплакал от жалости.

- Я добрый человек, деточки! - сказал он, обливаясь слезами. - Я не

хочу зла вашему папе. Поэтому не просите меня, чтобы я его вылечил.

- Нет, нет! Ведь жизнь бедняка - сплошное мучение. Пускай он лучше

умрет. И ему будет спокойнее, и на земле станет меньше горя и нужды!

Слезы катились, как горох, по лицу доктора, и вдруг эти слезы стали

крупные, как сливы! Нос разбух и повис на сторону. Руки поползли, как

жидкое тесто, по ручкам кресла. Ноги растеклись по ковру. Добрый доктор

растаял и превратился в кисель.

Он капал жирными каплями на раскрытую книгу и пришептывал:

- Жаль мне вас, милые крошки! Ох, как жаль...

Куклам стало страшно. Они бросились вон из дома. А доктор сначала за-

хихикал, потом зас-

меялся, потом захохотал и стал сгущаться. Руки

и ноги у него затвердели, нос встал на место, и

вот доктор уже сидел по-прежнему в кресле и

читал свою толстую книгу!

Но куклы этого не видели. Они ковыляли усталыми ножками по темной

мостовой, вглядываясь в дверные вывески. Дождь слепил им глаза. Они ис-

кали другого доктора.

Ведь папа Карло лежал больной, и ему нужно было помочь.

Глава четвертая

О ТОМ, ЧТО ПОСОВЕТОВАЛИ ПАПЕ КАРЛО ЛЕСНЫЕ ДОКТОРА

Карло лежал в своей каморке, укрытый старым одеялом. Буратино и Арте-

мон сидели возле него. В доме не было ни корочки хлеба, ни полешка дров.

Последний огарок тускло мигал на столе. Тени в углах росли, густели,

лезли на потолок. Казалось - погаснет огонек, нахлынет темнота, и умрет

Карло... Вот какое печальное было время!

Буратино вытирал полотенцем горячий лоб больного. А пудель положил

морду на край постели и, грустно помаргивая, глядел на хозяина добрыми

черными глазами.

Они ждали доктора, но доктор не приходил.

Наконец вернулась Мальвина, мокрая, озябшая. Ни один доктор в городе

не согласился лечить Карло. Пьеро побежал в лес - может быть, там най-

дется доктор?

- А если не найдется, - сказала Мальвина, стягивая с себя мокрые чул-

ки, - так я всю Тарабарскую страну обойду и весь земной шар обыщу, а уж

найду доктора для папы Карло.

- Спасибо, девочка! - прошептал Карло и погладил ее по голубым воло-

сам.

И все четверо стали опять ждать доктора.

Занялось утро. Под окном чирикнула птица. Над соседней крышей просиял

кусочек оранжевого неба. И вот кто-то быстро и весело пробежал по лест-

нице. Это был Пьеро.

- Папа Карло, я привел докторов! - крикнул он. - Вот они!

А в дверь уже входили лесные доктора - профессор Сова, фельдшерица

Жаба и народный знахарь Жук-Богомол. В каморке сразу запахло сосновой

хвоей, болотом и свежими лесными травами. Карло улыбнулся, Мальвина сде-

лала книксен, а Буратино стал на голову и задрыгал ногами от радости!

Сова выступила вперед и сказала:

- Папа Карло! Мы простые лесные звери, не ученые, как другие доктора!

Но мы вас любим и будем лечить бесплатно!

- Прекрасно придумано! - вскричали куклы.

Доктора пожелали осмотреть больного. Сова долго слушала его сердце,

задумчиво хлопая круглыми желтыми глазами. Жаба осторожно пощупала его

живот мягкой и влажной лапой. А Жук-Богомол слегка постучал его по ко-

ленке своей сухонькой ручкой, похожей на увядший стебелек. Потом они

долго качали головами.

Множество больных вылечили они на своем веку, но такой странной бо-

лезни еще не видывали. Случалось им перевязывать птенчику сломанное кры-

ло, вправлять белке вывихнутую лапку, выдергивать ежу больной зуб, ле-

чить кошек от головной боли, а лягушек - от сердеч-

ных припадков. Но болезнь папы Карло была

совсем особенная. У него ничего не болело, и все

же он был тяжело болен.

Наконец Сова вынула из кармана клетчатый платок, протерла очки, от-

кашлялась и сказала:

- Болезнь очень опасная! Вам, папа Карло, не хватает счастья! Поста-

райтесь его раздобыть!

- Ах, счастье - лучшее лекарство! - вздохнула Жаба.

А Жук-Богомол одернул свой серый сюртук, надел шляпу и сказал:

- Принимайте счастье в порошке или в пилюлях. Это вас спасет!

Они поклонились и ушли.

- Да где же его взять, счастье-то? - спохватился Карло.

Но доктора не ответили. Они спешили в лес. Там у большого дупла их

ждали больные звери с простыми лесными болезнями. Еж-аптекарь уже выда-

вал лекарства - целебные травки, чистую сосновую смолу и утреннюю росу в

желудевых чашечках. Докторам было некогда рассуждать с папой Карло о че-

ловеческом счастье. Да вряд ли они и знали, где оно водится.

И вот куклы стали придумывать, где бы им достать счастье для больного

Карло.

- Я придумал! - сказал Пьеро. - Я сбегаю в аптеку, попрошу счастья в

долг - хоть на копеечку. Может быть, дадут?

- Ты дурак! - ответила Мальвина.

Пьеро обиделся и замолчал.

А Буратино влез на коробочку, приосанился и сказал:

- Слушайте, куклы! Дома сидеть - счастья не видать. Давайте пойдем по

свету. Станем спрашивать встречных и поперечных, заглянем во все норы и

закоулки. Может быть, и найдем счастье для папы Карло!

- Пойдем! - сказала Мальвина и тряхнула головой.

- Пойдем! - повторил Пьеро, утирая слезы.

А пудель заскулил и стал рваться в дверь. Он тоже хотел искать

счастья для папы Карло.

- Ступайте, детки, прогуляйтесь по воздуху! - сказал Карло. - Только

не огорчайтесь, если не найдете счастья. Счастье, говорят, на земле не

валяется и в аптеке не продается. Горя у нас хоть отбавляй, а про

счастье давненько не слыхано!

- А мы все-таки его найдем! - сказали куклы. Они поцеловали папу Кар-

ло, надели свои колпачки, кликнули собаку и вышли из дома.

Нелегкое это было дело - найти счастье в Тарабарской стране. Поля за-

росли там бурьяном, а улицы - грязью. В разрушенных домах прятались го-

лодные, оборванные дети. А если они выползали на свет, вороны принимали

их за огородные пугала. И, глухо каркая, садились им на головы.

Но куклы не унывали. Светило солнышко, просыхали вчерашние лужи.

Смешно чирикали воробьи. Весело болтая, куклы вышли на перекресток.

- Я пойду в лес! - сказал Буратино и повернул направо.

- А я - в поле, - сказал Пьеро и побежал налево.

- А я - в город, - сказала Мальвина и пошла прямо по дороге. Артемон

побежал за ней.

Каждый из них надеялся найти счастье.

Глава пятая

О ТОМ, КАК МАЛЬЧИКИ ИСКАЛИ СЧАСТЬЕ

В это самое время к дому, где жил Карло, подошел Карабас. Шляпа на

нем блестела, сапоги поскрипывали, сизая борода развевалась по ветру,

как флаг. Он опять стал важный и гордый.

Он просил короля, чтобы ему позволили снова открыть кукольный театр

на Королевской площади. Он пообещал, что будет показывать только скучные

представления, такие скучные, что ни одна душа не рассмеется!

Король позволил. Карабас раздулся от важности, как индюк. Он уже во-

ображал себя директором чудесного кукольного театра!

С усмешкой поглядел Карабас вслед уходящим куклам. Потом он протопал

наверх, в каморку шарманщика, и гаркнул:

- Эй, Карло, ты жив или помер? Отвечай!

Тут он захохотал так громко, что стены затряслись. Карло вздрогнул и

открыл глаза.

- Жив! - заорал Карабас. - Если жив, давай потолкуем!

Он шагнул в каморку, уселся верхом на опрокинутый ящик и расправил

пятерней свою огромную бороду. Нос у него был красный, как сургуч, а

глаза черные, маленькие и злые. Карло глядел на него со страхом.

- Слушай ты, нищий шарманщик! - сказал Карабас. - Хочешь, я дам тебе

денег и пришлю к тебе самого лучшего тарабарского доктора? Он тебя живо

вылечит. Согласен?

Карло даже ушам не поверил. Он подумал, что господин Карабас шутит.

- Да вовсе я не шучу! - огрызнулся Карабас. - Я сделаю все, как ска-

зал. А уж ты отдай мне за это твой кукольный театр и всех маленьких ак-

теров. Ну, по рукам, что ли? А?

У Карло сердце екнуло. Так вот что придумал Карабас!

- Нет, - сказал он, - я не отдам тебе моих маленьких актеров. Ты их

будешь бить!

Карабас захохотал, разинув пасть.

- Эка невидаль - бить! Актерам это полезно, они от битья умнеют! Все

это пустяки. Поговорим о деле. Ведь если ты умрешь, пропадет твой театр

и куклы погибнут с голоду! Лучше отдай их мне подобру-поздорову, а сам

лечись и поправляйся на мои денежки! Да что тут долго разговаривать! Я

принесу тебе деньги - и дело с концом!

- Нет, - сказал Карло, - не нужно мне твоих денег! Я их не возьму!

Но Карабас уже не слушал. Он вышел, хлопнув дверью, и быстро зашагал

по дороге. Он шел и мечтал о том, как будет загребать денежки, показывая

кукол богатеньким детям. Пускай они платят по червонцу за билет!

- А уж куклам я не позволю баловаться! На то есть у меня плетка-се-

михвостка! Вот так!

Он вынул из кармана свою любимую плеткусемихвостку и стал размахивать

ею, примеряясь, кого бы ему отхлестать. Вдруг в стороне от дороги, за

канавой, он увидел белый балахончик Пьеро и прямо шагнул к мальчику.

Пьеро не видел Карабаса. Он глядел себе под ноги, разыскивая траву

клевер. Кто-то сказал ему, что если найти листик клевера, не простой, а

с четырьмя листочками, это и значит "найти счастье".

Пьеро брел вдоль канавы, обходил черепки и разный мусор, пробирался

между лопухами и одуванчиками, ища клевер. Вдруг на краю канавы, над

старой подошвой, он увидел темно-зеленый кустик клевера. Посредине кус-

тика на тонкой ножке покачивался листик с четырьмя листочками! Пьеро

бросился к нему и сорвал "счастье".

В ту же минуту он упал, оглушенный страшным ударом. Карабас стоял над

ним с плеткой в руке и кричал:

- Ступай домой, бездельник! Будет тебе шляться по канавам, ступай до-

мой!

Пьеро покраснел от боли и обиды, крепко зажал в кулаке свое "счастье"

и молча глядел на Карабаса.

- Что глядишь? Или не признал хозяина? Погоди, скоро признаешь!

Га-га-га! - заорал Карабас и снова замахнулся плеткой.

Тут Пьеро вскочил на ноги и пустился наутек. Он мчался, как заяц, как

ветер, как молния, и вмиг скрылся из глаз. Карабас ухмыльнулся и, пома-

хивая плеткой, свернул в лес. Он хотел разыскать Буратино.

Проходя мимо старых лип, он услышал громкий щебет и поднял голову.

Возле старой скворечни верхом на ветке сидел Буратино и беседовал со

скворцами. Маленькие скворчата прыгали по шершавому стволу.

Карабас прислушался.

- И вот мы пошли искать счастье для папы Карло! - сказал Буратино. -

Я увидел ваш домик и подумал: нет ли у вас счастья?

- Лучше не спрашивай! - хмуро ответил скворец. - Счастье здесь не во-

дится. Самим есть нечего и детей кормить нечем.

- А еще Карабас грозится, что разорит наш домик! - заплакала скворчи-

ха.

- И разорю! Дайте срок, разорю! Надоели вы мне, глупые птицы! - зао-

рал Карабас. - А с тобой, друг любезный, я еще не так расправлюсь!

Он подпрыгнул, схватил Буратино за ногу и швырнул его на дорогу.

- Пошел домой! Нечего тебе лазать по деревьям!

- Захочу и буду лазать. Чего ты раскричался, Карабас? Ты мне не хозя-

ин! - ответил Буратино.

- Вот я тебе покажу хозяина! Пошел домой! - заревел Карабас и хлест-

нул его плеткой.

Больно было мальчику, но он даже не вскрикнул. Он встал, поправил на

голове колпачок и спокойно зашагал по дороге, стараясь не хромать на

ушибленную ногу. Ведь Буратино был молодцом, когда хотел!

Карабас еще погрозил скворцам и пошел своей дорогой. Он думал: "Вот

встречу Мальвину и ее прогоню домой. А потом возьму мешок, нагряну к

шарманщику и захвачу всех птенчиков разом! Всех актеров! Они у меня не

уйдут. Нет, шалишь, не уйдут!"

Карабас глядел по сторонам - не мелькнет ли где-нибудь розовое

платьице Мальвины? Он раздвигал кусты, осматривал все закоулки, канавы и

подворотни. Пришел в город - стал заглядывать в окна домишек. Воробьи

разлетались от него врассыпную, собаки удирали, поджав хвосты, редкие

прохожие шарахались в стороны.

А Мальвины нигде не было.

- Ладно, она от меня не уйдет! - ворчал Карабас и, помахивая плеткой,

брел дальше.

Глава шестая

О ТОМ, КУДА ДЕВАЛАСЬ МАЛЬВИНА

Пьеро вбежал в каморку шарманщика и крикнул:

- Папа Карло! Ведь ты не отдал нас Карабасу?

Он запыхался. От слез и пыли щеки у него стали совсем грязные. Разор-

ванный воротник висел вдоль спины, как тряпка. Он стоял на полу, сложив

ручки, и спрашивал:

- Скажи, не отдал?

- Не отдал и никогда не отдам! - улыбнулся Карло.

Тогда Пьеро вскарабкался на постель и уселся на одеяле, свесив ножки.

Он разжал кулак и показал Карло смятый, теплый от ладони листик с че-

тырьмя листочками.

- Смотри, что я нашел! Счастье!

- Да какое же это счастье, дурачок? - рассмеялся Карло. - Это просто

клевер!

- А ведь он с четырьмя листочками?

- И с четырьмя - просто клевер!

Тут глаза Пьеро опять набухли слезами. Ведь он так радовался, что на-

шел счастье, так боялся, что Карабас его отнимет! А оказалось - это

просто клевер!

- Не горюй, сынок! Давай сюда твою травку!

Карло вдернул клевер с четырьмя, листочками в петлицу своей старой

куртки, расправил листочки и сказал:

- А за твою заботу спасибо!

Пьеро сразу повеселел. Он забыл про Карабаса. Он принялся рассказы-

вать Карло, как хорошо ему было на солнышке у канавы. Там цветут желтые

одуванчики, блестит осколок стекла, серый кузнечик стрекочет в траве.

Там растут трилистники на тонких стебельках и тихо качаются от ветра.

Когда папа Карло выздоровеет, они пойдут гулять на канаву. Правда?

Карло слушал его и улыбался.

Вдруг за дверью послышался такой шум и гром, что все мухи в каморке

перепугались и роем ринулись в окошко. Это Буратино скакал на одной ноге

по лестнице и распевал во все горло:

Счастье, счастье, счастье, помоги,

Я остался без ноги!

- Не бойтесь, это я нарочно! - крикнул он, распахнув дверь. - Нога у

меня цела, только немножко вывихнута! Пошел я за счастьем, а нашел одни

колотушки. Да это горе не беда! Счастье от нас не уйдет!

Он тоже вскарабкался на постель. Карло осмотрел и осторожно вправил

его вывихнутую ножку.

Тут мальчики принялись дурачиться. Они рассказывали наперебой свои

приключения, передразнивали Карабаса, хохотали и подняли такую возню,

что из старого одеяла пыль пошла столбом.

Вдруг Карло спохватился:

- Мальчики, а где же Мальвина? Почему она не возвращается?

Мальчики слезли с постели и выглянули в окно, не идет ли Мальвина? Но

Мальвины не было видно.

- С ней Артемон пошел, он ее в обиду не даст! - сказал Буратино.

- Он как вцепится зубами в штанину или в рукав да как начнет трепать!

Карабас и тот испугается! - сказал Пьеро.

Они опять попробовали шутить, но Карло больше не смеялся. Приподняв

голову, он прислушивался - не простучат ли по лестнице легкие деревянные

ножки? Но все было тихо. Мальвина не возвращалась.

Мальчики замолчали. Страшно им было думать: а вдруг Карабас утащил

Мальвину? Кто теперь вызволит ее из беды? Ведь папа Карло болен.

Стало смеркаться, а Мальвины все не было.

- Я пойду ее искать! - сказал Буратино и надел колпачок. Вдруг дверь

растворилась.

Пудель вбежал в каморку, рухнул на пол у постели Карло и завыл...

Шерсть на нем стояла дыбом, зубы стучали. Он весь дрожал.

- Где Мальвина? - крикнул Карло.

- Уехала... - пролаял Артемон сквозь слезы.

- Куда уехала? Зачем?

Но пудель уткнулся мордой в руку хозяина и жалобно засопел. Мальчики

ласково оттащили его за уши.

- Ну расскажи, Артемон! Расскажи, не плачь!

Пудель проглотил слезы и стал рассказывать, как было дело.

Вот что он рассказал.

Они с Мальвиной долго бродили по городу - искали счастье.

- Счастье - в керосиновой лавке! - сказал им старый уличный фонарь. -

Когда в меня наливали керосин и зажигали фитиль, я был счастлив. Потому

что высшее счастье - ярко светить.

Увы, это было и прошло.

Он пошатнулся на ветхом столбе и заплакал ржавыми слезами. Его давно

уже никто не зажигал.

- Пойдем в керосиновую лавку! - сказал Артемон и дернул Мальвину за

юбочку.

- Не ходите! - прохрипели старые уличные часы. - Счастье вовсе не

там. Оно - в часовом магазине. Это такая пружинка. Ее вставляют в часы и

заводят их. Часы идут и показывают время. Это и есть счастье - идти в

ногу со временем! А наша пружинка давно лопнула!

Тут часы заскрипели, качнулись и отломились от железного прута, на

котором висели. С хрипом и стоном они упали в уличный мусор.

Старая собака, дремавшая на крыльце, подняла голову и протявкала без-

зубым ртом:

- Все это не так! Все это не так! В часовом магазине тоже нет

счастья. Спросите моего хозяина. Он сам часовой мастер. Он умеет делать

часы и разные удивительные приборы. Но кому это нужно в Тарабарской

стране? Никому. Хозяин лежит больной. Я сторожу его дверь. А если он ум-

рет, я тоже подохну.

Собака уронила голову на лапы. Мальвина и Артемон молча постояли пе-

ред ней, а потом побрели куда глаза глядят. Видно, не найдешь счастья в

Тарабарской стране!

Шли они, шли и к вечеру вышли на морской берег. У пристани стоял па-

роход с красным флагом на мачте. Чайки, сверкая крыльями, носились над

водой.

Путники присели отдохнуть в траве. Мальвина сняла туфельки и вытрях-

нула из них песок. Артемон глядел на чаек и щелкал зубами. Как ему хоте-

лось погоняться за ними по берегу, полаять во всю глотку! Но он не смел

оставить Мальвину одну.

Солнце садилось за гору. На берегу было тихо. Вдруг вдалеке из-за

прибрежной скалы показались дети - много детей. Они шли друг за дружкой

с узелками в руках. Странно было на них смотреть! Ведь ребятишки в Тара-

барской стране или прятались в развалинах, или бродили, одичалые, по

пустырям без толку, без цели! А эти шли деловитым шагом, и у каждого на

шее был яркий красный галстук.

- Куда они идут? - спросила Мальвина.

Должно быть, на пароход! - ответил пудель. - Я слышал, что если детям

живется плохо в какой-нибудь стране, за ними приходит пароход с красным

флагом! И увозит их в далекий, счастливый край!

- Что же ты молчал об этом до сих пор?

Дети уже шагали мимо них.

Вдруг одна маленькая девочка остановилась, и другие остановились то-

же. Она затопала ножками и сказала, что не пойдет на пароход. Она хочет

домой. И она заплакала:

- Где наш милый маленький домик?

Другие дети молча прошли вперед. Было видно, что им тоже хочется пла-

кать. А мальчик постарше взял маленькую девочку на руки и сказал:

- Нет твоего домика, Анита! Он разрушен. А ты не плачь. Ведь мы едем

в счастливую страну! Там много хороших домиков!

Тут Мальвина высунулась из травы. Мальчик ее заметил.

- Смотри, Анита, смотри, какая красивая куколка! Кто ее тут бросил?

Хочешь, возьмем ее с нами в Ленинград?

Он опустил девочку на землю и шагнул к Мальвине. Артемон ощетинился и

заворчал: "Не смей трогать куклу!" Но Мальвина дернула пуделя за ухо.

- Не мешай, Артемон! Я поеду с ними. Отойди подальше в кусты!

Пудель послушался. Мальчик взял Мальвину и поставил ее на дорожку пе-

ред девочкой.

Тут Мальвина протянула ручки вперед и запела песенку, которую только

что сочинила:

Тяжело и грустно мне:

Счастья нет в моей стране.

Но за счастьем в край чужой

Поплывет кораблик мой!

Девочка засмеялась, захлопала в ладоши и схватила Мальвину. Мальчик

взял Аниту за руку, и они побежали к пристани. Артемон мчался за ними,

но не смел лаять. Из-за плеча Мальвина глядела на него строго, будто го-

ворила: не мешай!

Вот пристань, вот сходни. Пахнет смолой и дымом. Пароход пыхтит. У

сходней стоят два матроса, пропускают пассажиров. Дети в красных галсту-

ках уже высыпали на палубу и кричат отставшим:

- Скорее!

- Поторапливайтесь! - кричат матросы.

Мальчик и девочка с куклой пробежали по сходням. Артемон ринулся было

за ними следом, но один из матросов схватил его за ошейник.

- Ты куда?

А другой крикнул:

- Это ваша собака, ребята?

- Нет! - ответили с палубы. - Не наша!

Тогда первый матрос оттащил пуделя в сторону, а другой стал убирать

сходни.

Артемон лаял, скакал, рвался на пароход. Но матрос держал его крепко.

Пароход дал гудок и отвалил. Между ним и пристанью появилась полоса зе-

леноватой воды, и с каждым мигом эта полоса расширялась.

Матрос выпустил пуделя. Артемон подбежал к краю пристани. Он весь

дрожал. Кудряшки прыгали у него над глазами, хвост ходил ходуном. Он

глядел на палубу. Там стояла девочка с куклой в руках.

Если бы Мальвина подала ему знак, он прыгнул бы в воду и поплыл бы

вдогонку за пароходом!

Но Мальвина только кивнула ему вдогонку: прощай, Артемон!

Пароход удалялся. Розовое платьице Мальвины уже казалось еле заметным

пятнышком. Вот и его не стало видно.

Артемон взвизгнул и опрометью помчался домой.

Глава седьмая

О ТОМ. ЧТО РАССКАЗАЛА ЛАСТОЧКА

Артемон поднял морду и снова завыл:

- Мальвина уехала...

Пьеро обнял его кудлатую голову и тоже заревел.

- Фу, плаксы! - сказал Буратино. - Подумаешь, горе, что уехала! Жаль,

что нас с собой не взяла! Правда, папа Карло?

Карло покачал головой и вздохнул.

- Очень меня беспокоит это путешествие. Что станет с Мальвиной в чу-

жом краю? Взяли ее с собой чужие дети, а кто знает, какие они? Может

быть, поиграют с куклой часок-другой, а потом оторвут ей голову и бросят

где-нибудь по дороге? Нет уж, лучше бы она не уезжала! Пусть бы сидела

здесь в уголочке и расчесывала свои голубые волосы!

Все невольно взглянули в уголок, где, бывало, сидела Мальвина. Там на

стенке блестел кусочек зеркала, на маленьком столике лежали гребешок,

зубная щетка и розовое мыльце. На полу валялась смятая розовая ленточка.

А самой Мальвины не было. Неужели она никогда не вернется в свой уголок?

- Я больше не буду ее дразнить! - сказал Буратино. - Только бы она

вернулась!

Слеза покатилась по его длинному носу и повисла капелькой на кончике.

Карло тяжело вздохнул.

Вдруг за окошком послышался шорох, и тонкий голос сказал:

- Чи-вить! Здесь живет папа Карло? Чи-вить!

Все оглянулись. На подоконнике сидела маленькая сине-черная ласточка

с белой грудкой. Она вертела головкой и поглядывала вокруг блестящими

глазками. За окном в вечернем небе уже зажигались звезды.

- Чи-вить! - повторила ласточка. - Я принесла папе Карло привет. Сер-

дечный привет от хорошенькой куколки.

- От Мальвины? - закричали все в один голос.

- Не знаю, - сказала ласточка. - Может быть, ее зовут Мальвиной. Я не

спросила. Нам было некогда разговаривать. На ней розовое платьице, и она

очень воспитанная.

- Это Мальвина! - воскликнул папа Карло. - Где вы ее встретили?

- Я провожала пароход в море. Я сидела на якорном канате. На палубе

было тихо. Дети ужинали внизу. И вдруг ко мне подошла эта куколка и

спросила: "Вы едете с нами или только провожаете нас?" Я ответила: "Про-

вожаю!"

- Так я и знал! - сказал папа Карло. - Они бросили ее одну на темной

палубе!

- Да нет же! Они ее не бросили. Маленькая девочка с ней не расстает-

ся. Она и ужинала с куклой на коленях. Но когда на третье подали

апельсины, она выпустила куклу из рук. Потому что люди чистят апельсин

двумя руками! Мальвина скользнула под стол и тихонько убежала на палубу.

Она обрадовалась, когда увидела меня.

- Что же она сказала?

- Что она скоро вернется и привезет папе Карло много-много счастья.

- Урра! - закричал Пьеро. - Я знал, что она вернется!

Мальчики принялись скакать, а пудель вертелся между ними и лаял от

радости:

- Урра!

Тут ласточка вспорхнула с подоконника.

- Не улетайте! - взмолился Карло. - Скажите, что она еще говорила? Да

тише вы, детки! Угомонитесь!

Ласточка взлетела под потолок и уселась на чердачной балке. Оттуда

она с опаской глядела вниз.

- Мальвина сказала: "Пускай Артемон поменьше воет, а то он расстраи-

вает папу Карло!"

- Что? - взвизгнул Артемон. Но вдруг он смутился, поджал хвост и, по-

нурив голову, уполз в угол.

- А еще она сказала: "Пускай мальчики чистят зубы и моют руки перед

обедом!"

- Ох! - воскликнул Пьеро.

- Вот девчонка! Железный характер! - сказал Буратино. И тоже ушел в

угол.

- А больше она ничего не сказала! - продолжала ласточка. - Мы услыша-

ли, что девочка плачет: "Где моя милая маленькая куколка?" Мальвина по-

бежала вниз. А я полетела на берег. Вот и все.

- Спасибо, милая ласточка! - сказал папа Карло. - Вы меня утешили

немножко. А всетаки мне беспокойно. Ну вот, приедут они в Ленинград. А

дальше что? Ленинград, я слышал, далеко на севере. Там всегда вьюги и

морозы. Дети замерзнут, и Мальвина с ними! Ведь там белые медведи плава-

ют на льдинах!

- Не бойся, папа Карло! - откликнулся Буратино. - Она и белых медве-

дей заставит мыть руки и чистить зубы! Это такая девчонка!

- Чи-вить! - сказала ласточка. - В Ленинграде вовсе не холодно. Я

улетаю туда каждую весну и провожу там все лето. Ласточкам там хорошо.

Комаров и мошек сколько угодно. Мы всегда сыты.

- Ну расскажите, расскажите нам про Ленинград! - воскликнул папа Кар-

ло.

Ласточка слетела вниз и уселась на спинку его кровати. Мальчики и Ар-

темон сидели тихо и слушали.

- Мое гнездышко - в старой крепостной стене над самой рекой! - пела

ласточка. - Это место зовется Петропавловская крепость. Летом там жаркое

солнце. Люди купаются в реке и лежат на солнцепеке - загорелые, сильные

и здоровые. Дети играют в теплом песке. У них красивые разноцветные иг-

рушки. На закате берег пустеет. Мы летаем вокруг высокой колокольни с

золотым шпилем. Неподалеку оттуда, в зеленой роще, лежит зоологический

сад. Там живет один белый медведь. Он всегда жалуется, что ему жарко. Он

сидит по горло в воде в своем бассейне. Нет, в Ленинграде совсем не хо-

лодно.

- Это летом, - сказал папа Карло. - А зимой?

- Когда наступают холода, мы летим на юг. А весной опять возвращаемся

в Ленинград! Я улетаю туда завтра на рассвете!

- Милая ласточка! - сказал папа Карло. - Прошу вас, разыщите Мальвину

и помогите ей вернуться домой! Подумать страшно, что зимние холода зас-

танут ее на севере! Ведь у нее даже нет теплого пальтишка!

Ласточка задумалась.

- Как же мне помочь ей? Ведь она не умеет летать!

- Папа Карло! - крикнул из-под стола Буратино. - Папа Карло! Я приду-

мал! Ты только не говори "нет". Ты сначала послушай, что я скажу!

- Говори, сынок! - сказал папа Карло. - Да что ты так волнуешься?

Буратино комкал в руках свой колпачок, переступал с ноги на ногу,

хлопал глазами и вертел носом во все стороны.

- Папа Карло... - тут он захлебнулся.

- Ну что?

- Папа Карло... У тебя есть самолетик... Дай его нам... Мы полетим

завтра вместе с ласточками... А потом вернемся и привезем Мальвину...

- Здорово придумал! - крикнул Пьеро и захлопал в ладоши, но тотчас же

замолчал: что-то скажет папа Карло?

Карло задумался. Страшно ему было отпускать мальчиков в полет. Мало

ли что может с ними случиться. И скучно ему будет без них. А как не от-

пустить? Ведь Мальвина, пожалуй, пропадет одна на чужой стороне. Кто о

ней позаботится? А мальчики ее разыщут!

- Мы полетим впереди и будем показывать им дорогу! - сказала ласточ-

ка.

- Ладно! - ответил папа Карло. - Собирайтесь, детки! Завтра в путь!

- Уррра! - закричали мальчики и Артемон.

Ласточка упорхнула в окно.

Карло вытащил из-под кровати большой сундук и вынул из него самоле-

тик. Краска на нем так и блестела. Поперек крыльев шла зеленая надпись:

"Театр Буратино". Шарманщик приготовил этот самолетик для нового предс-

тавления." Да вот не пришлось ему показать это представление ребятам.

Мальчики с веселым криком бросились к самолету.

- Погодите! - сказал Карло. - Он еще не готов. Нужно сделать кабину

побольше. А то Артемон не поместится в нее со своим хвостом!

Он достал с полочки над кроватью маленькую пилу, молоток, гвоздики.

- Ну-ка, мальчики, возьмите фанерку там в углу и выпилите мне три до-

щечки!

Мальчики принялись за работу. Пила визжала, опилки сыпались на пол.

Когда дощечки были готовы, Карло сколотил новую кабину. Построили ка-

бину - стали шить разноцветные парашютики. А когда забрезжил рассвет,

все было уже готово. Карло починил разорванный воротник Пьеро. Не яв-

ляться же мальчику в Ленинград оборванцем!

- Чи-вить! - сказала ласточка, заглянув в окошко. - Нам пора в путь!

Глядите в окно. Как полетят ласточки, вылетайте и вы следом!

Карло поставил самолет на подоконник.

- Ну, прощайте, детки! Возвращайтесь живы и здоровы и привезите с со-

бой Мальвину! - Он поцеловал их всех по очереди.

Пьеро, Буратино и Артемон уселись в самолет.

- Ты не скучай, папа Карло! - сказал Буратино.

- Мы привезем тебе счастье! - сказал Пьеро.

А пудель взвизгнул и лизнул хозяина в нос.

Но вот в розовом небе показались ласточки. Как черные стрелки, летели

они на север. Карло завел мотор. Самолет зажужжал, взмыл в воздух и вы-

летел в окно.

- Прощай, папа Карло! - кричали мальчики и махали своими колпачками,

а хвост Артемона мотался по ветру, как флаг.

Вот самолет пролетел над соседней крышей, обогнул печную трубу. Вот

он летит над улицей. Вот приближается к колокольне. Вот блеснуло на

солнце его серебряное крыло.

- Прощайте, детки!

Глава восьмая

О ТОМ, ЧТО ЗАДУМАЛ КАРАБАС, УЗНАВ, ЧТО КУКЛЫ УЛЕТЕЛИ

Карло глядел в окно. Вдруг за дверью послышались топот, бормотание,

сопение. Это Карабас лез по лестнице, таща за собой тяжелый кошель. Он

встал нынче спозаранку. Не терпелось ему прибрать кукол к своим рукам!

Он ввалился в каморку и бросил кошель на стол. Деньги звякнули.

- Бери! - крикнул Карабас. - Вот тебе за твоих актеров! Гей, куклы!

Где вы там? Ступайте сюда!

- Напрасно вы трудились, синьор Карабас! - ответил Карло. - Ведь я

говорил вам, что не возьму денег. А моих актеров тут нет. Лучше не ищи-

те!

- Где же они?

- Улетели! - Карло кивнул в окно. Там далеко в небе виднелся улетав-

ший самолет.

- Куда улетели? Зачем? - заревел Карабас. И вдруг хлопнул себя по

лбу. - Ах я, старый дуралей! Ведь говорили же мне пристанские крысы, что

какая-то кукла уехала вчера на пароходе! Я думал, им привиделось! А это

была Мальвина! Значит, мальчишки полетели за ней следом? Теперь я все

понял. Я их догоню! Я их поймаю! Я их в бараний рог согну! А ты помирай!

Он схватил свой кошель и ринулся вон. Только треск пошел по лестнице.

Карло лежал и думал: "Летите, мои детки, быстро-быстро, чтобы Карабас

вас не догнал! Авось я не умру. Дождусь, что вы вернетесь".

Он глядел в окно, но самолета уже не было видно. Он скрылся за облач-

ком.

Тем временем Карабас побежал на пристань - узнать, куда ушел пароход.

- В Ленинград! - сказал матрос и отвернулся. Уж очень противно было

смотреть на Карабаса, на его вытаращенные глаза и разинутый рот.

- В Ленинград так в Ленинград! - пробурчал Карабас и, переваливаясь,

как утка, побежал домой.

А жил Карабас в настоящей трущобе. У него был дом - огромный, как

дворец, но какой дворец! Одна стена развалилась, другая треснула, и в

трещине росла крапива. Крыша скособочилась, как старое лукошко. На чер-

даке жили огромные пауки, в подвале гнездились змеи, а тараканы и клопы

стадами ходили по всему дому, оставляя следы в густой пыли.

Только в одной комнатке не было пыли. Там на стенах сияли зеленые

обои в белый горошек. На столике блестела пишущая машинка. Перед ней си-

дела рыженькая секретарша с пушистым хвостом - лиса Алиса. Она любила

аккуратность. Да разве приучишь Карабаса к аккуратности?

Лиса печатала на машинке объявление о том, что завтра на Королевской

площади откроется кукольный театр синьора Карабаса Барабаса. Уж конечно,

Карабас добудет кукол! Завтра - за работу!

Вдруг Карабас ввалился в двери, выдернул из машинки объявление и

скомкал его.

- Кончай работу! Мы едем в Ленинград!

- В Ленинград? Да что вы? - ужаснулась лиса и даже всплеснула лапка-

ми.

- А что такое?

- Да разве вы не знаете русской пословицы: повадился кувшин по воду

ходить, там ему и голову...

- Молчи! - гаркнул Карабас. - Ступай возьми билеты на самый быстрый

самолет! Живо поворачивайся!

Лиса вздохнула, пожала плечиками и раскрыла свою сумочку.

- Ты пойдешь или нет? - заревел Карабас и выхватил плетку.

- Делу время, а туалету час! - сказала лиса, погляделась в зеркальце

и причесала себе ушки. А потом уже пошла за билетами.

Карабас спустился в подвал, распугал спавших змей и поднял скользкую

от плесени каменную плиту. Под ней лежали его сокровища. Он выгреб кучу

золота, наложил полный чемодан денег и еще рассовал червонцы по всем

карманам.

На ленинградский аэродром опустился самолет. Пилот заглянул в пасса-

жирскую кабину и весело сказал:

- Вылезайте, голуби. Прилетели. Вот он, Ленинград.

Из кабины вылез толстяк с сизой бородой. Пальто на нем было старинное

- с пелериной, шляпа трубой, на ногах сапожищи. А лицо заспанное, опух-

шее и смятое, как дорожная подушка. Он как ступил на землю, так и заша-

тался.

"Эх, укачало дедушку! - подумал пилот. - Ну ничего, внучка о нем по-

заботится. Она бойкая!"

Внучка тем временем выскочила из кабины и суетилась над чемоданами.

Она была маленькая, верткая, в клетчатой кепке. Личико розовое, кудряшки

рыжие, на носу большие очки, а на шее зеленый шарф в белый горошек.

И вот дедушка с чемоданом, а внучка с саквояжиком в руках зашагали к

воротам аэродрома. Это были, конечно, не дедушка с внучкой, а Карабас с

лисой.

Утреннее солнце сияло в бледно-голубом небе. Крыши ангаров отливали

серебром, крылья самолетов - золотом. А вдали в голубом тумане виднелись

золотистые шпили городских башен.

Светло было в Ленинграде.

Светло и просторно.

Над воротами аэродрома реяли красные флаги, легкие и яркие, как ле-

пестки гвоздики.

Вдруг Карабас остановился, выронил чемодан с червонцами и снова заша-

тался.

- Ну чего еще? - спросила лиса.

- Не могу идти, лиса. Просто невмоготу мне - до чего светло! Глаза

так и режет! - прохныкал Карабас и вытер глаза рукавом.

- А вы нахлобучьте шляпу пониже! - сказала лиса. - Удивляюсь я вам,

синьор Карабас. Кто вас просил ехать в Ленинград? А уж если приехали -

терпите. То ли еще будет? Думаете, мне приятно носить на мордочке эту

противную розовую маску? Я же терплю.

Она выпростала ручку в зеленой перчатке и поправила свое розовое ли-

чико. Оно было картонное. Карабас засопел и поплелся за ней следом.

Глава девятая

О ТОМ, КАК ДВА СТРАННЫХ ПУТЕШЕСТВЕННИКА ИСКАЛИ ПРИЮТА

Карабасу было тошно. Он привык к тесноте старых домов, "к вони и гря-

зи кривых переулков у себя на родине. Там ему было уютно. А здесь были

просторные улицы, прямые, как стрела. Дома на них были светлые и строй-

ные. Если и встречались где-нибудь на дороге мусорная куча или сломанный

столб, они, казалось, говорили прохожему: "Мы здесь случайно. Мы нена-

долго. Завтра нас уберут, и вы нас больше не увидите. Прощайте!"

А люди? Они шли по улице бодро и весело. Они держали головы прямо.

Никто не сгибался в поклонах перед Карабасом, не бледнел от страха, не

прятался в подворотни. Обидно было Карабасу смотреть на таких людей! А

вот из-за угла ему навстречу вышли двое детей - мальчик и девочка - с

сумками в руках. Мальчик взглянул на Карабаса и засмеялся:

- Смотри, Катя, какой бородач! Настоящий Карабас!

Сестренка дернула его за рукав:

- Да тише ты, глупый! Старичок может обидеться!

И они быстро прошли мимо.

Карабас повеселел и погладил свою косматую бороду.

- Однако здесь про меня слышали! Меня знают, меня уважают!

- Уважают? - фыркнула лиса. - Не поздоровится вам от такого уважения!

- Это почему же? - обиделся Карабас.

- Давно сказано: добрая слава лежит, а худая бежит. Полюбуйтесь-ка на

тот плакат. Вон, на заборе! Кто там нарисован?

Карабас взглянул на забор и обомлел. На плакате был нарисован он сам

- во весь рост! Да какой страшный, какой противный! Выкатив глаза, он

злобно рвал свою бороду, а Буратино скакал перед ним и показывал ему

длинныйпредлинный нос! На плакате было написано:

СМОТРИТЕ ФИЛЬМ ПО СКАЗКЕ

А.Н. ТОЛСТОГО

"ЗОЛОТОЙ КЛЮЧИК,

ИЛИ ПРИКЛЮЧЕНИЯ БУРАТИНО"

Карабас сначала попятился, потом заревел, как бык, и ринулся вперед.

Он хотел сорвать обидный плакат, растоптать его ногами, изодрать в клоч-

ки! Но лиса оттащила его прочь.

- Вы в своем уме? Не подходите к плакату! Вас узнают - соберется тол-

па... Уйдем, уйдем отсюда поскорее!

Она потащила Карабаса в боковую улицу.

Карабас кипел от злобы. Минуту тому назад он досадовал, что о нем не

слыхали в Ленинграде. А сейчас он не знал, куда деваться от своей славы.

Он сжимал кулаки, кусал губы, скрежетал зубами.

- Я их найду! Я их поймаю! Я их в порошок сотру! И шельмеца Буратино,

и всех его друзей! Это они выболтали Толстому всю историю с золотым клю-

чиком! Они, негодяи, осрамили меня на весь мир!

- Ладно, успокойтесь! - сказала лиса. - Прежде всего нам нужно найти

верное пристанище и скрыться от любопытных взглядов. А там уж мы распра-

вимся со всеми шельмецами по-свойски!

Они решили уйти подальше, на край города, - искать приют у людей, ко-

торые никогда не ходят в кино и ничего не слышали о золотом ключике.

Далеко им пришлось идти. Шумные, веселые улицы протянулись на целые

километры. Кончились эти улицы - начались стройки. Тут воздвигали огром-

ный дом, там мостили площадь, там строили мост над широкой, медленной

рекой. И повсюду виднелись растворенные двери кинотеатров и пестрые пла-

каты: "Смотрите все фильм "Золотой ключик"!" Словом, некуда было по-

даться нашим путешественникам.

Шли они, шли и увидели, что в одном месте ломают старый, кособокий

домишко. Рабочие уже сняли с него крышу и разбирали гнилые балки. Пыль

стояла кругом, едкая столетняя пыль. И вдруг из этого дома выбежал клоп

с дорожной котомкой за спиной и быстро зашагал по улице.

- Эй, братец, погоди! - крикнула лиса.

Клоп оглянулся, снял свою шапочку и низко поклонился Карабасу. Он

сразу узнал милых земляков из Тарабарской страны. Они рассказали ему про

свою невзгоду.

- Да, трудное пришло время! - вздохнул клоп. - Нам, клопам, вовсе

житья не стало. Старые дома ломают, а в новых нам селиться не велят. Я и

сам уезжаю отсюда и не знаю, где приклоню голову. А вам я вот что посо-

ветую: ступайте вон в тот кривой переулок, постучитесь вон в тот домик.

Живет там старушка Марья Ивановна. Она подслеповатая и в кино не ходит.

Попроситесь к ней на квартиру. Там вам будет спокойно.

Карабас и лиса послушались клопа и пошли в тихий переулочек. Дома в

нем были маленькие, старенькие. Перед домами росли липки в деревянных

загородках, мостовая поросла травой. Видно, по этому переулку никто не

ездил.

У одних ворот на лавочке сидела старушка в белой косынке. Это и была

Марья Ивановна.

Лиса подсела к ней и заговорила о разных разностях - о хорошей пого-

де, и о вчерашнем дожде, и о том, как быстро летит время. А Карабас сто-

ял рядом, поглаживал бороду и улыбался как можно добродушнее.

Старушка оказалась разговорчивая, и лиса у нее все выспросила. Огром-

ная борода Карабаса очень понравилась Марье Ивановне. Такая борода,

только поменьше, была у ее покойного дедушки. Бывало, ребенком Марья

Ивановна заплетала эту бороду в косички, и дедушка не сердился. Он был

добрый. А в кино Марья Ивановна не ходит. Ей не нравится, что там все

мелькает, все бегут куда-то, спешат, суетятся... Зато уж радио она слу-

шает с удовольствием.

А радио ей поставил внучек Миша, умный, хороший мальчик. Он теперь с

матерью на даче и пишет оттуда Марье Ивановне: "Приезжай, бабушка, к нам

в гости!" А бабушка и рада бы поехать, да нельзя бросить квартиру: неко-

му будет часы заводить.

А часы у нее замечательные, старинные, с кукушкой, только уж очень

дряхлые. Часовщик сказал: если они остановятся, их уже не починишь. И со

стенки их нельзя снимать. Вот Марья Ивановна и живет при часах, подтяги-

вает им гирьки каждый день, а на дачу не едет. Посидит на лавочке, поды-

шит воздухом - и опять домой!

Тут лиса подмигнула Карабасу и сказала сладким голосом:

- А на даче-то теперь благодать! Трава зеленеет, и птички поют. Схо-

дили бы вы, Марья Ивановна, в лесок, набрали бы ягод, сварили бы ва-

реньица любимому внуку! Ну не досадно ли сидеть тут на лавочке!

- Что и говорить! - вздохнула старуха.

- Жаль мне вас, Марья Ивановна, очень жаль! - сказала лиса. - Поез-

жайте вы, с богом, на дачу. Погуляйте на воле. А мы здесь присмотрим за

вашими часами. Мы люди богатые, свободные, приехали Ленинград посмотреть

и себя показать. Отчего бы нам не помочь старому человеку - не пожить в

вашей квартире?

Подумала Марья Ивановна, взглянула опять на сизую бороду Карабаса,

вспомнила покойного дедушку, а заодно и маленького внука - и согласи-

лась. Да еще спасибо двум пройдохам сказала.

Она отвела их по скрипучей лесенке в свою квартирку под самой крышей.

В квартирке было уютно. На окнах - горшки с геранью, на столах - вя-

заные салфеточки, на полу - полосатые дорожки. В простенке висели ста-

ринные часы с узорчатым домиком на макушке и громко тикали.

И вот, едва Карабас ступил на порог, порог заскрипел. Шагнул Карабас

в комнату - пол затрещал. Сел он в кресло - кресло охнуло, стол засто-

нал, а большой шкаф треснул так громко, будто выстрелил.

- Не пускай злодеев в квартиру! - говорили вещи.

Но Марья Ивановна не слушала. Она влезла на стул и показала лисе, как

нужно заводить часы. Заскрипели колесики, забренчали гирьки, и вот с

треском и громом раскрылся узорчатый домик. Из него выскочила желтая ку-

кушка и жалобно прокуковала:

- Беда! Беда!

Но Марья Ивановна опять ничего не поняла. Ей уже виделись дача, со-

сенки, медный таз с горячим вареньем и внучек Миша, слизывающий с ложки

вкусные пенки!

Она собрала свои вещички в узелок, простилась с новыми знакомцами и

весело заковыляла на вокзал.

Едва дверь захлопнулась, лиса заглянула в комод, отворила шкаф, выд-

винула ящики в столе, а потом бросилась к старенькой швейной машинке.

- Ах, вот они где!

Возле машинки лежали большие ножницы. Лиса схватила их, подтащила Ка-

рабаса к тусклому зеркалу и сунула ему ножницы в руки.

- Обрежьте бороду.

- Что? - заорал Карабас. - Чтобы я обрезал бороду? Да ты не в своем

уме!

- Подведет вас эта борода! - сказала лиса. - Здесь каждый школьник

видел ваш портрет на плакате. Они вас сразу узнают, как только покаже-

тесь!

- Не узнают! - сказал Карабас. - Я засуну бороду под воротник и зас-

тегну пальто на все пуговицы! А уж с бородой я не расстанусь! Дудки!

Лиса пожала плечами и положила ножницы на место.

Глава десятая О ТОМ, КАК ПАРОХОД С ДЕТЬМИ ПРИПЛЫЛ В ЛЕНИНГРАД

Пока Карабас и лиса устраивались в квартирке Марьи Ивановны, пароход

с детьми все плыл и плыл по морю на северо-восток.

Маленькая девочка не расставалась с куклой. Днем она играла с ней, а

вечером укладывала спать в свою постельку. Мальвина глядела прямо перед

собой синими глазками, улыбалась красным ротиком. А если девочка ставила

ее ножки на пол, она пела тоненько:

Тяжело и грустно мне:

Счастья нет в моей стране.

Потому-то в край чужой

И плывет кораблик мой.

Дети на пароходе подхватывали хором эту песню и говорили между собой:

- Какая замечательная куколка!

Однажды вдали над серым морем показались тонкие синеватые трубы, баш-

ни, огромные купола. Это был Ленинград. Пароход вошел в устье медленной

реки. Мимо низких, серых берегов, мимо горбатых подъемных кранов, мимо

барок, нагруженных золотистыми досками, приближался он к причалу.

А вот и набережная - дома с колоннами, пристань и мост.

Сколько народу столпилось у пристани! Ленинградские школьники вышли

навстречу приезжим детям с красными знаменами, с серебряными трубами, с

букетами цветов.

Дети стояли на палубе, смотрели на берег. Маленькая девочка подняла

Мальвину над перилами - пускай и кукла посмотрит.

И вот, когда борт парохода коснулся пристани, заиграла музыка. Люди

на берегу закричали, замахали шапками и букетами, приветствуя гостей. В

эту минуту Мальвина выскользнула из рук девочки и стремглав бросилась

вниз.

- Ах! - вскрикнула девочка и заплакала. - Куколка упала в воду!

Но Мальвина упала не в воду, а на нижнюю палубу, на чей-то дорожный

мешок. И тотчас же скатилась с мешка на пол. И быстро-быстро поползла в

самый темный, самый дальний уголок судна... А там забилась в щель между

двумя ящиками и дрожала.

Вот с парохода спустили сходни. По ним побежали резвые ноги - много

ног. Дети высаживались на берег. На нижней палубе матросы громыхали ящи-

ками, собирали узлы и чемоданы.

А Мальвина все еще сидела в темной щели и дрожала. Что же такое с ней

приключилось? А вот что: она увидела Карабаса. Он стоял на берегу и

смотрел на пароход в большой бинокль. Круглые стекла бинокля блестели,

как страшные черные глаза. Сейчас он наведет их на Мальвину... Тут-то

она и бросилась вниз.

Видел Карабас или не видел, как она падала? Если видел, он проберется

на пароход. Тогда - прощай счастье! Он посадит Мальвину в мешок и увезет

ее обратно в Тарабарскую страну!

Вот уже тихо стало на пароходе.

Музыка поиграла и замолкла, удаляясь. А Мальвина все еще боялась выг-

лянуть на свет. В щели было темно, холодно и пахло плесенью.

Вдруг Мальвина услышала шорох, скрип и чье-то бормотание. Она в стра-

хе подняла голову. Над ней в пыльной паутине качался старый, седой паук.

- Ах ты, глупая, глупая девочка! - пробормотал паук. - Ну зачем тебя

понесло на край света из Тарабарской страны? Вот ты и напугалась. Поле-

зай ко мне в паутину, я сплету тебе теплую колыбельку, укрою тебя мягким

пыльным одеяльцем. Ты уснешь, и никакой Карабас тебя не найдет. Качаться

в паутине и сладко дремать - это и есть счастье! - И паук накинул на

куклу легкую шелковую паутинку.

- Нет! - крикнула Мальвина, вскочив на ноги. - Мне такого счастья не

нужно! Оно не поможет папе Карло!

Она разорвала паутинку и побежала на палубу.

Солнце зашло, небо стало молочно-голубое, только вдалеке за городом

еще светилась бледно-желтая заря. Кругом было тихо.

Мальвина выглянула из-за борта. А вдруг Карабас все еще стоит на на-

бережной? Но у пристани не было ни души.

Она тихонько пошла к сходням. Но где же сходни?

Они уже убраны. Между пристанью и пароходом - темная, глубокая вода.

Как же пробраться на берег?

Над водой протянут канат. Одним концом он привязан к столбику на па-

роходе, другим - к пристани. Он отражается в воде. Отражение извивается,

как змея. А сам канат висит неподвижно. Он толстый, крепкий, надежный.

Мальвина влезла на столбик, а с него - на канат. Крепко держится за

канат руками и ползет по нему на коленках. Тихонько, тихонько, не нужно

торопиться. Не нужно смотреть вниз, в воду, а то закружится голова. Ка-

нат жесткий, он царапает Мальвине коленки. Руки устали. А до пристани

еще далеко. Вдруг Мальвина сорвется с каната и утонет в темной воде?

Не нужно об этом думать. Нужно помнить о папе Карло и о том, чтобы

добыть ему счастье.

- Гоп! - Мальвина спрыгнула на пристань. Она посидела немножко, от-

дохнула, поплакала. Уж очень страшно было ползти по канату. Хорошо, что

это прошло!

На набережной было тихо и пустынно. Вдалеке громыхали и позванивали

трамваи, взбираясь на мост. Над рекой мелькали их красные и зеленые

огоньки.

Мальвина быстро шагала по каменным плитам набережной. Слева от нее

булыжная мостовая. Справа - высокий парапет из гранитных глыб. Ни тра-

винки кругом, ни цветочка. Одни серые камни. Неужто здесь водится

счастье?

Вдруг Мальвина услышала за собой легкие шаги. По набережной бежала

маленькая барышня в клетчатой кепке и вертела розовым носиком во все

стороны. Мальвина спряталась за чугунную тумбу. Пускай барышня пробежит

мимо - тогда Мальвина пойдет дальше. Но барышня подбежала прямо к тумбе,

заглянула за нее и сказала:

- Что же ты прячешься, душечка Мальвина? Разве ты меня не узнала?

Тут из-под розового личика барышни выглянула страшная оскаленная мор-

да.

- Лиса! - вскричала Мальвина и опять отскочила за тумбу. Но лиса по-

добралась к ней с другой стороны.

Мальвина побежала вокруг тумбы, а лиса - ей навстречу.

Так они вертелись возле тумбы, а лиса приговаривала:

- Не бойся, не бойся, детка! Пойдем домой, крошка! Пойдем к нашему

хозяину Карабасу!

И вдруг она перепрыгнула через тумбу и схватила Мальвину поперек ту-

ловища.

- Долго мне возиться с тобой, противная девчонка? Вот я тебе нос от-

кушу!

У Мальвины потемнело в глазах и сердце замерло. Теперь прощай,

счастье! Прощай, папа Карло!

Лиса сунула куклу под мышку и быстро зашагала по набережной.

Как же это случилось, что лиса подкараулила Мальвину?

А вот как.

Ни лиса, ни Карабас не видели, как Мальвина упала на нижнюю палубу.

Но они знали, что она приехала с детьми на пароходе. Карабас глядел в

бинокль на каждую девочку, проходившую по сходням, - не несет ли она

Мальвину? Но девочки несли в руках только узелки и чемоданчики.

Одна маленькая девочка шла с пустыми руками и плакала. Карабас даже

не посмотрел на нее - мало ли о чем плачут девчонки? А это была ма-

ленькая Анита, она плакала о своей пропавшей кукле. Когда же она сошла

на берег, ей подарили большой букет пионов. И она перестала плакать.

Приезжих детей посадили в блестящие автомобили и повезли по набереж-

ной.

Школьники построились в колонну и пошли за ними с красными знаменами,

с серебряными фанфарами. Тогда Карабас сказал лисе:

- Может быть, Мальвина осталась на пароходе, а может быть, дети увез-

ли ее с собой в каком-нибудь чемоданчике. Ты останься здесь и пригляди

за пароходом, а я побегу - узнаю, куда повезли детей.

Карабас спрятал бороду под пальто, застегнул пуговицы покрепче и по-

бежал за колонной школьников. А лиса спряталась за афишный столб. Стоит,

читает афиши, а сама поглядывает на пароход.

Набережная опустела.

На пароходе убрали сходни. Наступили светлые весенние сумерки.

И вдруг лиса увидела, что по канату над водой скользит что-то розо-

вое. Как будто ветер придул к канату розовый цветок и тихонько его шеве-

лит.

Но никакого ветра не было.

- Эге, - сказала лиса. - Знаем мы, какой это цветочек!

Она подождала, пока Мальвина сошла на берег, и тогда пустилась за ней

вдогонку.

Теперь лиса гордо шла по набережной, похлопывала Мальвину лапой по

голове и думала: "Ну, одно дело сделано. Мальвина в наших руках. Теперь

остается только поймать мальчишек. Эх, господин Карабас, что бы вы стали

делать без моей помощи?.."

Глава одиннадцатая

О ЗАБОТЛИВЫХ ЛЮДЯХ И О ДОГАДЛИВОЙ СОБАКЕ

Лиса подошла к трамвайной остановке. Тут было мало народу: худой муж-

чина с портфелем под мышкой, румяная женщина в белом беретике и курносый

мальчик. Этого мальчика звали Костя. Румяная женщина приходилась ему

теткой, и он провожал ее до трамвая. А худой мужчина был сам по себе.

Лиса скромно остановилась возле рельсов и стала ждать трамвая. Никто

бы не подумал, что это лиса. Стоит себе маленькая барышня, держит куклу

под мышкой. Верно, везет ее своей маленькой сестренке. Глазки у куклы

синие, губки красные. Никто бы не догадался, что у Мальвины сердце раз-

рывается от горя. Да никто и не смотрел на нее.

Худой мужчина задумался, уставив глаза на рельсы. А тетка с племянни-

ком глядели вдоль набережной и смеялись.

Там бегала большая серая собака.

Это была овчарка. У нее были сильные, высокие ноги, крепкая грудь и

торчащие ушки над черной как уголь мордой. Видно было, что она бегает

тут для своего удовольствия - то воробьев спугнет, то вскочит передними

лапами на парапет и лает на проходящий пароходик, то как пустится бежать

по панели большими прыжками!

Весело было на нее смотреть.

- Я знаю эту собаку! - сказал Костя. - Ее зовут Друг. Она живет в на-

шем доме у доктора Николая Ивановича. Она ходит с хозяином на военные

занятия и учится ловить шпионов.

- Какая умная! - сказала румяная женщина и позвала: - Друг! Друг! По-

ди сюда!

Но Друг остановился и понюхал воздух. Потом он побежал по панели,

опустив нос к земле, - сначала в одну сторону, потом в другую. Потом он

завертелся вокруг тумбы и вдруг помчался прямо к трамвайной остановке.

Зубы у него оскалились, глаза горели.

- Ах! - вскрикнула румяная женщина и схватила Костю за рукав.

Друг налетел на барышню с куклой и повалил ее на землю. Барышня из-

вернулась, подпрыгнула и метнулась в сторону. Друг снова ринулся за ней,

бросил на мостовую и схватил зубами за горло...

Тут все трое - худой мужчина, румяная женщина и мальчик Костя - кину-

лись на Друга. Мужчина выронил портфель и вцепился руками в ошейник со-

баки, женщина била Друга по голове своей сумочкой и кричала: "Пусти,

пусти, негодный!", а Костя тащил собаку за хвост и орал: "Помогите!"

Да разве овчарка отпустит свою добычу? Друг злобно рычал, прижав уши.

И крепко держал барышню за горло. А барышня еле дышала, раскинув на мос-

товой ручки в зеленых перчатках.

Со всех сторон сбегались люди.

Кажется, никого не было на набережной, а тут откуда набрался народ!

Кто кричал, кто свистел, засунув в рот два пальца, кто помогал тузить

собаку!

В это время хозяин Друга доктор Николай Иванович сидел в своей комна-

те у открытого окна и читал книгу. Услышав лай Друга и крики людей, он

выскочил в окно. И в два прыжка очутился возле собаки.

- Назад, Друг! Слышишь, назад! С ума ты сошел! - крикнул он и рванул

ошейник.

Услышав команду, собака разжала зубы. Хозяин оттащил ее в сторону. Но

Друг снова рвался к барышне, лаял и чуть не валил доктора с ног. Тем

временем барышню подняли с мостовой. Худой мужчина и румяная женщина

подхватили ее под руки и спрашивали наперебой:

- Он укусил вас? Ушиб? Идти можете? А то вызовем "скорую помощь"? Эй,

бегите кто-нибудь к телефону!

- Я побегу! - крикнул Костя и пустился бегом по улице.

- Не надо! - взвизгнула барышня, да так звонко, что Костя застыл на

бегу. - Не надо мне "скорой помощи"! Я сама пойду! Пустите меня!

Она оглянулась вокруг себя, будто искала что-то.

- Отведите ее в аптеку! - сказал старичок в чесучовом пиджаке. Он

ехал на велосипеде, но, услышав крики, спешился и вел велосипед рядом. -

Видите, ей не по себе! В аптеке ей дадут капли и посмотрят, не укусила

ли ее собака!

- Не укусила! Нет, не укусила! - вскрикнула барышня и опять огляде-

лась.

- А вы не можете знать, укусила или не укусила! - сказал старичок. -

Нужно, чтобы вас осмотрели. Бывает, маленькая, еле заметная царапинка от

зубов собаки, а человек может от нее погибнуть. Особенно, если собака

бешеная!

- А она, наверное, бешеная! - вскрикнула румяная женщина. - У нее

глаза так и горели!

Тут все заговорили разом, замахали руками, стали ругать доктора. С

ума он сошел, что ли? Такую собаку без намордника выпустил! Да она всех

могла перекусать!

- Оштрафовать его надо, ирода! - крикнула женщина в синем рабочем ха-

лате и стукнула метлой оземь.

- Правильно гражданка! Меня оштрафуют - и за дело! - отозвался док-

тор. - А вам, барышня, необходимо сделать прививку! Погодите минутку, я

отведу собаку домой и сейчас вернусь! Я отвезу вас в институт!

Доктор потащил Друга к дому. А тот обиженно визжал и упирался. Костя

подталкивал собаку сзади. Мальчику хотелось узнать, правда ли, что Друг

взбесился? Уж очень было жаль собаку!

Тем временем к остановке медленно подошел трамвай. Вожатый трезвонил

во всю мочь. Худой мужчина оглянулся и ахнул: поперек рельсов лежал его

портфель! Мужчина выпустил барышню и бросился поднимать портфель. Барыш-

ня ловко вырвалась из рук румяной женщины, подбежала к вагону и вскочила

на площадку.

- Стой! Стой! - крикнул старичок. Но кондукторша уже дала звонок, и

вагон тронулся. Тут все они: худой мужчина, румяная женщина, старичок с

велосипедом и женщина с метлой - кинулись к вагону.

- Дайте нам ваш адрес! К вам доктор домой приедет! Вам сделают при-

вивку! Говорите скорее, где вы живете?

- Нигде! - крикнула барышня, высунувшись в окно. - Я нигде не живу! -

И она спряталась за пассажиров.

- Да остановите же вагон! - кричал старичок.

Но вожатый не слышал и увеличивал скорость. Вагон удалялся, позвани-

вая и грохоча.

- Вот какая несознательная барышня! - сказал худой мужчина и развел

руками.

- Просто бешеная! - рассердилась женщина с метлой. - Нигде не живет!

Как это может быть - нигде?

- Уж очень она испугалась! - сказала румяная женщина. - Это у нее от

испуга все в голове перепуталось!

- Знаете что? - сказал старичок. - Пойдемте все в милицию и расска-

жем, как было дело. Пускай ее милиция найдет. Ведь нужно же ей сделать

прививку. Нельзя допустить, чтобы она погибла от своей несознательности.

Тут все четверо пошли скорым шагом в милицию.

Доктор Николай Иванович и мальчик Костя втащили Друга в дом и заперли

его в темный чулан. Потом доктор посмотрел в окно и удивился:

- Где же эта гражданка?

У остановки уже никого не было. Вдалеке на мосту виднелся уходящий

трамвай.

- Ее, верно, моя тетя в институт повезла! - сказал Костя. - Мы с ней

ездили туда прошлым летом, когда меня деревенские собаки покусали. Тетя

всех там знает!

- Ну и ладно! - сказал доктор. - В таком случае я отведу Друга на ве-

теринарный пункт. Ему тоже надо сделать прививку!

Друг покорно позволил надеть на себя намордник и прицепить сворку к

ошейнику. Но он не глядел на хозяина, не вилял хвостом. Он был обижен.

Ведь он поймал сегодня лису и надеялся, что его похвалят за это. А его

обругали бешеным и побили! Что за несуразные люди!

Едва они вышли на улицу. Друг опять забеспокоился. Заскулил, натянул

сворку и потащил хозяина за собой.

- Посмотрим, куда он вас поведет! - сказал Костя.

Они оба пошли за собакой.

Друг опустил нос к земле, повертелся вокруг тумбы и побежал к трам-

вайной остановке. А потом вдруг повернул назад к парапету и так припус-

тил ходу, что хозяин еле поспевал за ним. Там на панели были сложены

доски. Друг подбежал, сунул нос между досками и гранитной стенкой да как

залает!

- Ну что там? Крыса, что ли? - спросил хозяин. - Некогда нам возиться

с крысами! Пойдем, ДРУГ!

Но Друг не слушался. Он то царапал доски передними лапами, то отска-

кивал назад и весело лаял. Ушки у него торчали вперед. Глаза были любо-

пытные. Видно, за досками было что-то интересное!

- Погоди! - сказал Костя, сунул руку в щель и вытащил...

Ну, вы, конечно, догадались, кого он вытащил? Мальвину.

Она убежала и спряталась за досками, пока люди оттаскивали Друга от

лисы.

Платьице на ней измялось, волосы растрепались, ручки были подняты

кверху с мольбой.

- Кукла! - ахнули оба, и доктор, и мальчик. А Друг скакал вокруг и

лаял от радости.

Костя поставил куклу на парапет, чтобы лучше ее разглядеть. Тут

Мальвина нагнула головку набок и запела тоненько:

Было очень грустно мне:

Счастья нет в моей стране!

Потому-то в край чужой

И приплыл кораблик мой!

- Подумайте! В этой кукле музыкальный механизм! - сказал доктор. -

Какая замечательная игрушка! Что мы сделаем с этой находкой?

- Я знаю! - сказал Костя. - Я отнесу ее во Дворец пионеров! Нужно,

чтобы все наши ребята посмотрели на эту куклу и послушали, как она поет!

Не грусти, милая куколка: там тебе будет хорошо!

Он взял Мальвину на руки, и они пошли через мост. Друг бежал впереди,

натягивая сворку.

Тем временем лиса добралась до квартирки Марьи Ивановны и рассказала

Карабасу свое приключение.

- Где же Мальвина? - заревел Карабас.

- В том-то и дело, что не знаю где! - огрызнулась лиса. - Да найдется

ваша Мальвина, не горюйте! Скажите спасибо, что я от тех граждан ноги

унесла! Ведь если бы они повели меня на прививку, пришлось бы мне снять

пальто и перчатки! И все увидели бы, кто я такая! И заперли бы меня в

клетку в зоологическом саду! Ух, натерпелась я страху.

- Ну и город! Ну и люди! - проворчал Карабас. - У нас хоть десять со-

бак на человека кинутся - никто не пошевелится! А тут далась им эта при-

вивка!

Он запустил пятерню в свою сизую бороду и задумался.

Глава двенадцатая

О ТОМ, КАК КАРАБАС СИДЕЛ НА КРЫШЕ

На другое утро за завтраком Карабас сказал лисе:

- Ступай на набережную, поищи Мальвину! Ты ее потеряла, ты и найди!

- Ну уж нет! - огрызнулась лиса, допивая кофе. - Я на ту набережную и

носа не покажу! Мне своя шкура дороже! Ищите Мальвину сами как знаете!

- Трусиха! - рявкнул Карабас и так стукнул кулаком, что у столика

ножка подломилась.

А лиса и ухом не повела, нацепила свою розовую масочку, надела кепку,