Сказки Смоленского края

КАК ХВОРАЯ ДОЧЬ ОТЦА ОТ ПАНА СПАСЛА

Жил старик со старухою, и была у них дочка хворая — на своих ногах не ходила. Старик этот рыбу да зайцев мотами ловил.

Собрал он зимой зерна пуда два-три и говорит:

— На себе нести тяжело, я возьму саночки и повезу на мельницу.

Мешочек на санки — и повез. Привез — и в мельницу, а саночки оставил около столбика.

В мельнице горел огонек и сидело несколько человек, грелось. Он тоже сел около огня.

Вскоре на жеребой кобыле привозит на мельницу мешок хлеба поп. Привязал кобылу к тому же столбику, где саночки стояли, а сам пошел в мельницу. Двое крестьян вышли, взяли попов мешок, внесли в мельницу.

Поп начал разговаривать с мельником про что-то и простоял около часу в мельнице.

А старик, Кузьмой его звали, закурил и говорит:

— Мне молоть не придется, пойду я домой. Вышел он из мельницы. Глядь: около саночек лежит жеребенок.

«Дай-ка я подшучу над попом»,— подумал Кузьма.

Вернулся он на мельницу и говорит:

— А мои саночки ожеребились.

Вышли из мельницы люди. Поп говорит:

— Дурак ты, Кузьма, это ж моя кобыла ожеребилась!

А старик отвечает:

— Нет, батюшка, это мои саночки ожеребились.

— Какой ты дурной, Кузьма! — говорит поп.— Могут ли санки жеребиться?

Старик свое:

— Чудес на свете немало, а почему санки ожеребиться не могут? Потом же, батюшка,—прибавил лукаво старик,—если бы твоя кобыла ожеребилась, то около нее и жеребенок бы стоял, а он лежит около моих саночек. Я безлошадный, и от Бога на мою нужду всякое чудо возможно... Вот что, батюшка, чем нам спорить, пойдем к пану: как он присудит, так и будет.

Вот сели в поповы сани и поехали, а жеребенок следом бежит. Приехали, вошли в комнаты. Пан спрашивает:

— Зачем пришли?

Поп отвечает:

— А вот, панок, Кузьма хочет меня «подкузьмить».

— В чем дело? — спрашивает пан. Поп говорит:

— Да привез я мешок зерна на мельницу, и черт меня надоумил привязать к столбику, около Кузьминых санок, кобылу. Сам вошел в мельницу. Два крестьянина внесли мой мешок. Я поговорил с мельником о помоле без очереди. Пока стоял да разговаривал, кобыла моя ожеребилась. Кузьма вышел и говорит, что это его саночки ожеребились. Вот какой, паночек, смех. Ха-ха-ха!

Пан говорит тогда:

— А ты что, мужик, скажешь?

— У меня, панок,— отвечает Кузьма,— свидетели есть, что мои саночки ожеребились,— около моих саночек жеребенок лежал.

Пану не хотелось обидеть попа, он и говорит:

— Я вам загадаю три загадки. Кто разгадает, того и кобыла, и жеребеночек, и саночки. Что жирнее всего на свете? Что милее всего на свете? Что быстрее всего на свете?

Пан приказал дворнику взять кобылу, отпрячь, поставить в конюшню и саночки туда же.

Приходит поп в дом свой и жалуется попадье:

— Моя кобыла ожеребилась, а черт нанес Кузьму, и он хочет отобрать жеребенка. Пришлось идти к пану, чтобы рассудил нас. Вот нам пан загадал три загадки. Кто отгадает, того кобыла, жеребенок и саночки.

— А какие загадки? — поинтересовалась попадья?

— А что жирнее, быстрее и милее всего на свете?

— Хо-хо, батюшка! У нас кабан кормится полтора года печеным хлебом. Жирнее его нет ничего на свете. Быстрей нашей собаки и в свете нет. Гнали однажды собаки зайца, а наша собака, как увидела, бросилась и всех перегнала. О третьей загадке и думать нечего. Милей меня тебе никого нет.

Поп успокоился.

Пришел Кузьма в свой двор и рассказывает старухе про все, что случилось. Дочка сидела на запечке и все слышала.

— Отец,—сказала она,—это все раз плюнуть: жирнее земли, быстрее думок и милее сна ничего нет на свете.

Наутро приходит Кузьма к пану, а поп уже там. Пан спросил сначала у попа:

— Ну, батюшка, что жирнее всего на свете?

— Мой кабан,—отвечает поп,—я его полтора года хлебом кормлю.

Пан смеется:

— Не угадал. А что быстрее?

— Моя собака. Гнали однажды собаки зайца, она увидела, бросилась, всех перегнала и зайца поймала.

— Так, угодил пальцем в небо... А что милей?

— Милей моей попадьи для меня нет ничего на свете.

— Для тебя, а не для всех... Старик, расскажи теперь ты!

Кузьма отвечает:

— Что ж, панок, батюшка уже ответил.

— Подходи, старик, ближе, а то плетки получишь! Что жирнее всего на свете?

Кузьма приблизился и говорит:

— Я считаю, панок, что жирнее земли нет ничего. Каждому дает пропитание.

— А быстрей?

— Быстрее думок нет ничего. Думками везде можешь побывать.

— А милей?

— Сон милей всего на свете.

— Молодец, Кузьма! Ты угадал. Только жеребеночка я все-таки тебе не отдам.

Поп ушел, а пан говорит:

— Кузьма, расскажи, кто тебя научил так отвечать?

— Сам, панок, додумался. Пан не поверил:

— Если не скажешь, плеток получишь!

Кузьма сказал:

— Что ж, панок, есть у меня дочка хворая, на своих ногах не ходит, сидит век на запечке—она меня и научила.

Пан тогда и говорит:

— Придешь ко мне завтра, Кузьма!

А сам позвал горничную, приказал взять сто яиц, сварить и принести ему в корзине. Горничная взяла сто яиц, сварила и принесла в корзине пану.

Прошла ночь. Кузьма встал, умылся, выждал время и пошел к пану. Пан говорит:

— Ну, Кузьма, на тебе яйца, неси своей дочке; пусть она мне цыплят выведет. Принесешь цыплят — получишь кобылу, жеребенка и саночки.

Кузьма думает: «Это я сделаю. У меня четыре курицы хвохчут и еще у соседей достану».

Пришел Кузьма домой, принес яйца, рассказал дочке все.

Она и говорит:

— Подай-ка сюда яйца.

Девушка взяла яйцо, разбила — вареное. Тогда она приказала поставить корзину на стол, подать соль и хлеба.

Ели яйца, сколько хотели, потом дочка приказала матери внести просо и сварить. Мать принесла, всыпала в горшок, сварила, поднесла.

— Высыпай в белый платочек. Пусть остынет. Переночевали. Наутро дочка приказала батьке:

— Ну, отец, неси это просо пану и скажи: «Панок, цыплята готовы, да нечем кормить. Дочка прислала проса, чтоб посеяли, нажали, намолотили и пшена надрали».

Пан принял просо, посмотрел — просо вареное. Он и думает: «Обработала меня калека. Я умен, а она еще умней. Что делать? Надо ее со свету сжить!» И решил пригласить ее в гости. Как она на двор,— отвязать собак, они кинутся и растерзают ее. Он и говорит Кузьме:

— Ну, Кузьма, я прошу, чтобы твоя дочка приехала ко мне на коне—и без коня, голая — и в сорочке, с гостинцем — и без гостинца. Ступай!

Кузьма пришел, рассказал, дочка отвечает:

— Это все ничего. Сходи-ка, посмотри моты, не влез ли заяц живой.

Кузьма пошел. Стоит заяц, в мотах запутался. Кузьма выпутал зайца из мота и принес домой живого. Дочка приказала посадить зайца под печку, а потом сказала:

— Отец, принеси бредень.

Принес Кузьма бредень.

Дочка приказала отцу сделать уздечку на козла и зауздать его. Потом сняла с себя рубашку, надела бредень и приказала себя в старые ломаные санки посадить. Взяли отец с матерью козла за повод и повезли калеку к пану.

— Не везите меня открыто, из-за амбаров подвозите,— приказала дочка.

Родители так и сделали.

За амбарами дочь велела обратать козла, села на него верхом, сунула зайца за пазуху и поехала дальше. Только ввел Кузьма козла в ворота, бросились на калеку панские собаки.

Девушка, не будь глупа, бросила зайца из-за пазухи, собаки и побежали за ним.

А Кузьма повез дочку в пановы комнаты. Пан приказал снять девушку и поставить козла в коридоре. Кузьма с женой внесли дочку, посадили ее на стул.

— А гостинцы где? — спросил пан.

— Несла, да собаки вон по полю погнали, вот ты и стал с гостинцем и без гостинца.

Не хотелось пану, но пришлось отдать саночки, жеребенка и лошадь с поповою повозкой Кузьме. Так девушка отца от свирепого пана избавила.