Скифия глазами эллинов

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

В этой книге мы постарались показать, какой Скифия представлялась эллинам в народных преданиях, литературных произведениях и памятниках искусства. Эти три области творчества органично связаны и дополняют друг друга, будучи звеньями одной великой античной культуры. Герои из Скифии встречаются в мифах, которые знали во всей греческой ойкумене, в классических сочинениях античных писателей и в шедеврах вазописи и ювелирного искусства.

Древнейшая из названных областей творчества — фольклор; он оказал огромное влияние на две остальные. Его образами пронизаны вся античная литература и искусство, и тема Скифии — не исключение в этом ряду. Народные предания о ней распадаются на три группы.

Далекая страна на северном берегу Понта сразу же после первого появления греков стала местом действия общегреческих мифов. Ведь в архаических народных представлениях за границами обитаемого мира простиралось потустороннее царство, так что северный край ойкумены представлялся пограничьем, отделяющим мир живых от потустороннего света, куда уходят души умерших и где обитают сказочные существа. Поэтому во времена Гомера греки отнесли в страну киммерийцев вход в Аид; поэтому Геракл миновал Скифию на пути в сказочный сад Гесперид, а безлюдный островок близ устья Истра греки приняли за остров Блаженных, где обитают души героев. Наиболее полно этапы переноса действия общегреческого мифа в Северное Причерноморье нам удалось проследить на сюжете о жертвоприношении Ифигении, так как он лучше других освещен в уцелевших произведениях античных писателей.

Названные общегреческие мифы составляют первую группу сказаний, первоначально не связанных с Северным Причерноморьем. В другую группу входят также общегреческие мифы, в которых появляются киммерийцы, скифы и амазонки, прибывшие с северных берегов Понта. В качестве второстепенных персонажей их включали в циклы сказаний о Троянской войне, о битвах греческих героев с амазонками и о Калидонской охоте. Так в мифологии преломились реальные знания греков о киммерийцах и скифах как о смелых воинах и прекрасных лучниках. Почти не сохранившиеся в письменных источниках эти сюжеты восстанавливаются по вазовой живописи, иллюстрирующей эпические поэмы VII—VI вв.

Наконец, третью группу мифов создали эллины, переселившиеся в Северное Причерноморье и продолжавшие развивать фольклорные традиции ионийских предков. Эти новые мифы в основном передавались в среде колонистов, но некоторые предания, подхваченные мореходами из Эллады, частично влились в популярные во всей Греции сказания. Наиболее полно сохранились сюжеты мифов о Геракле и змееногой богине, а об амазонках у Меотиды.

Цикл мифов об Ахилле на Левке и Ахилловом Дроме, сложенный ольвиополитами, известен лишь в самых общих чертах. Северопричерноморские греки включали в местные мифы прославленных греческих героев. Их пребывание в Скифии до начала колонизации освещало в глазах эллинов их право владения землями в Северном Причерноморье.

Народные предания всегда существуют во многих вариантах, часто противоречащих один другому. Так было и в рассмотренных греческих мифах. Например, считалось, что Ахилл похоронен на Левке,[475] и в то же время была, конечно, известна общегреческая версия о погребении героя под Троей. Противоречивы и рассказы о Геракле. В одних мифах его называли родоначальником скифов, а в других скифы уже жили у Меотиды, когда туда прибыли амазонки после поражения, нанесенного им Гераклом или его современником Тесеем.

Противоречия легко уживались в фольклоре, так как мифы передавались разными рассказчиками в разное время и в разных местностях. Но их нельзя совместить в одном авторском сочинении. Поэтому когда греческие поэты, начиная с Гомера и Гесиода, а затем логографы стали объединять разрозненные рассказы в единое произведение, им пришлось упорядочить фольклорные сюжеты и следить за тем, чтобы действие одного эпизода органично переходило к следующему, располагаясь в хронологическом порядке.

В греческих городах на берегах Скифии были свои писатели, о которых известно очень мало. Творчество поэтов мы знаем в основном по стихотворным надгробным надписям, найденным на некрополях Боспора, Ольвии и Херсонеса. От трудов же, написанных в прозе, не сохранилось ничего, кроме упоминаний о них. Например, в эллинистический период в Ольвии существовали трактаты по риторике,[476] а сочинение Сириска по истории Херсонеса так понравилось соотечественникам, что они увенчали его золотым венком и поставили мраморную надпись с текстом декрета, перечислившего заслуги историка.[477] В надписи говорится, что Сириск литературно обработал предания о чудесах, совершенных верховной богиней Херсонеса.

Это дает основание считать, что греческие писатели в Северном Причерноморье, как и в других областях Эллады, создали непротиворечивую мифологическую историю Скифии, но она, как и многое другое, сейчас утрачена. Используя выработанную логографами хронологию жизни греческих героев и определенную в древности дату Троянской войны, можно предложить такую ее реконструкцию. К древнейшим событиям относится рассказ о переправе Ио через Боспор Киммерийский. Ее потомок Геракл родился через 13 поколений и стал родоначальником скифов, агафирсов и гелонов. Следующее после Геракла поколение — современники Троянской войны. В ее начале богиня Артемида сделала невесту Ахилла Ифигению жрицей в своем храме в Таврике. В разгар войны на помощь троянцам пришли амазонки и скифы. Ахилл убил царицу амазонок, но вскоре сам погиб. Свое загробное существование герой продолжает на Левке, острове в Понте Евксинском. После Троянской войны Орест и Пилад отправились в Таврику, вместе с Ифигенией они похитили священный кумир Артемиды Таврополы и бежали в Грецию.

Согласно этим мифам, задолго до начала колонизации земель на побережье Скифии греческие герои совершали здесь свои подвиги; один из них оказался даже родоначальником местных племен. Таким образом, Скифию включили в мифологическую историю греков, и это имело глубокое значение для поселившихся здесь эллинов.

Общаясь со скифами, греки получали некоторое представление об их фольклоре. Уже в конце VII—начале VI в. отдельные предания из скифского фольклора проникли в произведения ионийских поэтов (Алкман, авторы эпических поэм), среди известных к настоящему времени писателей только Геродот специально записывал скифский фольклор, однако ни его записи, ни скифские сюжеты у других авторов не оказали заметного влияния на греческую литературу. Самый известный литературный герой Анахарсис в эпоху эллинизма полностью лишился своего национального облика, превратившись в идеального варвара, каким его хотели видеть греки. Они включили его в число семи мудрецов и вложили в его уста высказывания, перекликающиеся с изречениями других мудрецов. Эллины осмыслили цель его путешествия в Элладу по образцу путешествий греческих ученых и философов, отправлявшихся в страны с древней культурой для усовершенствования своих знаний.

Наиболее многочисленную группу эллинов, знакомых со скифским фольклором, составляли, пожалуй, художники. Это неудивительно, так как они работали по заказам скифов. Но, как и в литературе, эти темы не нашли сколько-нибудь широкого отклика в греческом искусстве за пределами Северного Причерноморья. По ювелирным произведениям мы видим, как переводились на язык изобразительного искусства разнообразные эпизоды скифского эпоса. Их содержание можно восстановить лишь в самых общих чертах. Фольклорные герои побеждали противников в конных поединках (гребень из Солохи), участвовали в массовых битвах (обкладка горита из Солохи), были выдающимися стрелками из лука (ваза из Куль-Обы), умели вырастить прекрасного верхового коня, верного товарища в мирной и военной жизни (Чертомлыцкая ваза), охотились на страшных зверей и чудовищ (чаша из Солохи), исполняли различные ритуалы (пектораль из Толстой могилы, бляшки со сценой братания).

Из народных сказаний черпали источник вдохновения многие писатели и художники, особенно на начальной стадии развития литературы и профессионального искусства. Эпические поэмы VII— VI вв. и греческая драматургия V в. целиком опираются на фольклорные сюжеты. Некоторые из них, связанные со Скифией, мы знаем только по иллюстрациям вазовой живописи, другие развиваются в трагедиях Эсхила, Софокла и Еврипида, третьи, составлявшие единственное хранилище памяти о прошлом, использовал «отец истории» Геродот.

В сочинении Геродота ярко отразился дуализм культуры греков V в., сочетавшей народное и профессиональное творчество. Автор первого исторического труда был не только писателем, но и прекрасным исполнителем фольклорных рассказов; он запоминал массу мифов и новелл и с захватывающим интересом умел их пересказать. Такой талант во времена активной жизни фольклора, по-видимому, встречался нередко, но умение изложить произведения повествовательного фольклора в письменной форме оказалось у Геродота уникальным. Благодаря этому в его «Истории» не просто записаны сюжеты мифов и новелл, в том числе и северопричерноморских, но они сохранились в развернутой художественной форме, близкой к устному повествованию.

В то же время «отец истории» в научном стиле изложил составленное по определенному плану исследование географии и этнографии Восточной Европы. В нем он обобщил знания греческих колонистов, накопленные за полтора столетия существования греческих поселений на северных берегах Понта. Этими сведениями позднее пользовались и другие авторы естественнонаучных исследований, но ни один писатель не обращался к опросу жителей Северного Причерноморья столь скрупулезно и методично, как Геродот, хотя отдельные вопросы освещались у младших современников историка более подробно.

Сохранившиеся сведения античных писателей неравномерно освещают историю и культуру греческих колоний и их соседей скифов. Одна из причин в том, что античная литература, особенно периода архаики, дошла до наших дней с огромными утратами. Пропали эпические поэмы, в которых, судя по вазовой живописи, встречалось немало эпизодов, связанных с Северным Причерноморьем. Число утраченных трагедий и комедий намного превышает количество уцелевших. По фрагментам трагедий Софокла нам удалось установить, что он чаще других драматургов использовал сюжеты, связанные со Скифией и Таврикой. Однако не ему, а Еврипиду принадлежит единственная дошедшая до нас пьеса, действие которой происходит на северных берегах Понта.

Немалую роль в обращении к темам, связанным с Северным Причерноморьем, играли субъективные причины. Так, на наш взгляд, Софокл интересовался подобными сюжетами, будучи деятельным сторонником Перикла, вовлекавшего колонии на Понте в сферу афинского влияния. Родственные связи Демосфена в числе других причин побуждали оратора защищать в своих речах интересы Боспора, эти же связи давали его противникам пищу для нападок на оратора.

В целом античные авторы мало интересовались изображением жизни своих соотечественников на берегах Понта, так как она не представлялась им чем-то исключительным и потому достойным описания. Только в двух жанрах литературы в силу их практической направленности уделялось специальное внимание северопричерноморским полисам. С одной стороны, это были обобщающие географические труды и периплы, где приводились сведения обо всех более или менее крупных греческих поселениях; с другой — судебные речи ораторов, где обсуждались спорные вопросы о торговых и денежных сделках между греками из Средиземноморья и Причерноморья.

Поэтов, драматургов, историков и философов в Северном Причерноморье интересовали, главным образом, экзотические, с их точки зрения, народы, прежде всего скифы, а также необычная природа, климат, флора и фауна этих мест. Неслучайно образ скифа занимает в античной литературе особое место и затем в виде законченного литературного трафарета переходит в европейскую и отечественную поэзию.

Тема Северного Причерноморья нашла определенное место во всех жанрах античной литературы. Она, с одной стороны, формировала взгляды греков на далекую Скифию, с другой — отражала стихийно возникавшие представления. Эти представления были различными у рядовой массы населения, в образованных кругах и в среде купцов и мореходов. Взгляды первой, самой многочисленной группы складывались из устных преданий и театральных пьес. Представители второй группы дополняли эти сведения трудами по истории и этнографии. Знания третьей группы основывались прежде всего на собственном опыте общения с населением Северного Причерноморья, что частично отразилось в судебных речах.

Подобно тому как в литературе о Скифии встречаются имена самых знаменитых авторов, так и в искусстве ряд произведений со скифскими сюжетами принадлежит к лучшим образцам творений эллинских художников. Среди них ведущие мастера аттической вазовой живописи Клитий, Псиакс, Эпиктет. Они не бывали на северных берегах Понта, но знали о Скифии из народных сказаний и эпических поэм. У себя на родине многие художники видели живых скифов, служивших во вспомогательном афинском войске, и потому детально рисовали их костюм.

Аттические скульпторы изображали греков из Северного Причерноморья такими же, как своих соотечественников. На надгробных рельефах V—IV вв. мы видим мужчин и женщин в расцвете лет, в спокойных позах и обычных для греков хитонах и плащах. К сожалению, не сохранились лица на единственном портретном рельефе этого периода — стеле в честь сыновей боспорского царя Левкона.

В изумительных произведениях греческих ювелиров IV в. раскрываются перед нами серии живых сцен из жизни скифов во время войны, мира, охоты. Эти великолепные памятники прикладного искусства выполнены мастерами различных школ из разных городов Эллады. Поэтому, вглядываясь в них, мы видим Скифию глазами эллинов чуть ли не всей Греции. Если сравнивать с литературой, то творчество этих художников ближе всего к мировоззрению Геродота, описавшего Скифию с доброжелательностью и дотошностью любознательного эллина. Подобно «отцу истории», они открывали для себя новый и необычный мир людей, которых изобразили со всем присущим им талантом и стремлением передать их облик и обычаи как можно достовернее.