Сквозь Тлен

Глава 6

Мы двигались по ночному лесу уже почти два часа, лишь изредка останавливаясь перед труднопроходимыми преградами. Овраги и завалы из старых рухнувших деревьев приходилось обходить. И вот здесь пригодились навыки и умения нашего торопыги. Уголёк безошибочно находил короткий путь, по одним только ему понятным признакам определяя опасные места. До того, как умереть и стать нашим костяным собратом, он был сыном лесничего, и явно все уроки, выданные отцом, не прошли для него впустую.

Из созерцания моей нити жизни, меня вывел очередной резкий толчок. Это уже третий за последние десять минут, может на счет неутомимости мертвых я погорячился? Мой мертвый носильщик явно устал раз начал так часто спотыкаться.

— Эй, Трёхглаз! Может поменяешь мне скакуна? Этот выдохся, — я мысленно спросил нашего предводителя.

Сам командир почти неслышно двигался чуть в стороне скрытый густой лесной растительностью. Нашему мысленному общению расстояние не мешало.

— Запомни Половинка, мы мертвые никогда не устаем.

— Ы! — возмутился мой носильщик, кажется я различил нотки обиды, он снова споткнулся о скрытый под слоем мха древесный корень.

Моя челюсть злорадно клацнула, а голову чуть тряхнуло. Не отвлекаться, не потерять направление моей жизненной нити. Эта мысль снова заметалась в черепе.

— Я не знаю, что происходит с Ы, но смени его или дай мне ползти самому. Там мой цветок, мне надо туда, я его чувствую, — страх потери смешался с гневом и снова накатил на мое сознание; — нужно во что бы то ни стало вернуть моё, как можно скорей, и наказать виноватых.

— Ты сейчас ни о чем нормально думать не можешь, — в голове зазвучал ровный спокойный голос командира, следующие слова были обращены ко всем в нашей группе, — готовимся к дневному отдыху. Уголёк поищи подходящее место, Повар помоги Ы придержать нашего молодого мстителя.

Только сейчас оглядевшись я понял причину нашего странного движения. В лесу становилось светлей, приближается рассвет. Наше зрение в отличии от живых идеально приспособлено для темноты, и чем ярче освещение, тем хуже мы видим. И без того серые силуэты и очертания вокруг начали сливается в единые белые пятна. Ориентироваться стало невозможно. Весь мир заполняется белой пустотой по мере приближения рассвета.

— Не нужно привала, я вижу своя нить, вперед, — я реально испугался, что мы не пойдем дальше, вот же моя нить красная пульсирует, неужели ее не видно. Она тянет меня к цели. Я навалился на своего носильщика и потянул его вперед, но безуспешно.

Ы вцепился обеими руками в ствол ближайшего дерева, и широко расставил ноги, будто врастая в землю. Невозмутимая костяная скала.

Плевать, я должен двигается дальше, сам справлюсь, без вас обойдусь. Моя здоровая рука нашарила веревку, которой меня привязали к моему неподкупному носильщику. Жажда действия и стремление двигаться помогли развязать первый узел, а вот второй никак не поддавался. Плевать можно разломить ребро и вытянуть веревку. Главное цель.

В голове снова зазвучал голос командира.

— Повар, Тлен тебя раздери, помогай, иначе молодой отвяжется лови его потом по всему лесу. Где ты там лазаешь?

Из ближайших зарослей папоротника выскочил среднего роста скелет. В руке он держал пучок какой-то зелени, и при этом пытался разжевать небольшую веточку своей челюстью.

— Если взять молодые ростки папоротника и правильно замариновать, получится прекрасное дополнение к вторым блюдам, — Повар в очередной попытался разжевать травинку и снова безуспешно. После чего он подскочил к нам и заломив мою здоровую руку. Начал привязывать меня покрепче.

— Вкуса не почувствовал, — разочарованно пробубнил он и выпустил пучок молодого папоротника из рук.

— Вот же компания мне досталась, — яростно шипел Трёхглаз, — дурак на дураке дурака погоняет.

Я уже ни чего не видел кроме моей нити. Часть меня прекрасно понимает, что без зрения мы потеряемся и станем легкой добычей для любого, вторая часть меня рвалась в путь к источнику силы, несмотря ни на что.

В скорее из зарослей вышел Уголёк, ни одна веточка не качнулась при его появлении. Он кивком пригласил следовать за собой. В лесу он стал на редкость молчалив и сосредоточен.

— Неподалеку под корнями деревьев есть старая нора, переждем день там, — его голос прозвучал в голове, — давайте скорей пока солнце не взошло.

Где-то в глубинах моей памяти вспомнилось давно забытое кино, вампиры, скелеты и всякая нежить сгорает от солнечного света. Чувство похожее на страх или инстинкт самосохранения пересилило мое желание идти немедленно за цветком, скажем так, желание чуть приутихло. Я даже перестал дёргаться в попытках освободится.

— Трёхглаз, мы что сгорим на солнце? — испуганно спросил я.

— Не сгорим, но ощущения будут не из приятных. Поторопимся.

В следующие минуты, в голове вместе с дневным светом начали нарастать странные болезненные ощущения. Я думал мертвые боль не чувствуют. Как оказалось, мы ее чувствуем, но не так как живые, по-другому. Свет в голове жег подобно пламени, хотелось зажмурится, но череп такого делать не может. Отвернутся? Куда? Свет повсюду, боль в голове нарастала, кажется, что череп сейчас лопнет переполняемый изнутри светом. Разом заболели все зубы, а потом острый взрыв боли будто мне в лицо врезался шар для боулинга, прямо в нос. Обычно от такой боли, да еще когда она разом, человек теряет сознание. Мы такой милости лишены. А ведь это солнце даже не взошло, я мысленно взвыл от ужаса представив, что будет днем.

— Держись, первый раз всегда самый болезненный, — чей-то голос едва пробился в сознание сквозь боль, — запихивайте его в укрытие первым.

Мое тело отвязали и пихнул в темное отверстие, почувствовав облегчение я отчаянно извиваясь пополз в спасительную тьму. Плевать что это за нора, и кто в ней живет, главное там нет этого проклятого дневного света. Я ощутил, что сзади меня настойчиво пихают вползающие следом компаньоны. Мы все немного ошалевшие принялись рыть землю, чтобы хоть немного расширить пространство и засыпать вход.

— Что это вообще такое было парни? — я понемногу начал приходить в себя. Оглядевшись и не заметив ни чего особенного, привалился к стене устраиваясь поудобней.

— Солнечный свет для нас не смертелен, да мы перестаем что-либо видеть, у нас и глаз как у живых нет, — Трёхглаз копошился рядом, отгребая кучку земли в сторону входа, — Уголёк прекрати рыть, пальцы поломаешь такими темпами. Забыл прошлый раз?

— Да уж такое забудешь, за месяц пальцы еле восстановил., - Уголёк прекратил копать и привалившись спиной к стене вытянул ноги, — временная потеря зрения днем это не проблема, вот солнечный свет из нас силу тянет это да, причем много и сразу. Поэтому все начинает болеть. Запомни Половинка, оказаться посреди белого дня вне укрытия это не смерть — это хуже, потеряешь кучу силы, которую копил годами.

— Ы, — подтвердил мой невольный транспорт, отгребая куку земли ко входу.

В скором времени мы почти полностью засыпали вход, Нора оказалась не сильно просторной даже когда мы ее чуть расширили, но для тех, кто привык лежать в небольшом деревянном ящике места здесь оказалось достаточно. Не знаю кто тут жил раньше, но следов прежнего хозяина не было.

— Парни привал до заката, Копим силы приводим себя в порядок, Ы и Повар присматривайте за Половинкой, что бы не чудил.

Следующие часы прошли в тишине и почти полной неподвижности. Мог бы я спать было бы проще. Этого плюса живых мы тоже лишены. По совету бывалых товарищей я проверил плетение своего скелета и целостность костей. Пару трещин я зарастил быстро даже, не осознав что делаю. После осмотра я начал слушать, лишь изредка дергающая дрожь напоминала мне о моем Мертвоцвете, где-то там в лесу.

Я слушал, слушал телом все вибрации и шорохи, происходящие в земле, я слушал мысленный разговор из своего сознания. Крупных животных вокруг не было, они чувствуют мертвых и связываться с нами не хотят, а мелочь для нас не опасна. Изредка наверху пробегали мелкие грызуны, где-то копал свои ходы деловитый крот, вот, пожалуй, все то что я слышал в земле.

Между тем Уголёк разошелся не на шутку. Он говорил о лесе, много и с любовью. О том, как определять следы, как ориентироваться и не потеряться, он поведал какие тайны может скрывать лесная чащоба. Некоторые названия растений и животных я знал, про иные даже не слышал, а было и такое что верилось с трудом. Для меня все это звучало странно, большую часть жизни я провел в городе, а лес в моем мире сильно отличался от дремучих лесов Посмертного мира.

Изредка рассказ лесничего прерывался, особенно когда он начинал говорить о грибах и ягодах. Разгорался нешуточный спор что вкуснее, и тут Повару не было равных, порой даже молчаливому Трёхглазу приходилось покрикивать на обоих, призывая их к порядку. Ы в разговоры не встревал и тихо копошился в своем углу изредка поглядывая на меня. Так прошел наш день.

Только вечером, когда солнце скрылось за горизонтом мы наконец выбрались из норы. В голове промелькнула запоздалая мысль, ведь с нашей пятеркой, в поиск отправлялась еще одна пятерка скелетов. Интересно как они пережили день. Я незамедлительно спросил об этом нашего предводителя, но он лишь отмахнулся от меня стряхивая с себя комья земли.

— У них есть свой командир, пусть он и переживает, а мы снова в поиск. Построение прежнее. Эй, Ы ты чего там застрял? Нам нужно найти Цветок и успеть домой. И все это за одну ночь желательно, Выползай нет времени копошится.

Из норы последним выбрался мой транспорт. Он протянул что-то зажатое в руке и довольно замычал.

— Ы!

— Это что? Мел?! — удивился Уголёк всматриваясь в раскрывшуюся ладонь.

Скелет довольно кивнул, и начал привязывать меня к своей спине.

— Подумаешь мел, — хмыкнул я.

Все без исключения уставились на меня. По-моему, у Трёхглаза даже челюсть слегка отвисла.

— Все забываю, что ты еще новичок, — произнес он, мел это основа укрепляющего порошка. Если взять мел скорлупу от яиц добавить немного энергии из жизненной нити и высушить. Получится порошок для крепости костей, отличная штука.

— А тебя что Господин таким порошком не посыпал во время ритуала? — отстраненно спросил Уголёк, внимательно вглядываясь в лесную чащу.

— Посыпал, — я вспомнил приятную волну тепла, прокатившуюся по телу в прошлый раз во время ритуала, — дрожь и тепло по всем косточкам.

— И не только это, ритуал привязывания очень болезненный, порошок боль притупляет, — Трёхглаз, выковырнул пару комков земли из черепа и шагнул в сторону леса, нужно будет в деревне курятники поискать.

Вся компашка явно воодушевилась. Ни за что бы не подумал раньше то мел и скорлупа как наркотик для скелета. Но почему, неужели из-за кальция? Его там много, и он полезен для костей. В школе об этом кажется говорили. Оглядевшись я снова увидел путеводную нить и все мысли вернулись к заветной цели. Моя Душа Мертвых ждет меня, мы безмолвно двинулись в путь.

— Уголёк, что случилось? — Трёхглаз окликнул замешкавшегося лесничего.

— Нужно брать левее, там медведица с детенышем. Нам с ней не совладать, расшвыряет по косточкам, — Уголёк кивнул куда-то в чащу и двинулся левее, мы следом, — обычные животные от нас бегут, но эта будет защищать потомство.

Наша Кисть, двинулась по небольшому овражку, именно в нем и была наша спасительная нора. По мере продвижения склоны оврага становились все выше и выше. Темнота и отсутствие корней под ногами этому способствовали. Спустя некоторое время наша компания выбралась на берег небольшой речки. То, что овраг выведет к воде, почувствовали, еще не видя самой реки, воздух стал более влажный и неприятным. Я понял это когда в суставах возникла странная вязкость, будто ваты напихали. Моя тяга усилилась захотелось бросится в воду и плыть на другой берег к сокровенному цветку. Я неосознанно повернул своего носильщика к источнику силы. Приметив моё движение вся, группа двинулась по берегу через. камыши вверх по течению реки. Меня начала бить дрожь, будто я замерз. Близость Мертвоцвета пьянила.

Мы продирались по заросшему берегу, практически бесшумно, когда я заметил первые домишки на противоположном берегу. Около десяти домиков испуганно сгрудились за невысоким частоколом. Совершенно бесполезный против людей, но какая ни какая преграда для зверья. В деревне явно все спали, ни в одном оконце не мелькнуло даже небольшого огонька.

— Удача пока с нами, ветер дует в нашу сторону, — Трёхглаз жестами созывал нашу группу поближе к себе, — если у них есть собаки, а они точно есть. Нас они еще не почуяли. По возможности тихо заходим в деревню, забираем наше по праву и назад.

— Моё, моё по праву; — я зашипел, сам не узнавая собственный голос, — моя Душа в крайнем домике, там рядом стог сена возвышается.

— Вторая пятерка примет на себя удар, если что, — Трёхглаз даже не обратил внимания на мои комментарии и гнев, — скорее всего травник опытный, по цветку он догадается что мы рядом. Однако он ждет одного скелета, а получит целую компанию.

Пока наш вожак инструктировал остальных, я неспешно огляделся, и наконец заметил на вершине обрыва пять зловещих силуэтов. Это подоспела наша группа прикрытия. В душе зародилось едва заметное чувство зависти. Там все целые и крепкие, в отличии от нашей разношерстной компании.

— Как будем перебираться? — я спросил машинально, на самом деле мне глубоко плевать как, хоть по дну, хоть в плавь я должен добраться до цветка. Эта мысль усиливалась, вытесняя все остальные.

— Уголёк?

— Чуть дальше, точно есть брод или мост: — затараторил Уголёк, — на берегу нет лодок это сразу бросается в глаза, и к реке ведет лишь небольшая калитка. Скорее всего брод.

— Все вперед, действуем как я объяснял: — Трёхглаз махнул рукой подавая сигнал второй группе.

Мы двинулись на поиски брода, а позади по склону едва слышно зашуршали песком спускающиеся скелеты. Уголёк оказался прав мы нашли брод весьма быстро. Вода здесь доходила до пояса, а течение было настолько слабое что даже для нас не представляло угрозы. Мы неслышно вошли в воду и преодолели преграду, весьма быстро, всего-то метров пять шесть от берега до берега.

Первая пятерка, быстро обогнав нас рассредоточилась в тени изгороди, а затем стремительно перемахнула ее. Из-за меня мы немного замешкались, Ы полез на изгородь цепляясь костяшками за едва видимые выступы и края. Я попытался помочь, но в ответ раздалось гневное мычание, мне явно намекнули то я только мешаю.

Перебравшись наконец через забор мы озираясь двинулись к ближайшим домам, жители которых мирно спали, или затаились, поджидая нас. Тихий скрип привлек моё внимание, калитка медленно распахнулась.

— Тугодумы, не могли сразу нам проход открыть, — недовольно пробурчал Уголёк, спрыгивая с забора.

— Это для отступления, не отвлекайтесь. Половинка приготовься. Заходим берем и уходим.

То, что произошло в следующий момент не ожидал никто, ну я точно не ожидал. В воздухе зазвучал металлический звон, тишина мгновенно наполнилась множеством голосов. Стоящий неподалеку стог сена ярко полыхнул, на какой-то миг яркое пламя нас ослепило, из домиков повалил народ, бедно одетое мужичье с вилами дубинами и топорами. Ни одной женщины в толпе, нас здесь явно поджидали и заранее подготовились. Как воины они не представляли для нас опасности, ни одного доспеха, да и оружие совсем не серьёзное. Хотя у нас и такого оружия нет.

Атаку возглавил, невысокий мужичек в черном халате и тонзуре на голове. В руках его оружия не было, но силой от него повеяло.

— По башкам, лупи проклятущих, — заголосил он, и протолкнул вперед себя испуганного паренька с коромыслом.

Ревущее пламя не давало сосредоточится, источник моей силы сводил с ума, разобраться толком то происходит просто не было времени. Кто-то подскочил к нам, а затем я почувствовал внезапный толчок. Нас слегка качнуло. Худощавый мужичек, раззявил свой беззубый рот и что-то прокричал нам прямо в лицо. В руках он сжимал обычные деревянные, даже не металлические вилы. Зубья которых торчали аккуратно между ребер у моего носильщика.

Ы перехватил их и начал медленно вытягивать из себя. Я дико захохотал от переполняющего меня восторга, но никто этого конечно даже не услышал. Весь шум битвы исходил только от живых. Они орали матерились и молились. Наши парни сражались молча.

— Идиоты, глупцы. Мы мертвые нас не убить, — ярость и радость попеременно боролись во мне, — Мы бессмертные.

В глазах нашего противника начал расти испуг, будто он услышал и мой хохот, и мои слова. Он осознал всю глупость и бессмысленность своей атаки. Вилы хоть и пробили нас насквозь, но не причинили никакого вреда.

— Вали их, на землю вали, — заорал мужичек в халате и побежал в нашу сторону. Когда он подскочил к нам, мой напарник попытался схватить его за края одежды, но длинная рукоять вил спасла человека.

— Навались! — снова заорал мужичек.

Нас снова качнуло и мы, потеряв равновесие упали на спину. Точнее я упал на спину, а Ы оказался сверху на мне. Вилы вошли глубже пригвоздив к земле, нас поймали как жука на булавку. Не растерявшись Ы попытался встать. Мужики уперлись и что есть силы давили нас к земле. Их план почти удался, Вот только силы у живых рано или поздно иссякнут, а у нас нет. Рано или поздно мы встанем, до утра им нас так не удержать.

Со стороны пылающего стога, к нам метнулся еще кто-то. Еще один бородатый селянин, ни чего и его осилим, только не понятно где остальные наши. Пчоему не спешат помогать? Подоспевший мужичек удерживал в руках здоровенный кузнечный молот. Молот!?

Перехватив его поудобней, он размахнулся и с лихим молодецким гиком обрушил его на нас. Опустившийся молот сотряс землю, или это мы затряслись? Я видел, как грудная клетка моего напарника прогнулась под ударом захрустела и начала крошится.

— ЫЫЫЫаааааыыы, — взвыл скелет приняв на себя большую часть удара.

Я думал, что мы мертвые не чувствуем боль, я был не прав. Еще как чувствуем, только по-иному не как живые. Во-первых, от сильной боли, человек теряет сознание, мы такого удовольствия лишены поэтому какой бы ни была боль мы ощутим ее в полной мере, во-вторых из-за нестерпимой боли мы впадаем в ярость в безумие перестаем себя контролировать, иначе я не могу объяснить то что произошло дальше.

Ярость и боль заполнили моё сознание, последнее что запомнил, я рванул в сторону попытавшись вырвется из-под покалеченного напарника, веревка меня больше не удерживала. Она легко проскочила через лопнувшие и разбитые ребра.

— Дурень, я же говорю по черепушкам лупи, — прокричал мужик в халате перехватывая вилы поудобней.

— Запамятовал, отец Ерёма, — кузнец начал замахиваться второй раз.

Я снова рванул что есть силы, Молот опустился на плечо дробя кости и разрушая с таким трудом созданное плетение. Я едва успел отдернуть голову. Боль накатила снова, единственное то придавало мне сил это близость моего Цветка. Боль сила и гнев никакого страха. Сознание ухнуло в кроваво-красный туман.

Всплеск воды и приятная прохлада привели меня в чувства. Кто-то бесцеремонно волок меня по земле прямиком в реку, единственная здоровая рука была стиснута в крепкую костяную хватку. Все тело, а точнее его остатки были покрыты чём-то бурым и липким. Еще один шаг, и я полностью погрузился под воду. Утонуть я не могу, но вода освежила и слегка ошеломила.

— Ы, можешь полегче? Все кости мне перетрясёшь… — я осекся, меня тащил незнакомый скелет из чужой пятерки. Неужели Ы погиб? Куда меня тащат, в деревне мой Цветок. Что Тлен вас всех побери, происходит? Где все?

— Половинка, оклемался? — в голове зазвучал голос нашего командира, — успокойся, Цветок у нас, мы отступаем.

— Что случилось, где остальные? Почему я не слышу Ы? — вопросы посыпались из меня вместе со стекающей по телу водой. А мысли закружились в водовороте Почти так же как вода, попавшая в внутрь черепа.

— Он сейчас не в себе от полученных ран, я его временно отключил от нас чтоб не мешал. Пока мы дрались Уголёк пробрался в дом, который ты указал, и выкрал твой Мертвоцвет, — Трёхглаз спокойно ответил на мои вопросы, его спокойствие постепенно передалось и мне.

— Пока мы тебя оттаскивали, Уголёк ушел на наш берег, Повар тоже с ним.

Меня снова макнули в воду, но уже в последний раз. Было неудобно, но я попытался оглядеться. И наконец увидел нашего предводителя, он шагал рядом, волоча за ногу скелет моего напарника, у обоих в глазах пылали красные огоньки. И это мне не показалось. Тело скелета было почти неподвижно, лишь череп непрерывно щелкал челюстью, он клацал зубами будто пытаясь что-то сказать. Его грудная клетка была разворочена, несколько ребер отсутствовало напрочь, остальные были изломаны и держались только чудом.

Рядом шагали незнакомые мне скелеты, позади за рекой все еще звенел набат, пылало сено и кажется огонь перебросился на некоторые дома. Слышались несвязные вопли ревел скот. Но погони как ни странно не было.

На берегу нас поджидали. Мой взгляд приковало только к одному объекту. Уголёк держал в руках небольшой мешочек, который буквально сочился силой, моей силой. Наконец-то я могу забрать свой Мертвоцвет. Инстинктивно потянувшись к нему, я едва коснулся грубой ткани кончиками пальцев, цветок радостно отозвался. Сила хлынула в меня омывая каждую косточку. А потом нахлынули воспоминания этой бурной ночи. Я будто смотрел на себя со стороны, лучше бы я этого не вспоминал.

В тот момент, когда кузнец замахнулся в третий раз своим молотом, он допустил ошибку, которая спасла меня. Неосознанно он подшагнул ближе, а я вцепился ему в голень, то есть силы, моя костяная кисть, сжалась мертвой хваткой, стоило чуть потянуть, и мышца лопнула, никогда бы не подумал, что могу рвать плоть с такой силой.

Я дернул второй раз, подтягивая человека ближе на меня. Ошеломленный болью и не ожидавший сопротивления кузнец вскрикнул, потерял равновесие и припал на одно колено. В следующий миг я мотнул головой пытаясь его боднуть, черепушка влетела в пах, не совсем то чего хотелось. Мужчина вскрикнул выронил молот и начал заваливается на меня теряя сознание.

Мой скелет жил своей жизнью он отпустил ногу и схватил человека за волосы рванув к себе, челюсти сомкнулись на его горле. Раздался хрип и что-то горячее окропило мои белые кости.

Я впервые убил человека, противника, врага не важно, это был живой человек со своей жизнью и своими проблемами. В тот момент жалости сострадания или иных чувств кроме гнева я не испытывал. Хоть это и игровой персонаж, но остатки моего человеческого сознания были просто ошеломлены. По правилам игрового жанра, я должен получить часть жизненной силы своей жертвы, ее иногда называют опытом. Даже эту приятную новость затмило чувство отвращения к себе, однако тело действовало дальше.

Меня вырвало — из воспоминаний. Мы уже двигались по лесу, я висел как мешок на спине у одного из скелетов, сжимая в костлявой руке мой Мертвоцвет. Рядом шатаясь шагал Трёхглаз, волоча на себе разбитое тело Ы. Повар и Уголёк почему-то ему не помогали и шагали чуть в стороне. Другие скелеты пострадали намного меньше чем мы. У одного из ребер нелепо торчали оперения легких охотничьих стрел. У другого напрочь отсутствовала кисть, но это ему ни капли не мешало размашисто шагать по ночному лесу.

Я впервые убил человека, да еще и так кроваво. Рано или поздно это должно было случится, но я думал что все будет иначе. Представлял себя рыцарем в посмертии, на поле боя сражающимся с врагами, круша их священным мечем. Реальность снова разрушила мои детские мечты и фантазии. Напоминая, что не всегда получается то что задумал.

— А он его за горло зубами как ухватил, пятернёй вцепился в лицо, — в голове звучал голос Трёхглаза, он рассказывал остальным в подробностях моё позорное сражение, — ну и пальцами ему глаза выдавил, бедняга даже не понял от чего умер от разорванного горла или продавленного черепа. Ясно одно его теперь из мертвых не поднять. Череп то поврежден

Рассказ снова всколыхнул мои воспоминания. Когда кузнец затих и перестал хрипеть, я поднял свой окровавленный взор на стоявших рядом ошеломленных увиденными людей. У них на лицах читался ужас, страх и ненависть. Мужичек с вилами позабыв об оружии что-то бормотал, и лишь изредка пытался выдернуть их из наших тел. Ы дергался выгибался дугой и непроизвольно мешал ему.

Второй в рясе, кажется его звали отец Ерёма. Точно это не халат — это ряса. Перед нами стоял священник. Он начал испуганно пятится назад и размахивать руками явно пытаясь сотворить какой-то жест.

— Эта… эта тварь, убила кузнеца, — заголосил кто-то в темноте. Вокруг происходило что-то невообразимое. Скелеты боролись с живыми, ревел скот разгоралось пламя. Испуганные вопли смешались с криками раненных, мертвые дрались молча, кричали только живые.

Пошарив вокруг, свет все еще мешал нормально видеть, я нащупал что-то рукой, в кисть удобно легла рукоять кузнечного молота. То, что надо, резкий замах и молот обрушивается на ногу мужичку с вилами.

— АААА, — его вопль добавился к крикам остальных; — убивают, помогите! Отец Ерёма спаси.

Кажется, я сломал ему ногу, он пошатнулся и упал. Силы моего Цветка делали невозможное, я замахнулся и ударил наугад, попав во что-то мягкое. Раздался хруст всхлип и начинавшийся было новый вопль стих. Чьи-то костлявые пальцы ухватили меня за ребра и поволокли в сторону приоткрытой калитки в изгороди. А затем и к реке.

Я рвался убивать, убивать все без разбору, неконтролируемая сила цветка позволила выплеснуть на окружающих копившийся гнев и ненависть последних недель. Сил хватит разрушить всю деревню, однако остальные решили иначе.

— Ты Половинка, оказывается лютый, знал бы об этом раньше, дал бы тебе другое имя, — в голосе нашего командира, как всегда без эмоциональном могли бы проскочить нотки гордости, если бы мы могли испытывать эмоции как живые люди.

Он продолжил расхваливать мои подвиги.

— Живые как увидели кровищу и этого с молотом, — он кивнул на меня; — так и струхнули окончательно, совершенно бесполезные как воины, даже священник растерялся и святые знаки неправильно сотворять начал. Остальные просто разбегались, Священник символы чертит, а ни чего не происходит, знатно его заклинило.

— Почему — удивился я, вспоминая странные жесты мужика в рясе.

— Если бы он правильно все сделал, тебя бы точно святой магией пару раз шарахнуло, самая для нас поганая магия, — поучительно произнес Уголёк.

— Ну успеем потом все обсудить, сейчас сосредоточились на дороге, нужно как можно быстрее до дома добраться. Утро не скоро, погони не будет им дома тушить важней чем по лесу за нами бегать. Однако расслабляется рано, отдохнем в могиле.

Трёхглаз хлопнул моего несуна по плечу и махнул рукой вперед. Вся наша группа перешла на бег, в полной тишине лишь изредка клацая зубами мы помчали домой.