Сладкий запах смерти

4

Найти Стэна-Карандаша было нетрудно. Как и другие, он должен был внести в кассу свою ставку и встретиться со здешними клиентами, то есть поставить несколько долларов на какую-нибудь лошадь, которая бежит в ближайшем заезде, и ждать вместе с остальными выплаты, в случае выигрыша. Этим он поддерживал свое существование. Что приносило ему 250 долларов в неделю, а иногда, в качестве десерта, и несколько недель тюремного заключения.

Но даже тогда, когда он отсиживал положенный ему срок, любуясь небом в клеточку, отчисления для него все же производились, о жене и детях заботились, а он, отбывая очередной срок, вероятно, часто задумывался о том, когда же правительство узаконит, наконец, скачки и вне пределов ипподрома.

Я нашел его в «Шемроке», в то время как Стэн заносил свои ставки в дешевую записную книжку. Когда он увидел выражение моего лица, его глаза внезапно округлились.

— Есть небольшой разговор, Стэн. Давай присядем где-нибудь…

— Послушайте…

— Я сейчас не на службе, Стэн, но тем не менее я все же могу доставить тебе кучу неприятностей. Так что будет разумнее, если ты прямо сейчас и решишь, что для тебя лучше.

— Хорошо, согласен! — воскликнул он. — Лучше поговорим. Ведь это мне ничего не стоит.

Я взял его под руку и повел к одному из столиков. Когда мы устроились, я заказал две порции пива.

— Скажи-ка мне, Стэн, — начал я, — в ту ночь ты тоже находился здесь?

— Вы хотите сказать, был ли я вызван в качестве свидетеля?

— Нет, — я в упор посмотрел на него. — Ты ведь не вчера родился и прекрасно знаешь все трюки. От людей твоей породы мало что может ускользнуть. Я всегда думал, что и от меня ничего не ускользает, но, как видишь, ошибался. Так в чем же там было дело?

— Видите ли, мистер Реган…

— Только, пожалуйста, взвесь все свои слова, прежде чем сказать что-либо.

Стэн-Карандаш испугался. Кадык его запрыгал, а на виске запульсировала жилка.

— Все было именно так, как говорили об этом люди, мистер Реган. Вы напились… и я сделал все что мог. Если бы…

— И тем не менее, — перебил я его, — ведь была же там какая-то закавыка. Я ведь пришел в бар совершенно трезвым.

— У вас даже болела голова, и вы говорили, что уже приняли аспирин.

— Да, я купил его непосредственно перед приходом в бар в угловой аптеке. Такую закрытую коробочку, и там же принял шесть таблеток.

— Но я-то ничего не видел, действительно ничего.

— А мне никто не подмешал что-нибудь в напиток?

Он не знал, куда девать свои руки.

— Честное слово, мистер Реган, судя по всему, вы слишком много выпили. Вы ведь и сами знаете, кто там тогда был. Эти сумасшедшие художники Попей Левис и Эдна Ролле. Они же не позволят ничего подобного. Просто вы очень весело провели время, и больше ничего.

— А откуда же появилась эта рыжеволосая?

— Понятия не имею! В тот вечер в баре было много баб.

— А ты ее видел?

— Я видел многих, а она все время вертелась возле вас.

— Сколько лет мы уже знаем друг друга, Стэн?

— Лет пять, наверное.

— Я когда-нибудь на тебя доносил?

— О боже ты мой! У вас совершенно другая сфера действий.

— Но ведь телефоны имеются на любом углу, и я мог позвонить в любую минуту.

— От вас такого нельзя было и ожидать, мистер Реган. Только вот что же вы от меня хотите?

— Расскажи мне все об этой рыжеволосой.

Стэн так крепко сжал пальцы, что они побелели.

— Она проходила мимо. Вы посмотрели на нее довольно внимательно и как бы оценивающе, и она тотчас приняла это как приглашение. Приблизительно в то же время я ушел. Вот поэтому-то я и не знаю, что было дальше. Я вам уже говорил об этом.

— Ты ее знаешь, да? — спросил я, пристально глядя на него.

Он правильно понял мой вопрос и произнес:

— Теперь я ее знаю, так как прочитал о ней в газете. Но тогда еще не знал.

— А если вспомнить кое-что в прошлом? Или кое- кого?

— Кого, например?

— Лео Маркуса и Хильквиста.

— Мистер Реган…

— Перестань, наконец, увиливать, Стэн!

Он нахмурился и снова уставился на свои руки.

— А что говорят в ваших кругах о них и о ней? — настойчиво поинтересовался я.

— Опасная женщина, — прошептал оп. — А мне это не повредит?

— Нет.

— Мне известно, что Маркус имел с ней какую-то связь, но ведь это дела не меняет.

— Может быть.

Стэн внимательно посмотрел на меня и пробормотал:

— Но их я боюсь больше, чем вас, мистер Реган. Что еще?

— А ничего, приятель, можешь проваливать!

Оп мне вообще ничего не сказал, по должен был думать, что кого-то и как-то выдал. Это мне было необходимо для того, чтобы впредь он вел себя иначе.

Я вышел из бара. Моя квартира находилась отсюда в пятнадцати кварталах, но я тем не менее решил пройтись пешком. Я должен был все как следует обдумать. Начавший моросить дождь постепенно превратился в ливень, когда я достиг угла Восьмой авеню и Сорок девятой улицы. Но я не обращал внимания на потоки воды, хотя вскоре засверкали молнии и загромыхал гром.

Укрывшиеся в парадных прохожие с любопытством смотрели на меня.

Если бы они еще и знали меня, то, несомненно, плевали бы вслед. Полицейский-убийца! Этот полицейский убил человека и выкрутился благодаря своим собратьям. Но это было совсем не так. Я был оправдан благодаря двенадцати честным и добрым гражданам, которые поверили мне, а не уликам.

Теперь оставалось надеяться лишь на то, что присяжные не ошиблись, так как еще до сих пор существовала вероятность, что они все же допустили ошибку.

Перед своим домом я на миг замер и посмотрел на старый фасад. Я прекрасно знал, что в мою квартиру слишком легко проникнуть, если бы кто-то захотел сделать это. Ведь обеспечить себя подходящей отмычкой не составляло труда. Подойдя к дверям квартиры, я сунул ключ в замок, повернул его и распахнул настежь дверь. У меня была всего лишь трехкомнатная квартирка, то есть такая, какую мог себе позволить полицейский- одиночка согласно своим средствам. В ней не было чего- либо примечательного, помимо стенного шкафа, в котором, кстати, не было ничего, кроме моего завещания и свидетельства о рождении.

Материалы на Маркуса я в свое время спрятал в двойном дне прямоугольной корзины для бумаг. Тайник этот был незаметен, и простой смертный его ни за что бы не нашел. Но профессионал, зная, что ищет, мог бы найти. Пять тысяч долларов были положены совершенно в другое место. Они лежали на дне стенного шкафа, где их легко могли обнаружить. Деньги эти были совершенно новенькими, и эго усугубляло мое положение.

Из чистого любопытства я обыскал свою квартиру. Повсюду виднелись следы белого порошка, который остался после экспертов, бравших отпечатки пальцев. В настоящее время моя квартира была похожа на обиталище неопрятной женщины, которая после или даже вместо приема ванной тщательно напудрила свое тело.

Закончив осмотр, я улегся на матрац и неожиданно услышал, как воздух с шипением начал выходить из него. Но я не обратил на это внимания, закрыл глаза и подумал о том, как было бы хорошо сейчас заснуть и забыть обо всем.

В комнате висел какой-то сладковатый приятный аромат. Но сейчас мне хотелось одного: заснуть и скорее позабыть обо всем на свете. На моем лице играл приятный ветерок, который точно разговаривал со мной из глубин сна. Однако несмотря на мою вялость, я все же слышал и другой голос, который давно уже превратил нас в закаленных вояк и который постоянно твердил: «Вам придется встретиться на своем пути с разными искушениями и неожиданностями, и если хоть что-нибудь вам покажется странным, необычным, то действуйте без колебаний и незамедлительно, а в случае необходимости сразу же стреляйте… все равно в кого. Всегда сохраняйте спокойствие, но действуйте со всей решимостью. Помните к тому же о своем химическом оружии. Ведь многие хотели бы погубить вас. И вы ни на секунду не должны забывать об этом».

Значит, теперь они хотят заполучить меня или попросту говоря расправиться со мной?! У меня есть информация, и я важен для них. Они могут пойти на все, на все…

Глаза мои непроизвольно раскрылись, и у меня вдруг возникло такое чувство, будто я отброшен на несколько лет назад… И тут я понял все!

Как одержимый, я вскочил с кровати, распахнул дверь комнаты и, выпрыгнув в коридор, плашмя бросился на пол, жадно вдыхая свежий воздух. Постепенно мои чувства стали возвращаться в реальный мир.

Мне снова повезло. А ведь все выглядело довольно убедительно и даже красиво. Человеку, замерзающему на снегу, видится нечто подобное. Например, что он спит в теплой постели и ему снятся чудесные сны.

Чуть позже я нашел под матрацем резиновый баллончик без этикетки, механизм которого был приведен в действие, когда я лег на кровать и своим весом открыл соответствующий клапан. Баллончик был очень прост по своему устройству, но содержал в себе опасное ядовитое вещество, и если бы я не опомнился вовремя, то наверняка почил бы вечным сном.

Я распахнул все окна и выждал, пока приятный, но губительный запах окончательно не исчез. Затем положил тщательно закрытый баллончик в холодильник и снова улегся на кровать. Там я нашел наконец покой, в котором так нуждался.

Выходит, действительно кто-то очень хочет моей смерти, и причем смерти страшной и неестественной.

Даже у полицейского, попавшего в немилость, существуют какие-то каналы, которыми он может воспользоваться. Я отнес злополучный баллончик в лабораторию, и сержант Тэд Маркер внимательно исследовал его, а потом передал другим специалистам. После этого он усадил меня в глубокое кресло, и мы стали дожидаться результатов анализа.

Для меня они сделали все очень быстро. Уже через час появился помощник Тэда, неся в руках этот чертов баллончик и подробное заключение. Тэд бросил беглый взгляд на бумагу, прежде чем положить ее на стол, а потом внимательно прочел от начала до конца.

— Немецкое средство, — наконец сообщил он. — Мы называем его ФС-7, формула Родерика.

— Что оно из себя представляет?

Тэд снял очки и пристально посмотрел на меня.

— Смертельный газ, поражающий нервную систему и имеющий едва ощутимый сладковатый запах. Ловушка была подстроена со знанием дела. Собственно говоря, сейчас ты бы уже разлагался и имел бы великолепные трупные пятна по всему телу. Такие баллончики начинают работать после легкого нажима.

— Хорошо еще, что я был один.

— Это одно из преимуществ холостяцкой жизни.

Я наклонился вперед.

— Значит, этот газ не отечественного производства?

— Нет. Я не сталкивался с ним с сорок четвертого года. О нем, как ты помнишь, не раз упоминали во время Нюрнбергского процесса.

— Так же, как и о сентоле?

— Ты слишком много думаешь об этом, Реган.

В этот момент в кабинет вошел Эл Ардженино. В руке он держал какую-то маленькую коробочку. Он был небрит, и его лицо казалось грубым и суровым — типичный служака, воплощение ходячего закона в полицейской форме.

Увидев меня, он презрительно сморщился и процедил сквозь зубы:

— Что тебе тут нужно, поганый взяточник?

Он думал, что я пройду мимо него и сделаю вид, будто ничего не слышал. Но, по моим расчетам, это была его вторая ошибка. Мой коронный удар пришелся как раз по центру его самодовольной ряшки — в подбородок, и он, с остекленевшими глазами, отлетел к стене. Но мою реплику наверняка успел услышать:

— Попридержи свой змеиный язычок, подонок!

Присутствующие смотрели на меня, пытаясь скрыть улыбки, но ничего против не предприняли. Все они терпеть не могли Ардженино.

Не оглядываясь, я покинул кабинет. Внизу в холле я вошел в телефонную будку и набрал номер Мюррей- Хилла. Услышав в трубке спокойный и немного хрипловатый голос Мэделяйн, я спросил:

— Ты одна? Это Реган.

— Да.

— Может, встретимся где-нибудь и перекусим?

— Не возражаю.

— О, весьма приятно слышать. Ведь я как-никак из породы знаменитых легавых.

— Вообще-то, для полицейских я неподходящая компаньонка, разве что наша встреча будет носить деловой характер.

— Но ведь и полиция теперь совсем не та, Мэд. Так что, договорились? Блю-Риббонн-бар на Сорок четвертой тебя устроит? Лучше в половине третьего, к этому времени уже схлынет основной поток обедающих.

— Договорились, — сказала она, и я повесил трубку.

В это время в баре остались лишь постоянные посетители. Когда Мэд появилась на пороге и направилась в мою сторону, все повернулись к ней и понимающе улыбнулись, точнее, ухмыльнулись. Усевшись в кресло, которое услужливо придвинул к ней Энджи, она поинтересовалась:

— Сколько лет прошло с тех пор, как мы расстались в детстве?

— Вероятно, не меньше двадцати пяти.

— И ты никогда еще не приглашал меня пообедать.

— А разве раньше ты приняла бы такое приглашение? Что-то на мгновение изменилось в выражении ее глаз. — Тебе не обязательно об этом знать. Мы что, подождем коктейли или сразу же начнем деловой разговор? Ведь ты наверняка пригласил меня не только для того, чтобы приятно провести время?

Появился официант и принял у нас заказ. Когда он принес два коктейля, я взял свой бокал и приподнято сказал:

— За встречу, Мэд.

Она вдруг заморгала, отпила немного и, отставив бокал в сторону, промолвила:

— А у меня для тебя есть новости, Реган.

Я выжидательно уставился на нее.

— Скажем, пока это лишь слухи, так как некоторые факты еще не проверены. Но я осведомилась у одной девицы и довольно скоро получила от нее странные новости.

— Не тяни, Мэд!

— Рэй Хильквист, вероятно, действительно содержал Милред Свисс, но она, несмотря на это, наставляла ему полированные ветвистые рожки. Ее неоднократно видели с Лео Маркусом в отдаленных от центра ресторанах.

— А тебе известно, что они оба принадлежали к синдикату?

— Потому-то это и выглядит странно.

— Что именно?

— Лео Маркус определенно имел больший вес, чем Хильквисг. И если бы там возник скандальчик, он наверняка был бы решен в пользу первого. Ты подумал об этом?

— Да, об этом я уже подумал. Милли показалась им недостаточно подходящей для одного из ведущих людей синдиката. А для Рэя Хильквиста они сочли ее пригодной.

— Возможно, но маловероятно, — она качнула головой. — Мне ты можешь этого не говорить. Я достаточно повидала в своей жизни людей подобного сорта и слишком хорошо зна>6 их.

— О-о-о!

— За последние две недели, еще до того, как ты убил Маркуса… до того, как Маркус был убит, — поправилась она, — его часто видели в обществе Милред Свисс. Мои девушки сообщили мне, что она выглядела влюбленной курицей, как говорится, со звездочками в глазах. Когда их видели вместе, они держались за руки, как настоящие влюбленные, и тому подобное. Но жила она все же на старой квартире. Хильквист… в общем, плата была внесена вперед. Да и деньжат он оставил ей достаточно, так что она вполне могла прожить год припеваючи. — Мэд слегка улыбнулась. — Повезло девчонке! Большинству из них приходится гораздо хуже.

— Если Маркус действительно был влюблен в нее, то именно он и мог инсценировать несчастный случай с Хильквистом. Ему лишь надо было немного повременить, тогда на него никто не стал бы показывать пальцем.

— Но ты не учитываешь и еще кое-что, — заметила она.

— Что именно?

— А то, что боссы в синдикате не потакают любовным похождениям. Они опасаются за свой бизнес.

— Тогда остается только два варианта: или это был действительно несчастный случай, или это дело рук синдиката.

— И ты в этом уверен, Реган?

— Нет, не совсем. Все еще очень неопределенно.

В это время за соседний столик сели четверо посетителей, и мы были вынуждены прекратить деловой разговор, продолжая обмениваться репликами о всяких пустяках. Покончив с обедом, мы вышли из ресторана.

На улице я подозвал такси, помог ей сесть и сказал:

— Прошу тебя, порасспрашивай еще об этом своих знакомых. Вечером я буду у себя дома, ты можешь застать меня попозже.

Мэд послала мне воздушный поцелуй.

— Постараюсь тебе помочь, Пат. Я не люблю оставаться в долгу.

— Пошла-ка ты…

— Что за выражения?! — рассмеялась она.

Попей Левис и Эдна Ролле жили вместе уже четыре года, хотя и не были женаты. Вначале причисляя себя к сторонникам свободной любви, они опасались всякой длительной связи, но в настоящее время больше походили на старую супружескую пару.

Из миллионов отца, доставшихся Попею по наследству, он истратил лишь небольшую сумму на покупку дома. На все остальное Левис тратил деньги, заработанные собственным трудом от продажи картин. Казалось, его даже угнетает тот факт, что он удачливый и известный художник. Попей и Эдна хотели жить под стать простым людям. Но как бы там ни было, а их годовой доход выражался пятизначной цифрой, и они постоянно были объектом зависти тех, кто предпочитал проявлять свою талантливость в пирушках и бесконечных вечеринках.

Попей пригласил меня войти, держа кисть в руке. Вся его борода была в краске. Эдна в это время рассматривала эскиз картины. Она стояла перед большим зеркалом и при виде меня быстро накинула на себя халат. Но я и так знал, что под ним у нее ничего не было.

На картине был изображен разнузданный половой акт, и Эдна сама позировала своему сожителю.

Попей открыл банку пива и предложил мне.

— Я хотел послать вам поздравительную открытку, Реган, но не знал, оцените ли вы мой юмор.

— Как-нибудь разобрался бы.

Он придвинул ко мне табурет и вытер его грязной тряпкой.

— Садитесь же. Какие новости?

— Я хотел задать несколько вопросов одной рыжеволосой даме, но ничего не получилось.

— Рыжеволосой?

— Да. Той самой, которая была в нашей компании в ту ночь.

— Но ведь во время следствия о ней ничего не говорилось.

— Точно. А теперь она, к сожалению, мертва.

— Да, Шпуд рассказал мне сегодня об этом несчастном случае.

— Вы сами-то смотрели газеты?

— Ну да, — он опорожнил половину банки и перевел дыхание. — В тот вечер, дорогой, вы изрядно налакались. А зачем вы, собственно, зашли в этот ресторан? Он же не относится к сфере вашей деятельности?!

— Эл Ардженино направился туда к своей подруге — девушке из ресторанного гардероба. Он бывал там время от времени, и это меня неким образом заинтересовало.

— Да, да… Элен по прозвищу «Дыня». Такая пышная девица с шикарным бюстом, но у них дело никак не клеилось. Ардженино хотя и использовал свой полицейский значок, чтобы устранять конкурентов, но Элен, вероятно, это не нравилось. Вскоре он ей надоел, и она попросила, чтобы ее перевели оттуда. А бедному старому Элу никто об этом ничего не сообщил. Ведь его многие недолюбливают. Сейчас она работает в «Лези-Дейзи» в Бруклине.

— Что вы подразумеваете под словами «перевели оттуда»?

— Вы знаете «Клаймакс»?

— Не особенно хорошо, а что?

— В таком случае поинтересуйтесь, кто хозяин этого заведения?

— Я всегда считал, что ресторан принадлежит Штуке- РУ-

— Значит, вы совершенно не в курсе дела, приятель. Может быть, на первый взгляд так и кажется, но на самом деле ресторан принадлежит той закулисной корпорации, которую люди вашего полицейского сословия называют «Синдикатом». Я там слишком часто бываю, чтобы не заметить, как люди Лео Маркуса забирают выручку. Но я вам все же не советую совать туда свой нос слишком грубо. А то там наверняка что-нибудь взорвется, и осколки определенно вас не минуют. Да вы и сами понимаете, что может случиться.

— Судя по всему, вам очень многое известно, Попей.

— У меня слишком большие уши, весьма разговорчивые друзья и достаточно углубленное понимание этих животных, называемых людьми из синдиката. Они ведь и меня интересуют, как художника. Или вы считаете, что я не должен о них знать?

— Да нет, я так не считаю. Дело хозяйское, как говорится, — я бросил банку из-под пива в корзину для мусора. — Но мы уклонились от основной темы.

— Да, в тот вечер рыжеволосая действительно крутилась вокруг вас, как и многие другие. Вы находились в большой компании.

Эдна вышла из-за картины с кисточкой за ухом.

— Вас окружало так много людей, что Шпуд даже не мог подойти к столику. И тогда эта женщина взяла у него поднос и начала хозяйничать сама. Через некоторое время вы были уже без ума от нее.

— Благодарю за информацию.

Выходит, все было довольно просто. Она поджидала меня там или даже шла следом. Потом она умело использовала предоставившуюся ей возможность и подмешала мне что-то в выпивку. Я взял шляпу и поднялся.

— Всего хорошего, — попрощался я. — И еще раз огромное спасибо за информацию.

— Какую еще информацию? — удивился Попей. — Ведь вы пришли сюда лишь для того, чтобы поговорить об искусстве, — хитро усмехнулся Левис.

Рыжеволосая Милред, Лео Маркус и я. Кто-то весьма недальновидно спланировал это дело. Вероятно, по их расчетам, с помощью этой рыжей девицы я должен был сейчас томиться в тюрьме в камере смертников. Ибо предполагалось, что суд присяжных вынесет вердикт, согласно которому мы оба — я и рыжеволосая — будем обвинены в убийстве. Но теперь, после ее смерти, моей жизни определенно угрожает новая опасность. Рано или поздно, но люди районного прокурора зададут кое- какие вопросы, узнают прошлое Милред и поинтересуются, где я находился в момент ее смерти.

А в самом деле, где же? Об этом я не имел ни малейшего представления. У меня не было алиби, поскольку в то время я бесцельно бродил по городу и думал, думал, думал… Значит, меня опять могут выставить козлом отпущения. Мне было необходимо поскорее узнать, в котором часу она умерла.

Выждав, когда Тэд Маркер выйдет на улицу, я последовал за ним в сторону подземки. Пройдя квартал и убедившись, что за мной никто не следит, я встал за ним в очередь на вход и тихонько проговорил:

— Подожди минутку, Тэд.

Он чуть заметно кивнул, прошел турникет и остановился. Потом мы вместе сели в поезд, проехали три остановки и, выйдя из вагона, зашли в ресторан Грилла, где большинство посетителей внимательно наблюдали за перипетиями баскетбольной игры, которую транслировали по телевидению. Мы заказали по кружке пива, и он спросил:

— В чем дело, Пат?

— Скажи мне, как идет следствие по делу Милред Свисс?

— Довольно гладко.

— Время смерти уже установлено?

— С точностью до минуты. Данные вскрытия совпадают со временем, когда остановились ее часы, обнаруженные в сумочке. Смерть наступила в пять пятнадцать.

— А почему ее часы оказались в сумочке?

— Испортился замочек у браслета.

— Но ведь это произошло среди бела дня. А днем обычно не топятся, особенно женщины. Они не перестают думать о своих прическах даже в такие критические минуты, да и вода выглядит не очень привлекательно.

— К самоубийцам это еще можно отнести, но ведь речь идет об убийстве.

Я кинул на него быстрый взгляд.

— У нее были поломаны все ногти, — продолжал Тэд. — Видимо, она отчаянно защищалась и царапалась. А утверждают, что ее руки всегда были в порядке. Кроме того, у нее обнаружили рану на голове. Вероятно, ей под конец нанесли оглушительный удар.

— А почему же она тогда не утонула?

— Все очень просто. Она зацепилась за какое-то бревно, точнее говоря, зацепилось ее платье. Судя по всему, в воде она находилась недолго.

Я быстро прикинул в уме. В это время я ведь находился в своей квартире и ни с кем не разговаривал до того, как мне позвонил Шпуд. Возможно, они и не планировали накинуть на меня еще одно убийство. Но тем не менее эта история могла мне снова доставить неприятности. А убили ее скорее всего потому, что хотели убрать с дороги лишнего свидетеля.

Тэд допил свое пиво и, не отрывая взгляда от телевизора, проронил:

— Ну, а как ты сам вписываешься в эту картину?

— Еще не знаю.

— У меня есть на этот счет кое-какие мысли.

— Наверное, не очень приятные для меня?

— Пока и сам не знаю, — заявил он. — Я еще раз справлялся об этом газе, на всякий случай. Правда, поначалу безуспешно, но потом один толковый человек в Вашингтоне смог мне кое-что о нем сообщить. Вскоре после войны к нам из Европы просочилось какое-то количество этого «снадобья» вместе с другими лекарствами. Подробности так и остались невыясненными, но известно, что это было грязное дело. Приблизительно десятая часть содержимого того злополучного контейнера куда-то исчезла.

— А кто это обнаружил?

— Тайная служба. Ребята оттуда неожиданно столкнулись с тем, что исчез вообще весь контейнер. Но спустя некоторое время его отыскали на одном из складов. Контейнер был вывезен в открытое море и там уничтожен. Об этом даже писали в газетах. Опасались оставлять это вещество, так как кто-нибудь мог использовать его в рэкете или в других преступных акциях. Вот тогда-то и было обнаружено, что количество совершенно не сходится с той документацией, которая была на контейнер. — Он кинул взгляд на часы, и я понял, что Тэд спешит. — Еще одно… Я прочитал все, что только есть о сентоле. Оказывается, он никогда не вызывает потерю сознания, а, наоборот, препятствует этому.

— Но ведь когда меня нашли у Маркуса, я был без сознания.

— Вот именно. Сентол, кроме всего прочего, взбудораживает людей, как крепкий кофе.

— Это точно?

Он серьезно кивнул.

— Точнее не бывает.

Я потер виски и проговорил, обращаясь к Тэду:

— Значит, получается, что я действовал без каких- либо внешних воздействий? Ты так считаешь?

— А что ты сам об этом думаешь?

— Не знаю. У меня пока не сложилось мнение на этот счет, тем более, что я еще не получил по данному вопросу какие-либо сведения. Большое тебе спасибо за все, Тэд. Нам пора в путь. Ты, кажется, уже торопишься.

Мы встали и вышли из ресторана.