След бури

Глава 17

Долго пришлось ждать, когда Кирилл выспится. Хальвдан успел с утра снова наведаться на постоялый двор к Зархане, хоть ничего полезного и нового узнать не удалось. Стражники, оставленные для наблюдения, почти клевали носами, виновато пожимали плечами и повторяли, как один: «Никого подозрительного не видели». Только мужички навеселе, которые то приходили, то едва не кубарем выкатывались из харчевни под утро.

Всё, как обычно.

Потому настроение у Хальвдана уже было прескверным. Хоть тело отзывалось силой и бодростью после крепкого сна, а погода продолжала расходиться к весне. Солнце переливалось в чистом, прозрачном, словно омытом слезами, небе. Снег, шедший ещё ночью, хлюпал, расползался кашей под ногами. Проклиная всё на свете и жалея, что решил пройтись пешком, Хальвдан вернулся в детинец. Прошёл мимо стражников во дворе — те тут же потеряли скучающий вид и вытянулись, выпятили грудь, а взгляды в спину упёрлись внимательные и немного настороженные. И так постоянно, где бы он ни появился, будто в первый раз его видят, хоть некоторые служат в детинце уже не первую зиму. Люди Вигена теперь с каким-то особым вниманием присматривались к Хальвдану после того, как он накануне устроил в их рядах много шума. Видно, боялись, что теперь станет их начальником. Хотя такого счастья и даром не надо было. Достаточно дружины.

— Эй, хватит дремать на посту! — он громко хлопнул в ладоши, и часовые у дверей покоев Кирилла встрепенулись, даже растерялись на мгновение. — Кнез проснулся?

Один из стражников кивнул, а другой, прокашлялся, как после долгого молчания:

— Давно уж! Казначей к нему прибыл только перед тобой, воевода.

Квохар? Он разве ещё здесь? Кажется, ему было приказано собрать вещи и убраться из детинца. И уж тем более не попадаться Кириллу на глаза.

— Доложи, что я пришёл.

Говорливый стражник скрылся за дверью, и через мгновение послышался раздражённый голос Кирилла. Похоже, встал он сегодня не с той ноги. Часовой вернулся понурый, кротко переглянулся с напарником, но выпрямился и бодро сообщил:

— Князь сказал проходить.

Хальвдан зашёл в светлицу и тут же натолкнулся на мрачный взгляд друга. Резко очерченное особенно глубокими по утру тенями, его лицо выглядело едва ли не измождённым. Будто изъеденным внутренней хворью. Он точно спал ночью?

Князь чуть наклонил голову в приветствии. В тот же момент Квохар, что стоял перед ним на коленях, в отчаянии ухватил его за край рубахи и потянул вниз. Кирилл резко выдернул ткань из длинных пальцев казначея, отошёл к окну и отвернулся, заложив левую, свободную от посоха руку за спину. Опять этот проклятая палка волхва! И покручивал Кирилл её так же, как Зорен при первой встрече в лагере. Солнечные лучи нехотя пробегались по стальной оковке, взбирались до навершия и тонули в нём, как в омуте.

— Княже, я ведь верой и правдой… — не переставая причитал Квохар. — Верой и правдой служил тебе. Не прогоняй. Я виноват, я оступился. Поддался Гесте. Она крутила мной, как хотела, но я больше ничем и никогда не обманул тебя, княже! — казалось, он того и гляди зарыдает. Сгорбленная спина его ещё больше скрючилась, словно лебединая шея, жидкие волосы были всклокочены. Таким жалким он не был ещё никогда. Даже когда Хальвдан ночью поднял его с постели в одном исподнем. — Крият ведь мой дом. Я бесконечно благодарен, что ты забрал меня из Аривана. Большего мне не надо. Здесь хочу остаться! Тебе служить. Не прогоняй!

Кирилл очередной раз с трудом оторвал его руку от своей рубахи и отошёл ещё на пару шагов. Но казначей тут же медленно начал подползать ближе.

— Как я могу тебе верить? — Кирилл и покосился на него. — Ты помог Гесте убить Вигена. Ты дал ей на это деньги. Уж не из моей ли казны? Отрубить бы тебе голову прямо здесь.

— Не трогал я казну! За каждую монетку отчитаюсь! Да лучше голову мне отруби, чем я уйду из Кирията! — воскликнул Квохар с какой-то жуткой уверенностью.

Кирилл нахмурился, а потом перевёл вопросительный взгляд на Хальвдана, мол, и что с ним делать? Но тот только плечами пожал. Не ему решать судьбу казначея. Положа руку на сердце, ему было совершенно всё равно, спал Квохар с Гестой или нет. Голову задурманить она и правда могла крепко. Как и любая другая красивая девица. Сейчас важнее было то, что в трудное время город мог остаться без твёрдой руки, всегда ловко управляющейся с деньгами для любых его нужд. А найти хорошего и честного казначея будет ещё сложнее, чем волевого начальника стражи.

— Любое наказание понесу, — пробормотал Квохар испуганно.

— Так уж прям и любое? — хмыкнул князь, разглядывая его.

Казначей, чуть помедлив, кивнул. На лбу его и над губой выступили капли пота, он дрожащей ладонью стёр их, не смея поднять взгляда на Кирилла. Так и стоял на коленях, уставившись в пол, и казалось, что сейчас начнёт молиться Богам, то ли своим, то ли здешним.

— Четыре десятка ударов плетью, — бесцветно изрёк князь и отвернулся. — Если вынесешь — останешься здесь и будешь служить казначеем дальше. А нет — на то воля Богов.

Хальвдан невольно поморщился. Чтобы хилый — не пойми, в чём душа держится — казначей пережил сорок ударов под тяжёлой рукой ката? Тот бьёт не так, как воеводы — своих воинов после драки. Не жалеет. Заживать кровавое месиво на спине будет долго, если раньше Квохар не испустит дух. Будут и лихорадка, и мучения. И постыдные шрамы на весь остаток жизни. Неужели, не дрогнет?

Но тот только кивнул и мелко затрясся. Затем медленно поднялся с колен.

— Могу идти? — едва слышно, надтреснутым голосом произнёс Квохар и сглотнул.

— Иди уже, пока я не приказал тебя оскопить вдобавок. Гридни проводят, — Кирилл указал взглядом на часового, стоящего у двери.

Казначей понурился ещё больше и вышел вместе с бесстрастным стражником.

Кирилл тут же позабыл и про Квохара, и про Хальвдана. Не одарил даже лишним словом. Его взгляд остановился, точно опрокинулся в неведомую бездну.

По спине почему-то прошлась ледяная волна и разбежалась выше, поднимая волоски по шее и затылку.

— Ты узнал что-то новое о смерти Вигена? — наконец произнёс князь.

— Нет. Стражники, что дежурили ночью у «Вороны», ничего не видели. Но сегодня хочу взять несколько человек и хорошенько обыскать всё. Может, найдём что полезное.

— Давно нужно было это сделать, — Кирилл медленно скользнул вдоль посоха рукой и, оторвав его от пола, обернулся.

— Давно? — Хальвдан едва не задохнулся от негодования. — Когда, позволь узнать? Вчера ночью? Или, может, ещё раньше? Когда меня тут ещё не было.

Кирилл приподнял бровь и, на удивление, ничего не ответил, словно понять не мог, в чём его обвиняют. Взгляд князя был настолько пуст, что можно было бы подумать, будто в его голове сейчас нет ни единой мысли. И всю ночь он так вот стоял у окна и смотрел во двор, поглаживая посох.

— Надо бы назначить кого-то на место начальника стражи, Кирилл, — немного усмирив поднимающийся внутри гнев, произнёс Хальвдан. — Я предлагаю назначить Асташа. Сейчас мороки с ополчением меньше. Мы успеем найти кого-то вместо него. А вот за стражниками надо приглядывать. Я этого делать не могу. Да и не хочу, правду сказать.

Глаза Кирилла немного просветлели.

— Хорошо, я посоветуюсь с Бажаном, когда он придёт. Думаю, это будет верным решением. У тебя всё?

Князь отвернулся и бегло глянул через плечо. Тень залегла на его впалой скуле и в уголке плотно сжатых губ. Надо бы позвать к нему Лерха. Возможно, поход отнял у Кирилла все силы? Сродни тому, как после хорошей тренировки на следующий день ноют все мышцы и не хочется лишний раз шевелиться.

А если причина всё же не в этом?

Хальвдан медленно приблизился к Кириллу и начал обходить сбоку, силясь понять его сегодняшний нездоровый вид.

— Ты долго будешь обхаживать эту палку? — он остановился и кивнул на посох волхва. — Или, как дряхлый старик, по-другому уже и ходить не можешь?

Князь свёл брови и опустил взгляд. С его лица вдруг спало выражение отрешённости, он резко развернулся, подошёл к столу, с видимым усилием положил посох и, вздохнув, сжал кулак.

— Доложишь о том, что найдёте в «Одноглазой вороне». Сразу же, — после недолгого молчания Кирилл махнул рукой, отсылая Хальвдана.

К вечеру приехал Асташ — скоро собрался. Заботы об ополчении можно и забыть на некоторое время, а вот стража нуждалась в старшем, хотя она была настолько приучена к дисциплине, что могла бы, верно, долго обходиться и без надзора. Только лучше не пускать всё на самотёк. А то потом придётся собирать осколки того, что останется.

Тысяцкий навестил Кирилла и задержался в замке, получив приказ разобраться со списками людей, которых собирались ему передать, прочитать записи Вигена и решить, нужно ли это ему после того, как пришлось столько возиться с ополчением. Тут дела совсем другие, Асташу непривычные. Может быть, даже и неприятные. С него Кирилл будет спрашивать так же, как и с предшественника. Ничего тут не попишешь.

Бегло показав Асташу покои Вигена, Хальвдан решил оставить тысяцкого в одиночестве — тем более тот, похоже, на лишние разговоры был сегодня не настроен. Едва запалив пару лучин на столе, тысяцкий сел за работу. И тут же вписался в комнату начальника стражи, точно жил здесь всегда. Немного постояв у него за спиной, Хальвдан тихо вышел. Он рад был скинуть с себя невольные обязанности, но одно дело, которое нужно было выполнить, ещё осталось. И отчитываться по нему придётся, раз уж влез. Хоть вид «Одноглазой вороны» вызывал уже едва ли не тошноту. Он прожил в Кирияте столько лет, но только за последние два дня побывал в премерзкой харчевне столько раз, сколько не был за всё это время.

Хальвдан взял с собой нескольких стражников и снова отправился к постоялому двору. Снег после заката подмёрз и сочно хрустел под копытами коня. Горожане с готовностью уходили с дороги и провожали любопытными взглядами. Наверняка, в Кирияте весь день обсуждали последние происшествия. Ещё бы! Погиб начальник стражи, а теперь воевода мотается по городу на один и тот же постоялый двор, как будто там ему бесплатно наливают. В такие моменты Вигена особенно сильно не хватало. Уж что, а слухи пресекать он всегда умел.

Коновязь «Одноглазой вороны», несмотря на вечерний час, оказалась пуста. Хальвдан оставил у дверей пару крепких молодцов, ещё двоих отправил на задний двор, а сам вошёл внутрь, прихватив с собой вчерашних спутников.

Зархана сидела за одним из столиков харчевни и тоскливо смотрела в стену, уперевшись подбородком в ладонь. Другой рукой с зажатой в ней тряпкой она вяло возила по столу. В тёмном углу сидел одинокий посетитель и шумно, так, что сводило скулы, хлебал какую-то жижу. Судя по запаху, щи с кислой капустой.

Хальвдан тихо присел рядом с хозяйкой и посмотрел ей в глаза. Зархана вздрогнула и швырнула тряпку на стол.

— Тьфу на тебя, воевода! — произнесла она с едва заметным ариванским говором. — Мало того, что всех посетителей мне распугал, так ещё и ходишь тут, как привидение! И не устал ведь. Алмара н`га тури л`асха[1]…

— Нет, не устал, — покачал головой Хальвдан, внимательно вглядываясь в лицо хозяйки, что тут же зарделось ярким румянцем. — Да и шлюхи твои пусть отдохнут хоть один вечер. Думаю вот, хватит сказки твои слушать, пора пойти самому всё посмотреть.

Зархана и бровью не повела — только сглотнула тихо, словно у неё в горле пересохло. Затем взяла со стола тряпку и махнула ей безразлично.

— Коли хотите смотреть, так и смотрите. Только ничего не найдёте. Нечего мне скрывать! А что люди болтают — то на их совести.

С людей за их болтовню не спросишь — это верно. А вот сама Зархана могла хорошо поплатиться за укрывание арияш. Лучшее, что ей грозит — это высылка из Кирията. А уж опустевшее место хозяйки постоялого двора скоро займёт кто-нибудь другой. Тут в желающих заработать денег отбоя нет. Дай только местечко потеплее.

И потому уверенность Зарханы в своей правоте кого-то и могла бы убедить в том, что она невиновна. Только, как говорится, доверяй, но проверяй. Хальвдан подозвал стражников и пошёл в полутёмный коридор, из которого доносились отзвуки разговоров поварих.

Они прошли до задней двери, попутно заглядывая в каждую попавшуюся на пути каморку. Под лестницей вспугнули притаившуюся там парочку. Девчонка отпрянула от рыжего, широкоплечего молодчика и прикрыла губы краем накинутого на плечи платка, пряча глаза. Хальвдан лишь смерил её взглядом.

Все углы двора были забиты мешками с зерном или грубо сколоченными ящиками с овощами. А то и вовсе непонятным тряпьём или хламом. Стражники бранились, во мраке стукаясь лбами о низкие притолоки или спотыкаясь. Но ничего, что говорило бы о присутствии арияш, не находилось. Комнаты, где останавливались постояльцы, оказывались либо пусты, либо по случаю промозглого вечера в них уже были люди. С виду — совершенно обычные путники. Они опасливо открывали двери и пропускали внутрь, терпеливо отвечали на вопросы и провожали удивлёнными взглядами. Все как один. И никто из них не походил на арияш. Хотя чего можно было ожидать? Вряд ли у кого-то на лбу будет написано, что он — убийца.

Наконец, после монотонных поисков, Хальвдан остановился в тупике, которым заканчивался коридор второго яруса двора и огляделся в последний раз. Стражники замерли у стены и молчали, только изредка переглядывались. Хальвдан вздохнул. И что теперь? Ни единого сокрытого прохода или комнатёнки им так и не попалось. А чем больше они будут здесь ковыряться, тем сильнее замылится глаз — а там и выхода с постоялого двора не найдёшь.

— Эй, парень! — крикнул один из стражников.

В дальнем конце коридора замер мальчишка, который то ли подглядывал и решил теперь незаметно улизнуть, то ли просто пробегал мимо. Хальвдан, прищурившись, оглядел его и махнул рукой, подзывая. Паренёк воровато огляделся и подошёл, склонив светловолосую голову.

— Ты чего тут шаришься? — строго спросил его гридень.

— Дык я… — мальчишка замялся и посмотрел на Хальвдана.

Тот попытался доброжелательно ему улыбнуться.

— Как тебя звать?

— Щука я.

— А-а-а, — протянул другой стражник. — Это сын хозяйки. Точнее, пасынок.

Хальвдан провёл пальцами по усам, пытливо изучая парня, и тот под его взглядом будто уменьшился в росте.

— Я поговорить с вами хотел. Вот, — наконец выдавил он из себя.

— Ну, говори. Надеюсь, скажешь что-то важное.

— Важное. — кивнул Щука. — Я знаю, где искать того Грюмнёрэ, который вам нужен.

— Брешешь, — фыркнул гридень за спиной. Хальвдан гневно на него обернулся.

— Думается, — размеренно проговорил он, — ты что-то за это попросишь.

— Матушку не трогайте, — пробубнил парень. — Она не виновата ни в чём. И сама не рада, что ей приходится убивцев прикрывать. Но теперь уж ей некуда деваться.

Хальвдан только недоверчиво хмыкнул.

— Вас послушать, так никто не виноват.

— Я правду говорю! — сверкнул глазами Щука. — её Гильдия из рабов выкупила и сюда отправила, чтобы следила за всем и докладывала…

Хитро…

Что ж, пообещать того, что его мачеху никто не тронет, Хальвдан не мог. Наказание последует очень скоро. И наутро им придётся убраться из города, иначе не княжьи люди, так горожане устроят над семейством Зарханы расправу. За то, что привечала арияш.

— Хорошо, — кивнул Хальвдан. — Но ты же понимаешь, что остаться в городе вы всё равно не сможете?

Щука шмыгнул носом, что означало, верно, согласие.

— Пойдёмте за мной, — он развернулся и едва не бегом пошёл к лестнице.

Мальчишка провёл их из харчевни на задний двор, а потом в пристрой, где сегодня уже доводилось бывать. Там-то и обнаружилась потайная дверь, сокрытая за старой, потрёпанной занавесью. Не знаешь, так и сроду не найдёшь. В полутёмном зале никого не оказалось, но мальчишка молча указал на дальний угол и проговорил, уже собираясь уходить:

— Там должен быть проход в комнату. Сам я никогда там не бывал, не знаю. Не говорите никому, что я вас сюда привёл.

Хальвдан вздохнул. Поручиться за безопасность Щуки он не мог даже в случае, если будет хранить молчание. Судя по всему, Гильдия отличается пронырливостью, и у неё очень длинные руки.

— Не скажем.

Парень твёрдо поджал губы и, кивнув на прощание, вмиг скрылся с глаз долой.

Хальвдан, прищурившись, бездумно двинулся через зал, обходя пыльные круглые столы. Откинул тяжёлую ткань — и в нос ударил спёртый запах комнаты, никогда не знавшей проветривания. В свете факела из темноты тесного закоулка проступила узкая донельзя лестница с обшарпанными стенами. Хальвдан полубоком едва протиснулся по ней наверх и толкнул щербатую дверь.

Ставни окна хлопнули от сквозняка, и по загромождённой вездесущим хламом комнатёнке закружился сырой воздух. Тело пробрало ознобом даже в плотном кожухе. Светлое покрывало соскользнуло с кровати в углу и мягко упало на пол. Хальвдан подошёл и положил ладонь на простынь — до сих пор едва ощутимо тёплая. Ветер тут же слизнул эти крохи и защекотал нос знакомым, но редким запахом. Острым и сладким одновременно… Табак. Такой приходилось встречать в Ариване.

— Ушёл… — разочарованно выдохнул стражник над ухом.

А второй уже выглядывал в распахнутое окно.

— Эй, стой! — гаркнул он кому-то. Хальвдан оттолкнул его и только успел заметить на фоне снега тень. За ней тут же ринулись часовые, оставленные на заднем дворе, а через мгновение — ещё двое.

Проклятье! Уходит прямо из рук, гад. Теперь отсидится в какой-нибудь подворотне, а потом найдёт способ улизнуть, ведь городские ворота не станешь вечно держать закрытыми.

— Быстро вниз! Поймать его! — махнул Хальвдан рукой на дверь.

Стражники с жутким грохотом едва не скатились по лестнице, чтобы помчаться по улице вслед за товарищами. Сам Хальвдан окинув взглядом двор внизу, перекинул ноги наружу и спрыгнул. Навес угрожающе затрещал — сейчас провалится! — но выдержал. Удар отдался в ноги, но Хальвдан упал на бок и, перекатившись, встал. В два широких шага он достиг края крыши и сиганул на землю. Мельком увидел, как беглец завернул за угол, и ринулся за ним. Позади шумно дышали стражники, но он бежал куда быстрее.

Как будто ещё хранилась сила Хозяина в его крови. Лишь стихла на время, напитавшись яростью прошедшего боя, а теперь снова всколыхнулась, загорелась жидким огнём в мышцах. Худощавый арияш нёсся впереди него легко, петлял во дворах и перемахивал через заборы, будто не чуя собственного веса. Такого нелегко догнать.

Гридни давно отстали.

Хальвдан, не сводя с него глаз, всё пытался хоть на шаг сократить расстояние, но проклятый убийца оказался на диво проворным. Он словно всю жизнь только и делал, что бегал по здешним закоулкам, и знал каждый из них, как свою ладонь. Вдруг на миг показалось, что вокруг не тёмный город и обледенелая улица, а влажный лес. Капают с ветвей остатки только прошедшего дождя, и просыпаются в верхушках лиственниц притихшие на время птицы. А впереди мчится олень, которого во что бы то ни стало надо изловить. Прошелестел между деревьев голос реки. Дурманом обхватил растущий вдоль русла багульник — не вздохнуть. Хальвдан хватанул воздух, вцепился пальцами в ворот кожуха в желании разодрать его. Тело рвало на части от первозданной силы. Слишком огромной, чтобы с ней совладать. Она, как огромный валун, несущийся с горы, сминала и рушила. Убивала.

Он протянул руку и ухватился за плечо беглеца. Тот развернулся, сверкнул клинок. Хальвдан уклонился и выпустил добычу. Но в тот же миг кинулся за ней вновь. Тут голову повело, она отяжелела, будто залитая свинцом. Ноги стали неподъёмными, а тело, словно под диким порывом ветра, начало клонить в сторону. Хальвдан налетел на стену ближайшего дома. Попытался оттолкнуться, но не смог даже пошевелить рукой. Всё сжалось до размера песчинки и померкло.

— Воевода, ты в порядке? — тревожный голос донёсся до него из темноты.

Он с трудом открыл глаза и проморгался, сгоняя пелену. Гридень озабоченно вглядывался в его лицо и несмело тряс за плечо.

— Я в порядке, — Хальвдан поморщился и отлепился от стены, к которой, видно, привалился в бессилии. — Вы поймали арияш?

— Парни побежали за ним. Я остался. Тебя ведь как будто подкосило. Ты точно в порядке? Может, ещё позвать кого?

— Давай, всю улицу кликни, — проворчал Хальвдан и с трудом поднялся. Гридень заботливо придержал его под локоть. — Ну, что встал? Дуй за остальными.

Парень только растерянно кивнул и рысцой побежал по улице, туда где давно уж скрылась погоня.

Хальвдан вернулся на постоялый двор, обшарил всю каморку убийцы вдоль и поперёк, но не нашёл ни единого намёка на то, где его можно искать дальше. Да и комнатёнка эта, если бы не кровать, напоминала больше кладовку. Похоже, здесь никто не ночевал долго. Проклятый запах табака лез в ноздри, раздражал и мешал дышать. Взопрев, будто в бане, Хальвдан отчаялся отыскать хоть что-то полезное и теми же коридорами снова вышел в харчевню, на ходу застёгивая кожух.

Там он подошёл к Зархане, которая всё так же сидела за столом в оцепенении — так её напугали крики гридней и суета. Она тревожно смотрела на дверь — а ну как сейчас придут и за ней?

Громкий удар ладонью по столу, заставил её вздрогнуть и прижать руки к груди. Хозяйка медленно подняла взгляд и закусила губу.

— Я очень злопамятный, Зархана, — прошипел Хальвдан, сжимая кулак.

Та проследила за его жестом и съёжилась сильней. Но достаточно было тратить на неё время. Она и так отняла его больше некуда. Теперь придётся отправить других стражников прочёсывать улицы. Возможность того, что сбежавший арияш найдётся, была ничтожно мала, но попытаться стоило.

Хальвдан вышел наружу, запрыгнул в седло и понёсся по улице, щурясь от бьющего в глаза ветра. А в голове звенело, как после хорошего удара. Вот и потребовал Хозяин плату за силу. Так и помереть недолго.

Какая-то закутанная по самые глаза баба шарахнулась с дороги, взвизгнув, и бросила вслед ворох звонких ругательств.

На поимку арияш Хальвдан отправил часть людей из южных острогов стены. На улицах сразу стало шумно. Горожане, среди ночи привлечённые появлением стражников, выглядывали из домов и тут же прятались, но почти в каждом окне появилось по любопытному лицу. Может, так даже хорошо — увидят то, чего не заметят караульные.

Вернувшись в детинец, Хальвдан прямиком отправился к Бажану. Того в светлице не оказалось, но он попался по дороге в темницы. Выглядел он уставшим и разгневанным. Даже Хальвдана не сразу заметил и едва не оттеснил его к стене, проходя мимо.

— Бажан, тебе что, вожжа под хвост попала? — Хальвдан схватил его за локоть.

Воевода развернулся и нахмурился ещё больше.

— Вот не до тебя сейчас, верег. С Кириллом поговорить надобно, — он резко высвободился.

— Мне тоже. За тем тебя и искал.

Бажан потянул ворот рубахи в пятнах пота и кивнул. Молча они поднялись в покои Кирилла, но часовой только развёл руками и передал приказ явиться в чертог. Там пришлось ждать ещё долго. Хальвдан перебрал в голове уже все ругательства на обоих языках, что знал. А Бажан будто застыл, разглядывая что-то только ему известное на боковой двери. Наконец Кирилл явился. Неспешно и всё с тем же посохом в руке! Хальвдан подавил желание подойти, отобрать его и сжечь в кузне. Так, чтобы и следа не осталось.

Кирилл жестом приказал стражникам у двери выйти. Прошёл к своему креслу, сел и поднял взгляд.

— Вижу, у вас обоих есть, что мне рассказать. Начни ты, Бажан.

Старик скривился, досадливо дёрнул подбородком и провёл рукой по бороде.

— Зорен до сих пор не может ничего рассказать. Только лежит лицом к стене, — негромко начал он, но с каждое следующее слово звучало всё отчётливее. — Его постоянно тошнит. Ученики Лерха ничем не смогли помочь, пришлось звать его самого. Он сказал, Млада что-то повредила волхву в голове, когда била. Очухается только через пару дней.

— Может, прикидывается? — Хальвдан искоса глянул на воеводу, но тот только покачал головой.

— Едва ли. Бледный, как смерть, есть отказывается, и рвёт его уже почти кровью. Наверное, так и есть. А лицо, что подушка, распухло. Млада погорячилась — только задержала допрос.

— А что Ведана? Её вы допросили? — отозвался Кирилл, постучав пальцами по резному подлокотнику.

— Пытались, но она ничего не говорит. Только плачет, — Бажан потупился. — Уж и приложили её крепко, чего таить. А всё равно только слёзы одни.

Хальвдан не удержался и хмыкнул. Если эта девица хоть на мизинец столь же упряма, как её сестра, то из неё ничего не вытащишь, хоть на куски порежь. Может, тянет время или правда ничего не знает. Вполне возможно, Зорен ни о чём ей не рассказывал.

Кирилл вздохнул и потёр глаза, положив посох на колени.

— Ладно, значит, подождём столько, сколько Лерх скажет. Надеюсь, за несколько дней не случится ничего, что приведёт нас к гибели, — он поднял взгляд на Хальвдана. — Чего веселишься? Может, ты порадуешь чем?

Сказал, как холодной водой окатил. И так день выдался — поганее некуда, а тут ещё недовольство и раздражение Кирилла только на одну ухмылку. Как будто не знает, что ни он сам, ни Бажан толком с дороги не успели прийти в себя, а отдыхал ли старик хотя бы ночью — это и вовсе бабка надвое сказала. Только вернулись в детинец — и тут же снова напряжение, как перед боем.

Выпустив из пальцев оголовок секиры, Хальвдан приблизился к Кириллу и обернулся на Бажана, призывая тоже подойти.

— Сегодня мы почти поймали того арияш в «Одноглазой вороне». — Бажан заметно встрепенулся, а князь выпрямился. Его глаза сверкнули заинтересованностью. — Только он ушёл через окно в потайной комнате. Я отправил на его поимку почти половину всех стражников. Они прочешут все улицы.

Кирилл было расслабленно улыбнулся, но потом, немного поразмыслив, помрачнел.

— Думаешь, не поймают?

Хальвдан покачал головой одновременно с впавшим в крепкую задумчивость Бажаном.

— Не хотелось бы. Но это возможно.

— Не поймают, — буркнул Бажан так уверенно, что в душе пропала последняя надежда. Хальвдан повернулся к нему.

— Считаешь, наши стражники так уж бестолковы?

— Дело не в этом… — вздохнул воевода. — Просто… — он поморщился и вздохнул ещё раз. — Ладно, изловить мы его не сможем наверняка. Искать арияш ночью — всё равно, что чёрную кошку в тёмной клети. Но я знаю, кто может помочь найти его потом.

В груди от смутной догадки глухо толкнулось сердце. Будто на свободу в один миг вырвались все сомнения. Хальвдан уже знал, какое имя назовёт воевода, но продолжал гнать от себя эту мысль.

Бажан, словно почувствовав напряжение Хальвдана, глянул на него и продолжил:

— Млада может знать, где искать того арияш.

Князь свёл брови, его лицо вытянулось. Посох, соскользнув с колен, глухо ударился о пол и Кирилл не сразу поднял его.

— Почему ты так решил? — нарушил возникшую тишину Хальвдан, внимательно всматриваясь в изрезанное тенями лицо воеводы.

— Да потому что она тоже арияш, тупоголовый ты болван! — повысил голос Бажан, но тут же взял себя в руки. — Я ей обещал ничего не рассказывать, потому что здесь она никому не хотела зла. Но сейчас… — он махнул рукой. — Сейчас это уже неважно.

— Так вот, почему… — будто сам себе, пробормотал Кирилл, глядя перед собой.

— Да. Она не просто арияш. Она Грюмнёрэ.

Под дых как будто ударил увесистый кулак, и плечи сгорбила страшная тяжесть. Хальвдан неосознанно провёл ладонью по лбу и всего лишь на мгновение закрыл глаза. Пол под ногами словно качнулся. Час от часу не легче… Одна из Грюмнёрэ, о которых всегда ходило столько легенд, что лучше не слушать. Особенно много — в Ариване. Там их боялись так же сильно, как и восхищались ими. Они казались выдумкой, хоть и едва ли не все убийства влиятельных людей приписывали именно им. А сейчас мало того, что Вигена убил Грюмнёрэ, так ещё и Млада оказалась одной из них.

Хальвдан поднял взгляд и повернулся к Бажану.

— Сам-то ты откуда это знаешь? — на губах против воли снова расползалась ухмылка. Удержать бы её, содрать вместе с кожей. Улыбаться сейчас вовсе не хотелось, но будто в издёвке над самим собой Хальвдан продолжал делать вид, что ему и правда интересно, откуда воевода знает о Младе так много. И скалился, пряча отчаяние, что разрасталось внутри, как какая-то хворь. Наверное, первый раз в жизни он чувствовал себя таким потерянным.

А Бажан только дёрнул плечом и снова расчесал пальцами бороду.

— Я сам в прошлом был арияш. — В его словах не было сожаления. Только горечь давно минувших дней. — Больше двадцати лет назад. И уж научился отличать обычного наёмника от того, у кого в душе пусто, как в твоей башке, когда ты входишь в охоту при виде круглозадой бабёнки.

Хальвдан сжал зубы, удерживаясь от ответной дерзости, и глянул на Кирилла, но на его лице не дрогнула ни одна мышца.

— Ты знал.

Князь только кивнул. Конечно, он не мог не знать, ведь его отец отдавал сына под присмотр бывшего убийцы. И должен был его предупредить. А Хальвдану князь рассказать подноготную Бажана не посчитал нужным. Да разве его прошлое теперь имело значение? Только жизнь Млады вбивалась в виски ржавыми гвоздями.

Она даже не воин. Убийца. И могла бы быть на месте того, кто сейчас скрывается от стражи на улицах Кирията. Арияш, которого Хальвдан сам придушил бы голыми руками, попадись он на пути.

— Отправьте за ней кого-нибудь из кметей. Чтобы через двое суток была тут. — Кирилл поднялся и направился к двери. Но, уже взявшись за ручку, обернулся и посмотрел на Хальвдана. — Говоришь, тебе всё равно, кто она?

Усмехнулся и, не дождавшись ответа, вышел из чертога.

[1] Алмара н`га тури л`асха (ариванс.) — провалиться бы тебе, проклятый.