Слепая зона

Глава 9

Я до сих пор помню свой первый футбольный матч.

Я был еще совсем крохой лет пяти от роду и метром в прыжке. Помню запах дерна, помню, что шлем и щитки были мне великоваты, когда выбежал на поле. Помню, как толком не знал, что делать, но бегать, ловить мяч было весело, а на белых футбольных штанах остались пятна от травы.

И помню, что рядом были оба моих родителя.

Если закрыть глаза, я по-прежнему вижу эту картину: суровое лицо папы, который криками велел выкладываться на полную, и маму, которая всю игру готова была разразиться слезами от радости и гордости. Помню, как родители держались за руки.

Помню, что они были счастливы.

И это последнее воспоминание, когда они были такими.

После того матча все изменилось: сначала постепенно, а потом разом, как будто с полки сперва упала книга, а потом вы осознали, что началось землетрясение, которое по прошествии времени снесет дом.

Все началось с того, что родители просто разъехались, объяснив это так: им просто нужно какое-то время пожить раздельно.

«Маме с папой необходимо немного личного пространства, – сказал тогда папа. – Родителям это полезно».

Но все кончилось тем, что я не виделся с отцом неделями, а потом и месяцами, пока однажды он не приехал с кипой бумаг. Помню, как отец свернул документы в трубочку, а я умыкнул их и представлял, что трубка – это телескоп, а потолок – небо, усеянное звездами. Только когда мама спросила, можно ли ей тоже посмотреть в телескоп, а затем развернула эти бумаги и начала плакать, я понял, что моя жизнь сильно переменилась.

Папа усадил меня за кухонный стол и сказал, что мы остаемся одной семьей, даже если не будем больше жить вместе.

Я видел, как жизнь рушится вокруг меня, складываясь будто домино.

Но несмотря на все это, у меня оставался футбол.

Каждый сезон начинался одинаково – с ощущения, будто я возвращался домой, когда лето еще не кончилось, а осень уже подкрадывалась с первым ветерком. Этот день был самым любимым в году, он наполнял меня надеждой и радостью, как воздушный шар, медленно взмывающий в безоблачное голубое небо. С моей первой игры в юном возрасте и до того дня, когда я впервые выбежал на поле Бостонского университета под рев толпы на трибунах, футбол стал для меня мощным и чистейшим наркотиком.

Но сейчас… я не чувствовал ничего.

Наша первая игра сезона прошла как в тумане: я оделся, провел разминку и отыграл четыре четверти так, словно спал на ходу. Я присутствовал на поле со своими братьями по защите, отбивая, разбегаясь и подпрыгивая в воздухе для перехвата, почти выполнив пик-сикс[11]. Я хлопал по шлемам и радостно выкрикивал, вытирал пот с глаз, стоя на боковой линии, и усадил Райли себе на плечи, когда прозвучал финальный свисток и мы выиграли матч, а потом беседовал с представителями прессы так, словно был самым везучим и счастливым парнем на свете.

Но в душе чувствовал пустоту.

И как бы ни претило мне в том признаваться, но я знал, что причина тому – Малия.

Видя, как она разминается на том же поле, украдкой наблюдая, как подбадривает команду, я пытался не обращать внимания, какие взгляды бросали на нее не только парни из команды, но и те, кто сидел на трибунах, и чувствовал, будто медленно умираю от яда.

Хотелось бы мне стать сильнее. Хотелось бы перестать париться. Хотелось, чтобы все, что могло меня сломить в этой жизни, не довело дело до конца.

Это должны были быть мы.

Это меня она должна была целовать перед игрой, подбадривать во время нее, а после победы прыгать в мои объятия. Это мой номер должен быть нарисован на ее щеке, совсем как в старших классах, и моя куртка должна укрывать ее плечи, когда наступят осенние холода.

Вчера вечером, когда мы с Джианой пришли в «Театральный район», чтобы провести первый урок по привлечению внимания Шона, я почти забыл о режущей боли, прочно обосновавшейся в груди. Настолько сконцентрировался на помощи Джиане, на том, как научить ее играть в эти игры, что не было времени даже думать о Малии.

Мне было приятно отключиться от забот и увидеть изумление Джианы, когда мои подсказки увенчались успехом, приятно было почувствовать, как она трепещет и тяжело дышит от того, как я изводил ее в той кабинке, зная, что Шона это сведет с ума.

В том не было никаких сомнений, поскольку, будь я на его месте, меня бы это точно взбесило.

Я удивился, насколько было легко и непринужденно целовать Джиану в шею, шептать ей на ухо слова, от которых девичья кожа покрывалась мурашками. Вначале это было забавно, и я улыбался не переставая, находя чувствительные точки на ее теле, отчего она охала, томно вздыхала или извивалась, впиваясь ноготками в мою кожу.

Но постепенно это веселье превратилось в какое-то животное чувство.

Чем больше я прикидывался, что Джиана – моя и только я могу так ее дразнить, тем сильнее мне казалось, что так оно на самом деле и было.

Я смаковал каждый жалобный стон, который срывался с ее губ, как выстраданную награду. И с удивлением отметил, как тяжело мне было оторваться от нее, когда Шон вознамерился сделать перерыв. Встав из-за стола и поняв, что член стал твердым как камень, я подавил смешок, поправил штаны и прислонился к бару пахом, дав себе передышку.

Вопреки ожиданиям, Джиана оказалась очень притягательной с этими своими странными книгами, неповторимым стилем и наивностью, которую так старательно пыталась спрятать под маской решительной дерзости.

Она была… занятной. И забавной.

Но сегодня даже Джиана не могла вырвать меня из оцепенения.

– Жду таких перехватов на протяжении всего сезона, – сказал Холден и хлопнул меня по плечу, когда мы наконец вернулись в раздевалку. – Только в следующий раз лучше бежать в зачетную зону.

– Да, сэр, слушаюсь, сэр, – отсалютовав, парировал я.

Холден ухмыльнулся, стянул мокрую грязную футболку, кинув ее на пол, а потом кивнул мне.

– Ты в порядке?

– Да.

– Уверен?

Я повернул голову, кинув на него взгляд, говорящий, что не стану признаваться в этом вслух. Нет, я не в порядке. Какое там! Но не планировал это обсуждать.

Холден просто кивнул в ответ, поджав губы, и провел рукой по мокрым волосам.

– Знаешь, тебе сейчас лучше сосредоточиться на том, что ты можешь контролировать, – заметил он, смотря в пол, а не на меня.

Я кивнул, благодарный тому, что на меня не стали напирать.

Мы молча разделись, поплелись в ледяную баню, а потом в душ. Все мышцы в теле протестующе ныли, как было всегда в конце каждой игры. На протяжении всего матча я изматывал мышцы, кости, суставы, и легче не становилось. На самом деле разве стал с возрастом более квалифицированным? На поле меня всегда ждали парни покрупнее и покруче.

Даже представить не могу, с чем столкнусь, когда выйду против шкафов в Национальной футбольной лиге.

Переодевшись наконец в спортивные штаны, я вышел из раздевалки, пообещав парням прийти на сегодняшнюю вечеринку. Перед ней мне нужно вздремнуть и, возможно, пропустить стаканчик для разогрева.

Оказавшись в коридоре, я услышал знакомый звук и примерз к полу.

По коридору разнесся переливчатый смех Малии, который тут же окутал меня как теплое крепкое объятие. Я пошел на звук так, словно эта девушка была сиреной, а я – беспомощным моряком в бурном море, и увидел, что она стоит, прислонившись к стене.

Рядом с ней стоял Кайл Роббинс, который опирался рукой о стену возле головы Малии и шарил по моей бывшей взглядом. Он придвинулся чуть ближе и что-то прошептал ей на ухо, отчего Малия покраснела и снова засмеялась.

И тогда я обезумел от ярости.

Я стиснул руки в кулаки, с такой силой заскрежетав челюстями, что еще чуть-чуть – и сломал бы зуб. Бросил на пол сумку и шагнул к ним с явным намерением сломать этому сукину сыну нос.

Но сделал всего два шага, потому что в поле зрения вдруг показалась Джиана.

Кайл и Малия шарахнулись в сторону, когда Джиана промчалась мимо них. На бегу ее кудри подпрыгивали, а очки с каждым шагом все сильнее сползали с носа. Но она не сводила с меня бирюзовых глаз, и я наклонился, готовый поймать ее до того, как она запрыгнет ко мне в объятия.

Как и тогда, в столовой, Джиана обхватила меня ногами за талию и шумно выдохнула. Она закинула мне руки на шею, а я схватил ее за попку – за голую попку под юбкой. Видимо, перед прыжком Джиана не подумала об этом, потому что резко побледнела от потрясения, почувствовав тепло моего тела.

Но длилось это только секунду, потому что в следующее мгновение… она меня поцеловала.

Извиваясь всем телом, Джиана впилась в мои губы, чуть их не прикусив, и запустила руки в волосы, еще влажные после душа. Из груди девушки вырвался тихий стон, и я крепче прижал ее к себе. Когда она наконец положила ладошку на мою грудь и прервала поцелуй, то задыхалась от нехватки воздуха.

Я тяжело дышал, смотря на красные и припухшие от поцелуя губы Джианы, которая тоже пыталась отдышаться. Медленно перевел на нее взгляд, и она вытаращила яркие глаза.

– Извини, – поправив очки, прошептала Джиана. – Просто я увидела их, увидела тебя и подумала…

Я перебил ее, обхватив рукой за затылок и снова притянув к себе, чтобы еще разок крепко поцеловать. Вот только теперь припер Джиану к стенке, и она охнула, когда мой живот прижался к ее промежности.

Соприкоснувшись с ней лбом, я отстранился и пошевелил губами.

– А ты быстро уловила суть этой игры, Котенок.

Она покраснела, сдержав улыбку.

– У меня отличный тренер.

Рядом кто-то прокашлялся, и мы с Джианой повернулись, увидев, как из раздевалки, держась за руки, выходят Зик и Райли. Зик изогнул бровь, заметив, как мы прижимаемся друг к другу, как Джиана обхватывает меня ногами за талию, а Райли так густо покраснела, что потупила взгляд и обошла от нас.

– Увидимся в яме? – хитренько улыбаясь, спросил Зик.

Ответа от меня не требовалось. Джиана уткнулась мне в грудь, и я поцеловал ее в волосы, смотря, как уходят Зик и Райли. Между делом я перевел взгляд на Кайла и Малию, которые пялились на меня.

Кайл смотрел с подозрением.

А Малия… с вызовом.

Не став задерживать на них взгляд, я посмотрел на Джиану и приподнял пальцами ее подбородок.

– Ты тоже идешь.

– Куда?

– В Змеиную яму.

– И что я буду там делать?

Я рассмеялся, аккуратно поставил ее на пол и заправил за ухо выбившийся локон.

– Это дом для вечеринок, где живут несколько старшекурсников из команды. Когда кто-то из них заканчивает университет, въезжает новый напарник по команде, а еще там мы празднуем каждую победу на своем поле. – Я скорчил мину. – Если честно, там немного мерзковато, потому не слишком присматривайся к полу или щелям, и все будет хорошо.

– Ой, даже не знаю, – наморщив носик, сказала она. – Я вроде как хотела побыть дома, раз уж вчера вернулась так поздно.

– А вот это очень плохо, – ответил я, наклонился за сумкой и пошел к выходу. – Потому что там будет тот, с кем ты захочешь увидеться.

Джиана бросилась за мной следом и потянула за рукав.

– Погоди, правда? Шон? – Она покачала головой. – А за каким чертом ему приходить на вечеринку футболистов?

– За таким, что я его приглашу, – пообещал я. – И он охренеет раньше, чем согласится. Наверняка припрется с бутылкой вина или каким-нибудь подарком.

Джиана закатила глаза, но растеклась в радостной улыбке и пошла за мной вприпрыжку.

А когда мы проходили мимо Малии и Кайла, я наклонился и обхватил ладонью хрупкую ручку Джианы.