Слезы любви

Глава 1

В последних номерах медицинских журналов появилось следующее объявление:

Мэри Хантер сидела в небольшой приемной, уговаривая себя, что не стоит так волноваться. Не получится с этой вакансией, попадется что-нибудь другое.

Еще один претендент — огненно-рыжий молодой шотландец с атлетической фигурой — только что вернулся в приемную из комнаты заседаний и растерянно улыбнулся Мэри:

— Ну и кошмар! Берегитесь того хирурга, что помоложе. — Молодой человек окинул Мэри восхищенным взглядом: — Хотя вам-то не о чем волноваться. Как только я вас увидел, сразу понял, что мои шансы получить работу равны нулю.

— А мне кажется, это я останусь ни с чем.

— Нет, я знаю, что говорю. Вы красивая, и вид у вас интеллигентный. Что еще надо?

Он был симпатичен Мэри, и она улыбнулась ему в ответ, зная, что выглядит сегодня прекрасно. Новый розовый костюм очень подходил к ее темным волосам и глазам.

Секретарь снова появился в дверях и обратился на этот раз к ней:

— Ваша очередь, доктор Хантер.

Она прошла за ним в небольшой зал заседаний. За огромным столом сидели двое мужчин. Секретарь сказал старшему из них:

— У вас есть вопросы к доктору Хантер, мистер Робертс?

— В вашем заявлении, мисс Хантер, указано, что ваша первая должность — терапевт при институтской клинике. У вас назначены еще собеседования по поводу работы хирургом?

— Нет. Я подумала, хорошо будет сменить обстановку, отправившись в деревню после Лондона.

Внезапно подал голос молодой врач:

— У вас не будет времени наслаждаться природой, мисс Хантер. Наша больница небольшая, но работы полно.

Да, он совсем не похож на своего младшего брата Мартина. Лицо выразительное, резкое, голос тоже резкий. Не слишком приятный тип…

Мистер Робертс лукаво взглянул на коллегу и снова обратился к Мэри:

— Мистер Кохрейн хочет вас сразу предупредить о самом худшем, моя дорогая.

— Вы хотите специализироваться или собираетесь стать врачом общей практики? — снова спросил доктор Кохрейн.

— Мой отец — врач общей практики, и я надеюсь присоединиться к нему.

Они задали еще несколько вопросов и отправили ее обратно в приемную.

— Ну, как все прошло? — спросил рыжеволосый молодой человек.

— Трудно сказать. По-моему, я не произвела особого впечатления на мистера Кохрейна.

Интересно, знал ли доктор Кохрейн о ее дружбе с Мартином? Мартин говорил, что не станет ничего рассказывать брату, но ведь он мог в последний момент и передумать.

Она вспомнила, как Мартин сказал при их последней встрече:

— Я не скажу Ричарду, что знаком с тобой, пока ты не получишь это место.

— Но почему, Мартин?

— Потому, что твое знакомство со мной может свести твои шансы на нет. — И в ответ на ее недоверчивый взгляд пояснил: — Ричарду не нравятся мои девушки. Он вообразит, будто ты желаешь получить место, чтобы быть поближе ко мне.

Значит, если Мартин не проболтался, у мистера Кохрейна есть другие причины для такого отношения к ней. Может, он вообще против того, чтобы на это место принимали женщину?

В это время секретарь вновь появился в дверях:

— Пожалуйста, пройдите за мной, доктор Хантер.

Рыжий молодой человек вскочил:

— Ну вот, что я вам говорил! Поздравляю!

Кажется, он не очень расстроился, и Мэри была рада это видеть.

В комнате заседаний к ней обратился мистер Робертс. Мистер Кохрейн в это время что-то черкал в своем блокноте, сохраняя непроницаемое выражение лица.

— Итак, моя дорогая, мы решили взять вас, и я надеюсь, вы проведете у нас шесть месяцев с пользой для себя и для нас. А теперь я должен бежать. — Он взглянул на свои часы. — Позаботьтесь о мисс Хантер, Ричард.

Он ушел. Мистер Кохрейн встал и обратился к секретарю:

— У вас, конечно, готов контракт для нового врача? Дайте подписать его мисс Хантер. А потом проводите ее в столовую, пожалуйста.

Он почти не смотрел в сторону Мэри. Она уже решила, что он хотел взять на это место молодого человека. Удивляла и смущала уверенность этих людей, что она с радостью примет их предложение.

Впрочем, она сама им сказала, что не назначила никаких других собеседований. Но даже если и так. Да и зачем ей обращать внимание на неуживчивого мистера Кохрейна? Ведь работа была именно такая, какую она и хотела получить.

Она подписала контракт, потом секретарь отвел ее в докторскую столовую. Там в одиночестве сидел мистер Кохрейн.

Он налил ей чаю, предложил хлеб и масло. Мэри стало ясно, что Мартин ничего не сказал брату. Иначе Кохрейн чем-нибудь себя выдал бы. Но он оставался по-прежнему суховато-официальным.

Молчание действовало угнетающе, и Мэри решила его нарушить:

— Сколько еще врачей живут при больнице?

— Больше ни одного.

— Кто же меня заменит в выходные?

— Врачу при больнице некогда думать об отдыхе, — ледяным тоном заявил мистер Кохрейн. Мэри уже хотела испугаться, но он добавил: — Вас подменит один из врачей общей практики. Они занимаются палатными больными.

Мэри побыстрее допила чай. Ей хотелось поскорее уйти.

— Что вас заставило пойти в медицину, доктор Хантер? — Вопрос прозвучал совершенно неожиданно.

Мэри вздрогнула и пролила чай на столик. Немного подумав, она честно ответила:

— Думаю, что это влияние моего отца. Он хотел, чтобы я продолжила семейную традицию.

Кажется, Кохрейна разочаровал ее ответ.

— Медицина — слишком серьезное дело, чтобы заниматься ею по таким причинам.

Мэри решила не отвечать на его выпад. Она допила чай и встала.

— Пожалуйста, извините меня. Я должна успеть на поезд.

Он тоже поднялся. Громадный и мощный, он нависал над миниатюрной Мэри и долго смотрел на нее сверху вниз, потом неодобрительно изрек:

— На вид вы не очень-то крепкая. Надеюсь, в обморок во время операции вы не упадете?

Мэри почувствовала, как заливается краской.

— Я никогда в жизни не падала в обморок! — возмутилась она и внезапно выпалила: — Скажите, вы не любите женщин-врачей, мистер Кохрейн?

— Вы не правы. Ничего не имею против женщин-врачей, — задумчиво сказал он. — Кстати, моя мать тоже врач. Но я считаю, что в такой больнице, как наша, где всего один дежурный хирург, лучше, чтобы это место занимал мужчина.

Значит, она не ошиблась. Он действительно хотел взять того молодого человека…

— Мой поезд… — пробормотала она и повернулась, чтобы уйти.

У него в глазах загорелись веселые огоньки.

— Как же вы спешите! А я еще не успел рассказать о ваших обязанностях. Вы будете ассистировать доктору Робертсу и мне на всех операциях. Выходите на работу в понедельник. У меня как раз операционный день. Начинаем ровно в девять. Не опаздывайте.

Вернувшись домой, Мэри застала обоих родителей дома: мать накрывала на стол для ужина, а отец только что вернулся из больницы.

— Я получила работу! — радостно объявила Мэри.

— Ты уверена, что тебе понравится похоронить себя в деревне, дорогая? — с сомнением сказала миссис Хантер.

— О, мама, ты настоящая кокни! — поддразнила Мэри мать. — До Чартфорда, к твоему сведению, всего сорок пять минут езды от вокзала Ватерлоо. Зато у меня будет своя отдельная квартира.

Пока мать готовила ужин, Мэри разговаривала с отцом:

— Я так обрадовалась, когда получила эту работу, папа. Я смогу распоряжаться своим свободным от дежурства временем, как захочу. В лондонском госпитале ни минуты нельзя было побыть одной. Ты же знаешь, там просто столпотворение.

Отец с нежностью посмотрел на нее:

— Иногда я сомневаюсь — правильно ли поступил, когда посоветовал тебе идти в медицину. Ты слишком женственна для нее, дорогая.

Мэри решила рассказать отцу о докторе Кохрейне.

— Боюсь, что с ним будет трудно. Наверное, он не очень хороший хирург. Обычно работают в деревенской больнице те, кто не мог найти работу в городе?

— Не все лучшие люди работают в Лондоне, — мягко упрекнул ее отец.

Она слегка покраснела, потом рассмеялась:

— Я знаю, папочка. Может быть, это из-за его характера. Просто удивительно, что они с Мартином родные братья. Такие разные…

— В каком смысле?

— Мартин веселый и добродушный. И красивый, чего нельзя сказать о его брате.

Отец посмотрел на дочь с тревогой:

— Ты влюблена в Мартина, правда? Надеюсь, это у тебя скоро пройдет. Он не производит впечатления молодого человека, который настроен заводить семью.

— Ради бога, папа! Я давно уже не ребенок и все прекрасно понимаю. Просто с ним так приятно проводить время после общества моих коллег по госпиталю.

Мэри встретила Мартина на вечеринке по случаю празднования победы институтской команды регбистов. Один из коллег пригласил ее туда. Пока он пробивался к бару, она стояла у окна в одиночестве.

— Можно к вам присоединиться? Мне кажется, мы с вами в одинаковом положении. Мне здесь тоже не по себе.

Она обернулась. Молодой человек, обратившийся к ней, был поразительно красив. Густая прядь белокурых волос свешивалась на лоб, и из-под нее на Мэри смотрели яркие синие глаза. Под его пристальным взглядом она вдруг смутилась.

— Питер, наверное, ищет меня, — пробормотала она и хотела уже уйти, но он загородил ей дорогу.

— Он еще не добрался до стойки, а я давно потерял тех, с кем пришел. Вы работаете здесь? Медсестра?

— Нет, я врач.

При этих словах в его взгляде мелькнуло удивление.

— Вот как! Вы не похожи на врача.

Наконец появился Питер, и молодой человек отошел. Мэри подумала, что не увидит его больше, но на следующий вечер он позвонил в ординаторскую и пригласил ее поужинать с ним.

Это случилось три месяца назад. С тех пор они часто встречались. Именно Мартин сказал ей о вакансии в больнице Чартфорда.

— Представляешь, у тебя будет собственная уютная квартирка, и больница прекрасная. И конечно, главный плюс — ты будешь поближе ко мне.

Он улыбнулся своей неотразимой улыбкой, и Мэри была польщена, что этот красавец так о ней заботится.

Отец наклонился вперед и потрепал ее по руке.

— Ты, конечно, считаешь меня старым ворчуном, который лезет в твою личную жизнь. Но я просто не хочу видеть тебя несчастной.

Он устало откинулся на спинку кресла.

— Мне нужно отдохнуть, Мэри. Последнее время я заработался.

Они собирались съездить в Канаду, к своей старшей дочери, которая давно жила там со своей семьей. На эти три месяца отец нашел себе заместителя. Но Мэри сомневалась, что он как следует отдохнет за это время. Он был из тех людей, что никогда не забывают о своей работе.

Через десять дней Мэри прощалась с родителями в лондонском аэропорту. Потом она еще посидела за чашкой кофе и вдруг впервые в жизни поняла, что станет очень скучать по ним.

Когда Мэри припарковала свою машину на стоянке больницы Чартфорда, был уже третий час ночи. Она слишком устала, чтобы разгружать вещи, поэтому сразу прошла в квартиру, взяв ключ у ночного портье, рухнула, не раздеваясь, на кровать и тут же уснула.

Когда Мэри утром явилась в операционную, мистер Кохрейн уже ожидал ее, одетый в белый халат.

— Поторопитесь, — сказал он, — анестезиолог уже в операционной.

Мэри надела просторное белое одеяние, какое носят все операционные сестры, нашла пару прорезиненных сапог, которые оказались ей страшно велики, и неловко заковыляла в операционную.

Мистер Кохрейн мыл руки. Мэри к нему присоединилась.

— Вы знакомы с операционными действиями?

— Я ассистировала, когда была студенткой, — нерешительно ответила она.

— Что ж, будем надеяться, что вы были хорошей ученицей. Сестра, это доктор Хантер. А это сестра Уайт.

Сестра Уайт кивнула Мэри, продолжая готовить пациента к операции.

— Между прочим, она делает вашу работу, — заметил мистер Кохрейн. — Вы должны приходить раньше меня.

— Простите. — Мэри торопливо натянула резиновую перчатку. К ее великому смущению, перчатка тут же лопнула.

— Смените, — нетерпеливо бросил ей мистер Кохрейн. — Дайте новую пару перчаток, сестра.

Когда Мэри была готова, сестра уже смазывала антисептиком кожу пациента. Теперь Мэри предстояло уложить вокруг предполагаемого разреза стерильные полотенца. Сестра Уайт подавала их ей нарочно очень быстро, так, что Мэри едва успевала за ней.

Но как только операция началась, дело пошло не так уж и плохо. Мистер Кохрейн оказался очень терпеливым учителем.

На это утро были назначены четыре операции, и они смогли все закончить только к двум. После пяти часов в операционной Мэри едва держалась на ногах. Она вяло прошаркала в комнату медсестер и с удовольствием сбросила сапоги. Там уже была сестра Уайт. Без маски и шапочки она оказалась миловидной женщиной лет тридцати. Мэри знала, что со старшими операционными сестрами надо ладить, и решила держаться с ней дружески.

— Извините, что я была сегодня такой неловкой. У меня мало опыта…

— Боюсь, это было слишком заметно, доктор. — Сестра говорила снисходительно, с видом превосходства. — Бедный мистер Кохрейн, каждые полгода ему приходится учить всему нового хирурга.

Она вышла. Одна из медсестер выразительной гримасой выразила свое отношение к сестре Уайт.

— Вы привыкнете к ней, — сказала она. — Кстати, меня зовут Джо Миллер. — Она говорила с симпатией к Мэри и приветливо улыбалась.

Работать в маленькой больнице оказалось гораздо труднее, чем в большом Королевском институтском госпитале. Там рядом с ней всегда были тридцать-сорок молодых докторов, к которым можно было обратиться за поддержкой и советом. Здесь в трудном случае она могла обращаться только к консультанту.

Она надеялась, что остальные сестры окажутся терпимее и дружелюбнее, чем сестра Уайт.

К счастью, в свой первый рабочий день Мэри так устала, что ей было не до грусти. После обеда ее вызвали в неотложную травматологию, там уже ожидали несколько пациентов. Мэри встретила в травматологии сестру Миллер.

— Когда нет операций, мы часто работаем в травме, — объяснила Джо. — В маленькой больнице всегда полно работы.

Первому пациенту она наложила швы на рану ноги.

— Прекрасно, — одобрительно сказала Джо Миллер, когда он захромал прочь. — Как насчет чашки чая?

Она была хорошенькая и просто лучилась энергией, но оказалась неисправимой сплетницей. Никто не мог спастись от ее острого язычка.

— Беда сестры Уайт в том, что ей до смерти хочется замуж. Она уже давно охотится за Ричардом Кохрейном и поэтому в штыки встречает каждую молодую хорошенькую женщину.

— Она ему подходит, — отсмеявшись, сказала Мэри. — Они просто два сапога пара.

— Вам не понравился доктор Кохрейн? — удивилась Джо. — Он, конечно, бывает резковат, но хирург он замечательный.

— Странно, что он не устроился на место получше этого, например консультантом в каком-нибудь центральном госпитале, — задумчиво протянула Мэри.

— Его семья живет в Хартфорде уже триста лет, вот он и не захотел уезжать отсюда. Он работает еще и в других больницах.

Мэри понимала, что не стоит сплетничать с медсестрами. К тому же ей еще предстояло распаковать вещи.

Она проходила через центральный холл, когда ее поманил из своего маленького офиса оператор-телефонист.

— Доктор Хантер, вас срочно вызывают в мужское отделении терапии.

Сестра в терапии долго извинялась:

— Доктор, одному из наших пациентов делали переливание крови, а он вытащил иглу из вены. Не могли бы вы помочь вставить новую? Это займет всего минуту.

Как всегда в таких случаях, эта минута растянулась не меньше чем на полчаса. Мэри долго искала у старика подходящую вену. В конце концов ей пришлось сделать надрез, а это уже была хоть и небольшая, но операция. В самый ответственный момент, когда Мэри вставляла иглу, появилась сестра.

— Мистер Кохрейн делает обход и хочет, чтобы вы присоединились, — сказала она.

— Скажите ему, пожалуйста, что я приду, как только закончу.

Когда она бинтовала руку пациента, пластиковые шторы разъехались, и у кровати появился рассерженный мистер Кохрейн:

— Я должен с вами поговорить. Когда закончите, мисс Хантер, я жду вас в ординаторской.

Когда она пришла, он сидел и курил, но тут же встал с самым недовольным выражением.

— Простите, что не смогла прийти на обход… — начала она, но он оборвал ее.

— Я вас предупреждал, что работа в терапии не входит в ваши обязанности. Это дело врачей общей практики. Вы же здесь работаете хирургом. Советую вам это помнить, если вы хотите остаться на этой работе.

— Обычно я все отлично помню, сэр, — пробормотала Мэри с самым несчастным видом, — но день сегодня был просто сумасшедший.

Выражение его лица немного смягчилось.

— Вы выглядите усталой. Сядьте. Сигарету?

— Я не курю, сэр. — Мэри продолжала стоять.

Он сердито посмотрел на нее:

— Ради бога, перестаньте называть меня «сэр»! Сядьте и успокойтесь. Кажется, я был с вами слишком строг. — Несколько секунд он задумчиво рассматривал Мэри. — Вы выглядите измотанной. Надеюсь, наш ритм вам будет под силу. Последняя женщина-хирург сдалась после трех месяцев работы.

— У меня усталый вид, потому что я почти не спала прошлую ночь, — попыталась защититься Мэри.

— На сегодняшнюю ночь я бы тоже не особенно рассчитывал. Эта неделя наша. Мы берем на себя все срочные поступления, требующие хирургического вмешательства.

Только в девять часов вечера Мэри смогла начать распаковывать вещи. Кто-то разжег камин в ее гостиной, и, когда она развесила привезенные с собой картины и расставила книги по полкам, в квартире стало довольно уютно.

Мэри собиралась отдохнуть, когда внезапно позвонила дежурная сестра:

— Новое поступление, доктор Хантер. Молодая женщина. Подозрение на аппендицит.

Вздохнув, Мэри отправилась назад. Осмотрев больную, она попросила ночного оператора соединить ее с домом мистера Кохрейна.

— Похоже на острый аппендицит, — согласился он. — Подготовьте ее к полуночи. — По телефону его голос звучал еще резче.

Она успела сделать обход послеоперационных больных и села ждать в докторской. Глаза болели от усталости. Мэри откинулась на спинку кресла и закрыла глаза. А когда открыла, то увидела мистера Кохрейна и анестезиолога, которые сидели в докторской и пили чай. Оба смотрели на нее, широко улыбаясь.

— Хорошо выспались? — вкрадчиво спросил мистер Кохрейн.

Мэри страшно смутилась.

— Наверное, вздремнула на минутку, — пролепетала она.

— Очень длинная у вас получилась минутка, — весело ухмыльнулся анестезиолог. — Мы за нее успели провести аппендэктомию.

Мэри с ужасом посмотрела на доктора Кохрейна, потом в открытую дверь операционной, откуда увозили больную на каталке.

— Почему вы не разбудили меня? — испуганно пробормотала Мэри.

Мистер Кохрейн внезапно рассмеялся:

— Вы так сладко спали. А теперь идите. Нам надо переодеться.

Она вскочила, заливаясь краской стыда.

— А как быть теперь с записями?

— Я сам все написал, мисс Хантер. Но пожалуйста, уж постарайтесь, чтобы у вас не вошло в привычку засыпать во время операций.

Выходя в коридор, она услышала за спиной веселый смех. Уж лучше бы он разозлился и наорал на нее! Мэри была очень зла на себя. Но стоило ей прилечь, как она сразу провалилась в глубокий сон и не просыпалась до утра.

Вторник выдался благословенным днем. Мэри неторопливо сделала обход, приняла несколько пациентов и после обеда отправилась в частное отделение доктора Робертса. Он был славный старик, Мэри сразу же почувствовала себя легко.

— Ну, дорогая, как у вас дела?

— Все хорошо, — ее голос звучал не слишком-то уверенно, — но кажется, мне не удалось найти общего языка с доктором Кохрейном.

Он отечески похлопал ее по руке:

— Не обращайте внимания на его резкие манеры. Он не хочет, чтобы все знали, какое у него доброе сердце. И он первоклассный учитель. Вы многому у него научитесь.