Слишком идеально

Глава 2

Радость Эйми несколько померкла, когда Ланс резко поднялся с кресла. Любезное выражение его лица сменилось напряженным.

— А теперь выслушайте правила, — сказал он. — Прежде всего — эта дверь.

Он указал на запертую дверь рядом с буфетом.

— Да? — Эйми тоже встала.

— Никогда, ни при каких обстоятельствах не смейте сюда входить.

Эйми широко распахнула глаза и с изумлением воззрилась на запретную дверь:

— А что за ней?

— Лестница, ведущая в частные покои месье Гаспара на верху башни.

— А-а. — Она подняла глаза на деревянный потолок. При мысли, что этот человек сейчас находится над ними, Эйми испытала странное чувство: она была и заинтригована, и испугана. Интересно, чем он занимается весь день? — Но… разве я не должна убирать в его комнате?

— Нет, с этим он и сам справится. — Ланс обогнул стол и приблизился к ней. — Пока не будет завершено строительство, ваши обязанности в основном будут заключаться в том, чтобы готовить ему еду и приносить ее сюда. — Он подошел к буфету и распахнул дверцу над ним. Внутри, в толще стены, оказался висевший на веревке деревянный ящик. — Это приспособление называется «немой официант».

— Правда? — Эйми подошла поближе. — В первый раз вижу. Как оно работает?

— Кладете сюда поднос, а затем дергаете за веревку. Поднос поднимается. Когда месье Гаспар поест, он спустит вам посуду.

— Понятно. — Эйми нахмурилась и снова взглянула на потолок. — Скажите, а он все время сидит в этой башне? Он что, чем-то болен?

— Да нет, физических хворей у него нет, — заверил Ланс. Впрочем, Эйми это ничуть не успокоило. Она испытала новый прилив сострадания и какого-то неясного беспокойства. — Пойдемте на кухню, — прервал ее мысли Ланс. — По дороге я расскажу вам о планах переустройства форта. — Они отправились обратно тем же путем, что и пришли сюда. — В этом крыле очень много маленьких комнат. Думаю, здесь раньше располагались квартиры офицеров. Мы хотим сделать из них две большие комнаты. А это библиотека.

— Вы только взгляните на все эти полки! — Посредине комнаты стояли козлы, а рядом валялись кучи досок — заготовки для будущих полок. — Как же здорово иметь столько полок для книг!

— Вы любите читать?

— Я просто обожаю читать.

— Значит, у вас с Гаспаром есть что-то общее, — прокомментировал Ланс, не сбавляя шагу.

Эйми старалась не отставать от него и попутно разглядывала грубые балки, которые поддерживали потолок. Она думала, что даже когда реконструкция будет закончена, место это по-прежнему сохранит суровую, несколько аскетичную атмосферу, отголоски тех времен, когда здесь обитали солдаты в форме. Интересно, как они жили?

— А это будет гостиная, — произнес Ланс.

К внешней стене комнаты примыкал массивный каменный камин. Он несколько странно смотрелся на тропическом острове, но Эйми решила, что, наверное, и здесь у погоды бывают свои капризы. К тому же в этой комнате камин казался к месту.

— Как здесь просторно! — Эйми представила, как будет хорошо в этой комнате, если распахнуть настежь двери и впустить внутрь бриз и солнечный свет. Сложно будет понять, на открытом воздухе ты находишься или в помещении. Люди смогут свободно разгуливать по комнатам. И насколько она могла судить, на просторном балконе хватило бы места, чтобы установить там мебель. — Господи, — сказала она, — какие здесь можно устраивать грандиозные вечеринки!

Ланс удивленно поднял бровь:

— Да, но уединенный форт на острове обычно покупают для того, чтобы скрыться от людского общества, а не для того, чтобы устраивать вечеринки.

— Да, конечно. — Эйми попыталась скрыть свой энтузиазм. — Просто этот дом… слишком большой для одного человека.

— У нас не так уж много комнат.

— Но они такие огромные!

Они вышли на лестничную площадку и свернули в длинный зал с высоким потолком, поддерживаемым балками.

— Дайте-ка я угадаю, — сказала она с широкой улыбкой. — Здесь, наверно, устроят зал для боулинга?

— Нет, столовую, — поправил Ланс с усмешкой. Похоже, он не ожидал, что она способна шутить.

— Bay! Жаль все-таки, что месье Гаспару так не нравится общество. — Эйми представила, как друзья собирались бы за этим длинным столом и рассказывали друг другу разные удивительные истории. — В такой огромной комнате можно накормить целую армию.

— Наверняка раньше так и делали. Она рассмеялась: он был прав.

— Значит, кроме башни, вы пользуетесь только этим этажом? А что находится на других этажах?

— Под нами расположено множество маленьких помещений. Судя по всему, кладовая, конюшни, загон для домашних животных и темница.

— Темница? Правда? — Как бы ей хотелось увидеть все это собственными глазами!

— А над нами находятся бывшие солдатские казармы, — продолжал объяснять Ланс, шагая через просторную столовую. — За них мы пока что не принимались.

— И что вы с ними собираетесь сделать? — Эйми стоило больших усилий шагать прямо — так и хотелось вертеться вокруг, разглядывая все это великолепие. Она чувствовала себя туристом, которому показывают восхитительные древности.

Он пожал плечами:

— Да ничего. Просто приберемся там.

Эйми пожалела, что столько места пропадает зря. Ведь все эти помещения можно было бы переоборудовать в комнаты для гостей. Вот было бы здорово! А еще можно было бы устроить из этого форта на тропическом острове восхитительную гостиницу. Наверняка здесь не переводились бы туристы, и каждый потом рассказывал бы своим друзьям, в каком чудесном месте ему довелось побывать.

Миновав зал, Ланс распахнул дверь и жестом пригласил Эйми войти.

— А вот и ваши владения, мадемуазель.

Эйми шагнула в просторную кухню. У нее перехватило дыхание: настолько это контрастировало с залами, которые она до этого видела! Залы были выкрашены в нейтральные тона и дышали мужеством. Кухня же сочетала в себе стиль французского кантри и тропические мотивы. Старые доски пола прекрасно гармонировали с бледно-желтыми стенами и светло-зелеными шкафчиками. В некоторых шкафчиках дверцы были сделаны из стекла и были видны кобальтово-синие, глиняно-красные и горчично-желтые блюда.

Плитку над раковиной украшали нарисованные вручную цветы и фрукты. Как и блюда, они отличались яркими красками. Рядом с раковиной стояла керамическая форма для выпечки в форме кукарекающего петуха. Из окошка над раковиной и из двери, ведущей на балкон, открывался великолепный вид. Впрочем, Эйми не сразу это заметила. Поначалу все ее внимание было приковано к дорогой газовой плите и холодильнику с морозилкой. Газовая плита примыкала к кухонному столу, так что с одной стороны располагались конфорки и гриль, а с другой — обыкновенный стол, где можно было есть. Вокруг стола стояли высокие табуретки. Сверху, на железной решетке, были расставлены кастрюли и сковородки. Несмотря на огромный размер кухни, сочетание красок и узоров не могло не радовать глаз.

— Мне здесь нравится, — сказала Эйми, осматриваясь вокруг.

— Рад, что вы одобряете.

— Одобряю. — Она улыбнулась. — Хорошо, что строители закончили кухню, перед тем как сгинуть.

— Вообще-то здесь потрудились не строители. Большую часть работы я выполнил сам.

— Правда?

— Так как у нас проблемы с работниками, мне много чему пришлось научиться.

Ланс так и светился от гордости.

— Вы хорошо поработали. Вы сами выбрали цвета?

— И да и нет. — Он удовлетворенно огляделся. — Кухня обустроена в том же стиле, что и кухня моей бабушки в Нарбонне.

Вот, значит, откуда взялись мотивы французского кантри. Хотя кухня его бабушки, наверно, уступает этой размером. Имея такую кухню, можно было бы накормить уйму гостей. Но вместо этого Эйми придется готовить лишь для таинственного затворника и для себя.

— Пойдемте, я покажу вам остальные комнаты. — Ланс распахнул дверь, за которой оказался маленький холл. В конце холла была голландская дверь. Очевидно, дверь эта вела наружу. — Здесь у нас гараж. Вы получите ключи от машины.

Когда Эйми услышала это, у нее чуть глаза не вылезли из орбит. Она и пешком-то может заблудиться, а на машине и подавно! Ведь она способна поехать в Густавию, а очутиться на противоположном конце острова.

— Прачечная вот здесь, — показал Ланс. — А это кладовая. Ваша комната тут. — Он распахнул дверь, расположенную прямо напротив кухни. — Она, правда, небольшая, но надеюсь, вам понравится.

Эйми зашла внутрь. Комната была окрашена в такие же веселые цвета, что и кухня. На плетеной мебели лежали яркие диванные подушки. Когда взгляд Эйми упал на кровать, она ахнула от восхищения.

У кровати были четыре столба, которые поднимались чуть ли не до потолка. На них была накинута москитная сетка. Эйми знала, что на тропическом острове такая сетка защищает от насекомых, особенно если учесть, что в окнах не было стекол, но все равно, она в жизни не видела ничего более романтичного.

Ланс подошел к балконной двери.

— Когда уходите из комнаты, не забывайте закрывать эту дверь. Здесь полно обезьян. Они тащат все, что блестит. Зато когда вы в комнате, можете смело наслаждаться чудесным видом.

Он распахнул дверь и отошел.

Выйдя на балкон, Эйми обнаружила, что ее комната расположена прямо напротив башни, в противоположном крыле здания. Далеко внизу виднелся скалистый берег бухты. Легкий ветерок, дувший с утеса, ласкал ее щеки. Эта головокружительная высота напомнила Эйми о ее подруге Кристин. Вот уж у кого точно случился бы сердечный приступ, очутись она здесь! А вот Эйми высота нравилась. Она любовалась морем и вдыхала соленый морской воздух.

— Как же здесь красиво! Просто невероятно.

— Я рад, что вы так считаете. — Ланс подошел к ней и тоже облокотился на перила. — Надеюсь, вы проработаете у нас дольше, чем ваши предшественницы.

Эйми обожгло чувство вины: ей вдруг захотелось рассказать о своем положении и покаяться, но она вовремя прикусила губу.

— И еще одно условие.

— Да? — Она обернулась к нему.

— Днем, когда в доме есть я или рабочие, можете спокойно гулять по замку и по саду. Но после того как вы подадите Гаспару ужин, никуда не ходите, кроме кухни. До самого утра.

— А на балконе сидеть можно? — спросила она, представив, как здесь будет здорово любоваться на звезды.

— Да, только во двор не выходите. Гаспар любит ночью прогуляться по саду. Если вы увидите его лицо до того, как он будет к этому готов, вас рассчитают по всем правилам. Это я вам обещаю.

— Ага. — Ну что ж, пусть ее уволят, когда придет время. Правда, Эйми не хотелось бы снова пережить такое унижение.

— Итак, вы согласны соблюдать эти правила? — спросил Ланс.

— Да, конечно.

— Хорошо. — Он улыбнулся такой ослепительной улыбкой, что у Эйми закружилась голова, хотя она понимала, что эта улыбка была вызвана облегчением: наконец-то он нашел домработницу! Интересно, что чувствуешь, если такой мужчина улыбается тебе, потому что очарован тобой? Несмотря на богатое воображение, Эйми не могла этого представить.

— Если вы хотите переехать к нам сегодня, я мог бы отвезти вас в город и помочь вам собрать вещи.

— О! — Эйми пыталась придумать, чем бы объяснить бедность своего гардероба. — Вообще-то у меня очень мало вещей. Лучше я сама пойду и заберу все свои пожитки.

— Вы уверены? Я буду только рад вам помочь.

— Нет, не стоит. — Она выдавила из себя улыбку. — К тому же скоро полдень. Пора готовить обед для мистера Гаспара. Пойду посмотрю, что к чему на кухне.

— Еще одна причина поехать в город. Я куплю в каком-нибудь ресторане готовый обед.

— Зачем же? Ведь теперь у вас есть кухарка. Он вскинул одну бровь:

— Если вы найдете в этой кухне из чего приготовить обед, значит, вы настоящая волшебница.

— Посмотрим, что где лежит. — Эйми улыбнулась. Ей всегда нравилось на кухне: она любила вдыхать приятные ароматы готовящейся пищи. Они вернулись на кухню. Эйми заглянула в буфет, холодильник и морозилку. Осмотр показал, что в запасе есть основные продукты питания, а также консервы. Их должно хватить на несколько блюд простого приготовления.

— Я справлюсь, не проблема.

— Вы уверены?

— Абсолютно. Обед будет — пальчики оближешь. Вам тоже приготовить?

— Да. — Похоже, Ланс все еще сомневался в том, что она справится. — Если у вас больше нет вопросов, то я возвращаюсь к своей работе.

— Да, конечно. — Она сделала рукой движение, подразумевавшее, что она его отпускает. — Я быстро приготовлю обед.

Когда Ланс ушел, Эйми вздохнула с облегчением. Наконец-то она может расслабиться и обдумать все, что произошло! Подумать только: она изыскала способ, как прожить на этом роскошном острове еще целых четыре недели! Какое ужасное и одновременно захватывающее приключение! Ей не терпелось рассказать обо всем Мэдди и Кристин. Они будут поражены ее смелостью.

Эйми раздулась от гордости, но при мысли о жестокой реальности вся ее радость улетучилась. Ее ноутбук остался на корабле. Она была полностью отрезана от мира.

Ее охватила паника.

Ноутбук помогал ей справиться со страхом перед путешествиями: она знала, что всегда может связаться с теми, кто остался дома. В любой момент Эйми могла написать им и убедиться, что в ее отсутствие с ее близкими не случилось ничего ужасного.

Эйми несколько раз глубоко вдохнула и попыталась уверить себя, что перед отъездом обо всем позаботилась и дома ничего страшного не случится. Она назначила Элду, одну из старейших нянечек, главной по офису и, что еще более важно, попросила ее присмотреть за бабушкой. Сама Эйми работала и жила в переоборудованном под офис вагоне, расположенном за домом бабушки, поэтому могла совмещать две работы: вести свой бизнес и ухаживать за старушкой.

Но как долго продержится Элда? Управлять офисом было несложно, но вот чтобы заботиться о Дафне Бейкер, или Мим, как ее звали родные, нужно было иметь терпение святого.

Как только Мим узнает, что Эйми вернется домой на несколько недель позже обещанного, она ударится в панику. С ней даже может случиться инфаркт или инсульт. Эйми представляла, как будет волноваться бабушка: что, если новый работодатель Эйми — насильник или маньяк-убийца? А вдруг она подхватит какое-нибудь тропическое заболевание и умрет? Вдруг ее похитят террористы?

Сколько Эйми помнила Мим, та всегда тревожилась, если внучка хоть ненадолго отлучалась из дома. Ей всегда казалось, что произойдет что-то страшное. Полная неспособность Эйми ориентироваться на местности лишь усиливала страхи Мим.

Впрочем, было куда вероятнее, что что-нибудь случится с самой Мим. Вдруг она упадет и сломает бедро, когда Эйми не будет рядом? Ей некому будет помочь! Эти две женщины, старая и молодая, постоянно подпитывались друг от друга страхом. Но два года назад Эйми решила: хватит! Хватит замирать от страха каждый раз, когда нужно пойти в магазин за покупками. Она так больше не может! И Эйми решила изменить положение, заставить Мим и себя пересмотреть жизненные установки. К этому она шла постепенно. Отправляясь в путешествие, Эйми хотела доказать бабушке и себе самой, что она может уехать из дома, справиться со всеми трудностями и вернуться домой живой и невредимой к такой же живой и невредимой бабушке.

А что, если все выйдет иначе? Она умудрилась заблудиться и теперь вернется домой позже, чем планировала. Что, если с Мим что-нибудь случится?

У Эйми свело спазмом желудок, и она испытала знакомое желание съесть хоть что-нибудь, чтобы пропало противное ощущение тошноты.

Нет, решила она. От того, что поешь, ситуация к лучшему не изменится. Раньше бабушка в таких случаях постоянно читала ей нотации по поводу ее избыточного веса, отчего Эйми расстраивалась и принималась уминать за обе щеки с удвоенной силой. Вот и сейчас Эйми очень хотелось набить чем-нибудь живот, но она заставила себя сосредоточиться на более важных вещах.

Прежде всего нужно как-то связаться с подругами и с Элдой. С тех пор как Мэдди переехала в Санта-Фе, у них вошло в привычку обмениваться через день электронными посланиями, примерно в четыре часа по техасскому времени. Вчера Эйми, по понятным причинам, никому не писала, да и сегодня было мало надежды, что ей посчастливится раздобыть компьютер и выйти в онлайн. Если она ни с кем не свяжется, начнется переполох.

Может, Ланс Бофорт позволит ей воспользоваться телефоном и вычтет стоимость счета из ее первой получки? Наверняка где-нибудь в этой крепости имеется компьютер с выходом в Интернет. Ведь сейчас почти у всех есть компьютер. Ну, за исключением Дафны Бейкер, конечно, — та была уверена, что компьютерное излучение является причиной рака. Может, Ланс позволит ей воспользоваться своим компьютером? Правда, очень нескромно просить о таком одолжении человека, с которым только-только познакомилась.

Ну да ладно, Эйми что-нибудь придумает. А так как думалось ей всегда лучше, когда она готовила, то она занялась стряпней.

Человек, назвавший себя Лансом Бофортом, вышел из кухни. Подбородок ужасно зудел от накладной эспаньолки. Он специально дал рабочим выходной, чтобы хоть один день отдохнуть от этого грима. Носить парик в тропическом климате было нелегко — сильно потела голова, а от цветных линз резало глаза.

Впрочем, он был готов вытерпеть все, лишь бы новая домработница прижилась. Он стосковался по нормальной пище. Последние две недели он мечтал только об одном — вкусно поесть, и чтобы ему для этого не приходилось таскаться в город или, что еще хуже, готовить самому. Последнее, надо сказать, ему плохо удавалось. К тому же не хотелось отрываться от работы над строительным проектом.

Очутившись на лестничной площадке, он ощутил прилив энергии при мысли, что сейчас возьмет инструменты, включит МР3-плейер и проведет остаток дня, трудясь под зажигательные ритмы рока. Он занялся строительными работами от скуки и неожиданно для себя нашел в этом удовольствие. Раньше ему никогда не приходилось работать физически, и он вдруг с удивлением обнаружил, что ему нравится мастерить все своими руками. Кто бы мог подумать, что такой мужчина, как он, когда-нибудь будет трудиться как самый настоящий рабочий и получать от этого удовольствие? Однако, созерцая плоды своих трудов, он понимал, что никогда прежде не испытывал такой гордости.

До того как он приехал на Сент-Бартс, ему доставляло удовольствие воплощение своих фантазий в жизнь. Когда ему это особенно хорошо удавалось, он тоже испытывал гордость, но это было совсем другое ощущение.

Прежде чем заняться оштукатуриванием, ему предстояло сделать один телефонный звонок.

Он вошел в комнату, временно переоборудованную под кабинет — ту самую, в которой он беседовал с Эйми. Вынув из кармана ключи, отпер дверь, ведущую на башню, и поднялся по витой лестнице в апартаменты месье Гаспара. Разумеется, никакого Гаспара не существовало. Да и Ланса Бофорта тоже. Просто удивительно, что никто не догадался о происхождении этих имен. «Ланс Бофорт» в переводе с французского означает «помощник в красивом форте». Ну а Гаспар, как известно, французский вариант имени Каспер — в честь дружелюбного привидения из мультфильма.

Вся эта выдумка с Гаспаром и сменой внешности была направлена на то, чтобы окончательно запутать людей относительно личности владельца форта.

Мужчина поднялся в просторную гостиную и кабинет, которые он самолично обставил мебелью. Нанять профессионального декоратора он не решался — боялся, что его тайна раскроется. Поэтому он с энтузиазмом, который его самого удивил, облазил все городские магазины. В результате комната приобрела такой вид, что на первый взгляд здесь мог обитать как Хемингуэй, так и хакер-ботаник, помешанный на новомодной технике. Мебель античного стиля сочеталась с плетеными креслами, а при виде современного музыкального центра и домашнего кинотеатра у любого меломана и фанатика кино потекли бы слюнки. На книжных полках стояли многочисленные вазочки и статуэтки, купленные в одной из местных галерей. Они очень красиво подсвечивались специальными встроенными лампочками.

Как бы о нем ни отзывались, во вкусе ему отказать не мог никто.

В комнате царил привычный полумрак. Мужчина отрегулировал жалюзи на окнах, чтобы они пропускали побольше света, и, взяв со стоявшего в углу компьютерного столика пульт дистанционного управления, направил его на домашний кинотеатр. В центре над широким телеэкраном располагалось несколько маленьких мониторов, каждый из которых был подсоединен к одной из камер наблюдения. Наверно, тот, кто в далеких семидесятых начал обустраивать этот форт под резиденцию, был таким же параноиком, как и воображаемый Гаспар. Единственным удобством в этой крепости был водопровод, зато повсюду были расставлены камеры наблюдения и подслушивающие устройства. Словно какой-то великовозрастный ребенок решил поиграть в предводителя пиратов в этой крошащейся груде каменных глыб.

Вспыхнули все мониторы. Взгляд мужчины приник к экрану, на котором была видна кухня. Убедившись, что Эйми Бейкер времени зря не теряет, он плюхнулся в свое любимое кресло и потянулся к мобильнику. Мобильник этот он купил, когда приехал на остров, поэтому в памяти у него не было сохранено ни единого номера. Потребовалось некоторое время, чтобы вспомнить нужный номер. Неужели он так долго скрывается, что успел позабыть даже этот номер? Ведь ему так часто приходилось его набирать!

Вспомнив номер, он долго не решался его набрать. Он еще ни разу не связывался ни с кем в Лос-Анджелесе с тех пор, как поселился на острове. Наконец он вздохнул и набрал цифры.

Трубку сняли после первого же гудка.

— Уитмен слушает.

— Угадай кто. — От его французского акцента не осталось и следа.

— Господи! — воскликнул Чад Уитмен. — Никак сам Байрон Паркс, таинственно пропавший без вести!

— Он самый. Живой и невредимый, — ответил Байрон.

— Похоже, что так. Хотя таблоиды утверждают обратное.

— Собственно, именно поэтому я и звоню. — У него сдавило сердце, но он продолжал как ни в чем не бывало: — Я прочитал статью, опубликованную в «Глоуб».

— Ты имеешь в виду тот номер, где ты изображен на обложке и хочешь отстраниться от парижских фотографов?

— Ну да, тот самый. — Байрон откинулся на спинку кресла.

— Значит, ты в Париже скрываешься?

— Так я тебе и сказал! Зря, что ли, я столько времени заметал следы, скрываясь от папарацци?

— Похоже, что зря, раз они тебя и на этот раз достали.

— Никто меня пока не достал, — усмехнулся Байрон. — Эта фотография была сделана три года назад.

— Правда? Тогда где ты сейчас?

— Без комментариев.

— Послушай, ты же меня знаешь. Я никому не скажу, где ты прячешься, хотя вознаграждение за твой снимок возросло втрое с тех пор, как ты исчез. Некоторые зажиточные сволочи-фотографы даже предлагают половину гонорара тому, кто раскроет им твое местонахождение.

— И поэтому ты хочешь, чтобы я доверился тебе? — сухо поинтересовался Байрон.

— Нет, — сказал Чад. — Просто не хочется разговаривать о статье, которую накатали про меня.

— И что, все написанное в этой статье — правда?

— К сожалению, — вздохнул Чад. — На сей раз эти паршивцы оказались правы. По крайней мере кое в чем.

«Черт», — подумал Байрон, но вслух ничего не сказал. Неужели Чад и Кэролин Уитмен разводятся? Он был знаком с супругами уже восемь лет, с тех пор как купил у Чада права на экранизацию его первого романа. Это изменило жизнь их обоих.

Байрон вырос в Лос-Анджелесе. Будучи сыном Хамилтона Паркса, он хорошо был знаком со сливками общества, впрочем, единственная выгода, которую он извлек из старых связей, — это приглашения на элитные вечеринки. А потом в руки ему попал захватывающий триллер Чада Уитмена, завязанный скорее на эмоциональной дилемме, нежели на действии. Байрон поделился своим впечатлением с приятелями и сказал, что из этой книги вышло бы хорошее кино. Но никто не выказал ни малейшего интереса.

Байрона же настолько впечатлила прочитанная история, что он не мог просто так оставить дело. Он приобрел у автора права на создание фильма и вложил собственные деньги в независимую студию, которая обещала снять фильм. Голливуд был поражен его поступком. Он нарушил одну из главных заповедей киноиндустрии: «Ни во что не вкладывай собственные деньги». Но Байрон поступил по-своему.

В результате получился настоящий блокбастер. Чад Уитмен с супругой чуть ли не в одночасье стали миллионерами. Во время съемок неожиданно разбогатевшая пара переселилась из Айдахо в Лос-Анджелес, и Байрон перезнакомил их со всеми знаменитостями. Они очень быстро освоились в Голливуде. Чад переключился с романов на сценарии. Он блестяще справлялся с этим новым занятием. Тем временем Байрон незаметно отошел в сторону и наблюдал за тем, как Чада все больше опьяняет собственный успех, а Кэролин относится к окружающим с презрительной насмешкой.

Байрон молчал, но чувствовал себя ответственным не только перед Чадом и Кэролин, но и перед остальными писателями и актерами, которые были обязаны ему своим успехом. Когда Байрон вкусил славы, ставить фильмы по понравившимся ему произведениям стало его страстью. Занимался он этим не ради денег — денег у него хватало, — а просто так, из интереса.

У него был непревзойденный талант: прочитать роман или сценарий, купить на него права, набрать в труппу нужных актеров и продать все это в студию по цене, намного превышавшей его собственные вложения. Все говорили: «Если уж Байрону Парксу понравится сценарий, значит, фильм выйдет высший класс».

Шли годы, и Байрон становился все больше похож на царя Мидаса — так прозвали его люди. Все, к чему он прикасался, превращалось в золото — холодное, безжизненное золото. Золото очень красиво блестит на солнце, за него можно купить все, что пожелаешь, но золото есть не будешь, да и человеческого тепла от него не жди.

Легендарный царь Мидас очень быстро понял это и, раскаявшись в том, что попросил у богов такой глупый дар, омыл руки в реке Пактол и утратил свою волшебную способность. Дочь, превратившаяся в золотую статую, когда он ее обнял, снова ожила, а сам царь снова смог есть пищу и пить вино.

Байрон сидел в башне форта, от Лос-Анджелеса его отделяли сотни километров. Он сидел и думал, как можно исправить все то, что он натворил. Как? Перестать подбирать сценарии фильмов, которые развлекали миллионы и тысячам предоставляли работу? Он всегда испытывал восторг, глядя, как придуманная история оживает на экране. Да и потом, от прогресса никуда не денешься. Он потер лоб, пытаясь снять напряжение.

— Мне очень жаль, — сказал он наконец и умолк. Байрон взял себе за правило никогда не вмешиваться в личные дела других людей. Жизнь очень жестока к тем, кто проявляет излишнее участие.

Но ведь Чад и Кэролин всегда были его лучшими друзьями. Он кашлянул и решил посягнуть на запретную территорию.

— И… что же случилось?

— Не знаю даже, с чего начать. — Чад вздохнул. — Примерно год назад Кэро перестала принимать антидепрессанты. Ни со мной не посоветовалась, ни с врачом. Ты знаешь, как я ее люблю, но я же не каменный! Сколько можно? Ухожу из дома и не знаю, что застану, когда вернусь: то ли Кэро будет прыгать до потолка от счастья, то ли Кэро превратится в депрессивного зомби, то ли Кэро на пустом месте закатит мне такую истерику, что только держись.

Байрон слушал, как Чад описывает свой рушащийся брак, и испытывал все возрастающее чувство неловкости. «Как же так: Кэролин вот уже год, как бросила принимать лекарства, а Чад только сейчас заметил?» — подумал он.

Впрочем, он-то сам разве лучше? Ведь брак его друга разрушился не в одночасье, а он не замечал никаких тревожных признаков. Ну, может, и замечал где-то на подсознательном уровне, но ничего не говорил. Когда Чад наконец умолк, высказав все, что накипело, Байрон спросил:

— А как же дети?

— Не знаю, — вздохнул Чад. — Детей я не видел с тех пор, как она выгнала меня из дома. У меня дел по горло. Режиссер, с которым я сейчас работаю, постоянно просит внести в сценарий изменения, совсем замучил. Не до детей мне сейчас.

При этих словах Байрона передернуло. Значит, Чаду сейчас не до детей. В нем закипал гнев. Так и хотелось разразиться тирадой. Но потом Байрон решил, что толку от этого все равно не будет, и, чтобы взять себя в руки, встал и прошелся по комнате.

— Мне очень жаль, что так вышло.

— Да, но ты сам знаешь, что во время съемок нет ни минуты свободного времени.

— Знаю. — Байрон развернулся и прошелся обратно, на этот раз быстрее. — Бизнес требует жертв. Я все прекрасно понимаю.

Чувствуя, что вот-вот взорвется от накипевших чувств, он обогнул журнальный столик. Байрон вспомнил о разводе родителей и о том, каких невероятных усилий стоило делать вид, что ему все равно. Внезапно у него развязался язык.

— Извини, но я этого понять и принять не могу. Нельзя вот так бросить детей и ждать, пока у тебя появится для них свободная минутка. Ты хоть знаешь, как тяжело дети переживают развод родителей? Кэро выгнала тебя из дома две недели назад, и с тех пор ты ни разу не поговорил с Джейд и Мичем? Конечно, тебе некогда! Бросил их с истеричной мамашей, страдающей маниакальной депрессией. Одному Богу известно, в каком она сейчас состоянии! А они, наверно, ждут, когда папа придет домой… Да как ты мог?!

— Ах, как я мог?! — В голосе Чада прозвучало некоторое удивление. — С тобой явно творится что-то неладное. Раньше твои интересы ограничивались исключительно модными вечеринками и тебя заботило только одно — как за хорошие деньги продать очередной сценарий!

Байрон оставил этот выпад без внимания и продолжил:

— Почему ты не навестишь Джейд и Мича? Сядь и объясни им, что в произошедшем нет их вины.

— Ладно, ладно, — вздохнул Чад. — Когда отснимем фильм, свожу их в Диснейленд.

— Ну да, просто замечательно. Этим ты искупишь все. — На этот раз в голосе Байрона прозвучал свойственный ему сарказм. — А когда Мичу исполнится шестнадцать, купишь ему «феррари». Он все простит и забудет. Он вырастет и, конечно, поймет, что когда родители так заняты обустройством личной жизни, они вправе забыть о существовании детей.

— Но я вовсе не забыл о Джейд и Миче! Я о них помню!

— Тогда почему ты ни разу не упомянул их во время своего монолога о том, какие страдания тебе причиняет болезнь Кэро?

— Да что с тобой, парень? С каких это пор ты стал таким занудой? Наверно, ты давно не был в свете, и из-за этого у тебя ссохлись извилины.

— А по-моему, я еще недостаточно пожил в одиночестве, — огрызнулся Байрон. Он весь дрожал от никогда не испытываемых им прежде чувств. — Жизнь состоит не только в том, чтобы зевать на вечеринках.

— Но тебе лучше всего удается роль скучающего циника, Байрон. Такова уж твоя натура.

«Неужели, — подумал Байрон, — я так долго жил под девизом „Я Байрон Паркс, а на все остальное мне наплевать“, что действительно стал таким? А если это всего лишь маска, то кто же я на самом деле?»

Кто такой Байрон Паркс, черт побери?!

Интересно, что в большей степени отражает его характер: маски Бофорта и Гаспара или та роль, которую он играл всю свою жизнь?

Краем глаза он заметил движение на одном из мониторов. Изображение Эйми перескочило с одного экрана на следующий: она несла поднос с едой. Очевидно, она уже приготовила обед и направляется в кабинет Бофорта.

Он вспомнил про оставленный на столе журнал: она заинтересовалась им во время интервью. Не хватало еще, чтобы она повнимательнее вгляделась в фото на обложке и заметила сходство с его лицом! Байрон достаточно хорошо изучил людей и знал, что они не прочь порыться в чужих вещах, когда думают, что их никто не видит.

— Чад, мне пора. — Эйми была уже в библиотеке. — А ты все-таки выкрои время для детей. Они важнее какого-то там фильма.

Выключив телефон, он бросился вниз по лестнице и успел занять место за столом. Быстро проверил, не сбился ли парик и не отклеилась ли эспаньолка.

Байрон сделал глубокий вдох и расслабился — совсем как актер, работающий по системе Станиславского. Затем выдохнул и превратился в Ланса Бофорта: веселого, открытого и приятного в общении.

Совсем не похожего на Байрона Паркса.