Сложности

Глава 12 Чертовски просто

Хиксон

Следующим утром Хикс снова проснулся еще до шести утра один в постели Греты.

Он поднялся и прошел в ванную, включая свет, заметил, что в ее ведерке с мочалками стоит зубная щетка в упаковке с приклеенным голубым бантом, который был раз в пять больше самой щетки.

Он усмехнулся, сделал свои дела, включая чистку зубов новой щеткой, вышел обратно и оделся, но понес ботинки с носками вниз по лестнице, бросив их у подножия и вдыхая запах сосисок, когда обогнул ступени и направился на кухню.

Она стояла у раковины в своем халате, лицом к окнам, на которых теперь были закрыты шторы. В руках у нее была кофейная чашка, но голова повернута и глаза обращены к нему.

— Спасибо за подарок, — сказал он, проходя в комнату.

— Ты поймешь, что моя щедрость не знает границ, — пошутила она.

Он остановился рядом, зарылся пальцами в ее волосы и удерживал ее в таком положении, пока наклонялся и дарил ей утренний поцелуй, в котором было больше благодарности, чем стоила любая зубная щетка.

Когда он разорвал поцелуй и слегка отстранился, то увидел, как она медленно открыла глаза и вздохнула:

— Сегодня я точно куплю тебе зубную нить.

Он начал смеяться, наклоняясь, чтобы коснуться ее губ, прежде чем отпустить ее и пойти за кофе.

Грета подошла к плите, чтобы перевернуть сосиски.

Налив себе кофе, Хикс заметил, что ее кружка почти полная, он оперся бедром о столешницу и повернулся к ней.

— Когда я поймаю этого парня, отведу тебя на ужин.

Она медленно повернулась лицом к нему.

— Ужин? — спросила она.

По выражению ее лица Хикс понял, что она раскусила его.

— Ужин, — подтвердил он.

— Хиксон…

— Не сейчас, — прошептал он. — Не сейчас, детка. Мне нужно то, что ты даешь мне. Нужно, чтобы все было легко. Нужно, чтобы все было без сложностей.

— Хорошо, — мягко проговорила она.

Он сказал, что хотел, но все еще удерживал ее взгляд, убеждаясь, что Грета поняла его.

— За ужином, если ты согласна, мы все усложним.

Что-то зажглось в ее глазах, в ее лице, отчего ее утренняя красота без макияжа стала благоговейной.

Возможно, это была надежда. И безусловно, волнение.

— Я согласна, — сказала она ему.

Хикс улыбнулся ей. И она улыбнулась в ответ.

И это точно была надежда.

Господи.

Точно.

Благоговейная красота.

— Раз уж так вышло, дорогая, на данном этапе не будет лишним спросить твою фамилию, — заметил он.

Она посмотрела на него, прежде чем разразиться смехом.

Он улыбался ей, потому что ему нравился ее смех. И было забавно иметь то, что имеют они, и не знать ее фамилию, но он просто был рад, что она тоже нашла это забавным. Успокоившись, она сказала:

— Дэйр. Моя фамилия Дэйр.

Грета Дэйр.

Ему понравилось.

— Бонусом сообщу мое второе имя — Кейт, — продолжила она. — Не Кэтрин. Просто Кейт. Видимо, моя мать не любила длинные слова.

— Красиво, — пробормотал он.

— Спасибо, — прошептала Грета.

— Тимоти, — сказал он ей.

— Прости? — спросила она.

— Твой бонус.

Она усмехнулась, затем ее глаза стали странными, а тело начало заметно дрожать.

— О, Боже мой, — ее голос тоже дрожал. — Ты шериф Хиксон Ти Дрейк. Тебе точно надо использовать это как свой позывной.

Ему понравился тот факт, что она разделяла чувство юмора их с сыном, уж не говоря о том, что она приняла участие в шутке, о существовании которой не подозревала.

— То же самое предложил мой сын, — заметил он.

Она одарила его ослепительной улыбкой.

— Что ж, теперь за это есть два голоса.

Он покачал головой.

— Этого не будет.

— Жаль, — пробормотала она, все еще улыбаясь, и повернулась обратно к плите.

— Нужна помощь? — спросил он.

— Нет, — сказала она, смотря на сосиски. — Просто поставь табуретки и сядь на одну из них. Ты, вероятно, еще нескоро сможешь расслабиться. Сделай это за завтраком, поешь и сможешь встретить новый день с новыми силами.

Хикс смотрел на ее спину, когда она двигалась от сосисок к столешнице у плиты, где взяла ложку в большой миске и начала взбивать то, что по звуку напоминало тесто.

Затем он подошел к ней. Прямо к ней, в ее личное пространство, прижимаясь к ее спине и упираясь руками по обе стороны от нее.

Это было тесто.

Блинчики.

Как она и обещала.

Он наклонил голову и прильнул губами к ее шее.

— Позавчера вечером ты сказала, что я тебе нравлюсь, а я не ответил тебе тем же. Но сейчас скажу больше. Все дело в блинах. И в том, как ты поёшь. Как удивительно ты красива, так красива, что иногда, если я не сдерживаю себя, то твоя красота ослепляет. Ты знаешь, когда мне действительно необходима добавка бурбона, и даешь мне ее, хотя я пытаюсь поступить правильно. И ты знаешь лучше, как поступить правильно. И как же горячо, когда ты сама трахаешь мой член. И как великолепно ты выглядишь, когда кончаешь. Все дело в жеребце и леденце. Так много всего, Грета.

— Все это звучит действительно сложно, Хикс, — мягко проговорила она, ее голос был приглушенным.

— Нет, милая, все это чертовски просто.

На этом, пока все еще более не осложнилось, он поцеловал ее в шею, отодвинулся и взялся за табуретки.

Он опустился на табурет, потягивая кофе, а она вылила тесто на разогретую сковородку, после чего прокомментировала:

— Я заметила, что ты выбрал жеребца, а не жучок-обнимашка.

Хиксон начал смеяться. Грета повернулась к нему, а в глазах светилось счастье, игривость и легкий жар:

— Признаюсь, мне тоже больше нравится первое.

Теперь уже он разразился смехом.

Грета усмехнулась, отставляя в сторону тесто.

Она не кормила его простыми блинами. Она приготовила большие, пушистые блины с сосисками и подогретым сиропом. И ела рядом с ним.

Грета съела только половину, когда он закончил, ополоснул тарелку и получил от нее сиропно-сладкий поцелуй.

— Встретимся на крыльце? — спросила она, когда он отстранился.

— Определенно.

— Сегодня вечером я должна петь в «Росе», жучок-обнимашка, — напомнила она ему.

— Увидимся там тоже.

Ее глаза улыбались. Он отодвинулся, но провел пальцем по улыбке на ее губах. Затем вышел с кухни, сел на ступеньку, чтобы натянуть носки и ботинки, и по пути к двери крикнул:

— Пока, леденец.

— До скорого, жеребец, — ответила она.

Он усмехнулся ей через плечо, когда выходил из дома.

***

В середине утра Хикс стоял, прислонившись бедром к краю стола, ноги были перекрещены перед собой, слева от него находился Ларри, Донна и Бетс стояли справа, Хэл чуть дальше от него, но ближе к белой доске, на которую он и уставился.

Они все смотрели на эту доску.

Ларри позвонил Фэйт вчера с новостями о том, что они нашли место преступления, а сегодня утром просто позвонил проверить, как дела.

Они просеяли множество сообщений, которые Рива и Ида приняли от людей, позвонивших после того, как увидели сообщение на сайте газеты, но ни одно из них не имело отношения к тому, что произошло на 56-й дороге. Ни одно не относилось к делу, так что они пошли дальше.

Они получили отчет, согласно которому пуля и гильзы были из пистолета, который убил Ната Кэллоуэя. Они так же получили отчет о том, что в почве, взятой криминалистами с места преступления, найдены следы крови, которую не успел смыть дождь. И эта кровь принадлежала Нату Кэллоуэю.

Поэтому у них появилось больше информации.

Но по-прежнему у них ничего не было.

Пистолет в системе обнаружен не был.

Ничего из того, что было сделано вчера, не дало им практически ничего. В Маккуке в принципе не было такой проблемы как бездомные, а те, кто существовал, были известны всем. Никаких бродяг, по крайней мере, тех, что способны застрелить человека и угнать его грузовик. Да и вообще не было таких, кто мог находиться на той дороге и владеть оружием.

Независимо от этого, его управление не могло быть замечено в выслеживании бездомных и преследовании их без причин — например, свидетель, который видел их бродящими в любое время, особенно в день убийства.

У них же этого не было.

Никто не видел ни одного бродяги.

Было несколько беглецов, их поисками занимались Донна с Бетс. Но пока им не удастся их поймать, они не могли двигаться дальше. И нельзя было считать их заинтересованной стороной, если только их не заметили в округе, а еще лучше в районе места убийства или места сброса тела.

Кроме этого, у команды не было ничего.

— Мне нужно нанести визит нашему амфетаминщику, — сказал он в тишине. — Он не торгует здесь, но, вероятно, знает тех, кто употребляет. Может, он почувствует себя обязанным поддержать наши отношения, помогая.

Донна посмотрела на него.

— Змея поедает крысу, но не крыса крысу.

Он поднял брови.

— Есть другие идеи?

— С досадой отвечу отрицательно, — пробормотала она.

Телефоны зазвонили по всему управлению, но Рива принимала звонки, поэтому все вновь вернули внимание на доску.

Звонки прекратились. Спустя секунду зазвонил телефон Хикса.

Он протянул руку, снял трубку и поднес ее к уху, его глаза были устремлены на экран, на котором отражалась информация, что звонок поступил от Ривы.

— Да, — ответил он.

— Звонят тебе, Хиксон, и ты захочешь ответить, — настойчиво проговорила она.

Он выпрямил ноги и встал, поворачиваясь к телефону.

— Переключай. — Он услышал щелчок и проговорил: — Шериф Дрейк.

— Дрейк. Это Миллер, рейнджер из Форт-Робинсона, — проговорил мужчина. — Похоже, мы нашли ваш грузовик.

Хиксон поднял руку и обвел взглядом комнату, щелкнув пальцами. Другой рукой он нажал кнопку и положил трубку:

— Вы на громкой связи, рейнджер. Со мной помощники.

— Хорошо. Этим утром обнаружили «Форд Ф150». Как вы и просили, мы отправили несколько патрулей, но вчера его не было. Наткнулись на него сегодня утром во время патрулирования. Похоже, его бросили, вокруг никого, двигатель холодный, так что тот, у кого он был, давно уехал. Номера ваши, но даже поменяй их, это мало бы помогло. Задняя сторона залита кровью.

Хэл вышел, вытаскивая сотовый.

— Это займет какое-то время, но мы выдвигаемся, Миллер, — сказал ему Хикс. — Вы оповестили местное управление?

— Подумал, вы захотите узнать первыми, но сразу после вас сообщу им.

— Отлично. Спасибо. Придется добираться до Доуса, но мы уже в пути. У вас есть номер моего сотового на случай необходимости? — спросил Хикс.

— Есть. Увидимся, когда прибудете на место.

Звонок закончился, когда Хэл вошел внутрь.

— Криминалисты выехали, — заявил он.

— Хорошо, Хэл, спасибо, — пробормотал Хикс, затем посмотрел на Ларри. — Ты со мной. — Он перевел взгляд на Донну и убедился, что она поняла к чему его взгляд — ей не понравится то, что он скажет, но ей придется смириться. — Пока я буду в дороге, нам все равно придется поговорить с нашим дилером. Займетесь этим с Хэлом.

По ее глазам было видно, что ей это не нравится, но она просто ответила:

— Поняла, Хикс.

Следом Хикс посмотрел на Бетс.

— Бетс, ты должна просмотреть все звонки, поступившие Риве. Пробей имена известных беглецов в США, которые связаны с округом Маккук.

— Иголка в стоге сена? — спросила она.

— Да, — ответил он. — А еще Макколы не сдали своего мальчишку за то, что тот разрисовал спреем сарай Мортимеров. Прокатись туда и еще раз поговори с ними.

— Брюс сделал это? — спросила она, сверкнув глазами.

— Луэлла стреляла в его собаку, — ответил Хиксон.

— Застрели они мою собаку, картина, которую бы нарисовал я на их амбаре, была бы куда красочней, — пробормотал Хэл.

Бетс повернулась к Хэлу, пробормотав в ответ:

— Точно.

Хэл выглядел удивленным, что она поделилась этим, но у Хикса не было времени почувствовать облегчение, казалось, его неловкая беседа с помощником, может принести свои плоды.

Он повернулся к Ларри и проговорил:

— Поехали.

— Как скажешь, босс, — ответил Ларри.

И они отправились в дорогу.

***

Хикс и Ларри стояли рядом с рейнджером Миллером, пока криминалисты округа Черри осматривали грузовик, когда зазвонил сотовый Хикса.

Он достал его из кармана, увидел звонок от Донны, принял его и поднес телефон к уху.

— Да? — спросил он.

— Кавана Беккер — мудак, — сказала она.

Кавана Беккер — их амфетаминщик.

Хикс выдохнул, а затем спросил:

— Что случилось?

— Не станет говорить ни с кем, кроме тебя, — сказала она. — И это будешь ты и только ты один, без помощников для подстраховки.

Он мог задушить Блатта за то, что тот оставил ему это дерьмо.

— Он намекнул, что все это стоит моих усилий?

— Не знаю. Думаю, он подонок, но это не единственная причина, по которой я не стала бы играть с ним в покер.

Черт.

— Закончу здесь и вернусь, тогда разберусь с этим. Что-нибудь еще? — спросил он.

— К сожалению, нет. У вас?

Один из криминалистов направлялся в его сторону, поэтому проговорил:

— Пока нет, но мне пора.

— Хорошо, Хикс. До скорого.

— Увидимся.

Он отключился и, засунув телефон обратно в карман, кивнул криминалисту.

— Сначала хорошие новости, — начал мужчина.

Значит, были и плохие.

Дерьмо.

— Пусть будет так, — сказал Хикс.

— У парня не было времени пропылесосить, поэтому у нас есть волосы, какие-то волокна и грязь. Ваша жертва ухаживала за грузовиком, поэтому внутри опрятно, но не стерильно. Это может сузить круг подозреваемых.

— Хорошо, что еще? — нажал Хикс.

— Очевидно, он понимал, что не сможет отмыть кровь, поэтому даже не стал пытаться. Кроме того, там сотовый вашей жертвы. Он разбит в хлам, но модель совпадает. Это не много, но, по крайней мере, одна загадка решена.

Хикс кивнул.

— Теперь о плохом, — проговорил парень. — Весь грузовик протерт. Руль, приборная панель, ручки, окна, даже внешняя сторона. От капота до задней двери все вымыто чем-то похожим на «Виндекс». Никаких пятен. Нет даже частичных отпечатков пальцев, которые мы могли бы снять.

— Бл*дь, — процедил Ларри.

— Ларри, — пробормотал Хикс.

— Я бы сказал, что ситуация располагает, шериф, — вставил криминалист, его голос звучал расстроено.

Хикс кивнул ему и повернулся к Ларри.

— Берись за телефон, парень. Позвони Фэйт, спроси, не было ли у ее мужа в грузовике бутылки со средством для мытья окон. Если нет, свяжись с Бетс и попроси ее обзвонить все заправки и магазины между Глоссопом и Форт-Робинсоном, чтобы узнать, не помнит ли кто-нибудь из продавцов, чтобы мужчина в белом грузовике «Форд» покупал средство для мытья стекол в течение последних трех дней.

Ларри кивнул и отошел.

Хикс посмотрел на рейнджера.

— Мы договоримся, чтобы его отбуксировали в Маккук.

— У вас полно дел. А у моего шурина буксировочный бизнес. Хотите, я все сделаю? — спросил Миллер.

— Будем обязаны.

Миллер кивнул и отошел.

Хикс посмотрел на криминалиста, которого, как он теперь хорошо знал, звали Джон.

— Мы найдем этого засранца, и вы приедете отведать свинью, которую мы зажарим в честь праздника, и я куплю вашу любимую выпивку.

— Черри — большой округ, шериф, но могу сказать, что у нас давно не было ничего интересного, как бы хреново ни было это дело. И все же, никогда не откажусь от жареной свинины или бутылки.

— Я тоже, — отозвался второй криминалист — Джей.

— Надеюсь, следующий звонок, который вы получите от нас, будет касательно времени празднования, а не еще одной просьбой выехать по делу, — ответил Хикс.

— Я тоже, брат, — пробормотал Джон, повернулся и направился обратно к грузовику.

Ларри вернулся и сразу же поделился:

— Бетс занимается.

— Хорошо, — сказал Хикс, глядя на грузовик.

— Полагаешь, его отпечатки есть в системе, поэтому он так методично протер грузовик? — спросил Ларри.

— Я думаю, что каждый, у кого есть телевизор или кто умеет читать, понимает, что его отпечатки есть в грузовике убитого человека, а значит, станет методично вытирать грузовик, в котором перевозили труп, и который потом угнали.

— Да, — пробормотал Ларри.

— Мы уходим, — сказал Джей, когда они с Джоном отошли от грузовика. — Позвоним, когда будет готов отчет.

— Спасибо, — ответил Хикс.

— Буксировщик выдвинулся, — сказал Миллер, присоединяясь к ним.

Хикс перевел внимание на него.

— И вам спасибо, рейнджер.

— Меня пугает, что это было найдено в моем парке. Но надеюсь, что находка приблизит вас к его поимке хоть на шаг, — ответил Миллер.

Хикс тоже надеялся на это.

***

Ларри вместе с Бетс наводил справки в круглосуточном магазине в Альянсе, где продавец рассказал, что продал бутылку «Виндекса» человеку в белом «Ф150» предыдущей модели. А Хикс в своем пикапе направлялся к крепости их амфетаминщика, когда зазвонил его сотовый. Он достал его, увидел звонок от дочки и взял трубку, отвечая:

— Привет, милая. Как дела?

— У тебя есть девушка? — обвиняющим тоном спросила Коринн.

Черт.

— Кор…

— Не могу поверить, что у тебя появилась девушка. Ты расстался с мамой всего… месяц назад.

«Даже близко не так».

— Коринн, — прорычал он.

— Она говорит, что нам стоит приготовиться, потому что вы съезжаетесь, и нам придется ехать с тобой, — яростно заявила Коринн.

Но Хикс почувствовал, как все внутри загорелось.

— Кто? — потребовал он.

— Что? — огрызнулась дочь.

— Кто так сказал?

— Мама, кто же еще? — ответила она.

Хоуп.

Хоуп, вероятно, знала, что его «Бронко» стоял на подъездной дорожке Греты прошлой ночью, и в отместку сказала дочери, что он встречается с Гретой.

— Она сказала Мэми? — спросил он.

— Только мне и Шоу. Она не хочет, чтобы Мэми расстроилась. И вообще, Мэми на танцах. И кстати, это не круто, что ты рассказал Шоу, а мне нет.

— Я не говорил Шоу.

— Ну, он знал и бросил это маме в лицо, когда она рассказала кое-что детям об их отце.

Как бы плохо ни было Хоуп, она верила в это, и сейчас ей придется поверить в тот факт, что Хикс не собирался ни черта делать с тем, чтобы помочь ей избавиться от этого.

— Мы поговорим об этом на следующей неделе, — сказал он дочери.

— А ты женишься на ней к тому времени? — ехидно спросила она.

— Во-первых, — отрезал он, — ты не можешь разговаривать так со своим отцом. Во-вторых, тебе необходимо успокоиться и все обдумать. Мы с твоей матерью разошлись не месяц назад. Мы не вместе гораздо дольше. И последнее, Коринн, мы поговорим об этом на следующей неделе.

— Итак, уверена, что ты хочешь, чтобы я скрывала это от Мэми, как ты скрывал все от меня.

— Да, было бы неплохо, — ответил он. — Я бы и сам сказал тебе, если бы было о чем говорить. И сделал бы это, когда пришло подходящее время. Я буду благодарен, если ты позволишь мне сделать это со своей сестрой, если такое время настанет.

— Как пожелаешь, пап.

— Повторяю, не разговаривай со мной подобным образом.

Она ничего не сказала.

Тогда заговорил он:

— Я зол на тебя, но все равно люблю, а сейчас мне пора идти.

— Хорошо, увидимся, пап.

Он не понял, почему она выделила слово «пап», но не собирался спрашивать, да это и не имело значения. Она повесила трубку.

Хикс вел автомобиль и делал то, что ему не нравилось, по двум причинам. Причем новая причина — разговаривать с определенной женщиной — была той, что не нравилась больше.

Он позвонил Хоуп.

Она ответила после первого гудка.

— Забавно, что ты мне позвонил, — саркастично поприветствовала она.

Как будто это было не то, чего она ждала.

По крайней мере, одно было ясно. Она преодолела свою потребность быть рядом с ним, когда он в ней нуждался.

— Я сказал, что между нами все кончено.

— Ага, я запомнила это, Хикс. Очень ясно.

— Но это не так. Ты мать моих детей. Я собирался найти способ держаться за это и найти нечто хорошее, что мы могли разделить. Но сейчас, Хоуп, действительно все кончено.

Последовала пауза, после чего она сказала:

— Что это значит?

— Это значит, что ты — мать моих детей, и это все, чем ты когда-либо будешь, и я очень надеюсь, что ты подумаешь о возвращении своей девичьей фамилии.

Наступило ошеломленное молчание, которое, как ему показалось, осталось ошеломляющим даже в течении всей последующей реплики:

— Хиксон, если ты злишься, что я сказала Шоу и Коринн…

— Да, я зол. И то, как я зол, означает, что это была последняя капля, переполнившая чашу терпения, Хоуп.

— Она значит для тебя так много? — огрызнулась Хоуп.

— Нет. Пока нет. Но мои дети важны.

На этом он отключился и бросил телефон на пассажирское сиденье.

Она звонила четыре раза за те шесть миль, которые потребовались ему, чтобы свернуть на длинную дорогу, проходящую по огромному участку земли, где ему пришлось не обращать внимания на фигуру мужчины, который стоял на въезде с рацией и зиг-зауэром на поясе.

Он подъехал к большому, раскинувшемуся по сторонам ранчо, которое было построено в прошлом году, после того как Беккер разрушил свой предыдущий не настолько большой и раскинувшийся дом и заменил его новым.

Его телефон зазвонил вновь, и поскольку ему пришлось поднять его, чтобы взять с собой, он увидел, что звонит не Хоуп, а Шоу.

Поэтому он ответил.

— Разве ты не должен готовиться к игре? — спросил он вместо приветствия.

— Да, пап, но нам нужно поговорить.

— Шоу, прости, сынок, но я сейчас занят.

— Я понимаю, пап, и мне самому нужно поторопиться, потому что тренер будет в ярости, если увидит, что я говорю по телефону. Но чтобы ты знал, я поговорю с Коринн, когда она остынет. И хочу, чтобы ты подумал о том, чтобы я постоянно проживал с тобой.

— Шоу…

— Она сука.

Черт побери. Он вынужден был защищать ее.

— Не говори так о своей матери.

— Хорошо, правильно. Прости, — он отчеканил каждое слово. — Но я все еще хочу обсудить проживание с тобой.

— Мы поговорим позже, Шоу. Держи себя в руках, присматривай за своими сестрами, хорошо играй вечером, и мы поговорим, парень. Обещаю.

— Хорошо, пап. Будь осторожен, хорошо?

— Всегда.

Они закончили разговор, Хикс вышел из пикапа, обогнул капот и направился вверх по ступеням, не сводя глаз со стоящего наверху человека тоже с рацией и пистолетом на поясе.

— Мистер Беккер ждет вас, — заявил парень, когда ботинок Хикса коснулся верхней ступени.

«Мистер Беккер. Будто тот был благородным землевладельцем. Бесподобно».

Хикс поднял голову, и парень, повернувшись, открыл резную дверь ручной работы, которая должно быть стоила тысячи долларов, и провел Хикса через нее.

Хикс не стал оглядываться. Богатство и роскошь, которыми наслаждался этот человек, разрушавший жизни, его не интересовали. А вот вооруженный человек прямо перед ним — да.

Его провели по коридору, а затем через дверь слева. Он едва успел войти и отменить, что попал в хорошо обставленный кабинет, как Беккер двинулся к нему, раскинув руки и широко улыбаясь, и выкрикнул:

— Хиксон! — словно он был любимым сыном, вернувшимся с войны домой.

— Беккер, — ответил Хикс, коротко окинув его взглядом.

Высокий. Долговязый. Пятидесяти восьми лет. Но выглядит максимум на сорок восемь.

Он не был похож на богатого владельца ранчо. Или на респектабельного бизнесмена, торгующего метамфетамином и промышляющего им (хотя именно этим он и занимался).

Он выглядел как стареющая рок-звезда. Выцветшие джинсы. Выстиранная футболка с рок-концерта группы «Мотли Крю». Тронутые сединой темные волосы спускались до плеч.

Хикс не знал, хотел ли так Беккер влиться в пейзаж Небраски и или со своей клиентурой или же хотел, чтобы стало известно, что он живет в доме, стоимостью более миллиона долларов, но он был верен своим корням, поскольку вырос в трейлере в трейлерном парке на окраине Дансборо.

Взгляд на женщину, сидящую в кресле за столом Беккера так, будто ей там самое место, не был столь кратким.

Если Беккер выглядел стареющим рокером, то она смотрелась стареющей фанаткой. Не требовалось пристального внимания, чтобы понять: сбрось она пару десятков лет и стала бы потрясающей. Но было видно, что она по-прежнему ухаживает за собой и как может сохраняет красоту, которая когда-то была невероятной.

Так же не требовалось пристального внимания или ее близости к Беккеру чтобы понять, что она явно не подарок.

Ее взгляд был устремлен прямо на него.

Он перевел взгляд на Беккера, который стоял в трех шагах от него, делая вид, что обиделся на то, что Хикс отказал ему в объятиях.

— Можно поздравить? — спросил он.

Беккер одарил его еще одной нелепо широкой улыбкой.

— Это Тауни. Моя новая малышка.

Он был мужчиной пятидесяти восьми лет и описывал женщину, которой явно больше сорока пяти, как свою новую крошку.

«И снова. Бесподобно».

Хикс повернул к ней только голову и наклонил подбородок.

— Приятно познакомиться, мэм.

По какой-то причине она улыбнулась ему, словно только что услышала шутку, которую Хикс не понял, и ей понравилось то, что он остался в неведении.

— Шериф, — промурлыкала она.

Хикс поборол желание скривить губы.

— Тауни, Хиксон, Тауни, — подчеркнул Беккер, будто Хикс должен был знать, кто она такая. А с таким именем может она и правда была стареющей поклонницей. Знаменитой. Может модель в клипах бывших рок звезд.

— Тауни Дэйр, — продолжил Беккер.

Хикс застыл на месте.

— Поэтому здесь, только ты, Хикс, — поделился Беккер и притворился грустным. — К сожалению, я ничего не знаю об этой ужасной истории о молодом работнике ранчо, убитом в самом расцвете сил и оставившем жену вдовой. Но Тауни хотела поговорить с тобой, и я подумал, что ты захочешь, чтобы она сделала это наедине.

— Он был бригадиром, — выдавил Хикс.

— Не понял? — спросил Беккер.

— Натан Кэллоуэй. Он был бригадиром на ранчо.

— Что ж, это впечатляет, — заметил Беккер, но сделал это так, будто не имел это в виду.

— И я здесь, чтобы поговорить о нем. — Он смотрел сквозь Тауни Дэйр, очевидно по фамилии, мать Греты. Ее красота была настолько явной, что годы лишь приглушили, но не угасили ее. — Простите, мэм.

— Уже сказал тебе, — начал Беккер. — Я ничего не знаю об этом бригадире. Но, — он качнул верхней частью тела назад, обхватив себя рукой, и ставя на нее локоть другой, — поскольку ты трахаешь дочь Тауни, она подумала, что перекинется с тобой парой слов.

— Да, шериф, — сказала Тауни, привлекая внимание Хикса. — Теперь, я думаю, вы знаете, что моя дочка — хорошая девочка, и если вы возвращаетесь за добавкой, то знаете, насколько она хороша. Но я подумала, что поскольку забочусь о своей дочери и все такое, вам лучше знать, что здесь в Маккук у нее есть связи. У нее есть семья. — Она улыбнулась улыбкой, противоположной той, что могла подарить ее дочь. Она ничего не изменила на ее лице и в ее глазах. Это было просто движение губ, которое и близко не имело отношения к настоящему выражению эмоций. — Семья, которая присматривает за ней и может побеседовать с тем, кто думает, что может сначала трахаться с ней, а потом вытрахать ей мозг.

— Так вы хотели, чтобы я приехал сюда, чтобы угрожать мне, — проговорил он, и ее брови взлетели вверх, симулируя шок.

— Я бы не стала делать этого. Хотя для этого не было бы причин, если бы вы не нае*ывали мою девочку.

Хикс перевел взгляд с матери Греты на Беккера.

— Если у тебя нет ничего на тему Кэллоуэя, у меня нет причин находиться здесь.

Он одарил Хикса еще одной широкой улыбкой.

— Полагаю, нет, раз Тауни сказала то, что считала нужным.

— Ты доставил мне неприятности, — заявил Хикс.

— Повтори? — спросил Беккер.

— Ты доставил мне неприятности.

Любой намек на плутовство исчез в Беккере. Он пристально смотрел на Хикса и был достаточно мудр, чтобы понять его поведение и держать рот на замке. Они практически никогда не общались. Блатт установил такой порядок, пока Хикс был его помощником, и, став шерифом, унаследовал заведенный порядок. Беккер не знал его по-настоящему. Поэтому не был в курсе, что с ним нельзя играть в подобные игры.

Он просто предположил, что раз у Хикса не было выбора, кроме как подчиниться сделке с Блаттом, и это только потому что Беккер никогда не переступал черту, за которой Хикс мог бы взяться за него, то Хикс примет несколько не очень дружелюбных уколов в свою сторону, чтобы сам дилер и его девка могли немного поразвлечься.

— Друзья так не поступают, — просветил его Хикс.

Беккер все понял.

— Итак, Дрейк…

— Подумай об этом, Беккер, — приказал он, повернувшись к Тауни, отвесил фальшивый поклон и завершил его, прикоснувшись указательным пальцем ко лбу и проведя им в ее сторону. — Мисс Дэйр. Очень приятно.

Затем он повернулся и вышел из комнаты, затем из дома и сел в свой пикап.

Он покинул землю Беккера и ехал по 21-й окружной дороге, когда вытащил сотовый и позвонил Грете, посмотрев на часы на приборной панели — было уже шесть вечера.

— Привет, как раз вовремя. Только что закончила с последней клиенткой, все хорошо? — поприветствовала она.

— Ты скоро будешь дома? — спросил он.

— Да. Ты собираешься закончить пораньше? Хочешь, чтобы я что-нибудь купила или приготовила сама? Мне надо будет выезжать в «Каплю» около восьми, но я успею до отъезда.

— Буду на месте через полчаса.

— Хорошо, Хикс, все в порядке?

— Я приеду. Через полчаса.

На этот раз в ее голосе послышалась нерешительность:

— Хорошо, Хикс.

— До встречи, Грета.

— До встречи, дорогой.

Хикс положил трубку и повел машину.

***

Он не стал заезжать на подъездную дорожку. А припарковался на обочине.

Подошел к двери, которую она открыла к тому моменту, как он дошел до крыльца. Ее взгляд был устремлен на «Бронко», стоящий на обочине, а затем переместился на него.

Она распахнула дверь шире, но отступила назад в дом, как только он протянул руку к двери, и пока он заходил, она не сводила с него глаз.

Дверь с грохотом захлопнулась на хорошо смазанных петлях.

Он не стал играть в игры.

— Познакомился с твоей матерью, — объявил он и увидел, как кровь отхлынула с ее лица.

«О да».

— Думаю, ты понимаешь, что я не могу иметь никаких связей с криминальными элементами, Грета, — констатировал он очевидное.

Она покачала головой.

— Хикс, у нее есть привод, но…

Конечно, у нее был привод.

— Тебе следовало мне сказать.

— Я не думала, что…

— Во время нашего разговора в «Капле». После одного из тех раз, когда ты позволила мне трахнуть тебя. За завтраком. Твоя мать — «малышка» единственного известного наркоторговца в округе. Такие вещи я должен знать.

Ее глаза расширились.

— Хикс, я не…

— А теперь он зовет меня в свою крепость, думая, что может играться со мной. Стоять и улыбаться, пока твоя мать угрожает мне, поскольку, на ее взгляд, я плохо с тобой обращаюсь.

Грета выглядела так, будто собиралась подойти к нему, когда заговорила:

— Боже, Хикс, мне так…

— Все кончено.

Она застыла и закрыла рот.

— Я не могу это продолжать, — продолжил он. — Не стоило этого делать. Не надо было ничего начинать. Проблемы имеют свойство очень быстро усложняться, но Грета, детка, должен признать, что даже со всем дерьмом Хоуп, ты занимаешь первое место.

Она разжала губы, чтобы произнести:

— Мы можем…?

— Нет. — Он покачал головой. — Нет. Твоя мать — настоящая жемчужина, Грета. Высший класс.

— Боже, — прошептала она, ее выразительное лицо наполнилось ужасом.

О да.

Она знала.

Она все время знала.

Черт бы его побрал.

— Могла бы уберечь меня от этого, — сказал он ей. — Могла хотя бы предупредить меня, чтобы я не оказался в таком положении. Я вошел туда, не имея ни малейшего представления. Просто вечернее развлечение для засранца и его дамочки.

Она поморщилась.

— Да, все было именно так, — отрезал он.

— Мне жаль, Хикс. Позволь мне…

— Мне тоже, Грета. Но теперь я все знаю, поэтому могу распутать клубок, пока он не запутался слишком сильно.

Чтобы объяснить, что он имел в виду, Хикс стоял в шаге от входной двери, так что ему лишь пришлось повернуться и дотянуться до ручки.

Он посмотрел на Гречу через плечо.

— Я бы сказал, позаботься о себе, не теперь ясно, что у тебя есть целая армия, которая сделает это, поэтому даже не стану утруждаться.

Высказавшись, он вышел за дверь.

***

Я села на пол у входной двери с телефоном в руке и позвонила ей.

— Ну, привет, моя обожаемая дочурка, — весело ответила мама.

«Господи, как же я ненавидела ее».

«Просто ненавидела».

— Он был лучшим, что когда-либо случалось со мной, — прошептала я.

— Мне жаль, малышка, но мама тебя не слышит, — пропела она.

— Лучше, чем Кит.

— Правда? — спросила она радостно.

— Да, — выдавила я.

— Что ж, звучит так, будто кто-то должен был оплатить счет за кабельное своей матери.

— Вообще-то, как мне кажется, кто-то завел себе сладкого папика, — ответила я.

— Грета, Грета, Грета, — повторяла она с притворным разочарованием. — Ты просто никогда не слушаешь меня. Как я и говорила много раз тебе прежде, девушка должна пользоваться всеми доступными вариантами.

— Вычеркни этот.

— Что?

— Вычеркни этот, — повторила я.

— Хм… — она притворилась, что размышляет, а потом заявила: — Может, я не хочу делать это.

— Ты для меня умерла.

— И снова эта драма, — пробормотала мама в преувеличенном отчаянии.

— Ты умерла и для Энди.

Она замолчала.

— Я уже позвонила, — проинформировала ее я. — Вычеркнула тебя из списка посетителей. Если ты попытаешься встретиться с ним в «Саннидауне», они вызовут полицию.

— Думаешь, шериф Дрейк возьмется за меня? — насмешливо спросила она.

— Думаю, после того, что ты сделала сегодня, он бы получил от этого огромное удовольствие.

Она, очевидно, отыгралась на Хиксе, но я была в курсе. И она попыталась перенести это на меня, потому что ее голос стал противным и угрожающим:

— Если ты думаешь, что сможешь не пускать меня к моему мальчику…

«Ее мальчику?»

Он никогда не был ее мальчиком.

Я оборвала ее.

— Ты для меня умерла. И для Энди тоже. Твой террор закончился, мама. Давно пора. Надеюсь, твой последний ухажер задержится, если же нет… ты вляпалась в неприятности.

Я затаила дыхание, когда она прошептала:

— Грета.

— Прощай, мама.

Я повесила трубку. Затем заблокировала ее звонки.

Слова Хикса вспыхнули в моей голове.

«Нет, милая, все это чертовски просто».

— Похоже, ты ошибся, — пробормотала я в темнеющей комнате.

И только потом начала беззвучно плакать.