Сломанная стрела

Глава седьмая

Конечно, будь Крис глух на оба уха, возможно, ему и удалось бы не проснуться от шума, когда возвращались ночные дозорные и вставали и выходили на дежурство дневные. Однако глух он не был, а потому решил превратить неизбежность в заслугу и встал тоже. В офицерской столовой он обнаружил заспанную Тэлию: она ждала его и предусмотрительно попросила повара подать завтрак на двоих. Капитан появился, когда они уже доедали.

— Что ж, я получил указания. Я должен снабдить вас картами, и вам следует, не дожидаясь эскорта, двигаться дальше, к столице. Перед остановкой на ночлег вам нужно отмечаться на сигнальных вышках.

— Звучит довольно просто, — ответил Крис. — Я и сам хотел двигаться дальше — не потому, что мы не ценим вашего гостеприимства, просто не хотелось бы мешать вашей службе. И то, что нам не обязательно дожидаться эскорта, тоже только к лучшему.

— Должен признаться, я тоже рад, что не придется выделять для вас сопровождение, — откровенно сказал их хозяин. — У меня маловато людей, к тому же, если хоть половина того, что я слышал о ваших Спутниках, правда, ни одной из наших лошадей нечего и надеяться двигаться с той же скоростью, что и вы.

— Что правда, то правда, — с простительной гордостью отозвался Крис. — Не родился еще такой конь, который сможет сравниться со Спутником резвостью и выносливостью.

— Хорошо. Все, что от вас требуется — держаться главной дороги, ведущей к столице — что достаточно легко — и останавливаться на ночлег в гостиницах Алессандара. Они всегда расположены на главной площади села или города, зачастую по соседству с постом Стражи, а выглядят как обычные трактиры. Единственная разница между трактиром и такой гостиницей в том, что на вывеске гостиницы изображен сноп пшеничных колосьев, увенчанный короной. Да… вы ведь говорите на нашем языке, верно?

— Свободно, — ответил Крис по-хардорнски.

— О, хорошо. Я так и думал, иначе вас бы не прислали, но как знать — а уже в нескольких верстах от Границы не найти никого, кто говорил бы по-вальдемарски.

— Что не слишком меня удивляет, — вступила в разговор Тэлия, медленно, но чисто выговаривая хардорнские слова. — Уже в нескольких верстах от нашей Границы никто, кроме Герольдов, не говорит по-хардорнски!

— Ну что ж, можете выезжать, как только будете готовы. Вот карта, — капитан вручил Крису пакет, — и желаю вам всяческой удачи.

— Спасибо, — сказал Крис. Они с Тэлией поднялись и направились к двери.

— И не забудьте, — крикнул им вдогонку капитан, когда они пошли к конюшне, — каждый вечер отмечайтесь на почтовых станциях. Столица хочет быть в курсе того, где вы находитесь.

Первый день пути прошел без происшествий. Подданные Алессандара казались столь же довольными жизнью, как и жители Вальдемара: они держались дружелюбно и выглядели цветуще, по крайне мере издали.

— Разве здесь поблизости не должно быть деревни? — спросила Тэлия около полудня.

Крис вытащил из поясной сумки карту, которую дал им капитан, и углубился в ее изучение.

— Если я ничего не перепутал… давай-ка попробуем найти кого-нибудь из местных.

Еще один поворот дороги привел их к небольшой рощице в углу огороженного поля у дороги. Под деревьями сидела группка людей, которых легко можно было принять за вальдемарских крестьян: самый пристальный взгляд не заметил бы разницы. Они степенно жевали грубый хлеб с сыром, составлявший их обед, но стояло одному заметить, что двое Герольдов направляются к ним с какой-то целью, как он встал, отряхнул крошки со штанов и пошел им навстречу.

— Могу чем помочь, господин? — спросил он так же приветливо, как разговаривал капитан.

— Я не очень разобрался в карте, — ответил Крис, — не могли бы вы подсказать, как далеко отсюда до Южного Брода?

— Версты четыре с гаком будет. Кабы не тот холм, вы бы прям отсель увидали, — осклабился крестьянин. — Хотя, конечно, не будь холма, так и спрошать бы не пришлось, а?

Крис рассмеялся вместе с ним.

— Что правда, то правда, — ответил он. — Спасибо.

— Славный малый, — заметила Тэлия, когда Крис вернулся и они бок о бок двинулись дальше. — Мог бы быть одним из наших. — Она, прищурясь, поглядела на поля, покрытые быстро поднимающимися зелеными всходами, и Крис посмотрел туда же. — И они, похоже, процветают. Пока что я ставлю Алессандару только высокие отметки.

— Да, — ответил Крис, — но ведь предполагаемый жених — не Алессандар.

— Что верно, то верно. — Тэлия очень серьезно взглянула на Криса. — И хотела бы я пореже слышать рассказы об уродах в семье…

Им полагалось останавливаться только в гостиницах — таково было предписание — поэтому, когда начало вечереть, Герольды исследовали карту в поисках ближайшего городка, где могло размещаться нужное им заведение.

Гостиницы были новшеством, введенным Алессандаром с целью обеспечения необходимых удобств тем, кто путешествовал по его королевству по делам службы. Они очень напоминали хорошие трактиры, за исключением того, что с постояльцев не брали платы. Государственным чиновникам, посланцам других королевств и священнослужителям позволялось пользоваться гостиницами без ограничений.

Сначала Герольды доложились на одном из сигнальных постов в деревушке по дороге, как их и просили. Найти пост не составило труда, поскольку его башня возвышалась над крышами всех остальных деревенских построек.

— Вы остановитесь здесь или двинетесь дальше в потемках? — спросил седой солдат-ветеран, с которым они говорили.

— Поедем, — ответила Тэлия. — Мы рассчитываем заночевать в… Лесничьей Росстани, так? — Она взглянула на Криса в поисках подтверждения.

Он сверился с картой и кивнул.

— Далече отсюда, ну да вам видней. Знать, правду бают про ваших лошадей. — Солдат одобрительно оглядел Ролана с Тантрисом. — Я сам когда-то служил в кавалерии. Но в жизни не видал коняшек справней. Вы что, с утра от самой Границы досюда отмахали?

Ролан и Тантрис не удержались и загарцевали, лучась от удовольствия под его восхищенным взглядом.

— Так точно, сударь, — с улыбкой ответил Крис.

— И не запыхались… даже не устали… только чуток размялись. Владыка Солнце, я бы не поверил, кабы не видел собственными глазами. Ну, ежели и дальше так же резво пойдете, будете в Росстанях где-нибудь через свечное деление после заката. Гостиница на главной площади, как въедете, по правую руку.

— Большое спасибо, — крикнула Тэлия, когда они развернули Спутников обратно в сторону дороги.

— Попутного ветра! — донесся ответ ветерана; пока они не скрылись из виду, он так и стоял и восхищенно смотрел им вслед.

Гостиница действительно сильно напоминала трактир: нашелся даже трактирщик. Герольдов предупреждали, что и обстановка, и пища здесь простые, но хорошего качества.

Спешившись у входа в гостиницу, Крис с Тэлией предъявили свои верительные грамоты деловитому хозяину. Тот тщательно изучил их, уделив особое внимание печатям Вальдемара и Хардорна. Затем, удостоверившись, что печати подлинные, крикнул мальчишку-конюха. Парнишка подбежал и увел Спутников, а хозяин жестом пригласил Герольдов войти.

В общей комнате оказалась жарко, дымно и людно, и Герольдом потребовалось некоторое время, чтобы отыскать для себя свободные места за гладкими, истертыми деревянными столами на козлах. Наконец Тэлия втиснулась рядом с парой путешественников в священнических одеяниях — очевидно, представителей соперничающих сект Киндаса Зажигателя Солнца и Тембора Потрясателя Земли. Они вели горячую дискуссию о недостатках своих прихожан и только кивнули Тэлии, когда она примостилась на самом краешке скамьи. Крис сел напротив нее, его соседом оказался худой, похожий на чиновника субъект с испачканными чернилами пальцами, который интересовался исключительно содержимым стоящей перед ним глиняной тарелки.

Запыхавшаяся служанка поставила перед Герольдами такие же тарелки с мясом, хлебом и тушеными овощами. Следом за ней появился мальчик, принесший поднос, на котором стояли деревянные кружки с жидковатым элем и лежали ключи от комнат.

Крис с Тэлией ели быстро: еда не заслуживала того, чтобы ее особенно смаковать, а на скамье, на которой сидела Тэлия, было так тесно, что она еле-еле удерживалась на краю, чтобы не упасть. К тому же входили все новые приезжие и с явным нетерпением ждали, когда и для них освободится местечко за столом. Немного утолив голод, Герольды забрали кружки и ключи и перешли на другую половину скупо освещенной лампой комнаты, где находился камин, вокруг которого стояли скамьи и табуреты.

Тэлия ощущала обращенные на Герольдов любопытные взгляды — не враждебные, только любопытные. Она решила, что они с Крисом единственные иностранцы среди постояльцев, поскольку никто из присутствующих не говорил по хардорнски с акцентом. Взяв табурет, Тэлия быстро села, чувствуя себя очень заметной в белой форме, которая ярко выделялась в полутемной комнате.

— Вы, должно быть, Герольды Вальдемара? — спросил тучный человек, одетый в коричневый бархат, когда Крис присел на угол скамьи.

— Вы правильно угадали, милостивый государь, — ответила Тэлия.

— Нечасто мы видим Герольдов, — пытливый взгляд незнакомца не оставлял сомнений в том, что ему очень хочется узнать, что привело их сюда.

— Еще до конца лета вы увидите их немало, — сообщила Тэлия, надеясь, что говорит достаточно дружелюбно. — Королева Селенэй собирается нанести визит вашему королю. Мы здесь, чтобы помочь все приготовить.

— Да? — откликнулся собеседник, еще более заинтересованный. — Вот как? Что же, быть может, дела, наконец, пойдут на поправку.

— А что, разве до сих пор дела шли плохо? — спросила Тэлия как можно более легким тоном. — У нас в Вальдемаре тоже хватило хлопот — наводнения, и все прочее.

— О да — наводнения и прочее, — ответил хардорнец чуть-чуть чересчур поспешно и, повернувшись к сидящим справа от него, присоединился к их беседе.

— Извиняйте, сударыня, но вы не подскажете, какие нонче цены на зерно по вашу сторону Границы? — Между Тэлией и ее предыдущим собеседником вклинился высокий худой купец, и проигнорировать его было бы откровенной грубостью. Он так забросал Тэлию вопросами, что не дал ей ни малейшей возможности задать свои. Наконец она устала от такого положения дел и дала знак Крису, что готова уйти.

Когда Крис зевнул, сослался на усталость и поднялся, чтобы удалиться в номер, Тэлия последовала за ним. Комнаты походили на монашеские кельи, тянущиеся вдоль стен: ни каминов, ни окон, хотя отдушины под потолком пропускали достаточно воздуха. Отпирая свою дверь, Крис глянул на Тэлию, вопросительно приподняв бровь; Тэлия утвердительно кивнула, показывая, что узнала кое-что интересное, и сделала знак рукой, означающий, что они поговорят об этом позже.

Даже без окна Тэлия знала, что наступил рассвет. Она не слишком удивилась, увидев, что Крис уже спустился к завтраку, опередив ее на несколько минут. Больше никто в гостинице еще даже не зашевелился. Тэлия не обратила особенного внимания на то, что ей подали — кажется, какую-то кашу, заправленную орехами и грибами. Завтрак оказался таким же безвкусным, как и ужин.

— Мальчик уже седлает, — сказал Крис с полным ртом. — Сможем выехать, как только ты будешь готова.

Тэлия запила последнюю ложку клейкой массы торопливым глотком несладкого чая.

— Я готова.

— Тогда едем.

Спутники пошли коротким галопом, и только достигнув окраины поселка, сбавили скорость.

— Итак? — спросил Крис, когда они отъехали от последних домов настолько, что их уже никто не мог услышать.

— Что-то здесь не так, — ответила Тэлия, — но я не могу ни за что зацепиться. Пока у меня только ощущение… и никто здесь не хочет говорить о «тяжелых временах». Возможно, это всего лишь отдельный случай недовольства…

Она потрясла головой, внезапно почувствовав головокружение.

— Что случилось?

— Не знаю… Вдруг стало как-то не по себе.

— Может, остановимся на минуту? — спросил Крис озабоченно.

Тэлия как раз собиралась сказать «нет», когда на нее обрушилась новая волна дезориентации.

— Пожалуй, да…

Спутники сами, без приказа, отошли к травянистой обочине дороги. Ролан уперся в землю всеми четырьмя ногами и стоял, как врытый, пока на Тэлию накатывали волны дурноты. Она не спешилась — не посмела: боялась, что не сможет потом сесть обратно. Просто цеплялась за седло и надеялась, что не свалится.

— Хочешь, вернемся? — с тревогой спросил Крис. — Может, тебе нужен Целитель?

— Н-нет. Не думаю. Не знаю… — головокружение постепенно стало казаться не таким уж сильным. — Кажется, само проходит.

И тут вместе с потерей ориентации стало пропадать и эмпатическое ощущение окружающих, не покидавшее Тэлию никогда, как бы плотно она ни блокировалась.

— Богиня! — Глаза Тэлии широко распахнулись, она стала безумно озираться; Крис в тревоге схватил ее за локоть. — Он… — Тэлия убрала щиты. То же самое. Она не чувствовала ничего, даже присутствия Криса рядом. — Он пропал! Мой Дар…

И тут он вернулся — с удвоенной силой.

И Тэлия, не защищенная блоками, открытая нараспашку, согнулась от физической боли, вызванной грохотом ментального натиска, как ей показалось, тысяч людей. Она торопливо заблокировалась…

И обнаружила, что грохот вдруг снова смолк.

Она осталась сидеть скрючившись, держась за голову.

— Крис… Крис, что со мной? Что происходит?

Он поддерживал ее, как мог, перегнувшись с седла.

— Не знаю, сказал он трудно, — я… погоди… в той размазне, что они нас кормили, не было никаких грибов?

— Я… — Тэлия постаралась сосредоточиться. — Да. Кажется, были.

— Козье копыто, — сказал Крис мрачно. — Не иначе. Поэтому на тебя подействовало, а на меня — нет.

— Козье копыто? Это… — Тэлия медленно выпрямилась, смаргивая слезы. — Гриб, который делает из Дара месиво, да? Я думала, они редко встречаются…

— Только Чтение Мыслей и Эмпатию, и — да, в большинстве мест он попадается редко. А здесь он не обычная вещь, но и не редкость, а весна выдалась сырая, козье копыто как раз такое любит. Проклятые недоумки, должно быть, насобирали грибов и накидали в кашу, не задумавшись ни о чем, только проверив, съедобные ли.

Тэлия уже могла мыслить более связно.

— Значит, все, что я «читаю», в ближайшие два дня будет совершенно бесполезно, так? Крис сморщился.

— Даже не пытайся: тебе станет плохо. Проклятым кретинам повезло, что среди постояльцев не было Целителей! Если ты в состоянии ехать верхом, думаю, нужно вернуться…

— Могу, если потихоньку. А что?

Крис уже развернул Тантриса назад, в ту сторону, откуда они приехали.

— Что если у них еще осталась эта дрянь — и сегодня у них заночует Целитель?

— Благие боги! — Тэлия направила Ролана следом за Крисом.

Обратный путь составил не больше лиги: они не успели отъехать далеко, когда начало сказываться действие гриба. Тэлия боролась с накатывающими волнами дурноты и лишь смутно сознавала, что они остановились и Крис кому-то резко выговаривает. Она слышала испуганные извинения, которые показались ей довольно искренними — хотя оценки, что давал ее Дар, никак не могли сейчас считаться надежными. Приливы парализующего страха, дурных предчувствий, вины внезапно сменялись волнами исступленной радости, острого сексуального возбуждения и непреодолимого голода.

Наконец настал очередной «пустой» момент, и Тэлия испустила прерывистый вздох облегчения.

— Птичка!

Она открыла глаза и посмотрела на Криса, стоящего у ее правого стремени.

— Не хочешь остаться здесь? Я могу вернуться к сигнальной вышке и велеть им передать, что ты заболела — и по чьей вине.

— Нет… нет. Мне будет лучше… вдали от людей. Ты умеешь блокироваться, а они нет. Я не упаду. Ролан не даст.

— Ну, если ты так хочешь…

— Пожалуйста… — Тэлия прикрыла глаза. — Давай уедем отсюда…

Она слышала, как Крис сел в седло; почувствовала, как Ролан двинулся вслед за ним. Тэлия не открывала глаз: когда она держала их закрытыми, дезориентация казалась не такой сильной. И она оказалась права: когда они отъехали подальше от селения, самые худшие последствия действия грибов ослабели. Она почувствовала, как вокруг нее захлопнулся второй щит — Криса, потом третий — Ролана…

Тэлия осторожно открыла глаза. Казалось, она смотрит сквозь слой воды, но это ощущение можно было терпеть. Она почувствовала прикосновение Криса к своей руке и увидела, что он едет рядом.

— Не может быть, чтобы это было подстроено, — сказала она медленно. — Или может?

По выражению лица Криса Тэлия поняла, что он отнесся к ее предположению серьезно.

— Не думаю, — сказал он наконец. — Они не могли знать, на каком постоялом дворе мы остановимся, и не могли рассчитывать, что под рукой окажется козье копыто. В гостинице божились, что купили его совсем немного, вместе с другими грибами, у какого-то мальчишки сегодня утром. Я заставил вылить остатки каши в лохань для свиней. Нет, думаю, это просто крайне несчастный случай. Ты ехать можешь?

Тэлия закрыла глаза и произвела что-то вроде внутреннего осмотра.

— Да.

— Ладно, тогда давай двигаться дальше. Я хотел бы как можно скорее тебя уложить.

Но Тэлия не могла отделаться от сомнений — ведь благодаря сигнальным вышкам кто-то мог узнать, на котором постоялом дворе они собирались остановиться… а будучи сама в прошлом сельской жительницей, она знала, что некоторые грибы в сушеном виде можно хранить сколь угодно долго…

Крис спешил изо всех сил, надеясь уложить Тэлию в постель задолго до захода солнца. Что ему и удалось; больше того, они оказались единственными путешественниками, остановившимися в тот вечер в гостинице. Тишина принесла Тэлии некоторое облегчение, чему способствовал и отдых. К несчастью, Крис по опыту знал, что от отравления козьим копытом есть лишь одно лекарство — время.

Случай произошел более чем досадный: в нынешней поездке Тэлии действительно очень пригодились бы ее способности. Лишившись их, они с Крисом вынуждены были теперь полагаться только на свой ум.

После ночи крепкого сна к Тэлии вернулось обычное самочувствие — если не считать того, что ее Дар оставался совершенно ненадежным. Тэлия оказывалась то полностью заблокированной, то так широко раскрытой, что не могла разобрать, какие эмоции от кого исходят.

Ни ей, ни Крису не хотелось, чтобы она попыталась в таких условиях передавать эмоции. Предсказать, что тогда произойдет, они не могли, а выяснять не очень-то хотелось.

Поэтому Крис спешил как можно быстрее добраться до следующей гостиницы — и надеялся, что им удастся справиться с заданием за счет выучки, смекалки и опыта.

Когда в полдень Крис остановился, чтобы попытаться расспросить о ближайшей гостинице, люди показались им чрезмерно молчаливыми, не склонными говорить что-либо, помимо требуемых вежливостью ответов на вопросы.

И жители городишка, до которого в конце концов добрались Герольды, вели себя так же: спешили вернуться к своим делам и лишь украдкой любопытно поглядывали на приезжих чужаков.

Страж на сигнальной вышке в тот вечер разговаривал с ними холодно и довольно резко. Он посоветовал Герольдам не менять планов и не останавливаться в Илдерхавене.

— В столице должны знать, где вы. Они будут недовольны, если не смогут найти вас, если вдруг понадобится, — сказал он с интонацией, которая говорила, что «они» будут более чем «недовольны», если Герольды изменят свои планы.

Крис обменялся с напарницей коротким хмурым взглядом, но ничего не возразил.

В гостинице, где ночевала всего лишь горстка путников, Герольды разделились: каждый присмотрел себе наиболее многообещающего собеседника и попытался выудить из него побольше сведений.

Тэлия выбрала застенчивую жрицу одного из орденов, поклоняющихся Луне, в надежде, что сможет узнать у нее что-нибудь полезное и без помощи Дара.

Она начала разговор с вполне заурядного обмена репликами: говорила о трудностях, с которыми сталкиваются женщины в дальних поездках, сокрушалась о том, что мужчины, облеченные хоть какой-то властью, похоже, не принимают их всерьез — трактирщики обслуживают мужчин в первую очередь, вне зависимости от того, кто приехал раньше — и прочее в том же духе. Далее в течение всего вечера Тэлия старалась осторожно направлять разговор к темам, которые казались наиболее больными.

— Должна сказать, ваш король определенно производит впечатление хорошего правителя, — небрежно сказала она, когда речь зашла об Алессандаре. — Судя по тому, что я вижу, все живут припеваючи. Должно быть, ваш храм тоже переживает хорошие времена.

— О да… Алессандар — прекрасный правитель: дела идут хорошо как никогда… — жрица неуверенно замялась и замолчала.

— И у него есть прекрасный, сильный сын, который ему наследует? Так я слышала.

— Да-да, Анкар довольно силен… а в Вальдемаре были сильные наводнения? У нас нынешней весной творилось что-то небывалое.

Не беспокойство ли прозвучало в голосе женщины, когда она упомянула Анкара?

— Еще какие наводнения. Смывало посевы, гиб скот, реки даже меняли русла. Юная Элспет просила королеву позволить ей покинуть столицу и помогать людям на местах, чем возможно — но, разумеется, сейчас, когда она еще учится, об этом не может быть и речи. Когда она станет постарше, то будет правой рукой королевы, не сомневаюсь. Разумеется, Анкар тоже руководил работами от лица отца?

— Нет… не совсем. Всеми такими делами… ведают управляющие, знаете ли. И… мы и не хотим часто видеть Анкара… не подобает человеку его положения тереться среди простого народа. У него есть собственный двор — с тех пор, как он вошел в возраст, понимаете. У него… другие интересы.

— А, — ответила Тэлия и позволила разговору перейти на другие темы.

— Не слишком определенно, — задумчиво заметил Крис, — Но выглядит странновато.

Тэлия кивнула. Они снова подождали, пока не окажутся одни на дороге, прежде чем начать разговор.

— У меня сложилось похожее впечатление… — начал он.

— Словно сейчас дела идут довольно неплохо, но люди не совсем уверены в том, что принесет им завтрашний день.

— Будь прокляты эти грибы! Если бы мы могли получить хоть какое-то представление, насколько глубоко их беспокойство… стоит ли за ним что-то большее, чем обычные тревоги типа «лучше король из соломы, чем король-лев»… боги, как нам нужен твой Дар!

— Он все еще ненадежен, — с сожалением сказала Тэлия.

— Что ж, придется разбираться самостоятельно. — Крис вздохнул. — Именно для того нас и послали вперед, и мы обязаны получить более ясную информацию, чем до сих пор. Селенэй не сможет действовать на основе таких туманных сведений.

— Знаю, — сказала Тэлия, покусывая губу, — знаю.

Вечером Тэлия выбрала в качестве собеседника пожилого чиновника. Когда она заговорила о короле, он рассыпался в похвалах Алессандару.

— Посмотрите на гостиницы — замечательная идея, замечательная! Помню, когда я был еще мальчишкой, мою первую должность сборщика податей — Владыка Солнце, в каких трактирах приходилось останавливаться! Грязных, кишащих насекомыми, и таких дорогих, что ты спрашивал себя — почему они просто не приставят тебе нож к горлу, и дело с концом! Кроме того, Алессандар истребил почти всех разбойников и грабителей — он и армия; Карсу больше и в голову не приходит попытаться сунуться к нам. О да, он великий король — но он стар…

— Конечно же, Анкар…

— Ну, всякое случается. Принц — ревнитель этикета и своего положения; он, похоже, не столь щедр, как его отец. И ходят слухи…

— О?

— О, ну вы же знаете, юная госпожа — какие-нибудь слухи всегда ходят. ***

Слухи и правда ходили; и на сей раз Крис заподозрил, что их разговоры подслушивают, поэтому он дал Тэлии знак подождать, пока они не окажутся на следующий день на открытом участке дороги, где никто не сможет их услышать.

Тэлия рассказала ему, что смогла выяснить и о чем догадывается.

— Значит, у Анкара есть собственный маленький двор, да? — раздумчиво сказал Крис. — И собственный круг последователей и прихлебателей. Не скажу, чтобы мне нравился подобный поворот. Даже будь принц невинен и благонравен, в такой ситуации, весьма вероятно, найдутся те, кто сможет использовать его в своих целях.

— Судя по тому немногому, что мне удалось выудить, он не похож на невинного и благонравного, — ответила Тэлия. — Что до благонравия — вполне возможно, что он просто от природы холоден и черств. Видит Богиня, для своего возраста он видел достаточно войн и схваток, чтобы ожесточиться.

— О? Это для меня новость, продолжай.

— В четырнадцать лет Анкар участвовал в серии кампаний, которые покончили со всякими следами присутствия северных варваров вдоль их Северной Границы. Цепь кампаний длилась почти два года. В возрасте семнадцати лет он повел армию отражать последний набег, который осмелился предпринять против них Каре — и снова нападавшие были полностью уничтожены. В двадцать он лично возглавил кампанию против грабителей на больших дорогах, в результате которой почти на каждом дереве отсюда до столице тем летом болтались повешенные.

— Похоже, принца надо считать героем.

— А не бояться? Очевидно, именно то, как он себя ведет, пугает людей. Анкар не старается скрыть, что ему нравится убивать — и он совершенно, абсолютно безжалостен. Он повесил многих «разбойников» лишь по одному подозрению, и с чашей вина в руке любовался, как они умирали,

— Милый парень. Прямо-таки отличная пара для нашей Элспет.

— Даже в шутку так не говори! — почти прошипела Тэлия. — Или тебе не поведали ничего о его обхождении с женщинами? А вот мне намекнули, что привлекать внимание принца — не слишком удачная идея, а лучше всего стараться держаться от него как можно дальше.

— Поведали, и, возможно, больше, чем тебе: если верить тому, что говорят, юному Анкару по вкусу насиловать, и чем жертва моложе, тем лучше, лишь бы уже вышла из детского возраста и была привлекательна. Но это следует читать между строк. Никто ничего прямо мне не рассказал.

— О колдунах, которых он содержит, они тоже впрямую не сказали, — внезапно вмешался Тантрис.

— Что? — удивленно переспросил Крис.

— Я держал ушки на макушке, пока стоял на конюшне. Трактирщики, отчитывая конюхов, пугали их тем, что грозили отдать Анкаровым колдунам, если они не станут шевелиться быстрее и не отлынивать.

— И что же? Детская угроза.

— Но не когда ее используют, браня работника, достаточно взрослого, чтобы самому иметь детей. И не когда такая угроза приводит его в самый настоящий ужас.

— Владыка Света, картина начинает выглядеть мрачной… — Крис передал Тэлии слова Тантриса.

— Нам нужно найти кого-то, кто захочет говорить, — ответила она. — Мы не можем вернуться, имея на руках одни слухи. Селенэй нужны факты… а если мы сейчас повернем назад, это вполне может вызвать дипломатический инцидент.

— Согласен, — сказал Крис, даже тверже, чем Тэлия. — А если за нами следят, что ж… мы можем просто не доехать обратно до Границы.

— Думаешь, такое возможно? Думаешь, он бы осмелился?

— Думаю, да, если то, на что намекают слухи, правда, и если ставка достаточно высока. А единственный способ для нас выяснить, что из себя представляет Анкар и каковы его планы, это подобраться к нему вплотную. И, боюсь, нам действительно нужна эта информация: похоже, от нас теперь зависит нечто большее, чем обручение Элспет.

— Я боялась, что ты так скажешь, — ответила Тэлия.

Когда до столицы оставался день езды, Герольды наконец нашли того, кто согласился обсудить с ними «слухи». Им повезло, просто и откровенно повезло.

Въезжая в очередной городок, Тэлия заметила повозку, которая показалась ей знакомой. Все фургоны купцов мастерились по одному образцу, но их яркая раскраска была совершенно неповторимой. Надписи встречались редко, поскольку большинство покупателей странствующих торговцев не отличалось грамотностью, но рисунки на фургонах по той же самой причине старались делать запоминающимися. И Тэлии показалось, что она узнает изображение веселых голубых котят, гоняющихся друг за дружкой вдоль нижнего края навеса.

Спустя несколько мгновений она увидела лохматую черную голову бородатого владельца фургона и едва поверила своей удаче. Этот торговец, некто Эван, был обязан Тэлии жизнью. Его обвинили в убийстве, а она спасла его от разъяренной толпы и нашла настоящего преступника. Тэлия накладывала тогда на торговца Заклятье Правды, касалась его сознания и знала, что может не только доверять его словам, но не сомневаться, что Эван никому их с Крисом не выдаст.

Его фургон стоял в ряду других, на дворе конюшни «Короны и Свечи», трактира, который обслуживал торговцев.

Когда Герольды подъехали к гостинице и — сели ужинать, Тэлия легонько постучала носком сапога по ноге Криса. Они оба не слишком любили пользоваться таким способом связи: он неудобен и слишком заметен, если только ноги чем-то не прикрыты. Однако гостиница почти пустовала, а Герольдам отвели отдельный столик в глубине комнаты, так что Тэлия сочла, что на сей раз воспользоваться таким шифром достаточно безопасно.

— Следуй моему примеру, — просигналила она. Крис кивнул, полузакрыв глаза, словно в ответ на собственные мысли.

— Я сегодня видела одного старого знакомого, — сказала она и выстукала: Торговец — Заклятие Правды — зная, что Крис сразу вспомнит единственное событие, объединившее то и другое.

— В самом деле? Интересно, удастся ли его убедить поставить нам выпивку?

— Источник информации? — простучал он в ответ.

— О, думаю, да, — весело откликнулась Тэлия. — Да.

— Отлично! Думаю, капелька доброго вина мне бы не повредила. Здешнее не отвечает моему представлению о хороших напитках. Надежный?

— Тогда я позабочусь о том, чтобы уговорить его пропустить стаканчик-другой. Да — Долг чести.

— Гм. — Крис поболтал в похлебке кусочком хлеба. — Боги — твой Дар? — Вернулся.

— Действуй.

Тэлия подозвала одного из мальчишек, околачивавшихся возле гостиницы в надежде, что представится возможность заработать монетку, и велела передать Эвану несколько тщательно продуманных слов. Он ответил с тем же посланцем, приглашая ее встретиться, но не в трактире, где остановился, а в его фургоне.

Торговец не выказал удивления, увидев пришедшего с Тэлией Криса. Он отворил дверь фургона и пригласил их в крохотный жилой закуток. Все трое кое-как умостились вокруг малюсенького столика, Эван налил три чаши вина и выжидательно помолчал.

Тэлия осторожно опустила щиты и проверила, нет ли кого-нибудь достаточно близко от фургона, чтобы слышать их разговор. Никого не оказалось.

— Эван, — заговорила она тихо, — торговцам многое известно. Перехожу прямо к делу: мне нужно знать, что ты слышал о принце Анкаре. Ты знаешь, что можешь доверять мне — а я обещаю, что за нами не шпионят. Если бы поблизости кто-то был, я бы заметила.

Эван поколебался, но лишь одно мгновение.

— Я… ждал чего-то в этом роде. Не будь я стольким вам обязан, госпожа Герольд… ну, да чего там. И вы правы, торговец многое слышит. Да, о молодом Анкаре ходят слухи, черные слухи. Пять, шесть лет назад, когда он только вошел в возраст и обзавелся собственным двором, он начал собирать вокруг себя всяких опасных типов. Ученые, так он их называет. И да, кое-что хорошее от них произошло — вроде сигнальных башен, акведуков и тому подобного. Но в последние годы его ученые больше прославились колдовством и чародейством, чем знаниями.

— Ну, разве о Герольдах здесь не то же говорят? — Крис натянуто улыбнулся.

— Но я никогда не слыхал, чтобы кто-то говорил, что ваше чародейство идет не от Света, молодой человек, — ответил Эван, — А в последнее время, когда речь заходит о друзьях Анкара, я слышу только самые мрачные рассказы. Слышал, что они увеличивают свое могущество тем, что проливают кровь…

— Как такое может быть? — спросил Крис. Эван пожал плечами.

— Не знаю. Справедливости ради надобно сказать, что я бывал в краях, где то же самое говорят о последователях Единого, а уж вы-то, вальдемарцы, знаете, какая это не правда. Но что я могу утверждать наверняка — в последнее время Анкар ударился в распутство. Самого гадкого толка. Делает, что хочет, с любой бедной девушкой, что попадется ему на глаза, будь она высокородная или нет, и никто не осмеливается ему перечить — а вкусы у него такие, что на беднягах шрамы остаются. Но и это еще не все. У него теперь по всей стране свои люди — «осведомители», так они себя зовут. Они уверяют, что они навроде вас двоих, глаза и уши короля, следят, чтобы все шло как надо — только я что-то сомневаюсь, чтобы они сообщали свои «сведения» кому-то, кроме Анкара, и сомневаюсь, чтобы король про них знал.

— Не нравится мне это, — прошептала Тэлия.

— Да и мне тоже, уЖ больно часто они меня расспрашивали с тех пор, как я пересек Границу, и не нравятся мне кое-какие вопросы, что они задают. Кто из людишек покупает так, будто разбогател, да кто что мне сказал, да кто какому богу молится — да, уж можете мне поверить, при них старый Проныра Эван становился Дубиной Эваном.

Выражение его лица изменилось, стало тупым и растерянным.

— Да, господин, нет, господин, вы это мне, господин? — Эван стер маску идиота с лица. — Даже позволял себя обжуливать с истинно королевским размахом, чтоб не сомневались. И еще. Я слыхал от людей, которым доверяю, что Анкар набрал себе личную армию: три тысячи человек, самое меньшее, и все — подонки из тюрем, которым подарили жизнь при условии, что они будут служить ему. Ну, к тому времени, когда выяснится, к чему все идет, я — то наверняка уеду, но жаль мне тех, кто останется здесь, когда Анкар сядет на трон. Ох да, — торговец покачал головой, — Жаль мне их.

На следующее утро Герольды покинули гостиницу; ехали они с мрачными лицами и остановились в небольшой рощице сразу за городом, откуда могли видеть всех приближающихся, сами оставаясь незамеченными.

— Мне это не нравится, — сказала Тэлия решительно. — Я за то, чтобы развернуться и ехать назад в Вальдемар — но факт тот, что такой шаг может быть расценен как оскорбление.

Ей страшно хотелось обратиться в бегство: ее терзал страх, какого она не испытывала никогда, кроме того случая, когда потеряла контроль над Даром. И еще Тэлии казалось, что она впутывается в дело, с которым не сможет сейчас справиться… но ведь именно затем Селенэй и послала их — выявить все, что может угрожать Вальдемару. А еще — не оставляло очень слабое предчувствие, что какая-то ниточка может привести их к Орталлену.

— Тем больше причин идти до конца, — серьезно ответил Крис. — Мы слышали сплетни; нам необходимо выяснить точно, насколько велика опасность, или мы не сможем должным образом обрисовать королеве положение. Мы не разберемся в проблеме, если подожмем хвост и убежим. И как я уже говорил — если мы сейчас повернем, они могут решить, что мы что-то прознали, и остановить нас прежде, чем мы успеем снова пересечь Границу. Если же поедем дальше, сможем сблефовать и выбраться оттуда.

— Крис, это опасно. Мы играем с огнем.

— Знаю, что опасно, но не опаснее, чем целый ряд заданий, с которыми мы с Дирком справились. И, если появится хоть какая-то возможность, нам нужно выяснить дальнейшие планы Анкара.

— Знаю, знаю, — Тэлия поежилась. — Но, Крис, мне это не нравится. Такое чувство, будто я вхожу в темную комнату, зная, что как только зажгу свечу, увижу, что вошла в змеиное логово, и что дверь за мной заперли.

— Ты из нас старший Герольд, птичка. Поедем дальше, выяснять, каково именно положение дел и есть ли непосредственная угроза нашему королевству, или двинем назад, к Селенэй, с тем, что уже узнали — помчимся, как наскипидаренные, в надежде, что нас не смогут остановить?

— А как нам вернуться, если нас станут ловить? Крис вздохнул.

— Шансов не очень много. Нам пришлось бы удирать через всю страну, избегая дорог — должен добавить, через незнакомую страну, причем пришлось бы ехать день и ночь. Или же отправить Ролана и Тантриса назад одних, с посланиями, а самим избавиться от своей весьма заметной формы, украсть что-нибудь из одежды, чтобы переодеться, и попытаться вернуться назад пешком. Притом, что нас сразу выдает акцент и любой «осведомитель» в стране знает наше точное описание. Честно говоря, у нас будет больше шансов на успех, если мы будем разыгрывать дурачков и хитрить, чтобы вырваться отсюда.

— Может, мне притвориться, что я снова заболела?

— Тогда от нас ожидалось бы, что мы направимся прямо в столицу, к королевским Целителям, а не назад к Границе.

Тэлия закрыла глаза и взвесила все возможные последствия; потом закусила губу и заставила себя принять решение, которое, как она знала, должна была принять.

— Поедем дальше, — сказала она печально. — У нас нет выбора.

Но когда они встретились со своим эскортом под самой столицей Хардорна, в конце шестидневного пути от Границы, Тэлия буквально услышала, как за ее спиной защелкнулся замок.

Они с Крисом объявили о своем приезде у ворот города, и их вполне любезно попросили подождать. Спустя примерно час, который Герольды провели, рассматривая обычный поток верховых, повозок и пешеходов, вступавших в город и покидавших его, раздались звуки труб, и окружавший простой люд исчез, словно по волшебству.

Тэлия ожидала, что им дадут официальный эскорт, но уж никак не рассчитывала, что их встретит нечто, скорее похожее на королевское шествие. А именно такая процессия показалась из городских ворот.

Выехавшую кавалькаду составляли десятки ярко разодетых дворян и вельмож и облаченных в ливреи слуг, все верхом на породистых лошадях.

Во главе процессии ехали принц Анкар и его окружение. Появления принца Тэлия определенно не ждала — и Крис, судя по краткому промельку удивления на его лице, тоже.

Анкар подъехал к гостям по проходу между двумя шпалерами, образованными сидящими на конях придворными и охраной; зрелище было пышным и явно рассчитанным на то, чтобы произвести впечатление.

На Тэлию его произвести удалось, хоть вряд ли то, на которое принц, предположительно, рассчитывал. Как только она увидела Анкара, она почувствовала себя, как кошка, внезапно увидевшая перед собой гадюку. Тэлии захотелось выгнуть спину, зашипеть и ударить его.

— Приветствую вас от себя лично и от лица моего уважаемого отца, — сказал принц сдержанно, слегка кланяясь, но не сходя с седла. — Мы прибыли, чтобы препроводить посланцев королевы Селенэй во дворец.

Тэлия голову бы дала на отсечение, что его «мы» относилось к нему самому. Она заметила, что лошадь принца была как минимум на два вершка выше, чем любой из их Спутников, благодаря чему голова Анкара на столько же возвышалась над головами Герольдов.

Боги! Не думаю, чтобы он хоть что-нибудь оставил на волю случая…

Внешне никакой причины для яростного чувства враждебности, охватившего Тэлию, не было: когда они обменивались любезностями, принц держался крайне дружелюбно. Анкар отличался мрачноватой красотой, гладкими, правильными чертами лица и носил аккуратную черную бородку и усы. С Герольдами принц разговаривал вполне учтиво, выказывал им всяческое уважение. Едучи рядом с ними обратно в город и дальше, по направлению к дворцу, говорил на нейтральные темы — о предстоящем урожае, о недавних весенних наводнениях, случившихся в обоих королевствах, о своем желании поддерживать добрососедские отношения между двумя странами. В высшей степени естественные темы, и все очень дружелюбным тоном.

Ничто не изменило впечатления Тэлии. В принце чувствовалось что-то неуловимо порочное, какая-то холодность и расчетливость, как у змеи, прикидывающей, когда наступит наилучший момент для удара.

На Тэлию, ехавшую по другую сторону от Криса, Анкар обращал очень мало внимания, словно она, будучи женщиной, занимала недостаточно высокое положение, чтобы он стал ради нее беспокоиться. Тем лучше: раз принц всецело занят Крисом, решила Тэлия, сейчас не время для этических экивоков — надо попробовать прощупать его. Поступок недипломатичный и не слишком нравственный, но Тэлии было плевать. За приятной наружностью и вкрадчивостью манер в утонченном принце Анкаре что-то скрывалось, и она решительно намеревалась выяснить, что.

Тэлию остановил мощный щит, непохожий ни на что, с чем она сталкивалась раньше. Даже при самом тщательном изучении она не смогла обнаружить в нем никаких щелей. Пораженная Тэлия исподтишка бросила взгляд на Анкара: он продолжал беседу и не казался нисколько обеспокоенным. Значит, защиту держал не он. Но кто?

Тут ее острый взгляд упал на неприметного человека в сером, который ехал по левую руку от принца. Тот посмотрел на Тэлию глазами, похожими на мертвые коричневые камешки, затем позволил себе слабую улыбку и кивок. Тэлию передернуло, и она торопливо отвернулась.

Тэлии хотелось как можно скорее добраться до дворца — не терпелось избавиться от присутствия принца. Когда они въехали на дворцовый двор, вся кавалькада спешилась, и появились десятки грумов в ливреях, чтобы увести лошадей — а с ними и Спутников.

Потрясенная встречей с магом принца Анкара, Тэлия торопливо прощупала грумов, ища доказательств враждебных намерений.

Слава богам:

К своему облегчению, она не обнаружила в их душах ничего, кроме восхищения перед прекрасными созданиями и искреннего желания создать им все удобства. Тэлия попыталась связаться с Роланом и восприняла от него ощущение тревоги, но в общей сумятице трудно было разобрать, что именно беспокоило Спутника.

Крис открыл было рот, но принц перебил его прежде, чем он произнес хоть слог.

— Дворец весьма примечателен, — сказал Анкар, и в глазах его мелькнул блеск, смысла которого Тэлия не поняла и который ей крайне не понравился. — Вы просто обязаны осмотреть его весь.

Что им оставалось делать, кроме как согласиться? А принц, похоже, твердо решил продемонстрировать им каждую пядь отцовского дворца. Он лично повел гостей по зданию. Анкар держался рядом с Крисом, а один из его вездесущих лизоблюдов пристроился возле Тэлии, успешно вклинившись между Герольдами. Они не могли обменяться даже знаками.

К тому моменту, когда принудительная экскурсия закончилась, Тэлия почти окаменела от мрачных предчувствий. Ее тщательно скрываемая тревога удваивалась с каждой секундой, проведенную в присутствии принца; она мечтала хоть на миг остаться с Крисом наедине.

Казалось, принц нарочно старается помешать Герольдам как-либо контактировать между собой, кроме как у него на глазах: Анкар не отпускал их от себя до тех пор, пока почти не настало время пира, устраивавшегося в честь приезда посланцев Вальдемара.

Наконец Герольды остались одни в роскошных покоях.

Тэлия поискала, нет ли поблизости чужих ушей, но никого не обнаружила. Но с другой стороны — что если шпионы защищены блоком?

Что ж, лучше проявить осторожность.

— Владыка Света, — вздохнула она, — я и не знала, что можно так устать…

Знак рукой: Ловушка — Подслушивают. Тэлия села на кушетку и приглашающим жестом похлопала по обивке рядом с собой.

Крис уселся и взял ее за руку. Сжал. Да?

Тэлия сжала его руку в ответ. Блоки!

Крис удивленно поднял брови. Как?

— Ты видел того странного человечка слева от принца? — спросила Тэлия. Он. — Хотела бы я знать, кто он такой. Прикрывал Анкара. Может, больше.

— Кто его знает? Может, какой-нибудь книжник. Плохо дело.

— Хм. Я бы подышала воздухом. Точно. Они двинулись к открытому окну, обнявшись, словно любовники.

— Птичка, — прошептал Крис на ухо Тэлии. — Есть еще одна проблема — здесь видно слишком мало охранников. Тэлия хихикнула и сунулась носом ему в шею.

— Не совсем поняла, — шепнула она в ответ. Крис рассмеялся и поцеловал ее, искусно изображая страсть.

— Слушай, Селенэй любят, и она держит при себе минимум охраны для безопасности — но стража есть, она на виду. Алессандара чтут так же высоко, и я ожидал бы увидеть здесь примерно столько же стражи. Но не увидел. Если их нет на виду, значит, они спрятаны. Зачем прятать охрану? Разве что если Алессандар не знает, что она спрятана — а если можно спрятать одного, можно с тем же успехом спрятать дюжину. Мне это не нравится.

— Крис, прошу тебя… — настойчиво прошептала Тэлия. — — Я передумала насчет того, чтобы остаться. Думаю, нам нужно убираться отсюда. Сейчас. Сегодня же.

— Согласен. Похоже, мы вляпались в ситуацию, с которой нам самим не справиться. — Крис повел ее обратно к кушетке, где они продолжили свою имитацию любовной игры. — Сейчас, когда я увидел того мага и посмотрел, как люди реагируют на Анкара, у меня не осталось ни малейших сомнений, что все до последнего слухи правдивы. Так что нам лучше уехать сегодня — но еще не сейчас. Я хочу сперва выяснить, что творится с Алессандаром. — Крис с минуту помолчал, глубоко задумавшись, не снимая рук с поясницы Тэлии и зарывшись лицом в ее волосы. — Полагаю, надо отправить на пир дублеров и разведать что можно прежде, чем уехать.

— Ладно, но разведывать буду я. Если я уберу щиты, то засеку приближающихся людей гораздо раньше тебя.

— А определить, не следит ли за нами прикрытый щитом шпион, исходя из наличия щита — сможешь?

— Одна — нет.

— Понял, о чем ты. Контакт…

Объединив свои два Дара — ее Эмпатию и его Дальновидение — они смогли прочесать все окружающее пространство в поисках «глухих» мест. И обнаружили, к обоюдной досаде, что шпионов нет — ни защищенных ментальным щитом, ни каких-либо иных.

— Н-да, — Крис смущенно отодвинулся от Тэлии. — Я чувствую себя настоящим дураком.

— Не стоит. — Тэлия нервно провела рукой по волосам и слабо улыбнулась ему. — Лучше уж перестраховаться. Если мы пошлем дублеров, их не опознают?

— Никого из свиты принца на пиру не будет, забыла? Не будет никого, кто нас когда-либо видел. А если мы воспользуемся парой слуг, проблем не должно возникнуть. В конце концов, на слуг никто никогда не смотрит. Те двое, что приставлены к нам, должны подойти. Они достаточно похожи на нас ростом и фигурой, так что форма должна им более или менее подойти. Я их отвлеку, а ты войдешь в глубокий транс и захватишь их.

Тэлия поежилась. Ей не нравилось делать подобные вещи, но Крис тут помочь вообще не мог. Его Дар Дальновидения оказывался бесполезным, когда требовалось внушить ложную личность. Тэлии это было под силу только благодаря необычайной мощи ее Дара Эмпатии, — обычно такой фокус удавался только владеющим Даром Мысленной Речи.

Крис позвонил и вызвал двоих слуг, приставленных к ним. Как он и говорил, слуги не очень отличались от них с Тэлией ростом и телосложением, так что форма должна была прийтись им достаточно впору, чтобы не вызвать вопросов.

Слуги появились, а с ними прибыл и багаж Герольдов, и Крис принялся распоряжаться распаковыванием их парадной формы. Пока он отвлекал внимание слуг, Тэлия ввела себя в глубокий транс.

«Простите», — подумала она, затем потянулась и коснулась сознания обоих — слегка — вот так — сначала мужчины, потом женщины…

Крис подхватил их, не дав упасть, и осторожно уложил на постель.

Тэлия осторожно проникла в сознание слуг, погрузив их подлинные личности в нечто вроде сна наяву.

Теперь… для следующего этапа ей понадобится помощь…

— Ролан!

Спустя миг Спутник был с ней, все еще встревоженный, но согласный с их планом или, по крайней мере, с той малостью, что смогла показать ему Тэлия, не имея возможности мысленно говорить с ним словами, а не образами.

Вместе они вложили в двойников ложные личности и воспоминания: Ролан мог делать некоторые вещи, которые Тэлии не давались, а она смогла заставить слуг поверить, что они чужеземцы. В течение следующих нескольких часов они будут эскизами Криса и Тэлии и останутся таковыми, пока не вернутся сюда же после пира. Поведение их будет довольно натянутым и неестественным, но официальный этикет, принятый в подобных случаях, в значительной степени скроет это.

Тэлия отпустила Ролана и вышла из транса, чувствуя себя одеревеневшей, совершенно вымотанной, и чуточку виноватой.

— Уже…

— Они готовы, — ответила она, крутя головой, чтобы избавиться от онемения в шее, и медленно поднимаясь на ноги. — Давай наряжать.

Они облачили обоих слуг в приготовленное официальное Белое, словно двух кукол, поскольку справиться с ними было легче, пока они находились в трансе. Тэлия подстригла двойников на манер их с Крисом и употребила все свое искусство накладывания грима. Когда она закончила, пара приобрела достаточное внешнее сходство с Герольдами, чтобы беспрепятственно попасть на пир.

— Порядок, — повернулся Крис к Тэлии, когда они поставили своих «заместителей» на ноги, — Я на конюшню. На то, чтобы незаметно найти Спутников и их сбрую, понадобится немного времени. Если удастся, я все соберу и сам подседлаю. А ты, если сможешь, встречай у выхода из конюшни.

— Отлично, — нервно ответила Тэлия. — Я проберусь наверх, на второй этаж и на хоры для менестрелей. Нужно кое-что выяснить; если повезет, смогу что-нибудь выудить у одного из Анкаровых прихвостней, и уж точно смогу прощупать Алессандара и узнать, знает ли он, что замышляет его сынок. Я ненадолго, постараюсь обернуться побыстрее.

— Если случится худшее и придется спасаться бегством, скажи Ролану, и я подхвачу тебя на ходу во дворе. — Крис скупо улыбнулся ей, Тэлия ответила тем же.

Тэлия взяла за локоть своего двойника, Крис — своего. Они довели слуг до выхода из покоев; там Тэлия освободила их сознание и слегка подтолкнула свою «заместительницу». Девушка моргнула, затем внушение вступило в действие. Она взяла молодого человека под руку; он отворил дверь и повел свою даму в сторону пиршественного зала. Крис и Тэлия шли следом за ними, пока не убедились, что их уловка сработает, затем разделились.

Благодаря принудительной экскурсии, устроенной принцем, оба Герольда познакомились с планировкой всего дворца. Крис направился к одной из служебных лестниц, ведшей к конюшням; удостоверившись, что его не подстерегает на пути никакая опасность, Тэлия двинулась к галерее, выходившей в пиршественный зал.

Она опустила все щиты и, прячась в тени, проскользнула по коридору к другой служебной лестнице, которая вела на второй этаж. Подготовка к торжеству оказалась ей на руку: слуги успели зажечь лишь несколько из многочисленных светильников, призванных освещать лабиринт коридоров. По пути к стене, по другую сторону которой шла галерея, Тэлия никого не встретила.

Там она остановилась, прячась в складках драпировок, завешивающих стену, и ощущая присутствие множества людей. Что было совершенно не правильно. Никаких менестрелей на галерее не должно было появиться, по крайней мере, до позднего вечера; в данный момент они играли прямо в зале, сидя за ширмой. На галерее не должно было быть ни души.

Тэлия закрыла глаза и осторожно потянулась своим «другим чувством» за стену, надеясь, что один из находящихся там людей может оказаться достаточно взволнованным, чтобы позволить ей прочесть то, что он видит, следуя за порывами его эмоций.

Это оказалось легко — чересчур легко. Образы вломились в ее сознание — Тэлия поняла, кто они, что собой представляют и что задумали, и от ужаса сердце у нее забилось где-то, в горле.

Вдоль галереи, обегавшей по периметру весь зал, с интервалом примерно стояли арбалетчики. Заряженное оружие они держали наготове, возле каждого ждал колчан, полный стрел. Они не входили в стражу Алессандара и не служили солдатами в его армии; они были безжалостными убийцами, нанятыми лично Анкаром.

Принцу не терпелось, ему надоело ждать, пока естественная кончина его отца возведет его на престол. К тому же он был честолюбив, и его не устраивала перспектива правления всего лишь одним королевством. Здесь, в одном помещении, сидел его отец и все те, кто могли бы воспротивиться правлению Анкара, а также двое Герольдов, которые могли бы предупредить свою королеву о его намерениях. Слишком соблазнительная возможность, чтобы принц прошел мимо нее. Когда пир будет в самом разгаре, двери запрут — и все, кто мог бы пойти наперекор желаниям Анкара, умрут.

За исключением Герольдов: их Анкар приказал только вывести из строя, но не убивать. И это напугало Тэлию еще больше, хотя казалось, что больше уже некуда.

Должно быть, Анкар составил весь план много месяцев назад и лишь ждал подходящего момента для его осуществления. Шести дней, которых он получил на подготовку, когда Герольды пересекли границу, ему хватило, чтобы мобилизовать то, что уже было приготовлено.

Когда бойня закончится, он двинется с армией к границе, нападет на королеву и ее свиту, как только они пересекут рубеж Хардорна, убьет Селенэй, захватит Элспет и провозгласит себя правителем Вальдемара, поставив его население перед свершившимся фактом.

Как жалела Тэлия, что не обладает способностями Кирилла к передаче мыслей: даже на таком расстоянии она смогла бы послать Герольдам, находящимся вблизи от границы, какое-то предупреждение. И могла бы послать мысленный зов Крису и предостеречь его. На деле же все, что она могла сейчас — послать зов Ролану на волне чистого страха и надеяться, что он сможет передать все Крису через Тантриса.

Тэлия выскользнула обратно на лестницу так же бесшумно, как и пришла, и стала спускаться вниз.

Холл этажом ниже был хорошо освещен, и Тэлия боялась выходить в него; ее страх удвоился, когда она ощутила присутствие людей Анкара, расставленных вдоль него, вероятно, для того, чтобы позаботиться о любых опоздавших. Полупарализованная от ужаса, она прижалась к двери и попыталась думать. Есть ли другой выход отсюда?

Тут ей вспомнились комнаты, предназначенные для приемов и тому подобных мероприятий меньшего размаха; они находились на втором этаже и смотрели на внешний двор. У многих имелись балконы, а заодно и окна и двери, открывающиеся на эти балконы. С колотящимся сердцем Тэлия уже во второй раз поднялась по лестнице, обострив свое чувство эмпатии до предела.

Она двигалась вдоль стены — между стеной и затхлыми драпировками, ее украшавшими — пока не добралась до двери в одну из таких комнат. По счастью, она оказалась пустой и незапертой; внутри не горело ни единой свечи. Тэлия выползла из-за драпировки, не обращая внимания на пыль, от которой свербело в носу и чесались глаза, и юркнула за дверь.

Ее встретил лишь слабый отблеск пламени факелов и света луны из окна, но его хватило, чтобы Тэлия увидела, что комната с полированным деревянным полом совершенно пуста, в ней нет даже мебели. Тэлия пошла вдоль стены, жалея уходящего времени, но не желая, чтобы кто-нибудь, проходящий через дверь холла, увидел ее силуэт на фоне окна.

Дверь на балкон оказалась заперта, но изнутри. Тэлия поняла это после полного паники мгновения борьбы с нею. Щеколда была тугой, но в конце концов поддалась. Тэлия отворила дверь и шагнула на балкон, пригибаясь, чтобы ее закрывали перила. Быстрый осмотр двора показал, что здесь нет посторонних глаз; Тэлия перелезла через перила и уже собиралась спрыгнуть вниз, когда началась резня.

При том, как были напряжены все ее чувства, связанные с эмпатией, ощущение едва не убило и ее вместе с другими. Тэлия почувствовала смерть десятков людей собственным телом; руки, державшиеся за поручень, разжались, и она полетела вниз, на булыжники двора. Потрясение, боль и страх выбили из нее все прочие мысли, она не могла пошевелиться, даже чтобы спастись. Она падала — и не могла думать, не могла двигаться, не могла ничего, только реагировать на агонию, ужас… и мучительное чувство вины телохранителей Алессандара, увидевших его пригвожденным к трону десятками арбалетных стрел прежде, чем погибнуть самим…

Но Альберих предвидел день, когда может случиться что-то подобное; он натаскивал Тэлию так, чтобы некоторые реакции стали инстинктивными. Хотя ее сознание оказалось беспомощным перед натиском кошмарных эмоций и сцен, ее тело действовало…

Тэлия сгруппировалась в полете, свернулась в комок, упала на ноги и превратила удар в кувырок, в результате чего растянулась на мостовой, заработав несколько синяков, но в остальном невредимая.

Морщась от боли, она с трудом поднялась на ноги и поплелась ко входу в конюшню, пытаясь водрузить на место щиты и заблокироваться от муки умирающих.

Казалось, на каждый спотыкающийся шаг уходила вечность, и все же она не успела пройти и полдюжины, когда услышала удары копыт о брусчатку и увидела несущийся к ней белый силуэт.

Это был Ролан — без седла. Он миновал ее, не останавливаясь, зная, что она не сможет вспрыгнуть на него на ходу. По пятам за Роланом несся Тантрис с Крисом на спине, который свесился набок, вцепившись одной рукой в гриву, а второй тянулся к Тэлии, стискивая ногами бока Спутника с такой силой, что Тэлия почти почувствовала боль в мышцах. Когда Тантрис со своим всадником проносились мимо, Тэлия подпрыгнула и ухватилась за руку Криса; тот втащил ее на спину Спутника перед собой. Тантрису пришлось немного замедлить ход, и Ролан обогнал их, но останавливаться им не пришлось.

Однако оставалось миновать одно последнее препятствие — узкий проход между внутренней и внешней стеной, который вел к решетке и наружным воротам. А Тэлии удалось снова заблокироваться — поэтому ничто не предупредило их о том, что на стенах есть люди.

Они влетели прямиком в тучу стрел.

Спустя несколько секунд все было кончено. Плечо Тэлии пронзило огнем — и в тот же миг Тантрис завизжал от муки, пошатнулся и рухнул на землю. Тэлию швырнуло вперед, и она врезалась в землю, оглушенная; древко стрелы от удара сломалось, наконечник вошел еще глубже. Но гораздо мучительнее ее собственной боли была та, что испытывал Крис.

Ролан замедлил свой сумасшедший галоп — лучники позволили лошади без седока проскочить. В мозгу Тэлии, кроме мучительной боли, жила единственная мысль — что хоть один из них должен уйти.

— Ролан, лети! — закричала она — голосом, сердцем, всем своим существом.

Он больше не колебался: пронесся сквозь ворота в тот самый миг, когда решетка с грохотом упала, едва не задев его, так что Тэлия почувствовала острую боль и волну страха Спутника, когда оказались выдранными несколько волос из его хвоста.

Крис, скорчившись, лежал возле неподвижного тела Тантриса; боль была такой жуткой, что он не мог даже закричать. Тэлия попыталась встать и полуподковыляла, полуподползла к нему. Обняла скрученное от боли тело, отчаянно пытаясь придумать хоть что-нибудь, чтобы помочь. В нем торчало столько стрел, что Крис походил на соломенную мишень — но мишень, истекавшую кровью: это его тело и тело Тантриса заслонили Тэлию от выстрелов.

Даже в колеблющемся свете факелов она видела, что его Белое испещрено алыми растекающимися пятнами, которые на глазах становились все шире. Обезумев от ужаса, Тэлия стала искать в себе Целительную силу, которой пользовалась Керитвин — она не знала точно, что сможет сделать с ее помощью, но переполняющая ее потребность освободить Криса от груза страдания вытолкнула ее за грань рассудка. Тэлия почувствовала, как внутри растет какое-то давление, как когда-то в прошлом, когда отчаяние заставило ее выйти за границу неведомого. Оно росло до тех пор, пока Тэлия не перестала осознавать что-либо вне ее самой — даже боль, терзающую ее собственное плечо…

А потом внезапно нашло выход.

Тэлия открыла глаза и встретилась взглядом с Крисом: его глаза были лихорадочно ясными, свободными от боли. Хотя Тэлия все еще чувствовала его муку, Крис ее не чувствовал. Тэлии как-то удалось встать между ним и его страданием.

Но он умирал, и они оба знали это.

Тэлия оглянулась, ожидая увидеть смыкающихся вокруг них солдат.

— Нет.

Хриплый шепот Криса заставил Тэлию снова повернуться к нему.

— Они… здесь лабиринт. Они не придут, пока я жив.

Тэлия поняла. Дар Криса сказал ему, что солдатам придется пересечь целый лабиринт лестниц и коридоров, чтобы добраться до входа в их зону. Но тот же Дар показал ему, как мало времени ему осталось.

— Крис… — больше Тэлия ничего не смогла выговорить: слезы подступили и перехватили горло, задушив слова.

— Нет, моя любимая, моя маленькая птичка. Плачь о себе, не обо мне.

Тэлии казалось, ее разрывает на части от горя.

— Я не боюсь Смерти; я с легким сердцем, с радостью ушел бы в Гавани, зная, что мой Спутник ждет меня там… но покинуть тебя… как мне покинуть тебя, оставив тебе все свое бремя и твое впридачу? — Крис кашлянул, и в углу рта у него показалась кровь. Он как-то сумел поднять руку и дотронуться до щеки подруги; Тэлия схватила ее и заплакала, уткнувшись в нее.

— Несправедливо… оставлять тебя одну… но предупреди их, сестренка. Как-нибудь предупреди. Я не могу довести задание до конца, так что оно завершится с тобой.

Тэлия кивнула: говорить она не могла, душили слезы.

— Ох, птичка, я так люблю тебя… — Крис, казалось, пытался сказать еще что-то, когда новый приступ кашля сотряс его. Он снова поднял глаза, но явно не видел Тэлии; его глаза просветлели и засветились радостью, словно он видел что-то чудесное и неожиданное. — Как… светло! Т…

На одно мимолетное мгновение Тэлия ощутила… счастье. Счастье с примесью благоговения и странного торжества, непохожего ни на что, испытанное ею прежде. Затем его тело содрогнулось в ее руках, и из глаз ушли и свет, и жизнь. Крис обмяк в ее объятиях… осталась лишь пустая оболочка.

Тут появились солдаты, оторвали Тэлию от тела и уволокли прочь; она настолько оцепенела от потрясения и горя, что даже не сопротивлялась.