Сломанный меч

X

Налет эльфов на Тролльхейм был основательно подготовлен. В поход на пятидесяти длинных кораблях шли лучшие воины из эльфов Британии, и в пути их должны были охранять чары Имрика и самых мудрых его колдунов. Под прикрытием чар они могли проникнуть незамеченными прямо во фьорды королевства троллей в Финнмарке; как далеко им удастся пробраться в глубь страны, зависело уже от того, какое сопротивление они встретят. Скафлок надеялся, что они смогут прорваться прямо в покои Иллреда и вернуться обратно с его головой и добычей. Скафлоку не терпелось отправиться в поход.

— Не будь безрассудным, — предостерег его Имрик. — Убивай и жги, но не теряй людей в пустяковых приключениях. Будет вдвое лучше, если ты сможешь оценить силы врага, чем если ты перебьешь хоть целую тысячу троллей.

— Мы сумеем совершить и то и другое, — улыбнулся Скафлок.

Он был напряжен, точно молодой скакун, глаза сияли, рыжие волосы выбивались волной из-под головной повязки.

— Не знаю, не знаю. — Имрик был явно озабочен. — Чувствую я, что не будет добра от этого похода, и я бы с радостью его задержал.

— Попробуй, но мы все равно выступим, — сказал Скафлок.

— Да, так оно и будет. Но я ведь могу и ошибиться. Иди, коли так, и пусть тебе сопутствует удача.

Сразу после заката воины начали грузить ладьи. Только что взошедшая луна залила мир серебром, тени холмов и утесов легли на прибрежье, ветер с воем нес тучи на восток. Лунный свет дробился на волнах, а они, белогривые, без устали, с шумом бились о скалы. Свет мерцал на оружии и доспехах эльфийских воинов, а черно-белые длинные корабли, выстроенные на берегу, казались игрой света и тени.

Скафлок стоял, завернувшись в плащ, ветер развевал его волосы. Он ожидал подхода всех своих воинов. В этот момент к нему приблизилась Лиа. Ее глаза горели, волосы облаком окутывали лицо, казавшееся особенно бледным в лунном свете.

— Я не сумею пожелать тебе доброго пути, вероятно потому, что мне не подойти к тебе из-за твоей железной кольчуги, — сказала она своим странным голосом, в котором слышалось пенье воды и ветра и дальних колоколов. — Чувствую, что мои заклинания будут бессильны против судьбы, ждущей тебя. — Их взгляды встретились. — Я знаю, и мне не нужно доказательств, ты поплывешь в западню; и я заклинаю тебя молоком, которым я тебя вскормила, и поцелуями любви, которые дарила тебе, когда ты возмужал, я прошу тебя, останься нынче дома.

— Красивый это будет поступок для предводителя эльфов, который собрался было в поход, чтобы добыть голову главного врага! — воскликнул Скафлок в гневе. — Ни ради кого я бы не согласился на такой позор.

— Да-да, — и вдруг ее глаза наполнились слезами. — Люди, чей век так жестоко краток, несмотря на это, с юности рвутся к смерти, как в объятия возлюбленной. Всего лишь несколько лет назад я баюкала твою колыбель, Скафлок, несколько месяцев назад я лежала в твоих объятиях короткими летними ночами, и для меня, бессмертной, все времена одинаковы. Годы промелькнут как одно мгновенье, и настанет день — твое изрубленное тело станет добычей воронов. Я никогда не забуду тебя, Скафлок, но боюсь, я целую тебя в последний раз.

И она запела:

Скафлок не любил эту песню, предвещавшую злосчастье. Он повернулся и крикнул своим воинам, чтобы они спускали корабли на воду и подымались на борт. Но едва он ступил на палубу, как кровь моряка взыграла в нем с новым пылом, и все дурные предчувствия оставили его.

— Этот ветер дует уже три дня, — сказал Голтан, друг Скафлока. — Сдается мне, что он вызван чьим-то колдовством. Может, какой-то волшебник отправился на восток?

— В таком случае, мы должны быть благодарны ему за то, что он избавил нас от хлопот, и нам не нужно вызывать наш собственный ветер, — засмеялся Скафлок. — Однако, если он уже три дня в дороге, его ладью построили смертные. Мы ходим по морю быстрей.

Мачты были поставлены, паруса подняты, и ладья с головой дракона на штевне понеслась вперед. Корабли летели как ветер, как снег и брызги, мелькающие в лунном свете. Вода бурлила за кормой. Эльфы, как бы они ни передвигались, пешком ли, верхом или на корабле, были самым проворным народом во всей Волшебной стране, и еще до полуночи они увидели утесы Финнмарка.

Скафлок широко улыбнулся. Он сказал такую вису:

Эльфы уменьшили осадку кораблей, сняли паруса, убрали мачты и взялись за весла. Во фьорд ладьи вошли готовые к бою, но нигде не увидели и следов береговой стражи. Вместо этого их глазам предстали другие суда, вытащенные на берег, — три длинных корабля, принадлежащих смертным, чьи хозяева занялись окровавленной падалью на скалах.

Скафлок спрыгнул на берег, выхватил меч, и плащ взвился у него за плечами.

— Странно все это, — сказал он с беспокойством.

— Похоже, их занесло сюда ветром и на них напали тролли, — ответил Голтан. — И это случилось совсем недавно, смотри, кровь еще не запеклась, тела не остыли, а убийцы, верно, пошли докладывать Иллреду о происшедшем.

— Значит, нам необыкновенно повезло! — закричал Скафлок.

Он не мог и предполагать, что ему представится случай для внезапного нападения. Скафлок не стал трубить в рог, а подал знак воинам своим мечом. Ни он, ни другие эльфы больше не думали о мертвецах, которые были всего лишь людьми.

Команды спрыгнули на мелководье и вытащили суда на берег. Несколько воинов осталось их стеречь, а большую часть отряда Скафлок повел за собой по тропе, уходившей в глубь страны. Они прошли по ущелью, недоступному взору смертных, и углубились в горы, где задевающие небеса пики были укрыты сверкающим снегом. В горах гудел ветер, и его холодные кулаки осыпали их ударами. Лохматые тучи поминутно закрывали луну, точно мигал огромный глаз. Эльфы, гибкие как кошки, поползли по скалам и обрывам к жерлу пещеры, которое зияло на склоне горы.

Приблизившись, они увидели отряд троллей: было похоже, что береговая стража возвращается на свои посты. Голос Скафлока перекрыл вой ветра:

— Быстрей, и они не уйдут от нас!

Он бросился на них как барс, за ним последовали остальные эльфы. Прежде, чем тролли поняли, что произошло, они услышали звон металла и это было последнее, что им довелось услышать. Но какой-то шум достиг пещеры, и когда воины Скафлока проникли в нее, они встретили нарастающий отпор.

Эхо в скальных сводах удвоило лязг оружия, подхватило боевой клич эльфов и гулкие выкрики их противников. Скафлок и Голтан принялись, щит к щиту, прорубать дорогу среди троллей. Большинство из них не успело вооружиться, и уж во всяком случае, они двигались куда медленней эльфов, так что тролль за троллем падал под ударами эльфийских клинков. Тролль бросился на Скафлока с копьем размером с доброе дерево. Скафлок принял копье на щит, отбил удар и, приблизившись к нападавшему, нанес смертельный удар. Его стальной клинок рассек противника от плеча до сердца. Тут краем глаза он заметил нанесенную над ним палицу. Ее удар мог запросто разнести шлем да и череп под ним в придачу. Скафлок закрылся щитом. Удар обрушился на железную оковку щита и заставил Скафлока отшатнуться назад. Он упал на одно колено, но успел выхватить меч и отсечь ногу троллю, нанесшему удар. Едва Скафлок снова поднялся на ноги, как его меч снова со свистом описал дугу, и голова еще одного тролля покатилась с плеч.

Тролли отступили в большую пещеру. Эльфы закричали от радости, увидев, что теперь поле битвы стало достаточно просторным для того, чтобы сражаться так, как они привыкли. Из колчанов появились длинные луки, и туча стрел с гусиным опереньем вылетела из первой шеренги эльфов и обрушилась на троллей. Защитники пещеры сломали строй, и вскоре битва превратилась в множество схваток один на один по всему залу. Однако троллю в одиночку, да еще без кольчуги, было не устоять против эльфа, который так прыгал, увертываясь от ударов, рубил, колол, что у противника начинало рябить в глазах.

Кое-кто из эльфов уже валялся с разбитым черепом или пробитой копьем грудью, к тому же немало было и раненых. Но для троллей эта битва обернулась настоящей резней. И все же королевская стража сумела закрыть собой арку, которая вела в пиршественную залу короля. Эльфы, покончив со всеми оставшимися троллями, попытались напасть на этот суровый заслон, но, увы, здесь было слишком мало места, чтобы проявить их всегдашнюю ловкость и проворство. Они отступили в беспорядке, оставив за собой убитых и раненых. Только снаряд способен был пробить эту стену щитов, закрывавшую щитоносцев от глаз до колен.

Но тут Скафлоку бросилось в глаза, что пролет арки очень высок.

— Я покажу вам дорогу! — крикнул он.

Весь в запекшейся зеленой троллиной и своей алой крови, с помятым шлемом и щитом, он сунул свой иззубренный меч в ножны и схватил копье, затем разбежался и, пользуясь копьем как шестом, перелетел через головы стражников прямо в залу.

Падая, Скафлок снова выхватил меч. На нем были тяжелые доспехи, и пол дрогнул от удара, когда он приземлился, но он сумел тут же повернуться. Стражники, в отличие от прочих троллей, были хорошо вооружены, но ноги и руки были у них не закрыты броней. Скафлок нанес три удара, и три тролля упали.

Остальные развернулись лицом к нему. Эльфы тут же напали на дрогнувший строй, опрокинули его и прорвались в королевскую палату!

На другом конце залы Скафлок увидел Иллреда, который, сжимая копье, как утес возвышался на своем троне. Скафлок сразил двух троллей, пробиваясь к королю. Но тут ему заступил дорогу некий человек.

Скафлок застыл на мгновение, пораженный тем, что из-за готовой обрушиться на него секиры глядит его же собственное лицо. А секира эта была не из мягкой бронзы, не из легкого сплава, а из самой настоящей стали, да к тому же не притупилась в схватках: между тем щит Скафлока принял за этот день уже немало ударов. Секира опустилась и, пробив железо и дерево на щите, оставила левую руку Скафлока без прикрытия.

Он попытался вырвать секиру из рук нападающего, но тот, отпрыгнув, рванул ее с такой силой, что Скафлок пошатнулся. Затем незнакомец снова напал. Скафлок отбросил бесполезный щит. Железо, зазвенев, высекло искры. Оба бойца были облачены в шлем и кольчугу, у обоих теперь не было щита, но тяжелая секира давала своему хозяину преимущество перед более легким мечом. И хотя Скафлок в полной мере владел эльфийским искусством наносить и отражать удары, но тот клинок, который был в его руках, мало подходил для этого. И вместо того, чтобы наступать, Скафлок вынужден был все свое уменье употребить для того, чтобы защитить себя.

Потом битва разъединила их. Скафлок снова стал сражаться с неким троллем, и ему пришлось выдержать нелегкую схватку, прежде чем он сразил его. Незнакомца тем временем окружили эльфы. Но он сумел прорубить себе путь обратно к Иллреду, и оставшиеся тролли сплотились вокруг них. Сильным стремительным ударом им удалось, пробившись к черному ходу, уйти.

— За ними! — крикнул Скафлок в воинственном азарте.

Но Голтан и другие командиры эльфов отговорили его.

— Это было бы безрассудством, — заявили они. — Гляди, эта дверь ведет в темные низкие пещеры, где вполне может быть засада. Лучше мы перекроем ее отсюда, чтобы Иллред не вызвал себе на помощь чудовищ из глубин земли.

— Да, вы правы, — неохотно согласился Скафлок. Он оглядел палату; сперва с жадностью взглянул на бывшие там сокровища, потом с грустью на тела эльфов, простертые на залитом кровью полу. И все же его радовало, как мало их было по сравнению с мертвыми врагами. Раненых троллей добили, их крики и стоны скоро смолкли, а своих раненых заботливо перевязали, залечить же их раны должна была после возвращения исцеляющая магия.

Неожиданно Скафлок увидел нечто такое, что подивило его почти так же, как воин его собственного обличия среди врагов, — это были связанные, с заткнутыми ртами смертные женщины, лежащие у подножия трона.

Он подошел к ним и достал нож. Они, увидев его, сжались от ужаса.

— Не бойтесь, я хочу только освободить вас, — сказал он им на датском наречии и развязал веревки.

Они поднялись, дрожа и прижимаясь друг к другу. Скафлок снова был поражен, когда та из них, что была выше ростом, пышновласая красавица, пробормотала, заикаясь:

— Лжец и убийца, какое новое зло ты решил причинить нам?

— Почему? — Скафлок почувствовал себя смущенным. Хотя он и владел людскими языками, но говорил на них редко, и его речь звучала по-эльфийски напевно. — Почему, что я вам сделал? — Он улыбнулся. — Но может вы предпочитаете быть связанными?

— Прекрати, ко всему прочему, над нами издеваться, Вальгард! — крикнула златовласая девушка.

— Я не Вальгард, — ответил Скафлок, — я даже не знаю его, если только это не тот человек, с которым я сражался, но вы, верно, не разглядели этого в свалке. Я — Скафлок из Альфхейма и недруг троллей.

— Ах, Асгерд, — вскрикнула младшая, — он не может быть Вальгардом. Посмотри, он безбород, одет по-другому и говорит как-то странно…

— Не знаю, — пробормотала Асгерд. — Может быть, это побоище вокруг — его очередная проделка? Может нам отвели глаза, чтобы снова обмануть нас? О, я ничего не знаю, кроме того, что Эрленд и вся наша родня убиты.

Она начала рыдать, мучительно кашляя.

— Нет, нет! — младшая девушка вцепилась Скафлоку в плечи, пытаясь разглядеть его лицо. Ее заплаканное лицо вдруг просияло точно весеннее солнышко после дождя.

— Нет, незнакомец, ты не Вальгард, хоть ты и похож на него. В твоих глазах светится тепло, твои губы умеют улыбаться… Слава Бо…

Скафлок прикрыл ей рот ладонью до того, как она успела договорить.

— Не произноси это имя, — сказал он поспешно. — Эльфы ведь тоже Волшебный народ и не выносят этого. Но они не причинят вам вреда. А я прослежу за тем, чтобы вас отвезли туда, куда вы захотите.

Девушка растерянно кивнула. Скафлок опустил руку и внимательно посмотрел на нее. Она была среднего роста, и каждый дюйм ее едва прикрытого лохмотьями тела так и сиял юностью и красотой. Волосы — длинные, светло-каштановые, с красноватым отливом, широкий лоб, красиво вылепленный нос и рот с мягкими губами. Ее большие миндалевидные глаза под темными бровями вызвали у Скафлока какое-то мимолетное воспоминание. Но он так и не смог понять, что же ему напоминают эти сияющие серые глаза.

— Кто ты? — спросил он тихо.

— Я — Фреда, дочь Орма из Датских владений в Англии, а это — моя сестра Асгерд, — ответила она. — А как зовут тебя, воин?

— Скафлок, воспитанник Имрика из эльфийских земель в Англии.

Фреда отшатнулась и с трудом сдержалась, чтобы не перекреститься.

— Послушай, не нужно меня бояться, — с неожиданной серьезностью сказал Скафлок. — Подожди здесь, пока я не закончу своих дел.

Эльфы принялись быстро грабить палату Иллреда, а в соседних покоях нашли и освободили рабов из числа своих соплеменников. Затем они начали отходить. Около входа в пещеру они обнаружили дома, надворные постройки и амбары троллей и подожгли все это. Ветер не утихал, но непогода кончилась, и пламя высоко взметнулось в морозное ясное небо.

— Теперь нам нечего бояться Тролльхейма, — сказал Скафлок.

— Не будь слишком самоуверен, — возразил Валка Мудрый. — Мы застигли их врасплох. Хотел бы я знать, как велико их войско на самом деле и далеко ли оно отсюда.

— Это мы можем узнать в следующий раз, — сказал Скафлок. — Теперь пора спускаться к кораблям, и еще до зари мы будем дома.

Асгерд и Фреда, наделенные колдовским зрением, в оцепенении наблюдали за эльфами. Удивительными показались им эти высокие воины в серебристых, сверкающих во мраке кольчугах; они двигались совершенно бесшумно, казалось, не шли, а скользили словно дым или вода. Эти бледные, точно выточенные из слоновой кости, лица с тонкими чертами и звериными ушами, эти холодно блестевшие глаза наводили ужас на смертную душу.

Скафлок, легконогий и грациозный, точно дикий кот, сновал среди них и разговаривал на их непонятном наречии, и все же он выглядел как человек. Фреда, припомнив его теплые прикосновения, столь непохожие на холодную шелковистую кожу эльфа, уверилась в том, что Скафлок одного с ней племени.

— Верно, он язычник, коли живет с этими тварями, — заметила Асгерд.

— Да, я тоже так думаю, но… но он добрый, и он спас нас от… от… — Фреда содрогнулась и поплотней запахнула плащ, который ей дал Скафлок.

Рог Скафлока протрубил сигнал к отступлению, и воины в тишине принялись цепочкой спускаться с гор. Скафлок шагал рядом с Фредой, не говоря ни слова, но часто поглядывая на нее.

Она была моложе его, во всей ее фигуре, долгоногой и узкогрудой, еще чувствовалась милая неловкость подростка. Фреда шла, высоко закинув голову, и ее блестящие волосы, казалось, звенели в лунном свете, но Скафлок подумал, что на ощупь они, верно, очень мягкие. Когда они начали спуск по крутому склону, он поддержал ее, и маленькая ручка Фреды словно утонула в его мозолистой ладони.

Неожиданно, когда горные кручи обступили эльфов, раздался бычий рев троллиного рога, потом другой ответил ему, потом еще один, скалы отразили эти звуки, и ветер разнес их. Эльфы замерли, насторожив уши, их ноздри расширились, а глаза вглядывались во тьму, стремясь понять, где притаились враги.

— Я думаю, они — впереди, хотят отрезать нас от кораблей, — сказал Голтан.

— Худо дело, — откликнулся Скафлок, — но еще хуже придется нам, если мы будем спускаться по ущелью, тогда нас смогут обстрелять со скал. Нам надо обойти его.

Он протрубил тревогу в свой рог. (Такие огромные витые рога когда-то впервые изготовили эльфы, и они все еще были у них в ходу, хотя люди разучились их делать с начала бронзового века.) Потом, обращаясь к Фреде и Асгерд, сказал:

— Боюсь, нам придется еще раз драться. Мои воины защитят вас, если вы не станете произносить те имена, которые вредят им. В противном случае, они вынуждены будут бросить вас, и тролли вас достанут своими стрелами.

— Плохое это дело — умереть, не воззвав к Небесам, — ответила Асгерд. — Однако мы будем послушны.

Скафлок, засмеявшись, положил руку Фреде на плечо.

— Что же нам остается, как не победить, если мы будем сражаться за таких красавиц?

Он приказал двум эльфам нести девушек, когда они двинулись чересчур быстро, а остальным — прикрывать их щитами. Сам он возглавил колонну воинов, которая начала переваливать через горный гребень к морю.

Эльфы, легкие на ногу, двинулись вперед, перепрыгивая со скалы на скалу, только кольчуги звенели да оружие сверкало в лунном свете. Но вот они увидели троллей, толпы которых чернели в бледном свете звезд. Эльфы издали боевой клич, ударили мечами о щиты и ринулись на врага.

Скафлок попытался примерно оценить силы троллей: выходило, что на каждого его воина приходится по шесть неприятельских; если Иллред сумел так быстро собрать эту орду, как же, должно быть, велики его главные силы.

— Что ж, — воскликнул Скафлок, — каждому из нас придется убить по шесть троллей!

Эльфийские лучники дали залп по врагу. Неповоротливым троллям было не уйти от туч стрел, которые, затмевая луну, сыпались на них. Многие полегли на месте. Но, как обычно, слишком много стрел, не причинив вреда, попало в скалы или застряло в щитах; и вскоре колчаны эльфов истощились.

Эльфы бросились врукопашную. Закипела ночная битва. К звездному небу несся рев троллиных рогов и пенье эльфийских труб, волчий вой троллей и ястребиные клики эльфов, гром секир об эльфийские щиты и звон мечей о шишаки троллей.

Секира и меч! Копье и палица! Разбитый щит, расколотый шлем, пробитая кольчуга! Реки красной крови эльфов мешались с потоками зеленой холодной крови троллей! А над головами бойцов сполохи плясали пляску смерти.

Среди двух сражающихся станов маячили две высокие фигуры, почти не отличимые друг от друга. Секира Вальгарда и меч Скафлока прорубали кровавые следы в свалке рукопашной битвы. У воющего берсерка от ярости на губах выступила пена. Скафлок дрался молча, хотя и не менее яростно, слышно было только его тяжелое дыхание.

Тролли лезли со всех сторон, в этой давке мало толку было эльфам от их быстроты и ловкости, зато троллям пригодилась их сила. Скафлоку начало казаться, что на месте каждой оскаленной рожи, которая падала после его ударов, из окровавленного снега вырастают две новые. Он сражался без передышки, сражался, не отступая ни на шаг, его рука сжимала новый щит, а по лицу тек пот и тут же застывал на морозе.

Тут к нему приблизился Вальгард. Берсерком овладело неистовство, он ненавидел все, что имело отношение к эльфам, а пуще всего — воспитанника Имрика. Они сошлись грудь ко груди, их глаза встретились, блеснув в обманчивом свете луны.

Клинок Скафлока зазвенел о шлем Вальгарда и повредил его, секира Вальгарда отсекла край от щита Скафлока. Затем Скафлок рассек незащищенную щеку врага, так что обнажились зубы. Берсерк взвыл и обрушил на щит Скафлока несколько таких ударов, что тот чуть не выпустил его, и кровь брызнула из-под повязки на старой ране.

Но Скафлок сумел дождаться ошибки Вальгарда, и когда его враг слишком далеко выставил ногу, он сразу рубанул его по икре. Вальгард был бы совершенно искалечен, если бы меч Скафлока не так сильно притупился к этому времени. И все же Вальгард вскрикнул и упал.

Скафлок бросился было добить врага, но тут точно камень разбил его шлем и поверг его на колени.

Помутившимся взором он увидел Иллреда Короля Троллей, потрясающего каменной палицей. Вальгард поднялся и занес секиру. Скафлок, превозмогая звон в ушах и боль, стальным обручем сжавшую его виски, успел отшатнуться. Секира Вальгарда вонзилась в землю. Один из эльфов, обезумев от азарта битвы, выбежал из кольца щитоносцев, чтобы зарубить берсерка прежде, чем тот высвободит оружие. Иллред ударом палицы перешиб ему шею. Вальгард вырвал секиру и обрушил ее на эльфов внутри кольца. Он не знал, опуская секиру, что этим ударом только увеличивает тяготившее его душу бремя.

Щиты сомкнулись, и Вальгард отступил перед направленными на него копьями. Скафлок пришел в себя и повел своих воинов вперед. Они двинулись, оставив своих убитых лежать на земле. Иллред тоже стал выравнивать строй своей стражи. Только Вальгард остался стоять там, где стоял, в полном одиночестве, неистовство берсерка покинуло его.

С трудом держась на ногах, залитый кровью, он глядел на тело Асгерд.

— Я не хотел этого. Видно, моя секира проклята, или это я проклят? — он закрыл лицо руками. — Да, но они мне не родичи, разве не так?

Ослабев от припадка, он присел на землю рядом с ее телом.

— Теперь осталось убить только Скафлока и Фреду, и с родом, который я когда-то считал своим, будет покончено, — бормотал он, перебирая золотые волосы Асгерд. — С твоей помощью, Братоубийца, я запросто справлюсь с этим. И Эльфриду убью, если она еще жива. Почему бы мне ее не убить? Ведь она мне не мать. Моя мать — страшилище, которое сидит у Имрика в темнице, а Эльфрида, которая убаюкивала меня колыбельными, нет, она мне не мать…

Несмотря на то, что эльфы дрались храбро, им приходилось туго. В голове отряда Скафлок своими командами собирал бойцов, строил и снова вел вперед. Его клинок сеял смерть. Ни один тролль не мог устоять перед этой стремительной сталью, и воины Скафлока начали постепенно продвигаться к морю.

Они почти пробились, но тут пал Голтан, пронзенный копьем. Скафлок сказал:

— Я стал бедней на верного друга и это сокровище мне уже не вернуть. — И он снова закричал: — За мной, Альфхейм! Вперед, вперед!

В конце концов остатки отряда прорвались сквозь строй троллей к берегу моря. Валка Мудрый, Флам Оркнейский, Хлокан Кровавое Копье и много других великих воинов погибло, прикрывая их отход, но зато те, кто выжил, добрались до кораблей. Некоторые из эльфов, спускаясь по склону, разбрасывали на виду у троллей награбленные сокровища. Это ослабило натиск, поскольку Иллред больше всего хотел вернуть утраченные драгоценности.

Оставшихся в живых эльфов хватило, чтобы заполнить половину кораблей. Остальные они сожгли с помощью огненных заклинаний. Эльфы погрузились на корабли и с трудом выгребли из фьорда.

Фреда свалилась на дно драккара, который вел Скафлок. Она увидела его высокую, окровавленную фигуру в лунном свете. Он творил рунические знаки и произносил слова, которые она не понимала. Ветер поменял направление, стал свежей, потом превратился в настоящую бурю, и вот корабли понеслись вперед под всеми парусами, так что только мачты гнулись да снасти звенели. Они летели все быстрей и быстрей, как соленые брызги, несомые ветром, как сон, как лунный свет над волнами.

Фреда потеряла сознание.