В духоте домика на колесах, нагретого за день жарким солнцем, на узкой койке Рита и Рафаэль нежно, бережно, бесшумно ласкали друг друга.
Их дети, Лайна, Марта, Фрэнки, крепко спали.
Затих весь Моргантаун.
— Голый, с замотанными ногами, ты похож на парня, каких рисуют в журналах, — Рита тихонько хихикнула. — Ноги болят?
— Это неважно.
— Но все-таки болят?
— Есть немного.
— Индейка бесподобная.
— Ты наелась?
— Конечно.
Они заснули. Ненадолго, ибо на улице еще хватало света, когда Рафаэль, чуть повернувшись, разбудил Риту.
— Какой он здоровый, — улыбнулась она.
— Вот и хорошо.
И они слились воедино.
— Мне бы хотелось остаться здесь. Пока не проснутся дети.
— Отлично.
— А ты встаешь?
— Я поспал днем.
— Завтра тебе на работу?
— Да.
— Твоя новая одежда уже высохла.
— Я видел рубашку и джинсы на бельевой веревке. Когда ты успела их постирать?
— Кровь так плохо оттиралась.
— Я уверен, что там не осталось ни одного пятна.
— Я хочу, чтобы завтра ты пришел на работу чистым и нарядным.
Рафаэль опустил ноги на пол, подождал, как бы прикидывая, не откажутся ли они служить ему, встал.
Рита повернулась на бок.
— Я насчет твоего отца… Мне его жаль. И тебя тоже. И остальных. Но это не трагедия. Ты знаешь, что я имею в виду?
— Да, — кивнул Рафаэль. — Полагаю, что да.