Смертельное Таро

Аркан XIX

Во сне Хелена вместе с уже знакомой странной женщиной стояла по щиколотку в покрытой пламенем воде. Всюду плавали чайные блюдца, бокалы и цветочные лепестки. За спинами дам полукругом возвышались четыре горящих столба, увешанных тлеющими растениями.

Дама прижимала к груди античный кувшин и улыбалась.

– Тебе предстоит встреча с пажом жезлов, моя волшебная. – Женщина подлила им под ноги огня из сосуда. – Понимаю, тебе самой эта масть ближе. Однако надеюсь, что пламя не выжжет вас обоих, хотя решение принимать тебе. Лишь об одном предостерегу: не оставляй умеренности. От трагедии тебя отделяет единственное число. Прошу, не приближайся к порогу следующего.

После этих слов дама окунула палец в кувшин и, нарисовав Хелене на лбу число 14, толкнула девушку в воду.

И сон оборвался.

По словам Пласида (сама Хелена совершенно не ориентировалась даже на небольших расстояниях от дома), путь от Мёдона до Сены должен был занять от полутора до двух часов. Хелена не знала, сколько времени прошло с тех пор, как она, одетая в белое платье с длинной вишневой мантильей, с горделивым удовольствием села в карету. Казалось, что монотонная тряска длится целую вечность. Девушка старалась отвлечься от мыслей о возможном опоздании, любуясь окрестными видами. Однако за окном почти всю дорогу тянулись унылые и однообразные оливковые поля.

Надеть одно из украшенных монистами платьев Хелена не рискнула – не до конца понимая, чего окружающие ожидают от ее амплуа ясновидящей, она боялась превратить свое появление в травестию. Ранее Хелена никогда не путешествовала в экипаже одна, было непривычно ехать в глухом безмолвии, нарушаемом лишь цоканьем копыт и редким треском камней.

Девушке вспомнились дни, когда отец брал ее на могилу матери. Он становился равнодушным ко всему, что происходило вокруг. Всю дорогу до кладбища Пласид с тоской смотрел в окно, задумчиво поджимая губы, пока дочь ерзала в неудобном траурном платье. Отказаться от поездок получилось, лишь когда детские истерики переросли в холодный взрослый отказ. Уже более пяти лет месье де Фредёр совершал эти паломничества самостоятельно.

От воспоминаний неприятно заныло в груди. Хелена потерла виски, стремясь отогнать подобные мысли. Сейчас ей не придется скучать на холодной скамейке одного из старых кварталов Пасси [8]. Не нужно мерзнуть в ожидании отца, склонившегося над крестом. Иногда к Пласиду подходил высокий седовласый мужчина в цилиндре, и Лени приходилось часами слушать их тихий разговор, переполненный долгими паузами.

«Меня ждут не мертвецы, а лодки, кавалеры и реки шампанского!» – решительно уверила себя девушка в момент, когда экипаж мягко остановился.

Место, выбранное семьей Пэти, оказалось на редкость пустынным: нигде в пределах мили не было видно ни домов, ни пастбищ, и лишь на другом берегу реки виднелись шпили собора. Равнинный участок земли, окруженный каштанами, был покрыт низкой, местами вытоптанной травой. Смесь речных запахов перекрывалась ароматом жареной дичи.

Как только лакей открыл для Хелены дверцу, до нее донеслось несколько приветственных возгласов. Повернувшись, девушка увидела, что у расстеленных на траве скатертей сидело не меньше десяти человек и еще несколько детей играли поодаль. Все вокруг громко смеялись и с аппетитом ели. От этой картины у Хелены приятно защекотало в груди.

Мадам Пэти, низкая и пышная женщина с копной светлых волос, была единственной, с кем из присутствующих девушка была отчасти знакома. Дама первая поздоровалась с Хеленой.

– О, мадемуазель де Фредёр, мы вас уже заждались! Не была ли дорога слишком тяжелой? Вам понравилась присланная карета? По мнению многих, она обошлась непомерно дорого, но мы с мужем подумали, что вполне можем себе это позволить.

– Доброго дня, мадам. – Хелена невольно поморщилась от сумбурного щебета. – Благодарю, все чудесно. Просто немного устала.

– Я знаю, что вас взбодрит! Ничто не помогает от утомления так действенно, как пара бокалов хорошего вина! – Мадам Пэти прикрылась веером и перешла на заговорщический шепот. Хелене пришлось сильно нагнуться, чтобы услышать его. – Ваше гадание Джозетте произвело настоящий фурор! Ее мужу, дабы избежать скандала, пришлось подарить ей кольцо с бриллиантом. Не таким роскошным, как мой самоцвет… – Женщина потянула к собеседнице изумрудный кулон размером с яйцо. – Но все же чудесное украшение, поверьте!

– То есть она спрашивала про любовницу только ради подарка? – Хелене вспомнилось ее падение в обморок от перенапряжения. Кажется, оно того не стоило.

Мадам Пэти рассмеялась.

– Нет, ну что вы! Отныне ту женщину не примут ни в одном доме. Однако пойдемте, я представлю вас собравшимся.

Когда мадемуазель де Фредёр подвели к компании, девушка почти физически ощутила на себе множество заинтересованных взглядов. Мужчины разглядывали ее с усмешкой, на лицах дам читался почти алчный интерес или, наоборот, страх соперничества. Хелена оказалась в центре всеобщего внимания.

Она еще не успела толком всех поприветствовать, как со стороны реки донеслось несколько женских выкриков:

– Провидица! Эй, провидица, сейчас лодка отойдет, бегите к нам!

– Маменька, ну скажите ей, что мы уже отплываем!

Выражение лица мадам Пэти стало восторженным. С обещанием продолжить разговор позже она приказала одному из слуг помочь Хелене сесть в лодку.

Сердце девушки забилось быстрее: к берегу было привязано судно наподобие ладьи, украшенное цветами по линии борта. Помимо гребцов, на деревянных скамьях уже сидели несколько девушек в пестрых платьях. Две из них почти втащили Хелену за руки, после чего лодка наконец отчалила.

– Так вы и есть провидица? Приятно видеть вас в нашем кругу!

Девушка, которая обращалась к ней, немного откинулась назад. Остальные сидели, повернув колени в сторону Хелены, что делало ее негласным лидером маленького общества.

– Мое имя Камилла Пэти, рада встрече. – В знак приветствия к юной провидице потянулась рука в перчатке.

– Хелена де Фредёр, взаимно.

В облике Камиллы все говорило о том, что она относится к светскому кругу: пышное платье цвета мадженты, драгоценные серьги, ниспадающие по плечам золотисто-медовые локоны. Она дружелюбно улыбнулась Хелене, но в ее взгляде читалось легкое недоверие.

Остальные девушки были примерно одного с мадемуазель де Фредёр возраста. Сначала ей показалось странным отсутствие знакомых лиц. Но потом Хелена сообразила, что все они – дочери нуворишей, из-за чего в те дома, где она регулярно бывает, им доступа нет, несмотря на дорогие наряды.

Сам господин Пэти, на чьи деньги был организован кутеж, внезапно разбогател около семи лет назад, когда заложил все имущество и удачно купил акции одной табачной фирмы. Сейчас его семья мертвой хваткой держалась за обретенное богатство.

– К слову, провидица, а вы что же, приехали без сопровождения? – В голосе Камиллы слышалось искреннее недоумение. – Вы разве ведьма-суфражистка?

– У отца сегодня заседание, так что он бы не смог поехать со мной. А отпустил он меня из-за обещания мадам Пэти, что она будет за мной приглядывать.

Камилла рассмеялась.

– Ну, если к вам приставили маменьку, то беспокоиться не о чем. Со своей внимательностью она бы и беса при встрече не узнала! К слову, мы так наслышаны о вас, не погадаете ли нам всем? – В голосе девушки звучал шутливый вызов. – Скажите, что нас ждет на сегодняшней прогулке?

– О некоторых вещах лучше не знать заранее, – уклончиво ответила Хелена, – но советую быть осторожнее с напитками. Рискуете что‑нибудь подпалить, – добавила она наобум.

Дамы недоуменно переглянулись, но ничего не ответили.

– Хотела сказать, мадемуазель провидица, – подала голос одна девушка, – я недавно видела вашу шляпку в «Красном экране», она мне очень понравилась!

Услышав близкое сердцу название, Хелена оживилась. Поправив плоскую соломенную шляпу с лентой, она с самодовольством ответила:

– Благодарю. Сама в нее влюбилась, как только увидела. Приказала своей камеристке не возвращаться без этой шляпы, и она объездила пол-Парижа за день. – Девушка блаженно вздохнула. – Я просто без ума от «Красного экрана». Будь моя воля, все стены в поместье обклеила бы работами Ворта.

– Ах, Ворт! – Камилла всплеснула руками. – Его наряды такие очаровательные, сама теряю голову! Я уже объявила родителям, что хочу его платье на Рождество. Как же чудесно, что существуют такие интересные и пестренькие журналы, как «Красный экран»! Помню, когда открыла однажды «Моду» [9], чуть не умерла от тоски!

– Соглашусь, – мягко улыбнулась Хелена, – помню, там была какая‑то писанина Оноре… Больё [10], кажется? Я прочитала несколько строчек и так утомилась, что уснула прямо за столом. Считаю, чем больше рисунков, тем лучше. Все эти длинные скучные тексты пусть оставят для газет.

В подтверждение умной мысли девушки одобрительно закивали. Камилла вполне искренне отметила, что Хелена «оказалась очень даже миленькой», а после разговор окончательно превратился в бессмысленный щебет о платьях, лентах и кружевах. Все эти юные дамы имели общие интересы и схожий в своей узости кругозор.

Солнце еще не достигло зенита, и водная гладь искрилась золотом. В голове мадемуазель де Фредёр ощущалась приятная легкость, и спустя какое‑то время она блаженно закрыла глаза, перекинув волосы на плечо.

– Какие хорошенькие кудри, и держатся отлично! Тяжело было завить?

– Я их никогда не завиваю. – Не любившая чужих прикосновений, Хелена уклонилась от тянувшейся к ней Камиллы.

– Не верю, дайте потрогать! – Камилла потянулась к прическе мадемуазель де Фредёр.

– Не трогай, испортишь прическу! – раздался другой голос.

– Я только локон один, мне же интересно!

Остальные юные особы, оживившись, стали вертеться, некоторые даже пробовали привстать. Лодка закачалась сильнее, кто‑то из гребцов безуспешно попытался осадить девушек. Корма предательски накренилась, и Хелена почувствовала, как ткань платья скользит по сиденью. Она попыталась нащупать точку опоры. Пальцы Хелены сжались, и сердце упало куда‑то вниз – в кулаке у нее был только смятый цветок.

Уже в следующую секунду она оказалась в воде.

Хелена умывалась над гранатовой чашей, дрожь волнами бежала по телу. Посмотрела в зеркало – все старания без толку. Едва сдерживая слезы, она вновь и вновь проводила по коже ладонями.

Липкие алые пятна повсюду. Красные сгустки тянулись за пальцами и лишь сильнее пачкали лоб, нос и губы.

Едва стоя на ногах, Хелена в отчаянии посмотрела на свое отражение. Но увидела только незнакомую рогатую женщину:

– Просто ты не умеешь останавливаться, провидица.

Когда девушка очнулась, то увидела десятки размытых силуэтов у себя над головой. Подняться ей не удалось. Голова вновь сильно ударилась о землю, и Хелена закашлялась, выплевывая остатки воды.

– Мадемуазель? Мадемуазель, как вы себя чувствуете?

Хелена несколько раз моргнула, и белесое марево слегка прояснилось. Она повернулась, но уже не пыталась встать.

Над ней нависал разрумянившийся юноша с миловидным лицом и светлыми кудрями, столь же мокрыми, как и у нее самой. В руке он держал трость с позолоченной львиной мордой.

Когда их взгляды пересеклись, он смахнул с лица капли воды и улыбнулся.

– Вы очнулись? Я рад.

– Очнулась? Слава Господу, мадемуазель, вы нас перепугали до смерти! – послышался где‑то недалеко голос мадам Пэти. – Ах, какое несчастье, какой позор, вы едва не утонули по нашей вине!

– Вы слышали под водой что‑нибудь? – непринужденно спросила Камилла.

– Милли! Как ты можешь беспокоиться о таких вещах?

– Маменька, а что такого? – Блондинка склонилась над Хеленой вслед за остальными. – Извините, что случайно столкнули вас с лодки, мы ненароком. – Она вновь повернулась к матери: – И вообще, ее спас мой брат, поэтому наша семья уже искупила вину!

Камилла продолжала безостановочно говорить, но Хелена ее уже не слушала. Она все не могла отвести смущенный взгляд от незнакомого юноши. Девушке не хватало воздуха, приходилось дышать очень часто. Внезапно ей стало неудобно лежать, захотелось вскочить и убежать подальше. Но душевных сил не хватало, чтобы хотя бы зажмуриться. От осознания нелепости своего вида Хелена почувствовала едкий стыд.

Повисшее между молодыми людьми молчание стало нестерпимым. Юноша улыбнулся и подал девушке руку.

– Мое имя Эмиль Пэти, мадемуазель.

Как выяснилось позже, Эмиль, брат-близнец Камиллы, первым бросился в реку и успел перехватить де Фредёр до того, как ее потянуло на глубину. Главным предметом обсуждений сразу же стала его прекрасная подготовка к будущей военной службе. Делая упор на героизме сына, месье и мадам Пэти в разговорах обходили стороной шалость дочери. Брат с сестрой в это время беззаботно искали теплые пледы.

Хелена осталась сидеть на берегу, обхватив руками замерзшие плечи. Ранее уложенные пряди волос теперь завивались в неопрятные кольца. Мысленно девушка утешалась тем, что не наносила макияжа – она могла бы выглядеть в разы хуже.

День был бесповоротно испорчен: попытка богемного отдыха чуть не закончилась трагедией, а новую шляпку унесло в реку. Мечта оказаться в центре внимания пусть и исполнилась, но совершенно не так, как хотелось Хелене.

На ее плечи упал теплый плед.

– А я первая предложила пледы сегодня взять. Эмиль, помнишь же, как я об этом говорила? – продолжала щебетать Камилла. – Видите, провидица, по вашим стопам иду, скоро станем вдвоем будущее предсказывать! Вы уже успели познакомиться с моим братом?

– Можно и так сказать, наверное, – понуро отозвалась мадемуазель де Фредёр, закутавшись в теплую ткань.

– Только не говорите, что вы расстроились! – Светлые брови вопросительно изогнулись. – Это не испортит сегодняшнюю поездку. Сейчас обсохнете, и мы продолжим веселиться!

Рядом с Хеленой присел Эмиль, закутавшийся в точно такой же плед. Трость, которую девушка мельком увидела после пробуждения, была брошена рядом. В мокрой, липнущей к телу одежде он, вопреки нелепому положению, выглядел довольным и даже веселым.

– Полагаю, маменька тебе нашу провидицу уже представила? – снова влезла Камилла.

– Благодарю за спасение. – Голос Хелены звучал тише обычного, а взгляд она отвела в сторону. Ей правда хотелось выказать признательность. Только делать это в столь неподобающем виде ей было неловко.

– Не стоит благодарностей. Я ведь даже не смог вернуть вашу шляпу. Я пару раз нырял за ней, но…

– Но это же опасно! Как можно так рисковать из-за какой‑то шляпы?

– Я как‑то и не задумывался перед тем, как нырять. – Эмиль беззаботно повел плечами.

– Напоминает историю с тростью, – отметила Камилла, остававшаяся на ногах из страха испачкать платье. Она уточнила, обращаясь к Хелене: – Один юноша поспорил на нее, что мой брат не сможет спрыгнуть со второго этажа его имения.

– И как видите, мадемуазель, теперь эта трость всегда со мной. Ни разу еще об этом не пожалел!

Хелена повернулась к Эмилю, не до конца понимая, стоит ли восхититься храбростью или упрекнуть за бездумность. Он так же пристально посмотрел на нее, повисло молчание. Еще несколько секунд они просидели в неловкой тишине, но откуда‑то со спины раздался шум, и все трое почти одновременно повернулись в его сторону.

Вокруг накрытых скатертей царила суматоха. Дамы разбегались в стороны, путаясь в пышных юбках; мужчины, наоборот, пытались подойти ближе к источнику беспокойства.

– Что стряслось? – обратилась Хелена больше к себе, нежели к спутникам.

– Думаю, нам стоит пойти и выяснить. – Эмиль уже успел подняться и теперь подал руку Хелене. Его ладонь была прохладной, от соприкосновения с ней по коже девушки прошла легкая дрожь. – Нас в любом случае уже обыскались, так что лучше присоединиться к гостям.

Мадемуазель де Фредёр встала в отдалении от скопления людей. Без особого интереса она наблюдала, как близнецы семейства Пэти смешиваются с толпой. Пару минут спустя показалась Камилла, поманившая Хелену рукой, и та со вздохом направилась в ее сторону.

– Я все уже узнала! Месье Жаккар и месье Робер случайно подожгли скатерть! Один из них разлил коньяк, а другой уронил пепел от сигары прямо на пятно! Ах, так жаль, – продолжала щебетать она, когда к ним вновь подошел Эмиль, – это был очаровательный китайский шелк, родители отдали за него целое состояние! Я слышала, жучки, которые сплели эту скатерть, болеют [11], а она так быстро пришла в негодность.

– А я вас предупреждала.

– Что? Что вы сказали, я не расслышала?

– Я всех вас еще на лодке предупреждала, – громче повторила Хелена. – Или вы забыли мои слова о пожаре?

Пока Хелена договаривала фразу, восторженно-радостное выражение лица Камиллы блекло, а глаза стекленели. Минуту простояв в ошарашенном молчании, девушка прикрылась руками и громко выдохнула.

– Я не могу поверить! – Она повернулась к недоумевающему Эмилю. – Провидица об этом говорила, она предвидела, что скатерть загорится!

– Мадемуазель Пэти, вы что‑то сказали о пророчествах? – спросил кто‑то из рядом стоящих.

– Она предсказала, что скатерть загорится! – вопреки всем приличиям Камилла ткнула в Хелену пальцем.

– Неужели? – откликнулась какая‑то дама. – Господи, выходит, это не просто слухи!

Толпа обрастала новым, уже не встревоженным, но полным восторга и удивления шумом. Мадемуазель де Фредёр вновь ощутила на себе множество взглядов. Внезапно ее начало гложить чувство, что подобное внимание незаслуженно. Однако Хелена держала лицо. Надела на себя маску самоуверенного равнодушия, в то время как от волнения у нее за спиной дрожали руки.

«Возможно, я и не настоящая провидица, раз не управляюсь с собственной головой. Или везение с тем, чтобы угадывать значения снов, рано или поздно кончится, – думала она. – Но тогда я должна быть хорошей актрисой. Страшно будет лишиться всего этого».

Постепенно всеобщее волнение поутихло. В припыленных летних сумерках дети играли в петанк [12], дымок поднимался от жареной на вертелах дичи. Хелена вернулась в общество девушек с лодки, но теперь они обращались с ней куда почтительнее. Советы об одежде, жизни и любви, которые Хелена отмеряла им с легкой руки, слушали вдумчиво. Девушки повторяли их друг за другом, словно пытаясь найти в посредственных истинах сакральные смыслы.

Под радостные возгласы одна за другой откупоривались бутылки с шампанским, и с каждым хлопком от пробки крики становились все веселее. Мадемуазель де Фредёр постепенно брал хмель – она не слишком привыкла к спиртному, и теперь пьянела даже от вин. Несколько раз она искоса смотрела на Эмиля – тот успел окончательно обсохнуть и теперь красовался перед другими юношами, обращаясь со своей тростью, будто со шпагой. Наблюдать за ним было приятно: в откровенном ребячестве сквозила та легкость, которой сама Хелена не ощущала и в детстве. На миг их взгляды пересеклись, Эмиль задел одного из своих приятелей тростью. А потом заливисто рассмеялся, держась за живот.

Следующий день обещал быть ветреным – вдалеке затухало красное закатное солнце, и тяжелые багряные тучи сливались у горизонта.

Хелене казалось, что общее настроение отчего‑то ее не касается. Словно вокруг нее возник стеклянный барьер, который мешает ей прикоснуться к внешнему веселью.

«А если могло случиться так, что способности достались мне по ошибке? В этом ведь… в этом есть что‑то странное. – Невидящим взглядом девушка посмотрела на реку сквозь бокал с шампанским. – Страшно представить, сколько мне, возможно, придется заплатить за это».

– Провидица! О чем вы задумались? – Камилла принялась шутливо обмахивать ее своим веером.

Мадемуазель де Фредёр безрадостно усмехнулась и обвела поляну рукой.

– О том, насколько дорого все это стоит.

Камилла, слегка пошатнувшись, поднялась с травы и протянула Хелене руку.

– Допивайте шампанское и пойдемте танцевать! Все это не будет стоить и сантима, если мы не повеселимся вдоволь!

Хелена залпом осушила бокал, и уныние рухнуло на дно желудка вместе с шампанским. Бежали минуты, и от спиртного сознание мутнело все больше. Спустя месяцы она так и не смогла ясно вспомнить окончание того пикника, лишь отдельные образы: раскрасневшееся лицо Камиллы; гроздья винограда у обугленного края скатерти; руки Эмиля, в танце влекущие ее за собой.

Вечер стал одним из самых радостных событий того лета. Уже впоследствии мадемуазель де Фредёр пыталась воссоздать ощущение подобного беспечного задора, но ей это никак не удавалось.

Уже сидя в карете, Хелена, слегка протрезвевшая от ночной свежести, смотрела в пустоту напротив себя. Девушку знобило от тревоги, возникшей из-за всплывшей в памяти фразы.

«Вы слышали под водой что‑нибудь?» – Беззаботный вопрос Камиллы, от которого Хелену теперь бросило в дрожь.

Она закрылась руками, не в силах более упираться взглядом во тьму. И тихо прошептала, как если бы напротив нее кто‑то сидел:

– Я слышала, мне показалось, что там…

Со дна реки звучал чей‑то смех.