Смертельный выстрел

Глава 9

Шейн остановил машину у небольшого бара рядом с редакцией «Ньюс», где ему часто приходилось встречаться с Рурком. Миновав стойку и поздоровавшись с барменом, они уселись за свободным столиком в дальнем конце зала. Немедленно появившийся официант принес бурбон с водой для репортера и двойной коньяк со льдом для Шейна. Шейн пригубил коричневую жидкость и удовлетворенно кивнул.

— Будь добр, приятель: повторяй в таком темпе, в каком мы будем пить, — обратился он к официанту.

Вынув сигарету из нагрудного кармана, детектив закурил и выпустил дым через ноздри.

— Ну, Тим, к каким выводам ты пришел? — спросил он.

— Ни к каким, — репортер одним глотком осушил свой бокал. — Я вообще не могу понять, что случилось в квартире у Ларсонов. Куда пропала Дороти? Неужели, позвонив тебе, она помчалась за Ральфом в безумной надежде остановить его?

— Предварительно залив кровью всю ванную?

— Но у нее и в самом деле могло случиться кровотечение из носа. Или соседский мальчишка порезал себе палец, и она перевязывала его.

— Палец… — Шейн задумчиво отхлебнул глоток коньяка. — Если она направилась к Эймсу, то до него она не добралась. Слушай, а у них есть вторая машина?

— Нет, то есть… нет, в самом деле нет. Ральф недавно говорил об этом. Кстати, это одна из причин, по которой он решил поработать на Эймса: ему требовались деньги на вторую машину.

— А чем он занимался на службе у Эймса? Добывал скандальные новости?

Рурк пожал плечами.

— Само собой. Похоже на твою работу: везде разнюхивать и выслеживать. Шляешься по ночным клубам или собираешь слухи и сплетни в барах — все, что может пригодиться такому мусорщику, как Эймс. Я не особенно удивлюсь, если выяснится, что у Эймса было еще два-три парня, занимавшихся такой же работой. Получал он достаточно и имел возможность хорошо платить за услуги.

— Сколько?

— Ты имеешь в виду, сколько он платил своим работникам?

— Нет, сколько он сам получал?

Рурк задумчиво поскреб подбородок. К столику подошел официант и поставил новые бокалы.

— Трудно сказать, — наконец признался репортер. — У меня никогда не было собственной колонки новостей, но прикинуть можно. По самым примерным подсчетам — от тридцати до пятидесяти тысяч в год. Может, и больше.

— Следовательно, у него вряд ли могли возникнуть финансовые затруднения?

— Конечно, он сорил деньгами направо и налево, но долгов у него, скорее всего не было. Ральфу и другим ребятам он платил сущие крохи. Правда, есть еще секретарь…

— Я тут задумался над одной репликой Марка Эймса, — сказал Шейн. — По его словам, многие люди будут спать спокойнее, когда узнают, что Эймс умер. Может быть, он имел в виду, что его нежно любимый брат занимался еще и шантажом?

— Не обязательно шантажом. Эймса боялись и ненавидели многие. Он не стеснялся печатать пикантные подробности разных клубных вечеринок, которые разрушили не одну карьеру. Иными словами, в его положении и впрямь нетрудно было заниматься вымогательством, но я ни разу не слышал обвинений в его адрес. Думаю, он, наслаждался властью над многими высокопоставленными людьми. Ему доставляло садистское удовольствие наблюдать, как они со дня на день ждут появления очередной грязной истории с их участием.

— Многие люди будут спать спокойнее… — проворчал Шейн.

— Без сомнения, но какое это имеет отношение к исчезновению Дороти Ларсон?

— Черт меня побери, если я знаю. — Шейн залпом выпил свой коньяк. — Я знаю лишь, что все снова безнадежно запуталось. Может быть, здесь простое совпадение, но имеющее ничего общего со смертью Эймса. Но если Дороти не объявится в самое ближайшее время и не объяснит, где она была, то придется вплотную заняться деталями и мотивами, которые не лежат на поверхности. Например, Ральф мог тайно шантажировать какую-либо из жертв Эймса, а Эймс узнал об этом… Не веришь? Может быть, у Ральфа был иной мотив, о котором знает его жена. А, черт с ним! — Шейн с досадой ущипнул себя за мочку уха. — Не люблю строить теории на пустом месте. В конце концов, Дороти Ларсон могла отправиться ночевать к матери. Ее мать живет здесь?

— Не знаю. Григгс должен проверить всех друзей и родственников Ларсонов.

— Да, Григгс очень аккуратный и неглупый коп. Но все-таки меня что-то гнетет. — Шейн покрутил свой бокал. — Что-то, связанное с убийством в запертой комнате. Так, ерунда, — но хотелось бы понять, что именно. Потом эта кровь в ванной… Понимаешь, во мне с каждой минутой крепло подозрение, что дела обстоят не так, как кажется с первого взгляда. Не знаю, как это объяснить.

Шейн сердито потер лоб. Тимоти Рурк сидел, выпрямившись на стуле, и внимательно вглядывался в его лицо.

За годы службы у Рурка выработалось чувство глубокого уважения к «подозрениям» рыжеволосого детектива.

— Ну, Майк, — подбадривающе сказал он. — Что за подозрение?

— Я и сам хотел бы знать. Засело в голове и не отпускает. Что-то было не в порядке в кабинете у Эймса. Вернее, там чего-то не хватало. — Шейн пожал плечами, поднял голову и взглянул на подошедшего официанта. — Мне больше не приноси.

Он положил на стол банкноту. Рурк осушил свой бокал и тяжело вздохнул.

— Мне пора в офис, надо поработать над статьей, — сказал он. — Ты поедешь домой?

— Люси, должно быть, все ногти себе обкусала, дожидаясь меня. Она ведь пока ничего не знает.

Распрощавшись с Рурком возле бара, Шейн сел в машину и глубоко задумался. Прошло целых три минуты, прежде чем он включил зажигание.

Вопреки своим словам Шейн не поехал в отель, где его ждала Люси. Затормозив перед зданием полицейского управления Майами, он припарковал автомобиль на стоянке возле знака «Только для машин полиции». Он вошел через боковую дверь, свернул налево, поднялся вверх на один лестничный пролет и постучался в дверь служебного кабинета.

Сержант Григгс сидел за письменным столом и просматривал рапорты. Нахмурившись, он с явным неудовольствием посмотрел на Шейна, который опустился на ближайший стул.

— Я был уверен, что ты дрыхнешь, — кисло заметил он. — Той босоногой девице было явно безразлично, с кем спать.

Шейн добродушно усмехнулся.

— Ты все-таки лжец, — сказал он. — Разумеется, ты зашел к ней в квартиру, чтобы расспросить ее про Ларсонов, но не смог разбудить ее. Девочка крепко напилась.

— Ну как, твои ребята что-нибудь раскопали?

— Ничего, — Григгс устало махнул рукой. — Ничего хорошего. Никаких заслуживающих внимания отпечатков пальцев. Все, что нам удалось выяснить… в общем, она спешно начала укладывать веши в чемодан, но затем кто-то ей помешал, либо она почему-то передумала. Никто из живущих в доме не видел, как она уходила. Никто, черт побери, не видел, как Ральф Ларсон вошел в дом сегодня вечером и вышел с револьвером. У них, должно быть, глаза на заднице растут.

— Как насчет родственников и близких друзей Ларсонов?

— Ларсон утверждает, что у них нет родственников в городе. Этот парень либо отличный актер, либо он совсем помешался. Похоже, исчезновение жены беспокоит его в сто раз больше, чем какое-то обвинение в убийстве, — Григтс желчно усмехнулся. — До него так и не дошло, что ему грозит электрический стул. Этот молодой идиот гордится своим подвигом.

— Вы уже получили акт медэкспертизы по Эймсу?

— Да. Он где-то здесь, вместе с показаниями свидетелей, — Григтс быстро просмотрел листки. — Ничего интересного; а какого дьявола ты ожидал? Эймс мертв. Убит пулей из револьвера тридцать восьмого калибра, которая прошла сквозь сердце. Баллистики подтвердили, что пуля выпущена из револьвера Ларсона, который ты у него отобрал. Смерть наступила мгновенно, примерно за полчаса до осмотра тела. Необычных отпечатков пальцев в кабинете не обнаружено. Все. Дело можно было закрывать, Ральфа Ларсона сажать в камеру по обвинению в убийстве первой степени, но тут его проклятая жена исчезает, предварительно залив кровью всю ванную.

— Это ее кровь? — с интересом спросил Шейн.

— Откуда я знаю? Когда найдем ее, тогда и сравним. Типично женская выходка: запутать уже оконченное дело. Сначала подтолкнула мужа к убийству, а потом удрала и спутала нам все карты.

— Женщины — они все такие, — сочувственно заметил Шейн. — Понятия не имею, к чему мужчинам иметь с ними дело? Без них мир был бы гораздо проще.

— Не спорю, Майк, но откуда бы в таком случае брались дети?

— Об этом я не подумал. Послушай, ты вроде бы говорил, что показания свидетелей у тебя?

— Да. Впрочем, ты их уже слышал.

— Можно взглянуть на показания Шустера? — спросил Шейн. — Меня там интересует одно место.

— Адвокат из Нью-Йорка? Сейчас посмотрим.

Григгс перелистал бумажки, извлек два скрепленных листка и протянул их детективу.

Шейн быстро просмотрел первую страницу, перешел ко второй и остановился, перечитывая абзац в самом конце. Затем он медленно кивнул, возвратил листки и задумчиво ущипнул себя за мочку уха. Григгс недоуменно, но с интересом наблюдал за ним.

Им ни разу не приходилось совместно работать над делом; к тому же у Григгса, как у истинного полицейского, выработалась стойкая профессиональная неприязнь к частным детективам. Но сержант был отлично осведомлен о длинном списке ошеломительных успехов Шейна. Многие из дел, удачно проведенных Шейном, расследовались на территории его полицейского участка, а Григгс был не из тех, кто с ходу отвергает чужую помощь.

— Тебе удалось найти что-то, что я пропустил? — проворчал он.

— Не знаю, — ответил Шейн. — Меня постоянно тревожит какая-то деталь, и я вот-вот вспомню ее. Давай посмотрим показания Ральфа Ларсона.

Григтс молча вынул листки и передал их детективу. Шейн снова быстро пробежал глазами отпечатанные строчки и остановился на последней части признания убийцы. Вздохнув, он положил листки на стол и взглянул на Григгса.

— Похоже, мы оба кое-что упустили, — сказал он. — Где сейчас находится тело Эймса?

— В морге. Оттуда его заберет семья, когда придет срок похорон. Шейн наклонился вперед.

— Ты умный парень, сержант. На твоем месте я бы потребовал провести патологоанатомическую экспертизу.

— Посмертное вскрытие? За каким дьяволом? Мы прекрасно знаем, отчего он умер и в какое время.

— Разве?

— Ты что, совсем очумел? Ты же сам там присутствовал. Ты — наш главный свидетель.

Шейн откинулся на спинку стула, полуприкрыв глаза.

— Мы знаем, что Ральф Ларсон выстрелил ему в сердце из револьвера тридцать восьмого калибра, — сказал он. — Это случилось примерно за минуту до того, как я ворвался в комнату. По заключению медицинского эксперта, смерть наступила мгновенно. Сколько времени прошло между выстрелом и началом обследования?

— Ты и сам должен помнить. Минут двадцать, максимум — полчаса. Между прочим, согласно твоим же показаниям.

— Проверь их, если хочешь, но, по-моему, я сказал так: мне показалось, что он мертв, но близко я не походил. Я взял у Ральфа револьвер, и в эту секунду ворвались копы. Гриффин сразу же взял меня на прицел, а Пауэрс осмотрел тело. А ведь Пауэрс новичок, сержант, он мало что смыслит. Если разобраться, то единственным человеком, подходившим близко к трупу до прибытия медэксперта, был Пауэрс. Я не хочу его ни в чем упрекнуть, но опыта у него маловато. Важно было точно определить состояние Эймса именно в тот момент, а этого никто не сделал.

— К черту! — взорвался Григгс. — Ты что, хочешь мне доказать, будто Эймса могли убить раньше?

Шейн энергично кивнул.

— Поэтому я и хочу, чтобы ты распорядился о патологоанатомическом обследовании.

— Катись к дьяволу! — бушевал Григгс. — Пуля тридцать восьмого калибра, в самое сердце! Что тебе еще нужно?

— После выстрела прошло целых полчаса, — напомнил Шейн. — Осмотр был проведен поверхностно, и это можно понять. Все, что мы знали… вернее, думали, что знаем, это время и способ убийства. У медэксперта не было веских оснований, чтобы вдаваться в подробности. Но теперь я убежден: посмертное вскрытие необходимо.

— Надо мной будет смеяться все полицейское управление!

— Может быть. Но с другой стороны, у тебя есть шанс прослыть одним из самых сообразительных копов во Флориде. Давай на минутку отвлечемся от загадочного исчезновения Дороти Ларсон, брошенного чемодана и следов крови в ванной, — быстро продолжал Шейн. — Давай отбросим мистику и взглянем на показания Шустера и Ларсона.

Он повернул листки текстом к Григгсу.

— Сначала прочти показания Шустера, предпоследний абзац на второй странице. Там сказано: «Я вернулся в свою комнату и закрыл дверь». А теперь начало последнего абзаца: «Я услышал сильный шум внизу, затем кто-то пробежал по коридору». Так?

Григгс, нахмурившись, прочел написанное и кивнул.

— Дверь в комнату Шустера находилась в конце коридора, — подчеркнул Шейн. — Он услышал, как Ральф бежит по коридору. Не логично ли будет предположить, что Уэсли Эймс тоже слышал шум и крики?

— Вероятно. Никто и не говорит, что он не слышал. Правда, он уже не мог ничего подтвердить.

— За него кое-что подтвердил сам Ларсон. Прочитай конец его показаний: «Он сидел в своем кресле, смотрел на меня и не говорил ни слова, даже в тот момент, когда я прицелился в него». Тебе это о чем-нибудь говорит?

— Вероятно, он был очень хладнокровен. Вспомни: за полчаса до этого он смеялся Ральфу в лицо в ответ на угрозы.

— Я-то помню, — мрачно сказал Шейн. — Одно дело — смеяться в лицо безоружному человеку, и совсем другое — сидеть в кресле и не делать ни одного движения, когда тебе собираются влепить пулю в сердце.

Подумай об этом. Полчаса назад он попросту вышвырнул Ларсона из дома, не испугавшись его угроз, но угрозы-то он запомнил, верно? О'кей. Через полчаса он слышит шум и крики внизу… Ральф Ларсон кричит, поднос падает, шаги в коридоре приближаются к его кабинету. Что же он делает? Ничего. Он даже не поднялся с кресла. Сидел, молчал, улыбался… и в результате получил пулю в сердце. К какому выводу можно прийти?

— Может, его накачали наркотиками, или что-нибудь в этом роде? — предположил Григгс.

— На столе стояла чашка с остатками кофе, — напомнил Шейн. — Само собой, никто и не подумал направить на анализ ее содержимое. Если он находился под действием наркотиков, то посмертное вскрытие быстро докажет это. Я хочу лишь сказать, сержант, что некоторые вопросы пока что остаются без ответов. И если к тому моменту, когда представитель защиты в суде потребует доказательств, у тебя будут точные ответы, то ты не прогадаешь.

— Хорошо, — медленно сказал Григгс. — Похоже, ты дал мне верный совет. В любом случае это никому не может повредить…

Григгс встал и протянул руку.

— Если вскрытие обнаружит что-нибудь интересное, я сразу же позвоню тебе, — великодушно добавил он.

— Спасибо, сержант, — сказал Шейн. — Сам понимаешь, я заинтересован в успехе расследования. Звони мне в любое время.

Они обменялись рукопожатием. Григгс вновь сел за стол, а Шейн вышел из полицейского управления и направился к стоянке для служебных машин.