Смерть героя

Одиннадцать лет, как повержена Троя,[305]—

И мы, старики (иным уж под сорок),

В солнечный день сошлись на валу крепостном,

Пили вино, толковали. А в пыльной траве

Ящерицы суетились и стрекотали кузнечики.

Кто показывал старые раны.

Кто вспоминал, как горела от жажды гортань

И сердце стучало под грохот сраженья,

Кто вспоминал о нестерпимых страданьях;

Седы волосы были у всех

И угасли глаза.

Я поодаль сидел,

В стороне от речей их и воспоминаний, —

И услышал, как двадцатилетний юнец

С нетерпеньем, с досадой подруге сказал:

– Да пойдем же! Ну, что ты заслушалась их?

Мало слышала ты стариков?

Не довольно с тебя болтовни об Ахилле, о Трое?

И зачем они вечно твердят

О распрях забытых, о скучных давних боях,

Для чего повторяют имена мертвецов,

Которых мы и не знали?

И увлек ее прочь

И она оглянулась, смеясь

Всему, что о нас говорил он с презреньем,

Но слов уже не было слышно.

Я думал

О несчетных могилах вкруг разрушенной Трои,

И о всех молодых и красивых, обратившихся в прах,

И о долгих терзаньях, и о том, как все это было напрасно.

А тут те же речи мне в уши стучали.

Словно ржавый клинок ударял о клинок.

А двое

Уходили все дальше

И на ходу целовались,

И смех доносился веселый.

Я поглядел на запавшие щеки,

На глаза, что смотрели устало, и седые виски

Стариков, окружавших меня, – им было под сорок, —

И тоже пошел от них прочь,

Сожаленьем и скорбью бессильной терзаясь.