Смерть мисс Мак-Джинти

Глава 3

Через минуту Пуаро глубоко вздохнул и поднялся с кресла.

— Мы рассмотрели первый возможный мотив убийства, — сказал он. — Давайте теперь разберем другие гипотезы! Были ли враги у миссис Мак-Джинти? Опасалась ли она кого-нибудь?

— Как будто нет.

— А что говорили соседи?

— Немногое. Не думаю, чтобы они скрыли от нас что-либо существенное. По их словам, миссис Мак-Джинти была не очень общительной. Она всех знала, но ни с кем не поддерживала дружеских отношений.

— Долго ли она жила в Бродхинни?

— Двадцать лет.

— А где она жила предшествующие сорок лет?

— Это хорошо известно. Она была дочерью фермера в Девоне и до Килчестера долго жила со своим мужем в Илфранкоме. Муж ее был добрым малым и не засиживался в питейном заведении. Вообще это были вполне порядочные люди, которым нечего было скрывать!..

— И, однако, миссис Мак-Джинти была убита!

— И, однако, она была убита.

— Она ладила со своей племянницей?

— Кажется, да.

Пуаро почесал кончик носа.

— Дело было бы намного менее сложным, сказал он, — если бы миссис Мак-Джинти была не миссис Мак-Джинти, если бы в ее жизни была тайна, если бы она была женщиной с прошлым!

— Ну, конечно!.. Только она была миссис Мак-Джинти, порядочной женщиной, не очень образованной, которая держала пансион для жильцов и нанималась на тяжелую домашнюю работу. Таких женщин во всей Англии тысячи.

— Но не всех же убивают!

— Вы правы.

— Почему же все-таки убили миссис Мак-Джинти? Мы отвергаем ответ, который представляется очевидным. И что же нам остается? Убила племянница? Маловероятно. Кто-то посторонний? Сомнительно. Постараемся придерживаться фактов. Каковы же они? Убили старую приходящую прислугу. Арестовали и осудили ее мнимого убийцу, робкого и странного молодого человека. Ну, вот! На каком же основании арестовали Джеймса Бентли?

Спенс удивленно посмотрел на Пуаро.

— Против него были улики. Я же вам говорил…

— Знаю. Но были ли они, дорогой Спенс, подлинными или подстроенными?

— Подстроенными?

— Объясняю. Предположим, что Джеймс Бентли невиновен. Что же касается улик, на основании которых его осудили, то здесь есть две возможности: улики эти могли быть сфабрикованы, чтобы поставить под удар Бентли, или же они подлинные, но ничего не доказывают, и в таком случае Бентли жертва стечения обстоятельств Спенс покачал головой.

— Вижу, куда вы клоните.

— Ничто не позволяет нам утверждать, — продолжал Пуаро, — что улики эти сфабрикованы, но ничто не доказывает и обратного. Деньги были спрятаны вне дома, причем в таком месте, которое легко обнаружили. Прятать их в комнате Бентли было бы глупо, это удивило бы полицию. Убийство было совершено во время обычной прогулки Бентли. У него на рукаве нашли следы крови. Как знать, может быть, кто-то задел его в темноте, чтобы была такая улика?

— Мне кажется, мистер Пуаро, что вы заходите слишком далеко!

— Вполне возможно, но это необходимо, если мы хотим разобраться во всем… Ибо, дорогой Спенс, есть одна вещь, которую вам надо хорошенько усвоить! Если миссис Мак-Джинти — заурядная бедная прислуга, то ее убийца должен быть необычным человеком. Это само собой разумеется! В таком деле интерес представляет не жертва, а убийца. В большинстве же преступлений все наоборот. Допрашивать надо мертвеца, свидетельствовать должен он. Когда известно, как он жил, кого любил и кого ненавидел, не-трудно назвать имя убийцы. Здесь наоборот! Кто убил миссис Мак-Джинти? Почему ее убили? А узнаем мы это, не изучая жизнь миссис Мак-Джинти; к истине нас приведет сама личность убийцы. Вы согласны?

Спенс, слушавший Пуаро с некоторым скептицизмом, ограничился осторожным ответом:

— Кажется, да.

— Чего же хотел убийца? — продолжал Пуаро. — Избавиться от миссис Мак-Джинти… Или избавиться от Джеймса Бентли? По-моему, это один из тех вопросов, которые надо выяснить в первую очередь. Убийство привело к одной явной жертве. Но нет ли здесь другой которая и окажется истинной? В этом надо разобраться.

Спенс сомневался.

— Вы действительно думаете, — спросил он, — что кто-то убил бедную совершенно безобидную женщину только для того, чтобы повесили невиновного?

— Нельзя приготовить омлет, не разбив яиц, — заметил Пуаро. — В данном случае омлет — это Джеймс Бентли. Расскажите мне о нем!

— Это не потребует много времени. Его отец был врачом, он умер, когда мальчику исполнилось девять лет. Бентли получил хорошее среднее образование; на военную службу не призывался, так как у него не все в порядке с легкими; во время войны работал в каком-то министерстве. Мать буквально дрожала над ним, пока была жива.

— Вот здесь гораздо больше возможностей, чем в истории миссис Мак-Джинти, — заявил Пуаро.

— Вы так думаете?

— Пока что, дорогой Спенс, я ничего не думаю. Я только говорю, что наше расследование может пойти по двум различным путям и что нам нужно как можно скорее определить, какой из них правильный.

— С чего вы собираетесь начать, мистер Пуаро? Быть может, я в состоянии вам помочь…

— Прежде всего я хотел бы поговорить с Джеймсом Бентли.

— Это легко устроить. Я поговорю с его адвокатом.

— Затем я отправлюсь в Бродхинни. Используя ваши записи, я вновь проведу там расследование, которое вы уже проводили…

— На тот случай, если что-то от меня ускользнуло, — заметил Спенс, принужденно улыбаясь.

— Вернее на тот случай, если какая-то деталь предстанет передо мной в ином свете, чем перед вами, — поправил его Пуаро. — У разных людей разная реакция на одни и те же вещи. Как-то в Льеже я нашел, что один богатый бельгийский финансист чем-то похож на чайник. Это «сходство», которое никто до меня не заметил, имело для него самые плачевные последствия. Но не будем отвлекаться. Я намерен последовательно исключить все пути поиска, о которых мы только что говорили, кроме одного — единственного, правильного пути. Итак, я еду в Бродхинни. Есть ли там приличная гостиница?

— Есть там гостиница «Три утки», которую я вам не рекомендую, и гостиница «Ягненок» в Куваллоне, в трех милях от Бродхинни. В самой деревне имеется семейный пансион, если можно так назвать старый деревенский дом, в котором живет молодая семья, принимающая постояльцев. Не думаю, что там предоставят вам современный комфорт…

— Ничего не поделаешь, — заметил Пуаро. — Придется с этим мириться.

— Не знаю, за кого вы будете выдавать себя там, — продолжал Спенс. — Можно было бы сказать, что вы оперный певец, сорвавший голос и нуждающийся в отдыхе. Это выглядело бы весьма правдоподобно…

Пуаро выпрямился.

— Никоим образом! — заявил он. — Я — Эркюль Пуаро и поеду туда под своим собственным именем.

На лице Спенса отразилось некоторое сомнение.

— Вы считаете, что это разумно?

— Это необходимо. Не забывайте, дорогой друг, что у нас мало времени! Мы должны быстро достичь цели. Что нам известно? Ничего. Но нам следует прикинуться, что мы многое знаем. Я — Эркюль Пуаро, великий и единственный Эркюль Пуаро. И я не удовлетворен приговором, вынесенным по делу об убийстве миссис Мак-Джинти. Очевидно, потому, что я, располагая определенными доказательствами, догадываюсь об истине. Пусть люди так думают. Это нам только на руку! Вы сомневаетесь?

Спенсу ничего не оставалось, как согласиться.

— Одно лишь мое присутствие, — продолжал Пуаро, — вызовет у людей определенную реакцию. И я намерен наблюдать за ними. Это, несомненно, будет весьма поучительно!

— Действуйте осторожно, мистер Пуаро, не нужно слишком рисковать. Я не хочу, чтобы с вами что-нибудь случилось!

— Но, если со мной что-то случится, — возразил сыщик, — разве это не докажет вашу правоту?

— Докажет, — смущенно ответил комиссар. — Но я не хочу, чтобы она была доказана такой ценой!