Смерть Сталина. При чем здесь Брежнев?

Глава 3. Были ли у И.В. Сталина «двойники»?

На этот вопрос впервые ответил утвердительно А. Владыкин-Бескудников, который, ссылаясь на Д. Волкогонова, утверждал, что в секретной службе разведки и контрразведки И. Сталина был создан специальный «отдел двойников»:

«Каждый человек, привлеченный для работы в этот отдел, строго специализировался на выполнении определенных функций: для посещения театров, для встреч с высокопоставленными зарубежными деятелями, для присутствия на парадах и других массовых мероприятиях. Лже-Сталин много лет боялся показываться на людях. Так, по праздникам в конце тридцатых годов на мавзолее Ленина среди руководителей партии и правительства часто стоял, изображая Сталина, винницкий бухгалтер Евсей Лубицкий»[62].

О двойнике № 1 Е. Лубицком написано немало, но уж как-то очень «глухо». Так, знаток и серьезный исследователь «кремлевских тайн» Н. Зенькович безо всяких комментариев поместил в одной из своих книг заметку «О сталинском двойнике», опубликованную в газете «Шуйские известия» Ивановской области (№ 6,1991 г.), в которой говорится:

«…После убийства в конце 1934 года члена Политбюро Сергея Кирова Сталин приказал службе безопасности найти человека с абсолютно похожей на него внешностью. Выбор остановили на бухгалтере-еврее с Украины Евсее Лубицком, которым на одной из дач недалеко от Москвы занялась целая команда косметологов, портных и парикмахеров. После «доводки» дублера эти люди были уничтожены. Сталин также отдал приказ ликвидировать семью Лубицкого.

Впервые Евсей Лубицкий сыграл роль Сталина на встрече с делегацией шотландских шахтеров, никогда не видевших до этого живого Сталина. Гораздо труднее было обмануть персонал Кремля и сотрудников МИД СССР. Но и здесь двойник выполнил свою миссию отлично.

В 1952 году Лубицкий был арестован и отправлен в один из сибирских лагерей. После смерти Сталина его освободили, незадолго до его кончины…»[63]

На жесткость по отношению к родственникам и персоналу, который «доводил» очередного «двойника» до нужной кондиции, пишет и А. Владыкин-Бескудников, фрагменты его «исследований», скорее всего, и попали на страницы районной газеты. Иначе откуда редакция газеты могла почерпнуть эти сведения? Странно, однако, то обстоятельство, что Н. Зенькович привел этот фрагмент из «Шуйских известий», а не обратился к «первоисточнику», который, опять же со ссылкой на Д. Волкогонова, утверждает:

«Обращает на себя внимание жестокость, проявленная лже-Сталиным при подготовке двойников. Все, кто принимал участие в работе по доведению двойников до кондиции: портные, парикмахеры, косметологи и т. д., а также вся семья двойника, уничтожались. Как только потребность в двойнике отпадала, его отправляли в лагерь для особо опасных преступников. В живых к 1953 году остался только один Лубицкий…»[64]

Уже из приведенных фрагментов книги данного «исследователя» как-то не складывается «стройная система» выращивания двойников Сталина в своеобразном «питомнике двойников», которым являлся соответствующий отдел секретной службы безопасности Сталина. Или лже-Сталина? Действительно, если Е. Лубицкий являлся «двойником № 1», то кто такой «лже-Сталин», который его и «вырастил»? Стало быть, до Лубицкого появился некто «лже-Сталин» или «диктатор» по терминологии А. Владыкина-Бескудникова. Во-вторых, как это смог «двойник № 1» пережить Сталина (или «лже-Сталина», т. е. «диктатора»), если двойников, выполнивших ту или иную миссию (задачу), отправляли с глаз долой или попросту уничтожали? Всего, по данным А. Владыкина-Бескудникова за, без малого, двадцать лет (с декабря 1934 года по март 1953 года) было «выращено» двадцать двойников Сталина! Выходит, по одному двойнику в год, и 19 из них канули в Лету? Но при всем этом Е. Лубицкий сумел пережить самого Сталина, то есть «диктатора» или «нулевого двойника» и спокойно умереть своей смертью. Странно?

Вообще, занимательное дело читать весьма «серьезное» сочинение А. Владыкина-Бескудникова со ссылками на еще более серьезное сочинение Д. Волкогонова, особенно после того, когда убедишься, что последний в своем «знаменитом» двухтомнике ни словом не обмолвился о существовании сталинских двойников. В авторской аннотации указанного «сочинения» говорится:

«В книге приведены фотографии двадцати двойников Сталина, которые в опубликованной отечественной литературе ошибочно принимаются за Иосифа Виссарионовича.

Большинство фотографий «Вождя народов», датированных 1936 годом и позднее, изготовлялись начальником его личной охраны Власиком, который для этой цели специально обучался у молодых фоторепортеров Самария Гурария и его друга Бориса Кудиярова. В распоряжении Власика был целый отряд двойников Сталина.

Советские фоторепортеры, как правило, к съемкам «Вождя народов» не допускались. На конференцию «Большой тройки», проходившей в 1943 году в Тегеране, не был допущен ни один представитель советской прессы, именно Власик снимал эту встречу.

Среди опубликованных групповых фотографий много фальшивых, выполненных путем фотомонтажа.

При внимательном изучении опубликованных фотографий автор обратил внимание на то, что после 1934 года нет ни одной с изображением Сталина. Это обстоятельство позволило автору утверждать, что Сталин был убит осенью 1934 года и поэтому не мог принимать участие в организации «Большого террора» в нашей стране с 1935 по 1953 годы»[65] (выделено мной. — А К.).

То есть, настоящий Сталин был убит следом за С.М. Кировым и к власти пришел «кровожадный диктатор», или «нулевой двойник», который и правил страной без малого двадцать лет, скомпрометировав «светлый облик» настоящего И.В. Сталина, который, якобы, всегда выступал против кровопролития. В книге приводятся примеры истинного человеколюбия, «настоящего» Сталина:

«В ноябре 1917 года на заседании Совета Народных Комиссаров. В.И. Ленин внес предложение об аресте членов ЦК партии кадетов и предания их революционному суду. Только один Сталин голосовал против».

В 1921 году на Политбюро обсуждался вопрос о мятеже в Кронштадте. Сталин выступил против штурма, против ненужного кровопролития. «Если мятежников не трогать, они сами сдадутся через две-три недели».

Троцкий упрекнул Сталина в мягкотелости и потребовал «…выжечь каленым железом очаг контрреволюции».

Сталин понимал, что имел в виду Троцкий, и пытался спасти жен, матерей и дочерей восставших.

Летним вечером 1926 года группа работников ЦК комсомола направлялась к лифту на третьем этаже, где находился Секретариат ЦК Партии. К комсомольцам подскочил комендант охраны Трахтенберг: «Задержите лифт, товарищ Сталин идет».

Молодые люди повременили, и в кабину вошел генсек — шинель внакидку, рука в кармане полувоенного френча. «Как дела, молодежь? — бросил Сталин снисходительно-отечески».

У молодых людей до глубокой старости сохранилось в памяти впечатление от этой встречи со Сталиным.

В декабре 1927 года на XV съезде партии Сталин заявил: «Советская законность не есть пустая фраза».

Все законы страны становятся незаконными с 1 декабря 1934 года.

Выступая на курсах секретарей укомов об итогах XIII съезда партии, генсек задал вопрос:

«Какова же должна быть наша политика в отношении бывших оппозиционеров?»

И сам же ответил:

«Она должна быть исключительно товарищеской. Должны быть приняты все меры к тому, чтобы облегчить таким товарищам переход к основному ядру партии, на совместную и дружную работу с этим ядром».

В начале 1930 года С.М. Киров ночью, зимой выселил десятки тысяч лиц непролетарского происхождения не только из квартир, но вообще из города, отправил их в административном порядке в отдаленные холодные места.

Пострадали не только старухи и старики, бывшие сановники и чиновники, но, в основном, пострадала интеллигенция: музыканты и врачи, адвокаты и инженеры, научные работники и искусствоведы.

Поступок Кирова возмутил Сталина.

В 1934 году на правительственном приеме, устроенном в честь физиолога И.П. Павлова, юбиляр пожаловался Сталину:

— Несколько дней назад я работал в лаборатории вместе с американскими коллегами. Вдруг явились агенты ГПУ, забрали все бумаги со стола, несколько моих ассистентов /везли на машинах…

— Иван Петрович, — прервал Павлова Сталин, — даю вам слово, что ваши сотрудники будут освобождены и вернутся в институт. Товарищ Ягода будет наказан. — Потом он обратился к Калинину: — Михаил Иванович, вы назначаетесь председателем Комиссии по расследованию ареста сотрудников Ивана Петровича Павлова. Прошу вас досконально все изучить и освободить людей.

На этом банкете Сталин высказался публично еще раз: «Пришло время притормозить органы ГПУ, которые чересчур много на себя взяли. Пора ими заняться. Как вы считаете, товарищи?

После этих слов все, аплодируя, поднялись». Хорошие желания созрели у Сталина к 1934 году. Жаль, что реализовать их ему не удалось».[66]

Поскольку автор этих и многих других «невыдуманных» историй ссылается на труды «известных сталиноведов», как В. Успенский[67] и Э. Радзинский[68], то и вера в них соответствующая.

Более решительно за дело о «сталинских двойниках» взялся Николай Добрюха, бывший работник спецслужб, заявивший о себе, как историк-любитель, фундаментальным трудом «Как убивали Сталина» (М.: У Никитских ворот, 2007), в котором он решительно не соглашается с версией своего предшественника о том, что «истинный Сталин» был убит в декабре 1934 года. Избрав себе литературный псевдоним — Николай НАД (фамилия составлена из первых букв имени, отчества и фамилии Николая Алексеевича Добрюхи), амбициозный историк-любитель этим хотел подчеркнуть, что он возвысился: «…НАД схваткой сторон, чтобы увидеть, где находится истина»[69].

Проведя скрупулезные исследования неких первоисточников, Николай Добрюха решительно заявил, что И. Сталин был отравлен 23 декабря 1937 года, а значит, ему никак не уйти от ответственности за репрессии 37 года, от чего «отвел» его А. Владыкин-Бескудников. Именно с этой поры страной стал управлять двойник. Но это был, опять же, не Евсей Лубицкий, поскольку автор, ни на кого не ссылаясь, дает следующую справку о двойниках Сталина:

«Двойников у Сталина было несколько. Самый известный из них — Евсей Лубицкий.

Именно он не раз стоял на трибуне Мавзолея и принимал участие в переговорах с некоторыми иностранными делегациями.

Предполагается, что найти себе двойника Сталин согласился после убийства Кирова. Так украинский бухгалтер из Винницы Евсей Лубицкий стал двойником вождя.

Над образом двойника работала целая бригада специалистов. Впервые роль Сталина Евсей Лубицкий сыграл на встрече с делегацией шотландских шахтеров, никогда не видевших Сталина живым. Дебют прошел удачно… Сталин стал пользоваться двойником. Он усаживал его в кресло в собственном кабинете и тайно наблюдал, например, как приходил с докладом Ежов. Поведение ничего не подозревавшего главного чекиста доставляло Хозяину Кремля ни с чем не сравнимое удовольствие.

В 1952 году Лубицкого якобы арестовали. Остается только догадываться: за что?! После смерти Сталина Лубицкого освободили и… выслали в Среднюю Азию. Умер он в 1981 году в Душанбе.

Чтобы проверить эту интригующую информацию, я позвонил бывшему ответственному работнику ЦК КПСС историку Николаю Зеньковичу, который сказал, что в годы перестройки ЦК занимался этим вопросом, но получил весьма противоречивые ответы, один из которых говорил «да», другой — «нет»[70].

Но «уклончивый» ответ Н. Зеньковича не смутил Н. Добрюху, и он с удвоенной энергией занялся изучением истории болезни И. Сталина, где неожиданно для самого себя нашел «убийственные» аргументы, что знаменитые врачи трое суток пытались вернуть к жизни вовсе не И. В. Сталина, а его третьего двойника.

Основанием для такого заключения Н. Добрюхе послужил акт патологоанатомического исследования тела Сталина после его смерти в 1953 году. Тщательно сверив данные Акта с прижизненными особенностями анатомического строения тела вождя, Н. Добрюха пришел к решительному заключению, что докторам «подсунули» человека, удивительно похожего на Сталина, то есть двойника.

Оказывается, даже дочь Сталина Светлана Иосифовна Аллилуева, которая после войны почти не встречалась с отцом, приехав на его день рождения 21 декабря 1952 года, узнать отца не могла. Вот как с удивлением описывает она эту последнюю с ним встречу: «Странно — отец не курит. Странно — у него красный цвет лица, хотя он обычно всегда был бледен…» Еще меньше она узнала отца в том больном, которого увидела через 2,5 месяца на смертном одре: «Лицо потемнело и изменилось, постепенно его черты становились неузнаваемыми…» Именно это замечание дочери Сталина послужило основанием для следующего заключения Н. Добрюхи:

«И если в те страшные часы такое неузнавание можно объяснить тем, что любая, а тем более смертельная болезнь искажает человека до неузнаваемости, то как быть с Актом патологоанатомического обследования вождя, который… не совпал с прижизненными медописаниями подробностей его тела?!»[71]

Далее Н. Добрюха подробно описывает несовпадения отдельных анатомических особенностей тела вождя, описанных в Акте, с врачебными описаниями живого Сталина. Основной акцент этих «несовпадений» падает на отсутствие в Акте описания сросшихся пальцев на левой ноге:

«Удивляет, что при наружном осмотре покойного не обнаружено, что 2-й и 3-й пальцы на левой ноге срослись, хотя при жизни Сталина (при аресте в 1904 году и медобследованиях в 20-е годы) специально отмечалось наличие такого срастания. Причем, об операции по разделению этих пальцев нигде ни слова. Да если бы она и была — остались бы шрамы, которые патологоанатомы обязательно бы зафиксировали так же, как они фиксировали другие «достопримечательности» тела. Ноги описаны в Акте до мельчайших подробностей: «Стопы находятся в среднем положении. Пальцы правой стопы (первый и второй) слегка разогнуты. Ногти на первом и на втором пальцах стоп утолщены, коротки, сморщены, буроватого цвета. Ногти прочих пальцев стоп бледны и тонки». Ничего подобного врачи у живого Сталина не замечали. Зато, например, в «Амбулаторной истории болезни» в 1925 и 1926 годах врачи Крауз, Ферстер, Розанов, Обросов и Елистратов отмечают «сращение пальцев на левой ступне» у Сталина Иосифа Виссарионовича, 46 лет от роду.

Тело патологоанатомы описывают очень подробно: пятна, порезы, шрамы, углубления, рябины, цвет… Но вот вопрос: почему не говорится, что левая не разгибавшаяся рука заметно отличается от правой, о чем свидетельствуют многие прижизненные медобследования Сталина?! В частности, 11 августа 1926 года консультанты И. Тарасевич, Ф. Щуровский и Обросов записали в «Истории болезни»: «левая рука с периартикулярной атрофией плечевого и локтевого сустава, вследствие ушиба в шестилетнем возрасте, с последующим длительным нагноением в области локтевого сустава, которое, однако, не повлекло за собой заращения сустава…» Или: «Неполные движения в левом плечевом суставе и атрофические явления в мышцах левой руки вокруг локтевого и плечевого сустава».

Эти обращавшие на себя внимание при жизни Сталина «аномалии» левой руки отмечали не только соратники (например, Молотов) или арестовывавшая его в 1904 году полиция, но и многие исследователи, которые писали: «У Сталина было несколько серьезных физических недостатков. Один из них скрыть было практически невозможно — это плохо разгибавшаяся в плече и локте левая рука».

В Акте патологоанатомов говорится только об объеме мышц, но ничего нет о повреждении плеча и локтя: «Окружность левой верхней конечности на середине плеча 24 сантиметра, а на середине предплечья 20 сантиметров. Окружность правого плеча на этом же уровне 28,5 сантиметра, а окружность правого предплечья 21 сантиметр». «Подогнать» двойника под подобные отклонения проблем не составляет. Достаточно, как при переломе, наложить гипс, и рука «усохнет». И, если ее не тренировать, явно отстанет в объеме…

Сомнения, что вскрывали именно Сталина, основательно усиливаются, когда обращаешь внимание на щепетильность патологоанатомов в исследовании подробностей сталинского организма. Они пишут, скажем, следующее: «Кожа тыльной поверхности правой кисти со слегка розоватым оттенком, а на левой кисти с желтоватым оттенком. На коже тыльных поверхностей кистей рук рассеяны многочисленные разнообразной формы буроватые пигментные пятна величиной от булавочной головки до 0,6 x 1 см. Такого же характера пятно размером 0,6 х 0,5 см расположено близ запястья правого предплечья с наружной его поверхности. Ногти на пальцах рук с выраженной продольной исчерченностью; цвет ногтей голубоватый. Сильно выражена отслойка эпидермиса в области ногтевого валика». Трудно представить, чтобы при таком подробном описании 19 светил медицинской науки не заметили те явные отклонения от нормы на левой руке, о которых так много писалось в медицинских документах при жизни вождя. И уж совсем наталкивает на мысль о двойнике то, что ведущие патологоанатомы страны не обнаружили явное, определяемое даже на глаз, несовпадение ног по толщине, описанное в медкарте профессорами Валединским и Версиловым еще 2 сентября 1929 года: «Правая голень, измерена на расстоянии 20 см от колена, — 33 см, левая — 31, бедро на таком же расстоянии от колена — 51 пр., лев. 48 см». Замечу, что разница в толщине ног даже в 1 см бросается в глаза, не говоря уже об имевшей место у вождя разнице в 2 и 3 см.

Все это может означать только одно: вскрываемое посмертно тело Сталину не принадлежало!!! Если же иметь в виду слухи, согласно которым настоящий Сталин был отравлен еще 23 декабря 1937, а его талантливый двойник 26 марта 1947 года, то периодическая смена «Сталиных» у руля страны двойниками могла стать настолько привычной, что соратники, обожествляя вождя таким образом, могли делать правление Сталина практически бесконечным?! Зачем это им было нужно? Да затем, чтобы эксплуатировать беспрецедентный в мировой практике сталинский авторитет!»[72]

С первого прочтения подобная аргументация в «пользу» подмены тела настоящего Сталина телом двойника впечатляет. Однако, если учесть, что некоторые анатомические особенности, приведенные в Акте, Н. Добрюха сравнивает с данными медицинских осмотров Сталина в 1925-м, 1926-м, 1929 годах и даже «при аресте в 1904 году», то разделить вывод «исследователя», что «вскрываемое посмертно тело Сталину не принадлежало», можно лишь с известной долей юмора. Действительно, ведь на исследование патологоанатомам, согласно Н. Добрюхе, представлено не просто тело сталинского двойника, а двойника его же двойника. Если, как утверждает в конце своего «исследования» Н. Добрюха, «настоящий Сталин был отравлен еще 23 декабря 1937 года, а его талантливый двойник 26 марта 1947 года», то кто мог лежать на анатомическом столе? Это был уже третий двойник? Спрашивается, почему третий? В этой книге автор приводит «убедительные аргументы» в пользу того, что, «второй двойник» скончался в ночь с 28 февраля на 1 марта после ночного междусобойчика со знаменитой «Четверкой». Хотя минуточку, оказывается, на запоздалом обеде у Сталина (то есть у второго его двойника) Н.А. Булганин не присутствовал — это еще одно открытие Н. Добрюхи, хотя принципиального значения это не имеет: был ли там Булганин или не был, важно, что после ухода гостей, Сталина (то есть второго двойника) хватил смертельный удар, а все эти свидетельства Лозгачева, Старостина, Тукова — всего лишь «операция прикрытия». А кто засвидетельствовал, что лже-Сталина обнаружили мертвым?

Вот тут на сцену выходит еще один свидетель, которого разыскал Н. Добрюха, это некто Коломейцев Г.Н. «…последний оставшийся в живых человек из окружения Сталина». Именно он поведал автору сей замечательной книги не менее замечательное свидетельство о том, что Сталина нашли мертвым. Вот эта история.

«Зовут меня Геннадий Николаевич Коломейцев. Полковник КГБ в отставке. Почетный чекист СССР. Родился в 1923 году в семье железнодорожника из поселка Кратово. В 41-м окончил среднее Калининское военно-химическое училище. После войны поступил в Институт народного хозяйства имени Плеханова на отделение продовольственных товаров. В 50-м году получил красный диплом и… предложение в аспирантуру. Тут моя судьба, как говорится, сделала крутой поворот. Меня пригласили в Москворецкий райком партии. Первый секретарь, поздравив с успешным окончанием, сказал: «Мы тебя как партийного человека направляем в органы госбезопасности». Я-то собирался в аспирантуру на кафедру пищевой микробиологии. Но! Партийная дисциплина была тогда прежде всего. Только и промямлил: «Спасибо за доверие». Так «распределили» меня в Главное управление охраны, в ГУО, которое возглавлял генерал Власик. В ГУО назначили рядовым сотрудником в 6-й отдел, который обеспечивал питание и обслуживание высокопоставленных людей. Несмотря на то, что я был там единственный по этому делу человек с высшим образованием, да еще в звании старшего лейтенанта, мне предложили перед большой карьерой пройти все ступеньки лестницы, занимавшейся продуктоснабжением «верхов».

В конце концов, вышло так, что я отработал около 38 лет ответственным за питание руководителей от Сталина до Горбачева, в том числе начальником Особой кухни Кремля, а также командовал почти 1000 человек, обеспечивавших приемы, завтраки, обеды и ужины главных лиц страны.

…У нас особый был контроль. Особый подбор людей, которые работали у Сталина: сестра-хозяйка Валя Истомина, 2 подавальщицы Кленина и Миронова. Были 4 повара. Главный — Борис Владимирович Судзиловский. Потом Маренов, Сливкин и Бугаков. На подмену давали еще Колобова.

Когда Сталин умер, Берия всю сталинскую обслугу разогнал. Всю! Кого — куда! Единственная, кто ушла на пенсию, сестра-хозяйка Валя Истомина. Кстати, она омывала тело Сталина перед положением в гроб. Ее девичья фамилия была Жбычкина. Два брата ее Жбычкины работали у нас в 6-м отделе на 501-й базе, которую скоро возглавил я.

Это была спецбаза, обеспечивающая питанием руководителей партии и правительства и высоких зарубежных гостей, которые приезжали и проживали в госособняках и в кремлевской резиденции. При 501-й базе была спецлаборатория. Все продукты проверялись. И сказать, что кого-то там ими мог отравить, полная галиматья. Это исключалось на сто процентов. Я сам все пробовал. И, как видите, живу до сих пор.

Итак… как умер Сталин. Это мне рассказал Орлов Иван Михайлович, комендант дачи Сталина в Волынском, то есть там, где Сталин умер. При жизни Сталина я ни разу не был на этой даче. А когда он умер, мне как-то позвонил Орлов, спрашивает: «Геннадий Николаевич, ты на даче у нас никогда не был?» Я говорю: «Нет».

— Приезжай, посмотришь, как Сталин жил, какая обстановка…

И я приехал в Волынское. Дача самая обычная. Ничего помпезного.

Показал Орлов мне валенки, в которых Сталин любил гулять, тулуп, который Сталин всегда одевал, потом самую простую шапку с длинными ушами. Тоже там висела. Показал он все это и говорит: «У Сталина был такой порядок. Приезжает. Чай попьет или там что… И уходит к себе. Закрывается. Все! Без звонка никто к нему зайти не мог. У него звонок стоял. Если нужно кого-то вызвать, он нажимал звонок. В эту ночь, когда он умер, ни звонка, ничего… Утро. Время подъема подходит: 10, 11… К этому часу Сталин обычно вставал. Брился. Брился сам. В парикмахерскую не ходил. Охрана забеспокоилась. Позвонили в Главное… нет, в 9-е управление. Тогда уже, кажется, было 9-е управление, а не ГУО. Оттуда приехали. Когда вскрыли дверь, он лежал на полу около тахты, на которой спал. У него тахта была. Он лежал на полу уже мертвый…

— То есть… вообще мертвый?

— Мертвый!

— А все говорят, что несколько дней умирал…

— Не-е-е. Нет-нет, он уже мертвый был. Все! Все эти разговоры и газетные сообщения — галиматья. Он уже мертвый был. Все! Это откровение Орлова, которое он сделал мне по дружбе. Примерно через месяц после похорон Сталина»[73].

Таким образом, на смертном одре оказался уже третий двойник? Откуда его взяли? На сей счет Владимир Бушин, тонкий знаток творчества Н. Добрюхи, отвечает: «Заранее был припасен, как дрова на зиму. Тут уж и акцент не требовался. Быстренько его укокошили и — на вскрытие»[74]. А куда дели мертвого Сталина, то бишь, второго двойника настоящего Сталина? Пока Н. Добрюха эту «Трою» не раскопал и предположил что: «Не исключено, что вначале спрятали на даче в имеющуюся там огромную холодильную камеру. Потом тайно захоронили. Или замуровали в подвале. Как никто(?) до сих пор не знает, где находятся останки Бухарина и Рыкова, так могло быть и с самим Сталиным, и с его двойниками. А вот то, что на патологоанатомическую экспертизу доставили не Сталина (если верить Акту патологоанатомического исследования), сомнений не вызывает. Вызывает сомнение то, что найденный мертвым человек был настоящим Сталиным.

Подобные мысли порождают оказавшиеся в моем распоряжении документы кремлевских и лубянских медиков — участников тех, надеюсь, невероятных событий»[75].

Прежде чем обратиться к документам кремлевских и лубянских медиков, посмотрим, как убедительно доказывает Н. Добрюха, что «найденный мертвым человек не был настоящим Сталиным», то есть подтверждает сногсшибательную версию Коломейцева — Орлова.

Оказалось все упирается в одежду мертвого и еле живого двойников. Вспомним, что П. Лозгачев, первым увидевший парализованного Сталина (теперь-то мы знаем, что это вовсе и не Сталин, а его второй двойник) утверждал:

«Сталин лежал на ковре около стола… Я быстро по домофону вызвал Старостина, Тукова и Бутусову. Видно было, что он уже озяб в одной нижней солдатской рубашке… Бутусова отвернула ему завернутые рукава сорочки… Сталина положили на диван и укрыли пледом… В 9 часов 2 марта прибыли врачи… Начали осматривать Сталина…» Далее, Н. Добрюха пишет:

«Однако из журнала врачей известно, как было в действительности: «Первый осмотр больного был произведен в 7 часов утра 2 марта профессорами… в присутствии начальника Лечсанупра Кремля тов. Куперина И.И… Больной лежал на диване в бессознательном состоянии в костюме». Значит, во-первых, врачи были вызваны до 7 часов утра. Во-вторых, Лозгачев нигде (!) не говорит, что Сталина к приезду врачей одели. Почему? Не потому ли, что его сразу нашли мертвым, а потом полураздетого покойного вождя заменили «срочно заболевшим» одетым в костюм двойником?!»[76]

Зачем? Ну, умер вождь, или даже пусть его второй двойник, чего было огород городить и имитировать «умирание» в течение трех суток приукокошенного третьего двойника? Смерти тирана ждали, ее страсть как хотели, даже мысли о заговоре вынашивали, а тут такая удача! Хороните с почестями и делите власть, как надумали еще при жизни тирана, и никакого нарушения Конституции не было бы. А то ведь, еще при живом Сталине (то есть как бы втором двойнике) власть незаконно поделили, оставив на своей репутации позорные пятна государственных переворотчиков.

И на этот случай у Н. Добрюхи готов ответ: «Впрочем, здесь надо оговориться: если нашли мертвым даже настоящего Сталина, то вместо него Берия все равно должен был подложить умирающего двойника, чтобы было время поделить власть, чтобы раздел власти не вышел из-под контроля»[77].

Это почему же так он должен был поступить? Чтобы раздел власти выглядел неконституционно? А риск какой! Вот и патологоанатомы догадались, что кромсают не Сталина (пальцы на ноге не срощены!). А вдруг Валечка Истомина, бросившаяся на грудь умершего третьего двойника, истошно закричала бы: «Это не Сталин! Подменили, бусурмане проклятые!!!». Василий Сталин тут же бы заметил подлог и кричал бы громче, уже не об убийстве отца, а подмене его трупа и т. д., и т. п.

Однако разнобой в одежде умирающего Сталина тоже ведь со счетов не сбросишь.

Выше мы уже рассуждали на эту тему. Если все «очевидцы» видели Сталина в разных одеждах, то все они, кроме кого-то одного, просто выдумывают всяк свое одеяние. Наиболее вероятна версия врачей, им-то какой резон был сочинять, что Сталин лежал на диване в костюме. Еще раз акцентируем на этом свое внимание, нам еще придется вернуться к этому эпизоду.

А сейчас обратимся к якобы документальным подтверждениям фактов отравления настоящего Сталина 23 декабря 1937 года и его «талантливого двойника» 26 марта 1947 года. Начнем с последнего «эпизода», поскольку ему Н. Добрюха уделил самое пристальное внимание. «Отравление» Сталина (но в уме мы держим, что это был вовсе не Сталин, а его талантливый двойник, выигравший тяжелейшую войну с Гитлером. — А.К.) произошло через два года после победы. Время наступило весьма смутное, поскольку: «Как раз в этот период Маленков и Берия переживали опалу. Берию отстранили от руководства карательными органами, а Маленкова и вообще на время убрали с политической сцены за… «выпуск и приемку недоброкачественных самолетов» в годы войны» (правда, Берию назначили руководить реализацией сверхсекретного проекта по созданию ракетно-ядерного щита, но это «мелочи». — А.К.).

Вот в такой обстановке и в окружении вот таких людей и разыгралась вторая драматическая история с… неизвестно чем закончившимся тяжелейшим заболеванием(?) Сталина.

Прошу прощения, но предметом моих дальнейших исторических исследований вынужденно должны стать такие пренеприятнейшие явления, как, например, понос и рвота.

Что поделаешь, но и у вождей это бывает точно так же, как и у простых смертных. Только конец чаще всего оказывается намного страшнее!

Итак, 1947 год. «26 марта у Иосифа Виссарионовича начался понос; слабило за день раз 10. <…> Сегодня 27-го с утра общее самочувствие было удовлетворительным. Аппетит с утра был. <…> Слабило весь день понемногу, но часто. Сегодня за день слабило около 20 раз. Слизи в испражнениях и крови не заметил. К вечеру стало познабливать, появилось чувство общего недомогания, температура в 5 часов была 38,5 (просим прощения, но если Сталина «отравили» 26 марта, то дальше «слабило», уже двойника, или, все-таки, хоть и мертвого, но Сталина? — А.К.).

«…» 28. III. 9 часов утра. Ночь не спал совсем. <…> Стул был с 7 часов вечера до 9 часов утра 11 раз. <…> 16 часов 30 минут. <…> Нередко прощупывается несколько увеличенная печень. <…> 21 час. <…> Стул с 17 часов до 21 часа… (4 раза), состоящий из слизи и крови от 1/2 до стакана…»

Что ж, всякое бывает. Однако далеко не все было так просто, как это часто бывает почти у всех в подобных случаях! Оказывается, Сталину стало чрезвычайно плохо (якобы!) после лекарства «сульгин» (сульфагуанидин). Еще зимой были предположения, что в нем содержится яд замедленного действия. Однако тогда 08.01.47 первый анализ (№ 280/92) ничего не показал. Тем не менее, продолжали (в том числе, вероятно, и сам Сталин) грешить на яд именно в этом лекарстве.

И вот его «по поручению аптеки за № 884 (Протокол исследования № 0884)» 27 марта 1947 года (то есть, когда болезнь(?) стала действовать не на шутку) сдают на повторный анализ в Контрольную лабораторию Лечебно-Санитарного Управления Кремля. И контрольный анализ подтверждает, что в сульгине «солей тяжелых металлов, мышьяка, сульфатов, хлоридов — не обнаружено. Анализ производила Жамова». Это все, конечно, могло быть именно так, если не иметь в виду признания сына Берии, что у отца везде были свои люди, готовые действовать по его указанию. Между тем складывавшаяся тогда вокруг Берии обстановка подстегивала его не быть «бараном, послушно идущим на бойню». (Получается, что не ракетно-ядерным щитом занимался Берия, а «подсказывал» лаборантке, как следует писать заключение по анализу явной отравы, которой «лечили» Сталина, т. е. его первого двойника. — А.К.)

В тот же день, точнее, вечером в 22 часа 25 минут по поручению начальника ЛСУ Кремля А.А. Бусалова в Клинико-диагностической лаборатории Лечсанупра Кремля (телефон 302-25) было произведено срочное «исследование экскрементов № 25745 на имя гр. Кузьмичева С.Ф.» (новый псевдоним Сталина на случай чрезвычайных обстоятельств). И вот тут в анализах угрожающе отмечаются (с намеком на использование против вождя яда и бактериологического оружия?): «слизь в большом количестве, <…> лейкоциты — в значительном колич(естве), эритроциты (кровь. — НАД.) в небольшом колич(естве)» и другие вызывающие страшные предположения показатели.

К тому же, к ужасу врачей, обнаружен рост и даже резкий скачок белка в моче от 0 до 0,45 промилле в 2 часа 10 минут 28 марта, что еще больше усиливает подозрения… Однако 28.03.47 Контрольная лаборатория ЛСУ Кремля за подписями Уткиной и Жамовой снова успокаивает— дескать, все нормально: в моче больного «солей тяжелых металлов и алкалоидов — не обнаружено».

Между тем состояние Сталина не только остается чрезвычайно тяжелым, но и в чем-то продолжает серьезно ухудшаться. В «Исследовании экскрементов № 26068 от 28.03.47 в 19 час 10 мин. (обнаруживается. — НАД.) слизь и кровь в значительном количестве». В 21 час отмечается рост белка до 0,75… В 23 часа 40 минут — 0,90. Врачи А.Н. Бузников и В.Н. Виноградов, напуганные таким развитием событий, начинают опасаться разрушения почек… Наблюдаемое отслоение клеток почечного эпителия действительно может вести к такому исходу.

«29.111.10 часов <…> температура в 9 часов 37,6, пульс 84. <…> Спал урывками 10–15 минут. Жалобы на слабость и боли в боках и спине. <…> Стул с 21 часа вечера до 9 часов утра 18 раз…» Начинается обезвоживание организма. Поэтому врачи приписывают: «По-прежнему обильное питье 6–8 стаканов в сутки».

«16 часов 30 минут <…> Съел блюдце манной каши на бульоне и блюдце риса, выпил 1 стакан чая с красным вином».

01.04.1947. «10 час. 30 мин. <…> За сутки с 9 часов 31.Ill по 9 часов 1.IV стул был 6 раз, все время каловый с примесью большей или меньшей гнойной слизи, иногда с примесью крови».

Так продолжалось очень долго. Даже 19 июня в 23 часа 30 минут в истории болезни можно прочитать следующие малоутешительные слова: в кале «отмечены хлопья слизи с довольно значительным количеством клеток кишечного эпителия и лейкоцитами в умеренном количестве…»

…А потом больной(?) как-то очень быстро выздоровел. И 30.VII.47 года появилось до того ни разу за 96 дней болезни(?) не звучавшее «заключение: наблюдавшиеся явления хронической дизентерии постепенно стаяли. Остаются явления катарального состояния нижнего отрезка толстой кишки. Кроме того имеются явления гипертонической болезни с проявлениями нефросклероза…» (Ничего себе быстро, это после более чем 4-месячного изнуряющего заболевания дизентерией! — А.К.).

В связи с этим возник вопрос: «Как Сталин мог заразиться, да еще такой «грязной» болезнью, как дизентерия(?), при том образе питания, которому он следовал безукоризненно, а именно: вначале ели гости, и только потом ел он сам. И вот почему-то никто кроме Сталина не заболел?!» Больше того, началось-то все с проклятого лекарства «сульгин»… Впрочем, как бы там ни было, но, согласно записи врачей, Сталин выздоровел… Непонятно только: выздоровел ли он сам, или… вместо него появился кто-то другой и по-настоящему здоровый?!»[78]

Ну и вопросы задает Н. Добрюха в заключение своего «замечательного» исследования. Да никак он дизентерией не мог «заразиться», его ведь 26 марта — ОТРАВИЛИ, то есть он умер в этот день, как об этом многократно повторял сам автор исследования. А «заразили» и свыше 4 месяцев (если точно, то 129 дней — ошибся маленько наш «математик») лечили от дизентерии сталинского двойника № 2 и «вылечили» на радость Л.П. Берии, который вовсе не камуфлировал «сульгин» под отравляющее вещество, и лаборант Жамова тут ни при чем — лекарство это, а не яд! Ведь вылечили же второго двойника этим лекарством, факт!

С отравлением первого двойника Сталина с горем пополам разобрались и точную дату его смерти зафиксировали — 26 марта 1947 года, а вот куда дели труп первого двойника — это вопрос? Будем надеяться, что сравнительно молодой годами исследователь трудится над этой проблемой и в следующей книге порадует читателей очередной находкой.

Да бог с ним, с трупом двойника, нам бы поточнее узнать, что сотворили с настоящим Сталиным в декабре 1937 года и куда «запропастился» его труп?! Вот если в своих последующих изысканиях Н. Добрюха ответит на этот вопрос, тогда имя его будет вписано в историю золотыми буквами, наряду с Плутархом, Гомером и Шлиманом.

А с отравлением настоящего Сталина история еще более «запутанная», чем с отравлением его двойника, о чем в начале своего повествования признается и сам Н. Добрюха:

«Это очень запутанная история, которой даже НКВД времен Ежова, сколько ни бился, не смог дать толку. Зато слухи после нее пошли — один невероятнее другого. И самый невероятный тот, повод для которого дали сами сотрудники НКВД. Слух этот касался внезапной болезни и еще более внезапной и необъявленной смерти Сталина в 1937 году, после которой править стал якобы его двойник. Так ли это или не так, однозначно сказать не могу. Но одно основательное свидетельство все-таки есть! Это Акт патологоанатомического исследования тела Сталина в 1953 году, точнее, если верить Акту, тела человека, удивительно похожего на Сталина, но… не Сталина! Правда, до сих пор не ясно, когда именно Сталина подменили и когда именно к власти пришел его двойник?!

В том страшном 37-м или не менее жутком от голода 47-м? Однако все по порядку!»

После такого признания дальше и читать не хочется, но любопытство все-таки разбирает, а вдруг все-таки «ТАК»?! Ведь кроме Акта патологоанатомического исследования тела Сталина (тьфу ты — третьего его двойника), с которым мы уже детально ознакомлены, Н. Добрюха обещает представить и другие документальные свидетельства:

«Эти документы бывшего кремлевского архива, которые рассекретят лишь через 75 лет после официальной кончины вождя, то есть в 2028 году, как видно, суждено мне обнародовать впервые. Доступ к ним имеют только избранные, но им сегодня не до них. Я — не избранный, скорее — случайное исключение?! Поэтому получил их в свое «распоряжение» абсолютно неожиданно: в папку между обычными архивными делами каким-то образом «затесался», словно забытый или ловко спрятанный кем-то, синий конверт, а в нем— совершенно секретные материалы о… двух непонятно чем окончившихся покушениях на Сталина! Вроде бы он и выжил, но… тогда почему(?) патологоанатомическое обследование тела покойного вождя существенно не совпадает с медописаниями особенностей живого Хозяина Кремля.

Естественно, вскрыв синий конверт, я уже не мог остановиться и… тщательно перебрал все «заключенные» в нем бумаги. Вот они(!) с теми моими пояснениями, без которых, скорее всего, никому не обойтись! Потому что тех, кто на этот счет что-то знал, давно уже нет в живых, а из современных людей, кажется, никто, кроме меня, серьезно ими не занимался!

Аптекарь Рабинович

После бесконечных расстрелов 37 года это покушение на Сталина казалось естественным. Впрочем, я бы не сказал, что это было покушение в чистом виде. На мой взгляд, обычная рассеянность или плохое настроение аптекаря ЕЛ. Рабиновича, готовившего лекарства по рецепту для обычного гражданина Ракова… А этот Раков возьми и окажись Сталиным, который в то время (23–24 декабря 1937 года) как раз заболел якобы очень тяжелой формой стрептококковой ангины, а может быть, просто чем-то серьезно отравился. Чего уж там не так сделал 25 декабря в заказанном лекарстве Рабинович, не знаю! Не знаю также, чем кончился прием этого лекарства. Только после этого весь цвет НКВД был поставлен на ноги. Разумеется, аптекаря Рабиновича начали подвергать проверкам! Во что все это для него вылилось, в документах не сообщается. Зато, что касается Сталина… Дела с его здоровьем пошли, видимо, настолько плохо, что для получения лекарств по рецептам ему срочно придумали новый псевдоним— Румянцев. Вначале, по чьей-то глупости, дабы аптекари больше не забывали об ответственности, решили написать, что такое-то лекарство нужно лично т. Сталину. Но… вовремя спохватились. И уже 28 декабря Сталин превратился в Румянцева. Это видно отчетливо: над плохо зачеркнутой простым карандашом надписью «т. Сталину» написано «Румянцеву».

Дальше рисковать не стали. И даже анализы мочи, которые вызывали подозрения на тяжелое отравление, начали делать в Аналитической лаборатории Санотдела АХУНКВД по адресу: Москва, ул. Дзержинского, Варсонофьевский пер., дом 5. Позже здесь, если не ошибаюсь, по указанию Берии активно заработает под руководством Георгия Моисеевича Майрановского современнейшая лаборатория по созданию и испытанию ядов для тайных убийств. Но это то, что еще только будет! Нам же важно отметить, что уже было… якобы после чьих-то других ядов (не Майрановского?!) — со Сталиным. Между тем 25 декабря (вряд ли только из-за лекарства аптекаря Рабиновича) у Иосифа Виссарионовича «среди дня усилилось ощущение слабости, появилась тошнота и один раз сорвало небольшим количеством выпитого перед тем мандаринового сока. Появились также жалобы на неприятные ощущения в области сердца…» А вот это уже было очень серьезно, ибо могло свидетельствовать о проявлении настоящих ядов, которые, как говорили специалисты по отравлениям, «бьют» прежде всего, по системам дыхания и кровообращения, выводя из строя сердце, мозг, печень, почки и легкие. Именно после этих «ощущений в области сердца» 25 декабря было решено все анализы делать не в Аналитической лаборатории Лечсанупра Кремля (Москва, ул. Грановского, 2, телефон 3-23-46), а в лаборатории НКВД. Однако даже здесь фамилию A.M. Ракова заменили на Румянцева, а потом (очевидно, чтобы сбить лаборантов с толку) 29 и 30 декабря — на Кирилина, 3 и 4 января — на Ефимова и 5 января — на Ефимова С.А. (Кстати, 24 и 25 декабря фамилии вообще были зачеркнуты синим карандашом…). Лечили Сталина в эти дни (с 23 декабря по 5 января 1938 года) профессора Б.С. Преображенский, В.Н. Виноградов, И.А. Валединский. И, судя по всему, вылечили. Тем не менее, видимо, именно с этого момента поползли дурные слухи, что Сталин скончался, а его место под бдительным контролем Молотова, Маленкова, Кагановича и других вождей занял послушный их коллективному руководству двойник, который и выиграл войну. Но все это — слухи… Во всяком случае — так я считаю!»[79]

Загадочно все это! Если Сталина отравили 23 декабря 1937 года (на третий день после празднования 58-летия со дня рождения, уж не на банкете ли подсыпал коварный Берия смертельную дозу яда в бокал с киндзмараули?), то, выходит, что знаменитые профессора две недели (в том числе и в праздничные новогодние дни) лечили его двойника, страдавшего, как и настоящий Сталин, частыми ангинами, причем в самой тяжелой форме. Они что? Такие бестолковые, что не заметили этой странной подмены, особенно профессор Б.С. Преображенский, который знал особенности строения сталинского горла, как свои пять пальцев. Ладно, поверим, что Берия сумел подобрать и вовремя «подсунуть» профессорам практически однояйцевого близнеца Сталина. Но тогда при чем здесь аптекарь Рабинович? Он отпустил лекарство по рецепту на имя одного из охранников Сталина… 25 декабря, когда настоящий Сталин уже двое суток почил в бозе. Это лекарство, якобы, содержащее яд, Сталину навредить уже никак не могло, а двойнику тем более, поскольку, в аккурат к Рождеству Христову он был уже здоров и даже не кашлял.

И последнее, какую же тайну скрывали документы, хранящиеся в «синем конверте», которая должна была открыться любому любопытствующему о загадочном отправлении Сталина лишь в 2028 году, то есть через 75 лет после официальной кончины вождя, а Н. Добрюхе открылась по случаю уже в «нулевые» двухтысячные? А документы эти, по мнению бывшего шефа КГБ СССР Владимира Крючкова, настолько «…значительны, что теперь от них уж никто не сможет отвернуться. Впервые мы имеем дело не с набором воспоминаний, слухов и предположений о смерти Сталина, а с исследованием подлинных документов»[80]. Если «никто не может отвернуться», то нужно признать официальную кончину «отца всех народов» — 23 декабря 1937 года (58 лет от роду), а стало быть, документы бывшего кремлевского архива должны стать доступными уже в 2012 году, то есть в год очередных выборов Президента Российской Федерации!

Так что же донес до всех смертных раньше срока Н. Добрюха, хоть и не «избранный», но уж больно везучий? А вот что:

«P.S. Со временем (благодаря генералу КГБ М.С. Докучаеву) я выяснил, что охрана Сталина с целью скрыть факт его «болезни» все лекарства для него и все его анализы стала выписывать на себя. Так в медицинских документах вождя появились фамилии его охранников: Ракова, Румянцева, Ефимова, Кузьмичева, Хрусталева и других».[81]

Вон оно что? В сверхсекретном синем конверте» скрывался, оказывается, секрет Полишинеля — всем известный факт, что как лекарственные, так и направления на анализы выписывались не на имя самого Сталина, а на имя его охранников, перечисленных в том числе, и в приведенном постскриптуме Н. Добрюхи. Да и сам он на страницах своей книги (стр. 374–375) приводит результаты лабораторного исследования крови находящегося в коме Сталина от 5 марта 1953 г. № 14966 на бланке, выписанном на имя гр. Хрусталева. Этот документ, как и ему подобные, хранится в Истории болезни Сталина, которая с некоторых пор стала доступна всем исследователям, не дожидаясь 2028 года (и даже 2012!).

Как ни крути, но более убедительной версии «отравления» И.В. Сталина в 37-м году, чем приведенная В. Бушиным в ранее упомянутой нами статье из газеты «Завтра», мы не находим: «Вот и отличник школы Радзинского Н. Добрюха пишет, что по имеющимся у него сведениям, «настоящий Сталин был отравлен еще 23 декабря 1937 пода». Подумать только: тоже точную дату знает! А кто отравил? Скорей всего, Киров, да? В отместку за то, что Сталин друг-друг, но место Генсека ему не уступил, хотя очень просили и Рой Медведев, именующий себя историком, и сам пан Радзинский.

А как дело было? Ну, это просто: 21 декабря Сталин отмечал день рождения, собрались друзья, вот Киров и сыпанул ему «дар Изоры» в стакан с киндзмараули. Полтора суток человек помучился и — готов.

Минутку! Но ведь Кирова уже не было в живых. Пустяк! Для такого случая встал из гроба. Чем черт не шутит. А куда тело отравленного дели? Военная тайна. Что ж, все очень правдоподобно!

А что дальше? Как что! Заранее был заготовлен новый Сталин, фальшивый, но такой же талантливый и с тем же цветом глаз. Он и стал править. Да кто же это проделал? Берия, что ли? Но он тогда еще в Грузии был. Значит, Ежов? Пока точно неизвестно…

А двойник, еще не успев освоиться со своим новым положением, тут же написал сердитое письмо в Детгиз:

«Я решительно против издания «Рассказов о детстве Сталина». Книжка изобилует массой фактических неверностей, искажений, преувеличений, незаслуженных восхвалений. Автора ввели в заблуждение охотники до сказок, брехуны (может быть «добросовестные» брехуны), подхалимы <…> Советую сжечь книжку».

Интересно, кто написал эту книжку. Не удивлюсь, если со временем выяснится, что папа Радзинского— Станислав Адольфович, которого в том году как раз приняли в Союз писателей.

А двойник написал в Детгиз, конечно же, чтобы убедить кое-кого в своей подлинности.

И долго этот тайный двойник правил? Оказывается, почти десять лет — до 26 марта 1947 года (опять точная дата!). Значит, неизвестно, кто и готовил страну к войне, и во время войны стал Верховным Главнокомандующим, и привел Красную Армию в Берлин, и звание генералиссимуса получил, и два Ордена Победы… Да, да, да, неизвестно, говорит Добрюха.

А что случилось в роковой день 26 марта 1947 года? Двойника тоже, говорит, отравили. Вот те на! Зачем? Военная тайна. А что дальше? Как что! Заранее был заготовлен второй двойник, такой же талантливый и с тем же грузинским акцентом. Вот он-то и умер 5 марта 1953 года.

Впрочем, нет, умер не 5-го, а еще 1 марта. Откуда взял? Да как же, говорит, сопоставьте свидетельства врачей с тем, что говорил Петр Лозгачев, помощник коменданта дачи Сталина, который 1 марта первым вошел в кабинет вождя. Он утверждал, что тот лежал у стола на ковре «в одной нижней солдатской рубашке». Запомнили? Сразу видно, что липа: с какой стати генералиссимус будет носить солдатскую рубашку! А теперь из журнала врачей узнаем, как было в действительности: «Больной лежал на диване в бессознательном состоянии в костюме».

Не на полу, а на диване, не в нижней рубашке, а в костюме. Понятно? А ведь «Лозгачев нигде (!) не говорит, что Сталина к приезду врачей одели». Раз не говорит— значит, «его сразу нашли мертвым, а потом полураздетого заменили «срочно заболевшим», одетым в костюм двойником», точнее, второго двойника, воцарившегося в 1947 году, заменили уже третьим. Его, выходит, и заставили срочно умереть к 5 марта, по плану. Прекрасно!»[82]

Лучшую «аннотацию» фундаментальному труду Н. Добрюхи трудно придумать!

Ранее нами было отмечено, что «легенда Лозгачева» абсолютно беспрецедентна с точки зрения клеветы на существовавшую систему охраны И. В. Сталина, чем, собственно, она дискредитирует себя как предмет исследования. Однако приведенное выше «исследование» Н. Добрюхи о «жизнедеятельности» сталинских двойников оставляет далеко позади себя «легенду Лозгачева» по степени неуемной фантастичности его «произведения».