Смотрящий

Глава 4

День солидарности всех трудящихся страна отмечала огромным митингом рядом с Кремлем. Шахтеры стучали касками на Васильевском спуске, коммунисты кидали зажигательные лозунги в толпу. А я тоже трудился. Только на ниве заработка бабла. В последний день в Лобне Карась завез сразу восемь с лишним штук бакинских — с нефтебазы, со станции и с вахидовского рынка. Плюс ларьки и магазины. Штукарь я тут же отбашлял обратно братве, остальное повез… Ленке. Подруга пообещала меня одеть и обуть так, что Крестный отец из фильма отдыхает — на Тверской открылся магазин Хьюго Босс.

Он встретил нас тяжелой дверью и запахом дорогой кожи. Я огляделся — всё тут блестело и дышало роскошью. Контраст был разительным, потому что рядом на улице попрошайничали нищие бабки, а таксисты ругались за место у обочины.

Елена уже была на шаг впереди, как всегда, полная решимости сделать из меня человека.

— Серёжа, иди сюда, смотри, — поманила она меня к стойке с костюмами. — Этот синий тебе идеально подойдёт. Ты ведь у нас любишь всё попроще, без излишеств.

— Ну да, — усмехнулся я, — главное, чтобы штаны не спадали. Ну, и если менты опять примут и поваляют, чтобы не так жалко было.

Я засмеялся, а Лена с мученическим видом закатила глаза. М-да… тяжело ей со мной приходится.

— Пожалуйста, без этих дурацких историй, — поморщилась она. — Давай выберем что-то более приличное, чем твои прежние «деловые» джинсы.

Я взял костюм, который она показывала. Тёмно-синий, строгий, в тонкую полоску. Примерил его и посмотрелся в зеркало. Вроде ничего, но чувствую, не хватает чего-то.

— Лена, а ремень где взять? — спросил я, поворачиваясь перед зеркалом.

Она подошла и, как опытный дирижер, ткнула пальцем в витрину рядом.

— Вот здесь, Серёжа. Я уже все нашла. С кожаным ремнём ты будешь выглядеть как настоящий босс, если уж так костюм зовётся. Теперь давай рубашку подберём, — сказала она, глядя на меня оценивающе. — Белую или голубую?

Я покачал пальцем:

— Никаких голубых. Братва не поймет. Одну черную, две белые.

Я посмотрел на цены. Ну нихуя себе! Полгода назад я охреневал от стоимости пуховика. Так вот, в магазине Хьюго Босс цены были указаны в у.е.! Костюм — триста бакинских. Галстук — двадцатка. Да сейчас инженер на заводе столько в месяц получает!

— А галстук какой возьмем? — Лена смотрела на меня оценивающе.

— Тот, который не душит, — фыркнул я, пока она перебирала их, прикладывала к костюму и браковала один за другим. Что было с ними не так, я понять не смог. Гаврила и гаврила…

В итоге выбрали стильный тёмно-бордовый галстук с ненавязчивым узором. Когда надел его, почувствовал себя прямо-таки министром.

— Ну как, теперь похож на человека? — спросил я Елену.

— Почти, — она засмеялась. — Осталось подобрать туфли и заменить лицо на более приличное.

Туфли искали дольше всего. В итоге я выбрал чёрные кожаные, блестящие как зеркало. И что вы думаете, я их купил? Черта с два! Ленка сказала что-то про рынок и людей, которые торгуют там арбузами, а потом вернула их продавцу. В результате туфли мы взяли матовые, неброские, на шнурках. Но они почему-то стоили в два раза дороже, чем та неописуема красота, что я мерил только что. И вот почему, спрашивается? И только администратор-итальянец, который все это время смотрел на меня с очень глубоко спрятанной брезгливостью, расцвел в улыбке и изобразил в сторону Ленки легкий поклон. Вот ведь сволочь! Я же плачу за это барахло, а не она!

— Теперь всё, или ты ещё что-то хочешь докупить? — спросила Елена, оглядывая мою экипировку.

— Да вроде всё, — ответил я, но тут на глаза мне попался ещё один костюм — серый, классический. Я подошел и помял ткань, делая вид, что понимаю в этом. Судя по морде администратора, у меня не получилось.

— Может, и его взять? — сказал я. — На всякий случай. Никогда не знаешь, когда понадобятся два. Вдруг первый испачкаю.

— Что ж, бери, пригодится, — кивнула Ленка. — Как знать, может, завтра тебя в Кремль позовут, и без второго костюма никуда.

— Может, и позовут еще, не загадывай, — гордо выпятил я грудь, украшенную темно-бордовым галстуком с неброским рисунком. — Только туда лохов в дешманских костюмах не пускают. Придется Бриони или Китон покупать.

— Что-о? — Ленка совершенно растерялась, а администратор, уловив знакомые слова, начал смотреть на меня, как на инопланетянина. Услышать такого рода вещи от парня в кожанке он явно не ожидал.

— Сережа! — Ленка уставилась на меня, глядя со все возрастающим изумлением. — Ты не перестаешь меня удивлять! Да ты откуда такие слова знаешь?

— На рынке слышал, — гордо ответил я. — Когда арбузы покупал!

Вот пусть теперь мучается. А Бриони все равно покупать придется. Точнее, шить. Без этого никуда. Хорошо, что они придут сюда только через несколько лет. Три штуки баксов за костюм! Да чтоб их приподняло и шлепнуло! А пока будем копить деньги.

Кучу бабла в пижонском магазине я оставил не просто так, что бы там ни думали пацаны. Они побухтели, осуждая мои дешевые понты и непомерные траты, но после того как я рассказал, для чего мне всё это было нужно, возражения стихли. До них дошло, что хороший костюм — это такой же рабочий инструмент авторитетного человека, как и надёжный ствол. И еще непонятно, что принесет больше денег. И прямо в тот момент, когда вокруг меня ходили пацаны, щупали ткань и пытались понять, зачем я слил столько бабла, приехал Китаец. Он встречал первую фуру со спиртом, и судя по его довольной корейской морде, он ее пригнал и уже разгрузил на складе. Все прошло гладко. Ну почти…

Узкие советские дороги, проложенные недобитыми товарищем Сталиным врагами народа, превратились в серьезное испытание для новой Димоновой девяносто девятой и его же нервов. Учитывая, что заводился славный сын корейского народа с пол-оборота, то те семьсот километров, что нужно было проехать до городка Зилупе, стоявшего на одноименной реке, стали испытанием и для трех его спутников тоже. Каждую кочку Китаец расценивал так, как будто это был удар не в подвеску новой тачки, а по его собственной физиономии. Он матерился почти без остановки, проклиная сами дороги, тех, кто строил дороги и особенно тех, кто эти дороги ремонтировал. Весь багажник и его собственной машины, и машины сопровождения был забит канистрами с бензином, и этот груз отнюдь не озонировал. Запах этилированного бензина, стоявший в новом салоне, придавал Димонову настроению особенно мрачные нотки, и пацаны притихли, опасаясь как бы ни вышло чего. О его темпераменте они были наслышаны.

— Долго еще до этой Залупы ехать, Колян? — спрашивал он бойца из новых, которого сам и подтянул.

Колян отслужил срочную и только что вернулся из армии. Он еще так и не осознал, что же это за непонятная херня происходит вокруг. Он уходил в армию, улетая с одной планеты, а когда вернулся назад, то приземлился на совершенно другой. Он вообще ничего не понимал, кроме двух вещей. Первое: в стране полная жопа. И второе: спасибо родному государству за то, что научило исполнять команды без рассуждений и стрелять из всех видов оружия. В 17-й бригаде спецназа этому учили на совесть, не жалея мата и патронов. Колян сунулся было на завод, где пахал отец, но сравнив уровень зарплаты и стоимость мяса на рынке, решил поискать заработок получше. Тут-то он и увидел товарища по спортивной секции, что ездил на умопомрачительной тачке, в которую с разбега прыгали самые красивые телки Лобни. Колян не сомневался ни минуты…

— Долго еще до этой Залупы, Колян? — спрашивал Китаец в очередной раз, когда налетал на яму или, наоборот, когда объезжал таковую с максимальными предосторожностями. Колян сидел рядом с атласом в руках и исправно отвечал:

— Триста восемьдесят километров, босс.

— Двести сорок два километра, босс.

— Сто пятьдесят четыре километра, босс.

— Приехали, босс. Вон наша фура стоит.

Колян четко соблюдал армейскую иерархию, которую Китаец ввел в своей бригаде. После дембеля ему это было несложно. Особенно за те двести долларов в месяц, что равнялись примерно десяти зарплатам его отца, электрика шестого разряда. Двое быков из качалки, которые просидели молча весь путь, вышли из машины, разминая ноги. Им, с их габаритами, было тесно сзади. Вторая машина осталась на территории России, и на то имелась одна немаловажная причина. Ей, везущей очень специфический груз, не стоило пересекать государственную границу.

— Андрис? — вопросительно посмотрел Китаец на двух латышей, пытаясь понять, кто из них кто. Один из них, крепкий белобрысый парень, чуть поднял руку.

— Дмитрий?

— Я! — улыбнулся Китаец и обнял его. — Здоров, братан. Как сам?

— Все ровно, — с мягким акцентом, чуть растягивая слова, ответил тот. — Принимай груз, дальше это твоя забота. Предупреждаю, около Великих Лук банда завелась. За путь заплатить придется. Если не заплатишь, колеса проткнут, и водил побить могут. Нам такие приключения даром не нужны. Сами в своей России разбирайтесь.

— Разберемся, — кивнул Китаец. — Открывай фуру.

— Пересчитывать будешь? — спокойно, без малейших эмоций, спросил Андрис.

— Да ну нахуй! — ошеломленно сказал Китаец, разглядывая ровные ряды ящиков, которыми фура была заставлена до потолка. — Это ж всю машину разгружать надо.

— Водитель считал на приемке, — спокойно сказал Андрис. — Мы не будем заниматься ерундой, Дмитрий. Мы навели справки о вас. Отзывы самые положительные. В том смысле, что строго наоборот…

— Зеленая бутылка с красной пробкой? — спросил Димон. Он не выдержал и надорвал один из ящиков. — Шеф сказал только такой брать.

— Само собой, — кивнул Андрис. — Точно так, как Александр заказывал. И вот еще остаток денег за металл. Ждем следующую партию.

— Лады, — ответил Китаец и сунул бабки в карман не пересчитывая. — Мусорам по-любому платить.

— И парням на дороге, — напомнил Андрис.

— Бывай, братан, — протянул руку Китаец. — Приятно было иметь дело.

— Взаимно, Дмитрий, взаимно, — благожелательно кивнул Андрис.

— А! — Димон резко повернулся. — А почему у вас город Залупой называется? Чё, получше названия не нашли?

— В честь речки, — с каменным лицом ответил Андрис. — Если бы мне давали доллар за каждый такой вопрос, я бы уже стал богаче Рокфеллера. У вас, русских, очень плоское чувство юмора.

— Я кореец! Как Брюс Ли! — гордо ответил Димон и скомандовал. — По коням, парни. Держимся за фурой.

Границу проехали относительно спокойно. Погранцы домотались до документов, высказывая вежливое сомнение в заявленном количестве груза. А поскольку разгружать фуру никто не хотел, десять ящиков технического спирта, предназначенного для розжига бюргерских каминов и протирки оптики, украсили собой местную каптерку, обещая таможне волшебную ночь.

Все началось именно там, где предсказывал многоопытный Андрис. Эта дорога была платной, и группа спортивных и борзых пацанов посчитала, что раз уж родная Псковщина небогата полезными ископаемыми, то прихватить ее единственное достояние — их прямая обязанность, и даже, в некотором роде, гражданский долг.

— Босс! — сказал Колян. — На хвост сели.

— Вижу, — ответил Китаец, моргая фарами девятке, что шла впереди. Та посигналила и прижалась к обочине, а фура повторила ее маневр. Двигаться дальше было опасно. На дороге могли оказаться самодельные шипы или банальные доски с гвоздями. И метнут это счастье под колеса тогда, когда фура просто не успеет затормозить.

Псковская братва культурно остановилась рядом, и из натужно скрипящей девятки вылезло пять парней разного роста, веса и уровня интеллекта. У троих его не наблюдалось вовсе. Четвертый, которому интеллект заменяла повышенная агрессивность, работал торпедой. А пятый, с очень высокой долей вероятности, даже закончил ПТУ. И он, как самый умный из всех, начал разговор.

— Дорога платная, парни, — сказал мелкий и резкий паренек, который двигался как на шарнирах. — Лавэ готовим и занимаем места согласно купленным билетам!

— Кто такие? Под кем ходите? — лениво поинтересовался Китаец. — Мы Лобненские, ходим под Хлыстом. Он людьми поставлен. Прогон был. Если в теме, должны знать.

— Мы воровских понятий не держимся, — вежливо ответили псковские. — И на всякие прогоны нам насрать и растереть. Это наша дорога, и мы ее стережем. Понятно? Будете борзеть, на ободах домой поедете. И это если повезет.

— А не пошли бы вы, ребята, нахуй, — вежливо попросил Китаец. — Вам дорогу показать? Или сами знаете, где это находится?

— Пиздец тебе, косоглазый! — торпеда вытащил нож, резко подскочил к Димону и прижал нож к его горлу.

— Стопэ! Стопэ! — поднял руки Китаец. — Убедили, пацаны! Сколько с нас?

— Спирт везете? Пятьсот зелени и валите отсюда! — небрежно ответили те. — Мы вас проводим, иначе дальше не проедете. Под колеса ежа из проволоки бросят.

— У меня деньги в тачке! — примирительно улыбнулся Китаец. — Пара секунд, пацаны. Я же не знал, что вы тут такие крутые, что на воровские прогоны хер кладете.

Димон, провожаемый разочарованными взглядами собственной бригады, подошел к девятке, открыл багажник и вытащил оттуда АК-47, легендарное «весло». Оружие настолько же безотказное, насколько и жуткое в использовании. Ведь если в человека всадить в упор целый рожок, то он валится не сразу, а сначала трясется мелкой дрожью, словно в припадке. И только потом, нашпигованный свинцом, оседает на землю с выражением неописуемого удивления в стекленеющем взоре. Но не сегодня…

— Танцуйте, черти поганые! — заорал Димон, и очередь из пуль калибра 7.62 вспенила обочину веселыми фонтанчиками, что расцвели прямо у ног псковской братвы.

Те запрыгали, стремясь отскочить подальше от свинцового дождя, который иначе превратит их ноги в костяное крошево.

— На колени! — рявкнул Димон, и пацаны нехотя опустились, глядя на него с затаенным ужасом. Очередь, что он дал поверх голов, прошелестела смертельным ветром, выбив из них последние остатки борзости. Братки стояли, ожидая самого худшего.

— Обыскать!

— Пустые, босс! — ответил Колян, который вытащил из карманов паспорта, кошельки и ножи-выкидухи.

— Что же вы, мальчишки, — удивился Китаец, — на такое дело без оружия ходите?

— Нам без надобности статью на кармане носить, — ответили бледные, как полотно рыцари дороги.

Двинуться они не смели и, словно завороженные, смотрели на черный зрачок автомата и на человека, в глазах которого плясал сумасшедший огонек психопата. Пацанам стало безумно страшно. Они шкурой чуяли, что только служебный долг не дает этому парню расплескать их мозги по асфальту. А так бы он со всем удовольствием…

— Мы водил плющим, — торопливо пояснил второй из местной братвы. — А что не так, колеса режем или пиздим, если водила сильно борзый попадется. До стрельбы не доходило пока.

— Что, вообще ни одного ствола нет? — поразился Китаец.

— Есть, — признались пацаны. — Дальше братва стоит. Если машина без пропуска едет, они ее в оборот берут.

— Лопата в машине имеется? — спросил Китаец, втыкая второй магазин, примотанный к первому изолентой.

— Чё? — тупо уставились на него пацаны, до которых происходящее только-только стало доходить во всей своей неприглядной красе.

— Лопата, говорю, в машине есть? — терпеливо переспросил Китаец и дослал патрон.

— Есть, есть, — как заведенные закивали головами братки.

— Тогда берите лопату, — пояснил Китаец, показав своим на того, кто назвал его косоглазым, — и в лес ведите. Пусть это говно яму копает. Не управится за полчаса, завалите его. Если управится, пусть живет, а вы нас догоняйте. Время пошло!

— Слушаемся, босс, — кивнули парни из второй машины и потащили бедолагу в лес.

— Так! — Димон прохаживался мимо братвы, которую колотила крупная дрожь. — Вот ты, мелкий, вместо пропуска поедешь! Колян, садись к нему в тачку. Этот говнюк нас проводит. Дернется, тоже вали его нахуй.

— Есть, босс, — кивнул Колян и показал в сторону машины. Мелкий покорно сел и положил руки на руль, а Колян устроился прямо за ним и дисциплинированно приставил ствол к его затылку.

— Своим передайте, — сказал Китаец троим, которые покорно стояли на коленях, — что к вам претензий нет. А этот конь просто за гнилой базар ответил. Мое погоняло Китаец. Я через пару недель приеду к вашему бугру насчет зеленой перетереть. И еще передайте… Приеду я не один, и не пустой. Если разговор не задастся, я вами, пидоры, раков накормлю. Еще чего не хватало, своим баблом лохов деревенских подогревать. Всосали, ушлепки?

— Короче, они всосали, — закончил рассказ радостный Китаец под хохот братвы. — А тот борзый копал круче экскаватора. Пацаны животы надорвали. Удачно съездили, в общем.

— Карась, — поморщился я. — В Псков ты поедешь. Дмитрий Александрович у нас резковат для такого рода переговоров. Надо будет туда сначала весть заслать, чтобы люди встретили. Не думаю я, что это простые хулиганы на дорогу вышли. Надо договариваться. И если не платить этим парням, то как-то их интерес учесть. И слава богу, Димон, что этот дебил тебя косоглазым назвал. Нам хотя бы предъявить за него не смогут.

— Да? — Димон явно расстроился. — А я хотел поехать.

— А ты и поедешь, — успокоил его я. — Но отдельно от Вовки. Если разговор не туда свернет, придется делать так, как ты сказал: кормить ими раков. Мне западло провинциальной шпане платить.

— Мне бы костюм купить, Серый, — стеснительно сказал Вовка. — Думаю я, пора на следующий уровень переходить.

— Магазин Хьюго Босс, Тверская, — подсказал я ему.

Да что-то же такое происходит с людьми? — думал я, глядя на людей, которых знал с детства. — Китаец, самый приличный из нас, съезжает с катушек и готов крошить людей налево и направо. Копченый общается на уровне с людьми, которые еще полгода назад в упор его не замечали. А Вовка Карась, выросший в рабочей семье, готов выложить триста баксов за какой-то костюм. В той среде, в которой мы росли, у человека был один костюм. И надевали его только на собственную свадьбу и когда делали фото для доски почета.

— Тебе Лена поможет костюм выбрать, Володь, — сказал я. — И не вздумай покупать блестящие ботинки. Это для черных. Бери классические, на шнурках. И я тебе советую от души, братан, когда будешь смотреть на их цену, закинься сначала валидолом. Поможет, отвечаю.