Снежная сага

ИСТИННАЯ ПРИЧИНА

В прихожей было темно, и рука сама зашарила по стене в поисках выключателя. Не то чтобы Георгий боялся темноты, но искать «то — не знаю что» всё-таки было удобнее при свете.

Наконец, над головой загорелась тусклая белая лампочка. Георгий вытер ботинки о тряпку у порога, чтобы не наследить, и шагнул вперёд, тщательно осматривая пол и стены.

Квартира Гречко, судя по всему, была немного иной планировки, нежели у самого следователя, поэтому, прежде чем приступить к целенаправленному осмотру, пришлось сперва обойти все комнаты, чтобы разобраться… и повключать везде свет.

Георгию было неуютно находиться в чужом жилище, когда хозяина не было дома, но он понимал, что теперь уйти ни с чем он уже не сможет. Иначе всё зря. И разговор с «фриками» по видеосвязи, и то, чем он нежданно закончился…

Георгий стиснул зубы, вспомнив об этом, и принялся методично и споро обшаривать квартиру. Такой навык ему тоже дала служба в органах.

Прихожая — пусто. Одежда на вешалках, ещё кое-какие вещи в шкафчиках, обувь на полу. Тайников нет. Ничего интересного.

Санузел — пусто. Стандартный набор одинокого немолодого холостяка. Да и негде там было что-либо прятать.

Спальня… Там Георгий задержался чуть подольше, но также ничего хотя бы отдалённо напоминающего детектор магии не обнаружил. Видимо, Гречко не смешивал личное с… «рабочим». Об обычной службе, впрочем, тоже напоминал разве что висящий в шкафу китель.

Кухня — пусто. Как и в прихожей. Много чего понапихано, но всё не то. Нечего и надеяться.

Осталась последняя, самая большая комната. И если там искомое не обнаружится, то можно будет со спокойной душой сваливать, расписавшись в собственном бессилии… чего Георгий отчасти подсознательно и желал.

Но другая его половина хотела, наоборот, найти загадочный предмет — а потому Шитов лишь вздохнул и двинулся в оставшееся помещение.

И сразу, как он вошёл туда, сильнее забилось сердце и даже немного бросило в жар.

У стены напротив входа, сбоку от старенького телевизора, стоял на комоде небольшой кубик сейфа, не замеченный следаком при первом беглом осмотре комнаты.

«Скорее всего, это здесь», — подумал Георгий и подскочил было к ящичку… но тут услышал от входной двери негромкий писк электронной системы и щелчок открытого замка.

Похоже, Гречко решил не задерживаться совсем уж допоздна и вернулся пораньше… если так можно было назвать время около десяти часов тёмного зимнего вечера.

«Может, ещё успею сбежать?» — мелькнула мысль. Шитов в один миг оказался у окна, запрыгнул на подоконник и рванул на себя створку стеклопакета…

— Можешь не спешить, Жора, я всё равно выстрелю раньше, чем ты вылезешь, — раздался позади спокойный голос советника юстиции… и щелчок пистолета, снимаемого с предохранителя. — Давай обратно на пол. И руки подними, чтоб я видел. Можешь повернуться, если хочешь.

Со жгучей досадой Георгий отпустил ручку оконной створки и шагнул с подоконника назад и вниз, покорно выполняя указания Гречко. «Эх, если бы я сразу сюда пошёл!.. Но теперь уже поздняк метаться», — подумалось следователю.

Ступив на пол, он медленно развернулся лицом к начальнику… и без особого удивления увидел, что тот пришёл не один.

Рядом с Гречко, направлявшим на Георгия пистолет с наверченным глушителем, стоял человек в чёрной шапке, такого же цвета куртке и джинсах и с таким же, как у Миха Дёмина, малозапоминающимся лицом. Сто процентов — кто-то из «гончих».

А присмотревшись, Георгий понял, что тот вполне себе смахивает на агента, который вчера утром хотел пристрелить не вовремя нажавшего на спуск Красовского.

«Понятно всё с вами. Главарь мафии — и его правая рука, „заместитель“ по всяким деликатным и не очень поручениям. Дон и его капо. Кажется, меня отсюда выпускать явно не собираются. Что ж, жаль. А ведь на такую ерунду с этим магическим прибором повёлся…»

— Обыщи его, — приказал тем временем Гречко подчинённому, кивнув в сторону Георгия.

«Гончий» молча шагнул к следаку и принялся со знанием дела его обшаривать.

Георгий хмуро глядел на то, как его оружие, удостоверение, айфон и проволочки неумолимо перекочёвывают в руки и карманы агента. «Пойман с поличным, называется», — подумал про себя Шитов.

Закончив с обыском, тип в чёрном отошёл назад, передал Гречко найденные куски проволоки и пистолет и наставил на Георгия собственный «ствол», который вытащил из кармана.

Советнику юстиции пришлось убрать своё оружие, чтобы взять переданные вещи. Повертев в пальцах проволочки, он вздохнул (как показалось Шитову, даже с некоторым разочарованием) и покачал головой.

— М-да, я думал, будет что-нибудь пооригинальнее, — пробормотал он и отдал инструмент для взлома обратно агенту, который свободной рукой сунул проволоку в карман к прочим вещам Георгия. — Не твой это уровень, Жора, — по квартирам лазить…

— Лучше скажите, как вы так вовремя тут очутились, — сказал следователь. — И можно мне хоть положить куда-нибудь руки? А то они уже уставать начинают…

— На подоконник, — ответил Гречко и занялся его пистолетом.

Вытянул обойму, осмотрел, вновь разочарованно вздохнул, выщелкнул и убрал два последних патрона, которые Георгий не успел использовать. «И не использую», — подумал тот, опираясь под прицелом «гончего» ладонями о подоконник.

— Ну и стреляешь же ты, Шитов, — продолжил Гречко, отдавая подчинённому пистолет с пустым магазином, снова вынул свой и наставил на следака. — Так на тебя отдел снабжения патронов не напасётся… А вернулся я потому, что как раз предполагал нечто подобное. Хотя думал, что застану у себя кого-то другого… Но что есть, то — есть. Что ты тут ожидал найти? Мешок чужих денег? Склад оружия? Что?..

— Типа мой ответ сильно что-то изменит, — невесело фыркнул Шитов. — А детектор магии — не хотите?

Ему пришлось напрячь все свои внутренние силы, чтобы его усмешка не дрогнула при виде того, как изменился в лице Гречко. Губы советника юстиции сжались в тонкую полоску, а глаза сощурились до узких щёлочек. Казалось, тот сейчас выстрелит, поддавшись, как и Красовский, своим нервам.

Не выстрелил.

— Та-ак, понятно… — проворчал Гречко, пристально глядя на Георгия. — И что же ты ещё про нас всех знаешь?

— Да всё почти, — пожал плечами Шитов. — Про ваши собрания в доме на Чугунной, про слежку за мной и ещё кучей народа в придачу. Про убийства ролевиков, которые вы стремитесь спустить на тормозах. Про «мёртвые души» в составе вашей организации. Подыскиваете в тюрьмах людей, они там «умирают» и переходят к вам на службу, да?.. Про сегодняшний захват группы безобидных писателей, которые чем-то вам не угодили… Не знаю пока только, где вы деньги берёте, чтобы всё это проворачивать. Однако дайте-ка подумать… Продажа неучтённого конфиската, «левого» оружия из вещдоков? А может, и вещества какие-нибудь оттуда же?..

Похоже, я угадал, — кивнул он сам себе, заметив, как исказилось в сдерживаемом бешенстве лицо Гречко. — Что ж, значит, я погибну не зря, раскрыв этот крупный преступный заговор…

— Хорош паясничать, — буркнул агент и повернулся к начальнику: — Что делать с ним будем?

— Так, пристрелить не вариант: хватит нам на сегодня пальбы в районе… Давай пока с ним просто поговорим, потом — по обстоятельствам. Ты же не станешь больше чудить, а, Шитов? — обратился к следаку советник юстиции. — Не станешь усложнять жизнь и себе, и другим, а нас вынуждать на ответные меры?..

— Посмотрим, — сказал Георгий. — Сейчас, как я понял, смерть мне не особо угрожает, так что — почему бы и нет?.. Но при условии, что узнаю всю правду. А нет — стреляйте хоть сейчас. Мне всё равно.

— Что-то мне подсказывает, что тебе как раз таки не всё равно… Но — ладно. Может, нам и удастся переманить тебя на нашу сторону или хотя бы сделать в этой игре нейтральной фигурой…

— Сомневаюсь, — вновь через силу улыбнулся Георгий. — Но обещаю выслушать. Присядем? И, может, пушки свои уберёте? У меня-то всё равно нет…

— А вот шиш тебе. Кто знает, что ты способен выкинуть…

— Разве что себя из окна, — подумав, ответил Георгий и уселся на подоконник.

Гречко опустился на диван, его напарник так и остался подпирать спиной стену. Оба продолжали держать следака под прицелом.

— Говорите, я слушаю. Почему, к примеру, вы так ненавидите магию, что хватаете или мочите всех, кто оказывается с ней связан?

— Магия не даёт людям ничего хорошего, — сквозь зубы сказал Гречко. — От неё всем одна лишь головная боль и проблемы. Отвлекает всех от привычного уклада жизни и заставляет страдать всякими глупостями…

— А вы анальгин, который эту головную боль снимает, да? То, что люди видят порой что-то необычное и начинают там себе всякое придумывать, не даёт вам права их убивать. Это всё равно что отгонять от себя мухобойкой ветер или пробовать наказать Неву за то, что она устраивает наводнения… Тут явно есть что-то ещё. Что-то личное. — Георгий чуть наклонился и посмотрел в снова злобно сузившиеся глаза начальника. — Что магия сделала конкретно вам, Константин Владимирович, раз вы её так ненавидите? В чём истинная причина?..

— Что сделала, говоришь?.. — пробормотал тот, и в голосе послышалась рвущаяся наружу ярость. — Что сделала?! Я расскажу… расскажу… Тебе эти шизанутые бездельники сказали уже про секретный НИИ, что разработал в том числе и прибор, который ты так мечтал у меня украсть? — Георгий молча кивнул. — Ну так вот. Всё началось именно с института… в ночь с двадцать пятого на двадцать шестое октября 1995 года…

Москва, 1995 год.

— Как думаешь, наши расчёты верны? — спросила Маргарита, стоя рядом и вместе с ним глядя на собранную установку, ждущую своего часа на возвышении в центре тускло освещённого зала.

— Да точно тебе говорю: мы не могли ошибиться, — ответил Ярослав, ободряюще сжал коллеге руку и покрутил головой по сторонам, выискивая взглядом Костю.

Сын Маргариты сейчас стоял в углу просторного помещения, под одной из немногих горевших ламп, и листал какой-то лабораторный журнал, взятый из приоткрытого шкафчика. Долговязая фигура подростка отбрасывала совсем короткую тень.

«Хорошо, что вся самая секретная документация либо в сейфах за семью печатями, либо сожжена кагэбэшниками в девяносто первом, — подумалось Ярославу. — Поэтому пусть читает. Всё равно правда о наших исследованиях ему известна. Глядишь, однажды вместе с нами сделает новый прорыв в области…»

Ему пришлось оборвать мысль и обернуться: от входа послышались гулкие шаги по пыльному мраморному полу.

«Гости пожаловали, — поморщился Ярослав, наблюдая появившуюся в зале троицу. — Говорил же, что первый опыт с установкой лучше провести без чужих глаз… ибо просто уверенность — это одно, а уверенность, подтверждённая экспериментально, — совсем другое… Так нет же…»

Заведующий же институтом Абрам Львович, плотный усатый старик, этого мнения, по-видимому, не разделял, потому как по бокам от него и чуть позади шли ещё двое в строгих чёрных костюмах под накинутыми куртками. Но если один из этих непрошеных визитёров — с короткой стрижкой — был Ярославу смутно знаком (кое-кто из шестёрок куратора от ФСБ — кажется, майор), то другого, также немолодого — и с ярко выраженной среднеазиатской внешностью, научный сотрудник видел впервые.

Тем не менее, доверия не внушали оба. Однако придётся быть с ними по максимуму вежливым, чтобы не вылететь из НИИ… или чтобы «шарашку» вовсе не закрыли.

Гостей заметили и Маргарита с Костей — и также напряжённо подобрались. Как и для Ярослава, для них институт был единственным источником средств к существованию, и терять насиженное место из-за какой-либо мелкой случайности они не собирались.

Новоприбывшие подошли поближе и остановились в нескольких метрах от группки научных сотрудников. Скользнув глазами по установке, затем — по людям, они стали перешёптываться.

«Решают, стоит ли всё это нынешних затрат бюджета и нервов», — с грустной усмешкой подумал Ярослав.

Абрам Львович покосился на своих спутников, но тут же повернулся к подчинённым. Разгладил усы и заговорил, обращаясь одновременно ко всем и ни к кому конкретно:

— Господа, мы все собрались здесь, чтобы стать свидетелями и даже участниками в своём роде уникального… не побоюсь этого слова — даже исторического эксперимента. Наш институт смог достичь немалых успехов в разработках проектов в области… э-э-э… нетрадиционной физики. Думаю, все присутствующие в курсе того, о чём речь. И сейчас мы продемонстрируем наше новое достижение.

Коллеги, — это уже точно Ярославу с Маргаритой, — позвольте представить вам наших гостей. — Рука, обтянутая белой тканью лабораторного халата, вытянулась в направлении визитёров. — Иннокентий, майор из Центрального управления ФСБ России. И наш потенциальный партнёр и спонсор — Гулям Рашидович, депутат Мосгордумы. Прошу любить и жаловать.

Научные сотрудники вежливо кивнули высоким гостям. Майор этого как будто не заметил, исподлобья зыркая по сторонам, а вот депутат окинул внимательным взглядом работников института, наклонил голову в ответ и снова стал рассматривать установку, похожую на декорацию к фантастическому фильму.

Следом заведующий представил Ярослава и Маргариту. Судя по его словам, не было во всей стране людей более трудолюбивых и креативных. Ярослав не сдержал улыбки — отчасти саркастической, но в то же время и довольной.

Всё-таки приятно, когда хвалят. Тем более, — если заслуженно.

А уж постарались они и вправду на славу. За свою-то шестизначную сумму «деревянного» девальвата в месяц…

— Почему на секретном объекте несовершеннолетний? — проворчал майор, недобро посмотрев на Костю. Тот сам нахмурился и выпятил подбородок, но промолчал, не желая связываться. — Под суд все захотели, что ли?..

— Понимаете, товарищ майор, — ответил Абрам Львович, изо всех сил стараясь скрыть панику, — Костя — сын нашей ответственной сотрудницы Маргариты Викторовны и… э-э-э… в силу некоторых обстоятельств также оказывает институту посильную помощь в исследованиях. Если потребуется, он даст вам подписку о неразглашении…

— В самом деле, чего вы так придираетесь, Иннокентий? — поддержал старого учёного депутат. Ярослав не без удивления отметил, что Гулям Рашидович говорил по-русски без малейшего акцента. — Давайте сначала посмотрим, что они там такое сделали, а потом уже делать какие-либо выводы.

Майор сердито засопел, но ничего не сказал.

— Приступайте, — махнул Абрам Львович научникам. — Только, прошу вас, с подробными и понятными пояснениями.

Маргарита кивнула, подошла к трёхметровой без малого махине установки, на которой с ближней стороны угадывались закруглённые очертания немаленького проёма, и занялась настройкой. Костя присоединился к матери, а Ярослав стал объяснять «проверяющим» суть предстоящего опыта:

— То, что Абрам Львович обтекаемо назвал «нетрадиционной физикой», является, по сути, наиболее фундаментальной теорией об устройстве нашего (да и не только нашего) мира. Несведущие могут даже прилепить сюда такое слово, как «магия», — и будут по-своему правы на все сто. Не буду углубляться в дебри рассуждений, скажу лишь, что с помощью нашей теории можно математически описать абсолютно любые процессы во Вселенной — в том числе и те, что пока существуют разве что в воображении фантастов и до сих пор не предсказаны или отвергаются традиционной наукой.

Мы рассмотрели частный случай этой проблемы — и пришли к выводу, что за некой тонкой гранью (можете называть её четвёртым измерением или как хотите по-иному — роли не играет) находится бесчисленное количество параллельных миров, так или иначе сопряжённых с нашей планетой. В них могут быть немного другие физические законы… как вариант, легче происходит воздействие с теми особыми энергиями, которые у нас считаются магическими, придуманными…

Снова пропущу большой кусок заумной теории, перейду к самому опыту. Основываясь на своих расчётах и предположении о том, что в некоторых мирах эта энергия может быть в плане свойств и распределения близка к аналогичной в нашей реальности, мы создали вот эту установку, которую вы можете здесь видеть. Она будет по отголоскам энергии, пробивающейся через барьер между пространствами, определять, в каких мирах та наиболее близка нашей, и даже сможет открыть портал в какой-нибудь из них. Этим мы и будем заниматься.

Только не считайте, что мы тут с ума посходили либо хотим набить себе цену и выпросить повышение финансирования, — добавил Ярослав, заметив немалый такой скепсис в глазах визитёров. — Хотя насчёт последнего были бы не против. Мы просто работаем в такой области, которая сама по себе являлась бы невообразимой и непонятной для широких масс… конечно, если была бы предана огласке. А так всё исключительно в рамках научного подхода.

Майор лишь выдохнул сквозь зубы и недоверчиво покачал головой. При этом его рука успела оказаться в кармане пиджака и, казалось, что-то там нащупывала. «Оружие? — нахмурился молодой учёный. — В кого он тут стрелять собирается? А главное — зачем?.. Или боится того, что мы можем обнаружить по ту сторону барьера?..»

Депутат же заинтересованно поднял бровь и как-то по-новому посмотрел на махину, около которой суетились Маргарита и Костя.

«Надеюсь, всё пройдёт успешно и мы этого типа заинтересуем, — пожелал Ярослав. — Тогда и к зарплате, скорее всего, добавится лишний нолик справа… а может, и не один… Главное, чтобы не после запятой. Или — убрать пару нулей, но приписать спереди значок доллара…»

— Готово! Можем начинать! — крикнула Маргарита, обернувшись со своего места рядом с установкой.

— Начинайте, — кивнул Абрам Львович и заметно тише пробормотал: — Ну, с богом.

Другой мир, это же время.

Пограничный гарнизон Огненных спал, подмятый тяжестью тёмной северной ночи.

Защитные укрепления и казарменные бараки возвышались ненамного над плоской снежной равниной — самое большее на пару человеческих ростов. Но видны с расстояния они были даже ночью: в лагере после наступления темноты постоянно горело хотя бы несколько факелов на стенах построек, а в зимнее время, как сейчас, — ещё и редкое южное масло в железной бочке, чтобы караульные могли погреться.

Естественно, после того, как их сменят. Перед рассветом. А до этого — ещё чуть меньше половины ночи стоять и морозиться с коротким копьём в руке и мечом на поясе. И — не спать. А то вдруг подлый северный ворог притаился и только этого и ждёт…

— Холодно-то как, карему в… — процедил Эндл Грэхт и поразминал в рукавице коченеющие пальцы.

Огляделся (вроде другие также на своих постах, и от лагеря никто не идёт), осторожно прислонил копьё и щит к ограде, стянул рукавицы и немного подул на поднесённые ко рту руки.

Полегчало. По пальцам вновь ненадолго разлилось живительное тепло. Значит, пока можно жить. Можно как-нибудь достоять эту смену.

Эндл был младшим сыном одного из мелких южных владетелей, который так и не сумел приблизиться к Огненному Властелину и прозябал в своей степной крепости, а по поводу сыновей считал: ничто не закаляет сильнее, чем несколько лет где-нибудь на севере. И поэтому вот уже второй год Эндл нёс свою однообразную унылую службу в гарнизоне на границе с землями народа Ледяных: чистил оружие, упражнялся вместе со всеми на плацу, трижды в день закидывал в себя невкусную еду в столовой… и на половину каждой второй ночи заступал в караул на верхний уровень укреплений, чтобы в случае нападения дать бой вероломным Ледышкам.

А там — либо награды и почести за отвагу в сражении… либо бесславная гибель и похороны в общей могиле в промёрзлой земле. Первая возможность, конечно, предпочтительнее. Как для него самого, так и для жены с сыном, оставшихся на далёком родном Юге…

С одной стороны, мир — это всё-таки хорошо… но с другой — так скучно.

И холодно…

Кое-как отогрев на время руки, Эндл быстро нацепил рукавицы, пока никто не увидел, чем он тут занимался, и снова вгляделся во тьму, окружавшую лагерь.

Ночь казалась самой обычной, такой же, как и все остальные… однако караульный знал, что всё может в одночасье измениться. Поэтому он смотрел вдаль и вслушивался в зимнее безмолвие, стараясь не пропустить ни единого движения теней, ни постороннего звука.

Когда-нибудь всё обязательно пойдёт-таки наперекосяк. Но когда именно?

«Надеюсь, не сегодня», — подумал Эндл.

…Установка определённо стала подавать признаки жизни. В её двухметровом круглом проёме постепенно собиралось словно из ниоткуда бело-голубоватое свечение, наливалось яркостью и закручивалось во что-то вроде плоской воронки.

— Портал автоматически будет открыт в наиболее близкий или даже резонансный по составу магической энергии мир, — взволнованно давал Ярослав последние объяснения людям, столпившимся перед «шайтан-машиной» на возвышении. — Компьютерная система определения степени совпадения энергетических характеристик пока только в проекте… Вероятно, там будет какая-то географическая привязка, так что не удивляйтесь, если придётся падать с определённой высоты или выбираться из-под толщи земли… хотя пространственное окно в этом случае выжжет немного свободного места…

— Та-ак, погодите, — забеспокоился депутат. — То есть это может быть опасно? А вдруг мы там в километре над землёй окажемся?..

— А чем плохо высунуть туда сначала ногу, чтобы проверить, есть ли в доступных пределах какая-нибудь твердь, затем — голову, чтобы посмотреть на местные пейзажи? — ответил молодой учёный. — Вы будете находиться в другом мире не больше трёх минут… если, правда, не захотите там остаться. Думаю, за это время ни сильно замёрзнуть, ни изжариться не получится. Помните: при малейшей опасности можно уйти обратно через портал. Для того он как раз и существует…

— Первым иду я, — обронил майор, и его рука вновь напряглась в кармане. — Кто знает, с чем или с кем мы там столкнёмся…

«Конечно, как вам можно отказать, — со злым сарказмом подумал Ярослав. Эфэсбэшник начинал его уже конкретно бесить. — Вы же наша основная сила и опора…»

— Если всё пройдёт успешно, то я буду готов оказать вам кое-какую поддержку, — сказал депутат. — А в декабре я выдвигаюсь на выборах в Госдуму — и если туда попаду, то вы сможете больше не беспокоиться о своём материальном положении… Поэтому, пожалуйста, покажите сейчас что-то стоящее. Это ведь и в ваших интересах…

Иннокентий хмуро покосился на него, но опять-таки оставил свои мысли при себе.

Свет в проёме ускорил своё вращение до невообразимого. Среди белых и бледно-синеватых лучей, будто бы плескавшихся в этом водовороте, стали проскакивать сиреневые, а то и красные всполохи.

— Осталось примерно десять секунд до стабилизации прохода! — В голосе Ярослава прорезалось волнение. — Далее пойдут те самые три минуты, о которых я говорил. Приготовьтесь… Совсем скоро мы впервые погрузимся с головой в неведомое.

— Вы тоже идёте? — спросил депутат.

— Чисто как наблюдатель от НИИ и научный консультант, — ответил за подчинённого Абрам Львович. — Мы с Маргаритой Викторовной и Константином останемся здесь — следить за аппаратурой…

— Вот и оставайтесь, — пробурчал майор.

Теперь воронка снова стала белой — и настолько яркой, что смотреть на неё они уже не могли; пришлось опускать глаза, прикрывать их рукой или отворачиваться.

— Портал стабилизирован! — воскликнул Ярослав, закрываясь ладонью от света. — Можно…

— Знаем, — зажмурившись, сказал майор и первым шагнул сквозь ослепительно яркий диск в иное измерение, откуда отчётливо пахнуло холодом… но тут же вытянул ногу назад. — Похоже, эта штука в воздухе открылась… Так, подержите меня.

Научный сотрудник и депутат подхватили его под руки, пока сам «чекист» погружал в свечение голову и смотрел, что же там, на той стороне…

На одном из экранов на боку установки уже запустился таймер обратного отсчёта. Первичная разведка местности забирала драгоценные секунды… но стоила ли игра свеч, если бы люди сунулись в другой мир вовсе наобум? Вряд ли.

— Ночь там, — сказал Иннокентий, вновь оказавшись всем телом в Москве. — И снег — зима, короче. Метрах в полутора над всем этим добром портал висит. Придётся прыгать, а потом залезать обратно…

— Давайте быстрее! — крикнул Ярослав.

Майор не стал больше ничего говорить, а просто исчез за светящимся диском. Депутат и научный сотрудник последовали за ним.

В тот миг, когда в помещении людей осталось только трое, таймер показывал семьдесят три секунды — из тех восьмидесяти девяти, что удалось изначально отыграть у мироздания.

…Эндл заметил краем глаза странные отблески внизу сзади и сбоку от себя, на дворе гарнизона, — и развернулся, чтобы посмотреть, что там такое.

Но увиденное на несколько мгновений вогнало его в оторопь неверия. Боец даже пошатнулся на своём месте — и схватился за ближнюю балку верхнего яруса укрепления.

В паре десятков шагов от позиции Эндла незнамо откуда взялся большой круг слепящего света, который висел в воздухе локтях в трёх над землёй. И на фоне этого белого свечения были отчётливо видны три тени, протянувшиеся по снегу от тех, кто их отбрасывал.

Наверное, из того яркого «окна» эти трое и выпали. Три локтя — это же всё равно высота, вот и не рассчитали, свалились разом… Или всё же спрыгнули? Да не важно.

Вот только кто они?

«А если… Ледяные?!» — ахнул про себя Эндл от неожиданной догадки.

Это объясняло всё: и появление без предупреждения, и неизвестность прибывших, и необычный способ — наверняка новая магическая придумка…

Эндл почувствовал, что его отомкнуло. И первое, что он сделал, — набрал полную грудь холодного воздуха и заорал:

— Тревога!!! Ледяные внутри!!!

Крик тут же подхватили другие караульные. Кажется, они тоже сперва поразились небывалому так, что и пикнуть не могли.

Но теперь голос прорезался. А значит, — повоюем!

«Прыгать? Нет?» — подумал Эндл в короткой растерянности. Ему хотелось самому вступить в бой с врагами, изрубить их мечом и исколоть копьём… но он и понимал, что с поста его никто не снимал. Да и основные силы должны были от крика уже проснуться… На что они нужны, если не для этого?

И верно: из бараков начали строем выбегать бойцы гарнизона — одетые как попало, почти все без брони… зато с оружием. В первый миг, правда, чуть не замерли на месте от открывшегося вида — однако сразу совладали с собой и с криками понеслись на троих неизвестных.

Вдруг от места почти произошедшей стычки по двору разнёсся быстрый звонкий грохот. Затем ещё раз. Опять и опять. Будто взрывались бочки с южным маслом (природным чёрным или очищенным полупрозрачным, которым грелся лагерь, — без разницы) — только тише.

А бойцы, подбежавшие к «пришельцам» слишком близко, стали один за другим падать.

— Твою ж!.. — выругался майор, вмиг заменив обойму в пистолете, и продолжил стрелять.

На полсекунды обернулся, чтобы проверить, как там двое других.

Депутат уже наполовину исчез в ослепительном сиянии портала, а научник подталкивал в том направлении его ноги.

«Хороша парочка — один слабак, другой дурак! — со злостью подумал майор, отстреливая приближавшихся врагов. — Изволил же навязаться: всё ему покажи… попадёт „наверх“ — и всем поможет… а сам-то за чужую спину прячется! И этот хорош: какого… надо было соваться сюда вот так, без подготовки, наобум?! Эксперимент, мать его… Ничего, вот вернёмся назад — всё сделаю, чтоб их „шарашку“ прикрыли…»

В полных ярости криках остальных послышался отчасти и страх. Отряды остановились на небольшом расстоянии от троицы, из которой двое, судя по всему, старались залезть обратно в тот непостижимый круг света, а третий как раз их прикрывал, — и, чуть примолкнув, начали стягивать неизвестных в кольцо.

Но те явно не собирались ждать, пока их окружат и изрубят. Один уже точно скрылся за световой завесой, и второй готовился последовать туда за ним… Зрение у Эндла было острое, поэтому странную недобитву он со своего места видел во всех подробностях.

«А что, если они сейчас все исчезнут там и мы их не схватим? — задохнулся от страшной догадки воин. — Если это всё лишь проверка того, как у них это должно работать, и потом та штука откроется… во дворце Огненного Властелина?.. Нет, не бывать этому! Я остановлю их любой ценой! Это же мой долг — охранять нашу землю от этих исчадий Льда…»

И новоявленный герой спрыгнул с укрепления на снег и — с копьём в одной руке, с мечом в другой — побежал к ярко-белой дыре в неведомое.

Его пытались задержать, кричали, вразумляя, но он не сбрасывал скорости. Надо было успеть до того, как враги смоются к себе в логово…

Последний из «пришельцев», забираясь в световой круг, заметил подбегающего Эндла и вскинул руку с зажатой в ней какой-то штуковиной.

Опять раздался этот резкий грохочущий звук — но теперь гораздо ближе, так что боец едва не оглох. Живот скрутила резкая боль, Эндл едва сдержался, чтобы его не вырвало прямо на бегу.

Наверное, это то же самое, что убивало воинов гарнизона… Вот только что это за нездешняя сила?..

Силы стали резко покидать Эндла. Копьё выскользнуло из пальцев, но он обеими руками перехватил короткий меч и в последнем отчаянном прыжке, оттолкнувшись от снега отнимающимися ногами, влетел с зажмуренными от света глазами в эту нестерпимую белизну.

Миг, два — и белый круг начал менять оттенки, полыхать бледно-синим и красным… а затем будто схлопнулся и пропал, — как вовсе его и не было.

Взбудораженный гарнизон снова погрузился во тьму. Однако сейчас в нём недоставало одного человека.

Санкт-Петербург, XXI век.

— …Он зарубил их, — рассказывал Гречко тихим низким голосом, в котором не было прежней ярости — а только лишь затаённая боль, прорывавшаяся наружу. — Всех, до кого смог дотянуться своим мечом. Это я узнал уже много позднее остального… Той ночью в месте расположения института прогремел взрыв, который разнёс здание чуть ли не в куски. Очевидцы — охрана депутата, дежурившая снаружи, — говорили, что никогда более не видели такой белой и яркой вспышки. Вероятно, учёные принялись глушить портал — и чего-то там не рассчитали… или Эндл в самый ответственный момент вмешался…

На этом месте Гречко посмотрел Георгию в глаза, но тот не отвёл взгляд, готовясь услышать самое важное, к чему и подводил советник юстиции, а по совместительству — глава ГООНЧ.

— Но ясно точно: спасся оттуда только один человек. И его имя было — Ярослав Зарницын. Тот самый, да. Что ж, эта страница его биографии не лежит в свободном доступе… После взрыва в институте ФСБ от греха подальше забила на учреждение — тем более, что кругом был бардак, а знания выжившего всё равно не могли заменить всей хранившейся в НИИ документации.

Зарницын уехал в Питер и стал зарабатывать на жизнь писательством. Именно потому, что ему надо было как-то выживать первое время в другом городе, в следующем девяносто шестом году он опубликовал сразу шесть романов: старые, написанные параллельно с работой в институте, — и свежие, навеянные октябрьской катастрофой. Среди них — и известные «Осенние приходы», где искажённо отразились события той роковой ночи…

— Погодите-ка…

Георгий приподнял палец над уровнем подоконника, чтобы «гончий» не воспринял это как угрозу. Но всё равно жест привлечения внимания вышел так себе, поэтому пришлось прокашляться и спросить:

— А вам-то откуда всё это известно? О других мирах, о магии?.. Вас же не было при тех событиях — да и давно они были-то… И главное: какое отношение это имеет к ГООНЧ, хотелось бы мне знать?

— То, что все там говорили и делали, я, конечно, домыслил. Но, думаю, в общих чертах всё было примерно так. А ты ведь так и не понял…

Голос у Гречко задрожал — то ли от отчаяния, то ли снова от ярости.

— Я сам — из того мира! Эндл Грэхт — мой родной дед! Моё настоящее имя — Кыйгл Грэхт… из народа Огненных…

Голос сорвался. Глаза напряжённо вперились в Георгия — видимо, чтобы проследить за его реакцией на это неожиданное признание.

— Вот как? — поднял бровь следак. — Что ж, это многое объясняет…

— То есть тебя не удивила сама возможность того, о чём я только что сказал?

— Да мне вообще без разницы, кто вы и откуда. Главное, чтобы людей перестали убивать… Ладно, это так, к слову. А сами-то как вы тут очутились? Неужели тоже через портал?

— Погоди… Ты же не думаешь, что тот случай в гарнизоне прошёл бесследно? — Интонация «пришельца» вновь приобрела какой-то надрыв. — Нет, совсем не прошёл… Огненные расценили происшествие как нападение Ледяных и сами атаковали несколько их приграничных аванпостов. Началась большая война, которая продлилась двадцать с лишним лет и закончилась лишь со смертью в относительно близкий срок правителей обеих стран — Властелинов, как их там называли. Их дети смогли найти в себе силы встретиться и заключить договор о мире. И поговорить о том, что же всё-таки случилось в ту злополучную ночь на границе.

Эндл Грэхт, как и хотел, стал героем. По официальной версии, он прыгнул в созданный Ледяными портал, смог его закрыть и тем самым спас гарнизон — но при этом погиб. Прям, блин, местный Александр Матросов какой-то… Хотя отчасти так оно и было, — невесело усмехнулся Гречко. — Чтобы не нагнетать напряжённость и вражду, начало войны было принято считать ошибкой и случайностью — самой большой и кровавой во всей известной истории. Просто — вышел из-под контроля магический эксперимент — и десятков тысяч жизней как не бывало…

Но, как ты понимаешь, никаких серьёзных опытов в этом направлении Ледяные тогда не вели. То ли дело мы, Огненные. Война подстегнула наш научно-магический прогресс, и уже спустя пару лет после её окончания был создан первый рабочий портал, который просуществовал по земному счёту не более двух секунд и смог переместить брошенный в него камень куда-то в другой мир.

Однако даже посвящённым во все тайны не было известно, из какого мира были те, от кого Эндл якобы спас своих соратников… и куда же на самом деле улетел тот камень. Скобка-«смайлик» в конце фразы. — Очередная усмешка. — Немного помог анализ остаточного магического следа на месте портала, но тем не менее до многого маги должны были доходить вслепую, своим умом…

К этому времени подрос и захотел знать правду сын Эндла — Эргван. Сам о том уже не узнав, боец-легенда исполнил мечту своих предков — заставил Властелина обратить на их род внимание и приблизить к себе. Но и узнав всё, что было на тот момент известно о случившемся, Эргван не удовлетворился. У него появилась цель: попасть через портал в тот мир, где исчез его отец, и отыскать там или самого Эндла, или хотя бы место его гибели.

И сыну героя удалось осуществить задуманное. По крайней мере, первую часть. Опытный телепорт, предназначенный для перемещения людей, был открыт на территории того самого гарнизона, ставшего после войны памятным местом, и действительно смог забросить Эргвана в другой мир.

Но вот беда: чтобы забрать человека назад, требовалось создать портал в нужное время в определённом месте, которые этот человек должен знать в точности и — главное — находиться там в тот момент. Эргван попросил подождать его сначала один день, потом десять, сто — и далее уже по году от дня начала. Если пять лет спустя он не вернётся, значит — либо он погиб, либо по какой-то другой причине не может прибыть обратно. В любом случае дальше ждать будет бесполезно.

В чём-то он был прав. — Гречко говорил теперь с нескрываемой горечью: наверное, эта память была для него ещё больнее. — Прошло пять лет. Эргван не вернулся. Как смог узнать уже я из обрывочных интернет-данных и кое-каких других источников, он окончил свои дни в одной из московских психушек спустя шесть лет после переброса, судя по всему принятый кем-то на улице за сумасшедшего. Шансы вернуться были — но вот реализовать их не получилось. Это были как раз двадцатые годы…

А тем временем в стране Огня под бдительным оком Властелина и его ближних рос я. И также хотел знать всю правду и отыскать, в свою очередь, уже обоих: тогда я ещё не знал конечную судьбу двух своих прямых предков.

Условия были те же: один день, десять — и так далее до пяти лет. Прогресс в развитии магии шёл, и теперь порталы достаточной мощности можно было открывать секунд на десять, так что вероятность не успеть вовремя среагировать и запрыгнуть в световой круг стала поменьше.

И вот, когда мне было шестнадцать, настал момент истины: меня переместили. Я выпал из портала и свалился с высоты в два-три своих роста на груду каких-то обломков. Сейчас-то я могу утверждать, что взрыв разрушил перекрытие между первым этажом и подвалом института и уничтожил всё, что находилось в том зале; тогда мне это было неведомо.

Я осмотрелся и понял: тут произошло что-то страшное — и давно, раз всё выглядит таким заброшенным. Не иначе — взорвалось что-то. Давно ещё — может, во времена Эндла…

Но если портал открыли отсюда, то, значит, здесь должны были заниматься магией! Я решил поискать какие-нибудь вещи или знаки, по которым мог бы понять всё поконкретнее.

И мне отчасти улыбнулась удача. Под одним из словно впечатанных в пол кусков странного серого камня (бетона, естественно) нашёлся оплавленный и покорёженный железный ящик, в котором были какие-то штуковины — необычного вида и… побитые временем, что ли.

Я почти сразу догадался, что это магические артефакты, и тщательно обыскал весь подвал полуразрушенного здания. Под обломками перекрытия обнаружилось с десяток таких же сейфов, но почти все были пусты. За исключением двух: того с артефактами — и ещё одного, в котором мне попались чьи-то записи.

У меня был с собой артефакт понимания (в моём мире такие использовались нами для разговоров с Ледяными из-за небольшой разницы в наречиях), поэтому я мог считывать общий смысл текста, а также отдельные яркие места в нём — при условии, что это рукопись. Когда я потом пробовал так читать напечатанное, не воспринимал почти ничего…

Записи оказались вахтенным журналом, видимо сданным в архив, когда он закончился. Когда и кому выдавали ключи от помещений института, кто входил или выходил…

Так я узнал имена всех, кто работал в НИИ или имел к нему отношение. В том числе: Иннокентий Зимин, Абрам Зильбер, Ярослав Зарницын, Маргарита и Константин Гречко… про депутата я узнал позднее, сопоставив даты.

Да, я решил взять себе на время жизни в новом мире имя этого подростка — как знак, как некий символ, значение которого мне смутно видится до сих пор. Наверное, это было скрытое предупреждение: мол, я всё знаю — и хочу, чтобы и вы знали, что я знаю… как-то так примерно. Плюс имя самое близкое к моему в плане произношения.

Но пустые сейфы натолкнули меня на мысль, что кто-то здесь явно побывал. Либо отец (дед-то наверняка погиб при том взрыве), либо кто-то из выживших сотрудников. Причём второе вероятнее: по-видимому, тут знали, что искать.

Это означало, что мне придётся проделать огромную поисковую работу. То есть — начать взаимодействовать с новым неизвестным миром, в котором я по своей глупости оказался. И перво-наперво — выучить местный язык. На одном артефакте-то далеко не уедешь…

Я сложил из обломков лесенку и выбрался из подвала на уровень земли, попутно удивившись провалам в стенах и снесённой напрочь крыше.

Так я очутился в Москве, где своим видом хоть и привлекал внимание, но выделялся из толпы не сильно. Пару дней я бродил по улицам и вслушивался в разговоры, заучивая новые для меня слова и обдумывая дальнейшие действия.

Наконец, я решился ограбить кого-то из местных — и заполучил немного наличных денег… а вдобавок — смартфон! Про Интернет я краем уха уже слышал, так что план поисков начал в голове складываться.

Но помощь местных была необходима, чтобы хоть в чём-то разобраться. Того мужчину, у которого я отобрал деньги и телефон, я закрыл в каком-то подвале и с помощью артефакта заставил научить меня, как читаются русские буквы. Мужик, конечно, принял меня за психа, но запрошенное сделал…

— Что с ним стало? — спросил Георгий.

— Треснул его камнем по голове и там оставил, — нехотя ответил советник юстиции. — Что ещё мне было с ним делать… В своём убежище я кое-как научился читать печатный текст с экрана, проговаривая его вслух и получая отклик от артефакта. Значит, можно было приступать к поискам.

Я вбил в поиск все имена из журнала и нашёл информацию только про Зарницына. Зато — сразу. «Читать книги в онлайн-библиотеке», «скачать бесплатно» и всё в таком же духе. В биографии ничего про институт не говорилось… как и вообще в Сети. Но уже то, что этот человек выжил, значило, что я на верном пути.

Ведь при взрыве, от которого были такие разрушения, вряд ли могло выжить много людей. Скорее, кто-то достаточно сообразительный, предусмотрительный и хитрый. Он-то и забрал почти всё, что уцелело…

Но как, где его искать. А главное — как подступиться? Я осознал, что мне надо вжиться в образ, стать для всех и в первую очередь для себя жителем этого мира. Создать легенду. Легализоваться. И успеть за пять лет найти Зарницына и узнать у него всё про ту ночь, что изменила судьбу всего моего мира. Пока писатель не умер, а то он был уже далеко не молод…

На украденные деньги я привёл себя в порядок, приоделся и запасся едой, научившись использовать заученные фразы. Максимально быстро, пока у смартфона не кончилась зарядка, подучил язык и пошёл в органы опеки. Наплёл там какую-то ерунду, что жил ранее в глуши, в деревне, без документов, а родители умерли — в Москву подался… Назвал только своё новое имя — Константин Владимирович Гречко. И вскоре оказался в детском доме. В десятом классе — и при этом не зная почти ничего.

Там я много читал и старательно учился, впитывая знания о мире, а если докапывались, — бил до искр из глаз. Впрочем, скоро отстали, и я был предоставлен сам себе — и своему пути в новой реальности.

Экзамены я сдал средненько: всё-таки за два года нагнать программу средней школы достаточно сложно, да и образование у меня на родине не в пример хуже… Получил от государства квартиру, еле как поступил по квоте на юридический — а тем временем старательно собирал информацию о Зарницыне… и о магии в мире Земля. Перечитал все книги автора… и в одной из них — «Осенних приходах» — узнал историю той самой печи — завуалированную и искажённую, конечно, однако был важен сам факт. Это именно тот человек, который мне нужен. Но жил он в Питере, и мне по-любому надо было побывать там.

И вот однажды на летних каникулах я собрался ехать. Тогда писатель был уже серьёзно болен и лежал в больнице, так что это был, возможно, мой последний шанс поговорить с ним. А выяснить номер больницы было всё-таки проще, чем адрес самого Зарницына.

Я приехал, нашёл место… Меня сначала не хотели пускать, но я был очень убедительным — и в итоге прошёл в палату, где лежал Зарницын.

Он сначала принял меня за какого-то своего фаната, но я рассказал ему о себе и о том, что мне удалось нарыть за эти годы. Спросил его, что же произошло в девяносто пятом, видел ли он моего деда… и правда ли то, что магия на Земле в самом деле существует, но скрыта от простых людей, как в «Ночном кошмаре».

Нет, о том, что она есть, я знал точно: иначе бы земляне не смогли бы открыть свой портал, — просто я не мог никак понять, почему они её не замечают…

Зарницын испугался. Наверное, подумал, что я подосланный агент или что-то вроде этого, что ФСБ спустя десятилетия обо всём вспомнила… Я разговорил его — и узнал как раз, что Эндл убил всех, кто был тогда в НИИ… кроме него. Ярослав в те мгновения пытался оттащить от установки Маргариту с Костей, которые принялись экстренно глушить портал, но, когда Эндл, разобравшись с майором, прикончил и их, — побежал. В Маргариту учёный был тайно влюблён, но в миг её смерти этот смысл враз ушёл из его жизни, и Зарницын спасал тогда одного себя. Он успел выбежать, прежде чем громыхнуло…

Я всё испортил своим вопросом о том, куда он унёс из института документы и большую часть приборов. Те, что достались мне, оказались как раз детекторами магии, но я был уверен, что есть и другие их виды, а к тому же считал себя пострадавшей стороной — с правом на компенсацию морального ущерба. Например, в виде приборов.

Ярослав разозлился, резко ответил мне: мол, я не туда лезу, прошу то, чего не заслужил… Тут ему стало плохо. Перед тем как в палату вбежали врачи и выставили меня, он успел сказать что-то вроде того, будто на этих приборах строится какое-то равновесие… нечто в таком духе.

Это были его последние слова. Через считанные часы в Википедии появилась запись о том, что писатель-фантаст, основатель жанров, классик рубежа веков и вообще хороший человек — скончался. С ним умерла и часть моих надежд.

Но я-то был жив — и у меня в планах было успеть вернуться. Это был четвёртый год моей жизни на Земле, и я заметил, что скучаю по родине, — какой бы отсталой по сравнению с новой реальностью она ни казалась.

Я вернулся в Москву, продолжил учиться — а в назначенный срок пришёл к разрушенному институту, чтобы переместиться в родной мир. Но… — Голос «пришельца» опять дрогнул, и тот закрыл лицо руками, борясь с нахлынувшими эмоциями. — Но портал не открылся. Ни в этот день, ни в следующий, ни в ближайшую неделю.

Я ходил тогда сам не свой, переживая и нервничая. Даже чуть было из универа не вылетел, пропустив десяток лекций и завалив затем один экзамен. Через какое-то время немного успокоился: может, там что-то у них случилось, из-за чего они не могут открыть портал… может, пока им не до меня… В конце концов, у меня оставался ещё пятый год, когда всё должно было решиться окончательно.

Была, кстати, мимолётная мысль, что время идёт в мирах с разной скоростью, — но её уже давно опровергли круги портала, открытого на второй, одиннадцатый и сто первый день моего пребывания в Москве. Их я видел — а значит, тогда обо мне явно помнили. Но помнили ли теперь? Об этом я ничего узнать не мог.

Что делать, я всё пересдал, проучился ещё год и снова пришёл на то же место. И опять — ничего. Ни намёка на открытие портала. Обо мне просто забыли. Или же устали меня ждать и намеренно оставили здесь, полагая, что раз не вернулись Эндл и Эргван, то, значит, не вернусь и я…

Теперь ты понимаешь, Шитов? — вновь посмотрел следаку в глаза лже-Гречко. — Магия не просто отняла у меня деда, взорванного вместе со всеми, кроме Зарницына, в том институте, и отца, который отправился следом на поиски. Она ещё и заперла меня в этом мире, отняв возможность возвратиться, и вот уже двадцать семь лет я безуспешно ищу выход… и ты первый, кому я смог сказать об этом. Выговориться.

Вот тебе истинная причина создания ГООНЧ. Я просто хотел вернуться домой и отомстить за то, что меня бросили, — а единственным известным мне ключом к этому были канувшие в неизвестность документы из НИИ, в которых должна была быть описана технология портала…

Я стремился найти то, что позволило бы мне осуществить обрушенные планы, и при этом не оставлять случайных свидетелей. То, что я не отсюда, было моей маленькой тайной, которую я мог доверить лишь самым близким людям, а их-то у меня изначально и не было. Так организация и появилась… А наличие всей остальной магии я посчитал нужным скрыть, чтобы никто посторонний не мог не то что раскрыть, а даже и представить себе мой замысел…

— Зачем, если всё равно в неё никто верит?

— Кто-то — верит. Кто-то — догадывается. Кто-то — знает. Уверен, есть и такие. Чтобы все они боялись, молчали и этим поддерживали всеобщее отрицание. К тому же, это было что-то вроде мести самой магической сути мира. Уничтожить всё, что не способствует достижению цели…

— Как расшифровывается «ГООНЧ» на самом деле? — спросил Георгий. — И можете, пожалуйста, рассказать мне о своём молчаливом друге, который во время известной вам мизансцены во дворе хотел ликвидировать вашего же агента Красовского? — Лёгкий кивок в сторону «правой руки» начальника. — Это ведь он виновен в смерти сегодняшнего ролевика?..

«Гончий» напрягся и собрался было привстать и ответить, но Гречко жестом осадил его.

— Мы зовём себя — городской отряд охраны населения от чудес. Согласись, эмблемка символичная получилась?.. А насчёт Мороза… Чего таить: да, это он сделал, потому что Крыс не смог воспользоваться предоставленным шансом исправиться и пришлось поручать дело более стойкому…

— Труп Красовского уже можно искать в Неве?

— Давай-ка я не буду отвечать на провокационные вопросы, хорошо?.. Мороз, как и все «гончие», — это «мёртвая душа», причём самая первая из завербованных мною. Илья Павлович Морозов, судим за убийство, официально — умер в тюрьме девятнадцать лет назад, а реально — вот сидит, живой, здоровый и злой… конечно же, за столько времени он обзавёлся новой внешностью и документами. Стал совсем другим человеком, так сказать…

С него-то отряд складываться и начал. На первых порах денег было мало, поэтому мы за копейки нанимали всяких неблагополучных элементов из маргинальных слоёв общества, но после пары проваленных дел изменили подход и стали вовлекать в свою деятельность тех, кому грозил реальный срок, позволяя им после «смерти» вернуться на свободу и взяться за старое, но уже под нашим руководством. А постепенно и бизнес наладился — и мы могли больше не зависеть от моей зарплаты.

— А Диму-то вы как к себе под крыло пристроили? И Славу?..

— Мелкие (а иногда и не очень) служебные халатности допускают все, Шитов. В том числе теперь и ты. Один из самых мощных рычагов воздействия… Не отвлекай меня больше, пока я не закончил.

Тогда, двадцать лет назад, я и начал копать под окружение покойного уже Зарницына. Не зная имён, я мог ориентироваться только на связь людей с чем-то сверхъестественным. Дёмин рассказал тебе про Магаданова? Ну вот — один из примеров того, как человек, стокнувшийся с неведомым, начинает увеличивать энтропию мира — и сам загоняет себя в ловушку…

— И чего вы добились? Перестреляли десятки людей, на ваших руках — литры крови… а задача так и не выполнена, раз вы всё ещё здесь, на Земле? Мне так кажется, необходимо охранять население города не от чудес, а от вас самих…

— В каком-то смысле все эти годы мы действительно топтались на месте, — скрипнул зубами лидер ГООНЧ. — Мир упорно не желал приоткрыть нам свои магические тайны… да и люди тоже. На ФРИК пару раз удавалось выйти, но писатели снова и снова сбивали нас со следа. Кого-то у них даже вышло спасти прямо у нас из-под носа…

Но в последнее время всё поменялось. В городе появился мощный волшебный артефакт, а значит, настало время для новой войны с магией… и новой попытки полностью подчинить себе этот слой реальности Питера. А вместе с этим и для шага к претворению моего плана в жизнь.

Лже-Гречко встал с дивана и принялся расхаживать туда-сюда вдоль стены, заложив руки за спину. Пистолет он, как отметил Георгий, поставил на предохранитель, чтобы ненароком не пальнуть.

— Ты знаешь, о чём я говорю, Шитов. Это меч, который позволил троим гопникам появиться из воздуха на глазах у Мороза. Меч, ради которого в четверг утром мы и окружили твой дом, когда ты с ними встречался.

Я тоже учился на следователя — и, сидя в кабинете, навыки ещё не до конца растерял. Сложить два и два не составило для меня труда. И я с уверенностью могу сказать, что этот меч в данный момент находится у тебя в квартире.

До сегодняшнего дня мы не хотели тебя трогать: кто знает, что ты способен вытворить, будучи загнан в угол, — да и сейчас не хотим. От тебя требуется только решить: с нами ты или нет? Если всё пройдёт удачно, то скоро я осуществлю давнее желание…

— А нам какая выгода? — вдруг подал голос Мороз. — Допустим, вы отчалите к себе в мир. А мы? На что жить нам, «мёртвым душам», а главное, что делать?

— Вы мне понадобитесь и там. В одиночку я ничего не буду стоить, раз меня так просто списали. А мне нужна сила. Расквитаться с теми, кто оставил меня тут, и отнять у них то, чем они это сделали. Воспользоваться магией в последний раз, чтобы потом забыть про неё. Это одна из тайн природы, которая слишком сложна для человека, а значит, не должна быть разгадана. Лучше бы её и на Земле не открывали…

Со мной пойдут лишь те, кто этого захочет. Возьмём всё имеющееся у нас оружие. Остальным я дам доступ к обезличенным счетам с миллионами накопленных денег. Но сумма там будет поменьше, чем у тех, кто меня не бросит. До самой смерти вы будете жить припеваючи… если станете знать меру и не спустите всё в первую же неделю. Но тут всё будет зависеть в первую очередь от вас самих…

А делать вы сможете что угодно. На свой страх и риск, потому как более не будет того, кто поможет, отмажет ну и тому подобное.

— Норма-ально… — протянул Мороз, покивав. — Не знаю, как другие, но я в деле.

— Вот и славно… А теперь вернёмся к тебе, Шитов.

Глава организации резко остановился и повернулся лицом к следаку. Оружие, которое вновь смотрело Георгию прямо в грудь, стало опять взведённым.

— От одного твоего слова будет зависеть, как мы дальше себя с тобой поведём… и какие правила ты в этой игре признаешь. Всё просто: да или нет? Синяя таблетка или красная?.. В нашем случае — серый цвет или чёрный?

— Будь моя воля, я бы не выбирал совсем. Но коли уж вышло так, как есть, то — серый. Я по-прежнему считаю, что такие, как вы, должны сидеть в тюрьме. И не отступлю от своего мнения, несмотря ни на что.

— А сам-то готов за свои дела быть в ответе? Напомнить тебе статью за твоё появление у меня дома?..

— Надо будет — отвечу. Но тогда и вы — сполна.

— Давай сделаем так. Сейчас ты пойдёшь и принесёшь этот меч нам, а я, так и быть, забуду про твой вход со взломом. И мы по-тихому разойдёмся, как будто ничего не было. По рукам?

— В джентльменский уговор решили поиграть? Не-а. Не выйдет. Я вам могу припомнить гораздо больше статей, чем вы мне. И наказания тут — как по совести, так и по закону — несопоставимы.

— Ну и чёрт с тобой. Чтобы не возникало желание чудить, Мороз будет сопровождать тебя. Не заставляй нас входить к тебе домой как в то офисное здание. Считай это наказанием за своё вторжение ко мне — вместо того, что положено по кодексу. И помни: твоя жизнь — в наших руках.

— С последним не соглашусь, — ответил Георгий, слезая с подоконника. — Жизнью каждый распоряжается сам, просто иногда лень или страшно это делать. Но оставим философию. Коль так уж вышло, — ведите. Мне пока сопротивляться незачем. Точнее, есть зачем — но не сейчас. Не в данных обстоятельствах. Увы.

— Иди уже, — буркнул Мороз, который также встал со своего места, и недвусмысленно махнул дулом пистолета в направлении двери.

Под прицелом агента, с заложенными за спину руками следак вышел из комнаты. Какое-то время были слышны их шаги, потом всё затихло.

Советник юстиции глянул напоследок в опустевший коридор, подошёл к сейфу, открыл его и вынул то, что там находилось. Нажал одну из кнопок на корпусе прибора — и с ухмылкой вслушался в тихий, распадающийся на отдельные элементы треск счётчика.

Остаточный фон магии есть. Значит, всё верно и согласие Шитова не блеф с целью выяснить всё поподробнее, а реально вынужденный ход с неприглядной альтернативой…

Тот, кто называл себя Константином Гречко, положил устройство обратно, закрыл сейф — и устало плюхнулся на диван.

Всё, теперь только ждать новостей. И надеяться, что Мороз при нужде с Шитовым совладает.