Снежный поцелуй

Глава 10

Луна заливала мягким светом салон автомобиля Винса, отбрасывая синеватые тени. Джинджер сидела, сложив руки на коленях, и напряженно смотрела вперед. Похоже, она нервничала. Черт, а как нервничал он сам! Зачем он предложил отвезти ее домой? Что ж, такая у него судьба — влюбляться в женщин, которые скорее предадут, чем поддержат!

Винс хотел повернуться и вглядеться в ее ангельское личико. Но, напомнил он себе, рассердившись за минутную слабость, это лишь игра света. Красота и предательство часто идут рука об руку.

Что, спрашивается, заставило его предложить Джинджер отвезти ее домой? — снова подумал Винс. Он не мог насмотреться на эту женщину. Но еще один взгляд, сказал он себе, только один, а потом он успокоится. При каждом удобном случае он пожирал ее глазами — в зале суда, в полиции. Ее образ стоял перед ним, когда он пытался заснуть ночью.

Джинджер глубоко вздохнула, и этот вздох пронзил его сердце. Взгляд Винса остановился на ее губах, влажных, освещенных лунным светом. Казалось, она только что облизала их или ее только что поцеловали.

Винс крепко стиснул руль, так крепко, что тот мог рассыпаться прямо у него в руках. В горле застрял стон. Почему, спрашивал он себя в сотый раз, почему она обладает над ним такой властью? Он хотел Джинджер. Черт, она нужна ему невероятно, она нужна ему с силой, равной 8,5 балла по шкале Рихтера! Нажав на тормоз, Винс остановился на красный сигнал светофора.

— Спасибо, что решил подвезти. — Ее голос, ее соблазнительный голос музыкой отозвался в ушах Винса.

— Никаких проблем, — буркнул он. Какого черта! Как я могу сидеть рядом с тобой в машине? Твое бедро так близко, что ничего не стоит дотронуться до него, пройтись рукой по твоей атласной коже.

Стоявший за ними автомобиль просигналил.

— Зеленый свет, — обронила Джинджер.

Винс сильно надавил на педаль газа. Покрышки взвизгнули, протестуя. Он отпустил ногу и ослабил газ. Он вел себя, как школьник. Это желание превратит его в настоящего маньяка, если он не приведет в порядок мысли и не договорится со своим жаждущим телом.

Когда они подъехали к дому Джинджер, он решил, что вполне может владеть собой. Подрулив к крыльцу, Винс выключил двигатель, повернул голову и посмотрел на ее профиль.

— Ты не против, если я войду? — спросил он.

Джинджер удивленно взглянула на него:

— Зачем ты хочешь войти? — Дрожащей рукой она заложила за ухо прядь белокурых волос.

— Мы должны поговорить.

— Я… я так не думаю. Я не хочу видеть тебя в своем доме. Нет, после прошлого раза. Мы много чего наговорили друг другу.

В прошлый раз он ее поцеловал. Даже в темноте машины Винс мог заметить, как на ее бледных щеках появился румянец.

— Прекрасно. Тогда поговорим здесь. — Он наклонился к ней и испытующе посмотрел в глаза.

— О чем ты хочешь поговорить?

— О доверии. — Он заметил, как ее спина вдавилась в белое кожаное кресло.

— Ты уже сказал, что не доверяешь мне, презираешь меня и хотел бы никогда в жизни со мной не встречаться. — Она повернулась и посмотрела ему в лицо: — Хочешь посыпать еще соли на мои раны?

Он видел боль, которая отразилась в синих глазах, но продолжал:

— Боже, я хочу доверять тебе, Джинджер. Но не могу. — Дрожащими пальцами Винс провел по волосам.

Она начала открывать дверцу, он остановил ее, схватив за руку.

— Разве ты не хочешь послушать почему?

— А это что-то изменит? — Глаза Джинджер сердито сверкнули.

Винс стиснул зубы. Прикосновение стало настоящей пыткой, но он не мог позволить ей уйти. До тех пор, пока она не поймет.

— Пожалуйста. — Он не знал, почему ему так необходимо объяснить. Но черт возьми, он сделает это.

— Прекрасно, — пробормотала она, оставляя ручку двери в покое.

Винс нехотя разжал пальцы. Ее кожа казалась жемчужной в лунном свете, ему хотелось провести рукой по нежной щеке Джинджер. Ему не полагалось испытывать таких чувств к предавшей его женщине. Бормоча себе под нос проклятия, он со злостью ударил рукой по рулю. Клаксон немедленно отозвался, огласив ночной воздух воплем и заставив обоих подскочить от неожиданности.

— Я должен кое-что сделать, прежде чем мы поговорим. — Винс наблюдал, как она нервно сглотнула.

— Что именно?

— Поцеловать тебя. — Их взгляды встретились. Глаза Джинджер вдруг стали огромными и почти черными. От удивления, восторга или страха — он не знал точно. Его рука мигом преодолела расстояние между ними. Очень нежно Винс убрал ей за ухо своенравный завиток, пальцы скользнули от шеи к затылку. Боже, как это правильно, как хорошо! Не нужно ему бороться с этой женщиной, противиться влечению.

Джинджер не отталкивала его, но и не помогала.

— Зачем ты это делаешь? — спросила она хриплым шепотом, который сделал его жажду невыносимой.

— Потому что ты мне нужна.

— Ты не можешь мне доверять, но все-таки хочешь меня поцеловать?

Он наклонил голову, чтобы уткнуться в ямку у нее под горлом.

— Черт побери, если бы я сам мог это понять.

Слова Винса эхом отозвались в голове, и Джинджер почувствовала, как в животе у нее скрутился тугой узел.

— Может быть, мне не нужен поцелуй того, кто мне не доверяет.

Она толкнула его, с силой упершись ему в грудь руками. Как легко было бы припасть к его груди, насладиться теплыми объятиями, удовлетворить собственный голод! Но она ни для кого не будет девушкой на одну ночь. А для него тем более.

Нажав ручку дверцы, Джинджер почти вылетела из машины, торопясь уйти от Винса. Она бежала по тротуару, звеня ключами.

— Джинджер, подожди!

Пытаться открыть замок входной двери, задыхаясь от рыданий, — это было для нее чересчур. Связка ключей выпала из дрожащих пальцев. Они со звоном упали на дорожку, мощенную кирпичом.

— Проклятие! Ну почему сейчас? — бормотала она, а слезы застилали глаза. Она не могла даже рассмотреть ключи, чтобы их подобрать.

Теплая мужская рука схватила ее за руку и повернула. Вжавшись спиной в дверь, Джинджер стояла перед таким же неподвижным Винсом Данелли.

— Я не знаю, почему ты так действуешь на меня. — От его дыхания шевелился завиток на виске.

Джинджер отчаянно сопротивлялась непреодолимому желанию броситься ему в объятия.

— Я знаю только одно — я чертовски беспомощен перед этой странной силой. Не лги мне, ты ощущаешь то же самое. Я вижу это по твоим глазам, чувствую, как дрожит твое тело, когда я рядом с тобой. Как сейчас. Тебе не кажется, что между нами проскакивает электрическая искра? — Винс провел руками по ее рукам — вверх, вниз, а потом его палец прошелся по выпуклости ее груди.

По позвоночнику Джинджер пробежал холодок. Она закрыла глаза и прикусила губу. Собрав все свои силы, она пыталась справиться с дрожью, сотрясающей тело и возникшей от простого прикосновения. О нет, она не могла ему лгать. Она облизала губы.

— Ну и что, если я чувствую? Это ничего не значит. — Она пыталась вложить в голос как можно больше ненависти, но он звучал, словно соблазнительный шепот.

— Разве? — Он наклонился и каждым дюймом мускулистого тела прижался к ней. — Мы не можем с этим бороться, поэтому давай прекратим и не будем пытаться. Я не гожусь для таких игр, никогда не годился. — С непринужденностью сильного от природы человека он поднял ее па руки. — Где спальня? — спросил он, ногой захлопнув входную дверь.

Джинджер смотрела в его зеленые глаза, наблюдая, как они темнеют от желания.

— Я… — Она обняла его руками за шею. — Я не могу, Винс.

— Не лги мне.

— Хорошо, — прошептала она и отважилась произнести слова, которые мечтала сказать столько месяцев подряд, что уже сбилась со счета. — Я хочу тебя, ужасно хочу, до боли. Я должна почувствовать, как твое тело прижимается к моему. Я хочу тебя в своей постели, внутри себя… Ты это стремишься услышать? Теперь тебе лучше?

— Еще нет.

Джинджер чувствовала, что сердце в его груди, прижавшейся к ее груди, бьется в унисон с ее сердцем.

— По холлу и налево. — Признавая поражение, Джинджер положила голову на широкое плечо Винса, когда он зашагал к спальне. Почему она так поступает? Почему она не может сказать «нет»? Ведь нет никакой надежды, что их отношения будут развиваться. Занятие с Винсом любовью только причинило бы боль. Завтра она возненавидит себя за слабость, но пока тоска по нему заняла место здравого смысла, она просто вытеснила его.

Винс опустил Джинджер на покрывало и взял ее лицо в свои теплые руки.

— Боже, как я хочу тебя, Джинджер. — Он вдавился в нее, и она почувствовала твердую силу его желания. Да, тело подтверждало его слова.

Сердце Джинджер забилось в диком нетерпении. Она тосковала по нему. И это единственное, что имело сейчас значение. Завтра наступит довольно скоро. Так что сожаление и раскаяние подождут.

— Тогда бери меня, — попросила она шепотом, так тихо, что, кажется, только сама и могла расслышать. Но Винс услышал.

Его губы уверенно устремились к ней. Джинджер закрыла глаза, и из горла вырвался стон. Это то, чего она хотела. Поцелуй Винса поднял бурю чувств. Она ощутила себя необыкновенно живой. Она испытывала удовлетворение. Пусть это последний раз в жизни, но он будет.

Он нашел ее грудь, поймал зубами сосок и принялся слегка покусывать.

Джинджер застонала и выгнулась ему навстречу, предлагая себя без всякого стеснения. Он нашел ее рот и снова прижался к нему губами. Действуя руками и ногами, они помогли друг другу избавиться от лишней одежды. Все мысли вылетели из головы Джинджер, когда Винс потерся голым телом о ее тело. Кожа к коже. Желание против желания.

Окружающий мир исчез для Джинджер, ей нужен только он.

— Сейчас, Винс. Ты нужен мне прямо сейчас. — Она впилась ему в губы, обхватила ногами за талию и открылась ему вся. Голосом, полным страсти, она возбуждала его, умоляя дать ей то, что мог ей дать только он. Винс вошел в нее, а она закричала, обожженная его огнем.

— О Боже. — Винс схватил ее за бедра, повалился на спину и посадил ее на себя. Джинджер уперлась руками ему в грудь, чтобы удержаться и двигаться в одном ритме с ним. Она двигалась так энергично, что ее собственная страсть почти пугала ее.

Винс убрал руки с ее бедер и перешел к грудям. Когда он нежно потеребил ее набухшие соски, Джинджер застонала от сладостной пытки. Снова и снова она выкрикивала его имя, а потом вдруг обнаружила, что их тела вздрогнули одновременно.

Скользнув в его объятия, она прижалась к его груди в счастливом изнеможении. Винс поцеловал ее в макушку, а Джинджер в эйфории плыла к небесам, закрыв глаза, готовая погрузиться в сон. Она любит этого мужчину! Она полюбила его навсегда.

Винс напрягся, потом высвободил ноги, которые сплелись с ее ногами. Глаза Джинджер открылись, сердце наполнилось страхом и сжалось.

— Ты куда? — спросила она, когда он сел на край кровати и взял свои джинсы. Она облизала внезапно пересохшие губы.

Винс никогда ей ничего не обещал, он сказал, что не доверяет ей. Она же не выгнала его из своей постели, она просила взять ее, как самая последняя шлюха. Просила так страстно, что ни один мужчина не смог бы устоять.

— Ты сказал, что хотел поговорить, — напомнила ему Джинджер. Ее глаза заполнились слезами. Теперь не время для прикосновений. Теперь настало «утро после», не важно, что небо за окном все еще черное.

Винс натянул джинсы на узкие бедра, потом застегнул молнию. Повернувшись, он оглядел ее нагое тело.

Джинджер задрожала. Внезапно испытав неловкость от своей наготы, она потянула на себя покрывало, чтобы скрыть от его глаз тело, которое он так любовно ласкал. Нагое тело, которое она сама дарила ему, свободно и беззастенчиво. Джинджер села на край кровати, покрасневшая и взъерошенная, но чувствуя холод во всем теле.

Подойдя к креслу, Винс сел как ни в чем не бывало. Словно занятие любовью не произвело на него никакого впечатления и она не нужна ему ни для чего, кроме физического удовольствия. Грудь его все еще была голой, он надел только джинсы, красная футболка валялась под ногами.

Джинджер смотрела на тени, пляшущие на потолке.

— Мне казалось, что я знала тебя всегда, — выдохнула она, глядя на Винса. — Но сейчас я чувствую себя так, будто не знаю тебя вовсе. Почему, Винс? Почему это так?

Он не отвечал. И не должен отвечать. Она знала причину, они оба знали причину.

Она предательница и лгунья. Безвредная, безобидная ложь, которая изменила жизнь обоих к худшему.

Ее зрение приспособилось к темноте достаточно хорошо, чтобы рассмотреть морщины у него на лбу, глаза, расширившиеся от удивления. Винс мог притворяться, что ему все безразлично, но она хорошо знала, как подействовало на него то, что случилось между ними только что.

— Я думаю, ты хотел поговорить… о доверии.

Минуты проходили в полной тишине, ее нарушали только часы, тикающие на ночном столике.

— Мне ничего не надо, когда я опьянен тобой, — прошептал он в тишине ночи.

Ее сердце ударилось о ребра с такой силой, что могло бы сломать их.

— Ч-что это значит?

— После развода с Лиз я ожесточился. Я мог уйти от кого угодно, но кажется, не могу уйти от тебя. Ирония проклятой ситуации заключается в том, что я не могу и остаться с тобой. Доверие. Без него у нас ничего не выйдет. Без него не важно, как сильно я хочу тебя, насколько хорошо нам вместе… Я не могу остаться.

Джинджер хотела дать волю слезам, они уже жгли ей глаза, но заставила себя удержаться. Она должна сохранить свою гордость, хотя бы ее остатки.

— Когда-нибудь, Винс Данелли, ты поймешь, что мог доверять мне во всем.

— Я не рассчитываю на это.

Слезы застилали глаза Джинджер, она быстро заморгала, чтобы от них избавиться.

— Почему, Винс?

Он поднялся и босиком подошел к окну. Стоя к ней вполоборота, он засунул руки в карманы джинсов, плечи ссутулились, словно он хотел защититься от какой-то неясной боли.

На мгновение Винс показался ей похожим на потерявшегося маленького мальчика. Джинджер хотелось обнять его, положить его голову к себе на грудь, успокоить нежными словами. Но она знала, что лучше дать ему высказаться.

— Я женился на Лиз, когда мы были молоды и наивны. Я думал, у нас прекрасные отношения и они всегда такими останутся. Черт, мы были удивительной парой. — Он покачал головой. — Один начинал фразу, а другой заканчивал. — Легкая улыбка пробежала по его губам, но умерла, оставшись незаметной для Джинджер.

Винс снова повернулся к окну.

— Я начал работать в престижной архитектурной фирме прямо после колледжа, ей нравились мои проекты. Я чувствовал себя на седьмом небе. И вот тогда-то наши с Лиз отношения начали рушиться. Но я, как дурак, не обращал внимания. — Он рассмеялся как можно равнодушнее. — Я пытался удержать ее любовь, покупая подарки, все более дорогие и все более прекрасные. Драгоценности, автомобили. Скоро ей стало мало этого. Она тратила больше, чем я зарабатывал.

Деньги захватили ее. Боже, они словно овладели ею! Она стала жадной. Однажды ночью, когда я спал, она прокралась в кабинет и украла мой проект. Потом продала конкуренту. Она любила деньги больше, чем меня. Я очень любил Лиз, доверял ей. Она предала мое доверие.

Джинджер потрясенно открыла рот. Как кто-то мог поступить подобным образом с любимым человеком? С Винсом? Она заставила себя сидеть и не двигаться.

— Я — не Лиз, — напомнила ему Джинджер.

— Нет, но тебя обвиняют в том же самом преступлении. — Он посмотрел на нее, и в глазах стояло обвинение.

Ее подбородок вызывающе вздернулся.

— Я невиновна.

— Я хотел бы поверить в это больше, чем во что-то еще в своей жизни. Но пока виновные не найдены, я не могу.

Сердце Джинджер разбилось на тысячу крошечных частей, ей хотелось куда-то зарыться, спрятаться и обо всем забыть. Но невозможно спрятаться от Винса или забыть о том, что его беспокоит.

— Когда моя невиновность будет доказана — и поверь мне, это произойдет, — что будет… что случится потом? После? Если я приду домой поздно с работы? Что, избави Бог, если ты куда-то засунешь свой проект и не сможешь его найти? И я буду всегда виновата? — Джинджер плотнее закуталась в покрывало, чтобы укрыться от его взгляда. — А если даже не я, а какая-то другая женщина после меня или та, что после нее? Мне жаль ее, Винс. Она никогда не сможет оправдать твои ожидания независимо от ее стараний. Независимо от того, как сильно она любит тебя или ты любишь ее. Доверие, она сделала паузу, — обоюдный труд. Движение с двух сторон.

Мысль о нем и другой женщине отозвалась болью в груди Джинджер, и она не смогла скрыть свои чувства.

— Я думаю, прежде чем ты снова поверишь кому-то, тебе стоит попытаться поверить самому себе. — Джинджер глубоко вздохнула. — Тебе лучше уйти, Винс. — Пожалуйста, Винс, останься со мной. Давай трудиться над этим. Давай попытаемся спасти наши чувства.

Взгляд Винса сказал ей, что его задели ее слова. Он босиком прошел по ковру и встал перед ней, опустив руки. Казалось, он признает свое поражение — это было видно по его красивому лицу, — хочет прикоснуться к ней, но он даже не попытался.

— Это не должно стать концом.

— Как это может быть концом, — перебил ее Винс, — когда ты отказываешься даже начать?

У него на скулах заходили желваки, Джинджер хотелось протянуть руку и дотронуться до него.

— Джинджер. Я…

Она отвернулась.

— Уходи, Винс. Пожалуйста. — Голос сорвался, она зарыдала.

Глухо ругаясь, он схватил с пола брошенную одежду и пошел к двери. Натягивая футболку, Винс обернулся и посмотрел на нее.

— Я хочу верить, что ты невиновна, — отрывисто проговорил он. — Я хочу доверять тебе, но…

— Вот именно, Винс. У тебя всегда есть «но», разве не так?

Сунув ноги в ботинки, он повернулся и вышел.

— Увидимся завтра в суде.