Светловолосый Хорс заключил молодого человека в объятья.
— Ну, здравствуй, сынок мой названный! Давно не виделись.
— Дак, он не колдун страшный? — спросила Ягиня.
— Нет. Это наставник и учитель мой, Хорс Светозарович. Друг моего батюшки. С детства меня воспитывал, — объяснил Колядар и обернулся к Хорсу. — Как отец-то умер, я вас искал батюшка Хорс. А вы пропали!
— Заколдовал меня Карачун, да в море бросил. Чтобы не смог я помочь тебе.
— Как же вы сейчас чудно нашлись! — улыбнулся молодой человек.
— Плавал я долго по морю этому. А сейчас, как увидел тебя на корабле в сети рыбацкие специально и заплыл. Что ж мне делать то было?
— А женится вы, батюшка, думаете? — спросил вдруг Велес.
— Жениться? А как же. Хочу я жениться, — кивнул Хорс. — Если зазноба моя захочет того.
Колядар, Весес и Ягиня обратили свои взоры на Сашу, напряженно ожидая ее ответа.
— Что смотрите? Я не хочу за него замуж! — тут же возмутилась Саша. — Он пожилой уже, и в отцы мне годится! Знала бы, что так выйдет, не стала бы его целовать!
— А придется, — мрачно заявил Велес. — Таков закон. Спасла его, так значит должна идти за него замуж. Видишь, Хорс Светозарович хочет.
— Началось! — возмутилась Саша. — Должна, обязана. Думала хоть в вашей сказке по-другому. Не пойду я за него замуж и все!
— Глупая кикимора, — мрачно добавил Колядар и, поджав зло губы, отвернулся, смотря невидящим взором в сторону.
Но тут вмешался Хорс, до которого, наконец, дошло, отчего спорят молодые люди.
— Вы это меня в женихи к этой девице прочите? — спросил Хорс удивленно. — Да, есть закон о расколдованных. Но вы забили вторую часть его, молодцы! Только если оба согласны, тогда и союз на небесах вершить можно. А девица, вижу, и не хочет меня совсем. Да и я не согласен. Есть у меня возлюбленная, уже почти тридцать лет, я о ней говорил. Зазноба моя, яхонтовая, белолицая краса, с волосами словно мед, да с глазами огненными. Не могли мы раньше с нею быть. А теперечи все возможно.
— Вот спасибо вам, батюшка Хорс! — воскликнула радостно Саша. — Хоть один вы среди них адекватный!
— Обозвала непотребным словом нас очередной раз, — буркнул Колядар, но его взор потеплел.
— Нормальное это слово! Не кипятись, — улыбнулась Саша.
— Как же не гневаться, когда ты постоянно делаешь, как хочешь, да и все не так? — ответил Колядар.
— Не надо ссорится, детки милые! — успокоил их Хорс. — Я рассужу вас. Думается мне, что хотите вы на бой с Карачуном ледяным идти. Оттого и коня – Индрика добыли? Так?
— Верно, батюшка Хорс, — кивнул Колядар. — Только не знаем мы, как одолеть его. Ягиня в своем зеркальце волшебном видит только иглы острые, словно стрелы ледяные, да какого-то человека непонятного в бесовских одеждах, которые ни в одном царстве из сорока не носят.
— Да, не можем мы понять, как одолеть то его, — кивнул Велес.
— Знаю я одну мудрую красавицу. Мудрую-премудрую. Она точно надоумит, что делать надобно, как одолеть ледяного! Надобно нам за ней идти. Заточил ее Карачун в темницу ледяную, чтобы не могла она выбраться на волю.
— Так это мудрая красавица, и есть возлюбленная ваша? — догадалась Саша.
— Да она. Яхонтовая моя, зазнобушка любимая. Если поможете мне освободить ее, то она точно помочь сможет. Да и я с вами пойду, в помощь вам буду. Все же биться с ворогом я хорошо умею!
— У нас и руна ваша есть, батюшка, — улыбнулся Колядар, доставая из заплечного мешка деревяшку и протягивая ее Хорсу. — На ней знак ваш высечен. Только думал я, что вы погибли от руки злодея Карачуна, и не знал, зачем Сварог дал руну эту. А виждь, как вышло. Будете в моей дружине?
— А как же, сынок. Принимай меня!
Уже к вечеру пришли они в городок небольшой, что рядом с морем-Океаном стоял. Многочисленные избы и хоромы горожан гнездились, как гнезда ласточек на кривых узких улочках, придавая причудливый и какой-то сказочный заснеженный колорит округе. Пройдя немного по городу, путники отметили странную зловещую тишину вокруг. Горожан не было видно, и город как будто вымер.
— Где все жители? — удивилась Саша. — Странный какой-то город
— И не говори, — кивнула Ягиня, шагая рядом с Сашей, за молодыми людьми и Хорсом. — Никого на улицах не видать, а сейчас только вечерять время.
Стали они заходить в ближайшие дома, да и по улицам прошлись и увидели, что народ того городка спит весь. Кто дома на кроватях, кто прямо на стуле, кто на дороге упал.
— Это что морок? — спросил Велес, наперед зная ответ.
— Да, — кивнул Хорс. — Видать Карачун ледяной морок на всю округу наслал и сном беспробудным людей наказал. Видать, все царство хочет заморозить.
— Зачем это ему? — удивилась Саша.
— А чтобы я дружину не набрал, да его не одолел, — мрачно заявил Колядар.
— И я так думаю, — кивнул Хорс.
— И что же жители спать навсегда останутся? — испугалась Саша
— Нет. Если Карачуна одолеем, то власть его иссякнет и морок спадет, — объяснил Хорс.
— А на улице людей не страшно оставлять? Они же замерзнут, — не унималась Саша.
— Нет, — ответила Ягиня. — Когда они спят сном чародейным на них ни холод, ни зной не действует. Они словно спят, как медведи, и тело их не ощущает ничего. А как проснуться, с того момента, как заснули и будут жить, ничего и не помня что было пока они спали.
— Получается, если Карачуна не победить, — сделала вывод Саша. — Жители царства вашего навсегда ледяным сном объятые останутся?
— Выходит что так, — печально вздохнул Велес.
— Страшно это. И совсем не по сказочному, — мрачно отозвалась девушка.
— Ты, доченька, не бойся. Одолеем мы Карачуна ледяного. Мы то ведь не спим, — заверил ее Хорс.
— Думается мне, что это руны – обереги Сварожьи помогают нам. Они в наши тела вошли и берегут нас от морока, — заявила Ягиня. — Не зря же он нам дал их.
— Согласен, — кивнул Колядар. — И Карачуна одолеем! А кто сомневается в том, пусть прочь идет из нашей дружины! — зыркнул он на Сашу.
— А мне некуда идти, — нахмурилась она в ответ. — Я здесь кроме вас никого не знаю.
— Не переживай, — обняла ее за плечи Ягиня улыбнувшись. — И солнце откроем от туч ледяных, и весну зазывать будем, а как же иначе?
— Верно, Ягинюшка, — подхватил Велес. — Не век же ему ледяному царством нашим править!
Решили они остановиться в одной из изб, где на полатях на печи спали чародейным сном старик со старухой. Перекусили путники наши холодной кашей из печи, которая явно бы не понадобилась спящим старикам и разлеглись по лавкам до утра.
Умаявшись за трудный опасный день, Саша, прикрывшись старым кафтаном, который нашла на гвозде за печкой, закрыла глаза, почти не осознавая от усталости, где она и что с ней происходит. Сонно зевая, она лежала на жесткой лавке и ощущала, как в ее груди, приятным теплом греет сварожья руна. Несмотря на жесткую узкую “постель”, она мгновенно уснула крепким сном до самого утра.
Проснулась Саша внезапно, от странного ощущения, словно ее кто-то целует…
Распахнув глаза, она удивленно уставилась в синие глаза Колядара, который склонившись над нею, целовал ее прямо в губы.
— Ты что? — опешила она, вмиг проснувшись и, оттолкнув его руками, села на лавке. Он выпрямился и прищурился.
— Хотел проверить, жива, али нет? Может, тебя тоже морок сморил и не дышишь уже?
— Не дождешься! — ответила она, отмечая, что за слюдяным окном уже светало.
— Надо же… А я думал, ты как лягушка болотная по вкус, а нет. Даже цветами какими-то пахнешь. Наверное, и впрямь не кикимора ты.
— Слушай, как там тебя?! — задохнулась она от негодования, и даже его имя вылетело у нее из головы. — Царевич Коля! Ты вообще умеешь обращаться с девушками? Говоришь, что не попадя! Неотесанный ты мужик! И как тебя там, какие то девицы хотели? Не знаю даже и что в тебе хорошего разглядели?! Даже смотреть не на что!
— Все молвила? Али еще что придумаешь? — спросил он, ухмыляясь ее словесному выпаду. — Вставай давай, да иди есть готовь. А то уже утро почти кончилось, а ты все дрыхнешь. А все голодны. Ты баба или как?
— Из чего же готовить? У стариков то только мука и сушеная морковь вон за печкой. Да и не хорошо стриков объедать.
— Я уж на охоту сходил, да зайцев поймал. Вон на столе лежат.
— Зайцев? — опешила она, подходя к мертвым тушкам двух зайцев. Смотря с ужасом на них, она добавила. — Ты что их убил?!
— А что? Есть что-то надо же. Нам силы нужны, еще долго идти.
— Вот бы на тебя гринпис! Бедные животные!
— Чего это они бедные? — поднял брови он. — Послужат на доброе дело.
— Какой же ты кровожадный. Что они тебе сделали?
— Ты это чего? Воспитывать меня вздумала? — нахмурился он. — Ты даже не начинай мне тут! Что, думаешь, я не знаю, что в твоем мире животных ради забавы убивают? Охотники всякие, которые стреляют из длинных палок, оттого что им от скуки пострелять захотелось, да животных погонять по лесу. А живодерни ваши, где стадами коров убивают, чтобы мясо всем в достатке было?! Чего смотришь?! Думаешь, всего не знаю? Много чего я про твой мир ведаю! Так что давай, иди зайцев готовь! И хватит на меня своими глазюками серебристыми пялиться!
— И не пятилась я на тебя.
— Пялишься и еще как, ах мурашки по коже! Никакого стыда, да скромности девичьей у тебя нет. Постоянно смущаешь. И кто тебя так открыто да в упор глядеть то научил?
— Что я, по-твоему, должна глаза в пол держать? — опешила Саша.
— Было бы неплохо, но от тебя такого точно не дождешься!
— А ты прямо и ждешь? — улыбнулась она.
— Больно нужна ты! — огрызнулся он в ответ. — Иди есть готовь. Хорс уже огонь в печи разжег, а Велес за водой пошел. Ягиня коней накормила. А ты до полудня спишь, лентяйка, да еще и пререкаешься со мной, чтобы трапезу не готовить!
— Как же их готовить, они же все в шерсти? — насупилась Саша, прикоснувшись к зайцу.
— Освежуй их, да разделай их как надобно. Вон котелок, да ухват, в печь поставь. Что у вас там в вашей Федерации все бабы такие неумехи как ты? И даже сготовить зайцев не умеют?
— Умею я, — пролепетала она глухо.
Тут в избу вошла Ягиня и сказала:
— Ты не переживай, Александрина, я помогу тебе освежевать их.
Ягиня помогла Саше разделать зайцев, и они сварили вкусную похлебку из зайцев, муки и приправ, которые видели над печкой у хозяев. Плотно поев и оставив еще половину большого котелка похлебки в печи, на тот случай если хозяева вдруг проснуться, все начали собираться в путь. Дорога предстояла долгая, да непонятная, которая шла через непролазную чащу, по словам Хорса, который знал, где находится заповедная ивовая роща. Именно там, по словам Хорса и спрятал злой Карачун любимую Хорса, которая могла им помочь.
Колядар как раз оправлял сбрую Индрика, отведя его в сторону, когда Велес ласково гладил белую кобылу с крыльями. Кобыла же недовольно мотала головой, и с каким то опасением посматривала на Индрика, находящегося на другой стороне двора.
— Красавица! — произнес Велес восхищенно, гладя кобылу по густой гриве. В это время, Ягиня и Саша, помыв посуду, вышли во двор. А Велес все нахваливал кобылу. — Грива-то твоя густая, да переливается вся.
— Руки убери! — вдруг тихо вымолвила кобылица по-человечьи.
— Светлые Боги! — прокричал Велес, отпрянув от говорящей кобылы.
Ягиня и Саша приблизились к нему, так же отчетливо слыша слова кобылы.
— Хватит и того, что это бешеный огнескал меня окучивает! — недовольно вымолвила кобыла, окатив Велеса предостерегающим взглядом темных глаз, и чуть отодвинулась от него. Велес же замер с открытым ртом, а кобыла тихо продолжала. — Так и норовит прижаться, а теперь еще и ты со своими ласками!
— Ты по-человечьи молвить умеешь? — опешил Велес.
— Это сестрица моя, Девана, — объяснила Ягиня подходя. — Она за зверьми в нашем лесу следит, чтобы никто не причинял им вред. Это я Девану попросила, чтобы она кобылицей обернулась. И помогла нам этого бешеного усмирить.
— Так ты девица? — сделал вывод Велес.
Кобыла отошла за угол избы, чтобы Индрик не увидел ее, и стукнув копытом о землю вмиг обратилась в красивую высокую девушку с темными глазами и каштанового цвета волосами. В короткой курточке и юбке до колена, в высоких сапожках и с перекинутыми стрелами через плечо она оказалась довольно милой и юной.
— Только ради сестрицы милой я и обернулась кобылицей, чтобы Индрик делал что вам надобно. Если бы не попросила она меня, в жизнь бы не приблизилась к этому ироду с рогом! Он ведь проходу мне не дает, одержимый. Ягиня, сестрица, нет у меня сил больше! — взмолилась Девана. — Этот бешеный коняга всю ночь так и норовил меня прижать куда, да…
— Хорошо, я поговорю с ним строго, — заверила ее Ягиня. — Только ты, милушка, опять кобылой стань, будь добра, а то не ровен час, увидит он, что ты девица, и ох, тогда что будет!
Кивнув, Девана вновь обратилась белой кобылицей, и через миг из-за избы показался Колядар верхом на Индрике.
— Едем или как? Время не ждет! — сказал он, оглядывая всех хмурым взором.
Индрик потянулся мордой к кобыле, но она отвернулась от него. Он глухо выдохнул да так, что горячее пламя вырвалось из его ноздрей. Все чуть отпрянули в сторону, чтобы не опалиться огнем.
— Не переживай, милая. Я все устрою, не волнуйся, — сказала тихо Ягиня на ухо сестре-кобыле и, обернув взор на Колядара, громко молвила. — Погоди, милок. Могу я с Индриком поговорить, да указать, как лучше ехать?
— Отчего же нет? — кивнул молодой человек и проворно спрыгнул с коня. — Говори, если есть охота.
Отведя огнедышащего коня чуть в сторонку, Ягиня шепнула ему на ухо все пару слов, а затем внимательно посмотрела на него, ожидая его ответа. Только спустя минуту Индрик глухо выдохнул и медленно кивнул.
И поспешили они через лес дикий, в сторону чащи заповедной. Колядар на Индрике, Велес в медведя обратился, Ягигя в сову, Саша на Деване поскакала, а Хорс, не отставая нина шаг, побежал в своих семимильных волшебных сапогах. Долго ли коротко ли добежали они до чащи, а далее пути почти не было, ибо закрывали ветви густые, кроны деревьев и кустарники дикие все проходы в чащу и совсем не пробраться туда было.
— Погодите, знаю я как нам быть, — кивнул Хорс и поднял руки вверх и громким голосом обратился к деревьям-истуканам и другим лесным растениям. — Слышите ли вы меня косматые, ветвистые?!
Деревья вмиг дружно зашелестели, кто ветвями кто листьями у кого они были.
— Прошу вас о помощи, рОдные! Расступитесь перед нами, да дорогу нам откройте к заповедной ивовой чаще, где Карачун красавицу под замком ледяным держит!
Замерили на миг деревья и кустарники, а затем дружно зашевелились. И начали убирать свои ветви и коряги с их пути, даже корни выступающие перемещать стали в сторону. И уже через пять минут открылась перед путниками дорога через чащу лесную заснеженную, длинная предлинная, что конца не видать. А деревья расступились по бокам дороги той, делая проход путникам, в пять метров шириной. Поблагодарил Хорс деревянных жителей чащи и поспешили они дальше по проходу тому диковинному вперед.
Уже к полудню прибежали они в место заповедное и тайное, в рощу ивовую, запорошенную инеем и снегом. И росли там ветлы кругом, словно опоясывая хороводом поляну большую. А поляне той сказочной белой, избушка стояла, вымороженная рукой неведомого искусного мастера. Избушка та диковинная вся из-за льда прозрачного была вымощена от основания до конька крыши. Подошли путники ближе к избе той и отчетливо увидели через прозрачный чистый лед, что сидит внутри той избы царица прекрасная в красном сарафане, душегрее золотой, да в кокошнике алом, золотом шитом, и прядет та красавица, с золотой длинной косой, пряжу искрящуюся, да на веретено наматывает. Заметила пришедших царица, на вид которой было не более тридцати лет, да невольно голову подняла, да взор свой ласковый и мерцающий на них обратила.
— Матушка! — выкрикнул пораженно Колядар, приникнув лицом к ледяной прозрачной избе. Она как-то печально улыбнулась ему и ее руки замерли на веретене.
— Здравствуй, сынок родимый, — тихо вымолвила красавица, и звук ее переливающегося голоса был хорошо всем слышен.