Снова в детство

Глава 18

По данным отечественных синоптиков, на Средний Урал и Поволжье откуда-то из Арктики пришел холодный антициклон. Тоже, видимо, полюбопытствовал, как там идут соревнования по биатлону в одном из регионов России.

В принципе, типичная погода для наших мест для ранней весны. Ни добавить, ни убавить, просто констатируй, как объективный факт. В рамках общего потепления пошло резкое, хоть и временное, буквально три — четыре дня, похолодание. Но для лыжников относительно нормально, хоть весенний наст окреп.

А гости идут ничего, густо, хоть и по-разному, кто на поездах, кто на самолетах (в Ижевске есть аэропорт). А кто по соседству, на автобусах — и рейсовых и ведомственных.

В условиях именитых спортсменов команда хозяев заметно потеснилась. Формально в сборной Удмуртии находилось всего три мастера спорта, тогда как всего в копилке гонок были даже мастера спорта международного класса более десяти. И ничего, что почти половина из них практически равнялась нулю по причине возраста и даже не собиралась выходить на лыжню. Зато какие солидные списки! Разные там разрядники, типа Ломаева, толпились скромно вдалеке.

Мне ведь тоже перепало почти сразу же, как в позитиве, так и в негативе. Сначала плюшки — под именитых гостей Пушину почти без нарушений и без кромешного ора удалось пробить мне первый разряд. Хотя еще недавно местные спортивные чиновники и слышать не хотели о такой квалификации неопытного спортсмена. Но здесь и они стушевались и молча согласились при условии участия меня в данном мероприятии.

А теперь вот негатив, хотя и относительный. Вроде бы и спортивный демократизм, и шли по одному списку, и Маша ходила ругаться почти громко, то есть с намеком на мат, а все же я, как сильно неименитый, попал в самый хвост спортсменов. Ладно бы по жребию — там, как повезет. Просто оттеснили, как молодого и неименитого.

Хотя, между прочим, ни о каком пренебрежении ко мне не велось. Как и к другим молодым участникам. Скорее, больше о почтении именитым старцам — спортсменам в три — четыре десятка лет.

Все это мне было понятно и не очень-то обидно, но факт есть факт — из-за этого на финише почти половину дня пришлось бултыхаться на приличном морозе, дожидаясь своей очереди.

И только после обеда, когда уже более половины стартовавших спортсменов финишировала, пришла и моя очередь. На пластиковых лыжах (большое спасибо, Алексей!), лихо стартовав, с неизменной винтовкой за спиной и с палками в руках, я побежал в неведомую даль, за спортивным золотом и личным счастьем с собственным тренером.

Как не крути, все же в любом времени старта есть свои отрицательные и положительные стороны такого положения:

Большой минус — я уже порядком уставший, замерзнувший и изрядно перенервничавший;

Не меньший плюс — почти половина спортсменов уже сошла с лыжни и теперь никак не может воздействовать на окончательные итоги состязаний. В том числе, что не могло не радовать, уже многие потенциальные соперники пришли с готовыми результатами. И ничего сделать ребята не могут, максимум плюнуть издалека и выругаться в воздух.

А результаты-то в целом оказались для этого уровня средненькие. Вот что значит пускать вперед стариков — медали пригибают к лыжне и они не торопятся. Во как!

Это я себя морально стимулировал, поскольку начинать оказалось все же довольно тяжеловато. Потом как-то разбежался, хотя и там явно стало хуже, чем на тренировках. Кисловато оказалось в официальных соревнованиях. Пусть и цена какая немаленькая!

Я даже не о высоком золоте, а о прелестной невесте. Конечно, это не связано, но здесь это (ох!) подразумевается. Все-таки Пушины меня дожали — я тоже, как обычное и само собой разумешееся ставил личное и общественное вместе. Вот ведь коммунист несчастный!

Даже на старте, совсем не стесняясь множества окружающих, очень любопытных, кстати говоря, Мария вместо тренерской предстартовой мути поцеловала меня в виде аванса и, заалев, прошептала, что и остальное тоже будет, если я добуду «золото». А я ведь даже не возражал, просто многообещающе улыбнулся. Мол, а как же, строительство советского общества и маленькой семейной ячейки обязательно совместим!

Вот ведь какой стимул! И что она сказала и как она сказала. На миг мне стало интересно — а если я вдруг не возьму «золото», свадьба будет? Твердо сам себя убедил — будет! Не только моя ненаглядная Мария, которая, похоже, уже спит и видит, что я стану ее мужем. Но и ее отец Александр Петрович плюнет и не отменит свадьбу!

Но как она это сказала! Ух, но как я тогда воспламенился! Старческим разумом я понимал, что такое правильно выбранная стимуляция участников любого мероприятия, но эмоции подгоняли меня, как мощные наркотики. И ведь даже самая-самая субъективная и прилипчатая европейская комиссия не сможет ко мне придраться, поскольку Амур в список запрещенных веществ никак пока не входит.

А между тем, мороз, хотя и чувствовался, но к полудню зримо сдал. У него снова будет возможность отыграться к вечеру, но пока вездесущее солнце заметно подогревало. Пусть снег на солнце был еще не прилипчивый, лыжи скользили по нему легко. Чудесная погода, жаль только быстро она исчезнет.

Первый этап я все же прошел с темпом выше среднего. Во всяком случае, из прошедших финиш. Об этом мне сообщила подлетевшая Маша, подав заодно стакан сока.

Слегка помедлил, слушая нужную информацию, залпом выпил сок и полетел дальше, подумав, что и остальных спортсменов, еще не дошедших финиш, наверняка, тоже обошел. Я уже трижды кричал «лыжню», обгоняя участников, а одного нахального упрямца прошел по параллельной лыжне.

Винить его, да и остальных, трудно. Все ребята были незнакомые, но по виду люди взрослые, как минимум за двадцать. А тут какой-то невзрачный мальчишка. Хотя, все как в советской песне «молодежи всегда у нас дорога», но наглеть ведь тоже чрезмерно не надо?

Теперь первая стрельба. Этой мой стержневой конек. Если попаду во все нужные мишени — это будет замечательно. Если же нет, то лучше тогда не поминать, ну его к лешему!

Глубоко вздохнул, заполняя сосуды кислородом, замер, удерживая дрожь и натруженное сердце. Затем, уже спокойно, посмотрев через мушку на мишень. Та, как всегда, зримо выросла, объемно показав все свои слабые места. Я, конечно, понимал, что все это субъективно, а мишень находится там, где положено, вынесенная на стандартную дистанцию, но это мне не помешало.

Скосив глаза в бок на напряженного оператора местной ГРТК, усмехнулся и сделал первый выстрел. Даже невооруженным взглядом было очевидно, что попал.

Теперь следующая мишень. Главное, что бы рука не дрогнула, а выстрел произведен плавно. Так и вторая чашечка дрогнула и осела. Попал, черт возьми!

А вот в третью мишень почти не попал. Пуля ударила не в центр, а ушла влево в бок. Эх, ведь знал о такой особенности винтовки забирать влево, а вот забыл, несмотря ни на что!

К счастью, у нас все же не состязания снайперов, очки мне никто снимать не стал. Девятка там или восьмерка, какая разница. А керамическая крышечка, помедлив, все же отъехала, открыв отверстие мишени. Выстрел засчитан, хотя и на грани фола!

Обозлившись на себя, остальные мишени расстрелял четко, как на тренировке. И поехал дальше, на условный второй этап биатлона, помахав напоследок оператору. Вряд ли он здесь окажется через условные пять километров. Чегой-то мороз усилился, пока я на полигоне стоял. Стоять телевизионщику на холоде, поджидая последних лыжников, явно не захочется. Что он тут может еще наснимать?

А вообще, погода словно радовалась вместе со мной в прилично и даже удачно идущей гонке. Солнце искрилось в каждой снежинке и даже пугливые лесные птицы, вопреки повседневному обычаю, показались на ветках деревьев. Вновь как-то стало теплее, а когда был на солнечном поле, то даже жарко. И, кажется, настроение заметно поднялось. Ах, Олег Ломаев, вот и приходит твой звездный час!

Под это настроение вторая стрельба прошла четко, без сбоев и нервотрепок. Все пули в цель!

Кстати, стреляя, тут же вспомнил антисоветский анекдот. В ноябрьские праздники на Красной площади ракетчики везли свое оружие с призывом: «Каждую ракету по цели»! все бы хорошо, но наши пропагандисты перед тем пронесли свой лозунг: «Наша цель коммунизм»!

Между прочим, подлинная ситуация 1950−1970-х годов, просто дуболомы в погонах поставили все вместе и получился трагикомический эффект. Трудно сказать был ли этот конкретный случай, но зная наш дубовый аппарат, охотно верю.

Пошел на третий этап. Тут же солнце укрылось за ближайшую тучу. Стало сумеречно и как-то холодновато, а местная природа враждебно посмотрела на меня всеми существующими деревьями. Бр-р! Что это так испугался, вроде бы и взрослый уже?

По-видимому, долгое ожидание на финише и «проглоченные» километры дали о себе знать. А тут еще природа…

Я устал. Вернее, даже выдохся. Впереди еще было пять километров и третья стрельба, а я уже был готов лечь прямо на лыжню и завыть волком.

Мертвецки устал, или это нестабильный гормональный баланс семнадцатилетнего юноши, почти мальчика?

Пришлось какое-то время идти на лыжах исключительно на одной воле. И на полигон я пришел тоже на эмоциях. Через какое-то время сумел поднять себе настроение. Я же скорость почти не уронил по сравнению с другими, и пули опять точно влепил. Фирма веников не вяжет! А что волнуемся, нервничаем понапрасну?

Так проскочил еще пару километров на автомате и окончательно сломался. Вот тогда-то я впервые понял, что это, значит, устал на лыжне. Все предыдущие приступы у Алексея Митрофановича и на прошедших соревнованиях оказались куда легче

Мышцы противно ныли, наотрез отказывались подчиняться своему хозяину и работать, как положено. Органы ЖКТ, наоборот активизировались и вдруг все решили сказать мне хором свое «Фу». Я вначале хотел сдержаться, как всякий стыдливый вежливый человек. А потом сообразил — я же в поле! Один — одинешенек! И подчинился животным рефлексам.

Меня полностью прополоскало. Желудок, видимо, решил выдать все и немного больше. Ужас! За завтраком я выпил стакан чая с куском хлеба. Плюс Маша с этим соком. А в поле вышло не менее литра жидкости. Что откуда взялось? А вы говорите закон сохранения материи. Все в мире субъективно и даже я существую только как бы.

Постоял, приходя в себя после такого. Немного закусил снегом — исключительно для того, чтоб заглушить гадкий привкус вышедшего. И пополз дальше на лыжах по обозначенной лыжне. Вот это действительно послесмертие!

Опять заставил себя ползти вперед, несмотря ни на что. И ведь оказался прав — мне снова полегчало. Если первые пятьдесят метров после, извините, рвоты, мне было очень нехорошо, то затем постепенно я ожил. По-моему, мой организм просто вывел с жидкостью и все яды, вот и мне стало легче.

Когда осталось два километра, и вот-вот должен был показаться финиш, я первым делом быстренько осмотрел одежду, смел с помощью снега следы рвоты и, нацепив солнечную радостную улыбку победителя, покатил в счастливое будущее. Я уже был почти убежден — я первый! Ибо такую гонку и стрельбу в этот день не мог показать больше никто!

Мои оптимистичные оценки были оправданы. Когда я едва показался, все там находящиеся люди радостно завопили и начали махать мне руками, словно я им нес премию в виде внеочередной зарплаты. Три (ТРИ!) камеры нацелились на меня, снимая, как я понимаю, исторические последние метры перед финишем.

Приходилось не только провести предфинишный спурт, но и показывать это как можно зрелищнее.

Ух, вот и эта невесть откуда-то взявшаяся финишная ленточка! Случаем не георгиевская? Шутка. Сейчас бы рухнуть хотя бы на снег и исполнить вековечную мечту. Но увы, сбылась мечта идиота, я должен был играть звезду биатлонного спорта если и не СССР, то Удмуртии (тогда УАССР) точно!

Миленькая красотулечка фифочка — ведущая какой-то спортивной программы TV — покрасовавшись перед камерой, дала слово мне, не забыв сказать, что перед зрителями находится Олег Ломаев, будущий почти победитель всех данных соревнований и самый потенциально сильный спортсмен из нового поколения отечественных лыжников.

Во как сказанула!

Я приосанился. Телевидение это, в конце концов, нормально. Говорить я не боялся еще с XXI века. И так уже столько натоптался перед камерами в виде декана. Дал экскурс международной обстановке, искренне выругав западных империалистов. При этом посвятив свою возможную победу советскому руководству.

И ведь я не лизоблюдничал, нет. Это современное им поколение советских людей нередко ругали их. Знали бы они, что им будет, в «святые 1990-е годы», когда пьяный Б. Н. Ельцин будет распродавать нашу Родину и разваливать полностью или частично все, что попадет под руку.

Коснулся личных планов на будущее. Только победы и первенстве СССР и на мировых соревнованиях. Немного неконкретно, меня все больше напрягала будущая армия. И Пушин при разговоре на эту тему больше шутил, чем конкретно действовал.

Дал еще интервью, корреспондента столичной прессы тоже интересовало международное положение и мои будущие планы на будущее.

Потом увидел знакомое лицо с властным, но для конкретно меня приветливым лицом. Да это же первый секретарь Удмуртского обкома Валерий Марисов. Родился и прожил детство при нем еще в прошлой жизни, а потом Горбачев его снял с поста лишь за то, что он был при Л. И. Брежневе.

— Здравствуйте, Валерий Константинович! — радостно, но по-военному четко сказал я.

Увидел, как стоявший рядом с ним Александр Петрович напрягся. Ну, дорогой мой почти реальный тесть, вы же не думаете, что ваш будущий зять окажется полным дураком и лопухнется перед первым секретарем. В годы застоя это был настоящий хозяин Удмуртии. Не совсем во всем оптимальный, но все же несколько десятков лет командовал моей Родиной.

Тем более, вы даже не знаете, что в нем сидит пожилой попаданец, который секретарям обкома не докладывал, врать не буду, а так кому только не пришлось — и нехорошей женщине в чине ректора, и всяким офицерам и даже один раз министру довелось.

И я свободно, даже щегольски отрапортовал как военному, но все-таки помня, что передо мной гражданское лицо.

Я уверен, что ему понравилось, поскольку со мной он говорил практически вежливо, так как это может говорить начальствующий чин.

Он даже улыбнулся Маше, когда я представил ее, как не только тренера, но и невесту. Это был еще не XXI век, хотя уже XIX. сопровождающие чины увидели в ней не страшную зверушку, пусть и не на уровне мужчине. В эту эпоху уже стала развиваться доктрина «женщина тоже человек». Я был за нее почти спокоен.

— А ты молодец, и золото охватил и красавицу жену, — похвалил он меня и задумался, — нехорошо это, между прочим, победитель таких знаменательных победителей и свадьба на носу, а живет в общежитии. Квартиры на команду когда планируют выделить? — спросил он у Пушина.

Главный тренер не стал говорить, что эта девушка и невеста по совместительству его дочь. Компетентные органы и без того все знали. А если они не знают, то это не компетентные органы, а их сотрудники даром хлеб едят. Зато он четко ответил на поставленный вопрос:

— Госпланом автономной республики запланировано на второй год тринадцатой пятилетки.

Мне аж слегка поплохело. В СССР было всего двенадцать реальных пятилеток. А тринадцатая, вот счастье для суеверных(!), планируется, но уже никогда не будет. Но я только сжал челюсть. Не рассказывать же о катастрофе 1990-х годов? Или сумасшедшим сочтут или агентом ЦРУ.

Марисов тоже не согласился с таким планированием, но по другой, сугубо утилитарной причине:

— Нет, это, пожалуй, слишком долго. Григорий Матвеевич, в моем списке служебного жилья еще есть свободные места?

— Есть, — к моему счастью, ответил вышеозначенный сотрудник с намеком: — трехкомнатная квартира.

В СССР, хотя бы для простых людей, четко существовали законные и подзаконные документы по распределению жилья. Согласно некоторым из них, трехкомнатную квартиру давали только тех семьям, у которых было уже двое детей. При чем они должны быть разнополыми, дочь и сын. В любом другом случае были и двухкомнатные квартиры. Проблема в том, что свободные двухкомнатные только подразумевались, а не существовали.

Но секретарь только благодушно улыбнулся:

— Ничего, люди молодые, за этим не тормозятся. Выдавайте, — распорядился он и только после этого ласково спросил Машу: — спроворите ведь?

Та, порозовела, но громко сказала:

— Да, спроворим.

— Вот, — удовлетворенно сказал Марисов и уже серьезно спросил меня: — для первенства СССР сил и возможностей хватит?

С точки зрения гнилого отечественного интеллигента, существовало много разных факторов ДА или НЕТ. Но в текущей реальности я был всего лишь крестьянский сын и по-трудовому кратко сказал:

— Хватит!

— Хорошо, — кивнул он и, не спеша, пошел. По-моему, он меня запомнил.

Тут весьма не кстати (а, может, кстати) вылез главный тренер.

— Валерий Константинович, — сказал он, — тут есть небольшая неувязка — Олег не член партии.

— И, — не понял Марисов, — есть какие-то проблемы?

— Он только еще вступает во взрослую жизнь. До этого он был комсомолец, и это было достаточно. Но в этом году Олегу будет 18 лет, и партийному руководству страны будет не понятно, почему призер соревнований не является членом КПСС.

— Ну это не сложно, — махнул первый секретарь обкома, — социальное происхождение нормальное?

Спрашивал он, в общем, меня, но ответил опять же Пушин:

— Родители — простые работяги из деревни, сам по молодости лет был школьником. Парторганизацией, профкомом, месткомом характеризуются только положительно.

— Что же, — резюмировал Марисов, — формальности в порядке, дела у него, я смотрю, выглядят более чем впечатляюще, еще нет 18 лет, а уже победитель такого соревнования! Обком, безусловно, будет только ЗА. Оформляйте документы!

С этим первый секретарь Удмуртского обкома партии убыл. А мы, все оставшиеся, обговорили существующее положение.