Сновидец Империи

Глава 4 Преображение

Завтрак мне устроили праздничный. Почему-то подали несколько сортов соленой селедки и лосося в разных маринадах, опять бутылку неизвестного мне светлого пива и корзину фруктов, в которой еще лежала плитка мятного шоколада. Селедка была неплоха — я умял ее с крекерами и пивом. Шоколадку я тоже слопал, а вот из фруктов мне приглянулся только красный банан.

После завтрака Грета подкатила коляску, но я чувствовал себя уже лучше, поэтому попросил трость. С ней я поковылял за медсестрой. Мы дошли до лифта, где меня уже ждал Олаф. Оказалось, что Мартин с нами не полетит. У меня резко закололо в груди, но я смог удержаться на ногах. Писк в ушах стал гораздо громче. От него даже мой симбионт завыл где-то внутри. Олаф быстро сунул мне под нос какой-то пузырек. Запах был настолько мерзкий, что я закашлялся. Прикрыл рот, а когда убрал руку то увидел на ней капли крови.

— Похоже, доктор, вы ошибались, — сказал я, — процесс распада моего тела идет куда быстрей.

— Не волнуйтесь, Сергей Викторовия, мы успеем.

Лифт вывез на крышу, прямо к посадочной площадке, где нас уже ждал серебристый и компактный транспорт. Он очень был похож на самый обычный дрон, с четырьмя винтами, просто увеличенный до размеров вертолета. Стеклянная дверь открылась, и меня проводили внутрь. Звукоизоляция внутри была потрясающая. Я даже не услышал как загудели винты. Машина поднялась в небо, а я прильнул к окну, чтобы насладиться видом Осло. Однако вертиберд слишком быстро набрал нужную высоту, и все здания слились в серые квадратики.

— Мы летим в другую лабораторию? — спросил я у Олафа.

— Все верно. Процедура Преображения весьма сложная штука. Ее проводят лишь в нескольких клиниках по всей Империи. Сейчас мы летим в Стокгольм.

— Так и думал, что именно в Швеции должна быть подобная клиника. Норвегия все-таки мелковатая страна для подобного, — усмехнулся я, — гребаный лосось!

— Не переживайте больше на счет красной рыбы, — рассмеялся доктор, — теперь вы не скоро увидите Норвегию. Уверен, что Ксения отвезет вас как-можно подальше от этого места.

— И вы так легко отдаете меня ей? — удивился я.

— Она ваш патрон. По факту она будет отвечать за ваше воспитание, а следить будут все сильные мира сего.

— Значит, мы будем с вами видеться?

— Возможно, — уклончиво ответил Олаф, — но все зависит только от уровня вашей ассимиляции. Если вы быстро и без проблем вольетесь в новое общество, то наше вмешательство может и не понадобится.

— А есть какой-то шанс, что я погибну во время Преображения? — спросил я.

— Да, — Олаф был предельно честен, — к сожалению, такие случаи бывали в нашей практике, но обычно умирают престарелые. Примерно в пяти процентах случаев. Вы не подпадаете в их категорию. С молодыми все проходит хорошо. Обычно…

— Но я не обычный.

— Да, поэтому может случиться что угодно. Поверьте, мы вызвали самых опытных хирургов и ученых. Ради вас пришлось приостановить работу остальных центров. Пятеро высокопоставленных клиентов остались недовольны переносом их Преображения.

— Мне должно быть стыдно? — усмехнулся я.

— Нет, конечно. Просто знайте об этом.

— Я признателен вам за ваши попытки спасти мою жизнь, но буду считать это благодарностью за доставку Софии, — выкрутился я, — не люблю быть должным кому-либо.

Олаф промолчал. Он точно офигел от моей наглости. А что? Разве я не прав? Эти ребята очень хотят сделать меня обязанным и взывают к моему чувству благодарности, только вот я его не ощущаю. Меня вообще не должно было быть в этом мире, о чем я не раз уже говорил. У меня осталась куча дел дома. Рагни, конечно, не согласен со мной. Симбионт вообще считает, что я должен радоваться. Мне выпал уникальный шанс начать все по-настоящему с белого листа. Не просто уехать в другой город, страну, а реально попасть в иной мир. Но как-то подозрительно на меня все дары сыпятся. Хотя возможность умереть совсем нешуточная, и это вряд ли можно назвать подарком.

— А если бы я попал сюда в возрасте лет шестидесяти? — вслух подумал я.

— Думаю, что мы бы ничем не смогли вам помочь, — ох уж этот Олаф. Мне кажется, он слишком честный для той должности, что занимает. Или он все-таки не тот за кого себя выдает.

— А в Москве есть такая клиника? — спросил я.

— Нет, только в Екатеринбурге.

— Выходит, что столицу перенесли?

— Все верно. Это было тяжелое решение, но столица должна быть как можно дальше от досягаемости вражеских ракет. Когда шла Европейская война, мы чуть не потеряли Санкт-Петербург, а Москва очень сильно пострадала от ракетных ударов. После этого было принято решение о переносе столицы на Урал.

— Разумно, — ответил я как ни в чем не бывало, а мысленно пришел в легкий шок. То демоническое вторжение какое-то, то Европейская война. Что тут вообще происходило?

— Ксения отвезет вас в Москву. Не переживайте. Тайная канцелярия имеет там штаб-квартиру. Погуляете по Красной площади.

— А что там гулять? На что смотреть? У вас даже мавзолея Ленина нет!

Олаф поправил очки и сдержанно улыбнулся.

Я замолчал и погрузился в собственные мысли. Меня немного колбасило от предстоящей операции. Но это абсолютно нормально. Я не знал, что меня ждет, а страх перед неизвестным самый сильный и опасный. Благо Рагни все-таки был на моей стороне и пытался меня мысленно поддерживать.

— У меня ощущение, что этот вертолет очень легкий, — сказал я, чтобы сменить тему и отвлечься от тревоги.

— Все верно. У него четыре двигателя, но аккумуляторы очень слабые и весят мало, — ответил Олаф.

— А мы вообще долетим до Стокгольма то? На одном заряде? — поинтересовался я.

— Пока мы находимся в поле действия ти-шпиля никакая разрядка нам не грозит.

— Тишпиль, — я почесал подбородок, — это башни Теслы? Беспроводное электричество?

— Все верно. У них разные радиусы покрытия. Если Авикар выйдет за пределы поля, то его заряда хватит максимум на десять минут. Этого достаточно, чтобы безопасно посадить авикар. Компьютер все рассчитает идеально.

— Отлично. То есть мы еще и без пилота летим? Это дрон?

— Это авикар. Он снабжен очень продвинутой системой искусственного интеллекта. Скоро вы привыкнете к ним. В больших городах они летают вместо такси. Там, конечно, модели чуть попроще. Без боевого режима.

— А-а-а, — понимающе протянул я, — то есть этот отстреляться может, если что?

— У него несколько видов вооружения, включая эми пушку.

Я снова уставился в окно. Где-то внизу плыли облака, а значит, мы действительно забрались очень высоко.

— А мы скоро прилетим? — спросил я, — а то опять в горле першит. Боюсь кровью заплевать весь этот белоснежный салон.

— Вот вам платочек и лекарство. Понюхайте еще разочек.

— Спасибо, так лететь сколько?

— На обычном самолете мы бы долетели за час, на авикар устроен иначе…

— За полчаса?

— За полтора, — Олаф криво усмехнулся, — вы не учили физику и не знаете про срыв потоков на винтах?

— Я тогда точно помру, — я поморщился от внезапной боли и понюхал омерзительной жидкости еще разок. Вроде полегчало.

— Можете послушать музыку, — Олаф открыл маленький чемоданчик и вынул наушники. Серебристые, беспроводные с прикольными аналоговыми волюметрами на чашках и желтой подсветкой.

— Какой ваш любимый жанр?

— У себя дома я слушал тяжелую музыку, — признался я, — не знаю, есть ли у вас тут такое вообще, или вы только Чайковского с Ростроповичем гоняете как оголтелые.

— Классическая музыка всегда останется выбором элиты, Сергей Викторович, но молодежь склонна к протесту. Удивительно, что вы в своем возрасте слушаете подобное. Вот, пожалуйста.

Я нацепил наушники, выставил дужки под размер своей головы.

— Включение, — сказал приятный женский голос, — подключено к Тифону ранга «А». Вам доступно 98 процентов всей мировой музыки.

Вот же как. Остальные два только для императора что ли? Надеюсь, там нет какого-нибудь рэпа или блэк метала? Но вслух я ничего не сказал.

— Для вас играет группа «Роковое влечение», — сообщил голос, и из наушников сразу же потекли гитарные риффы. Да, это прямо какой-то типичный образчик нашего хэви-метала. Когда завопил вокалист, мне вообще показалось, что это Валерий Кипелов. Красивый голос, чистый, а по музыке все как у всех.

— Сойдет, — я кивнул Олафу и откинулся в кресле.

Забавно, конечно. Это же другой мир. Тут, наверное, совсем другие исполнители, другие жанры. Хотя могут быть и совпадения. Интересно даже будет проверить. Талантливый человек он во всех мирах талантлив, или нет? Так как этот мир является копией нашего, то вполне может быть, что тут есть и наши знаменитости и даже мои друзья. Интересно, Еххи и Данила и другие мои знакомые. Как они поживают? Есть ли здесь ведьмы сновидений?

Вокалист, надрываясь, пел о демоническом вторжении. Как легионы рогатых тварей уничтожают церкви и едят младенцев. Без подробностей, конечно. В другой песне он признавался в любви к монашке. В третьей мечтал купил авицикл и улететь на нем в закат. Я догадался, что это летающий байк. В общем, проблемы у местных металлистов были такие же как у наших. Ужастики, мечты об эскапизме, неразделенная любовь. Когда вокалист начал петь про любовь к Империи и патриотизм, я снял наушники.

— А есть пожестче что-нибудь? Чтобы вокалист ревел так, будто его в туалете заперли с диким медведем и роем гигантских шершней-убийц?

— Какой у вас своеобразный вкус, — Олаф принялся тапать по экрану своего тифона, — наслаждайтесь. Завтра надо мной будут смеяться коллеги.

— Они узнают, какую музыку вы слушали? — догадался я, — а как же настройки приватности?

— В наших социальных сетях нет никакой приватности. Если человек порядочный, ему нечего скрывать и бояться, Сергей Викторович, — строго ответил Олаф, — надеюсь, что вы быстро осознаете это и сможете принять.

Я нацепил наушники.

— Для вас играет группа «Кровавая могила, полная опарышей», — сказал милый голос, и понеслась душа в рай. Да, эти ребята явно играли похуже, мастерства им не хватало, но зато от души. Старались. Я не мог разобрать ни слова в диком реве вокалиста, но это мне и нравилось. Лучше уж слушать утробный рык, чем очередные сопли по утраченной любви или призывы сражаться с Канадой.

Я даже прикрыл глаза, и мне показалось, что уснул. Легкое касание руки Олафа заставило меня проснуться. Я отдал ему наушники и посмотрел в окно. Мы заходили на посадку. Под нами бушевали волны. Офигеть — лаборатория Преображения построена прямо на воде? Олаф, казалось, прочитал мои мысли.

— Это секретный объект, Сергей Викторович, — пояснил он, — сама лаборатория находится глубоко под водой. На самом дне. Надеюсь, вы не боитесь подводных лодок?

— Вот уж на чем ни разу не плавал, — признался я.

— Все происходит когда-то впервые.

На улице шел дождь. Авикар приземлился, и доктор раскрыл над нами зонтик. Я взялся за трость, и поковылял по площадке. Нас уже ждали. Высокий мужчина в белом халате и парочка военных с оружием, похожим на винтовки. Они быстро поздоровались с нами и проводили к лифту. Тот, в свою очередь опускал нас минут пять на подводную станцию. Мне казалось, что все это какой-то сон. Я будто в фантастический фильм попал. Мы прошли по серым коридорам и оказались в ангаре, где нам с Олафом и проводником предстояло сесть в подлодку. Саму я ее так и не увидел. Мы просто спустились по лестнице и оказались в небольшой комнатке с удобными диванчиками. А я-то надеялся на рыбок поглядеть. Что-то загудело, и я почувствовал движение.

— Еще полчаса, — сказал мне Олаф, и я потянулся за лекарством.

Высокий доктор по имени Стефан внимательно следил за каждым моим движением. Я же закинул ногу на ногу и попросил у Олафа наушники.

— Комиссия уже здесь? — обратился Олаф к Стефану.

— Да, прибыл весь свет Преображения. Они уже изучили все анализы. Говорят, что шанс положительного результата очень высок. Загвоздка только в доноре крови.

— Почему? — Олаф нахмурился.

— Возникла техническая накладка. Необходимая коллекция экземпляров оказалась задержана в Румынии.

— Нам никто не сообщил, — Олаф посмотрел на свой тифон, — здесь нет связи.

— Вопрос уже улажен лично княгиней Воронцовой, — быстро сказал Стефан, — она взяла ситуацию под свой контроль.

— Хорошо, — лицо Олафа прояснилось, — рад, что есть люди, которые способны самостоятельно принимать решения. Наш пациент очень плохо себя чувствует. Процесс разрушения идет быстрее, чем мы предполагали. Если не провести Преображение сегодня, завтра может быть уже поздно.

— Все будет в порядке, — заверил его доктор.

Я слышал этот разговор через Рагни. Он сидел рядом со мной и передавал мне их слова мысленно. Я же просто кивал головой в такт музыке. «Потроши, расчленяй, шкуру с демона снимай!». Опять какая-то бесоборщина поперла.

Через некоторое время подлодка остановилась, люк над нами с шипением открылся, и мы стали покидать транспорт. Жаль, но я так его и не увидел. Нас встречала целая делегация врачей и военных. Среди них я увидел и Ксению. Она с улыбкой кивнула мне, и толпа тут же расступилась, пропуская бригаду санитаров с кроватью на колесиках. Я был тут же уложен и отвезен в отдельную палату. Меня начали подключать к неизвестным приборам и раздевать.

— Волнуетесь, Сергей Викторович? — передо мной появились княгиня и Олаф.

— Есть немного, — честно ответил я, — вы можете в двух словах сказать, что это вообще за процесс такой? Преображение.

— Это глубокое воздействие на весь ваш организм, — сказал Олаф, — будет произведена очень большая и кропотливая работа. Мы заменим некоторые органы на новые, улучшенные. У вас, к примеру, очень слабые почки и плохая печень. Пили много?

— Раньше да.

— Все откладывается. С легкими тоже не все хорошо. По нашим прикидкам, вы бы спокойно дожили до семидесяти, если бы начали вести правильный образ жизни и отказались от вредных привычек.

— А после Преображения сколько я протяну?

— Вы получите примерно плюс еще сорок лет.

— То есть аж до ста десяти? — я присвистнул.

— Если вас не убьют раньше демоны или большевики, — хохотнула Ксения, — это была шутка. Считайте, что вы получите новое тело, новую жизнь, новые возможности. Это ли не сказка?

— Хорошо, — согласился я, — это просто сон. Когда я проснусь, то точно окажусь обратно в своем мире, в Москве и продолжу гоняться за артефактами.

— Ах, если бы, — усмехнулась Ксения.

— Наркоз, — скомандовал неизвестный мне врач в круглых роговых очках, и я сразу почувствовал странное оцепенение. А затем все померкло перед глазами. Наверное, я все-таки умер! Почему-то сразу возникла нарастающая паника. Нет никакого Преображения! Это просто хитрый план по моей ликвидации. Они хотят убить меня, черт побери! Я должен немедленно встать и вырваться из этой палаты. Ужасные мысли метались в моей голове, а тело стало совсем ватным. Я уже вообще не мог его контролировать. Я засыпаю.

Но ведь в этом мире нельзя умирать! Здесь нет Лимба, других миров. Это сраный зашитый карман, как сказала бы моя учительница Белка. Этот мир не имеет связей с другими. Здесь нет послесмертия. Мое сознание, душа попадут в адскую мясорубку, которую создали гномы-дебилы по просьбе старой колдуньи Елизаветы. Черт! Это настоящий кошмар! Только не это. Я должен проснуться и вырваться. Немедленно.

— Спи! — рявкнул Рагни в моей голове, и я отключился окончательно.