Сновидец Империи

Глава 5 Граф Черкасов

— Знаешь, Сережа, зачем нам нужна осознанность во сне? — Данила потянулся в кресле и задумчиво уставился в зашторенное окно, на котором светились рунные надписи, — а затем, что человек смертен. И это не страшно на самом деле. Тело — скафандр. Оно выдано на время. За этот короткий срок ты должен успеть развить свое сознание и подготовиться к следующему переходу. Конечно, не все эти понимают. Большинство продолжает спать. Все, что они делают — это создают атмосферу бытия, массовку. Некоторые активно занимаются тем, что клепают и выращивают новые скафандры для переселяющихся после смерти сознаний. Скукота, не находишь?

— Но ведь и вы являетесь отцом, — напомнил я.

— Да, но мы четко понимали, что наша Женечка вырастет не обычной женщиной. На ее долю выпадут большие испытания, поэтому мы долго ее готовили.

— Сон — это симуляция смерти. Альфа версия, — сказал я, отвечая на его вопрос, — если мы сможем быть осознанными в нем, то сможем сохранить свое сознание и после смерти.

— Верно. И это даст нам невероятные возможности. Мы сможем стать кем захотим. Выбрать любой из бесчисленного количества миров самостоятельно, а не полагаться не дерьмовые алгоритмы какого-то там колеса Сансары. На хрен эти лабиринты Бардо, на хрен все это тупое перерождение по чужим правилам! Маг — это свобода от каких-либо правил.

— Ага, — кивнул я, — знаю я парочку таких магов. Они уже в дурке сидят, в крестики-нолики играют, да бритвами чаек кипятят.

— Ты про тех, кто пытается взламывать нашу реальность? Просто твои ребята — профаны. Это нормально. Примерно девять из десяти магов — это профаны. Они пытаются работать с плохо изменяемой вибрацией нашего мира. Это же ведь все не просто так придумано, Сережа, — учитель полез в стол и вынул маленький пистолет, — все вокруг нас соткано из света и удерживается вибрацией определенной частицы Творца. Нарушить ее законы — значит изменить правила самого мира. Обычно это приводит к глобальной катастрофе. Мир стирается в пыль, а частица меняет частоту вибрации и начинает созидать все сначала. Древние маги были гораздо сильнее современных, но даже они не понимали всю опасность прямых работ с вибрациями собственного мира. Итог печален — почти все они превратились в пыль. Выжившие же поняли, что раз играть по таким правилам очень опасно, значит, нужно их обходить. Если все разложить по полочкам и показать на пальцах, то древние маги как раз пытались делать то, о чем мечтает современный тупой обыватель. Щелкнул пальцами и твоя чугунная гиря стала золотой! Щелкнул пальцами, и хер на десять сантиметров вырос. Возможно, что во вселенной существуют миры, где местные частицы позволяют такие фокусы. Представляешь какой там ад творится? Перемены каждую минуту.

— Выжившие маги стали влиять на вибрации косвенно, — я попытался вернуть учителя в нужное русло.

— Да, — Данила принялся разбирать пистолетик, — они осознали, что все предметы связаны действиями и причинами. Невидимые нити и пути, которые можно трогать относительно безопасно. Помнишь поговорку — «Я просто оказался в нужном месте, в нужное время». Вот это и есть магия. Если ты будешь четко знать где будет проезжать грузовик, из которого упадет золотая гиря, Сережа, то ты станешь богатым.

— А член? — усмехнулся я.

— А его себе в жопу засунь, — поморщился Данила, — но вернемся к магам. В итоге они разделились на две крупные фракции — те, кто играет на нитях намерения и тех, кто спит по-настоящему. Первые хотят осознанно жить здесь, а вторые там. И казалось бы, что все хорошо, но есть одна закавыка. Знаешь, какая?

— Это время.

— Женя рассказала, да? — учитель весело подмигнул мне, — все верно. Нам не хватает времени на то, чтобы изучить и то и другое. Категорически не хватает. В общем, тут выбор простой, либо ты живешь хорошо сейчас, либо потом. Решать только тебе.

— Так мы и сейчас неплохо живем, — хмыкнул я, — вон у вас квартира в центре Москвы какая, у всех ведьм ковена крутые тачки. Вон у вас сколько пистолетиков разных.

— Все верно, но связано это с тем, что мы пошли дальше старых магов, давай называть их. Мы начали действовать из сна на реальность. Пусть и криво, но иногда у нас это получается. То есть мы решили поиграть на полставки, но это мало что меняет, на самом деле. Маги реала — прагматики и реалисты. Они всю жизнь стараются менять правила мира под себя, умирают, перерождаются здесь и начинают все по новой. Маги сновидений — это романтики и мечтатели. Я думаю, что мы были магами реала в прошлых жизнях. Просто нам надоело это беличье колесо. Понимаешь?

— Да.

— Скафандр нужно поддерживать в рабочем состоянии, но надрачивать на него бессмысленно, — подытожил Данила, — его все равно отберут.

— А если я захочу уйти в другой мир, сохранив свое физическое тело?

В кабинете повисла тишина. Данила положил пистолет на стол и пронзительным взглядом посмотрел мне в глаза.

— Тогда ты умрешь там, Сережа, — четко и ясно сказал он, — другие миры были созданы другими частицами. У всех миров разная частота вибраций. Есть миры низкие, средние и высокие. Пока ты гуляешь там в виде своей проекции — тебе ничего не угрожает. Твой астральный двойник — это информационная единица, способная работать на любой частоте, а вот тело…

— Откуда вы знаете об этом?

— Я много где бывал, много чего видал и много с кем говорил. Осознанные сны — это не про потрахулечки со своими фантазиями или прикольные полеты. Это про поиск ответов на все свои самые сокровенные вопросы. Какие-то из них есть уже в тебе самом, другие приходят извне. Главное — не забывать их задавать, Сергей.

Как я мог забыть про этот разговор? Я открыл глаза и увидел странные светящиеся узоры. Я спал. Меня усыпили врачи. Я прохожу Преображение. Точно. А Данила? Мой учитель давно ушел тропой сновидений в мир, который сам пожелал. Выскочил из колеса. А этот сон. Он просто всплыл из моего подсознания.

— Это я его вытащил, — сказал Рагни, — хотел напомнить тебе, что мы на самом деле знали на что шли.

— Просто я забыл.

— Данила говорил много умных вещей, а ты их не записывал. Повезло тебе со мной. Я могу ковыряться в твоей памяти и доставать любые заметки.

— Вот так дела. Что-это за цифры передо мной?

— Очки какие-то. Огромные на всю морду. Больше похожие на шлем, — пояснил волк, — я успел понаблюдать процесс со стороны, а потом что-то произошло, и я оказался заперт внутри тебя.

— Что? Погоди-ка, — я не понимал, что происходит, — ты не можешь выйти наружу в реальном мире?

— Не могу, — признался волк, — видимо, их операции каким-то образом зацепили и твое сознание. Ты бы видел какой пушкой тебя облучали! Вибрации были такие, просто кошмар. Тебя как рыбешку на кухне выпотрошили. От тела не осталось вообще ничего. Голову в банку с раствором сунули! Тело отдельно в колбе плавает! У-у-у!

— Да не вой ты так. Как давно ты это видел?

— Часов шесть или семь назад.

— Учитывая, что я уже почти открыл глаза и проснулся, выходит моя голова все живая. Надо попробовать ощутить свои органы.

Это и для обычного человека-то задача непростая, а уж в таком странном состоянии. В общем, мой план потерпел фиаско. Я даже не смог сосредоточиться на языке. Зато вот резкий укол и прикосновение холодного металла к своей шее, я ощутил моментально. Меня снова начало уносить в сон, и я понял, что меня отключили. Интересно, в какой раз? Сколько было таких уже пробуждений и засыпаний? Почему я помню только последнее?

— Там, за гранью снов, находится бесчисленное количество миров, — Белка скрестила ноги и потянулась к трубке кальяна. Я уже хорошо накурился неведомого мне табака, и меня буквально прибивало к дивану от накатившей слабости.

— Наша задача проста — исследовать их. Представь, что твоя следующая жизнь, это как выбор кафельной плитки в магазине. Ты приходишь, тебе дают каталоги, повсюду на стенах разноцветные кусочки. Ты смотришь на них, можешь даже потрогать, но вот как будет смотреться вся твоя комната целиком из такой плитки, ты не понимаешь, — ведьма сильно затянулась, и из ее ноздрей пополз зеленый дымок, — там, в тех мирах, мы можем выбрать и запомнить состояние. В каких-то нам приятно и спокойно, в других мы испытываем абсолютное счастье, в других страх и боль. Все миры разные, как и сновидцы, которые посещают их. Поэтому опыты людей так разнятся.

— А я думал, что все дело только в табличке восприятия, — сказал я.

— Это тоже, — кивнула ведьма, — но ты попадаешь в те миры, в которые должен попасть. Каждый из них преподносит тебе какой-то урок.

— А если мир классный, ты уйдешь в него после смерти, а окажется, что там полный кошмар?

— Значит, ты плохо его прочувствовал. Беда здесь в том, что многие виды плитки потом исчезают из магазина, и ты уже не сможешь к ним вернуться, если заранее не запомнил маркировку.

— Вот даже как, — я задумался, — как же все нестабильно в мирах снов.

— На самом деле все наоборот, — улыбнулась Белка, — там все стабильно. Это люди нестабильны.

Меня словно током ударило. Я открыл глаза и удивленно осмотрелся. К моему удивлению, я не лежал на больничной коейке, а сидел в удобном белом кресле. Из моих рук торчали провода, подключенные к прибору с большим монитором. Рядом ходил Стефан, Олаф и еще несколько докторов.

— С Преображением, Сергей Викторович, — приветствовал меня Олаф, — как себя чувствуете? Что вам снилось?

— Мои прошлые учителя, — признался я, — это были воспоминания. Что со мной? Все прошло удачно?

— Даже более чем! Конечно, возникла парочка трудностей, и один раз мы даже вас чуть не потеряли. Ваше старое сердце не выдержало такой нагрузки. Его, к сожалению, тоже пришлось заменить на биопротез.

— Во мне хоть что-то от меня лично осталось? Могу ли я называться Сергеем? — устало спросил я. Видимо, начались отходы от наркотиков, и я чувствовал полное безразличие ко всему происходящему.

— Вы теперь Сергей 2.0! Улучшенная во всем версия.

— Вы установили мне лазеры в глаза и кожу из наностали? У меня три сердца, а кости из титана? — усмехнулся я.

— Ничего подобного! Вы же не боевой киборг империи, в конце концов. Часть костей остались ваши. Что там по приборам, Стефан?

— Все в норме, органы будут подключаться последовательно.

— Я дам Ксении инструкцию как вас правильно кормить, — пообещал Олаф, — пора вас выписывать. Вы и так здесь уже почти неделю отлеживаетесь.

— Это верно, обычно мы клиентов отпускаем уже на третий день, но тут исключительный случай, — кивнул Стефан, — и это мы еще обошлись без торжеств, ритуалов и прочей ерунды.

— В смысле? — не понял я.

— Преображение считается обычными людьми как божественный дар, — пояснил Олаф, — поэтому разыгрывается целое представление со спецэффектами. Учитывая, что пройти эту операцию могут только дворяне ранга «С», то размах празднества впечатляет. Спросите Ксению как-нибудь, как она отметила свое преображение.

— Это когда княгиня свалилась в бассейн с шампанским? — ехидно улыбнулся Стефан. Доктора рассмеялись.

Я попытался встать и у меня это получилось. В теле была необыкновенная легкость.

— Молодец! — похвалил меня Олаф и начал отсоединять от моего тела провода, — пойдемте.

Я был совершенно голым, но меня это не смущало, как и всех вокруг. Ко мне подошел Стефан, и я вдруг понял, что не такой уж он и высокий. Стоп.

— Вы что, мне ноги нарастили? — спросил я, — я же был сто семьдесят сантиметров!

— Теперь сто восемьдесят, Сергей 2.0, — усмехнулся Олаф, — у вас совершенно новые ноги.

Меня подвели к большому зеркалу, и я замер в легком шоке.

— Кажется, он в ступоре, — Стефан легонько хлопнул меня по плечу.

— Не что слово, — пробормотал я, — мои татуировки…

— Вы про эти картинки низкого пошиба? — Стефан скривился, — наколки — удел моряков, заключенных и шлюх. У будущего дворянина не может быть таких похабных рисунков!

— Это были не просто татуировки, — я понял, что начинаю злиться, — в них была необыкновенная сила!

— Да бросьте, Сергей Викторович! Их невозможно было сохранить. Старая кожа вся потрескалась, а когда мы облучили ее из нашей вибропушки, то вообще истлела! Меня начало аж потрясывать от злости. Эти тату бились Изольдой и давали мне особую силу во снах! Я мог управлять энергий, моментально иссушать противников, имел щит даже от самых смертельных атак и мог обездвиживать своих врагов одним словом! Где все это, где? Да, даже радость от высоких ног не такая крутая.

Я смотрел в зеркало и совершенно себя не узнавал. В зеркале был не я. Даже в свои 20 лет я выглядел иначе. Тут какой-то красавчик с пепельными волосами. Я провел по ним рукой.

— Сначала мы хотели вернуть вам черный цвет волос, — сказал Олаф, — но узнали, что он не особо модный, поэтому вы теперь пепельный блондин!

— А глаза? У меня были карие! — воскликнул я.

— Они не сочетались с цветом волос. Поэтому теперь цвета лаванды. Тоже самый писк сезона! Это сразу даст вам сто очков среди дворян. Поверьте, там тратят огромные деньги, чтобы провернуть такие операции, да еще не всем рангам такое доступно.

— Черные волосы и карие глаза обычно у уличных торгашей и грузчиков, — добавил Стефан, — не расстраивайтесь. Вам будет тяжело принять то, что в этом мире все сильно зависит от вашего ранга.

— Зато когда примете и войдете во вкус, начнете невооруженным взглядом отличать знать от плебеев, — усмехнулся Олаф.

— Жесть какая-то, — я водил руками по лицу. Черты остались те же.

— Это чтобы вам бриться было удобно. По старым ощущениям, — пояснил Стефан, — мы провели очень большую работу.

— Так, а это что? — я указал на свой детородный орган, — он…

— Как можно быть таким глупым, — рассмеялся Стефан, — это ваш член 2.0, Сергей!

— Но у меня он был меньше!

— Ух, щас бы возмущаться тем, что вам накинули пяток лишних сантиметров! — доктора переглядывались и смеялись.

— Но зачем? Или у вас здесь длина члена тоже от ранга зависит?

— Это личная просьба Ксении, — подмигнул мне Олаф, — мы, конечно, можем вам все быстренько отрезать, но боимся гнева княгини!

— Да вы издеваетесь, мать вашу! — воскликнул я.

— Ни капельки.

— А почему у меня нет волос в подмышках и промежности?

— Потому что это тоже немодно. Животное наследие. У дворян высших рангов там нет волос. Волосы на теле — это удел низших сословий.

— И они не вырастут?

— Никогда.

— Ну хоть что-то хорошее, — согласился я.

Мне выдали новую одежду и обувь — лакированные туфли черного цвета, узкие брюки с высокой талией, длинный пиджак, такой обычно еще сюртуком называют, рубашку нежного фиолетового цвета. Видимо, чтобы с глазами совпадала. Также мне вручили пару тяжелых перстней с непонятной символикой и трость с навершием в виде головы борзой. Забавная палочка. Выглядел я, конечно, совсем не по-царски, но по-пижонски точно. Эдакий красавчик-щеголь, только что вышедший из парикмахерской. После процесса переодевания Стефан и Олаф со мной попрощались. Мы крепко пожали друг другу руки. Я обещал им, что мы обязательно увидимся еще. Стефан сказал, что обязательно, ибо мне через месяц надо будет прилететь на обследование и провериться как следует. Олаф же сказал, что будет следить за мной. Удивительно, но у меня не попросили никаких подписей.

Симпатичная медсестра, возникшая словно из ниоткуда, провела меня в зал ожидания — просторный, с огромным аквариумом, в котором плавали разноцветные рыбки.

— Как ты там? — мысленно спросил я у Рагни. Симбионт ответил недовольным урчанием.

— Не получается выйти?

— Я словно в паутине запутался. Возможно, что это временный эффект и когда-нибудь эти путы ослабеют. Я очень хочу поглядеть на рыбок!

— Вот же жопа, — расстроился я, — ты теперь как тульпа. Мы лишены астральной разведки и видеть сквозь стены не получится как раньше с твоей помощью.

— Думаю, что во снах все будет в порядке, — попытался меня успокоить волк.

— Ага. Два раза. Да пусть даже и будет. Дальше-то что? Они же просто обрезали мне все мои супернавыки. Я лишился артефактов. Я лишился татуировок. Еще и тебя заблокировали.

— Да не должно это тебя парить, — закаркал Рагни, — ты же маг! Как говорила Белка — отбрось все свои костыли, ты можешь все сам! Подумай сам. Все эти татуировки и артефакты — это были лишь вспомогалки, которые направляли твое намерение. Ты брал их силу взаймы! Зачем?

— Конечно, ты прав, — согласился я и подошел к аквариуму, — вот смотри на своих рыбок. Вон та красная ничего.

— Лучше бы я на жопу Герды поглядел, отойди, — попросил волк.

— Да пошел ты, — я вернулся к дивану, — не нервничай так. Вспомни, как мы с тобой начинали. Так же все и было. Я сам по себе, а ты внутри меня. И мы просто менялись по очереди.

Рагни молчал. Наверное, он расстроился даже больше моего.

Я услышал цокот каблуков, и передо мной появилась Ксения. Она смотрела на меня с легким восхищением.

— Потрясающе, — сказала она, придыхая, — так и должен выглядеть суперагент Тайной канцелярии! Наши хирурги просто умнички.

— Мне немного не по себе, — заметил я и встал, опираясь на трость.

— Все в порядке. Все анализы хорошие. Мы о тебе позаботимся. Я же тоже прошла Преображение и прекрасно помню, как мне было хреново первое время. Но это пройдет и ты быстро освоишься.

— Мы уже на ты? — удивился я.

— Да, вот с этого момента. Мой позывной «Ксен». Если услышишь его — не удивляйся, — Ксения еще раз внимательно оглядела меня и поправила воротничок рубашки, — эта одежда тебе непривычна?

— У нас в костюмах ходят только по очень крупным мероприятиям, либо в госдуме сидят. Я в джинсах и футболке, кроссовках.

— Ох, — Ксения сочувственно вздохнула, — джинсы — это же американская спецовка. Дешевка рабочая, а кроссовки нужны только для занятий спортом.

— Чувствую, наши миры различаются куда больше, чем я думал.

— Ладно. Это мы все поправим, конечно. Просто ты теперь не какой-то там ведьмак из ковена. Вы теперь, ваше сиятельство, граф Черкасов. Иначе к вам обращаться и не будут. Посмотри на свои руки. Видишь, это твои родовые перстни. У каждого дворянина они есть. Крайне не рекомендую их снимать, — строго посоветовала Ксения, — у меня тоже такие же. Первый поменьше — это гербовой, а второй покрупней — это печать рода Черкасовых.

— Стоп, погоди, — я взял паузу, — вы меня определили в какой-то уже существующий род и титул выдали? Или создали новый?

— Конечно, в уже существующий. Нам повезло. Черкасовых не так много, но один из них находится в восточной Польше. Он угас, а их наследник пропал при невыясненных обстоятельствах. Самое время ему вернуться, не думаешь? — Ксения игриво подмигнула мне.

— Перстень с печаткой, — я недоуменно посмотрел на свой палец, — прямо в сургуч пихать надо? Как в средние века?

— А ты смешной. Нет, конечно. Может быть, в твоем мире все так и делают, а у нас в перстне находится чип. Устройства считывают с него твои данные. Пойдем, тебя ждет впереди целая куча нового. Интересно, что ты вообще сейчас чувствуешь?

— Усталость, — я покачал головой, — и офигевание, конечно. Граф Черкасов, епта! Гребаный лосось!