Сны чужих воспоминаний (СИ)

7

— Передай, пожалуйста пульт.

Я молча протягиваю продолговатый предмет с кнопочками. На телевизоре сменяется картинка. Я чувствую влажный холод, и у меня в руках оказывается высокий бокал, наполненной золотистой пенной жидкостью.

«Пиво», — проносится в голове. Странно, я не помню, чтобы когда-то пробовала этот напиток, хотя и знаю, как он выглядит.

А потом до сознания доходит: я забыла выпить сонное зелье. Кое-как поднявшись по лестнице, я нашла силы лишь на то, чтобы добраться до небольшой комнатки, которую мы обычно делили с Бетти, и рухнуть на кровать. Пока Ники поднимала по ступеням чемодан, в котором лежало зелье, я уже успела уснуть. И, как это случалась каждый раз, заснув без магического вмешательства, я провалилась в чужую жизнь.

Картинка на экране телевизора вновь сменяется, и моему взору предстают два изображения. Два похожих между собой мужчины, Фет и Калеб Мосс. Старший брат полицейский, младший — руководитель крупной торговой компании. Оба исчезли во время пожара год назад. Останки отыскать не удалось. Оба числятся пропавшими без вести. Полиция не оставляет попыток их найти. Всех, кто имеет хоть какую-то информацию о местонахождении пропавших мужчин, просят оказать содействие и связаться с отделением полиции по любому из указанных телефонных номеров.

Рот наполняется солоновато-горькой жидкостью из стакана, и я мысленно морщусь. К горлу подступает ком, и янтарная жидкость довольно мерзкого вкуса вовсе не помогает его убрать. Взгляд туманится. Я поднимаю руку и резко вытираю глаза основанием ладони.

— Ты сделала всё, что могла, — звучит мягкий голос. Повернув голову, встречаюсь со взглядом почти незнакомого мужчины.

— Мне всё равно кажется, что недостаточно, — глухо признаюсь я, качая головой. — Куда они могли пропасть? Если бы они погибли, осталось бы хоть что-то.

На самом деле, я знаю, что случилось. Как и то, что Фет действительно погиб, только не здесь. Его тело оказалось там, где найти его останки не сможет никакая полиция. Скорее всего, его растерзали дикие звери. Или, возможно, нашли местные стражники и свалили на погост в общую могилу для бродяг. А возможно, его тело попало к какому-нибудь ушлому лекарю, растащившему его на органы. Или к студентам-некромантам, где его использовали для тренировок, оживляя и упокаивая вновь. Всё зависит от того, в какой части Азуны Фета с Калебом выбросило в наш мир.

Я внутренне замираю, представив, как неупокоенный Фет восстал умертвием и пошёл отнимать жизнь у невинных людей. С губ срывается всхлип, и я чувствую, что из глаз текут слёзы. Моё отчаяние смешивается с отчаянием Кейтлин, и сейчас мы плачем вместе. Я от того, что знаю, что случилось с Фетом, а она от того, что этого не знает.

— Малышка, — стонет мужчина. Осторожно забирает из ослабевших пальцев бокал с пивом, отставляет на столик и мягко притягивает меня к себе. Сердце ускоряется, в душе возникает благодарность.

— Я скучаю, — всхлипываю я.

— Знаю, — вздыхает он. — И очень хотел бы тебе помочь. Даже представить не могу, каково это — потерять напарника. Но, поверь, твоей вины здесь нет.

Я судорожно выдыхаю и теснее прижимаюсь к широкой груди, позволяя себе просто плакать. Это тело чужое, я им не владею. Но каким-то волшебным образом оно делает именно то, чего хочется мне, Виолетте — просто расслабиться и выплеснуть накопившиеся эмоции. Весь ужас от встречи с Калебом. Печаль и сожаление от того, что Фет погиб, да ещё тогда, когда оказался так близок ко мне. Страх и беспомощность, которые испытала, впервые оказавшись вдали от дома.

К счастью, мне не нужно беспокоиться о красных пятнах на лице и опухших глазах. Всё это возьмёт на себя чужое тело.

Лишь проснувшись, я поняла, насколько просчиталась: подушка оказалась мокрой. Приподнявшись на локте, я с недоверием оглядывала влажные следы на ткани. Поднесла пальцы к щекам. Вода. Слёзы.

Это было… неожиданно. Я даже вспомнить не могла, когда в последний раз вот так неконтролируемо плакала. Должно быть, в далёком детстве. Ещё до того, как поняла, что слёзы мои совершенно не трогают родителей.

Дополнительное недоумение вызвала ноющая боль под рёбрами. Я поднесла руку к груди и сжала пальцы в кулак, пытаясь погасить неприятное чувство. Надо было отвлечься. Надо было… Мой взгляд остановился на Ники, забывшейся на постели Бетти. Вероятно, она хотела дождаться, пока я проснусь, но бессонная ночь и её подкосила.

Вздохнув, я поднялась на ноги и направилась в умывальню. Стоило смыть с себя дорожную пыль и переодеться. Спустя полчаса я всматривалась в зеркало, стараясь определить, насколько заметны покраснения вокруг глаз.

— Госпожа? — раздалось рядом. Ники проснулась.

— Доброе утро, — улыбнулась я. — Умывайся, сейчас пойдём в город.

Девушка выглянула в окно и прищурилась.

— Да уже почти вечер, госпожа.

— Правда? — оживилась я и тоже выглянула в окно. — Ты умеешь определять время по солнцу?

Ники удивлённо вскинула брови и замотала головой.

— Не умею. Просто там часы. — И она указала пальцем на небольшой циферблат, красующийся на стене дома напротив. Я разочарованно вздохнула. С часами я и сама могла определить, что сейчас три часа пополудни. А говорят, что есть люди, умеющие угадывать время по положению небесных светил.

Пока Ники умывалась, я полезла в чемодан. Конечно, можно было оставить это на служанку — более того, любая благородная девушка именно так бы и сделала. Но годы жизни в магической школе научили меня заботиться о себе самостоятельно — я могла не только разобрать вещи, но и одеться. А ведь не каждая благородная барышня могла похвастаться подобными навыками. К примеру, мою сестру Оливию всегда одевала служанка.

Вчерашняя пара обуви пришла в негодность по причине утраты одной из туфелек, поэтому пришлось срочно искать замену. Порывшись в чемодане, я остановилась на обуви на самом низком каблучке. Конечно, сегодня мне не придётся долго брести по полям, но брусчатка для повреждённой ноги тоже опасна.

Обувшись, я аккуратно перенесла вес на больную ногу и невольно зашипела. Вот как прикажете быть привлекательной, если нога не просто распухла и покраснела, но на неё ещё и нельзя опереться без боли? К счастью, первую проблему успешно решало платье в пол, но как скрыть хромоту?

8

Чтобы хоть немного облегчить себе участь, на поиски ювелира пришлось отправить Ники. Девушка вернулась достаточно быстро. Оказалось, что идти всего ничего — пять минут бодрым шагом. Но несмотря на это, к тому моменту, как мы добрались до лавки, нога болела нещадно. Настолько, что сложно было даже держать спину ровно.

— Восемьдесят теринов, — бросил лысоватый ювелир, проинспектировав моё кольцо.

Я растерялась. Честно говоря, понятия не имела, много это или мало. На что мне этого хватит. И даже — сколько оно стоило при покупке.

— Отдаёте? Нет? — поторопил мужчина.

— Н-наверное, да. — Я нерешительно кивнула и положила кольцо на прилавок. Не то чтобы оно много для меня значило — но я надевала его на прошлогодний бал. Какая-никакая, а всё же память. К тому же, было неприятно отдавать свою вещь, осознавая, что уже завтра её может надеть на палец какая-нибудь незнакомая мне женщина. А вдруг она окажется страшной или злой? И будет носить моё кольцо…

Ювелир отточенным жестом сгрёб украшение и быстро отсчитал купюры. Я рассеянно кивнула и поковыляла к выходу. Перед дверью выпрямилась, стиснула зубы и сделала безупречный шаг на улицу. Мне предстоял путь к аптекарю. Стоило купить мазь от ушибов и, пожалуй, обезболивающее. Так дальше продолжаться не могло.

Ники, ожидавшая на улице, кинулась было ко мне, чтобы поддержать, но я остановила её жестом. Не стоило привлекать лишнего внимания. А девушка, опирающаяся на свою спутницу, однозначно привлекла бы ненужные взгляды. Благородная дама должна вышагивать плавно, гордо подняв голову, а не вот это вот всё.

Под подошву повреждённой ноги закатился мелкий камешек, и я до боли прикусила щёку. Мир сузился до одной извилистой улочки, по которой я сейчас шла. Единственной задачей стало не показать эмоций. В принципе, не так уж это и сложно, учитывая, что именно этому меня учили все эти годы в школе.

— Госпожа? — ворвался в сознание голос Ники, разрывая его на части. Во рту появился солоноватый привкус крови.

— Да, Ники? — улыбнулась я. Впрочем, кажется, моя улыбка была не слишком-то приветливой, потому что девушка испуганно отодвинулась. Я выдохнула и постаралась расслабить хотя бы щёки. — Что ты хотела?

— Я… Хотела узнать, куда мы идём, госпожа.

— К аптекарю. — Я старалась контролировать голос и одновременно держать спину. — За мазью для ушибов и обезболивающим.

Повисло неловкое молчание, в течение которого я продолжала двигаться вперёд. А потом служанка, очевидно, набралась смелости…

— Тогда нам нужно было повернуть направо, а не налево, госпожа…

Я дёрнулась. Дёрнулась и подавила желание выругаться так, как это делала Кейтлин, когда видела убитое с особенной жестокостью тело. А вместе со мной дёрнулась больная нога, на которую я как раз в этот момент наступила.

Тихонько заскулив, я всё же позволила себе опереться рукой о стену и на несколько мгновений прикрыть глаза.

— Мы же, кажется, договаривались, — прошептала я, — что ты будешь сразу сообщать мне обо всех моих неправильных решениях.

Девушка ойкнула и часто закивала. Потом замерла и втянула голову в плечи.

— Но просто вы так уверенно шли вперёд, и я решила, что мы направляемся куда-то ещё.

Я мотнула головой и, наконец, открыла глаза. Мир уже перестал кружиться. Оставалось лишь пережить путь до аптекаря. А уже там… Ладно, возможно, там всё не закончится. Всё-таки это обычный аптекарь, и лучшее, что он сможет мне предложить — это какая-нибудь охлаждающая мазь. Вряд ли такая моментально вылечит мою ногу.

Но услуги целителя я сейчас не потяну. То есть, я даже не представляю, сколько их услуги стоят, но как-то краем уха слышала, что ну очень много. К тому же, помню, когда заболела сестра, целителя взывали не из Молваса, а из более крупного Картаниса. Словом, аптекарь — это всё, на что я сейчас могла рассчитывать.

— Вам бы к лекарю, милочка, — протянул пухлый старичок, откладывая в сторону зелёный кристалл. — Я, конечно, могу предложить мазь, но едва ли это быстро поможет. Придётся полежать в кровати не меньше недели.

Я почувствовала, как мир уходит из-под ног. Не меньше недели?

— А раньше, чем через неделю, не заживёт? — спросила с надеждой.

— Что вы, милая! И через неделю не заживёт. Но там хоть можно будет на костылях передвигаться.

Только не это. Вот только костылей мне и не хватало. Прямо представляю, как отец спрашивает у горожан: «Не видели вы светловолосой девушки»? А они ему: «Как же, такую невозможно не заметить». Нет, мне нужно срочно прийти в норму и не выделяться.

— А лекарь разве поможет? — Кажется, мой вопрос звучал жалко. Но надеяться же никто не запрещал, верно?

— Лекарь тебе лубок наложит. Тогда сразу ходить сможешь.

— С лубком?

— Конечно, — улыбнулся аптекарь. — На костылях.

Я в ужасе уставилась на распухшую ногу. На секунду промелькнула мысль, не отпилить ли её вообще с такими проблемами. Но тут же настигло осознание, что в таком случае проблем станет только больше.

Чёрт, как же плохо быть маленькой слабой девушкой в этом мире мужчин. Особенно, когда возникают проблемы. Так и хочется, чтобы кто-нибудь решил их за тебя. Я всхлипнула. Не то чтобы я внезапно выбрала аптекаря на роль того самого мужчины, способного решить все мои проблемы — просто вдруг стало так себя жалко…

Старичок даже подскочил от неожиданности. Неудивительно: когда прямо перед тобой начинает лить слёзы симпатичная девушка, волей-неволей начнёшь волноваться.

Ещё раз всхлипнув, я потянулась к кармашку за платком, и с ужасом поняла, что его там нет! Перерыла перед выходом из дома весь свой багаж, и не нашла стопки чистых платков. А вчерашний, увы, оказался испачкан: я уже промакивала им глаза перед стражником.

И что же теперь делать? Впервые вышла из дома без платка в надежде, что он не понадобится, а он понадобился! Что же я за неудачница такая…

— Ну не плачьте, милая…

— Бетти. — Я рассеянно вставила первое женское имя, пришедшее на ум.

— Бетти. Ну вы же такая красивая, молодая…

Старичок достал из кармана собственный платок и заботливо предложил мне. Я благодарно кивнула и промокнула глаза.

— Мне нельзя на костылях, — прошептала жалобно.

— Боюсь, выбор у вас невелик, — вздохнул он. — Переломы так быстро не лечатся.

Я ахнула. Перелом? Да как же так? Я же… Я же просто упала. Практически на ровном месте.

Очевидно, шок отразился на моём лице, потому что старичок сочувственно покачал головой и подтвердил:

— Перелом, милочка. Со смещением. Я артефактом проверил.

Я едва не взвыла. Потому что такое действительно мазями не лечится. Тут нужен более серьёзный подход. А то рискуешь остаться хромой на всю жизнь. А танцевать как? И дело даже не в том, что неудобно. Если девушка хромает, её никто на танец даже не пригласит.

— Ну почему в городе нет целителя? — простонала я. Учитывая обстоятельства, я уже готова была отдать ему все свои украшения, взятые для продажи, лишь бы вылечил.

— Вообще-то, — протянул аптекарь, — Может быть, есть один. Что-то мне такое жена говорила.

Встрепенувшись, я во все глаза уставилась на старичка, старательно пытающегося вспомнить подробности.

— Кажется, он у нас проездом… Или самоучка. В общем, берёт он вроде как дёшево, даже очень.

Устав бороться с собственной памятью, старичок махнул рукой и пошёл в глубь дома, на ходу выкрикивая имя жены.

В моей душе всколыхнулась надежда.

9

От аптекаря я вышла с адресом целителя. А заодно с его словесным портретом и знанием того, что молодой человек симпатичен, статен и явно холост, поскольку жены при нём нет. Однако, ходили слухи, будто он спал со вдовой, у которой снимал квартиру. Дескать, за это она снижала ему арендную плату, а он только и рад. И неудивительно — вдова, которую, кстати, звали Матильдой, весьма молода, очень недурна собой и к тому же состоятельна. По местным меркам, разумеется. Поскольку держит недвижимость достаточно большую, чтобы сдавать комнаты приезжим. До этого паренька вдова имела не менее трёх романов с жильцами, так что для неё подобные развлечения в порядке вещей. Словом, женщина не слишком порядочная, хоть и, несомненно, привлекательная.

Я понятия не имела, для чего мне была нужна вся эта информация, но моё мнение в данном случае спросить забыли. Услышав, что молодая госпожа интересуется целителем, жена аптекаря лично вышла ко мне, чтобы подробно обо всём рассказать. Возможно, она прекратила бы снабжать меня информацией раньше, не подключись к нашему разговору Ники. Девушка устала ждать меня снаружи и заглянула в приёмную. Заслушалась, втянулась, а после и вопросы задавать начала.

Как итог — от новых знаний у меня кружилась голова, и я в упор не могла вспомнить, кто же там с кем спал, почему это произошло и кто виноват. И, откровенно говоря, прямо сейчас думать об этом не хотелось. Хотелось есть. К счастью, через несколько домов от аптекаря работал небольшой трактир, куда мы и направились.

Обезболивающая мазь, обошедшаяся мне в десять теринов, своё дело делала: я могла нормально идти. Конечно, я бы не рискнула и дальше продолжать нагружать ногу, если бы не весть о целителе, способном в скором времени вылечить перелом. Быстро и без последствий.

К сожалению, согласно информации, полученной от жены аптекаря, приём целитель вёл утром, так что идти к нему в пять вечера было бессмысленно. Зато трактир работал допоздна, так что поесть мы точно успевали. И это было очень даже кстати, учитывая, что последний приём пищи у нас с Ники случился накануне вечером. Если бы только я тогда знала, насколько голодной буду сейчас, то точно съела бы побольше. Как минимум, точно попросила бы добавки супа. Или взяла бы ещё пару кусочков колбасы… Ах, мечты, мечты…

Запах, доносившийся из трактира, заставил сглотнуть слюну. Пахло мясом. И капустой. И чем-то ещё съедобным, что я была практически готова проглотить, не разглядывая. Сам трактир выглядел… опрятно. Небольшое помещение с деревянными столами и скамьями, и дверь в половину стены.

На самом деле, я уже бывала здесь. В те дни, когда мы с Бетти гостили у её отца, он как правило кормил нас в одном из трактиров города. И хотя с подавальщицами в этих случаях общался именно он, мы были рядом и видели, как именно он это делает. Поэтому сегодня подобная необходимость уже не вызвала у меня растерянности.

Уже спустя каких-то десять минут мы с Ники наслаждались вкуснейшим луковым супом с чесночными гренками. Увы, выбор оказался не велик: либо луковый суп, либо мясо с овощами. Впрочем, мясо мы тоже заказали, потому что есть хотелось невероятно. Но попросили собрать его с собой якобы для доброго дядюшки.

Если когда-нибудь вам скажут, что девушки едят как птички — не верьте, это лишь видимость. На самом деле, они либо успевают насытиться до встречи с вами, либо ограничивают вместительность собственного желудка тугим корсетом. Ни то, ни другое не означает, что они не хотели бы отведать сочных свиных рёбрышек — хотели бы. В них просто не влезает.

Однако, окружавшим нас мужчинам знать об этом не стоило. Поэтому мы с Ники угощались лёгким супом, втайне мечтая оказаться дома и завершить трапезу.

— Мне как обычно.

Голос прозвучал тихо, но почему-то заставил встрепенуться и уставиться в спину оказавшегося за стойкой мужчины. Тёмные волосы, синяя рубашка — а лица не видно. Виднеется только кусочек щеки с отросшей щетиной.

Я бы даже не смогла ответить на вопрос, что же так сильно меня зацепило. Я просто не могла оторвать от него взгляд, и всё. В самой его позе и в каждом жесте сквозило напряжение. Он не глядел по сторонам, лишь перед собой. А я глядела на него. Вот ему подвинули глиняную кружку с шапкой пены…

— Благодарю.

Сердце замерло и пустилось вскачь. Я знала этот голос. Я точно знала его. Помнила по тем снам, которые так несправедливо завершились год назад. Там я слышала этот голос почти каждую ночь — на тренировках, на заданиях, в офисе… Даже в дни отдыха. Я видела, как он взрослел, как из молодого врача становился полицейским, как…

Только он умер. Калеб сказал, что убил его. Застрелил при перемещении. Ну а если нет? Что если он ошибся, и Фет каким-то невероятным образом оказался жив? Что если сейчас он сидит здесь, в одном со мной трактире и пьёт эль? И если я сейчас подойду и дотронусь до плеча, и он обернётся…

— Госпожа, вы будете доедать?

Вопрос вырвал меня из ступора. Я подскочила на месте и вопросительно уставилась на служанку.

— Что?

— Я спрашиваю, вы будете доедать суп? Если нет, то могу я доесть за вас?

Я заторможенно кивнула. Ники обрадованно пробормотала слова благодарности и пододвинула к себе мои приборы. А я… почему-то внезапно оказалась не голодна. Перевела взгляд на широкую спину. Вот он поднял руку и зачесал пальцами волосы назад в таком привычном жесте. В носу защипало, и я часто заморгала. Да что ж такое? Совсем расклеилась. Не хватало ещё разреветься прямо на людях. Тогда уж лишнего внимания точно не избежать.

— Я подожду на улице, — сказала я сдавленно и стремительно поднялась. Пару раз вдохнула и выдохнула, успокаиваясь, и смогла покинуть зал спокойным размеренным шагом. Гордо выпрямив спину и не привлекая лишнего внимания. К счастью, мазь пока ещё действовала, успешно скрывая хромоту.

Этот мужчина не мог быть Фетом. Фет мёртв. К тому же, подобных совпадений просто не существовало. Не могло существовать.

Подойти, дотронуться до плеча, чтобы увидеть лицо? Это было бы… слишком жестоко. Поманить меня возможным счастьем, чтобы тут же уничтожить его. Пусть лучше я не буду знать. Пусть лучше у меня в голове останется маленькая призрачная надежда на то, что человек, которого я когда-то любила не погиб от огнестрельного ранения, а выжил и пьёт сейчас эль в нескольких метрах от меня.

С трудом, но мне удалось убедить себя не оборачиваться на мужчину в синей рубашке. И когда на пороге появилась Ники, прижимая к груди горшок с мясом, мы молча двинулись вперёд, глядя прямо перед собой.

10

Вечер получился довольно смазанным. Во-первых, у меня снова начала болеть нога. В принципе, ожидаемо: аптекарь предупредил, что эффект обезболивания не продлится долго. Более того, с каждым следующим использованием он будет становиться намного слабее. Словом, добраться до целителя стоило как можно раньше.

Во-вторых, сложно адекватно воспринимать вечер, когда ты только недавно проснулась. Поэтому вместо того, чтобы готовиться ко сну, я удобно расположилась на балконе и раскрыла дневник. Тот самый, с изображениями из другого мира.

Ещё уходя из дома, я решила подробно записывать всё, что со мной происходит — вдруг однажды решу взяться за мемуары. При определённой подаче сегодняшние события могли бы сойти за эпичное приключение. Возможно, когда-то мои труды окажутся полезными другой молодой девушке, желающей избежать брака с деспотичным мужчиной.

Прикрыв глаза, я воспроизвела перед внутренним взором события сегодняшнего дня и изящным движением расчехлила прибор. Прибор автоматического письма, или пап, мог себе позволить далеко не каждый. В этом было неоспоримое преимущество богатых родителей. Работал он примерно так же, как и обыкновенная авторучка в мире Кейтлин, полностью исключая риск облиться чернилами.

— Госпожа, вы собираетесь ужинать? — раздался с кухни голос Ники. Судя по умопомрачительному запаху, разносившемуся, кажется, на всю округу, она как раз разогревала мясо.

— Собираюсь, — откликнулась я. — Вынеси мне на балкон.

— Конечно, госпожа.

Я склонилась над раскрытой тетрадью и принялась аккуратным почерком вписывать события последних двух дней. Возможно, я слегка приукрасила свои мучения по пути в город, зато довольно честно описала всё произошедшее сегодня. В частности, подробно законспектировала доход и траты.

Восемьдесят теринов я получила от ювелира за золотое кольцо. Десять отдала за мазь. Девятнадцать оставила в трактире — итого у меня оставалось чуть больше, чем пятьдесят теринов. Надеюсь, этого хватит, чтобы оплатить услуги целителя. По крайней мере, аптекарь сказал, что берёт мужчина недорого. Жаль только, никак не пояснил, сколько это — недорого.

Что ж, на всякий случай стоило взять с собой ещё пару колечек — вдруг придётся и их продать, чтобы оплатить услуги по исцелению.

Задумчиво постукивая пером по губам, я наблюдала, как Ники накрывает на стол. Приборы, тарелка с мясом и чайный сервиз.

— На случай, если вы захотите запить еду, — пояснила служанка.

Я слегка поморщилась. Мясо не принято запивать чаем. Чай следует пить отдельно, наслаждаясь неповторимым вкусом и ароматом. А с мясом обычно пьют вино.

— Спасибо, — кивнула я. Что ж, вина у нас не было. Приходилось довольствоваться тем, что нашлось в квартире Теодора Штейна.

Жестом отпустив служанку, я вновь уткнулась в дневник. Следовало записать события вечера — в частности, что конкретно можно купить в трактире почти на два десятка теринов. А это был луковый суп и большой горшок с мясом в овощах. Вроде бы немного, но на еду ушла почти четверть моего сегодняшнего заработка. Если продажу кольца можно было так назвать.

Я сама не заметила, как рука перестала писать и принялась выводить совсем другие линии. Рассеянно глядя в одну точку, я рисовала мужскую фигуру, одиноко сидящую у стойки. Непослушные волосы, небритая щека, широкая спина. Кружка с шапкой пены. Кажется, он был расстроен. Интересно, чем? И могла ли я как-то ему помочь? Возможно, всё же стоило к нему подойти?

Мои размышления прервало тихое, но настойчивое мяуканье. Я вздрогнула и удивлённо уставилась на лист с довольно-таки подробным рисунком. Звук повторился, и я перевела взгляд на его источник. Передо мной сидел кот. Чёрный, с белыми лапками, белым пятнышком на груди и белоснежными усами.

— Мяу, — повторил кот и выжидательно уставился мне в глаза.

— Ты что-то хотел? — спросила растерянно.

Кот заурчал, шагнул ко мне и принялся тереться о ноги. Потом поднял голову и вновь призывно мяукнул.

— Может, ты есть хочешь? — осенило меня.

— Мяу!

Я взглянула на стол и поняла причину визита кота: мясо, стоявшее на столе, продолжало невероятно вкусно пахнуть. Очевидно, именно этот запах и привлёк зверя.

— Так ты голодный! — проворковала я. — Сейчас, я тебя покормлю.

Ловко подцепив с тарелки кусочек мяса, я поднесла его к мордочке кота. Тот брезгливо сделал шаг назад, вытянул шею и принюхался. Как следует изучив кусочек мяса, он его лизнул, а потом осторожно взял зубами, чтобы тут же выронить на пол.

— Ну знаешь ли! — рассердилась было я, но тут же успокоилась, потому что кот принялся есть. Зрелище умиляло. Когда-то, в далёком детстве, я мечтала, чтобы мне позволили завести питомца. Думала, что какая-нибудь собачка или кошечка сможет стать моим лучшим другом. Увы, зверь, живущий в особняке, в планы моих родителей совершенно не входил.

А потом в моей жизни появилась Бетти, и я перестала мечтать о домашнем питомце, потому что друг у меня уже был.

— Мяу!

Я со вздохом подцепила с тарелки ещё кусочек мяса и снова предложила коту по той же схеме. Я скучала без Бетти. С того самого дня, когда её мать погибла, она поселилась у нас. Мы были вместе всегда — дома, на учёбе, на отдыхе. Даже в гости к её отцу ездили всегда вдвоём. И сейчас мне чрезвычайно сильно её не хватало.

Покосившись на кристалл связи, я задумалась. Насколько опасно будет связаться с ней сейчас? Хоть разочек. Хоть на минутку. Каков шанс, что рядом окажется маг, готовый засечь сигнал?

— Мяу!

— Слышу, слышу, — пробормотала я, цепляя очередной кусок с тарелки.

Нет, связаться с Бетти означало рассекретить себя. Ко всему прочему, каждый такой вызов требует пусть минимального, но использования магии. А если я волью магию в кристалл, то мне придётся выпустить нить заклинания изменения внешности. Соответственно, я сразу же останусь без какой-либо маскировки. А подобного я себе позволить не могла. Пусть я и не была частой гостьей в городе, всё же кто-то мог узнать меня в лицо и донести отцу.

Вытянув очередной кусочек мяса из моих пальцев, кот сыто облизнулся и, оставив мясо на полу, шагнул ко мне.

— Эй, ты что? Доедать не будешь? — возмутилась я.

Но кот напрочь проигнорировал мои слова. Он вильнул попой и чёрной тенью прыгнул мне на колени — я едва успела поднять дневник с пером, чтобы освободить место. Я даже растерялась от такой наглости. Зато кот совершенно не растерялся, и тут же свернулся калачиком, полностью оккупировав мои колени в качестве спального места.

— И как это называется? — пробормотала растерянно.

Ответом мне было урчание. Довольное, сытое урчание.

Вздохнув, я отложила письменные принадлежности и опустила руку на мягкую спинку. Урчание стало громче. Я аккуратно погладила мягкую шёрстку и почесала кончиками пальцев чёрный загривок. Не получив возражений, я запустила пальцы в мягкую шерсть и расслабилась, поглаживая пушистый комок, свернувшийся на моих коленях.

На город опускалась ночь.