Собачье счастье

Глава четвертая

– Вот и ответ на мой вопрос, – объясняла я Герману, пока мы ехали назад с опущенными стеклами. – Ни тени раскаяния. Главное, чтобы я никому не рассказывала. Видимо, это единственное, что волновало его все эти годы, и поэтому он решился на разговор со мной. Несмотря на внешнее спокойствие, Джимми явно мучили противоречия, иначе бы он не стал оттягивать до последней минуты. Он увидел, что я уезжаю, заколебался, но все-таки решил рискнуть.

Да, Джимми было что терять, и он знал: даже теперь, шестнадцать лет спустя, я могу открыть его секрет. Ведь если я отправлюсь в Скотленд-Ярд и сделаю заявление, то он вылетит из Вестминстера, не успев сказать «Бит-Бен». «Другой вопрос, чего я этим добьюсь?» – спрашивала я себя, выезжая из Сент-Олбанса. Конечно же, справедливости, но кому от этого станет лучше? Я подумала о жене Джимми. Она показалась мне таким искренним, добрым, славным человеком, а я собираюсь испортить ей жизнь. Она явно ничего не знает о поступке мужа – если бы он ей признался, то она была бы в ужасе. Возможно, она бы даже отказалась выйти за него. Во всяком случае, так бы на ее месте поступила я.

Проезжая «Поттерс бар», я пыталась понять, что же Кэролайн знала о прошлом Джимми. Возможно, он признался ей в некотором радикализме. Ничего страшного в этом нет – хождение на студенческие демонстрации и даже участие в массовых беспорядках еще не помеха публичной карьере. Во всяком случае, если человек не совершил ничего криминального. А вот Джимми как раз совершил. В очередной раз я подумала о том, что ждет меня, если я расскажу о случившемся. Джимми напирает на то, что и с моей карьерой будет покончено. Кстати, теперь мне придется куда тяжелее, чем раньше, поскольку он стал такой большой шишкой. История попадет во все газеты – я содрогнулась, представив себе заголовки, – и моей карьере крышка. Даже если меня не подвергнут уголовному преследованию, скандал запятнает мою репутацию. Меня тут же попросят с телевидения. И вправду – кто захочет смотреть на меня в «Зверях и страстях», зная, что я совершила? Одно дело – наносить граффити на стены мехового магазина, и совсем другое… Воспоминание заставило меня содрогнуться вновь. Да… Это совсем, совсем другое. Впрочем, по крайней мере одному человеку такое разоблачение пошло бы на пользу. Человека звали Дэвид Уайт – это все, что мне было о нем известно.

В ту ночь я никак не могла заснуть. Было так жарко, что пришлось распахнуть слуховое окно над кроватью. До меня доносились вопли обезьян в зоопарке, а иногда даже львиный рык – возможно, именно поэтому прошлой ночью мне снились герои «Волшебника из Страны Оз». Менее романтичными были звуки автомобильных сирен и унылое громыхание транспорта на Мэрилбоун-роуд. В моей душе царило смятение, и я то впадала в дрему, то просыпалась. Все эти годы я пыталась похоронить страшную тайну в своем подсознании, но теперь я жаждала избавиться от скелета в шкафу. Но кому я могу поведать свой секрет? Уж конечно не родителям – это совсем не то, что им следует знать обо мне.

Я размышляла о том, не признаться ли Дейзи (такая мысль приходила мне и раньше), но мне не хотелось рисковать нашей дружбой. Когда настенные часы пробили половину четвертого, я подумала: а может, обратиться в газету – к одной из тех колумнисток, что помогают разрешить психологические проблемы? Почему бы не написать той славной женщине, Беверли Макдоналд, из «Дейли пост»? У нее, кстати, есть компаньон – пес по имени Тревор. Пару раз я видела их по телевизору. Она кажется неглупой и дружелюбной. Интересно, что бы она мне посоветовала? И под пение и щебетание первых птиц я начала сочинять письмо:

«Уважаемая Беверли, надеюсь, вы поможете мне разобраться с этой ужасной проблемой. Видите ли, шестнадцать лет назад я оказалась помимо своей воли вовлечена в нечто совершенно чудовищное – нечто, причинившее страшный вред абсолютно невинному человеку, но дело в том…» Я со вздохом перевернулась на другой бок. Такое письмо посылать нельзя. Даже если я использую псевдоним, Беверли вполне может выяснить, что письмо от меня, и сообщить в полицию (из чувства гражданского долга). Тогда моя жизнь, и так уже сильно испорченная историей с Александром, будет окончательно загублена. Я подумала, нельзя ли проконсультироваться с психотерапевтом, но у меня его не было, к тому же он ведь тоже мог бы рассказать. Я села в кровати. Рядом, прерывисто дыша, посапывал Герман – он умудряется выглядеть встревоженным даже во сне. И когда полоски розовых облаков прорезали поблекшую синеву уходящей ночи, у меня возникла более удачная идея. Ведь существуют терапевты и психиатры, работающие в Интернете, – так называемые «кибер-психиатры». Откинув простыню, я слезла с кровати и спустилась вниз.

Включив компьютер, я набрала в «Гугле» фразу «консультации в сети» и получила около двух тысяч ссылок. Среди них были сайты «Поведай о своих чувствах» и «Поможем справиться», а также калифорнийский сайт «Тоска. com», обещающий «избавление» от любой психологической проблемы «в течение десяти минут». Скептически хмыкнув, я перешла к следующей ссылке. Этот сайт назывался «Скорая психологическая помощь» и обещал помочь разрешить «любые личностные противоречия» с помощью «новых психо-технологий». Проблемы были перечислены в алфавитном порядке, словно какой-то трагикомический перечень товаров: от адюльтера и алкоголизма к стрессу, транссексуальности и храпу. К какому же пункту обратиться мне? Ага, вижу – «Вина». Все последние шестнадцать лет она висит на мне мертвым грузом. Были в Интернете и другие сайты – с картинками, изображающими восход солнца, радугу или небо, освобождаемое ветром от туч. Все это выглядело притягательно, но что мне следовало выбрать? И тут я наткнулась на австралийский веб-сайт «Нет проблем. com», предназначенный для тех, «кто хотел бы рассказать о своих проблемах анонимно и не покидая своего дома». Бродя по этому сайту, я слушала умиротворяющую классическую музыку и созерцала изображения мерцающих свечей и бутылок с посланиями. Привлеченная простотой дизайна, я решила попытать счастья.

Консультация могла состояться он-лайн, по телефону или в личном контакте. Я выбрала пятидесятиминутный чат – такова длительность классического сеанса у психолога. Какое время меня устраивает? Я подумала и навела курсор на квадратик с надписью «Сейчас». Для обратной связи я дала свой адрес в «Хотмейл», поскольку он более анонимен, а затем начала набирать номер своей кредитки. Минуточку… Я чуть не совершила оплошность. Как же я могла забыть, что на кредитке обозначено мое имя? Слишком опасно. С тяжелым сердцем я отменила запрос. Я вернулась в постель и еще какое-то время полежала без сна, глядя в небо и ища способ облегчить душу. «Может, самым простым решением было бы пойти в ближайшую католическую церковь и исповедаться священнику?» – подумала я. Внезапно зазвонил телефон.

– Да?

– Извини за ранний звонок.

Это была Дейзи. Ее голос звучал подавленно.

– Ничего страшного, я как раз собиралась встать. Что случилось?

– Ох… ничего, – горестно пробормотала подруга. – Со мной, – продолжила она срывающимся голосом, – все в порядке.

– Мне так не кажется. Ну, как прошел вечер?

– Гм, честно говоря, он не был «особенным» в том смысле, как я это представляла.

– Куда он тебя пригласил?

– В оперу.

– Но это же здорово!

– Ну… да. Было очень славно. Места в партере. Шампанское перед началом и в антракте. Но…

– Он не…

Дейзи всхлипнула.

– Нет. Понимаешь, когда выяснилось, что мы пришли на «Женитьбу Фигаро», я воспрянула духом. В финале певцы стояли по колено в конфетти, и я думала о том… Впрочем, ты знаешь, о чем я там думала.

– Еще бы!

– А потом Найджел повел меня в один роскошный французский ресторан, и я окончательно уверилась в том, что он сделает это – наконец. Но мы просто вели обычную беседу, и он нисколько не волновался. Затем ему понадобилось срочно позвонить по делу (он занимается слиянием каких-то компаний), и он вышел. А за соседним столом сидела одна парочка, и я услышала, как парень сделал предложение своей девушке.

– Правда?

– Да, я все слышала. Ее лицо озарилось невообразимым счастьем, и она заплакала. А когда официант понял, что произошло, он громко объявил об этом, и мы все захлопали и подняли бокалы. Но Найджел все пропустил. Когда же он вернулся за стол и я сообщила ему о случившемся, то, вместо того чтобы сказать: «Как романтично!» или «Как чудесно!», или даже «А ты за меня выйдешь?», он произнес: «Вот неожиданность!» И все. Можно подумать, он и вправду удивился. Остаток вечера мы посвятили обсуждению оперы.

– Ух…

– А поскольку сегодня рано утром Найджел улетает в Бонн, то я просто вернулась домой. Мне кажется, это никогда не произойдет! – взвыла Дейзи.

– Ну, вообще-то ему скоро стукнет сорок, не так ли? Кстати, когда у него день рождения?

– В следующем месяце.

– Может, эта цифра подействует на него отрезвляюще?

– Но его отец женился только в сорок шесть!

– Но разве Найджел во всем следует примеру отца?

– В общем-то нет, но я не согласна ждать еще пять с половиной лет, чтобы это выяснить. Боже правый, Миранда, к тому моменту мне будет тридцать девять! Я обзаведусь тремя подбородками и стану седой.

– Не болтай чепухи.

– А мое лицо покроется сетью морщин, более густой, чем схема лондонского метро!

– Вовсе нет.

– Я буду сутулой, с артритом и в огромных трусах!

– Чушь собачья, Дейзи!

– Возможно, я не смогу передвигаться без ходунков. Тебе придется возить меня в чертовом инвалидном кресле!

– Что за нелепица!

– И у меня не будет детей.

– Будут. Правда, Дейзи, – продолжила я, пока всхлипыванье на другом конце провода затихало, – тебе нужно собраться. Ты уже столько раз проходила через все это с Найджелом, так почему ты раскисла теперь?

– Потому что, – сказала она, хлюпнув носом, – я только что сделала… одну… глупость.

– Что? – Молчание. – Дейзи, что ты сделала?

– Приезжай на ланч и увидишь.

__________

Когда в двенадцать часов я звонила в дверь Дейзи, то ожидала увидеть подругу заплаканной, с красными глазами, но она, напротив, уже успела прийти в себя и даже была, по обыкновению, полна энергии.

– Найдж позвонил мне из отеля, – сообщила она, – так что я немного взбодрилась. О, какие прелестные цветы! Ты на машине?

– Нет, на метро.

– Отлично, а то я тут обнаружила бутылку шампанского, о наличии которой даже не подозревала. Она уже час в морозилке – надеюсь, хорошо охладилась.

– Здорово!

Дейзи провела меня через узкую прихожую, набитую бог знает чем. Я заметила большой рюкзак, два шлема, несколько мотков веревки, киркомотыгу и шиповки. У стены стояли горные лыжи, прислоненные к чему-то вроде огромного бумажного змея.

– Прости за кавардак, – сказала Дейзи. – У меня слишком мало места.

– А это что за штука?

– Часть моего дельтаплана.

– О… А эта сетка?

– Это такой специальный гамак, чтобы можно было поспать во время подъема на скалу.

– А!

– Знаешь, они такие удобные! Просто вбиваешь пару гвоздей, подвешиваешь гамак и забираешься в него. Водички для Германа?

– Да, спасибо.

Она подошла к раковине и открыла кран холодной воды.

– Итак, – произнесла я, когда она поставила миску перед собакой. – Рассказывай.

– Эх, – вздохнула она, потягиваясь. – Ладно… Хорошенько поразмыслив, я уже было решила, что не буду вываливать это на тебя… А впрочем… В общем, случилось вот что…

Но я уже сама поняла, что случилось. На одном из стульев стояла нарядная бумажная сумка – явно из дорогого магазина – с надписью… «Брайдл беллз». Значит, Дейзи побывала в магазине для невест. Я перевела взгляд с пакета на нее.

– Ох, Дейзи, Дейзи…

– Понимаешь, – быстро заговорила она, – вчера я возвращалась из своего тирольского похода. Я как раз проезжала через Рочестер, когда увидела этот чудесный магазин свадебных платьев, и я чувствовала себя такой счастливой, что решила просто посмотреть…

– Ладно, давай показывай.

Открыв сумку, подруга извлекла оттуда несколько слоев ткани, а затем длинную фату, легкую как ветерок и усыпанную блестками.

– Ох, Дейзи.

– Я знаю, – начала она дрогнувшим голосом. – Но я была настолько уверена, что Найдж собирается сделать мне предложение, к тому же в магазине объявили распродажу. А я только что получила деньги и чувствовала себя так хорошо…

– Сколько?

– Девяносто пять фунтов. Но это уже с двадцатипроцентной скидкой.

– Что ж, слава богу, ты не потратила больше. – Тут я заметила, что у Дейзи довольно странное выражение лица – такое, какое бывает у собак, когда у них проблемы.

– Так, что еще?

Она вздохнула и поплелась в спальню. Я последовала за ней. Сначала я не заметила ничего, но, когда она закрыла за нами дверь, послышался легкий шорох и что-то вроде слабого хлопка. Обернувшись, я увидела на двери бордовый бархатный чехол – из тех, что обычно используются для бальных платьев. У меня в буквальном смысле слова отвисла челюсть.

– Я просто не смогла удержаться, – всхлипнула Дейзи. – Они выставили его в витрине. Оно такое, такое красивое! Смотри!

Подруга дернула за ленточку, и чехол соскользнул на пол, открывая подвенечное платье – действительно необычайной прелести. Это был костюм прекрасной принцессы – юбка с таким количеством слоев, как у пирожного «наполеон», под сеткой из белого шелка, и атласный лиф, сверкающий крошечными, пришитыми вручную стразами.

– Оно такое красивое! – снова воскликнула Дейзи. – Я решила его померить, и оказалось, что я выгляжу в нем просто потрясающе! Честное слово! И я поняла: лучше платья мне никогда не найти. Так что, Миранда, мне просто пришлось его купить, понимаешь?

– Нет. Сколько? – спросила я, разглядывая наряд. – Тысяча?

– Тысяча двести, но со скидкой – изначально оно стоило полторы…

– Тысяча двести фунтов! Да ты могла выплатить свой кредит за три месяца! Дейзи, боюсь, ты сочтешь меня жестокой, но я вынуждена обратить твое внимание на то, что ты еще не обручена!

– Я знаю, – она шмыгнула носом. – Но мы обручимся. Очень скоро. Я уверена, Найдж собирается сделать мне предложение. Я уверена в этом. Так что это платье… понимаешь… оно… будет… даже… кстати… – Она сникла. – Хочешь взглянуть на туфли?

– Нет!

– Ну пожалуйста, Миранда, не злись!

– Я не злюсь – я беспокоюсь.

Она снова зачехлила платье.

– Спрячь-ка его получше, а то еще Найджел увидит!

– Гм, верно. Правда, он не так уж часто здесь бывает.

– Дейзи, – сказала я, пока она убирала платье в шкаф, – нам нужно об этом поговорить.

– Хорошо, но, может, сперва поедим? Я умираю с голоду, к тому же мне просто необходимо выпить шампанского.

Пока она доставала бутылку из морозилки, я разглядывала фотографии над столом. На одном из снимков были запечатлены мы с Дейзи в Бристоле, в нашей квартирке. Мы сидели обнявшись и очень веселились. Была там и фотография греческого курорта, который мы вместе посетили. Увидела я и несколько снимков как всегда солидного Найджела, а также пару фотографий мамы Дейзи. Я бросила взгляд на снимки подруги «в действии». Сияющая, бесстрашная, она смотрела в объектив фотоаппарата, готовясь совершить очередной подвиг – нырнуть вниз головой с моста, спуститься на плоту по ревущему водопаду, прыгнуть с парашютом. На шкафу стоял большой фотопортрет ее родителей. Дейзи – копия отца. Он погиб в сорок два года в результате несчастного случая – одним воскресным утром переходил дорогу, чтобы купить газету. Вглядываясь в его лицо, я в очередной раз подумала о дилемме подруги: сознавая, как хрупка жизнь, она снова и снова рискует, но в то же время ей необходимо чувствовать себя «защищенной».

– Дейзи, – обратилась я к подруге, пока она открывала шампанское, – пора припереть Найджела к стенке. Неопределенность сводит тебя с ума, и доказательство тому – преждевременная покупка свадебного платья. – Я представила себе, как она заходит в магазин в своем альпинистском снаряжении и шлеме.

– Да, – вздохнула она, доставая бокалы. – Ты права. Ты совершенно права.

– Настало время тебе с ним поговорить.

– Да, самое время. Я и сама знаю.

– Ты ведь очень долго терпела. Она горестно кивнула:

– Да, ты права. Я просто какая-то терпеливая Золушка. Правда, постепенно я начинаю превращаться в Мачеху – и по душевному состоянию, и по возрасту, – добавила она с мрачной усмешкой. – В общем, я непременно спрошу его.

– Отлично. Когда?

Она посмотрела на меня невидящим взглядом.

– О… Даже не знаю, но… скоро.

– Отлично, – сказала я, кивнув.

Она храбро улыбнулась, но тут же обеспокоенно наморщила лоб.

– А что, если я припру его к стенке и он ответит «нет»? – Она не на шутку всполошилась. – Как мне тогда поступать?

– Как тебе поступать? Что ж, в течение какого-то времени тебе будет нелегко, но в итоге, я уверена, ты придешь в норму. Поверь, Дейзи, если с Найджелом ничего не получится, то, возможно, это оттого, что тебе суждено встретить кого-то другого.

Она растерянно смотрела на меня, пытаясь вникнуть в смысл моих слов.

– Разве такая мысль никогда не приходила тебе в голову? Вполне возможно, что где-то есть человек, которому не понадобится раздумывать шесть лет, прежде чем предложить тебе руку и сердце.

– Нет, – чуть слышно ответила Дейзи, – я об этом не думала. Я ведь хочу быть только с Найджелом.

– А Найджел точно хочет быть с тобой? Узнать ответ на этот ужасный вопрос необходимо, если ты хочешь от Найджела большего. И если станет понятно, что ты этого не получишь, то, с моей точки зрения, тебе следует набраться храбрости и двигаться дальше.

Подруга посмотрела на меня и отвела взгляд в сторону.

– Я знаю, что ты права. Конечно, права. И мне придется быть храброй, – сказала она со вздохом. – Но с другой стороны, – добавила она, поднимая бокал, – я надеюсь, что с Найджелом все получится. Ладно, Миранда, чин-чин.

– Чин-чин, – ответила я. – И держи хвост пистолетом.

– Ты-то вела себя смело, – задумчиво произнесла Дейзи, смакуя вино. – Ну, в отношении Александра.

– Смело? – переспросила я, поставив бокал. – Ты считаешь меня смелой?

– Да. Когда я думаю о том, что с тобой случилось… вернее, как он поступил с тобой, – сердито поправила она себя. – В общем, ты вела и ведешь себя невероятно храбро.

– Ты ошибаешься, – тихо возразила я, – я вовсе не храбрая.

Дейзи взглянула на меня с удивлением. Мы перешли во внутренний дворик и обосновались на солнышке, среди горшков с ярко-розовой геранью. Непринужденно болтая, мы поедали сэндвичи с копченым лососем и пили игристое «Боллинже». Я почувствовала, как стресс постепенно меня отпускает.

– Я просто не знаю, что бы я без тебя делала, – сказала Дейзи, сделав хороший глоток шампанского. – Я больше ни с кем не могу говорить о Найджеле, а с мамой особенно, поскольку она настроена по отношению к нему весьма негативно. По ее мнению, он «дурно себя ведет».

– Гм.

– Ты единственный человек, с кем я действительно могу обсуждать свои проблемы, – продолжала она, снова глотнув вина. – Ты мой спасательный жилет. Только на тебя я могу полностью рассчитывать… – Она хмельно хихикнула и подняла бокал. – Понимаешь, только тебе я могу открыться, не думая о том, что надо быть осторожной или что впоследствии я пожалею о сказанном. С тобой я могу показывать не только свою «хорошую» сторону, но и дурную.

– Да у тебя нет дурной стороны, – возразила я, наблюдая, как пчелы с жужжанием вьются над лавандой. Их лапки были густо покрыты пыльцой.

– Я имею в виду непривлекательную сторону моей личности. Ну, когда я не в духе, мрачно настроена или, как сегодня утром, просто в отчаянии. Все считают меня «неунывающей Дейзи», душой компании, и только тебе я могу открыть, что я испытываю на самом деле.

– Конечно.

– Мне кажется, ты никогда не будешь плохо обо мне думать, что бы я тебе ни сказала.

– Это правда, – согласилась я, вертя в руках бокал.

– Я могу рассказать тебе все что угодно, и ты меня за это не осудишь.

– Конечно, – тихо подтвердила я, – не осужу. В воздухе переливчатой голубой черточкой промелькнула маленькая стрекоза.

– А вот ты далеко не такая открытая, как я, – заметила Дейзи после очередного глотка шампанского, – но меня это не смущает. Я знаю – ты всегда предпочитала держать свои секреты при себе.

Я кивнула.

– Ладно, – бодро сказала она. – Расскажи мне о празднике.

– Праздник… удался… Дог-шоу оказалось весьма симпатичным.

– А дом?

– Ну, дом потрясающий. Прямо-таки уменьшенный вариант Госфорд-парка.

– Что ж, говорят, она чуть ли не миллиардерша. Ну а как тебе ее благоверный?

– Благоверный…

– Я видела фотки. Он несколько плешив, но все еще очень ничего. Явно метит в большие начальники. Удалось тебе с ним встретиться?

Я не могла отвести глаз от тротуара: из трещины в асфальте показалась целая делегация муравьев.

– Да, мы встретились… Да.

«Я могу рассказать тебе все что угодно, и ты меня за это не осудишь».

– Должно быть, он очень обаятелен, – услышала я голос Дейзи. – Еще шампусика? – Она потянулась за бутылкой.

– Да, он обаятелен. Чертовски обаятелен. Он один из самых обаятельных мужчин, каких мне случалось видеть.

«Мне кажется, ты никогда не будешь плохо обо мне думать, что бы я тебе ни сказала».

Взглянув на подругу, я внезапно добавила:

– А еще он дерьмо.

– Да ты что? – Дейзи еле удержала в руках бутылку.

– Определенно.

– Ну, вообще-то многие политики таковы. – Пожав плечами, она принялась отгонять осу. – Думаю, это издержки их профессии.

– В случае с мужем Кэролайн это кое-что еще.

– А ты откуда знаешь?

– Знаю, – горестно ответила я.

– Но откуда? – Пауза. – Откуда это тебе известно?

Я глубоко вздохнула перед тем, как ответить.

– Потому что я… знала его раньше.

– Правда? И когда вы с ним встретились впервые?

– Шестнадцать лет назад.

– Когда ты жила в Брайтоне?

Я кивнула и добавила:

– Он там учился.

– А, понимаю, – воскликнула она, широко раскрыв глаза. – Он был твоим парнем, да?

– Вроде того. Признаться, он здорово вскружил мне голову.

– Ничего себе! Да, мир тесен… И конечно, он дурно с тобой обошелся? – спросила она, негодуя и подливая себе шампанского. – Вот гад!

Ее праведный гнев по поводу столь давних событий заставил меня улыбнуться.

– Да, Дейзи, он обошелся со мной очень дурно, но не в том смысле, в каком ты думаешь.

– Что же он сделал? – спросила она, не на шутку заинтригованная.

– Он… сделал нечто… очень… страшное и вовлек меня… С тех пор мне нет покоя…

Подруга смотрела на меня как зачарованная. Я уставилась в землю.

– Ну, что бы там ни было, – услышала я ее голос, – не забывай – тогда тебе только исполнилось шестнадцать. Ты была совсем юной.

– Ты права, – согласилась я со вздохом. – Но когда я вспоминаю об этом, меня переполняет стыд.

Я поставила бокал. У меня заломило в переносице.

– Слушай, ну я уверена, что это не был уж такой дурной поступок. Мы все совершаем поступки, о которых сожалеем, – тактично утешала меня Дейзи. – Глупые, злые поступки. Не изводи себя, Миранда.

Меня как будто кольнули ножом в горло.

– Я себя не извожу. Это действительно был очень дурной поступок. Я бы даже сказала – ужасный. Ужасный. – Мои глаза мгновенно наполнились слезами. – Ты, Дейзи, сказала, что я смелая, но я вовсе не такая. – Я закрыла лицо руками. – Будь я смелой, я бы что-то предприняла уже много лет назад, но я так и не решилась. – Теплая слеза скользнула по моей щеке.

– Но что же случилось? – донесся до меня ласковый голос подруги. – Мне-то ты можешь рассказать.

Я покачала головой:

– Ты начнешь меня презирать, если узнаешь.

– Ни за что, Миранда. Ты моя лучшая подруга.

– Нет, начнешь. Ты осудишь меня. Ты просто не сможешь с этим справиться.

– Обещаю: я не стану осуждать тебя, Миранда, что бы ни случилось. Ты ведь не стала бы меня осуждать?

Я попыталась осушить слезы.

– Никогда я не смогу преодолеть этот ужас, – хрипло проговорила я. – Сознание того, что я причинила кому-то такую боль…

– Ты причинила кому-то боль?

Я кивнула.

– Ты хочешь сказать, физическую боль?

Я снова кивнула.

– Но кому?

– Одному… мальчику, – ответила я. – То есть юноше. Тогда ему было двадцать, и звали его Дэвид.

– А… кто это?

– Я не знаю.

– Ты не знаешь, кто это? Почему?

– Потому что я его никогда не видела.

Дейзи была явно удивлена.

– Ты никогда не видела его, но ты причинила ему боль?

– Да.

– Ничего не понимаю. Несчастный случай?

– Вроде того. Впрочем, нет. Это не назовешь несчастным случаем.

Подруга смотрела на меня так, как будто я разговаривала сама с собой.

– Это было преступление, – прошептала я. Воцарилась тишина, прерываемая только слабым шумом пролетающего вдалеке самолета.

– Преступление? – затаив дыхание, переспросила Дейзи.

Я отвернулась, не в силах выдержать взгляд подруги.

– Понимаешь… – срывающимся голосом продолжила я. – Это ужасно.

– Наркотики? – тихо спросила Дейзи, помолчав с минуту. – Ты дала кому-то наркотики?

– Нет, в такое я никогда не вляпывалась. Очередная пауза.

– Тогда… может, это то, что случилось с моим папой? Да, Миранда? Ты кого-то сбила и скрылась?

– Сбила и скрылась? – эхом повторила я. – Нет. Впрочем, да, произошло нечто подобное… в какой-то степени… хотя и без машины.

Растерянное лицо Дейзи снова расплылось перед моими глазами – еще немного, и я бы разрыдалась.

– Не понимаю, – призналась подруга.

Я вдохнула воздух всей грудью, как будто собираясь нырнуть под воду.

– Хорошо, я расскажу тебе, – прошептала я. – Я должна тебе рассказать. Но пообещай мне, что больше никому не расскажешь. Никогда.

– Клянусь.

Покосившись на соседскую дверь, я спросила, могут ли нас услышать.

– Нет. Все соседи в отъезде.

И тогда – тихим, слабым голосом – я рассказала Дейзи о том, что случилось так много лет назад.

– Боже мой, – пробормотала она, когда я закончила. – Боже мой, – тихо повторила она после минутной паузы.

– Я ведь предупредила тебя, что это жуткая история, правда?

– Да. – Она с шумом выдохнула и вдохнула опять. – Ты меня предупредила.

– Твое отношение ко мне изменилось?

– Нет, конечно, – ответила подруга, решительно мотнув головой. – Твоей вины здесь нет. Это он дерьмо, – заметила она таким тоном, словно была поражена этой мыслью. – Он виноват, Миранда, а не ты.

– Но мне не следовало участвовать в том… кошмаре. Мне не следовало иметь дело с ним. Я вела себя наивно – в лучшем случае. Но я бы сделала для него все что угодно. Я писала ему такие нелепые любовные письма, целыми пачками – а он просто использовал меня, мою страсть к нему. И в результате пострадал этот Дэвид.

– Неудивительно, что ты столько лет мучаешься. Такая тяжесть на душе… – Дейзи дотронулась до моей руки. – И ты больше никогда не виделась с Джимми?

– Нет… до прошлой недели.

– И твои нынешние переживания объясняются именно этим?

– В какой-то степени. Представляешь, каково мне было снова его увидеть? Впрочем, Дейзи, мысли об этом никогда не оставляли меня. А в последнее время они посещали меня особенно часто, и вот, по какому-то странному совпадению, а может, по воле судьбы, я снова встретила Джимми. И теперь я просто не могу выбросить все это из головы.

– Я знаю, что произошло, – тихо проговорила подруга. – Думаю, все особенно обострилось из-за твоей недавней потери. Ты ведь почувствовала себя… жертвой, и это заставило тебя вспомнить о том… случае.

– Возможно, – прошептала я. – Вполне возможно. Я знаю одно: важную часть моей жизни словно накрыла чудовищная тень. Иногда мне кажется, что было бы лучше, если бы нас поймали и наказали. Тогда дело, по крайней мере, сдвинулось бы с мертвой точки.

– Но, Миранда, ты ведь могла попасть в тюрьму…

– Такая возможность существует до сих пор, – вяло ответила я. – И для него тоже.

– Он бы наверняка потерял свое кресло. А если бы ваша тайна открылась раньше, то его вряд ли бы вообще выбрали в парламент – слишком уж серьезны обвинения.

– Ты несомненно права.

– Вот поэтому Джимми и заговорил с тобой, – сказала она, постепенно оживляясь. – Он хранит свой секрет все эти годы, и тут появляешься ты. Представляешь, Миранда, какой это кошмар для него? Он так рисковал, идя в политику, и ты для него – как непотухший вулкан. Джимми наверняка боится, что ты попытаешься разоблачить его.

– Возможно, он так думал. Он пригрозил мне «крупными неприятностями» в случае, если я кому-нибудь расскажу. Это явный контрудар… В общем, – шепнула я, – вот она, моя страшная тайна. Теперь ты ее знаешь, и я этому рада. Я так долго мучилась, оттого что никому не могла ее доверить.

Дейзи снова накрыла мою руку своей.

– Теперь я кое-что понимаю о тебе, – проговорила она, помедлив. – Я поняла, почему, когда мы впервые встретились, ты казалась такой замкнутой. Мне пришлось крепко потрудиться, чтобы стать твоей подругой. Ты всегда была такой… скрытной. Теперь я знаю почему.

– Да. Потому что у меня была тайна. Ужасная тайна, и я очень боялась разоблачения. Я жила в постоянном страхе: а вдруг в один прекрасный день все откроется и моя жизнь будет погублена? И это все еще может произойти, – горестно добавила я.

– Тебе следовало рассказать мне об этом раньше. Я тяжело вздохнула.

– Много, много раз за все эти годы я хотела поделиться с тобой. Но ты моя единственная близкая подруга, Дейзи, и я боялась рисковать нашей дружбой.

– Но мне так тяжко думать о том, что ты столько лет несла эту ношу в одиночку. Мне правда очень горько. – От ее сочувствия у меня снова потемнело в глазах. – И тебе, наверное, было так… одиноко.

– Да, – пробормотала я, – ужасно одиноко.

– Ладно, наконец ты рассказала мне, и я очень этому рада. Но остается вопрос: что теперь?

– Честно говоря, я не знаю, – тихо сказала я, глядя на подругу невидящим взором.

– Ты хочешь наказать Джимми, да?

– Нет, хотя его бесстыдство приводит меня в бешенство.

– Тогда что же ты собираешься делать?

Я уставилась в землю, пытаясь найти ответ.

– Я хочу… попытаться поправить дело.

– Ты ищешь прощения?

– Да, – ответила я, чувствуя, как мое сердце проделывает сальто-мортале. – Да, ищу. Я хочу… снять грех с души. Шестнадцать лет назад я причинила кому-то чудовищный вред, и теперь я хочу исправить положение.

– Но почему тебе нужно сделать это именно сейчас?

– Потому что с годами мне вовсе не становится легче – наоборот. Мысль о случившемся никогда не оставляет меня. Я должна выбросить ее из головы, а этого не произойдет, если я буду сидеть сложа руки.

– А что бы ты могла сделать?

– Не знаю, – пожала я плечами. – Но я хочу… покаяния. Хочу избавиться от чувства вины. Слишком уж долго оно меня преследует.

– А я знаю, что бы ты могла сделать, – мягко сказала Дейзи, немного подумав. – Впрочем, ты наверняка и сама об этом думала.

Я посмотрела на нее, а потом отвела глаза в сторону.

– Да. Я думала об этом много раз. Я… представляла это в своем воображении, но мне никогда не хватало смелости сделать это в реальности.

Подняв глаза к небу, я увидела, как крошечный самолет вышивает тончайшей белой нитью по голубому полю.

– Так будь смелой сейчас, – услышала я голос подруги. – Будь смелой, Миранда.

– А разве еще не поздно? – слабо спросила я.

– Нет. Никогда не бывает слишком поздно. – Я посмотрела на нее. – Разыщи его, Миранда. – Мое сердце чаще забилось. – Найди Дэвида.

Найди Дэвида…

– Но что мне ему сказать?

– Что тебе ему сказать? – эхом отозвалась она. – Ну, хотя бы попросить прощения.

Я грустно улыбнулась.

– Боюсь, простого извинения будет недостаточно. «Привет, Дэвид. Я Миранда. Помнишь тот пакет, который ты получил шестнадцать лет назад? Ну, он еще взорвался у тебя в руках? Да-да, тот самый. Думаю, ты хорошо помнишь тот случай. Так вот – принесла его тебе я!» Разве тут обойдешься извинением? – повторила я, снова чувствуя, что вот-вот заплачу.

– Возможно, ты права. Наверное, это меньшее и в то же время единственное, что ты можешь сделать.

– Гм, верно.

– Поищи его, Миранда, – ласково посоветовала Дейзи. – И возможно, ты сумеешь закрыть эту страницу своего прошлого. Тебе ведь этого хочется, правда? И всегда хотелось?

– Да, – прошептала я, помедлив. – Именно этого. Я хочу это сделать. И всегда хотела. Я всегда хотела найти Дэвида Уайта. И я найду его.