Собиратели душ

Глава 16

– В мою мать кто-то вселился?

Зубы Анны стучали о край стакана с водой так сильно, что Алиса еле разобрала слова. Женщина сидела на заднем сиденье автомобиля Леона, одной рукой обнимая все еще всхлипывающую Катюшу, другой с трудом удерживала принесенный стакан, отпивая воду мелкими глотками. Вымотанный ночной суетой Егорка спал на ее коленях, и Алиса даже завидовала ему. Хорошо, когда тебе три года, ты еще многого не понимаешь и можешь спать в любых обстоятельствах.

– Кто-то очень злобный, – не стал жалеть Анну Леон, сказал, как есть. – Но очень похоже, что этому существу нужна не только ваша мать, но и дочь. А возможно, только дочь. Просто мать оказалась более простой добычей для вселения.

Катя либо не поняла, о чем говорил Леон, либо настолько обессилела, что не могла адекватно реагировать, поскольку ничем не дала понять, что испугалась.

– И что теперь делать? – с трудом произнесла Анна.

– Молиться, – без тени усмешки ответил Леон, – чтобы у меня получилось избавить вас от этой сущности. Сейчас Влад отвезет вас домой. Вы уложите детей спать, а сами соберете в мешок все вещи, которые принадлежат вашей матери. Только ей. Одежду, полотенца, зубную щетку. Все, чем пользуется только она. Если, например, из чашки пьет она и иногда вы – не кладите. Но все, чем пользуется только она, обязательно. Если что-то упустите, тварь может вернуться. Эти существа очень хитры, иногда они цепляются за такие вещи и не уходят до конца. Когда защита ослабевает, возвращаются. Поэтому отнеситесь к моей просьбе с должным вниманием. Вам понятно?

Анна кивнула, хотя Алиса видела, что женщина в таком шоке, что едва ли все поняла и запомнила. Но наверняка Влад еще не раз повторит ей слова Леона, когда она будет собирать вещи. А то и лично проконтролирует.

– Езжайте, – велел Леон, а затем посмотрел куда-то в сторону калитки. – Такси как раз подъехало.

– А мама? – спросила Анна, по-прежнему тупо глядя перед собой и не делая попытки покинуть салон.

– Она останется здесь. Временно, пока мы не избавим ее от сущности.

– Она… – Анна наконец перевела взгляд на Леона и с трудом выдавила из себя: – Она выживет?

– Я постараюсь сделать все для этого, – заверил Леон. – Но, к сожалению, случаи смерти в таких ситуациях нередки. Иногда сущность не желает покидать тело, в которое вселилась, а у человека слишком мало сил, чтобы бороться.

Анна кивнула, по ее щекам потекли слезы. У Алисы тоже сжималось сердце, но, бросив взгляд на уверенно-спокойного Леона, она решила уподобиться ему. Молча забрала стакан у Анны, Влад помог женщине вместе с детьми пересесть в машину такси, сам устроился рядом с водителем, и вскоре такси скрылось из вида.

Леон с Алисой остались вдвоем. Леон не торопился входить в дом, будто думал о чем-то. Алиса, не надевшая куртку, успела немного продрогнуть.

– Какой у нас план? – наконец осторожно спросила она. – Будем ждать Влада с вещами?

Леон встрепенулся, будто и забыл о том, что не один.

– В этом нет необходимости, – ответил он. – Вещи мы потом просто сожжем. Они нам не помогут и не помешают. Первым делом нам нужно зафиксировать Людмилу, чтобы она не могла сбежать или навредить себе. Первое у нее едва ли получится, а вот второе запросто. Тварь, которая вселилась в нее, этой ночью тоже потратила много сил, ей нужно время восстановить их. Но она очень зла, что мы помешали ей, может начать мстить телу хозяина.

– Но зачем? – не поняла Алиса. – Если она навредит Людмиле, как потом будет управлять ею?

– Поверьте, когда она восстановит силы, ей будет плевать на то, в каком состоянии находится тело. Пусть даже у него все кости будут переломаны. У нас с вами не больше суток, и надо воспользоваться ими с умом. В багажнике лежит чемодан с собранными вами вещами, принесите его.

Не дожидаясь ответа, Леон направился к дому. Алиса вытащила из багажника небольшой чемоданчик и тоже вошла в дом. Людмила, завернутая в пальто Леона, по-прежнему лежала на полу и не шевелилась. Глаза ее были закрыты, рот, наоборот, приоткрыт. Только мерно поднимающееся и опускающееся пальто на ее груди давало понять, что женщина жива.

– Помогите мне, – попросил Леон, берясь за ткань в районе плеч Людмилы.

Алисе достались ноги. Вдвоем они перенесли женщину на кровать, руки и ноги привязали найденными в шкафу веревками и ремнями. Благо кровать была старой, железной, и зафиксировать конечности оказалось нетрудно. После этого Леон стянул с Людмилы пальто, встряхнул его и накинул на плечи.

– Эта тварь, что вселилась в нее, – что это? – спросила Алиса. – Тоже какой-то демон?

Леон кивнул.

– Есть такие демоны, которым не нужны души. Точнее, которым мало одной души. Они вселяются в человека, изводят его самого, его близких. Как бы выпивают их до самого дна, только потом убивают и забирают истощенную душу. Чем больше зла они успевают причинить, тем сильнее становятся. То, что вселилось в Людмилу, уже довольно сильно. Возможно, Людмила – не первая его жертва. Именно поэтому он так удачно целый год маскировался под полтергейст. И даже я не почувствовал его сразу, ошибся.

– Вы сказали, что этому демону нужна Катя. Почему она?

– Она чистая. Еще совсем юная, не испорченная дурными мыслями. В этом ее прелесть для демона. Но попасть в такого светлого человека сразу ему сложно, поэтому он выбрал Людмилу как более легкую добычу. А уж затем доберется и до Кати, если мы не поможем.

Леон открыл чемодан, внимательно осмотрел собранные Алисой вещи. Та не просто покидала в него все по списку, а разложила аккуратно, по отсекам. В первом отсеке ровными рядами лежали желто-оранжевые свечи разных размеров, во втором – кресты тоже разных размеров, а в третьей – одинаковые бутылки с прозрачной жидкостью.

– Вы молодец, – похвалил Леон, не поворачиваясь.

– В интернате, как в армии, – хмыкнула Алиса. – Наша директриса, когда злилась, чуть ли не с линейкой проверяла, насколько ровно мы заправили кровать и разложили вещи в шкафу.

Леон вытащил из чемодана три бутылки с водой, вручил их Алисе.

– Ваша задача – обойти дом по периметру снаружи и полить землю этой водой. Постарайтесь сделать так, чтобы не было разрывов. Затем надо повесить над каждым окном крест, а свечой выжечь еще несколько на потолке. Я этого сделать не могу, но вам расскажу как.

– Короче, покомандуете, – усмехнулась Алиса.

Леон улыбнулся в ответ.

– Непременно.

Алиса с сомнением посмотрела на бутылки в своих руках.

– Это поможет нам избавить Людмилу от демона? – усомнилась она.

– Это поможет нам не дать ему выйти из этого дома, – поправил ее Леон. – К сожалению, изгнать его мы не можем. У вас нет для этого навыков, а я… Кхм, я демонов могу лишь призвать. Поэтому сейчас мы запрем Людмилу и ту тварь, что в нее вселилась, в этом доме, а сами отправимся за помощью.

На работу ушло около часа. Когда они закончили, уже начал заниматься мрачный рассвет. Снова пошел мелкий дождь, размывая в грязь начавшую было подсыхать землю.

Куда они едут и у кого будут просить помощи, Алиса не спрашивала. На это у нее просто не осталось сил. Она молча смотрела в окно и отчаянно боролась со сном.

Леон бросил на нее несколько взглядов, а потом предложил:

– Поспите.

Алиса тут же встрепенулась, отгоняя сонливость.

– Все в порядке, – заверила она.

Леон улыбнулся.

– Поспите, – повторил. – Ехать нам не меньше часа, ничего важного вы не упустите. Я разбужу, когда приедем. Бодрствовать нам обоим нет никакого смысла.

Алиса и хотела бы возразить, но не смогла. Глаза слипались, держать их открытыми не осталось никаких сил. Прислонившись головой к боковому стеклу, она мгновенно провалилась в сон. На этой раз глубокий, без сновидений и кошмаров.

Проснулась оттого, что кто-то коснулся ее плеча. Спохватилась, забыв, где она, ошалело огляделась по сторонам. Леон сидел на водительском сиденье, смотрел на нее, и машина больше не ехала. Увидев, что она проснулась, Леон тут же убрал руку, сказал:

– Приехали.

И вышел из машины. Алиса только сейчас заметила, что он успел укрыть ее пледом. Откуда его взял, не имела никакого понятия. Должно быть, лежал в багажнике. Значит, Леон специально останавливался, чтобы вытащить его?

На заправку просто заезжал, не выдумывай.

Бросив плед на заднее сиденье, Алиса тоже вылезла из машины. Место, куда они приехали, находилось в небольшой роще. Должно быть, летом, когда она утопает в зелени, здесь довольно уютно, сейчас же пейзаж производил удручающее впечатление. Голые деревья мокрыми черными ветками подпирали низкое небо, будто не позволяли тучам упасть вниз, изо всех сих удерживали их немаленький вес. На ветках сидели многочисленные вороны, громко и недовольно каркая. Сквозь деревья вдали можно было разглядеть низкие одноэтажные домики, значит, рядом есть деревня. Жилая или нет, сказать было сложно. По крайней мере, отсюда Алиса не видела ни одного человека, а по дороге не ездили машины.

По другую сторону роща становилась чуть реже, и между деревьями проглядывались кресты и памятники, давая понять, что там находится кладбище. А рядом с кладбищем возвышалась небольшая деревянная церковь, выкрашенная в грязно-голубой цвет. Роща вместе с кладбищем и церковью находилась в низине, поэтому по земле стелился сероватый туман, создавая еще более мрачный антураж.

Несложно было догадаться, что приехали они в церковь. Должно быть, Леон надеялся найти помощь в ней. И, скорее всего, уже находил, поскольку именно эта церковь была далеко не самым очевидным выбором. Рядом с городом были десятки других, но они приехали именно в эту.

То ли услышав шум автомобиля, то ли по какой-то другой причине из церкви вышел священник. Огляделся по сторонам и, увидев приехавших, нахмурился, но быстрым шагом направился к ним. Когда священник подошел ближе, Алиса поняла, что он еще очень молод, едва ли ему есть хотя бы тридцать. Черная одежда и неровная, кустистая борода определенно добавляли ему возраста, но вот глаза и ровный, без морщин, высокий лоб выдавали с головой.

– Леон? – вместо приветствия сказал священник, подойдя ближе. На Алису он бросил лишь равнодушный взгляд и снова повернулся к тому, кого знал. – Какими судьбами?

– И тебе добрый день, Дима, – поздоровался Леон, не протягивая ему руку. Очевидно, традиционно здороваться со священником было не принято.

– Отец Димитрий, – поправил его тот.

– Это ты для прихода своего отец Димитрий, – хмыкнул Леон, – а я уж как-нибудь по старинке, ладно?

Отец Димитрий снова бросил взгляд на Алису и заметил:

– Среди нас посторонние.

– Это не посторонние, это моя помощница Алиса.

– Добрый день, – пробормотала Алиса, не понимая, как себя вести.

Священник вздохнул, очевидно, сделав вывод, что Леона ему не переспорить. Сложил руки на животе и спросил таким тоном, которым, должно быть, разговаривал с прихожанами:

– Зачем пожаловали?

– Обряд экзорцизма надо бы провести, – просто сказал Леон, как будто на завтрак сходить предлагал.

Отец Димитрий покачал головой.

– Прости, Леон, я этим больше не занимаюсь.

– С каких пор?

– С тех самых, как об этом начальству стало известно.

Леон удивленно приподнял брови и коротким жестом указал вверх.

– Самому?..

Алиса вовремя прикусила губу, чтобы не рассмеяться. Отец Димитрий раздраженно выдохнул.

– Ты понял, о чем я.

Леон развел руками, давая понять, что, конечно же, пошутил.

– Разве это не богоугодное дело?

Отец Димитрий не ответил.

– Дима, пожалуйста. – Из тона Леона исчезли нотки иронии. – У этой семьи двое маленьких детей. Мама и бабушка. Им не у кого просить защиты.

– Они могут просить защиты у Бога, – непреклонно ответил священник.

– Вот я за них и пришел просить.

Отец Димитрий покачал головой.

– Я не то имел в виду. Прости, Леон, но нет. Мне было ясно дано понять, что благословения на отчитку я больше не получу. Патриархату не нравится моя деятельность.

– Я сделаю щедрое пожертвование, – зашел с другой стороны Леон.

– Мне не нужны деньги.

– Тебе – нет, а твоему приходу? Помню, ты говорил, что крыша в храме давно прохудилась, а ну как иконы какие-нибудь во время ливня зальет? И купола у тебя, смотрю, не золотые. А колокольня и вовсе покосилась. Сколько ей, лет сто пятьдесят уже, поди? Моего пожертвования на все хватит.

– Не пытайся меня купить, Леон, – уже строже сказал отец Димитрий, а потом снова добавил своим «благочестивым» тоном. – Вы зря приехали, я не могу вам помочь. Уезжайте.

Не дожидаясь ответа, он развернулся и направился к дверям церкви, но Леон не собирался сдаваться, пошел следом. Алиса, зачем-то оглянувшись по сторонам, тоже постаралась не отставать.

– Дима, я никуда не уеду.

Священник ничего не ответил. Оба поднялись к двери, отец Димитрий вошел внутрь, а Леон замер на пороге. Алиса поняла, что он, учитывая анамнез, просто так в церковь войти не может. Тем не менее, спустя всего пару секунд он, глубоко вдохнув, тоже шагнул в прохладное полутемное помещение. По лицу его пробежала мучительная судорога, пальцы сжались в кулаки. Алиса, вошедшая следом, увидела, как несколько десятков горящих свечей словно почувствовали появление в церкви чего-то чужеродного, демонического. Пламя в них опустилось к самому фитилю, почти уже погасло. Леон сделал следующий шаг, и каждая свеча вспыхнула ярче. Пламя поднялось так высоко, что Алиса испугалась: как бы не начался пожар. Леон при этом дернулся, ступил назад, но тут же взял себя в руки. Отец Димитрий, не оглядываясь, направился к алтарю, а Леон, с трудом преодолевая каждый сантиметр, будто шел по дну океана, продвигался следом.

– Выйди из храма, Леон, – прозвучал негромкий голос священника. – Тебе здесь не место.

– Это тебе здесь не было бы места, если бы не я, – произнес Леон, и в тоне его больше не было ни просьбы, ни даже сарказма. Угроза, чистая, ничем не прикрывая угроза. – Тебе напомнить, где ты был до того, как стал священником? Рассказать, где был бы, если бы не я? Если я не могу купить тебя или надавить на жалость, то я просто напомню тебе о том, чем ты мне обязан.

Отец Димитрий замер, но не обернулся. Прямая спина, обтянутая черной рясой, была напряжена, будто он с трудом сдерживался.

– Я хороший священник, – холодно, четко произнес он.

– Ты не был бы им, если бы не я.

Что, черт возьми, тут происходит?

Алиса с опаской взглянула на Леона. По его лицу пробегали болезненные судороги, из носа на губы и на подбородок стекали тоненькие струйки крови.

– Я не могу! – наконец с отчаянием сказал отец Димитрий. – Не могу, пойми ты! Мне нельзя.

– Мне плевать… что тебе нельзя… – Леон продолжал двигаться вперед, и с каждым шагом ноги его дрожали все сильнее, а крови становилось все больше.

Алиса не выдержала. Почти перешла на бег, догнала священника и непочтительно дернула его за рукав, заставляя обратить на себя внимание.

– Отец Димитрий! – едва сдерживаясь, воскликнула она.

Священник покосился на нее, но к Леону так и не обернулся.

– Помогите нам! Или давайте хотя бы выйдем на улицу! Вы же знаете, что Леон не может тут находиться, зачем вы это делаете?! Давайте поговорим на улице!

Священник наконец обернулся, посмотрел на Леона. Тот больше не шел за ним, не мог. Он и на ногах-то удерживался с трудом, шатался в разные стороны, будто пьяный. Затуманенный взгляд, казалось, уже почти ничего не видел.

Еще несколько долгих мгновений раздумий – и отец Димитрий быстрым шагом направился к Леону. Вдвоем с Алисой они подхватили его за секунду до того, как Леон бы рухнул на пол, потащили к выходу. Свечи шипели им вслед, рассыпая на пол кучу искр, но священник, похоже, не боялся пожара, поскольку не обращал на них внимания.

Они вывели Леона на улицу, усадили на скамейку возле забора. Леон прислонился спиной и затылком к деревянным штакетинам, закрыл глаза, задышал глубоко, будто только что выбрался из воды. Алиса вытащила из рюкзака упаковку влажных салфеток, хотела сама оттереть кровь с его лица, но Леон протестующе мотнул головой. Она вложила салфетку ему в руку, и он просто прижал ее к носу. Отец Димитрий отошел куда-то, но вскоре вернулся с большой алюминиевой кружкой, протянул ее Леону.

– Пей.

Тот приоткрыл один глаз, посмотрел на кружку, в которой плескалась вода.

– Не святая, надеюсь? – пробормотал он, осторожно беря кружку свободной рукой.

– Если бы я хотел тебя убить, просто не стал бы выводить из храма, – буркнул священник. – Обычная, из колодца. Пей.

Леон сделал несколько глотков, затем поставил кружку на скамейку рядом с собой, принялся вытирать кровь с подбородка.

– Зачем в храм поперся? – спросил отец Димитрий недовольно, но Алиса видела, что недовольство это теперь напускное. Похоже, этих двоих действительно что-то связывает, и священник как минимум переживает за Леона. – Знаешь же, что тебе нельзя.

– Ты не оставил мне выбора, – ответил Леон.

– Кто эта семья? Почему так переживаешь за них?

– Обычные люди, я их не знал еще неделю назад. Но им нужна помощь. И, кстати, я думал, что из нас двоих именно ты должен помогать простым людям.

– А тебе оставить денежных мешков? – хмыкнул отец Димитрий, затем опустился на скамейку рядом с Леоном. – Рассказывай.

Леон во всех подробностях пересказал все, что они увидели и узнали. Отец Димитрий слушал молча, дополнительных вопросов не задавал. Лицо его оставалось непроницаемым, но Алиса почти не сомневалась в том, что он согласится помочь. Похоже, уже не раз помогал.

Интересно, откуда они с Леоном знакомы? И каким образом Леон поспособствовал тому, что он получил работу священника в этом заброшенном месте?

– Ладно, – сказал отец Димитрий, когда Леон замолчал. – Я попробую. Но имей в виду, что это будет исключительно моя инициатива. Благословения, как я уже говорил, мне больше не дадут.

– Почему? – поинтересовался Леон. – Всегда давали.

Отец Димитрий поморщился.

– Я не вникал особо. Но какие-то бурления по этому поводу в верхах идут. Хотят оставить для отчиток только избранных. Это правильно, конечно, не всем, кто этим занимается, оно дано. Порой людям нужна психиатрическая помощь, а не изгнание бесов, но не каждый священнослужитель может и хочет в этом разбираться. Так что придется справляться своими силами.

– В твои силы я верю гораздо больше, чем в благословение, – усмехнулся Леон. – Когда тебя ждать?

Отец Димитрий посмотрел на купол церкви, о чем-то подумал.

– К вечеру приеду. Говори куда.

Леон назвал адрес. Священник ничего не ответил, не попрощался, просто молча поднялся и скрылся за воротами церкви. Леон еще немного посидел, допил до дна воду, поставил кружку на скамейку.

– Алиса, боюсь, вам придется снова мне помочь, – сказал он.

Алиса без лишних слов помогла ему подняться, закинула руку себе на плечо, и они медленно пошли к машине.

– Машину водить умеете? – поинтересовался Леон.

– Справляюсь с мотоциклом, справлюсь и с машиной, права есть, – заверила Алиса, хотя от мысли о том, что ей придется управлять огромным внедорожником, внутри что-то сжималось.

Она не сидела за рулем автомобиля с тех самых пор, как полный гаишник с папкой под мышкой произнес: «Сдала, следующий». Однако это было всяко лучше, чем сажать за руль Леона. Он и ноги-то переставлял с трудом.

– Можно спросить, откуда вы знакомы с отцом Димитрием? – спросила Алиса, когда они отошли уже достаточно далеко от дверей церкви.

– Когда-то мы были на одном социальном дне, – хмыкнул Леон. – Меня оттуда вытащил Антон, а уж я потом Димку. Он на самом деле отличный парень и очень хороший священник. Не думайте, что его сюда по блату всунули. То есть по блату, конечно, я замолвил словечко, кому надо. Но он образование нужное получил, а уж приход его просто обожает. Кроме всего прочего, он грамотный психолог, знает, кому что сказать. И в Бога верит искренне. Иначе не был бы таким хорошим экзорцистом. Да и место это, прямо скажем, не предел мечтаний.

Алиса оглянулась вокруг. Да уж, точно не предел мечтаний. Она помогла Леону забраться на пассажирское сиденье, сама села за руль. Кажется, пришел ее черед укрывать его пледом.

Алиса вела машину медленно и осторожно, поэтому обратный путь занял почти в два раза больше времени. Леон довольно быстро пришел в себя и даже пытался развлекать Алису разговором, но вскоре понял, что лучше поберечь силы. Да и Алису он не развлекает, а отвлекает. Он лишь написал Софии сообщение и откинулся на спинку сиденья, прикрыв глаза.

За время их отсутствия в доме ничего не изменилось. Людмила Алексина лежала на кровати с закрытыми глазами и то ли спала, то ли была без сознания. На запястьях, привязанных к кровати, не было кровоподтеков, выдававших бы, что она пыталась освободиться.

– Не обольщайтесь, – посоветовал Леон, когда Алиса обратила на это внимание. – Тварь внутри нее умна, прекрасно знает, что сейчас нет смысла дергаться. Но она начеку, не сомневайтесь. И стоит нам сделать ошибку, как она ею воспользуется.

Вскоре приехала София, привезла большую сумку с вещами Людмилы, а к вечеру на тупиковой дороге появилась и старая развалюха, дребезжащая, как ведро с болтами. Подъехала к дому, остановилась у ворот, и из нее вышел отец Димитрий. Одет он был все в ту же черную рясу, в которой встречал их у церкви, но сверху надел длинное пальто. Не то чтобы не замерзнуть – вполне возможно, в его машине не работает печка, – не то чтобы не привлекать внимания. На таких окраинах каждое новое лицо на виду, особенно если лицо это бородатое, а благословения он, как и говорил, на отчитку не получил.

С Софией священник поздоровался как со старой знакомой, на Леона бросил недобрый взгляд.

– Ожил? – поинтересовался коротко с нотками сарказма в голосе.

– Твоими молитвами, – в тон ему ответил Леон. – Спасибо, что все же приехал.

– Мне это не нравится, – заметил отец Димитрий, останавливаясь во дворе и не торопясь проходить к дому.

– Мне тоже, Дима, – хмыкнул Леон, – мне тоже.

Алису и Софию оставили на улице, а сами вошли в дом. Моросил мелкий дождь, усиливался ветер. Очень хотелось спрятаться в машине, но у них не было времени. Пока Леон и священник будут изгонять демона, Алисе с Софией тоже предстояло важное дело. Они обошли двор в поисках мангала, но такового тут не имелось. Решили использовать старую жестяную бочку. София бросила на дно несколько сухих поленьев, раздобытых в сарае, а затем вывернула сверху все, что привезла из дома Алексиных. Алиса разглядела одежду, несколько полотенец, даже постельное белье. С сожалением подумала о том, какую дыру в скромном бюджете Анны пробьет покупка новых вещей, когда все закончится. А еще и Людмила наверняка устроит разнос за то, что сожгли ее одежду, которую она, небось, хранила с молодости.

Алиса вспомнила, как однажды так же кричала на нее бабАня. Алиса тогда захотела сделать ей приятное: вымыть пол в квартире. Но вместо тряпки использовала старую юбку, найденную в комоде. Оказалось, юбку эту бабАня купила лет сорок назад, когда ездила на экскурсию в Москву, и с тех пор бережно хранила ее. Вместо похвалы Алиса тогда получила хорошую оплеуху.

Полив содержимое бочки жидкостью для розжига, София бросила сверху спичку. Пламя занялось быстро, и спустя несколько минут бочка полыхала вовсю. София отошла подальше, спряталась под навесом сарая. Алиса последовала ее примеру, прислушалась к происходящему в доме.

Все было тихо. Что бы ни происходило внутри, внешне казалось, что там даже нет никого. Алиса чувствовала, как бешено колотится ее сердце, как неприятно липнет к вспотевшей спине футболка. Она то и дело вытирала о штаны влажные ладони и посматривала на дом.

– Еще минут десять будет тихо, – не глядя ни на нее, ни на дом, отозвалась София. – А потом начнется. Хорошо, что дом стоит в тупике и ближайшие к нему необитаемы. Хотя крики наверняка будет слышно по всем окрестностям.

– А если кто-то вызовет полицию? – стараясь не стучать зубами от холода и напряжения, спросила Алиса.

София равнодушно пожала плечами.

– Представлюсь и скажу, что все в порядке. Местная полиция знает Леона. А если будут выпендриваться, позвоним начальству. Леон когда-то помогал им.

Алиса сгорбилась, сунула руки в рукава, чтобы немного согреться.

– И часто Леон таким занимается?

– Нечасто, – снова меланхолично ответила София. – Но бывает. Правда, обычно случаи немного легче. Тут уж какая-то слишком забористая тварь.

Из дома донесся первый, еще не очень громкий вопль, но даже он заставил Алису вздрогнуть. Ей казалось, если она будет молчать, станет еще страшнее, поэтому она снова спросила:

– А ты когда-нибудь видела этот обряд своими глазами?

София мотнула головой.

– Леон всегда просит остаться снаружи. Зачем я там? Влад иногда остается, когда человек очень сильный или нет возможности его надежно зафиксировать. А по сути, там нужен только бесноватый, Леон и Дима. Лишние свидетели могут помешать. Демоны хитры и коварны, зачем подвергать опасности того, кого можно оставить снаружи?

Алиса втянула голову в плечи, посмотрела на темные окна дома. Ей показалось, что они видит через стекло отблески свечей, но это могло быть лишь обманом зрения: на эту сторону выходили окна другой комнаты.

Вскоре в доме начался форменный кошмар. Оттуда доносились крики, иногда женские, иногда и вовсе нечеловеческие. Что-то хрипело, скрипело, падало. Алиса сначала вздрагивала от каждого вопля, а потом привыкла. Сердце все равно колотилось бешено, болью отдаваясь в висках, в животе скручивался болезненный узел и слегка подташнивало, но она хотя бы не вздрагивала. Хотелось закрыть уши ладонями и убежать, но она заставляла себя стоять спокойно, как София. Впрочем, от Алисы не укрылось, что и хладнокровная коллега, повидавшая уже всякого, при особенно сильных воплях впивается ногтями в ладони.

Коротко пиликнул телефон, отвлекая на себя внимание. София вытащила аппарат из кармана, прочла сообщение и нахмурилась.

– Влад пишет, – проинформировала она встревоженно. – Говорит, девочка исчезла.

– В смысле исчезла? – не поняла Алиса.

– Хотелось бы знать, – пробормотала София, набирая номер Влада. Что-то выслушала, а затем сказала: – Хорошо, мы начеку.

Сбросив вызов, она сказала:

– Девочка играла во дворе с подругой, но домой к установленному времени не вернулась. На телефон не отвечает. Мать позвонила подруге, та сказала, что они расстались еще два часа назад. Куда Катя пошла, она не знает. Черт!

София вышла из-под навеса, огляделась. Написала еще одно короткое сообщение, а потом сказала:

– Обойди дом, проверь, все ли хорошо. А я пойду к калитке, буду сторожить.

– Думаешь, Катя могла направиться сюда? – уточнила Алиса.

– Ночью бабка сказала, что ей нужна девчонка. Точнее, демон в ней так сказал. Вполне возможно, он уже имеет некую власть над Катей, мог позвать ее сюда. Это в их силах.

Большего объяснения Алисе не потребовалось. Включив фонарик в телефоне, она направилась вглубь двора, чтобы обойти дом. Приближаться к тому ей не хотелось, крики внутри стали еще более звучными и, казалось, теперь звучали как вопли боли, но выбора не было.

Дверь оказалась заперта, окно гостиной, в которой проходила отчитка, мерцало от неверного света свечей. Алиса проскочила его, стараясь не вглядываться. Ей нужно было убедиться, что Катя не прячется нигде рядом, смотреть в окно не было никакой необходимости. И только возле окна спальни Алиса заметила что-то странное: на влажной земле виднелись многочисленные следы от ботинок небольшого размера, будто кто-то топтался возле окна или… затаптывал следы от святой воды, которой Алиса ночью поливала периметр! Осознание проложенного мостика между защищенной территорией дома и внешним миром заставило Алису похолодеть. В один прыжок преодолев расстояние до окна, она заглянула в дом. Сначала ничего не разглядела, поскольку в помещении было темно, а потом увидела невысокую фигуру, замершую посреди комнаты.

Девочка стояла к ней спиной, смотрела на дверь в проходную гостиную, за которой происходила отчитка. Только сейчас Алиса заметила, что окно не заперто изнутри, а лишь прикрыто. Осторожно, стараясь не издавать лишних звуков, Алиса распахнула раму.

– Катя! – шепотом позвала она. – Катя, ты слышишь меня?

Девочка не отреагировала. Из-за двери донесся очередной сильный вопль, заставивший Алису сжаться, но Катя, казалось, не услышала и его. Она не шевелилась, будто бы даже не дышала, напоминала скорее статую, а не живого ребенка.

Эта мысль так напугала Алису, что она перемахнула через подоконник и подбежала к девочке.

– Катя! – тронула ее за плечо, но девочка опять не отреагировала.

Алиса медленно обошла ее, осторожно посветила в лицо телефоном. Катя никак не дала понять, что заметила ее, что яркий свет ей мешает. Стояла не шевелясь, плотно сжав губы. Но самыми страшными были глаза: в них не было ни радужной оболочки, ни зрачков, только белки с красноватыми прожилками. Эти глаза были такими неестественными, внушали такой ужас, что Алиса инстинктивно отпрянула. Посмотрела на дверь, за которой происходило не менее страшное, затем на окно. Нет, уходить она не станет. Без Кати не станет. Вытащила телефон и написала Софии:

«Катя здесь. Странная. Что делать?»

Сообщение повисло как неотправленное. Алиса нажала на кнопку «отправить» еще раз, но ничего не изменилось. Пока она возилась с телефоном, Катя исчезла. Алиса подняла голову и в первое мгновение растерялась, не увидев девочку на привычном месте, но быстро обнаружила ее у самой двери.

– Катя, нет! – успела крикнуть она, но девочка уже нажала на ручку, оттолкнула дверь от себя.

Алиса бросилась следом, но замерла на пороге. Ровно посередине большой комнаты в воздухе, ничем ни к чему не прикрепленный, висел стул, на котором сидела Людмила. Голова ее свешивалась на грудь, будто она была без сознания, седые волосы закрывали лицо. Руки и ноги были привязаны к стулу. Без сознания она на самом деле не была. Без сознания люди не могут так громко вопить. Метрах в полутора от нее, выставив ногу вперед, будто сражаясь с сильным ветром, стоял отец Димитрий, держал в руках небольшую книжицу и громко выкрикивал непонятные Алисе слова. Леон же находился возле окна, держа наготове бутыль с мутной болотной водой. И все трое обернулись на звук открывшейся двери. Ровно на мгновение, но этого мгновения хватило, чтобы расстановка сил кардинально изменилась.

Людмила резко вскинула голову, закричала еще громче, и, словно ударной волной, Леона и священника отбросило в стороны. Катю же, наоборот, потянуло к Людмиле. Именно потянуло, потому что ноги она не передвигала.

Пока Леон пытался подняться, одновременно вытаскивая затычку из бутыли, отец Димитрий, как солдат в окопе, пополз к валяющейся в стороне книге. Пополз медленно, все еще сражаясь с невидимым ветром. Алиса же бросилась вперед, в прыжке падая на пол и хватая Катю за ноги. Схватить она успела, но вот остановить не смогла, только замедлить. Катю все так же притягивало к бабке, а Алису тянуло по полу следом за ней.

– Стой! – закричал отец Димитрий, наконец добравшись до книги.

Катя остановилась, и Алисе удалось подползти к ней ближе, схватить ее за обе ноги. Голова Людмилы снова дернулась, поворачиваясь в сторону священника. Тот принялся судорожно листать страницы книги, ища то место, на котором остановился, но ветер рвал книгу из его рук, мешал искать.

Людмила чуть шевельнула рукой, и стул под ней резко рухнул вниз, разлетаясь на мелкие куски. Веревки, больше ни к чему не привязанные, освободили пленницу, а вместо нее в воздух взметнулся Леон, выпустил из рук бутыль. Та упала на пол, разбилась. Вонючая вода брызнула в стороны, несколько капель попали на Людмилу, и ту это разозлило еще сильнее. Она взглядом подбросила Леона выше, к самому потолку, а затем отпустила. Леон упал, похоже, сильно ударился, потому что больше не пытался шевелиться. Алиса тем временем прижала к себе Катю, но нечеловеческая сила Людмилы была мощнее. Катю вырвало из рук Алисы, а ее саму отшвырнуло в сторону. Алиса упала на спину, тоже больше не в силах подняться.

Все дальнейшее происходило будто в фильме ужасов. Алиса видела, как Катю подняло в воздух, и девочка застыла посередине, не добравшись до потолка. Видела, как священник, сжимая в одной руке бесполезную уже книгу, ползком добрался до донышка бутылки, в котором еще оставалось немного болотной воды. Видела, как он обернулся и с силой плеснул этой водой на Людмилу. Та задымилась, как потухшая свечка, а потом из нее вдруг вырвалась тьма, принялась стремительно разрастаться в воздухе.

Отец Димитрий, отбросив в сторону донышко, шлепнулся назад, а потом подскочил на ноги и бросился вон из дома. Алиса слышала, как хлопнула входная дверь, а вскоре завелся двигатель, и машина резко рванула с места.

Тьма, теперь никем не сдерживаемая, разрослась, собралась, как грозовая туча, именно над Алисой, а потом резко спикировала вниз, прямо на нее. Алиса закричала от ужаса и боли, и тьма, воспользовавшись этим, хлынула ей в горло отвратительной, пахнущей кровью жидкостью.