Собиратели душ

Глава 3

Вика позвонила утром следующего дня и сообщила, когда состоится собеседование на должность личной помощницы Леона Волкова. За это время Алиса разузнала немного и о самом Волкове. Не столько из интернета, сколько от Любы.

Алиса заехала к матери, чтобы отвезти немного денег. Мать, конечно, очень обрадовалась, хотя, когда узнала, как ей эти деньги достались, искренне огорчилась.

– Как же ты теперь без работы? – вздохнула она, а потом добавила, все испортив: – Я только размечталась, что к весне смогу собрать денег на новую коляску для Дианы.

– Зачем ей новая коляска? – спросила Алиса. Она стояла в дверях, не разувалась, ждала, пока соберется Люба, чтобы заодно подкинуть ту в школу, раз уж приехала.

– Старая ей уже мала, – не замечая недовольства в голосе дочери, пояснила мать. – Есть, конечно, подешевле, на нее я уже почти собрала, если добавлю те деньги, что ты дала, то и хватит. Но она громоздкая слишком, в лифт не пройдет. Придется сначала ее по лестнице спускать, потом Диану. И обратно так же. Внизу не оставишь, знаешь же, какие у нас люди, сопрут – и не подавятся. Ничего, что коляска специфическая и, кроме Дианы, никому не нужна. Сопрут и продадут. Поэтому я и хотела ту, другую. Она у́же, в лифт заходит, и легче намного, даже если нести где-то придется, то вполне осилю.

Мать говорила и говорила, и с каждым ее словом Алиса чувствовала себя все сквернее. Не то чтобы она раньше не понимала, что большая часть заработанных ею денег уходит, по сути, в черную дыру, но после слов, сказанных Викой, никак не могла перестать игнорировать эти мысли.

Диана в свои шесть весит уже достаточно много, чтобы ее было тяжело таскать на руках, особенно женщине, особенно по лестнице. Четвертый этаж же. Конечно, бывают инвалиды, которые и вовсе на улицу не выходят без необходимости. Может быть, большие города для колясочников и приспособлены, но не их провинция. А мать не позволит Диане сидеть дома неделями. Она будет таскать ее на улицу если не каждый день, то несколько раз в неделю точно.

С одной стороны, Алиса не видела смысла водить на улицу человека, который все равно ничего не понимает, с другой – чувствовала себя черствой из-за этого. Как бы то ни было, а Диана живая, наверное, что-то там ощущает, может быть, даже по-своему думает.

– Сколько тебе не хватает на нормальную коляску? – спросила Алиса.

Мать назвала сумму. И сумма эта была гораздо выше, чем Алиса ожидала. Почему, черт возьми, эти коляски столько стоят?! Что в них такого волшебного? Ведь едва ли там есть какая-то сложная система управления. Как бы мать ни верила в будущее Дианы, но даже ей хватало ума понимать, что в данный момент младшая дочь не способна ни обслуживать себя, ни управлять какой-то техникой.

– Я найду деньги, – ненавидя себя, пообещала Алиса. – К весне найду.

Такие деньги у нее были. Но если отдать их матери сейчас, то не останется уже ни на колеса, ни Любе на компьютер, ни на еду и квартиру. Значит, надо искать работу срочно, пары месяцев на раздумья и поиски у нее нет.

Из комнаты показалась уже одетая и собранная Люба. Выглядела она расстроенной и недовольной, но только на лестнице Алиса узнала причину.

– Значит, компа мне не видать? – хмуро спросила Люба, когда они отошли далеко от квартиры. Очевидно, все слышала.

– Будет тебе комп, я же обещала, – ответила Алиса.

Сестра с подозрением посмотрела на нее.

– Где ты денег столько найдешь, если работу потеряла? И на комп, и на коляску…

– Найду. – Алиса протянула ей запасной шлем, а потом добавила: – Я на собеседование скоро пойду. К Леону Волкову. Только матери не говори пока.

Люба, уже протянувшая руку за шлемом, так и не взяла его. Замерла на полпути, открыла рот от удивления и несколько секунд пораженно молчала. И лишь затем спросила:

– В смысле? К самому Волкову?

– А что такого? – не поняла Алиса.

– Ну… – Люба взмахнула рукой, не зная, как выразить свои мысли. – Ну… Это же Волков! Ты что! Это же офигеть как круто!

Алиса положила шлем обратно на мотоцикл и предложила:

– Пойдем, пешком прогуляемся, расскажешь мне про этого Волкова. А то все о нем так говорят, а я даже не знаю ничего.

Спустя двадцать минут дороги до школы Алиса знала все, что знала Люба. А Люба знала на удивление много. А покопавшись затем в интернете, Алиса сложила более или менее цельную картину.

Леон Волков появился на медийном небосклоне около семи лет назад. Началось все с участия в передаче об экстрасенсах, сражающихся за звание лучшего, откуда он, впрочем, быстро вылетел. Примерно год о нем ничего не было слышно, а затем произошел один резонансный случай.

В одной из деревень неподалеку от их города, из которого Волков оказался родом, исчезли трое детей. Пошли на речку купаться, и больше их никто не видел. Были подняты на уши все спасательные службы, к месту исчезновения съехались сотни волонтеров, в поисках помогали даже военные. Водолазы изучили речку, течение в ней было не настолько сильное, чтобы унести тела детей далеко, поисковики прочесали десятки километров вокруг деревни, но детей и след простыл. Поиски продолжались около двух недель, и, когда надежда была полностью утрачена, в лагерь поисковиков приехал Волков. Кто-то писал, что к нему обратились родители пропавших детей, кто-то утверждал, что это была его инициатива. К появлению колдуна многие отнеслись скептически, но телевидение, жаждущее сенсации, ухватилось за него и снимало каждый шаг. И уже через несколько часов дети были найдены.

Судимый за изнасилование и убийство малолетней девочки мужчина жил на хуторе неподалеку от деревни. Конечно, после исчезновения детей к нему наведались сразу же, и дом, и все хозпостройки перевернули с ног на голову. После этого приходили еще дважды, но никаких следов не нашли. Зато Волков быстро обнаружил погреб, вход в который находился в старом заброшенном колодце за хутором. Замаскирован он был так мастерски, что полицейский, ранее спускавшийся в колодец, ничего не заметил.

Дети были живы и здоровы, по крайней мере, физически. Что делал с ними похититель, Алиса читать не стала. Не любила она такие подробности, особенно касающиеся детей. Гораздо интереснее было то, что после этого Волков стал настоящим героем. Его приглашали на различные ток-шоу, ему посвятили несколько передач на местном телевидении. А потом внезапно выдали разрешение на строительство дома в Пропащей долине.

Пропащая долина находилась примерно в тридцати километрах от города и считалась местной достопримечательностью, которую, тем не менее, старались обходить стороной. Огромная территория в несколько десятков гектаров с лесами, реками и даже, как говорили, разветвленной системой подземных пещер пользовалась дурной славой. Иногда ее даже сравнивали с Бермудским треугольником. Люди, посещавшие ее, порой не возвращались обратно, исчезали с концами. Жители ближайших деревень временами видели над долиной странные свечения, слышали жуткие звуки.

У местных властей не было ни желания, ни возможности изучать долину или как-то ограждать от нее людей, поэтому ее советовали просто не посещать. Объявили закрытой территорией еще в советское время, но если и было раньше какое-то ограждение, то давно исчезло. Впрочем, к долине не было нормальной дороги, а вокруг хватало лесов, поэтому смельчаки съездить туда находились нечасто.

Волков же в кратчайшие сроки построил не просто дом, а целое поместье, названное Волчьим логовом. Очевидно, по фамилии, потому что крупные животные в долине не водились. Откуда у него такие деньги, никто не знал, но вскоре начали подозревать в связях с сильными мира сего. Волкова приглашали на различные вечеринки и приемы местные политики, бизнесмены, ему благоволил даже мэр города. Ушлые журналисты проведали, что колдун делает для них какие-то защитные амулеты, призывает удачу, но окрестили подобную деятельность обычным шарлатанством. Тем не менее Волков оброс связями. О нем отзывались с неизменным уважением, звали на различного рода мероприятия. Он то и дело мелькал по телевизору, звучал по радио. Было даже странно, как Алиса умудрилась ничего о нем не слышать.

Выглядел он как самый настоящий современный колдун. По крайней мере, именно так их представляла себе Алиса. Высокий, строгий, черноволосый, с пронзительным взглядом, смотрящим, кажется, в самую душу. Одевался всегда во все черное, часто носил то плащи, то длинные пальто. Не чурался массивных украшений из серебра. На взгляд Алисы, ему не хватало разве что трости с набалдашником в виде волчьей головы для полного антуража.

К нему неровным строем текли граждане, желающие получить помощь экстрасенса, а вместе с ними – и их денежки. Колдун редко покидал поместье, а дом его прятался за таким высоким забором, что журналистам приходилось забираться на деревья, чтобы сфотографировать двор. К себе Волков гостей звал крайне редко, предпочитал на приемы ездить сам, и все, что удавалось увидеть посетителям, это ровную дорожку от калитки до входной двери и большую приемную за ней. Ходили слухи, что у Волкова довольно большой штат прислуги, но настолько преданной, что никого подкупить и что-то узнать о колдуне не удалось.

Высокий забор Алиса оценила лично, когда рано утром приехала на собеседование. Высотой он был больше двух метров, по всему периметру обнесенный камерами наблюдения.

Надо было еще колючей проволокой сверху обмотать, чтобы уж точно никто не рискнул перелезть.

Припарковав байк на обочине, где уже стояло несколько автомобилей, Алиса спрятала шлем и подошла к калитке. Несколько секунд разбиралась с домофоном, а затем нажала нужную кнопку. Почти сразу ответил мелодичный женский голос:

– Слушаю.

– Я на собеседование, – коротко ответила Алиса.

Замок щелкнул, и калитка немного приоткрылась. Алиса толкнула ее, смело входя внутрь. И сразу поняла, почему ничего не могли разглядеть те, кто входил в нее: по обе стороны от прямой, как рельса, дорожки росли высоченные туи. Настолько густые, что разглядеть что-то за ними было просто невозможно. Когда калитка за ее спиной захлопнулась, Алиса оказалась словно в туннеле. Возможно, летом он не создает такого впечатления, но осенью, в пасмурный день ей казалось, что здесь стало темнее, будто наступил поздний вечер.

Широким размашистым шагом преодолев расстояние до входной двери, Алиса поднялась на невысокий порог, и дверь тут же предусмотрительно открылась. За ней не было никого, кто мог бы открыть ее, значит, это произошло автоматически. И едва только Алиса миновала порог, ей сразу же стало неуютно.

Сразу за дверью располагалась большая комната. Видимо, та самая приемная. И она была абсолютно черной. Черный пол, черные стены, черный полоток. Два больших окна по обе стороны двери оказались заклеены матовой пленкой и почти не пропускали жалкий дневной свет. Под полотком горели яркие лампы, бросая на лица присутствующих пугающие тени. А присутствующих оказалось немало.

На четырех кожаных диванах темно-коричневого цвета – единственной мебели в приемной – сидели пять девушек и один парень. Все они как по команде повернулись к вошедшей Алисе, окинули ее одинаковыми взглядами: смесью любопытства, оценки и ревности.

Понятно, значит, все на собеседование.

– Кто последний? – будто в поликлинике, поинтересовалась Алиса.

Одна из девушек – длинноногая брюнетка в коротком кожаном платье – лениво подняла руку и скривила пухлые губы.

Помешались они все на этих филлерах, что ли?

Алиса кивнула, давая понять, что поняла и будет следующей, села на ближайший диван, где уже сидела другая девушка: невысокая коротко стриженная брюнетка в широких штанах и футболке с надписью «Металлика». Алиса видела, как ехидно усмехнулись остальные красавицы. Похоже, в паре с этой девушкой Алиса в кожаной куртке, черных джинсах и ботинках на толстой подошве смотрелась как посетитель рок-концерта, а не претендентка на роль помощницы.

– Не обращай внимания на этих мегер, – шепнула ей металлистка. – Они думают, что красота – это главное. Хотя я уверена, что помощника для Леона будут выбирать по образованию, а не по внешним данным. Я вот, например, три языка в совершенстве знаю: английский, итальянский и китайский. Не думаю, что кто-то из них, – она кивнула на посмеивающихся девушек, – может этим похвастаться.

Алиса муркнула что-то нечленораздельное. Что она могла на это ответить? Что английский у нее на уровне пятого класса, потому что в интернате был плохой преподаватель? А итальянский она едва ли отличит от испанского? Про китайский лучше вообще не упоминать.

Девушка, очевидно, приняла ее молчание за согласие, потому что протянула руку и сказала:

– Я Ника.

– Алиса.

Наверняка новая знакомая продолжила бы распинаться на тему своих преимуществ, когда из-за двери, ведущей в глубь дома, показалась еще одна девушка. Длинноногая брюнетка, одетая в черную шелковую блузку и узкую юбку до колен, с бесконечными ногами, заканчивающимися остроносыми туфлями на шпильках, она походила на одну из тех девчонок, что жались на диванах, но надменное выражение лица давало понять, что свою работу она давно получила.

– Добрый день, – строгим голосом молодой учительницы произнесла длинноногая. – Меня зовут София, я буду проводить первый этап собеседования.

– А что, Леона мы не увидим? – поинтересовалась одна из девушек.

София медленно повернула к ней голову, чем еще больше напомнила Алисе учительницу. Была в их интернате одна такая: стоило кому-то сказать что-то глупое, как она так же медленно поворачивала голову, долго рассматривала провинившегося, будто пыталась понять, на самом ли деле он так глуп или ей послышалось.

– Нет, – коротко произнесла София. – У господина Волкова слишком много дел, чтобы собеседовать вас всех лично. Этим займусь я. Он же познакомится с теми, кто пройдет во второй этап. Итак, прошу первого из вас пройти за мной.

Та, что спрашивала, не увидят ли претенденты Леона, поднялась с дивана, одернула короткое, не по сезону легкое платье и отправилась за Софией, громко стуча каблуками. После того, как дверь закрылась, в приемной воцарилась тишина. Девушки и парень молчали, о чем-то думая, Ника тоже больше не пыталась заводить разговор. И Алисе стало неуютно. Пока она чувствовала на себе пренебрежительные взгляды соперниц, цеплялась за них, будто за спасательный круг. Теперь же, когда она осталась наедине с собой и страшной этой комнатой, ей стало не по себе. Черные стены давили, холодная кожа дивана казалась ледяной. Почти физически хотелось найти что-то белое, посмотреть, не предупреждают ли ее о чем-то. Но еще сильнее хотелось сбежать.

Что она ловит здесь? Она не настолько красива, как эти девицы вокруг. Да, она тоже высокого роста, но в ее случае это скорее недостаток. Слишком коренастая фигура и грубоватые черты лица делали ее похожей на уличного хулигана, а не на приличную девушку. Может, если бы она надела платье вместо джинсов и косухи, ситуация бы поменялась, но Алиса не любила такую одежду. Слишком дорогая, да и неудобная. Байком на каблуках не поуправляешь.

Она не настолько умна, как та же Ника. У нее только средняя школа за плечами. Да, она может починить кран на кухне и набить морду хулигану в подворотне, но едва ли такие умения нужны помощнице колдуна. А больше ей брать нечем.

Алиса сбежала бы, если бы не подошла ее очередь идти куда-то в глубь дома за длинноногой Софией. Идти пришлось недалеко: миновав короткий пустой коридор, они оказались в небольшой комнате, тоже полностью черной.

Как они вообще живут тут?

Посередине стоял большой стол из массива, одну стену занимали шкафы, возле второй примостились два кожаных кресла – младшие братья диванов из приемной – и небольшой кофейный столик. Указав Алисе на кресло посетителя, стоявшее у стола, София обошла его и села в другое. И сразу стало понятно, что это ее кабинет. Алиса не смогла бы объяснить внятно, но почувствовала, что именно София здесь хозяйка. Интересно, кем она работает у Волкова? И где кабинет самого колдуна?

София не торопилась ничего спрашивать. Из общей кучи вытащила тоненькую папку, открыла и углубилась в чтение. Алиса тоже не начинала разговор первой, не зная, что говорить. Рассматривала скудную обстановку комнаты, думая, что даже картины на стенах общую атмосферу не спасли бы. Как в кротовой норе, честное слово. Странно, что София не носит очки. Зрение здесь должно бы атрофироваться со скоростью света.

– Алиса Гречишная, так? – наконец сказала София, отрываясь от папки. – Расскажите о себе.

Такие вопросы Алиса терпеть не могла. Чаще всего она не понимала, что именно задающий этот вопрос хочет услышать. Биографию? Предпочтения в еде или кинематографе? Политические взгляды? Сейчас, конечно, было примерно понятно, но вот похвастаться оказалось нечем. И все же Алиса начала:

– Мне 23 года, не замужем, детей нет. Последние полгода я работала личным телохранителем дочери Николая Шурыгина. При необходимости могу предоставить рекомендации…

– Образование? – перебила ее София.

– Среднее.

Надменная красотка подняла глаза на Алису, будто не верила своим ушам.

– Только школа? – уточнила она.

Алиса кивнула.

– Почему?

– Потому что мне нужно было работать, чтобы обеспечивать семью, а не учиться, – зло бросила Алиса, но тут же взяла себя в руки. В конце концов, она сама пришла на собеседование, была готова к таким вопросам. Едва ли ей светит эта работа, но, пока не получен официальный отказ, покорно складывать руки она не собиралась. Сказала уже спокойнее: – У моей матери две младших дочери, одна из которых – инвалид. Отчим пропал без вести вскоре после ее рождения. Поэтому после окончания школы я пошла работать, чтобы помогать матери.

Алиса не стала рассказывать про интернат. Она хотела лишь объяснить отсутствие образования, а не вызвать жалость.

– Понятно, – холодно кивнула София. – И кем вы работали?

– Много кем, – пожала плечами Алиса. – Курьером, маляром, помощником сантехника. Последние полгода, как я уже говорила, – телохранителем.

– Какие-то курсы? Тренинги?

Алиса мотнула головой. Какие, к черту, тренинги? Еще только инфоцыганства ей в биографии не хватало. Она порой спать не успевала, не то что тренинги проходить.

София закрыла папку, в которой периодически делала заметки, и поинтересовалась:

– С такой биографией вы всерьез рассчитываете получить эту работу?

Стерва.

– Не вижу причин, почему я не могу попробовать, – с таким же льдом в голосе произнесла Алиса.

София хмыкнула, но ничего не сказала. Помолчала несколько секунд, а потом произнесла:

– Пожалуй, больше мне спросить у вас нечего. Если господин Волков одобрит вашу кандидатуру, я свяжусь с вами и приглашу на второй этап собеседования. Но я бы на вашем месте не сильно на это рассчитывала.

– Ты не на моем месте, – ответила Алиса, вставая.

Злость, которую она сейчас испытывала, заглушила тревогу. Негостеприимный дом колдуна Волкова она покидала, громко стуча ботинками на толстой подошве. Если бы подняла голову, увидела бы, что из-за приоткрытой створки окна на втором этаже за ней следят, но голову она не поднимала.

Верный байк в одиночестве ждал ее у калитки. Остальные машины давно разъехались. Алиса вытащила шлем, но не надела его. Сорвала с газона пожухлую травинку, сунула в рот, задумалась, пытаясь справиться с эмоциями.

На самом деле злиться было глупо. Ничего такого София ей не сказала, лишь правду. Которую Алиса и сама знала. Рассчитывать ей не на что. И если злиться, то только на себя. Ну, может, еще немного на Вику, подкинувшую идею пойти на это собеседование.

Чтобы почувствовать себя полным дерьмом.

Вика так самоутвердилась, что ли?

Вот как так получается, что одним все, а другим – шиш с маслом? А то и без масла. Кто-то нанимает дочери телохранителя, чтобы дурочка не натворила глупостей, покупает ей дорогие машины и украшения, устраивает в университеты, где она даже не собирается учиться, а потом пристраивает на непыльную, хорошо оплачиваемую работу. А кто-то с семнадцати лет хватается за любую шабашку, лишь бы заработать гроши.

Кто-то строит себе дом в два этажа, обносит его забором высотой в полтора человека. А кто-то носит инвалидную коляску по лестнице с четвертого этажа, чтобы вывести ребенка на прогулку.

Выплюнув пожеванную травинку, Алиса резким движением натянула на голову шлем, развернула байк и выкрутила ручку газа, срываясь с места.

Толку размышлять? Надо искать работу. Зиму перекантуется как-нибудь, а по весне можно будет к старым знакомым на стройку проситься.

Подождет Дианка свою коляску, ничего с ней не станет.

Идите учиться, Алиса.

Вы всерьез рассчитываете получить эту работу?

Да пошли вы все!

– Ваши пиццы «Капричоза», «Мясная» и «Вегетарианская». Литр колы в подарок за заказ. – Алиса протянула объемный пакет нетрезвому парню, с трудом удержавшись от гримасы, когда он, приблизившись, дохнул на нее перегаром и нечищеными зубами.

– Сдачу оставь себе, – ухмыльнулся парень, забирая пакет и вручая Алисе мятые купюры.

Одного взгляда хватило, чтобы понять, что чаевых там – пара копеек.

Сунув деньги в специальную папку, Алиса отправилась к лифту. Это был последний заказ на сегодня, а значит, можно возвращать машину на паркинг возле небольшой пиццерии, снимать эту уродливую оранжевую майку с логотипом, отдавать выручку и забирать байк.

Над городом давно сгустились вязкие сумерки, в воздухе висел аромат приближающегося дождя, и Алиса торопилась, чтобы успеть домой до того, как он начнется. На почти лысой резине в конце октября на дороге было нечего делать, а уж на мокрой – тем более.

Если бы байк можно было продать, Алиса, наверное, однажды решилась бы променять его на машину. Любила его, ей нравился двухколесный транспорт, но она не могла не признать, что машина все же практичнее. Тем не менее такого выбора ее лишили, поэтому и думала она не часто. Что толку мечтать о несбыточном? Денег на машину нет, а если бы и появились вдруг, Алиса едва ли вынесла бы взгляд матери, говоривший, что эти деньги пригодились бы сестре на очередную реабилитацию или новую коляску. Машина – роскошь, а коляска – жизненная необходимость. Вот Алиса и не мечтала. Она давно усвоила, что стоит быть благодарной судьбе и за синиц в руках. Журавли – не для нее.

На работе за полцены удалось ухватить фокаччу, которую отказались забирать. Заехав по дороге на заправку, Алиса припарковала байк у подъезда, пешком поднялась на третий этаж. Она снимала квартиру в старой пятиэтажке без лифта, но тренированные ноги легко преодолевали ступеньки. Подъезд пах кошачьей мочой и сыростью, из пяти этажей лампочки были выбиты на трех, но все равно здесь, в знакомом полумраке, Алиса чувствовала себя уютнее, чем в доме Волкова. Может, и хорошо, что ее не взяли, не смогла бы она там находиться.

Мирослава работала сегодня в ночную, поэтому, быстро сунув коробку с фокаччей в микроволновку, Алиса плюхнулась на стул, прикрыла глаза. Устала как собака. Заказов пятничным вечером было стабильно много, но, справедливости ради, не все оказывались такими жадными, как последний парень. Чаевых хватило на заправку байка. Все экономия.

Алиса не стала ждать отказа от Волкова, тем более в знакомой пиццерии, куда они порой заходили с друзьями, как раз появилась вакансия. Деньги небольшие, но с учетом того, что заплатил Шурыгин, грех жаловаться. Матери Алиса отдала немного, только на месяц, остальное спрятала у себя.

Микроволновка пикнула, извещая, что ужин разогрет, но Алиса не успела подняться за ним, как зазвонил телефон.

Матвей.

– Ты уже дома? – коротко поинтересовался он.

– Ага, есть собираюсь, – ответила Алиса.

– Не хочешь вместе поужинать?

– Честно говоря, устала. Не хочу никуда идти.

– Я могу приехать. Как раз недалеко от твоего дома.

– Только возьми себе что-то, у меня ничего нет, – предупредила Алиса.

– Не волнуйся, привезу что-нибудь вкусненькое, – пообещал Матвей.

Бросив телефон на стол, Алиса подумала, что вполне может успеть в душ, раз такое дело. Глупо как-то есть одной, если знаешь, что скоро приедет друг.

Видимо, Матвей на самом деле был недалеко, потому что Алиса едва успела одеться и чуть подсушить волосы, чтобы с них не капало, как раздался звонок в дверь. Матвей забежал в магазин и, как обещал, привез вкусненького: целый пакет разнообразной еды, которой хватит на несколько дней, а не только на один ужин.

Алиса была бы совсем глупа, если бы не замечала очевидного: Матвей влюблен в нее много лет. Пожалуй, еще с интерната. Он был старше на два года и сразу после того, как Алиса попала туда, внимания на нее не обращал. Сдружились они чуть позже, когда Алису приняли в компанию близнецы и Мирослава. Вскоре к ним присоединился и Матвей. По какой причине, никто не знал. Возможно, именно Алиса и стала той причиной. Ей тогда было тринадцать, а ему – пятнадцать, но она всегда была рослой, боевой. Могла постоять и за себя, и за друзей. Слишком добрый и интеллигентный Матвей ей в этом даже проигрывал. Но только после того, как он выпустился из интерната, Алиса осознала его чувства. Он приезжал в гости к друзьям стабильно раз в месяц, привозил ребятам что-нибудь интересное, но для Алисы у него всегда было припасено нечто большее, чем стандартные подарки. Ничего дорогого: просто вкусно пахнущий кусочек мыла ручной работы, простенький, но невероятно красивый кулон на кожаной цепочке, книга, о которой она давно мечтала. И эти маленькие подарки говорили яснее всяких слов.

После того, как исчез отчим и мать забрала Алису домой, та очень быстро поняла, что места в родительской квартире ей нет. Матвей звал к себе: ему от родителей остались огромные трехкомнатные хоромы в центре города. Звал не как свою девушку, а как соседку. Понимал, что на первое Алиса не согласится. Собирался выделить ей одну комнату, разрешил даже платить половину за коммунальные, но, хорошенько подумав, Алиса отказалась. Она к Матвею никаких чувств, кроме дружеских, не испытывала и боялась, что переездом к нему может все испортить. Стоит немного подвинуть давно установленные границы, как Матвей однажды попробует сделать шаг навстречу. И кто знает, чем это закончится. Рушить их дружбу Алиса не хотела. И, когда Матвей привел в компанию Вику, даже обрадовалась.

Вика Алисе не сильно нравилась. Больно уж отличалась от них всех: любимая дочка обеспеченных родителей, с хорошим образованием, богатым гардеробом и высокооплачиваемой работой, она была, возможно, под стать Матвею, но не остальным. Тем не менее в компанию ее приняли. Справедливости ради, и она изо всех сил старалась не кичиться тем, что отличается. То, что Вика влюблена в Матвея, было видно невооруженным глазом, и Матвей потихоньку сдался.

– Ты что, на весь уик-энд у меня собираешься остаться? – хмыкнула Алиса, с подозрением оглядывая количество купленных им продуктов.

– Не смог выбрать, – развел руками Матвей, вешая на крючок дорогое пальто. В отличие от остальных, он как-то быстро влился в сытую жизнь: модно одевался, красиво стригся, вкусно пах. И часто платил за всех. – Не пропадет, положишь в холодильник, завтра с Миркой съедите.

Алиса знала, что он купил столько продуктов специально. Матвей знал, что Алиса раскусила его маневр. Но никто из них ничего не сказал друг другу.

Быстро накрыв на стол в четыре руки, они принялись за еду.

– Как тебе новая работа? – поинтересовался вскоре Матвей.

Он был из тех людей, которые не умеют молчать даже в самой близкой компании, но, в отличие от того же Артема, не нес чепуху лишь бы болтать. Всегда галантный, внимательный к собеседнику – Алиса иногда даже жалела, что не испытывает к нему романтических чувств.

– Да что там сложного, – махнула рукой Алиса, хотя ноги с непривычки ныли.

Отвыкла она уже от такой нагрузки, охраняя Риту Шурыгину. А тут побегай с этажа на этаж, потаскай эту неудобную сумку с пиццей и бутылки с напитками. Некоторые ведь заказывают еще и пиво в стеклянных бутылках, и живут на пятом этаже без лифтов. Но, в любом случае, это не кирпичи на стройке таскать.

– Пиццу разнесла, заказы не перепутала – и молодец.

– По работе у Волкова ничего не слышно? – уточнил Матвей.

Алиса мотнула головой.

– Да не возьмут меня, ты что! Ни образования, ни внешних данных. Если б я знала Вику хуже, решила бы, что она меня туда специально отправила, чтобы поиздеваться. А у тебя что?

Матвей отложил вилку, и Алиса догадалась, что новости у него есть.

– Мне новую должность наконец предложили. Точнее, даже не должность, а… место младшего партнера.

– Так это же здорово! – искренне обрадовалась Алиса. – Наконец-то твой шеф заимел совесть! Это место твое по праву.

Матвей пожал плечами, хотя Алиса видела, что он рад и горд.

– Ему нужно было убедиться, что я не стану проблемой, – возразил он. – Он ведь работал с моим отцом, а не со мной. Так что я не обижаюсь, это справедливо. Но это еще не все. – Матвей замолчал на несколько секунд, будто собираясь с мыслями. – Как младшему партнеру мне теперь положен собственный кабинет и секретарь перед ним. И я подумал, что ты можешь отлично подойти.

Матвей смотрел на нее, задорно улыбаясь, но Алиса видела, что он напряженно ждет ее решения. Конечно, она понимала, что не подходит на эту должность. И если бы они не были друзьями, если бы Матвей не был влюблен в нее, никогда не предложил бы ей работу. Но в то же время Алиса отдавала себе отчет в том, что еще неделю назад без зазрения совести пробовалась на схожую должность к совершенно постороннему мужчине…

Наверное, в этом и была разница: разочаровать неизвестного ей Волкова было не так страшно, как Матвея.

И потом, не будет ли это нарушением установленных границ? Да, совместная работа не то же самое, что проживание в одной квартире, но все же, все же…

От необходимости отвечать прямо сейчас ее спас телефонный звонок. Номер на экране не был записан в телефонную книжку, но Алиса ухватилась за него, как за соломинку.

– Алло?

– Алиса, здравствуйте, – послышался в трубке смутно знакомый женский голос. – Это София, секретарь Леона Волкова.

София сделала паузу, то ли ожидая ответного приветствия, то ли желая убедиться, что Алиса ее узнала. А та ошарашенно молчала. Она была уверена, что никто ей не позвонит, и теперь никак не могла решить, как реагировать. Впрочем, приличия требуют как минимум поздороваться. Может, эта София настолько хорошо воспитана, что, в отличие от большинства работодателей, и об отказе уведомляет. Она не показалась Алисе таковой при личной встрече, но это могло быть позицией работодателя, а вот Леона Волкова Алиса в глаза не видела.

– Добрый вечер, – сказала она, замечая на себе чуть настороженный взгляд Матвея.

– Звоню сообщить, что вы успешно прошли первый этап собеседования, и пригласить на второй, – ровным, безразличным каким-то голосом произнесла София.

Вот уж чего Алиса совершенно точно не рассчитывала услышать! Хотелось спросить, каким это образом она прошла первый этап? Что в ней могло привлечать Волкова? Отсутствие образования? Полнейшее незнание иностранных языков? Если это так, то возникал закономерный вопрос: какие обязанности входят в компетенцию личного помощника? И, пожалуй, в этот момент Алиса не удивилась бы, если бы оказалось, что ей действительно придется подвешивать за хвостики мышей и ловить змей в полночь на кладбище. Тут уж высокие познания в английском ей не пригодятся. А любой уважающий себя человек хоть с каким-то образованием на такую работенку не согласится.

– Когда? – спросил живущий своей жизнью голос.

– Завтра, – ответила София. – Приезжайте к восьми вечера и захватите личные вещи на одну ночь. Всего доброго!

Прежде, чем Алиса успела бы задать хоть какие-то вопросы, София отключилась. Алиса медленно положила телефон на стол, посмотрела на Матвея.

– Зовут на второй этап собеседования к Волкову, – сообщила она.

Матвей несколько секунд подавленно молчал, а потом торопливо улыбнулся, будто вспомнил, что нужно порадоваться за подругу.

– Так это же здорово! Но и мое предложение в силе, если там не выгорит. Я, скорее всего, не смогу предложить тебе такую зарплату, как Волков, но она будет всяко выше, чем в пиццерии.

Алиса неуверенно кивнула. Еще утром она была всего лишь курьером, а теперь у нее есть возможность получить две гораздо лучшие работы. Но ни одна из них ее почему-то не радовала. Принять предложение Матвея было страшно, как и устроиться к Волкову. Но она уже большая девочка, давно привыкла принимать решения сама, отвечать за последствия тоже. И какие бы странные ощущения ни испытывала в том необычном черном доме, о чем бы ни думала сейчас, завтра она соберет рюкзак и поедет с ночевкой в Волчье логово.

Просто потому что ей очень нужны деньги.