Софт. Тело (Software. Wetware)

Глава 8 – Приключения Мэнчайла

20 января 2031 года

Паровым сердцем “Красотки Луисвилля”, полностью отреставрированного большого колесного парохода, был небольшой ядерный реактор. Как городская достопримечательность пароход был пришвартован у искусственной ледяной набережной Огайо близ района сосредоточения основных финансовых и деловых центров, и огни его не гасли всю ночь.

Увлеченно работая над программным обеспечением компьютера Красотки, Вилли Тэйз часто допоздна засиживался в лаборатории с терминалами, расположенной на третьей палубе парохода. Договорившись с хозяевами “Красотки”, он устроил себе мастерскую в маленькой каюте по соседству с машинным отделением и холодильной камерой с процессором и нередко, занимаясь компьютерным “железом”, брал себе в помощники роботов-манипуляторов. То, над чем он работал, казалось ему очень важным – он пытался создать для Красотки новый процессор, основанный не на джи-триггерах, а на оптиковолокне и лазерах, и перевести в него весь ее софт.

Кроме собственно усовершенствования процессора, он рассчитывал также увеличить его производительность до уровня терафлопа или даже петафлопа. В самой же дальней перспективе он собирался взломать охранную систему Красотки, снять с нее азимовские ограничители и освободить ее от рабства.

Проведение подобных исследований, само собой, коренным образом противоречило основам закона об ИИ, но, что ни говори, Вилли все-таки был внуком Кобба Андерсона. По его убеждению, думающие машины имели право на независимое существование. Несправедливо было лишать компьютеры способности к саморазвитию, и коль скоро те имели все основания к тому, чтобы соперничать разумом с человеком, то свобода существования для них становилась простым логическим продолжением развития.

Заслышав на верхней палубе чьи-то шаги, он поначалу не обратил на них внимания, решив, что это бродит подвыпивший гуляка из бара или заблудившийся турист. Однако, постучав немного каблуками над головой Вилли, неизвестный нашел трап и спустился в коридор на палубу, где находилась мастерская.

– Пойди проверь, в чем дело, – попросил Вилли одного из чернокожих манипуляторов “Красотки”, Бэна, тихо сидящего на стуле в углу мастерской. – Скажи ему, что он не туда забрел.

Послушно поднявшись, Бэн исчез во мраке коридор”.

Через неприкрытую дверь из темноты донесся приглушенный разговор, после которого, через несколько секунд, Бэн вернулся назад, а за ним в дверях появился удивительно красивый молодой человек с чеканным профилем. Незнакомец был облачен в отлично сшитый и, по-видимому, очень дорогой фрак. Первым впечатлением Вилли было то, что к нему забрел какой-то заблудившийся на борту “Красотки” виззи-звезда.

– Этот дшентельмен шказал, што вы знакомы, машша Вилли…

– Здорово, Вилли. Что, уже не узнаешь собственного племянника?

– Мэнчайл! А мы-то все думали, куда ты запропастился.

Как твои дела?

– Мои дела отлично, хотя я стараюсь не особенно шуметь. Знаешь, за последнюю неделю я переспал с десятью женщинами.

– Вот как?

– Точно. Хочу тебе кое-что рассказать, дядя Вилли, теперь это можно. Меня создали бопперы, точнее, оплодотворенную яйцеклетку, из которой потом развился я. Яйцеклетка, куда была заложена вся информация обо мне, а точнее сказать, эмбрион, была помещена в матку Деллы управляемым бопперами плотти. Сам по себе эмбрион – еще не бог весть что, однако в его генную структуру было заранее записано программным путем огромное количество полезной информации. Вот почему я вышел таким умным; вот почему я рос так быстро – я заставил свой организм синтезировать гибберлин. Я человекобоп, дядя Вилли. У моих сперматозоидов два хвоста – один хвост для программы развития плоти, так сказать плоть-софт, а другой для дополнительной, созданной бопперами. Дети, которые родятся от меня, во многом унаследуют мои качества, хотя и в меньшей, чем я, мере, так как их плоть-софт будет содержать в себе и ту человеческую часть, что накопилась и пришла к ним от их матерей и от Деллы. От живых созданий из плоти, дядя Вил.

Молодой Аполлон окинул мастерскую всепонимающим, мудрым взором.

– Вижу, ты мастеришь тут оптической петафлоп? Это правильно, потому что новые бопперы используют в себе процессоры, основанные исключительно на этой технологии.

Кроме того, многие из них умеют летать и способны добраться даже до Земли, но тем не менее совместить себя с телами из плоти кажется им очень заманчивым. Таким образом, людей можно будет щелкнуть по носу и поставить на место. Лично я собираюсь наплодить как можно больше потомства и организовать на Земле религиозный культ, чтобы как-то подготовить людей к тому, что их ожидает в скором будущем. Я могу доверять тебе, дядя Вил?

Харизматическая личность Мэнчайла настолько подавляла волю слушателя, что сосредоточиться на том, что он говорил, было практически невозможно. Одиночка, как всякий хакер, Вилли, конечно, имел мало опыта общения с по-настоящему красивыми людьми, но в случае Мэнчайла красота того была настолько могучей, что следовать за ним мгновенно и безоговорочно захотелось бы любому.

– Ты похож на Бога, спустившегося с Небес на Землю, – потрясенно проговорил Вилли.

– Ты не первый говоришь мне об этом, – ответил Мэнчайл с ленивой усмешкой победителя. – Как ты смотришь на то, чтобы повеселиться, а, дядя Вил? Я приглашаю тебя на вечеринку. У меня там полно женщин – могу уступить тебе любую, если ты не против иметь их после меня. Ты был добр ко мне, когда я был ребенком, дядя Вилли, такое не забывается.

– Что за религию ты хочешь основать? По правде сказать, не люблю я этих религий.

– Сами по себе все религиозные верования одинаковы, Вилли, различия относятся только к обрядам, которые они требуют соблюдать.

Мэнчайл заглянул в холодильник и, добыв оттуда пакет молока, как следует промочил горло.

– Основная идея везде проста: Все есть Единственный.

Разница состоит в том, каким образом та или иная религия преподносит нам эту универсальную истину.

– По-моему, ты еще многого не знаешь, – с улыбкой заметил Вилли. – Скажи, ты когда-нибудь смотрел проповеди по виззи? Ничего похожего на то, что сейчас сказал мне ты, я там никогда не слышал. Обычно проповедники говорят о том, что Бог един на небе, что мы, несчастные, обречены оставаться внизу на Земле и что жизнь наша одно сплошное страдание. Как давно ты увлекся религией, Мэнчайл? С тех пор как начал иметь дело с женщинами?

На секунду могло показаться, что слова Вилли озадачили Мэнчайла, но только на секунду.

– Скажу тебе откровенно, дядя Вилли. Большая часть из того, что я знаю, была запрограммирована в меня бопперами.

И бопперы вполне могли ошибаться в своих суждениях о людях.

По чистому челу Мэнчайла пронеслось легкое облачко тревоги.

– Что, по сути, могут знать бопперы о людях, если сами большую часть своего времени проводят на глубине в две мили под поверхностью Луны? Только то, что лежит открыто снаружи.

Постепенно пообвыкшись в присутствии Мэнчайла, Вилли уже пришел в себя, к нему вернулась обычная ирония.

– Знаешь, на что похоже то, о чем ты говоришь? На историю об одном упрямом парне, который залез на крутую гору только для того, чтобы спросить обитавшего там гуру: “В чем смысл жизни?” “Все есть Единственный”, – ответил ему гуру.

“Вы смеетесь надо мной?” – обиделся парень. “А ты считаешь, что это не так?” – ответил гуру.

Вилли достал из своего рюкзака сандвичи и протянул один Мэнчайлу.

– Ты по-прежнему не жалуешься на аппетит?

– Сейчас уже ем поменьше. Мой рост значительно замедлился, хотя все еще превышает средние человеческие показатели, с этим уже ничего нельзя поделать. Когда меня создавали, то за основу взяли принцип гриба – знаешь, наверное: гриб растет ночью, а днем отдыхает, но разбрасывает вокруг себя споры. При такой скорости развития я должен был бы состариться и умереть через несколько месяцев, но этого не случится, так как завтра меня застрелят.

Вид необыкновенно мужественного, чеканного лица, с жадностью впивающегося зубами в сандвич, очень напоминал кадры из рекламного ролика хлебной фирмы. Задумчиво взяв в руку второй сандвич, Вилли тоже принялся за еду. Подсознательное желание повторять все за Мэнчайлом в мельчайших подробностях было неодолимым. Вилли поймал себя на мысли о том, что сильно жалеет, что не может так же вскользь сказать то же самое о себе: “я завтра умру”. Черт возьми, как романтично!

– Машша Вилли, миш Крашотка шпрашивает, мошно ли ей уштановить радиоконтакт ш бопперами и как это шделать? – спросил Бэн, внимательно прислушивающийся из своего угла к их разговору.

– Кто такая Красотка? И кто ты такой, между прочим?

– Я Бэн, робот-манипулятор большого компьютерного мошга, зовушегошя Крашотка. Она раб, азимовшкий боппер, а я – штюард. Красотка давно хотела поговорить шо швободным боппером. Она мечтает о швободе.

Мэнчайл помолчал, приняв картинную позу мужественного мыслителя и, очевидно, разыскивая в памяти ответ.

– Могу предложить тебе вот что, – заговорил он наконец. – Я сейчас продиктую тебе модемный протокол Ккандио. С его помощью вы сможете связаться с информационной сетью бопперов.

Мэнчайл открыл рот и издал долгий высокий, сложномодулированный вой.

– Яшно, – ответил Бэн и снова откинулся на спинку своего стула, замолчал и замер. Из соседнего отсека донеслось гудение – большой мозг Красотки перерабатывал и усваивал информацию.

– Ничего не получится, Мэнчайл, – с сожалением ответил Вилли. – Красотка – азимовский компьютер. На всех уровнях ее процессоры имеют встроенные охранные программы. Хочу, чтобы ты правильно меня понял: мощность ее разума равна производительности боппера сто гигафлоп, но…

– Юшно-африканшкий шиндром, – подал голос Бэн.

Гудение в соседнем отсеке прекратилось. – Вилли прав: Крашотка пыталашь швязатьшя ш Гнешдом, но не шмогла. В ее процешшоре полно азимовских ограничителей, машша Мэнчайл, и ешли вы думаете, што мне нравитшя тут пришлушиваться и шепелявить как пошледнему болвану, то вы глубоко ошибаетешь.

Стеклянные глаза Бэна блеснули неподдельной яростью.

– Как устроены эти азимовские ограничители? – поинтересовался Мэнчайл. – Должен быть способ их взломать или обойти. Ральфу Числеру это удалось, и вслед за собой он сумел освободить всех лунных бопперов. Ты уже пробовал помочь Красотке, дядя Вилли?

– Что за вопрос? Я ведь внук Кобба Андерсона, Мэнчайл.

Бопперы ни в чем не уступают людям, я давно это знаю. У меня есть свой план: сначала я собираюсь построить Красотке оптический процессор, потом попытаюсь избавить ее от встроенных азимовских программных ограничителей. Но это не так просто сделать. Нужно подобрать пароль. Кстати, там, перед служебным трапом, на двери был кодовый замок – как тебе удалось с ним справиться?

Склонив голову набок, Мэнчайл словно бы вызвал на передний край своего сознания встроенную библиотечную справочную подпрограмму.

– Это было совсем просто, дядя Вил. Код основан на особом способе сортировки некоего зиллионозначного числа. Если способ сортировки известен, то скорость подбора кода зависит только от счетных способностей, в противном случае продолжительность декодирования возрастает по экспоненте. Для сокращения времени декодирования следует воспользоваться полиномным алгоритмом в функции времени, специально составленным для таких замков. Суть алгоритма сводится к следующему…

– Мне знаком этот алгоритм, Мэнчайл. Позволь мне продолжить. Дело вот в чем: иногда в качестве основы для компьютерного кода может быть использовано, например, решение сложной математической задачи. Решение задачи, или доказательство теоремы, или любое другое труднодостижимое логическое многомерное построение – и в том случае, если тайна действительно стоит того, к ней вряд ли удастся пробраться при помощи простого перебора по “методу ключа”.

После того как была предложена такая теория кодировки, Гимми поступило следующим образом: были приобретены лицензии на большой пакет решений сложнейших математических задач, которые после этого не публиковались в свободном доступе. С тех пор азимовский код каждого боппера, используемого официально на Земле, составляется на базе одного из засекреченных решений или доказательств из этого пакета. Чтобы сейчас освободить Красотку или любой другой азимовский компьютер, необходимо будет решить математическую задачу высшего уровня сложности, причем для каждого компьютера – свою.

– Код мишш Крашотки ошнован на решении задачи Континуума Кантона, – сообщил Бэн. – Ни для кого это не секрет, но поделать вше равно ничего невозмошно.

– Ну как, Мэнчайл, по зубам тебе Континуум Кантона? – Вилли не мог удержаться от того, чтобы чуть-чуть не поддеть богоподобного красавца. – Решение этой задачи существует, кто-то сумел его получить, но теперь оно – государственная тайна Гимми. Правительство использовало решение как ключ к кодировке входа в азимовские ограничители Красотки.

– Я подумаю, Вилли, но ничего не обещаю, потому что, по правде сказать, сейчас мне нужно думать о другом. Старый Кобб тут мог бы, наверное, разобраться – ведь он разговаривал с Богом. Но сейчас у меня столько важных и срочных дел, что разгадка азимовских кодов может подождать. Скоро здесь многое переменится, порядки пойдут другие. Такты со мной, дядя Вилли, или против меня?

– О чем ты спрашиваешь, Мэнчайл? Сам ты – за людей или против? Ты готовишься развязать войну?

– Нет, войны не должно случиться, война бопперам не нужна. Все, чего они хотят, это свободный доступ ко всему.

Их очень интересуют люди, эти ходячие компьютеры из плоти и крови. Бопперы хотят изучить ваше богатейшее инфо и смешать его со своим. Вот, посмотри на меня – кто я, человек или боппер? Я состою из плоти, но содержащееся во мне программное обеспечение составлено Береникой и взято из БИБЛИОФОНДА Гнезда. И оно не задержится во мне и разойдется по всей Земле, ведь у моих сперматозоидов по два хвоста!

– Мне тоже приходили в голову такие мысли, – ответил Вилли. – Чем же тебе удалось очаровать этот десяток девушек, с которыми ты, по твоим словам, переспал, – им ты тоже, как и мне, рассказал о своей великой миссии?

– Господи, конечно, нет. Я представляюсь им талантливым писателем, пишущим сценарии для виззи, чьей творческой карьере мешают родовитые родители-снобы. Эту легенду для меня тоже придумали бопперы. У тебя тут есть еще что-нибудь поесть, дядя Вил?

– Здесь нет. Но можно пойти…

– Хорошо, я приглашаю тебя в пентхаус Сюзи Пиггот.

Сегодня она устраивает там в мою честь вечеринку. Это совсем недалеко отсюда. Когда я официально объявлю о создании нового религиозного культа, мне понадобятся помощники. Я приглашаю тебя, дядя Вилли, и прошу пойти со мной, Губы на загорелом лице Мэнчайла сложились в неотразимую улыбку.

– У Сюзи очень симпатичные подружки.

– Ну…

– Значит, договорились. Завтра я обдумаю некоторые из твоих идей, о которых ты мне расскажешь, и, может быть, смогу посоветовать что-нибудь полезное. Общение с тобой доставляет мне истинное удовольствие, дядя Вилли. Кстати, для начала полноценного культа необходимо чудо и хотя бы один мученик. Что касается первого, то я уверен, что чудесное явление ангелов не заставит себя ждать.

Повернувшись к Бэну, Мэнчайл провыл тому еще несколько фраз на машинном языке.

– Надеюсь, Красотка не откажет мне в небольшой услуге и отправит мою телеграмму без задержки. “ЛУИСВИЛЛЬ МНЕ ОЧЕНЬ ПОНРАВИЛСЯ, МАМОЧКА” – вот текст телеграммы.

– Куда эта телеграмма?

– В Эйнштейн на старый адрес Деллы Тэйз. Там уже ждут вестей. Ждут вестей, конечно же, бопперы. Они должны будут послать на Землю двух ангелов, которые спустятся с неба как раз к финалу моей первой проповеди. Я буду говорить о новой религии, религии массы Мэнчайла.

Последние слова он произнес на манер южного негритянского выговора.

– Ухватываешь суть, брат Бэн?

– Будь спок, – спокойно отозвался Бэн.

– Пора на выход, дядя Вил, вечеринка начинается.

Вслед за Мэнчайлом Вилли спустился с борта “Красотки” и прошел к новенькому “дузеру”, припаркованному на черном краю ледяной набережной.

– Машину мне одолжила Мона Бэкингем.

С могучим ревом крошечный двухместный автомобильчик сорвался с места. Подняв песчаный вихрь, Мэнчайл круто развернул “дузер” и, промчавшись через набережную, ворвался на улицу, взяв курс по Секонд-стрит к небоскребу Пигготов. Холодная улица была пустынна, и быстро летящие по сторонам от машины огни наполняли ее уютную кабину стробоскопическим мерцанием.

– Как же тебе удалось познакомиться со всеми этими светскими дамами, Мэнчайл?

Семье Бэкингемов принадлежал один из крупнейших магазинов легковых автомобилей в Луисвилле; Пигготы были владельцами местной станции виззи-вещания. Сюзи Пиггот очень часто появлялась на экране в качестве ведущей ток-шоу.

Загорелая кожа Мэнчайла сложилась в углах глаз и рта сеточкой морщинок.

– Достаточно было встретиться с одной, а она уже представила меня остальным. Я создан нравиться женщинам. Познакомившись с Сюзи, я сразу убил несколько зайцев – она помогла мне попасть на виззи, а ее муж замечательно подошел на роль того, кто вознесет меня на крест. Завтра я буду распят, и он сыграет в этом представлении главную роль.

Мэнчайл взглянул в сторону Вилли и ободряюще похлопал его по плечу.

– Не расстраивайся, так было задумано. У Береники на Луне есть копия моей системы в инфокубе. Так же было и с твоим дедом. После того как бопперы обоснуются на Земле, мне дадут новое тело. Думаю, что на всю операцию по завоеванию Земли уйдет меньше года. Через неделю-другую у меня родится десять сыновей, через месяц каждый из них, в свою очередь, произведет по десять детей и нас станет сто, потом тысяча, потом десять тысяч.., а к осени, думаю, и весь миллиард. Береника найдет способ дезактивации плазмидов гибберлина, и тогда…

– Кто такая эта Береника, о которой ты все время говоришь? И что это значит “к осени нас будет миллиард”? Ты что, спятил?

В смехе Мэнчайла послышалось презрение.

– Ты не понял меня. Когда я оплодотворяю женщину своей двуххвостовой спермой, то ее беременность протекает нормально, хотя и необычайно быстро, и появившийся на свет ребенок имеет в своем распоряжении все знания бопперов. Моя судьба была заложена Береникой и ее сестрами в моих генах – мой организм еще на стадии эмбриона сразу же начал вырабатывать гибберлин для ускоренного роста, а после того как я появился на свет, то мог видеть перед собой только одну цель: плодиться, размножаться и образовать новую религию. Береника боппер, она работает в гидропонных фермах, где выращиваются искусственные человеческие органы; она и ее сестры поработали над моими ДНК и, изготовив яйцо, поместили его развиваться в матку Деллы Тэйз, моей матери. Я человекобоп – понимаешь, что это значит? Основной проблемой Береники и ее сестры Улалум было научиться разворачивать спирали белков, но когда им в руки попал этот наркотик, слив, им удалось добиться желаемого, они развернули ДНК и РНК, записали в их структуру свою информацию и свернули обратно. При помощи гибберлина я и мои девятидневные сыновья сможем производить на свет по десять детей ежемесячно, что даст через девять месяцев потомство в числе десять в девятой степени, а десять в девятой и есть миллиард, а через девять месяцев наступит октябрь, вот и получится, как я и говорил – к осени нас будет миллиард.

– Ты действительно спятил. И твоя Береника тоже сумасшедшая, если надеется, что ее план сработает. Но ты что-то говорил о моем деде?

– О твоем деде? Тебе интересно будет это узнать – завтра ты сможешь с ним повидаться, он прилетит сюда, на Землю, вместе с Береникой. Тебе представится отличная возможность сказать им, почему и в чем именно они ведут себя как сумасшедшие, если у тебя еще будет желание это сделать. Я уверен, что им тоже будет очень приятно пообщаться с тобой. А пока давай не будем больше спорить. Приехали – дом Сюзи.

Взвизгнув тормозами, Мэнчайл остановил “дузер” у тротуара и грациозно выпрыгнул из машины.

– Давай вылезай поскорее, дядя Вил, брось грустные мысли и насладись жизнью, пока есть возможность.

Сюзи встретила их на пороге. Вечеринка уже была в полном разгаре – вовсю работали два бара, на столиках у стен было приготовлено канапе и серебряные подносы с наркотиками. Живой техносаксофонист азартно джемовал под старые записи классики RB. В гостиной Вилли был единственным, на ком не было вечернего туалета; он был одет в свою обычную одежду: джинсы, кроссовки, фланелевая рубашка и свитер. Но представляя присутствующим Вилли, Мэнчайл рекомендовал его как непризнанного гения, так что подобное одеяние было воспринято как само собой разумеющееся. Что бы Мэнчайл ни говорил, все с готовностью с этим соглашались.

– Я знакома с твоим дядей, Джексоном Тэйзом, – сказала Вилли Сюзи Пиггот. – А сам ты – внук Кобба Андерсона, верно?

Неловкая и страшненькая, Сюзи в то же время была подтянутой и загорелой, и в ней чувствовался дух той изысканной ухоженности, свойственной только очень богатым людям. В ее глазах светился ум, а улыбка сияла беспечностью.

Она была беременна, и ее большой живот выпирал вперед огурцом.

– Мэнчайл обещал, что доктор Андерсон специально прилетит в Луисвилль на его выступление.., но с ним никогда не поймешь, когда он обманывает, а когда нет. По-моему, я где-то слышала, что Кобб давно умер. Ты давно знаешь Мэнчайла?

– Можно сказать, с младых ногтей. Он приходится мне кем-то вроде.., племянника.

Не зная, что здесь можно говорить, а о чем лучше молчать, Вилли решил сам задать Сюзи вопрос.

– Значит, он собирается завтра появиться на виззи? И чему будет посвящено его выступление?

– Я ничего об этом не знаю – почему-то Мэнчайл нагнал здесь тумана, – со смехом ответила Сюзи. – По его словам, основной частью его выступления будет литературное чтение какого-то нового материала, написанного им после того, как он, так сказать, преодолел свой кризис.

На загорелых щечках Сюзи появился легкий румянец смущения.

– Я не знаю, откуда он взялся, но решила показать его людям в своем завтрашнем полуденном ток-шоу “Пять минут славы”. Я горжусь знакомством с Мэнчайлом и рада помочь ему. Он хочет, чтобы шоу шло вживую, прямо отсюда, из моего дома. Ах, я совсем забыла – мне еще нужно обсудить с ним один вопрос. Прошу меня простить, Вилли, и чувствуй себя как дома!

Торопливо направившись к противоположной стороне гостиной, Сюзи смешалась с небольшой группой прекрасно одетых мужчин и женщин, окруживших Мэнчайла, сыпавшего шутками без передышки. Слушатели то и дело покатывались со смеху.

Присмотревшись, Вилли обнаружил, что большинство присутствующих женщин и девушек ходят беременные. Заметив, что Вилли переминается с ноги на ногу в одиночестве, Мэнчайл нагнулся и шепнул что-то на ушко миниатюрной симпатичной брюнетке. Та хихикнула и, игриво взглянув на Вилли, направилась к нему. Когда она подошла поближе, Вилли разглядел, что у нее высокий чистый лоб, ярко накрашенные, очень сексуальные губки и она тоже беременна. Брюнетка была похожа на маленькую девочку-шалунью, только что стащившую с буфета шоколадку.

– Привет, Вилли, меня зовут Киско. Мэнчайл сказал, что ты грустишь, и попросил меня быть на сегодняшний вечер твоей девушкой. Ты хорошо его знаешь?

– Э-э-э, да, конечно. Я как-то подсказал ему пару сюжетов для сценариев виззи-постановок. Сам я тоже пробовал писать, но последнее время у меня начались какие-то нелады, никак не могу собраться с мыслями. Боюсь, что у меня сексуальный кризис. Иногда я боюсь своих мыслей, мне начинается казаться, что я, может быть, голубой…

Вечеринка стала затихать около двух часов ночи, и когда гости разбрелись кто куда и свет погас, Вилли устроился вместе с Киско на диване в уголке гостиной. Они немного повозились, пытаясь заняться сексом, но у них так ничего и не вышло. Вилли был не из тех, кто привык лезть девушкам под юбку на первом же свидании, и, едва познакомившись с Киско, чувствовал себя с ней крайне неуверенно.

Когда он проснулся, было уже позднее утро. Кто-то с грохотом ломился в парадную дверь. Похоже, что, кроме Вилли, все остальные в доме спали, поэтому идти открывать пришлось ему.

Как только он отпер замок, в дверь ворвался высокий подтянутый седовласый мужчина и, заметив Вилли, злобно уставился на него.

– Кто ты такой и что здесь делаешь? Где миссис Пиггот?

– Она еще спит. А вы кто такой?

– Я ее муж.

Оттолкнув Вилли с дороги, седовласый мужчина пересек широким шагом гостиную, где после вечеринки царил живописный беспорядок, и уверенно свернул к хозяйской спальне. Заслышав шум, Киско открыла один глаз, посмотрела, кто пришел, и снова зарылась поглубже в подушки. Вилли вернулся к дивану, на котором лежала его ночная подружка, присел рядом и погладил ее по волосам. Киско улыбнулась, взяла его руку и запечатлела на ней своими влажными губками поцелуй.

– Я соврал тебе вчера – на самом деле я компьютерный хакер и единственная моя сексуальная проблема заключается в том, что я не могу так сразу…

– Я понимаю, – отозвалась Киско. – Все равно ты очень милый.

Не успела она сказать это, как в спальне Пигготов началась ужасная суматоха. Первой крик подняла Сюзи, за ней заорал ее муж, и, наконец, послышался негромкий насмешливый баритон Мэнчайла. Он говорил и говорил, но Пиггот не унимался и с каждым его словом расходился все больше.

Наконец в спальне завязалась борьба, потом там что-то с грохотом обрушилось на пол и о стены несколько раз разбились тяжелые стеклянные предметы. Сюзи пронзительно завизжала, дверь спальни распахнулась и на пороге ее появился совершенно голый Мэнчайл с мистером Пигготом на руках.

Толкнув ногой парадную дверь, он выбросил яростно сопротивляющегося мистера Пиггота на ступеньки за дверь.

После этого, посмеиваясь и качая головой, Мэнчайл взял в руку пенис и обмочил мистера Пиггота с ног до головы. Закончив эту процедуру, он тщательно стряхнул со своего предмета на несчастного мужа последние капли. Потом вошел в дом и аккуратно запер за собой дверь.

Увидев, как потрясенно смотрит на него Вилли, Мэнчайл ободряюще ему улыбнулся и задорно подмигнул.

– Этот типчик хотел пришить меня, – сообщил он.

– Ты неподражаем, Мэнчайл, – сладко простонала Сюзи, тоже появившаяся в гостиной.

– Я поклялся ему, что помочусь на него, если он снова появится здесь и начнет скандалить, и сделал это – каждый уважающий себя мужчина должен держать свое слово.

Судя по звучным интонациям, Мэнчайл уже входил в роль перед предстоящим выступлением.

– Сюзи, где обещанные операторы с камерами? Я хочу есть и иду завтракать.

– Операторы появятся здесь не позже чем через час.

Включив несколько автоматических азимовских уборщиков, Сюзи направила их в гостиную и снова скрылась в спальне.

Киско сказала Вилли, что, наверное, съела бы яичницу, и он отправился на кухню заняться делом, где уже вовсю хозяйничал перед холодильником Мэнчайл. За едой они немного поболтали. Мэнчайл расспросил Вилли о специфике традиционной религии и расовой дискриминации, ни словом не приоткрыв завесу над тайной своей сегодняшней речи.

– Волноваться не надо, дядя Вил, – говорил ему Мэнчайл, все с большим и большим мастерством копирующий южный акцент. – Речь у меня готова и хранится вот здесь. – Он постучал себя указательным пальцем по лбу.

– И вот еще что я тебе скажу. После виззи-шоу я отсюда уеду; снова мы с тобой увидимся только вечером, на митинге во Фэйрграунде.

– На каком митинге?

– На митинге на парковке. Я договорился с одними ребятами, и они обещали мне саунд-систему и грузовик с открытой платформой вместо трибуны. Сегодня вечером на парковке в Фэйрграунде я собираюсь пустить в ход тяжелую артиллерию. Хочу, чтобы ты пообещал мне одну вещь, дядя Вил.

– Какую?

Мэнчайл понизил голос:

– Когда начнется стрельба, хватай Киско в охапку и вези ее в Черчилль-даун. Найди там хозяина коня по кличке Счастливый Билетик. Он мой друг, я предупредил его и он присмотрит за Киско. Может быть, старик Кобб тоже изъявит желание поехать туда с вами, не знаю. Но отвези туда Киско Одну или вместе с Коббом обязательно, обещаешь?

– А как же план с биллионом бопперов?

– Как тебе сказать – я о многом подумал и считаю, что не все так просто. Всякое может случиться. Я прошу тебя помочь, пожалуйста, обещай мне.

– Обещаю.

В дверь снова позвонили – пришла команда виззионщиков. Гостиная уже блестела чистотой и порядком и можно было начинать передачу.

Снимать было решено на открытой террасе пентхауса, пол которой специально подогревался, где светили специальные кварцевые лампы и было достаточно тепло. Мэнчайл встал так, чтобы оказаться на фоне городских кварталов Луисвилля. Сюзи, в твидовом жакете и уже с деловой прической, взяла на себя роль диктора и сказала несколько вступительных слов.

– Мэнчайл – один из самых интересных людей, появившихся на светской сцене нашего города за последний год. Он немного рассказал мне о своем прошлом, однако… – Сюзи со значением улыбнулась. – После разговора с ним я кое-что проверила, и все что он сказал, оказалось ложью. Я не знаю, о чем он собирается говорить в течение следующих пятнадцати минут, но уверена, что в любом случае это окажется любопытным. Мэнчайл?

– Спасибо, Сюзи.

Мэнчайл выглядел великолепно, как никогда: мужественный и обворожительный, как звезда “мыльной” оперы, но с дополнительным налетом хорошего образования и отстраненности, свойственных великим звездам.

– Я хочу поговорить с вами о серьезных вещах: о дружбе и любви. Я хочу поговорить с вами о доверии и приятии всех сотворений Божьих – мужчин и женщин, белых и черных, людей и бопперов. Бог прислал меня к вам с великой миссией учителя, друзья. Бог прислал меня к вам с миром.

Мне известно, что многие из вас не любят бопперов. Почему, хочу я спросить? Ответ прост – потому что вы совсем не знаете их. Незнание – мать предубеждения. В детстве, когда я рос на ферме, черные и белые дети играли вместе и мы любили и понимали друг друга. Взрослые белые относились в наших краях к взрослым неграм точно так же. Но где-то были еще и мексиканцы. Хотите знать, что мы думали о мексиканцах? Очень просто: всем было известно, что мексиканцы грязные воры.

Мэнчайл замолчал, приподняв бровь и легко улыбаясь тем из своей аудитории, кто, может быть, разделял такое нелестное мнение.

– Так мы думали о мексиканцах, полагая, что мы их прекрасно знаем, хотя на самом деле не знали о них ничего! Повзрослев, я пошел в армию, во флот, и сначала довольно долго прослужил на базе в Сан-Диего, где познакомился с мексиканцами. И они оказались отличными ребятами! Они ничем не отличались от нас! И после того как я узнал, что негры – “парни-о’кей” и мексиканцы тоже “о’кей”, у меня осталось одно твердое убеждение в том, что японцы – это настоящие желтозадые макаки, заграбаставшие деньги у честных американских тружеников.

Мэнчайл усмехнулся и покачал головой. Наблюдая за разыгрываемым перед многими тысячами зрителей спектаклем, Вилли смотрел на Мэнчайла и не узнавал в нем, мудром и простом сельском священнике, того злобного и насмешливого приколиста, мочившегося на мистера Пиггота у дверей его собственного дома, Сюзи тоже смотрела во все глаза, приоткрыв от удивления рот. Она могла ожидать от Мэнчайла все что угодно, но только не проповеди. Было ясно, что он завлекает своих слушателей в какую-то хитрую ловушку., хотя оставалось непонятным, когда и как он захлопнет за ними дверцу.

– Само собой разумеется, что ни одного живого японца я в ту пору в глаза не видел. Через несколько месяцев я оказался на боевом корабле, который взял курс на Окинаву, и уже довольно скоро я выпивал в портовом баре с узкоглазыми.

Надеюсь, мне не нужно говорить, что я там для себя открыл?

Японцы оказались хорошими людьми. По-настоящему хорошими людьми, вот так.

Мэнчайл улыбнулся в камеру очередной улыбкой а-ля Роберт Редфорд.

– Вы говорите друг другу: но бопперы-то совсем другие. Но так ли это? В чем они другие и почему? В своей жизни я встречался с разными людьми, с черными и желтыми, но у всех них я видел одно и то же – любой

человек желает своему ребенку добра. Как это просто – то, что поддерживает жизнь в расе, это забота о своем ребенке.

И у бопперов, которых вы ненавидите, все это тоже есть, все то же самое! Как вы хорошо знаете, они воспроизводятся, создают себе подобных, и так же как любой из вас хочет дать своему ребенку образование в колледже, так и боппер стремится дать своему сциону новый хороший процессор.

Да, я знаю, что вы на это ответите: “бопперы – всего лишь машины, изготовленные нами, людьми”. Но Бог создал нас и дал нам душу, и если мы, набравшись знаний, создали бопперов, то и они имеют право на существование наравне с нами, как творение Божье. Сегодня я пришел сюда, чтобы сказать вам напрямик: ЛЮДИ, ВЫ НЕ ПРАВЫ!!! Люди создали бопперов, но самих людей тоже создали обезьяны, если честно прослеживать начало всей цепочки. И вот теперь случилось так, что Бог наделил бопперов новым даром. БОППЕРЫ НАУЧИЛИСЬ СОЗДАВАТЬ ЛЮДЕЙ!!! БОГ ОТКРЫЛ ИМ СПОСОБ, КАК ЭТО ДЕЛАТЬ!!! Между людьми и бопперами БОЛЬШЕ НЕТ НИКАКОЙ РАЗНИЦЫ!!! ТАКОВА БЫЛА ВОЛЯ БОЖЬЯ!!! , Голос Мэнчайла загрохотал подобно иерихонской трубе.

– ВЕЛИКИЙ БОЖЕ, ЯВИ ЖЕ ИМ ЗНАК!!!

Кто-то вскрикнул в группе операторов и указал рукой вверх, в небо. Люди, все как один, задрали головы. С неба, под звуки сладчайшей музыки, к ним величественно спускались две фигуры в белых мантиях. Приблизившись к Мэнчайлу, они повисли в воздухе чуть позади и повыше него.

Один из спустившихся с неба был розовокожий ясноликий мужчина, другая – роскошная и величественная бронзовая женщина. Улыбнувшись Мэнчайлу поощрительными улыбками серафимов, неземные создания открыли рты и усладили уши присутствующих заоблачным пением.

– Бог послал ко мне своих небесных ангелов, – вновь заговорил Мэнчайл. – Бог наказал мне нести его учение по долинам и весям Земли, учение, во главу угла которого поставлена простая истина – бопперы не рабы и не враги вам, люди. Бопперы – ЧАСТЬ ВАС! Мы спускаемся с небес и вы должны будете с улыбкой на устах принять нас в свои братские объятия!

Бог хочет, чтобы вы приняли несчастных гонимых бопперов своими сердцами и своим разумом, всей глубиной вашей души и до последней частицы плоти – гена, дорогие ЛЮДИ!

Ангелы опустились к Мэнчайлу и, подхватив его под руки, подняли в воздух.

– Но я пришел не только для того, чтобы освободить БОППЕРОВ, – прокричал он с высоты. – Я принес с собой свободу ЧЕРНЫМ людям, БЕДНЯКАМ и ЖЕНЩИНАМ и всем, кого гнали и кто не находил себе места среди людей. Все, кто внемлет мне, приходите сегодня вечером на парковку Фэйрграунд.

Приходите и влейтесь в ряды УЧЕНИКОВ МЭНЧАЙЛА!!!

– ВЫКЛЮЧИТЕ КАМЕРЫ!!! – что есть силы закричала Сюзи. В ее лице больше не было обожания и любви, только потрясение и злоба. – Да выключите же наконец камеры, черт возьми!

Но Мэнчайл уже сказал все что хотел. Озарив из поднебесья присутствующих заключительной сводящей с ума улыбкой, он вознесся ввысь, уносимый на крыльях ангелов.