Софт. Тело (Software. Wetware)

Глава 11 – Когда Бубба проснулся Ч.1

8 февраля 2031 года

Когда Бубба проснулся, мама и дядя Кобб были внизу и о чем-то разговаривали с конюшим. Конюшего звали Лютер; он был хороший человек. От зари до зари конюший работал внизу в стойлах. Жена Лютера Джиджи заезжала за ним на пикапе в сумерках, когда большая часть работников уже расходилась по домам. Джиджи была веселой, постоянно смеялась и шутила и каждый раз приносила Буббе большой пакет с едой. Ночью Буббе, когда он не ел, разрешали выйти наружу и побегать на улице, но днем он должен был сидеть тихо.

Мама и дядя Кобб сказали Буббе, что плохие люди повсюду ищут их и если найдут, то могут убить.

Мама была очень хорошая и добрая. Дядя Кобб был сильным и веселым. Лютер и Джиджи были хорошими, добрыми и веселыми. Лошади тоже были хорошими и добрыми, хотя и не умели говорить.

Место, где они с мамой и дядей Коббом были, называлось Черчилль-даун и находилось оно на окраине города Луисвилля, на Земле. Дом, в котором они жили, назывался конюшней. В конюшне жили лошади; лошадей было много и они стояли в стойлах одна рядом с другой. Над стойлами под просторной острой крышей находился сеновал. Мама, дядя Кобб и Бубба сделали там себе в соломе и сене очень уютное гнездо. Солома была жесткой, пустой внутри и блестящей; сено было пыльным и светло-зеленым. Лошади ели сено и хрумкали соломой.

Днем Бубба подолгу лежал на полу чердака и смотрел сквозь щели вниз на длинные ряды конских стойл. Перед каждым из стойл, которые днем пустовали, стояла беговая коляска в виде треугольника со скругленными концами. В эту коляску запрягалась лошадь, чтобы везти ее и седока, и это называлось бега, но сейчас бегов не было, так как на улице было слишком холодно и повсюду лежал снег из замороженной воды. Кобб сказал Буббе, что, когда Бубба станет очень; очень взрослым, снег растает и земля покроется травой и цветами.

Бубба знал, как выглядят розы. Внутри него находилось очень много Знания, потому что он был человекобопом. Бопперы создали отца Буббы, у которого были сперматозоиды с двумя хвостами – один хвост для тела, другой для Знания. У сперматозоидов Буббы тоже будет по два хвоста, как только его тело начнет вырабатывать их, а это случится скоро, очень скоро, потому что сейчас ему уже было тринадцать. А завтра будет четырнадцать.

Кобб закончил разговаривать с Лютером и забрался по приставной лестнице на чердак. Бубба услышал, что Кобб поднимается, и через несколько мгновений увидел его голову, высунувшуюся из квадратной дыры в чердачном полу. Кобб был боппером, хотя когда-то много лет назад был человеком из плоти. У Кобба были седые волосы и блестящая розовая кожа. Когда он говорил, его шея тряслась.

– Привет, воробушек, как дела? – Пробравшись через брикеты сена и соломы, Кобб сел на подстилку рядом с Буббой.

– Хорошо, дядя Кобб. Сижу вот и думаю. Что вам сказал Лютер?

– Лютер сказал, что ты единственный из детей Мэнчайла, кому удалось спастись. Вчера ночью убили последнего из тех, кто еще оставался.

Бубба очень любил слушать рассказы про своего отца.

– Каким был мой отец? Расскажите, дядя Кобб.

– Он был отличным парнем, по-настоящему крутым.

Умница и сорвиголова. Он произнес всего две речи, больше ему не удалось, но что это были за речи! Первый раз он выступал по виззи, передача велась из дома Сюзи Пиггот, а второй раз говорил перед народом на стоянке Фэйрграунд. Там Марк Пиггот и застрелил его. Потом люди Пиггота убили Беренику и ранили меня – повредили мои ионные сопла.

Кобб взглянул на свои обожженные ноги.

– Думаю, что на Луну мне не скоро удастся вернуться.

– А о чем мой отец говорил в своей речи?

– Он говорил, что люди и бопперы равны. Что они, по большому счету, одно и то же. Это чистая правда, но многим людям очень не понравилось то, что они услышали. Многие из них считают, что пол и цвет кожи играют какую-то роль.

Хотя, по сути, все мы, мыслящие существа, не более чем средства обработки информации, и Бог любит всех нас одинаково. По-моему, это настолько очевидно, что с этим должен согласиться любой.

Внизу коротко заржала одна из лошадей. Кобб улыбнулся.

– Да, Счастливый Билетик, и лошади тоже. Даже мухи и атомы. Все мы есть Единственный, а Единственный – это весь мир.

– А ты видел Бога, дядя Кобб?

Кобб улыбнулся задумчиво и печально, как всегда, когда вспоминал об этом.

– Видел, воробей. Когда умер и был мертвым, то провел с Богом десять лет. Тогда я отлично отдохнул. Береника вернула меня к жизни, потому что кто-то должен был позаботиться о тебе.

Дядя Кобб протянул руку и взъерошил светлые волосы Буббы.

– Мой внук Вилли попал в тюрьму, и мне не хотелось бы умирать прежде, чем он освободится. Я хочу помочь ему. Я уверен, что вы с Вилли понравитесь друг другу. Знаешь, ведь это он привез тебя, Киско и меня сюда в тот вечер, когда убили Мэнчайла. Кто-то видел, как Вилли увозил нас с Фэйрграунда, но он не сказал Гимми, где мы спрятались. Вилли спас тебе жизнь, Бубба.

– Привет, ребята, – милое лицо мамы появилось из дыры над лестницей. От холода из ее рта шел пар.

– Привет, Киско, – отозвался Кобб. – Смотри, каким взрослым стал сегодня Бубба.

Мама обняла Буббу и крепко поцеловала его. От маминых губ и ее запаха в яичках Буббы появилось приятное тянущее ощущение.

– Мама.., можно мне сделать тебе ребенка?

Киско нервно рассмеялась и легонько подтолкнула Буббу.

– Слишком легко ты решил устроиться, дружочек. Во-первых, это невозможно, а во-вторых, мне хватило того, что я родила тебя. Это оказалось не так-то легко. Одной беременности в месяц вполне достаточно! Очень скоро ты сможешь выбрать себе женщину по вкусу, одну или, может быть, несколько, только подожди немного.

– Ты считаешь… – Кобб поднял бровь.

– Да, сегодня вечером, – ответила Киско. – Один из тренеров сказал, что завтра Гимми собираются нагрянуть в конюшню.

Мама погладила Буббу по руке.

– Сегодня вечером ты отправишься в город и найдешь там себе женщину, Бубба. Ей ты сможешь сделать ребенка.

Не волнуйся, когда дойдет до дела, ты разберешься что к чему.

Главное – побольше улыбайся, не бойся идти напрямик и смело заводи разговор о сексе. Думаю, что легче всего тебе будет подцепить красивую девушку в спортивном клубе “Ля Мираж”. Вежливо представься, поговори с ней немного о том о сем, а потом так, невзначай, скажи: “Ты так прекрасна, что мне не терпится лечь с тобой в постель”. Если она ответит “нет”, поблагодари ее за приятную беседу, попрощайся и попытай счастье с другой девушкой. На самом деле это гораздо проще, чем представляет себе большинство мужчин.

От восторга и страха у Буббы часто забилось сердце.

– Это на самом деле так просто? – усмехнулся Кобб. – Жаль, что я не знал этого раньше. Как ты думаешь, Киско, они не станут спрашивать у него удостоверение личности?

– Ни одна женщина ни разу не просила удостоверение личности у Мэнчайла, а мой Бубба еще больший красавчик, чем его отец. В таких случаях женщины смотрят не на паспорт, а на одежду.

Киско улыбнулась и достала из кармана ленту-метр.

– Джиджи согласилась заехать к братьям Брукс и купить там тебе одежду, Бубба.

Вечером, как обычно заехав за Лютером, Джиджи привезла им сумку с обновками для Буббы. В сумке была розовая рубашка-оксфордка, дорогой костюм из чистой шерсти и мягкие кожаные туфли, носки в полоску, симпатичные узкие трусики и модный имиполексовый галстук. По сути дела, это была первая нормальная одежда Буббы. Он сбросил с себя свои старые обноски, из которых давно вырос, выкупался в поилке для лошадей и облачился в новенькую пару. Костюм был серый в микроскопическую черную клетку, редко продернутый ярко-красной ниткой.

– Ого, а парень-то выглядит на все восемнадцать, – восхищенно заметил Кобб. – Я точно говорю.

Он подошел к Буббе и помог ему завязать галстук. Киско достала свою расческу и пригладила Буббе волосы, потом открыла сумочку и самую малость подвела ему глаза.

– Ты красавец, как с картинки, – сказала ему она и запечатлела на его щеке долгий горячий поцелуй. – Надевай пальто, перчатки и шарф – и ты готов, дорогой.

Голос у мамы был очень странный.

Бубба надел новенький плащ из золотистого пеноплена.

Неожиданно по щекам мамы побежали слезы.

– Ступай, Бубба, пока я совсем тут не расклеилась. Когда доберешься до конца Пятой улицы, поверни налево и окажешься в центре города: “Ля Мираж” находится на углу Второй улицы и бульвара Мухаммеда Али. Я буду… – Мама закрыла лицо руками и разрыдалась.

Бубба почувствовал, что из его глаз тоже вот-вот побегут слезы. Он повернулся и взглянул на Кобба.

– Вы с мамой останетесь здесь?

Кобб покачал головой.

– Нет, вместе нам оставаться нельзя. Легавые охотятся за тобой, но мимо меня и Киско они тоже не пройдут. Наверняка нас уже видели здесь, и копы не заставят себя долго ждать.

Когда ты уйдешь, мы и Киско направимся к Индианаполису и постараемся отвлечь внимание на себя. Там мы и разбежимся – я, пожалуй, подамся во Флориду, а она решила ехать в Нью-Йорк. Знаешь что, я тут, кажется, придумал, как организовать тебе удостоверение личности.

Кобб аккуратно оторвал от своей кожи прямоугольный кусок имиполекса.

– Вот тебе карточка. Только что ты здорово разбогател – теперь на твоем счету лежит сто тысяч.

Бубба взял пластиковый прямоугольник в руку и рассмотрел его. На карточке, в которую превратился имиполекс, имелась его фотография и значились имя и дата рождения: “Буффорд Киско Андерсон. Родился: 26 января 2010 года”. Что означало, что ему двадцать один год. Что ж, через неделю ему действительно исполнится столько, день в день.

Они уже вышли из конюшни и стояли на мерзлом гравии во дворе. Вокруг быстро темнело.

– А сколько лет вам, дядя Кобб?

– Первый раз я появился на свет 22 марта 1950 года. Если брать эту дату, то мне сейчас восемьдесят. Мне очень много лет, хотя я не знаю даже, как это объяснить тебе, который каждый день взрослеет на год. Тебе трудно будет это понять, потому что при таких темпах ты догонишь меня, гм.., к 16 апреля. Дай Бог, чтобы тебе удалось дожить до таких лет.

Надеюсь, ты не собираешься создавать никаких новых сект?

Бубба вытер лицо рукавом своего плаща, материал которого напоминал блестящую кожу. Его голова была полна новым Знанием.

– Нет, у меня другие планы. Заведу себе дюжину детей, а те родят мне сотню внуков и несколько тысяч правнуков. Бог даст, к июню нас здесь станет миллион. Вот тогда можно будет поговорить и о новой религии!

Кобб кивнул, словно знал это и так, но на лице Киско мелькнуло удивление.

– Зачем тебе так много детей, Бубба? Так скоро вся наша планета покроется шустрыми голодными пацанами. Что тогда будет?

– Ничего страшного, пусть действует, – отозвался Кобб. – Когда бопперам откроется дорога, они найдут способ нейтрализовать гибберлин и наплодить ребятам девчонок.

– Я буду скучать по тебе, мама, – сказал Киско Бубба, протягивая к ней руки и пытаясь обнять.

Она поспешно оттолкнула его, чуть сильнее, чем это могло показаться необходимым.

– Иди, Бубба. А то мы так простоим здесь всю ночь – не дай Бог Гимми нагрянут.

На прощание она погладила Буббу по щеке.

– Ты хороший мальчик. Что бы ни случилось, я горжусь тем, что я твоя мать.

Сделав несколько шагов, Бубба повернулся и оглянулся на Киско и Кобба.

– Будьте осторожны, хорошо?

Кобб махнул ему рукой: иди, мол.

– Не волнуйся за нас, воробушек. Мы, предатели расы, крепкие ребята. Нас голыми руками не возьмешь. Мы с Киско приберемся на чердаке, потом достанем где-нибудь машину, и поминай как звали. Все в порядке. Помоги своему кузену Вилли, если вдруг представится возможность.

***

Уже совсем стемнело и машин на улицах почти не попадалось. Отыскав Пятую улицу, Бубба свернул на нее и быстро зашагал к центру города. Поначалу в непривычных ботинках он чувствовал себя довольно неловко, в особенности там, где тротуар обледенел. Проходя мимо домов, Бубба тут и там заглядывал в освещенные окна, за которыми люди сидели за ужином вокруг столов. Не прошло и часа, как в животе у него заурчало. На пути ему попалось несколько полупустых грильбаров и закусочных, но ему не понравилось внутри и он не стал в них заходить. Впереди, рядом с тем местом, где еще теплился серый призрак заката, небо было освещено яркими огнями города. Уставившись в тротуар, он быстрее зашагал вперед к свету.

Наконец улица вывела его к широкому проспекту, где движение еще было оживленно. Холодало, и он здорово замерз, в особенности мерзли щеки и нос. Резкий порывистый ветер продувал мостовую, где негде было укрыться, насквозь. Прохожих, кроме Буббы, не было видно вообще. Но рядом с ним, на углу Пятой улицы и Бродвея, за широкой, ярко освещенной витриной большого магазина он заметил человека. Бубба толкнул дверь и вошел погреться внутрь.

К нему тут же подошел мужчина, толстый и с красным лицом. Он был немного похож на Кобба, но совсем чуть-чуть.

– Привет, – сказал ему мужчина и протянул для пожатия руку. – Я Кусе Бэкингем. Могу я вам чем-нибудь помочь?

Зачем и когда люди жмут друг другу руку, Бубба знал.

– Я Буффорд Андерсон, – сказал он, крепко встряхнув Бэкингему руку. – Там так холодно и темно снаружи. И такой ветер.

Киско объяснила ему, что во всех случаях, когда он не знает о чем говорить, лучше всего заводить разговор о погоде.

– Вы, наверное, хотите позвонить и вызвать такси? – понимающе кивнул Бэкингем. – Или, может быть, присмотрите что-нибудь у меня? Папочка обещал вам машину в подарок?

Внутри магазина имелось несколько красивых новеньких автомашин, поблескивающих лаком. Бубба сообразил, что человек, к которому он попал, торгует машинами.

– Мой отец умер, – ответил он. – Но раньше у него был “дузер”.

Рассказывая ему о Мэнчайле, Киско несколько раз упоминала о том, как ловко тот водил “дузер”.

– Но отец умер. У вас есть “дузеры”, мистер Бэкингем?

Запрокинув голову, Кусе Бэкингем театрально рассмеялся, словно они с Буббой были заправскими давнишними друзьями и теперь шутили друг с другом.

– Есть ли у меня “дузеры”? Спросили бы лучше, ест ли лягушка мух!

– Я не знал, потому и спросил, – ответил Бубба и поискал в кармане плаща карточку. – Могу я заплатить за машину кредитной карточкой? Мне уже двадцать один, я совершеннолетний, и дядя дает мне столько денег, сколько мне нужно.

Торговец машинами перестал смеяться и взял у Буббы его карточку. Потом посмотрел внимательно на Буббу, снова повертел в руках его карточку и опять поднял глаза.

– У меня как раз есть новенький “дузер”, Буффорд.

Бэкингем повернулся и указал рукой на роскошную спортивную машину в глубине зала.

– Большое спасибо, мистер Бэкингем. Зовите меня, пожалуйста, просто Бубба.

– Конечно, конечно, Бубба, ты тоже можешь звать меня Кусе. Это “дузер” последней модели 2031 года, у него полный бак и цена вполне невысокая. Машина – зверь. Можешь пойти и посмотреть, а я пока разберусь с твоей карточкой.

Открыв дверцу машины, Бубба уселся за руль. Водить машину он умел – Знание рассказало ему, как это делается. Это было похоже на то, как если бы при виде машины он вдруг вспомнил то, о чем когда-то забыл. Спортивный автомобильчик был выше всяких похвал. Судя по спидометру, он мог развивать скорость до 200 миль/час. Сиденья были обтянуты натуральной кожей, а приборная доска отделана деревом.

Через несколько минут у машины появился Кусе Бэкингем и присел на корточки перед Буббой.

– Все в порядке, мистер Андерсон, банк подтвердил ваш кредит. Ну что, вам понравилась моя малышка?

– Я возьму ее.

Через несколько минут, после того как необходимые бумаги были подписаны, Кусе выкатил машину на стоянку своего магазина. Бубба уселся за руль, Бэкингем махнул ему рукой, и “дузер” помчался по Бродвею.

Пятая улица, Третья улица, Вторая улица, поворот налево.

Мейн-стрит, Честнат-стрит и, наконец, бульвар Мухаммеда Али. Большой каменный дом на углу, поворот направо. Большая яркая вывеска, вся в разноцветных огнях: “Спортивный клуб “Ля Мираж”. Рядом с клубом трехэтажный гараж. Тут можно будет оставить машину. Теперь нужно запереть дверцу и положить ключ в карман. Все, он готов.

По широкой мраморной лестнице Бубба поднялся к дверям клуба “Ля Мираж”. Был субботний вечер, и народу внутри оказалось много. Все без исключения посетители клуба, и мужчины и женщины, и черные и белые, и старые и молодые, были одеты чрезвычайно элегантно и выглядели очень изящно. На многих были вечерние туалеты, но были и спортивные пиджаки. Портье у дверей вежливо попросил взглянуть на карточку Буббы, и молодой человекобоп был допущен внутрь.

– Могу я попросить ваш плащ, сэр?

Из широкого прямоугольного проема в стене Буббе улыбнулась молодая, очень красивая, стройная и длинноволосая девушка. Он заметил, что за спиной девушки во много рядов висят пальто и плащи.

– Да, конечно, – отозвался Бубба. – Вот, пожалуйста.

Сбросив с плеч свой блестящий плащ, он протянул его длинноволосой красавице. Приняв у Буббы плащ, та улыбнулась, грациозно повернулась, повесила плащ на свободные плечики, повернулась обратно и улыбнулась опять.

– У вас красивый галстук, сэр.

У девушки было одухотворенное и очень правильное лицо и полные, чувственные губы. Плавная линия спины и длинная шея придавали ей вид уверенной в себе и все время готовой к нападению хищницы.

– Спасибо. Меня зовут Бубба. А вас?

– Кери. Вы тут недавно у нас?

– Да.

Бубба глубоко вздохнул и наклонился к девушке.

– Вы очень красивая и мне хотелось бы лечь с вами в постель.

– Я понимаю вас, – отозвалась Кери. – Но, к сожалению, мой парень собрался сегодня вечером сделать то же самое.

Весело рассмеявшись, она ласково сказала, заметив выражение почти детской обиды, появившееся на лице Буббы:

– Чил-аут холл и ресторан сразу же за дверью налево, сэр, а гимнастический зал наверху. Надеюсь, там вам повезет больше. Желаю удачи!

Бубба глуповато улыбнулся, повернулся и прошел в великолепное фойе, с высокими лепными потолками, мраморным полом и отделанными дубовыми панелями стенами. Наверное, он слишком мало внимания уделил промежуточной части разговора, той, про которую мама сказала: “поговори о том о сем”. Или, что более вероятно, девушки типа Кери просто были не в его весовой категории. Ведь в конце концов ему было всего тринадцать.

Он вошел в чил-аут холл “Ля Мираж” и остановился на входе. Его сознание поспешно провело обзор Знания на предмет ближайших аналогий. “Выставка”, “Музей Робототехники Диски”, вот что прежде всего приходило на ум. Тут и там у стен холла в креслах перед небольшими устройствами на столиках сидели люди, что-то слушали или неотрывно смотрели в экраны. Головы некоторых из сидящих были полностью скрыты под шлемами.

– Добро пожаловать, сэр, – обратился к нему молодой человек во фраке. – Вы у нас впервые?

– Да. Я голоден.

– Очень хорошо, сэр, обед будет подан вам через двадцать минут. Столик на одного или на двоих?

Бубба оглядел чил-аут и отметил, что тут имеется предостаточно одиноких женщин.

– Столик на двоих, – ответил он фрачнику. – Вам нужна моя карточка?

– Нет, только ваше имя, сэр.

– Буффорд Киско Андерсон.

– Прекрасно, большое спасибо. Вам придется немного подождать, а пока к вашему распоряжению все имеющиеся здесь у нас замечательные стимулирующие и возбуждающие компьютерные приспособления. Вам знакомо их устройство или нужна помощь?

– Если можно, поясните немного.

– Конечно. Советую вам начать с твист-бокса. Твист-бокс устанавливает обратную связь с вашим сознанием и определенным образом искажает визуальное восприятие. Совсем недавно мы стали приобретать эти устройства в Эйнштейне и они еще не очень известны широкой публике. Настоятельно рекомендую попробовать. Кроме того, я могу предложить вашему вниманию имеющиеся в нашей обширной библиотеке цефаскопкассеты. Очень советую посмотреть совсем новую кассету, только на этой неделе выпущенную нашей местной медиа-звездой Вилли Тэйзом. Насколько я понимаю, вы нездешний, но я уверен, что вы тем не менее наверняка слышали о шумном процессе в связи с провокацией, устроенной бопперами? Вилли был арестован в доме своих родителей как раз тогда, когда он заканчивал работать над записью этой кассеты. Первая часть была создана им под впечатлением убийства Мэнчайла, которому он оказался свидетелем. По решению дирекции “Ля Мираж” часть дохода от проката этой кассеты будет передана в Общественный Фонд Защиты Тэйза.

Бубба постарался не выдать своего интереса, а фрачник тем временем продолжал:

– Обед будет подан вам и вашему спутнику в numero trois, я же еще могу порекомендовать вам наш Инвентер Ландшафтов Сознания – лучший на сегодняшний день легальный образец средства получения безопасных наркотических ощущений.

Ослепительно улыбнувшись Буббе, молодой человек поспешил заняться следующим посетителем.

Отыскав свободное кресло, Бубба опустился в него. Зал был разделен на две половины – свет в чил-ауте, где сейчас находился он, был притушен, в то время как другая половина, в которой стояли столики, была освещена. За многими столиками сидели и обедали люди, некоторые резали ножом стейки и отправляли кусочки в рот, другие отведывали дары моря. В животе Буббы снова заурчало. Страдая от голода, он грустно оглянулся по сторонам и заметил невдалеке от себя темнокожую женщину, тоже рассматривающую его из своего кресла.

Женщина смотрела на него сквозь некое подобие лорнета, длинную ручку которого она держала в руке. Твист-бокс.

Улыбнувшись незнакомке, Бубба помахал ей рукой. Широкие, прекрасно очерченные губы негритянки улыбнулись ему из-под лорнета. Бубба поднялся и подошел к ней.

– Привет, меня зовут Бубба Андерсон.

Начав разговор, он сразу взял самый уверенный тон. Ничего не ответив, темнокожая женщина склонила голову к плечу, продолжая смотреть на него через твист-бокс.

– Я один, – улыбаясь, продолжил Бубба. – Вы не хотите поужинать со мной? Поговорить о том о сем?

Негритянка наконец отняла твист-бокс от глаз и взглянула на него в упор. Ее глаза были большими, с приятного оттенка белками и необычайно расширенными зрачками, вокруг которых почти не оставалось радужки. Насмотревшись на Буббу, негритянка одарила его новой улыбкой.

– Кимми, – проговорила она низким голосом и протянула ему руку ладонью вниз.

Осторожно взяв руку чернокожей незнакомки, Бубба наклонился и легко прикоснулся к ее пальцам губами.

– Какое чудесное имя. Вы разрешите мне посмотреть в ваш твист-бокс?

– Прошу вас.