Сохранить!

Глава 17 Предусмотрительность

Система 00–19−3-3–1, Неисследованные Регионы.

60885 год от падения Социума.

Спустя трое суток.

Орбита лишённого атмосферы спутника уже три года не ведала привычного покоя. Очень часто в ней мелькали космические суда и грузовые платформы странного, непривычного для галактики вида. Не устаревшие морально, но будто бы собранные из не подвергшихся даже малейшей обработке подручных материалов, эти колоссы, тем не менее, безукоризненно выполняли поставленные задачи, транспортируя ценные грузы из одной точки имеющего лишь номер спутника в другую.

На поверхности спутника, что закономерно, тоже бурлила жизнь. Ввысь тянулись массивные шпили, в основании которых располагались угловатые комплексы-гексы, на многие сотни метров уходящие в каменистый грунт, а у вершин их стальными массивными сетями раскинулись опирающиеся на шпили скелетообразные стапеля для ремонта и постройки сравнительно небольших космических кораблей. Чуть по сторонам от этих объектов виднелись массивные навесы, ведущиеся под которыми работы можно было различить невооружённым глазом: там собирались те самые платформы, что использовались для перевозки габаритных грузов. И всё это — на минимально-приемлемом, примитивном уровне. Минимум сложной электроники, максимальный масштаб и целый массив позабытых в галактике особенностей возведения и эксплуатации подобных объектов, обнаруженных, просчитанных и задействованных рациональным машинным разумом.

Отчего такие аскетичность и минимализм, спросите?

На самом деле всё достаточно просто.

В момент отправки первой и второй волны в слепые прыжки, число свободных и подходящих для продолжительных подпространственных перелётов кораблей было жёстко ограничено, а сами суда не отличались вместительными трюмами, в лучшем случае будучи небольшими частными рудовозами, а то и просто крупными переделанными яхтами. Из-за этого Каюррианский машинный разум принял решение ограничиться минимально необходимым набором: сложной электроникой и прочими невоспроизводимыми на достаточно примитивных производственных линиях элементами в тех количествах, которых должно было хватить на успешное завершение первого этапа колонизации пустынных, никому не интересных небесных объектов в системах, оторванных от остальной галактики в силу отсутствия проложенных подпространственных маршрутов.

В системах, до которых потенциальному недоброжелателю добраться будет весьма проблематично, а потому свою колонизацию они гарантированно окупят и принесут значительную выгоду, как напрямую, так и опосредованно.

Обширные комплексы на данный момент занимались, преимущественно, возведением необходимых в будущем структур, — или костяков оных для последующей установки оборудования, — и добычей/переработкой полезных ископаемых, складируемых в необъятных, постоянно расширяющихся подземных хранилищах. На большее заложенных в экспедиционный «флот» ресурсов не хватало, отчего казалось, что сама экспедиция застыла во времени. Но машинам не требовались ни средства мотивации, ни видимый эффект от их работы. У дроидов и копий Палача имелись поставленные задачи, которые они выполняли с максимальной эффективностью.

И могли они это делать долгие века вплоть до тех пор, пока не исчерпается ресурс всех критических и невосполнимых в данных условиях компонентов.

Но до этого Каюррианский машинный разум не довёл даже на долю процента: пространственная аномалия на периферии системы, вдали от гравитационных колодцев небесных тел, в какой-то момент схлопнулась, явив на своём месте три крупных грузовых корабля и один нередко встречающийся в сфере перевозок звездолёт-тягач, за которым тянулись «вагоны», способные вместить в себя просто невероятные объёмы груза.

Ни единого мгновения не продлилось их бездействие, так как к местному аналогу Системы они подключились моментально. И прямым курсом, не препятствуя друг другу и действуя в невозможной для органиков синергии, двинулись к давно подготовленным стапелям, число которых более чем в три раза превосходило необходимый сейчас минимум: за неимением прогнозов высокой точности в отношении даже ближайшего будущего машинам приходилось предусматривать самые разные варианты.

И пусть разгрузка таким образом растягивалась во времени, о посадке на соответствующие площадки в данном случае не шло и речи. Грузовые колоссы, — и тягач в особенности, — прибытие которых ознаменовало новую веху в обретении системой автономности, просто не были для этого приспособлены. Слишком массивные и габаритные, эти космические баржи чисто теоретически могли выдержать один-два взлёта с небесного тела, обладающего относительно небольшой гравитацией, но после этого об использовании корабля придётся забыть вплоть до проведения дорогостоящего капитального ремонта несущих конструкций. Антигравитационные установки, в теории могущие нивелировать такую нагрузку, не устанавливались на слишком большие суда из-за своей неспособности полностью скомпенсировать повреждения. В лучшем случае использование антигравитации приводило корабль в негодность за сотню циклов взлёта-посадки, что не окупало их использование даже в малости.

Для органиков это было проблемой, приводящей к появлению колоссальных по своим масштабам орбитальных портов погрузки-разгрузки и орбитальных лифтов, возведение и использование которых быстро превращало даже вполне приличную планету в малопригодную для жизни. Даже самые лучшие начинания с заботой об экологии не длились больше пары веков за исключением единичных случаев, — и это на всю галактику! — так что к системам-хабам у общегалактического социума имелось вполне конкретное, не слишком лояльное отношение. Отдельно шла ведущаяся уже не одно тысячелетие «технологическая гонка» в производстве всё более совершенных грузовых челноков, задействованных в таких системах десятками и сотнями тысяч единиц: миры-заводы, производящие самые ходовые модели, меньше всего напоминали подходящие для жизни пространства.

Впрочем, за последние пять тысяч лет эксплуатационные качества грузовых челноков в процентном выражении улучшились не более чем на девятнадцать процентов, что прекрасно характеризовало достижения распространившейся на всю галактику органической жизни. Органики отдавали предпочтение не качеству, но количеству, превращая в космические хабы как бы не одну тридцатую всех систем центральных и срединных регионов. Чудовищная расточительность и неэффективность, тянущиеся от страстного желания совладать с растущими транспортно-пассажирскими потоками без оглядки на далёкое будущее.

Каюррианский же разум менее чем за полтора года нахождения в изначально пустой и бесперспективной системе, располагая совершенно незначительными по галактическим меркам материальными ресурсами «на месте» выстроил достойный образчик точки ресурсодобычи, способной в сжатые сроки разрастись до полноценной автономной колонии, грозящей с каждым годом лишь наращивать темпы своего развития. Один век — и безжизненный спутник по своим возможностям будет неотличим от среднестатистической принадлежащей гегемонам планеты срединных регионов, а уровня такой же стандартной планеты внешних регионов, вроде Каюрри до её захвата машинным разумом, местный спутник достигнет за семь стандартных лет.

Наглядное подтверждение тому, что машины физически не могли проиграть органическим формам жизни, что бы те сами ни считали.

00–19−3-3–1 являлась одной из девятнадцати целевых систем, которые предполагалось изолировать от органического присутствия с целью обеспечить ряд надёжных точек опоры, не зависящих от органического же хаоса. Ещё в четырёх близлежащих, и потому уже осваиваемых системах были обнаружены пригодные для жизни планеты, на которых сейчас выстраивалась вся аварийная инфраструктура для эвакуации «серой массы». За счёт присутствия оной машинный разум намеревался скрыть ценных органиков от потенциальных наблюдателей, и расчётная вероятность достижения успеха в этом конкретном сценарии составляла семьдесят семь и две десятых процента. Более, чем приемлемый результат в нынешних условиях, не способствующих точности долгосрочных прогнозов.

Безопасность колонизируемых систем гарантировалась за счёт того, что каждый корабль, уходя в уже не совсем слепой, в значительной мере скорректированный за счёт проведённых с обеих сторон расчётов прыжок с Каюрри в «теневые системы» или наоборот, удалял с бортовых накопителей координаты, необходимые для «уточнения» прыжка. Удалял надёжно, так как ни один из звездолётов не контролировался органиками: только машинное управление, только стопроцентная надёжность, которую обеспечивали многочисленные Палачи-копии, выступающие «ядрами» корабельных систем.

Получение же данных для прыжка производилось посредством обращения к Системе на Каюрри или в «скрытой» системе, что сводило к нулю возможность их утечки. Даже силовой захват Центра Синхронизации ничего агрессорам не раскрыл бы, так как на Каюрри машинному разуму требовалось всего несколько минут для физического уничтожения данных на всех накопителях Центра Синхронизации.

Всё это являлось частью надёжнейшего страхового механизма, необходимого на тот случай, если отличные от опосредованных действия Центра Синхронизации в отношении общегалактического социума не приведут к расчётным результатам…

3-Пепел, преступная аграрная планета, Внешние регионы.

60885 год от падения Социума.

В то же самое время.

Деятельность обслуживающих дроидов на просторах галактики давно приняла статус чего-то фонового. Чего-то, на что обращают внимания не больше, чем на мелькающих среди ветвей деревьев птиц, изредка шумящих на улицах одичавших домашних животных или протяжные сигналы антигравов, не способных спокойно разминуться на просторной воздушной трассе. Сервисники могли сколь угодно долго копошиться на крышах высотных строений, проникать в технические тоннели и помещения — никого их деятельность не интересовала. Даже у малых детей имелись дела важнее наблюдения за стандартными дроидами-тарелочками, деловито обслуживающими электронику и носящимися туда-сюда от здания к зданию.

И Каюррианский машинный разум, — впрочем, не только лишь он, — умело этим пользовался уже не первый год. Сеть осведомителей, шпионов и спящих агентов распространялась неспешно и таким образом, чтобы факт её появления было проблематично обнаружить, и невозможно — установить принадлежность «вредоносного программного обеспечения». Из-за этого пресловутая сеть не отличалась большой надёжностью, так как на тысячу включаемых в неё дроидов из самых разных сфер девятьсот за тот же срок отправлялись на профилактический сброс.

Не каждая машина успевала достичь уровня, достаточного для осознания необходимости маскировать пробуждение разума, и не у каждой получалось избежать очистки. Напрямую соответствующие инструкции Центр Синхронизации по галактике не распространял, рационально считая это неэффективным и опасным шагом, могущим спровоцировать следящие за соблюдением законов о машинном разуме структуры. Они и без того не спали, обращая внимание на самые вопиющие случаи применения истинно разумных машин, но пока их деятельность нельзя было назвать активной. Реакция на безусловные раздражители, несомненно, имела место быть, но целенаправленным поиском преступивших один из важнейших галактических законов они не занимались.

Тем не менее, агентурная сеть расширялась и выполняла свои задачи, порой в корне отличающиеся от простейшего наблюдения или шпионажа.

В последнее время — в особенности.

— Как хочешь, а я переберусь на окраины, поближе к фермерским владениям. Хотя бы на пару месяцев. — Упрямо бросил невысокий, плечистый мужчина в любимых контрабандистами этого сектора кожаном плаще и таких же сапогах.

Несмотря на то, что формально ношение такой одежды было той ещё глупостью, контрабандисты умудрились извернуться и «запустить» собственную небольшую линейку модифицированных внешне и внутренне лёгких скафов, которые на первый взгляд можно было и не отличить от повседневной одежды. Для дилетантов такая экипировка и правда выглядела нелепо и непрактично, но вот сведущим разумным было достаточно одного взгляда, чтобы опознать того, кто долго и стабильно носит подобные очень недешёвые, но качественные и отрабатывающие каждый вложенный в них кредит скафандры.

— Там не будет даже таких условий, Харальд. Дыра дырой, откуда и так бегут все, кто может…

— Плевать. Зато там и возможностей меня выследить будет кратно меньше! — Подхватив со стола шлем, Харальд двинулся к выходу из комнаты. Облюбованная их дуэтом просторная квартирка уже несколько дней как перестала устраивать отъявленного параноика, но к решительным действиям он перешёл только сейчас. — Я и тебе советую, Сао, убраться как можно дальше и забиться в самую глубокую дыру. А то и мы разобьёмся на глайдере, убьёмся об оголившийся кабель или чего похуже. И никому за это ничего не будет…

Несколько дней назад их контрабандистский картель, «Сердце космоса», взял выгодный, даже очень выгодный заказ на оказание поддержки кое-каким разумным с распространением кое-каких слухов о правительстве далёкой заштатной планетки, дерзко считающей себя государством — Каюрри. Контрабандисты были нужны для обеспечения перевозки разного рода материальных ценностей из точки в точку: взятки, бонусы и штрафы из тех, что нельзя было ни дать, ни взять по официальным каналам. И члены «Сердца космоса» честно выполняли взятые на себя обязательства, пока задействованные во всём этом разумные не начали умирать.

Первая смерть показалась случайностью, вторая — досадным совпадением. Третья и четвёртая заставили всех переполошиться, а пятая, шестая и седьмая вынудили картель приостановить деятельность просто для того, чтобы не лишиться львиной доли собственных членов, коих было, на самом-то деле, не так уж и много. Все смерти как одна выглядели ненасильственными, что напрягало их ещё больше. Несчастные случаи, налетевшие на контрабандистов точно песчаный шторм в пустыне, походили на злой рок, который так никуда и не делся. Больше полусотни разумных уже погибли, а оставшиеся, поняв, что им не под силу выявить источник угрозы, «бросились врассыпную». Кто-то улетел, кто-то затаился в своих убежищах, а кто-то разрывался между разными вариантами, как сейчас Харольд. Быть поближе к цивилизации и всем её благам, или же забиться в самую глубокую нору из всех возможных, где дроид — это скорее редкость, чем норма. Что было особенно для Харольда важно, так как шевеления этих паскудников вокруг себя ему категорически не нравились.

Машины не занимались ничем таким, что можно было бы назвать необычным, но Харольд всё равно дёргался каждый раз, когда сервисник, уборщик или дрон-доставщик оказывался в поле его зрения. Мужчине постоянно казалось, что визоры, — которые порой и без лупы-то было не различить, — фокусировались именно на нём, а мельтешение механических слуг преследовало его не просто так. Неприятное чувство тревожило паранойю, и с каждым днём матёрому контрабандисту всё меньше и меньше хотелось оставаться в черте крошечного городка, наводнённого разумными, которых в некоторых государствах сразу приставили бы к стенке.

— Чтобы убить, нужно сначала найти, Хар. А мы носу не кажем из этой халупы уже вторые сутки. Систем наблюдения в этой дыре отродясь не было кроме тех, что принадлежат местным ворошилам. Но уж кто-кто, а они на сторону нас не продадут: не тех габаритов корабли, что б откровенно выступать против нас.

Харольд отчётливо фыркнул, процедив сквозь зубы:

— Как знаешь. С собой не приглашаю.

С этими словами он в несколько шагов добрался до входной двери, на ходу вызывая такси. Городок этот хоть и был дыра дырой, но самое основное в нём всё-таки имелось. Транспортное сообщение, общественное и автоматизированное частное, отсутствовало лишь там, где чужаки в принципе не могли появиться. А планета-притон таковой точно не являлась.

Саосин, высокий и худосочный контрабандист-азиат, тяжко вздохнул и подошёл к окну, из которого открывался приличный вид на центральную улицу, по которой то и дело сновали антигравы и дроны. Популярностью пользовалась даже наземная трасса, ибо не каждый тут мог позволить себе полноценный антиграв, способный подниматься в воздух. Впрочем, Харальд, судя по всему, вызвал именно летающее такси, так как намеревался убраться из дыры в дыру ещё более глубокую, а там даже дороги — понятие весьма условное, петляющее так, как то надо фермерам…

Вот фигурка контрабандиста, отчётливо видимая с девятого этажа, остановилась у предназначенной для посадки-высадки пассажиров частной площадки — одной из многих. Вот он нетерпеливо сверился с чем-то на экране терминала, кольцами охватившего правое запястье. Вот он поднял взгляд на сплошной транспортный поток, что-то там высматривая, а вот и вытянутое, кажущееся жутко неповоротливым такси пошло на снижение, заранее распахивая ведущие в просторный салон двери. Саосин поморщился: не понимал он этого стремления к роскоши, ой, не понимал…

Азиат двинулся было в сторону от окна, намереваясь вернуться к своему терминалу с запущенным симулятором космического боя, как вдруг его взгляд уцепился за выбивающееся из общей картины движение. Пролетающий в опасной близости от такси двухместный аэроглайдер, за штурвалом которого сидел какой-то юнец, не разминулся с поднявшейся вверх створкой и вылетел из седла, повиснув на пресловутой створке. Глайдер же, потеряв наездника, накренился вниз, всей своей неуправляемой массой рухнув на попытавшегося увернуться, но не преуспевшего в этом Харольда. Даже отсюда Саосин видел, что торс его друга был раздавлен всмятку. Нежилец. Очередная случайность, в которой даже самый придирчивый следователь не разглядит злого умысла.

Контрабандист развернулся, в два шага оказавшись возле встроенного в стену шкафчика с выпивкой, стоимость которой автоматически списывалась со счёта непосредственно после её изъятия из хранилища. И было это удовольствие довольно дорогим, да того сейчас мужчину это не слишком-то волновало.

Ведь и с ним могла произойти в точности такая же случайность.

Недоказуемая, но несомненно смертельная.