Глава 12

Айрин приехала в Монте-Карло только в конце лета. Она долго не понимала, почему разгар сезона на Ривьере приходится на зимние месяцы, хотя и в это время здесь было нежарко. Деревья тоже давали тень и прохладу. Она была счастлива, что успела найти помещение до начала следующего сезона. С наступлением холодов, когда в России уже ложился первый снег, в Монте-Карло, подобно перелетным птицам, устремлялись богачи и знаменитости со всех концов света, в том числе и из России. Специально для них Айрин собиралась подготовить ассортимент изделий, которые своим блеском затмили бы сверкающие под солнцем сосульки в холодных русских краях.

До восемнадцатого ноября — официального дня открытия сезона — все отели в Монте-Карло стояли пустыми. Найти место было проще простого, но Айрин не понадобилась гостиница. В ее сумочке лежали ключи от местной квартиры. Дело в том, что по пути в Монте-Карло она на денек заехала в Париж, где навестила Артура и его жену, а также посетила Габриэль. Вначале бабушка оказала ей весьма холодный прием.

— Я же обещала, что в первую очередь буду делать украшения для тебя, — набравшись терпения, сказала ей Айрин. — Кстати, привезла тебе новый рисунок. Ты можешь обратиться к хорошему парижскому ювелиру, чтобы он выполнил эту работу. К сожалению, мистер Лукас сейчас занят. Я предложила ему переехать в Монте-Карло, он готовится к переезду.

Мгновенно выхватив рисунок из ее рук, Габриэль, кажется, немного успокоилась. Это был эскиз украшения в виде воротника из сапфиров с бабочками по краям. Габриэль не видела ничего подобного. Она представила, как эта испанская цыганка Отеро лопнет от зависти. Да, Габриэль утрет ей нос!

— Знаешь, пусть пока этот воротник побудет у тебя. Можешь выставить его в витрине своего нового магазина, — сказала она уже более ласковым тоном.

— Это будет моей визитной карточкой, — радостно сообщила Айрин.

Габриэль ни словом не упомянула о недавнем визите Грегори, который попросил ее не говорить об этом Айрин. При виде великолепного дизайна Габриэль немного устыдилась, что отказала внучке в деньгах на ее смелое начинание, тем более что она проявила такую готовность выполнять все ее желания. Когда Айрин собралась уходить, чтобы успеть на вечерний поезд, Габриэль вдруг окликнула ее:

— Подожди минутку, — сказала она, открывая ящик письменного стола, и, достав оттуда связку ключей в брелоке, протянула Айрин. — У меня есть квартира в Монте-Карло, где я провожу зимние месяцы. Ты можешь пользоваться этой квартирой летом и… в общем, когда захочешь.

Айрин обрадовалась, что теперь у нее есть пристанище в Монте-Карло, но еще больше удивилась тому, что ожидало ее, когда экипаж приехал по нужному адресу. Квартира Габриэль находилась на втором этаже солидного здания в стиле барокко, с балконами и жалюзи на окнах. В доме оказалось множество цветов. Ее приняла местная экономка, следившая за квартирой. Все комнаты были обставлены с большим вкусом, включая роскошную спальню, откуда открывался потрясающий вид на море.

Доставка багажа не заняла много времени, и вскоре, стоя на балконе дома, Айрин могла любоваться видом курорта, представлявшим собой природную гавань, залитую ярким солнцем и закрытую от северных ветров крутыми склонами прибрежных Альп. Сквозь листву пальм и других экзотических деревьев поблескивало море с покачивающимися на водной глади белыми яхтами.

Надев соломенную шляпу с широкими полями, прохладное ситцевое платье и удобные туфли, девушка решила прогуляться. Сначала она направилась к Дворцу сарацинов, потом к галерее Чарльза Третьего, в банк, где она сразу сняла нужную сумму. Айрин обошла все ювелирные лавки города, изучая витрины, оценивая конъюнктуру рынка и взвешивая свои возможности. Некоторые украшения в магазинах были высочайшего класса, в том числе изделия от Картье, которыми она не переставала восхищаться. Она заметила, что все здания, включая казино, вокруг которого была сосредоточена вся жизнь Монте-Карло, отели и рестораны, были построены в вычурно-пышном стиле Второй империи. Ее магазин, когда она его откроет, будет совершенно иным. Больше всего ей понравился отель «Эрмитаж». На лето он закрывался, но, по описаниям Габриэль, она уже знала, что представляют собой его интерьеры: пилястры из розового мрамора, расписные потолки и медальоны, выполненные на высоком художественном уровне. Она знала, что этот отель был излюбленным местом «великих горизонтальных». Габриэль и сама не раз останавливалась в этом отеле, пока один из ее обожателей не подарил ей квартиру в Монте-Карло в благодарность за ее услуги. Габриэль не уставала говорить об этом мужчине.

— Если джентльмен отправляется на отдых в Монте-Карло, — поучала она внучку, — то совершенно естественно, что он желает получить удовольствие по полной программе. Он посещает казино, гуляет по набережной, совершает прогулки на яхте, стреляет голубей, купается в море, ходит в оперу и конечно же хочет получить сексуальное удовольствие. Таким образом, если он приезжает один, без жены, то берет с собой любовницу и размещает ее с собой в соседнем номере «Отеля-де-Пари». А если он приезжает с женой или, не дай бог, с целым семейством, то свою подругу он поселяет в соседнем отеле «Эрмитаж». По удобному коридору можно быстро попасть из одного отеля в другой и, разумеется, в казино. Таким образом, почтенный джентльмен может ночью посещать любовницу, не тревожа покой супруги. Она думает, что муж задержался за игорным столом в казино, а на самом деле он в этот момент у подруги. — Габриэль громко и заразительно рассмеялась.

В табачной лавке на углу, где продавалось все, начиная с открыток и кончая книжками по системам карточных игр, Айрин купила путеводитель по городу, из которого узнала, что Монте-Карло образован слиянием городов Монако, Ла Кондамин и собственно Монте-Карло. Величина княжества не превышала трех с половиной километров в длину, а ширина самого Монте-Карло едва достигала одного километра четырехсот метров в ширину. При таких крошечных размерах такая гигантская Слава! Айрин невольно улыбнулась.

Она прошлась по узким крутым улочкам, где жил простой народ, с массой кабачков, где продавались дешевые вина, фрукты и овощи и очень мало мяса. Несколько раз мимо нее проносились повозки, запряженные пони, которыми управляли извозчики с собаками, сидящими рядом с хозяином. Плутая по улицам, Айрин наконец подошла к самому главному зданию Монте-Карло, на котором зиждилось все богатство княжества — знаменитому казино. Приблизившись, Айрин ощутила ароматы цветов, которыми был напоен воздух садов на террасах. Великолепное здание с башнями и пышным фасадом, выходящим на набережную, напоминало гигантский свадебный торт.

В следующие несколько дней Айрин обошла все агентства недвижимости и осмотрела предлагаемые помещения. По дороге она наблюдала за элегантно одетыми людьми среднего класса, которые приехали сюда отдохнуть, пользуясь низкими внесезонными ценами. В них она видела своих потенциальных клиентов. Если они будут покупать столько же изделий, сколько богатая публика в зимний сезон, то ей круглый год обеспечена успешная торговля. Она смотрела, где открываются новые фирмы, какой там идет ремонт, в каком стиле оформляются новые магазины. В конце концов она решила арендовать небольшое помещение с одним окном внизу — оно будет витриной ее будущего магазина. Здесь был и задний выход на улицу, ведущую прямо к площади, на которой находилось казино. Айрин понравился не только первый этаж, но и второй, который она собиралась переоборудовать под свою квартиру. Позади дома находился небольшой внутренний дворик, посыпанный песком.

После завершения всех формальностей Айрин распределила задания между рабочими, нанятыми для ремонта. Ей хотелось, чтобы помещение было простым, со стенами, окрашенными светлой краской. Традиционный стиль эпохи Людовика Пятнадцатого — с золоченой мебелью, пышным орнаментом — не нравился ей. Торговый зал своего магазина она представляла себе совсем по-другому. Ее больше привлекала спокойная атмосфера, игра света и тени, достигаемая благодаря витражному стеклу, которое Айрин установила на входной двери. Стены украшал фриз, выполненный по ее дизайну, лиловато-серебряные оттенки которого гармонировали с мотивами витражного стекла. В этом же стиле ар-нуво приобреталась и мебель — с перламутровыми вставками на высоких спинках стульев и стенках шкафов. На белом фасаде над входом она повесила вывеску, на которой были выгравированы два ее имени — «Айрин Дениз», по стилю перекликавшиеся с орнаментом фриза внутри зала. Она решила не использовать знаменитое имя отца, пользовавшегося высокой репутацией в ювелирном мире. Теперь она сама будет отвечать за свое имя — будь то успех или неудача!

Артур и Ивонна прибыли в Монте-Карло задолго до окончания ремонта. Артур покупал оборудование для мастерской, а его жена присматривала небольшой скромный домик, где бы они могли поместиться со своим небольшим семейством. Вместе с Айрин они обсудили, сколько товара им потребуется на первое время, чтобы открыть дело. Артур оповестил всех знакомых торговцев камнями, что им срочно требуются поделочные камни. Основные силы были брошены на оборудование мастерской, в которой уже стоял новый ювелирный станок, и Артур собирался начать работу уже через пару дней. Он хотел как можно скорее сделать сапфировое ожерелье для Габриэль. Его надо было закончить ко дню открытия, чтобы выставить в витрине магазина. Повязав фартук, Айрин вместе с Артуром корпела над фрагментами из эмали этого не очень дорогого, но чрезвычайно оригинального украшения. Иногда они так долго задерживались на работе, что к ним в мастерскую поздним вечером приходила Ивонна с едой в огромной кастрюле, завернутой в полотенце, которую она везла из пригородного местечка, где они недавно поселились с Артуром. На газовой плитке они разогревали ужин и вместе с двумя рабочими с аппетитом поедали его, а Ивонна с удовлетворением наблюдала за ними.

В длинном письме Мария восторженно благодарила Айрин за эскиз свадебной тиары, а ее дедушка выслал щедрый гонорар, который пришелся очень кстати в этот напряженный период. Расходов была уйма, особенно когда Артур попросил взять себе в помощники еще одного молодого ювелира, только что закончившего обучение, — худенького черноволосого француза по имени Жак.

— Но, мистер Лукас, могу ли я позволить себе еще одного работника? — озабоченно спросила его Айрин.

— Он отличный ювелир, мисс Айрин. Думаю, мы мало сэкономим, если откажемся от него.

— Ладно, — согласилась Айрин и не пожалела.

Совсем скоро она убедилась, что Артур был совершенно прав: Жак оказался на редкость талантливым и трудолюбивым парнем. Он тонко чувствовал современный дизайн Айрин Линдсей и с большим энтузиазмом и мастерством выполнял работы по ее эскизам.

Когда закончился ремонт, Айрин переехала из квартиры Габриэль в собственное жилье на втором этаже. Рано или поздно Габриэль нагрянет в Монте-Карло, поэтому ей не хотелось надолго задерживаться в бабушкиной квартире. Айрин опустила жалюзи и закрыла вход в магазин — до момента открытия. Своими руками она перетаскивала и расставляла коробки с различной утварью, готовясь к открытию. Вдруг Артур сообщил ей, что у заднего входа ее ждет незнакомый посетитель. В тот момент, когда Айрин распаковывала лампу в стиле Тиффани, любуясь причудливым абажуром из цветного стекла, гость уже вошел в магазин. Айрин встрепенулась и затылком почувствовала, что это он. По спине пробежала сладостная дрожь.

— Как дела, Айрин? — спросил Грегори, стоя между портьерами дверей.

Не вставая с места, она медленно повернула голову и увидела его нежный, полный любви взгляд, который красноречиво говорил, как он истосковался по ней после долгой разлуки. У нее перехватило дыхание. Все ее благие намерения побороть свои чувства к нему мгновенно рухнули. Грегори застал ее врасплох. Если бы она знала о его приходе, все произошло бы совершенно иначе: она бы подготовилась к самообороне, собрала все свое самообладание. Но все получилось так, как случилось. Айрин была так счастлива и ошеломлена, увидев его, что не могла проговорить ни слова и только молча смотрела на него. Ей казалось, что она уже забыла его мужественную широкоплечую фигуру, его элегантную осанку, забыла волнение, которое всегда испытывала в его присутствии. Но забыла ли? Нет, она все помнила вопреки собственной воле. Помнила не только, что он женат, но и тот страстный поцелуй, когда ясно почувствовала, что влюбилась в него.

Прошло несколько мучительных минут, пока к ней не вернулся дар речи.

— Хорошо, — выговорила она наконец. — Вы узнали от Габриэль, где я нахожусь?

— Да, именно от нее, — ответил он, одобрительно оглядывая интерьер. — Мне нравится, как вы здесь все обставили. Искренне желаю вам больших успехов.

— Спасибо.

Отставив лампу, которую она продолжала держать в дрожащих руках, Айрин принялась распаковывать следующую коробку. Грегори присел на пол рядом с ней, глядя ей прямо в лицо и скрестив руки на коленях.

— Вы не рады, что я пришел вас увидеть?

— Рада. Вы надолго в Монте-Карло? — спросила она, продолжая распаковывать вещи.

— На несколько дней.

Интересно, он приехал по делам или специально, чтобы увидеть ее, спрашивала себя Айрин. Она не решалась задать ему прямо этот вопрос.

— Эти лампы придадут интерьеру последний штрих. Мне кажется, они хорошо подходят сюда, правда?

— Идеально. Давайте проверим на деле.

Взяв с пола одну лампу, он поставил ее на прилавок и включил. Изысканный приглушенный свет от витражного стекла абажура разлился по всему залу, отбрасывая | причудливые тени на стены и потолок. Айрин вскрикнула от восторга, вскочив на ноги.

— Это еще красивее, чем я ожидала. Давайте зажжем все лампы.

Каждая лампа излучала множество оттенков, а в массе они создавали необыкновенный жизнерадостный эффект, дополняемый яркими лампами, освещавшими витрины с ювелирными изделиями со сверкающими драгоценными камнями. Айрин стояла посреди зала с поднятыми руками, словно купаясь в этом разноцветном облаке. Грегори не мог оторвать от нее влюбленного взгляда. Он понял, что не уедет из Монте-Карло, пока нe сломит барьер, который разделяет их и который Айрин изо всех сил старается сохранить.

— Айрин, — тихо проговорил он, словно хотел выразить всю нежность, произнося ее имя.

Она инстинктивно скрестила на груди руки, словно пытаясь защититься от него.

— Да? — еле слышно спросила она.

— Бросьте все и проведите со мной остаток дня.

— Я не могу. Здесь еще много дел.

— Разве вы в детстве не прогуливали уроков? Давайте сбежим куда-нибудь.

Айрин невольно улыбнулась, покачав головой.

— Это было бы нечестно по отношению к Артуру и Жаку. Они день и ночь сидят за своими станками, как рабы, готовят коллекцию украшений по моим эскизам. Нам надо подготовить много изделий, чтобы выставить на продажу. До конца осени осталось совсем мало времени.

Грегори не сдавался:

— Завтра воскресенье. Неужели вы такой черствый человек, что заставите своих ювелиров работать семь дней в неделю? — спросил он, пользуясь безотказным аргументом.

— Разумеется нет.

— Тогда завтра я на весь день беру лодку, и мы отправляемся на прогулку вдоль Лазурного Берега. Вы когда-нибудь были в казино? Нет? В таком случае после ужина мы немного поиграем.

Айрин давно хотела побывать в казино — не для того, чтобы попытать удачи, а посмотреть, как выигрываются и проигрываются состояния. Что касается морской прогулки, то это было самое заманчивое предложение, перед которым она не могла устоять. В последние недели она была загружена до предела и уставала, как никогда в жизни. Ей хотелось броситься в омут, уехать с ним хоть на край света, но здравый смысл говорил ей: если она согласится на его предложение, ей грозит самая большая опасность в жизни. Ее мучили сомнения, но она поняла, что не в силах устоять перед ним. В Лондоне или Париже она еще могла держать себя в руках, но здесь, в пьянящей атмосфере Монте-Карло, не могла поручиться за себя. Не сознавая, что делает, она согласилась:

— Я буду готова сегодня к восьми часам вечера.

Айрин погасила лампы и опустила жалюзи. В зале наступил полумрак, как во время сумерек. Атмосфера, создаваемая магической игрой света и притуплявшая ее самообладание, исчезла. Словно под действием какой-то невидимой и неудержимой силы, потеряв контроль над собой, девушка вдруг шагнула в его сторону, оказавшись в его объятиях. Их губы слились в жадном глубоком поцелуе, и Айрин полностью растворилась в нем, забыв обо всем на свете.

Высвободившись из объятий, Айрин, еле дыша, слегка оттолкнула Грегори.

— А теперь уходите, пожалуйста.

Он не протестовал.

— Встретимся позже, Айрин.

Она слышала, как он о чем-то говорит с Артуром, заглянув по пути в мастерскую, а тот что-то рассказывает ему о последней работе. Словно блуждая в тумане, Айрин собирала остатки оберточной бумаги, в которую были завернуты лампы. Каждым нервом, каждой клеточкой своего тела она ощущала его присутствие где-то поблизости, и оно волновало и пугало ее.

Услышав, что он наконец вышел, Айрин почувствовала облегчение. Еще ни один мужчина не вызывал в ней такого возбуждения. Она была влюблена — глубоко, страстно, как может быть влюблена молодая зрелая женщина, жаждущая любви. Это были не инфантильные мечтания юной девушки, а сильное чувство, лишенное всяких иллюзий. Айрин чувствовала, что ее неудержимо несет к бездне, в которой она должна погибнуть, которая разобьет ее сердце, но она не видела пути назад.

В ее квартире было два входа: один вел по лестнице вниз в коридор между магазином и мастерской, а второй находился снаружи: в квартиру можно было подняться и по каменной лестнице с задней стороны здания. Ровно в восемь часов она открыла второй вход и остановилась, освещенная лунным светом, держась за железные перила. Во двор въехал автомобиль, ослепив ее светом фар. Грегори вышел из машины, восхищенно глядя на нее. Он был поражен ее красотой. Даже вечерний полумрак не мог скрыть прелести ее огненно-рыжих волос, в которых поблескивало украшение в виде звезды. На одно плечо Айрин накинула белый палантин: несмотря на теплые дни, по вечерам в сентябре здесь было довольно прохладно.

— Я видел вас утром, а кажется, прошла целая вечность, — сказал он с улыбкой. — Но я вознагражден, снова увидев вас.

— Спасибо за чудесные цветы, — ответила Айрин.

Днем Грегори прислал ей роскошный букет роз. Отложив все дела, она долго расставляла доставленные цветы, совершенно потеряв свой рабочий настрой, не могла ни на чем сосредоточиться, не находила себе места, считая минуты, когда снова увидит его.

Грегори пригласил ее к Чиро, в знаменитый ресторан, славящийся на всю Ривьеру изысканной кухней и превосходными винами. Чтобы попасть сюда, даже королевским особам приходилось заказывать столик за несколько дней вперед. Мсье Чиро, маленький кругленький неаполитанец с нафабренными усами, приветствовал их с бьющим через край радушием.

— Здравствуйте, мсье Барнетт. Добрый вечер, мадемуазель. Рад снова приветствовать вас в Монте-Карло.

Он усадил их за столик, на котором стояли букетики орхидей и поблескивали бокалы из флорентийского стекла. Потом начался спектакль, в котором мсье Чиро не было равных. Подчеркивая всем своим видом, что несказанно рад гостям, он с театральной выспренностью, нахваливая поваров, стал перечислять изысканные блюда своей кухни с самыми замысловатыми названиями, которые, как утверждал шеф, предназначались только для избранных. Такая процедура была, видимо, привычна Грегори, но Айрин сидела совершенно заинтригованная. Когда заказ в конце концов был сделан, они с сияющими лицами смотрели друг на друга, забавляясь происходящим.

— Кстати, Чиро не преувеличивает качество своей кухни, — подтвердил Грегори. — Блюда действительно выше всяких похвал, и вы в этом сейчас убедитесь.

Оба были счастливы тем, что они вместе, что могут болтать о разных пустяках. Впервые им было легко и хорошо друг с другом, и каждый из них понимал неотвратимость чувства, настигшего их с силой стихийного бедствия.

После ужина, взявшись за руки, они поднялись по лестнице в ярко освещенный игровой зал казино, увенчанный стеклянным куполом. Айрин восхищенно рассматривала витражи с позолотой, высокий потолок из цветного стекла, настенные росписи, изображавшие пышнобедрых красавиц в окружении облаков. В зале крутились колеса рулетки, сверкая металлом. Сделав пару ставок, Айрин выиграла несколько франков и тут же их проиграла. Неожиданно для себя Грегори выиграл. Он был полностью поглощен Айрин, глядя только на нее, вместо того чтобы слушать крупье. Когда колесо рулетки остановилось, он с удивлением увидел, как крупье сдвинул на зеленом сукне стопку фишек в его сторону, приведя их в восторг. Оба весело рассмеялись. Из казино они вышли, не обогатившись и не обеднев — в денежном плане, но в эмоциональном с каждой минутой становились все ближе друг другу.

Несмотря на это, ночь они провели раздельно. Грегори даже не вошел в ее квартиру, а только проводил до входа и даже открыл дверь ключом, который Айрин достала из своей сумочки, от волнения уронив его на пол. Грегори понял, что она еще не освободилась от прошлого, как, впрочем, и он. Он хорошо понимал ее состояние и чувствовал, что сегодняшний вечер был только прелюдией к тому, что неминуемо должно произойти. Им обоим требовалось время, чтобы между ними не оставалось призраков прошлого, мешавших им на пути, который только предстояло пройти. Обняв ее, oн наклонил голову и со всей нежностью поцеловал ее, а она, приподнявшись на цыпочки, крепко прижалась к его щеке. Пожелав спокойной ночи, Айрин закрыла перед ним дверь.

Грегори вернулся к машине.

То же самое повторилось и в следующий вечер, и Грегори спрашивал себя, сколько Айрин еще будет испытывать его терпение. Сунув руки в карманы своего вечернего костюма и разочарованно поджав губы, он спустился по каменным ступеням лестницы и поплелся обратно через пустой двор. Ему казалось, что в этот вечер ничто не стояло между ними. Они провели чудесный день: Айрин улыбалась, радовалась жизни, и он был совершенно счастлив рядом с ней. На весь день он арендовал небольшую яхту вместе с командой, и ему не надо было выполнять обязанностей моряка. Расположившись в удобных плетеных креслах на палубе под тентом, они любовались прекрасными видами скалистых берегов, утопающих в зелени экзотических деревьев. Яркая синева неба тысячами ослепительных искр отражалась в сверкающей морской глади. Любезный стюард подавал им прохладительные напитки. Играл фонограф. Потом их ждал обед из морепродуктов и салата. Грегори показал ей виллу императрицы Евгении на мысе Мартин и высящуюся за ней гору Монако. Побережье было усеяно множеством роскошных вилл, где в разгар сезона жили богатые, знаменитые и мало известные широкой публике особы.

Когда яхта стояла на якоре, Айрин и Грегори дважды искупались в море, надев купальные костюмы. Один из матросов выбросил в море специальный трап, чтобы легче было входить в воду.

К вечеру, когда солнце катилось к закату, Грегори заговорил о Лилиан, рассказав, насколько это было возможно, об их браке и причинах его распада.

— Когда вы познакомились? — спросила его Айрин, глядя на огненно-красный круг заходящего солнца, перекликавшегося с цветом ее волос.

— Мы познакомились весной 1894 года и вскоре поженились в Нью-Йорке. Я был там по делам, а она сопровождала меня в поездке. Ей хотелось развлечься и побывать в Америке. В Лондон мы возвратились уже мужем и женой.

— Значит, вы познакомились за четыре года до нашего знакомства на Милтон-сквер?

— Да, верно. Тогда Лилиан была певицей в мюзик-холле, исполняла народные песни в своем родном Ланкашире. Яркая, чувственная, любимица публики и любящая пофлиртовать сама, она жаждала успеха и аплодисментов. Впрочем, такой осталась и до сих пор. Она патологически тщеславна, нуждается в постоянном преклонении, во всеобщей любви, но сама не способна никого любить.

— А почему, как вы думаете?

— Это не ее вина, — понимающе и с сочувствием произнес он. — У нее было тяжелое детство. Она выросла в бедности, без родительской ласки и внимания. Всю жизнь она сама пробивала себе дорогу. В сущности, она слабый и беззащитный человек, легко теряется, когда что-то складывается не так, как ей бы хотелось. Она панически боится оказаться в нищете, из которой с трудом выкарабкалась. Этот страх движет всеми ее поступками, хотя она никогда не признается в этом. Если она мне звонит, я уже знаю, что у нее очередной приступ паники. Тогда я, как могу, успокаиваю ее.

— И у вас нет к ней неприязни?

— Сейчас нет. Совсем иначе было, когда наш брак только начал рушиться. Тогда я остро переживал разлад. — Грегори не хотел говорить о том, что у Лилиан отсутствовали понятия верности, что свое тело она давно использовала как средство привлечения внимания. Она стремилась только сделать карьеру и завоевать высокое положение в обществе. Их брак с самого начала был обречен на провал. — Восхищение публики для нее все. Она все время самоутверждается, постоянно нуждается и доказательствах, что она любима.

— А почему вы до сих пор не развелись?

— Она панически боится скандалов. Чтобы получить развод в Англии, надо явиться в суд на слушание дела, а это для нее немыслимо. Мне это тоже не нужно. Я решил для себя, что одного брака с меня достаточно, а для нее развод означал бы конец ее театральной карьеры. Газеты раздули бы громкий скандал. Вы сами знаете, что все, связанное с «гейэти-герлз», мгновенно привлекает внимание прессы. Репортеры начали бы копаться в ее прошлом, а она всеми силами старается скрыть свое низкое происхождение.

— Разве она не хочет снова выйти замуж? — спросила Айрин.

— Лилиан вполне устраивает ее теперешнее положение: иметь мужа на расстоянии. Мне отводится роль разменной карты в ее интригах с поклонниками, которые поджидают ее у служебного подъезда.

Айрин поежилась, плотнее укутавшись в свой палантин, хотя в воздухе совсем не похолодало и Грегори не сообщил ей ничего нового. Поднявшись из кресла, она скользнула к поручням яхты, глядя на берег. Он подошел к ней, упершись в перила за ее спиной. Приближался берег. Имя Лилиан больше не упоминалось.

Выйдя на берег, они поужинали в простенькой таверне — в спортивной одежде они не могли пойти в фешенебельный ресторан. Лицо Айрин немного обветрилось и загорело, волосы пропитались морским воздухом, придав ее облику новый оттенок. Грегори все нравилось в ней. Девушка выпила довольно много вина, что было несвойственно для нее, и к ней вернулись легкость и веселое настроение, будто никакого разговора и не было. Они весело отплясывали под пианино на крохотном пятачке вместе с местными парочками. Музыканты оставляли желать лучшего — лауреатов международных конкурсов среди них явно не наблюдалось, — зато они играли громко и от души. Грегори через официанта послал музыкантам по бутылке вина, и они заиграли еще задорнее. Айрин танцевала со своим кавалером, который оказался прекрасным танцором, несмотря на высокий рост. Они так лихо кружились, что оттеснили всех остальных танцующих с крошечной площадки, сорвав бурные аплодисменты. После их сольного выступления все мужчины стали наперебой приглашать Айрин на следующий танец, но Грегори уже схватил ее в объятия и закружил в танце.

Когда он проводил ее до дома, Айрин радостно обняла его за шею и, попрощавшись, снова закрыла перед ним дверь.

Наступил пятый вечер, последний перед его отъездом. Днем Айрин много работала, стараясь не слишком загружать Артура и Жака. До открытия оставалось совсем мало времени. Раньше половины восьмого Айрин просила Грегори не приходить за ней. В эти дни у него тоже было много работы. Подготовив партию бриллиантов для Картье, он собирался на поезде ехать в Канн, а на следующий день арендовать машину и отправиться в Ниццу, где у него были назначены встречи с частными клиентами. В это последнее утро он совершил короткую поездку на мыс д'Эй, где находились богатые особняки с огромными участками земли, раскинувшимися на пологих склонах прибрежных Альп, откуда открывался великолепный вид на море. Он присмотрел там участок, и агент по недвижимости, договорившись с местными властями, предложил ему осмотреть место. В антракте между отделениями концерта, на который он в этот вечер пригласил Айрин, Грегори рассказал ей об этом.

— Я застолбил один участок и обсудил с архитектором план застройки.

— Удачное вложение капитала, — со знанием дела ответила Айрин. — Через пару лет, когда Монте-Карло превратится в Мекку богатых игроков, земля здесь будет вдвое дороже.

Ему хотелось сказать ей, что для него это больше, чем капиталовложение, хотя, по большому счету, так оно и было. Грегори втайне мечтал, что когда-нибудь они будут жить там вместе. Постоянно закрывая перед ним дверь, она только оттягивала этот момент. Он понимал, что Айрин не стала бы его мучить или дразнить, если бы созрела для этого, но ей еще требовалось время, чтобы разобраться в своих чувствах, прежде чем сделать шаг, после которого нет пути назад.

Как обычно, он проводил ее по лестнице до двери, повернул ключ, как делал это с самого первого вечера. Грегори ожидал, что сейчас она пожелает ему доброй ночи, поцелует на прощание и закроет за собой дверь, к чему он уже привык за несколько встреч. Однако на этот раз она вошла в узкий коридор своей квартиры, оставив дверь незакрытой, давая понять, что приглашает его. Айрин оставила свет в коридоре и оглянулась. Шарф соскользнул с ее плеч, повиснув на локте. В полумраке ее изумрудные глаза блестели, как море в лунном свете. Молча приоткрыв губы, Айрин сделала глубокий вдох, словно переступила черту, осознав, что не в силах больше сопротивляться.

Грегори повернул ключ в двери и задвинул засов. Вернувшись назад, он прошел за ней в спальню, в которой стояла огромная металлическая кровать, накрытая белым кружевным покрывалом. Жалюзи уже были спущены. Бросив шарф на кресло, Айрин зажгла лампу на тумбочке. Комната осветилась мягким приятным светом. Убрав покрывало, она отвернула верх белоснежной льняной простыни и поправила подушки. Грегори молча наблюдал за каждым ее движением. Айрин ни разу не взглянула на него. Стоя к нему в пол-оборота, она подняла руки, чтобы расстегнуть на спине застежку платья с высоким воротником.

— Позволь это сделать мне, — тихо произнес он.

Айрин неподвижно стояла, слегка опустив голову, чтобы он мог расстегнуть крючки на ее платье. Когда открылась ее спина, он поцеловал ее в шею и осторожно снял платье. Айрин сделала шаг и, наклонившись, бросила его на кресло, не отрывая глаз от Грегори. Теперь она стояла перед ним в шелковой рубашке, сквозь которую проглядывали соски ее высокой груди. Он потянул за конец ленты на глубоком вырезе декольте, развязал бант, и рубашка соскользнула вниз, обнажив ее дивную грудь. Видя его восхищенный взгляд, она коснулась кончиками пальцев его губ и щеки. Грегори схватил ее руку и перецеловал все пальчики.

— Ты моя единственная любовь, Айрин, — прошептал он.

Грегори не ожидал от себя, что еще способен произносить такие слова. В последние годы сердце его молчало. И теперь оно снова проснулось. Грегори будто родился заново.

Опустив веки, Айрин напряженно смотрела в сторону.

— У меня уже был мужчина, который меня любил, — еле слышно проговорила она.

Грегори понял, что она хочет избавить его от сюрприза. Возможно, она боялась вызвать в нем ревность. Ее искренность и простодушие, с каким она это сказала, тронули Грегори.

— Ты ошибаешься. Тебя еще никто не любил так, как я буду тебя любить. Я люблю тебя всем сердцем, всем телом и душой.

Айрин очень серьезно посмотрела на него, и этот взгляд объяснил ему все. Он говорил о том, что с ее души упал последний камень, так долго тяготивший ее. Откинув назад голову, она тряхнула пышной копной своих прекрасных рыжих волос. Когда Грегори коснулся ее груди, она в блаженстве закрыла глаза, изнемогая от счастья. Он продолжал настойчиво целовать ее грудь, соски, а она, обхватив руками его голову, гладила его темные волосы. Тело ее трепетало, когда он снял все, что еще оставалось на ней: шелковую нижнюю юбку, подвязки, чулки. Он был ослеплен красотой ее обнаженного тела. Взяв ее на руки и сгорая от желания, он перенес ее на кровать, а она, обняв его за плечи, неотрывно смотрела ему в глаза. Бережно поддерживая Айрин за спину, Грегори опустил ее на постель.

— Я ждал этой минуты с первого дня, как только увидел тебя, — страстно прошептал он.

Айрин видела, как он перешел на другую сторону кровати и стал снимать с себя одежду. Его тело переполняло желание, и Грегори изо всех сил старался не потерять контроль над собой. Он хотел дать ей время, чтобы Айрин разделила его страсть. Ему хотелось довести ее до вершины экстаза и любить так, как он еще никогда и никого не любил. Охваченный страстью, во всей своей мужественной красоте он лег рядом с ней. Айрин встретила его, сгорая от нетерпения. Они утонули в объятиях друг друга, и их губы слились в трепетном и жадном поцелуе.

Он целовал каждую клеточку, каждую извилинку ее изумительного юного тела, пока на нем не осталось ни одного неизведанного места. Айрин почувствовала всю глубину чувственной страсти. С замирающим сердцем она отдавалась его ласкам, купаясь в блаженстве, которого еще никогда не испытывала. Иногда она тихо вскрикивала, изнемогая от любви, а в минуты затишья нежно поглаживала его, пробуждая в нем новые приступы страсти. Когда наступил момент кульминации, Грегори показалось, что он умирает, ощущая такую же страсть с ее стороны. Открыв на минуту глаза, Айрин взглянула на его искаженное лицо, но даже этого мига было достаточно, чтобы Грегори увидел в ее расширившихся зрачках всю глубину ее чувства, которого еще никогда не встречал в женщине. Из его груди вырвался ликующий стон, который слился с ее стоном. Казалось, в этот момент они были единым целым. Для них не существовало больше никого во всей Вселенной.

Лежа в его объятиях, она изредка издавала счастливый вздох, и он снова осыпал се поцелуями. Когда их губы сливались, Грегори охватывала новая волна страсти, и его сильное тело снова соединялось с ее трепещущим телом.

Грегори отдал бы все, чтобы остаться с любимой и отменить все деловые встречи, назначенные на следующий день. Но это было невозможно. Ему предстоял дальний путь через Атлантический океан и обратно, прежде чем он снова вернется в этот дом, к этой женщине, которую любил, как не любил никого никогда.

Грегори оделся, собираясь в дорогу. Айрин тоже поднялась и, накинув халат, обняла его на прощание.

— Береги себя, — заботливо сказал он, крепко сжимая ее в объятиях. — Я вернусь, как только смогу. Пиши мне. Все время пиши.

— Я буду писать, — пылко ответила она.

Айрин проводила его, накинув на себя длинный плащ. Пройдя несколько шагов по двору, он оглянулся. Айрин стояла на лестнице в лучах утреннего солнца, посылая ему воздушный поцелуй.

Загрузка...