Сокровище

Глава 2

Эмми плохо спала ночью и на утро чувствовала себя совершенно разбитой. Этот проклятый маркиз вторгся в её сны. И во сне с ним знакомили её, а не говорливую леди Миллисент.

Во сне он в своей обычной манере так сверлил её мрачным взглядом, будто готов был оторвать ей голову. То есть, вёл себя точно так же, как с бедняжкой Миллисент. Но во сне, стоило ей в ответ пошире распахнуть глаза, как вся мрачность слетала с него, как туман, уносимый ветром.

Внезапно лицо Вэлина Норта теряло всю суровость безжалостного воина. Без мрачной гримасы оно оказалось почти идеально красивым. С высоким лбом, который подчёркивала чёрная волна длинных, откинутых назад волос. У любого другого мужчины подобная строгая причёска подчеркнула и выпятила бы все недостатки, но не у Вэлина, с его прямым носом и изящно очерченным ртом. Но больше всего внимание Эмми привлекли его глаза. Именно они заставили кровь стучать у неё в висках. Взгляд его светло-серых, глубоко посаженных глаз, казалось, провоцировал, пронзал её насквозь, вопрошал, заполнял её, сминая всякое сопротивление.

Во сне Эмми выдерживала этот взгляд бесконечно долго, а потом маркиз протянул к ней руку. И как только он коснулся её, она проснулась.

- Святое милосердие! - пробормотала она. - Я сошла с ума.

Девушка сидела в своей изысканно-обшарпанной гостиной за маленьким столиком, в пятый раз перепроверяя счета. Отложив в сторону карандаш, Эмми вздохнула и прижала ладони к закрытым глазам. Она злилась на себя за то, что всё время отвлекается.

В это утро её мысли постоянно убегали от дел к этому сну, к Вэлину Норту. Ей становилось всё неуютнее и неуютнее. За всю историю своих похождений и мошенничеств, она ни разу не встречала мужчину, который бы не пропадал из её мыслей в ту же секунду, как пропадал с её глаз. Похоже, Долли была права со своими предостережениями.

Она попыталась сосредоточиться. Вчерашние выводы были абсолютно верны. Ей совершенно необходимо больше денег на Франта, Черенка и Фиби.

Стук в дверь прервал её беспокойные мысли. Вошёл Чревис, изготовитель фальшивок. Чревис был одет, как служащий, в чёрный костюм. Когда он не говорил о делах, он мог до бесконечности распространяться о своих хронических заболеваниях. Чревис занялся подделками именно потому, что работа, требующая более серьезных физических нагрузок, плохо сказалась бы на его здоровье. Он носил очки с бутылочно-зелеными стёклами и очень гордился своей роскошной седой шевелюрой.

Входя, Чревис одной рукой поправлял на переносице очки, а другой сжимал плоскую деревянную коробку.

- Миссис Эппл, могу я побеспокоить вас просьбой подержать у себя вашу коробку, пока я отсутствую?

- Что случилось? - Эмми встала и взяла коробку у него из рук.

- Этим утром я страдаю от Головных Болей. Это совершенно ужасно, я должен сходить в аптеку за порошками от мигрени, а потом вынужден буду лечь в постель.

Чревис ещё страдал от Болей в Ногах и от Болей в Спине, которые бесконечно сменяли друг друга.

- Я бы оставил её с учеником, но он копирует неожиданно свалившееся на нас завещание.

- Вам стоило бы посидеть здесь, а за порошками послать ученика.

- Благодарю, но завещание необходимо закончить к вечеру, а поскольку я страдаю от Головных Болей, мальчик должен сам закончить работу.

Когда Чревис ушёл, Эмми вернулась к столу и поставила на него коробку. Они ждали Боргла, чтобы сегодня же вечером отправить посылку, но коробку пока не запечатали, и Эмми воспользовалась случаем, чтобы ещё раз посмотреть на картину. Чревис пока не вставил её в раму, и картину можно было свободно развернуть на столе и полюбоваться ею.

Ганс Гольбейн Младший был любимым художником Генриха VIII, одним из лучших портретистов своей эпохи. Вчера вечером Эмми некогда было разглядывать портрет сестры короля, Марии Тюдор, чья красота казалась такой же свежей, как в день (более трехсот лет назад), когда картина была завершена.

- Триста лет… - Прошептала Эмми, внезапно осознавая, каким хрупким может оказаться полотно.

Она осторожно подняла его, намереваясь положить обратно в коробку, но заметила, что верхний край холста неровно срезан. Она потрогала торчащий кусочек ткани, думая, что надо сказать об этом Чревису, и когда пальцами пробежалась по краю, вздрогнула. Там было что-то жёсткое, скорее бумага, чем холст. Она пригляделась, потом перевернула картину и внимательно осмотрела углы.

Сзади был приклеен дополнительный слой ткани. Когда она вырезала картину из рамы, то срезала клей в одном месте. Девушка нащупала уголок чего-то, спрятанного между портретом и тканью.

Эмми забарабанила пальцами по столу, уставившись на Гольбейна. Одним из её преимуществ над обычными мошенниками было то, что мать научила её не только чтению и письму.

Эмми знала историю, литературу, иностранные языки, разбиралась в искусстве. К тому же она пыталась заниматься и самообразованием. Именно образование позволило ей оценить стоимость Гольбейна и выбрать Норта своей жертвой. Мать также обучила её этикету и тонкостям светской иерархии… и рассказала об истории знатных английских родов.

Именно мать поведала Эмми о Нортах и их огромном поместье под названием Эджинкорт Холл, где, согласно легенде, незадолго до похода короля Филиппа Испанского против Королевы Елизаветы, был спрятан огромный клад. Тогда Эджинкорт Холлом владели Бофоры, католическая семья, тайно помогавшая испанцам в борьбе против протестатнки-Елизаветы. Поговаривали, что, опасаясь, что их планы будут раскрыты, а золото, посланное испанцами, обнаружено, Генри Бофор, спрятал клад где-то в доме. Он был арестован за предательство и умер в Тауэре, не успев никому раскрыть, где скрыто сокровище.

Вот такая легенда. Никто в неё не верил, поскольку главный шпион Елизаветы, Трокмортон, в поисках золота перерыл весь Эджинкорт Холл и ничего не обнаружил. В детстве, Эмми обожала эту историю, она была похожа на волшебную сказку. После того, как злые Бофоры попали в опалу, добрая королева Бэсс даровала их титул и земли преданному соратнику - предку Вэлина Норта.

Этот портрет мог когда-то принадлежать Бофорам и висеть в Эджинкорт Холле. Пальцы Эмми застыли. Они потянулись к бумаге, вылезающей из-под холста, схватили и потянули. Бумага слегка подалась, потом застряла. Похоже, что там больше одного листа, и они сложены. Эмми схватила нож для бумаги, аккуратно отделила портрет от подкладки, расширила отверстие и достала запечатанный конверт.

На нём ничего не было написано, но на скреплявшем его воске стояла печать. Эмми различила лебедя с развернутыми за спиной крыльями. Геральдический герб Бофоров? Она аккуратно просунула лезвие ножа под печать. Девушка умела открывать конверты, не ломая печатей.

Эмми медленно развернула бумаги и опустила их на стол, рядом с письменным прибором и пресс-папье. Потом села и разочарованно уставилась на верхний лист. Документ пожелтел от времени и был написан в старинной манере, но она смогла разобрать большинство слов. На первом листе под стихотворением, располагался список всех обитателей дома Генри Бофора, маркиза Вестфилда.

- Хм! - Странно она мысленно представила этого Бофора. Он выглядел точно, как Вэлин Норт.

Помотав головой, Эмми перешла было к следующему листу, но когда перевернула первый, обнаружила, что его обратная сторона тоже вся исписана.

Очевидно, стихотворение и список были написаны на обороте старого письма. Второй лист был таким же неинтересным. Взгляд Эмми скользил по списку комнат, отведённых каждому из обитателей Эджинкорт Холла. Дальше шли серии предложений на разных языках, такие обычно переписывают ученики во время уроков. Несколько фраз было на латыни что-то по-французски и по-английски.

Эмми без особого интереса изучала латинскую фразу Sic itur ad astra. Бумажки ничего не стоили.

- Провались оно! - Эмми стукнула кулаком по столу.- Так тебе и надо, детка, за то, что позволила воображению взять верх над разумом.

Эмми вновь со вздохом закрыла глаза руками, потом начала собирать бумаги. Лист со стихами привлек её внимание, поскольку она положила его сверху.

Как странно построены фразы, - пробормотала она и прочла ещё раз.

Хоть пал могучий Гарри

И крепкий замок сожжён,

Храбрый Уэстфилд победой опьянён.

Сор и холм, плита и двор остаются.

Во имя дела Господня трудимся мы,

Против низкородного тирана и сатанинской тьмы.

Дабы змея ереси победить,

Дабы за рожденного в лоне истинной церкви отомстить.

- Генри, старина, поэт из тебя никакой.- Эмми просмотрела список обитателей дома под стихотворением. - Но хозяйство у тебя было огромное, признаю. Она с возрастающим интересом читала старые имена.

УЧЕТНАЯ КНИГА

За моим столом

Мой Лорд, Моя Леди

Моя леди Маргарет, Моя Леди Изабелла,

Мистер Бофор, Мистер Форт,

Джон Масгрейв Питер Гаррет,

Месье Д’Ор

Далее запись перечисляла тех, кто обладал правом обедать «в Гостиной», около господского стола.

Следующим шел «Стол для служащих», за которым сидели старшие слуги, те, кто работал на кухне, в кладовых и в буфетной. Младшие слуги сидели за «Длинным столом в зале»: конюхи, кузнецы, сокольничьи, птицеловы. И был ещё один стол, за которым сидели низшие, какие-то Диггори Дайер и Марфиди Снипт.

Губы Эмми изогнулись в улыбке.

- Диггори Дайер, месье Месье Д’Ор… Ха!

Она кинула взгляд на письмо на обороте списка, отложила, но тут же снова схватила. Оно было датировано 23 марта 1588 года, предназначалось Генри Бофору и было подписано Фердинандом Гузман де Сильва, секретарем испанского посла в Англии.

- Восемьдесят восьмой, - прошептала Эмми. - Восемьдесят восьмой. Как раз год нападения Армады.

Она быстро пробежала письмо глазами. «Вооружайся», «Флот отчалит из Лиссабона в мае».

- Хм… Неудивилельно, что он это спрятал.

Она прочла второе письмо, на этот раз от Бофора к Де Сильве, описывающее его приготовления к восстанию против Королевы Елизаветы. Эмми почти уже потеряла интерес к тексту, как вдруг увидела последние слова Генри Бофора. «Я получил золото и найду ему хорошее применение».

- Золото. - Выдохнула она.

Бумага выскользнула из пальцев Эмми, она, не отрываясь, уставилась на документы. Сначала были написаны письма. Это очевидно, ведь никто не пишет секретарю посла на обратной стороне списка жилых помещений дома, и уж конечно, секретарь не мог писать свое письмо ни на каких бумагах Бофора. А это значило, что кто-то повторно использовал письма. Но Генри Бофор, конечно же, прятал бы столь крамольную корреспонденцию, а не отдавал её слугам на черновики.

Значит, это сам Бофор добавил и список обитателей дома, и поэму, и фразы на разных языках. Зачем?

Эмми снова посмотрела на оборотную сторону писем. У Бофора был огромный штат слуг, что, несомненно, свидетельствовало о его высоком положении. У него даже жил какой-то француз. Месье Д’Ор. Может, друг? Или учитель французского языка для дочек, леди Маргарет и леди Изабеллы?

Бедные девочки. Пока они учили французский под руководством месье Д’Ора, их идиот-папаша задумывал предательство и готовил себе место в Тауэре. Что потом стало с ними и с беднягой месье Д’Ором?

- Д’Ор… Эмми моргнула, глядя на выведенное пером имя, вспоминая материнские уроки французского языка.

- Д’Ор, - повторила она, оглядывая список обитателей дома. - Un anneau d'or - золотое кольцо…Fil d’or - золотая нить. Учитель французского по имени Мистер Золото. Маловероятно.

Со все возрастающим возбуждением Эмми посмотрела на стихотворение, написанное на обороте письма испанца. В нём говорилось об изгнании змея ереси, о мести за того, кто рожден в лоне истинной церкви, то есть всё это было приписано незадолго до наступления Армады. А Армаду послали, чтобы отомстить за смерть католички Марии Шотландской [7], павшей от руки Елизаветы. Мария Стюарт «рождена в лоне истинной церкви».

Генри Бофор писал о чём-то важном, о чём-то, что пришлось спрятать… испанское золото, месье Д'Ор! Что там с распределением комнат на обороте письма Бофора? У всех комнаты как комнаты, кроме месье Д'Ора, который занимает la chambre sous la spirale что бы это там ни значило. Комната под витками, так кажется?

Отложив письмо Бофора, Эмми схватила листок с разрозненными предложениями. Первая фраза была на английском, взята из Библии. «Где сокровище ваше, там будет и сердце ваше» Евангелие от Матфея 6:21.

- Бедняга Генри, - сказала Эмми, - ты и впрямь надеялся обмануть человека подобного Трокмортону, или королеву, подобную Елизавете такими дешёвыми уловками? Удивительно, что тебя раньше не разоблачили.

Похоже, единственное, что Бофор сделал разумного - спрятал бумаги. Что-то здесь должно указать на то, где лежит золото!

Эмми уронила бумагу, вскочила и заходила взад-вперед по комнате. Ей придётся перевести фразы. Ей понадобятся старые словари матери: латинский и французский. Она застыла на полпути.

Святые Небеса, все это лежит в доме Норта, а я не могу до него добраться. - Она потерла лоб. - С унижением маркиза придется подождать.

Она снова принялась ходить по гостиной туда-сюда мимо кресла с чехлом, заплатки на котором скрывали подушки.

- Я должна каким-то образом проникнуть в Эджинкорт Холл.

Она могла бы отправиться туда в качестве Агнес Каупер, но в таком большом доме, как Эджинкорт ей будет тяжело действовать под видом пожилой леди. Довольно легко перевоплотиться в горничную, но служанка не сможет распоряжаться своим временем. За всеми её перемещениями будет пристально следить старший лакей и ей придется работать с утра до ночи.

Нет, лучше всего проникнуть туда в качестве юной леди. Юным барышням многое запрещено было делать - почти все занятия и профессии, доступны лишь для мужчин, так что свободного времени у них хоть отбавляй.

- Загвоздка только в одном, - сказала Эмми. Она плюхнулась на диван и начала отбивать ногтями дробь на передних зубах. - Кем мне лучше представиться?

Через несколько секунд она хлопнула в ладоши, встала и, блестя глазами, объявила на всю гостиную:

- Ну-с, Вэлин Норт, приготовьтесь познакомиться с мисс Эмилией Шарлоттой де Винтер. Хотите вы этого или нет, ваша тётушка скоро надооооолго пригласит её в Эджинкорт.