Солнца нет

Глава 44

Впереди и над головами двух выпивших друзей, сидящих у обрыва, сияли красавицы звёзды. Лёгкий ветерок порою шустро набегал, ероша волосы, тем самым напоминая о своём присутствии — я здесь, я подслушиваю… Позади них горел радушный костёр. Листья спящих деревьев шелестели. И лишь одна луна наблюдала за парочкой со светящими огоньками, обливая их масляным светом.

— Лёха, — Меньшиков выпустил струю дыма. — Ты ведь знаешь, что я не сумасшедший?

— Конечно, особенно, когда выпьешь, — усмехнулся Семёнов.

— Значит, ты меня поймёшь, — приобнял Евгений друга. — Мне ангел является, немыслимый.

— Что, с белыми крыльями? — с ухмылкой спросил собутыльник.

— У моего чёрные, — покачал головою Меньшиков.

— И что он тебе говорит?

— Он не говорит, он буквы пишет.

— Какие? — заинтересовался всерьёз Алексей.

— Просто буквы.

— Ну что за буквы-то?

— "С", "М", последняя "Е" была.

— Здорово тебя глючит, пора тебе завязывать с выпивкой. А он сейчас не рядом? — пошутил Семёнов.

— Лучше ему подальше быть. Нехорошо мне становится при нём, чувствую, он не из благих. Боюсь я, — Меньшиков отхлебнул пива из бутылки, в это время на его телефон пришло сообщение с неизвестного номера. Евгений полюбопытствовал. Там было написано: "Я приготовил для тебя могилу. Судья".

— Взгляни, — Меньшиков протянул товарищу мобильник.

— Хорошо, что я не пошёл на журфак, — сыронизировал Семёнов, прочитав.

— Ну и что теперь мне делать?

— Узнай, кто такой Судья.

— Я пытался. А он играет со мной. Школьного друга убил.

— Куда ты влез, Меньшиков?

— Самому бы знать… Но единственная ниточка ведёт за город. И я собираюсь туда ехать.

— Один?

— Если ты не поможешь, то один, — ответил Евгений, закурив очередную сигарету.

Спрыгнувший вниз Семёнов сшиб Роева с ног. Цыган свалился наземь без сознания, нож выпал из руки. Быстро вскочив, Алексей бросился к Меньшикову.

— Женёк, ты нормально?

— Ага, ещё чуть-чуть и успокоился бы с миром, — объявил тот. — Лёнь, там ключи от браслетов у этого гада в карманах. Поройся.

— Я мигом, Женёк… — выпалил Семёнов, собираясь обыскать убийцу.

Глаза Меньшикова расширились от ужаса.

— Лёха, СЗАДИ! — вырвалось у него, но было поздно, цыган накинулся на друга. Алексей, изловчившись, ударил неприятеля в живот, тот на мгновение застыл, преодолевая боль. Семёнов принял боевую стойку, приготовившись к схватке, которая незамедлительно началась. Лёне повезло, в прошлом он был боксёром, считался неплохим спортсменом, беда была только в том, что Роев превосходил его профессиональные навыки. Поэтому Алексею сейчас приходилось довольно туго, он нападал, отбивался, защищался блоками, но вдруг пропустил первый удар в челюсть, это сразу отозвалось страшной болью. Тряхнув головой, Семёнов пошатнулся, отступив. Враг надвигался на него, продолжая напористо атаку. Удар… Алексей вовремя прикрылся, ещё удар, увернулся… но, неудачно раскрывшись, получил мощный апперкот под дых. Дыхание перекрылось на секунду, снова боль поползла по всему животу и вверх по телу. Собрав остатки сил, Лёня попробовал нападать, но тщетно. В глазах потемнело, он, словно пьяный, замахал руками в слабой надежде зацепить ненавистного убийцу. Голова кружилась, пространство поплыло перед ним, глаза застилала пелена тумана. Лицо кровоточило, дыхание рвалось наружу, будто у загнанной лошади. Алексей не понял, откуда пришёл следующий удар. Из носа хлынула кровь, бедняга едва удержался на ногах, теперь ему с трудом удавалось прикрывать израненное лицо. Цыган поставил точку, шмякнув парня в висок, тот упал на землю в беспамятстве.

Евгений с ужасом наблюдал за этим зрелищем. Роев, кровожадно улыбаясь, осмотрел поверженного человека.

— Ну и денёк сегодня! — усмехнулся он, обратившись к Меньшикову. — Ты будешь не одинок, журналист… на том свете тебе составит компанию твой дружок. Уж я об этом позабочусь.

Головорез подобрал бесчувственную жертву, поволочив его за собой, затем, остановившись рядом с закованным Меньшиковым, сбросил ношу на пол. В это время Алексей пришёл в себя, но сил не было даже для того, чтобы подняться.

— С возвращением, — съязвил цыган, увидев оживление противника, сразу став его душить, низко наклонившись. Бедолага захрипел, густо покраснев.

Чёрные глаза цыгана расширились, в них отразилось непонимание, губы раскрылись в немом возгласе. Кровь ручьями залила его смуглую шею, вместе с толстым лезвием ножа по самую рукоятку, погрузившегося в неё сверху. Того самого ножа, который столько раз отнимал чужие жизни и который незаметно, с трудом дотянувшись ногой, подобрал Евгений. Роев свалился на спину, вмиг приняв смерть, хотя его большие красивые глаза всё ещё непонимающе смотрели в потолок. Он явно не собирался сегодня умирать.

— Увидимся в аду, — проговорил ему Меньшиков, а удушаемый приступами кашля Семёнов постепенно возвращался к жизни.