Солярис

Глава 22

Мои плечи облегченно опустились, когда в прихожую вошла мама. Она была как всегда элегантна. Шоколадные волосы убраны в низкий хвост, голубая блузка заправлена в юбку-карандаш цвета слоновой кости. Мама выглядела прекрасно, но опущенные плечи и потухший взгляд выдавали её с головой.

— Как здорово, что ты уже вернулась! — восторженно пропела я.

В ответ мама лишь с ужасом обернулась.

— Ты… — начала она строго, но увидев мою подругу, продолжила намного мягче — ты почему не в школе? Точнее, почему вы обе не там? Здравствуй, Лина.

— Здравствуйте, Афина Константиновна, — кивнула приятельница.

— Я уезжаю к бабушке.

— С чего это? — руки матери вмиг скрестились на груди.

— Я рассталась с парнем, а еще у меня стресс из-за учёбы, — принимать уставший вид не пришлось, я и так выглядела не лучшим образом.

— С парнем? — переспросила мама, её четко очерченные брови метнулись вверх.

— Да, мам, с парнем.

— Не знала, что он у тебя есть.

Я фыркнула.

— Не переживай, уже нет.

— Но это не повод уезжать в Грецию. Может, нам стоит поговорить? Я поддержу тебя, чем смогу.

Мне стало одновременно смешно и грустно.

— Меня?! Да ты вообще заметила, что меня не было дома всю ночь?

— Конечно, заметила! За кого ты меня принимаешь? Я думала, ты у Лины, — выпалила она, показывая рукой на мою лучшую подругу.

— Нет, мам! Я была не у Лины!

— Не разговаривай со мной в таком тоне, — отрезала она ледяным тоном. — Где ты была, раз не у Лины?

— А тебе и вправду есть дело? — к глазам подступали слёзы отчаяния.

— Ну конечно есть! Что за вопрос?

На миг мне показалось, что в голосе матери проскользнули тревога и негодование. Если мне не померещилось, то я смогу уговорить её отпустить меня.

— Мила, такси, — многозначительно произнесла подруга.

Я вмиг опомнилась, слёзы отступили, из голоса ушла дрожь.

— Тогда если ты и вправду обо мне заботишься, отпусти меня к бабушке.

— Я хочу, чтобы ты села и всё нормально объяснила, — потребовала мать.

— Я могу это сделать и стоя, — отчеканила я, а затем продолжила мягко — мамуль, я знаю, что после того, как уехал папа тебе не просто. И я очень хорошо тебя понимаю. Я знаю, что должна остаться и поддерживать тебя, но я не могу. Мне не хватает сил саму себя поддержать, а кого-то еще… Прости, мам, что уезжаю вот так. Но с тобой будет Арина и вы вместе…

— Да пойми, я не за себя беспокоюсь!

— За меня? — спросила я, а мама согласно кивнула. — Со мной всё будет хорошо, просто мне сейчас тяжело быть здесь.

— Мне всё равно не нравится эта идея.

— Пожалуйста! Ты же сама говорила, что мне нужно сменить обстановку, проветрить голову, я и хочу это сделать.

— Но не в Греции! А как же школа?

— Вот именно, я еду не куда-нибудь, а к бабушке! Она присмотрит за мной. Я взяла с собой учебники, буду делать домашку и готовиться к экзаменам там. А еще, я обещаю, что буду часто звонить.

Мой галдёж был таким отчаянным, что мне стало жалко саму себя. Я взглянула на подругу, та разглядывала носки своих ботинок и теребила подол красивого платья.

— Тебе действительно это так нужно? — настороженно спросила мать.

На миг мне даже показалось, что передо мной стоит моя прежняя мама. Та, которая смотрела со мной фильмы по вечерам, готовила мне кофе и интересовалась всем, что происходит в моей жизни. Но нет, эта женщина спряталась в дальний угол её души, когда папа уехал в свою очередную командировку.

— Да, — выдохнула я.

— Тогда поезжай. Если тебе от этого будет лучше — поезжай.

— Спасибо, — облегченно выпалила я, а затем подошла к маме ближе, и мы обнялись.

Он прижала меня к себе, но уже через миг отпустила.

— Может, тебе что-то нужно? Деньги, документы?

— Нет, спасибо, у меня всё есть.

Затянулась пауза, но её прервала Лина.

— Мила, нас ждёт такси.

— Да, точно, — кивнула я, а затем обратилась к маме. — Я напишу, как приеду.

— Хорошо.

— Пока, мам.

— Пока.

Сразу после этих слов я выскочила за дверь. Мне хотелось рыдать от отчаяния, мы с ней никогда не были так холодны друг к другу. Что же стало с нашей семьёй? С папой и сестрой я была в ссоре, а в нашем общении с мамой было столько напряжения, что его можно было ножом резать. Всё просто напросто разваливалось.

Нет, мне определённо нужно уехать отсюда. Садясь в такси, я даже не обернулась на крыльцо, боясь, что никого там не увижу.

По дороге в аэропорт я рассказала Лине продолжение своей истории. О том, как потерялась, как Дмитрий нашел меня и привёз к себе домой. Само собой, я опустила момент, когда мы чуть не поцеловались. Ведь это было ошибкой и точно больше не повторится.

Когда я сказала, что прошлогодние издевательства прекратились из-за вмешательства Милкейна, а не из-за её угроз, подруга восприняла это на удивление спокойно.

— Какая разница из-за кого они прекратились? Главное, что Маникюрная банда стала держать свои коготки при себе, — пояснила она, входя на аэровокзал.

— Это да, — я вновь подумала о сестре. — Надеюсь, Арина быстро поймёт, какие они на самом деле и перестанет с ними общаться.

— Не знаю, почему она вообще стала дружить с Кристиной.

— Я тоже. Но ты… — я не знала, как подобрать слова — присмотри за ней что ли, пока меня не будет в городе.

Лина понимающе улыбнулась.

— Обязательно.

Мы подошли к очереди на регистрацию, настало время прощаться.

— В последний раз спрашиваю, ты точно не хочешь остаться и поговорить с Алеком?

— Абсолютно. Я и вправду думаю, что без меня ему будет лучше.

— Ты же знаешь, что это неправда, — взгляд Лины полнился сожалением.

— Из-за меня он ругается с отцом, из-за меня рушится их бизнес. Я знаю, как Алеку дорого всё это.

— Мне кажется, ты ему не менее дорога, Мила.

— Так и есть, и в этом вся проблема. Ради меня он может от всего отказаться. Но он должен быть в этом бизнесе, он должен быть Антверленом, — я резко выдохнула. — Великие силы, это мне плевать на отцовскую компанию, это я не хочу в ней работать, никогда не хотела. Но Алек, он мечтал об этом всю жизнь. Я просто не могу повести себя как эгоистичная дура и стать причиной, по которой он всё потеряет. Я бы всё на свете отдала, лишь бы в этой жизни существовал компромисс, но его нет, а значит, единственный выход — оставить его.

На лице Лины выступили смешанные чувства, я прямо видела, как подруга раздумывала над своей следующей репликой. Мне казалось, что сейчас она скажет что-то про Алека, но она выдала другое:

— Ты никогда не хотела с ним работать?

Мои плечи вновь напряглись.

— Никогда.

— Но когда я вернулась из Австралии, ты сказала другое.

— Знаю. Но это хороший вариант, раз уж дверь в мою мечту заперта на сто замков.

— Ты заслуживаешь отпереть эту дверь.

— Возможно в другой жизни, — горько усмехнулась я.

— Я не знаю, что сделать, чтобы тебе стало хоть капельку легче.

— Ты уже всё сделала.

— Мила Арден, ты самая сильная из всех, кого я знаю. Ты обязательно справишься с этим. И я всегда буду рядом, несмотря ни на что.

— Лина Солмей, ты самая добрая, верная и лучшая девушка из всех, что я знаю. Не знаю, что бы я без тебя делала.

В этот миг мы зажали друг друга в столь сильных объятиях, что мне захотелось запомнить этот момент на всю жизнь. И я его обязательно запомню! Лишь спустя несколько секунд мы отстранились, и Лина задала новый вопрос.

— Напоследок… Если я всё же встречу Алека, что мне ему сказать?

Я нахмурилась, размышляя над ответом.

— Скажи правду. Что я уехала, что ты не знаешь, когда я вернусь. Не говори, только, куда.

— Хорошо, — смиренно согласилась Лина. — Всё, твоя очередь подходит. Передавай Любоне Ванифатьевне «привет».

— Обязательно, — засмеялась я. — Она разозлится, когда узнает, что я приехала без тебя.

— Скажи, что я обязательно навещу её на каникулах. Если ты, конечно, не против.

— Отличный план!

— Приятного полёта, — улыбнулась подруга.

В этот миг моё сердце сжалось, а всё вокруг словно наполнилось светом и теплом.

— До скорой встречи, Ли, — захихикала я, и пошла к своей стойке.

Я знала что, несмотря на все проблемы неудачи, мы с Линой навсегда связаны судьбой. Что мы можем терять парней, друзей и даже родителей, но мы никогда не потеряем друг друга. И от этого мне хотелось улыбаться снова и снова.

Стоило мне сделать первый шаг с трапа на землю, как я почувствовала волну облегчения. Здесь я в безопасности. Тут нет ни Макса, ни Дмитрия, ни Алека с Катериной. Никто не будет искать меня на Санторини и тем более поджидать за углом. С ужасом я осознала, что с момента посещения поместья Антверленов мою грудь сдавливал неприятный комок из боли, нервов и слёз, но сейчас он ослабил свою цепкую хватку, и я смогла дышать. Великие силы, мне здесь даже дышалось легче!

В течение следующего получаса я успела забрать багаж, разменять валюту и выбраться из душного аэропорта на стоянку такси. Огромное табло показывало двадцать четыре градуса тепла, почти в два раза больше, чем дома. Лёгким движением руки я распустила тугой хвост, и волосы мигом рассыпались по плечам, затем провела оценивающим взглядом по автомобилям, пока тот не остановился на небольшом синем «рено».

Хоть мой греческий был довольно плох, я смогла объяснить водителю куда конкретно меня нужно отвезти и более того, выторговала для себя скидку. Не прошло и минуты, как чемодан лежал в багажнике, моя попа пристроилась на мягком заднем сидении, а таксист занял своё место. Мы двинулись в путь.

Дорога от аэропорта до города была сущим наслаждением. За окном проносились зелёные деревья. Время от времени они сменялись полями с одной стороны, а с другой и вовсе исчезали, открывая взору вид на Эгейское море. Я приоткрыла окно и высунула нос наружу, следом навстречу ветру двинулись мои ладошки. Из магнитолы доносился зажигательный ремикс какой-то песни. Ветер колыхал мои волосы, гладил по щекам, казалось, он выдувает дурные мысли из моей головы. Я глубоко дышала, наслаждаясь запахами моря, солнца и зелени. Ничего общего с ароматами мокрой пыли, прелой листвы и кофе, преследующих меня дома. От внезапно накатившей эйфории я чуть не расплакалась. Создалось ощущение, что я попала в другой мир, оставив все тревоги в прошлом.

Через минут пятнадцать водитель остановил машину возле въезда в город. Или, правильнее будет сказать, входа. Последующей моей дорогой служила широкая лестница, каменные плиты которой были отполированы и сглажены тысячами стоп.

Таксист помог мне достать чемодан из багажника, а затем, пожелав удачи, укатил в обратном направлении. До дома мне было еще идти и идти, но я не могла винить водителя за столь отдаленную остановку. Строение города — на горе — просто напросто не позволяло передвигаться по нему на автомобиле. В лучшем случае транспортом могли служить мопеды и повозки, запряженные осликами. Правда последними пользовались исключительно рыночные торговцы.

Я окинула пейзаж пристальным взглядом, с высоты он был особенно прекрасен, а затем взяла чемодан за ручку и отправиласьмпо знакомому маршруту. Бабушкин дом находился на экваторе города, ровно между тем местом, где меня высадил водитель, а это было на полпути к вершине, и морем.

Первые пять минут я шла не спеша, внимательно глядя под ноги, но затем начала делать остановки. Моя слабая физическая подготовка давала о себе знать, колени начали гудеть, а дыхание сбилось. Великие силы, надо чаще приезжать сюда, хотя бы для того, чтобы поддерживать спортивную форму.

Мне всегда нравилось, что бабушкин дом располагался чуть в стороне от центральной части, это давало возможность спрятаться от любопытных глаз местных жителей и туристов, гуляющих по рынкам и ресторанчикам.

Дойдя до тупика, я вновь повернула налево, теперь мне пришлось подниматься по узкой лесенке. Она оказалась такой маленькой, что колёсики моего чемодана не помещались на неё полностью. Я собралась с силами и взяла собственный багаж в руки, отчётливо ощущая вес каждого учебника. И как он вообще мог показаться мне лёгким?

Пришлось преодолеть семьдесят три ступеньки, прежде чем я оказалась напротив нужного дома. От просторного дворика, огороженного белокаменным забором, меня отделяла лишь ярко синяя дверь, выполненная из прочной древесины. Прежде чем ударить в неё кулаком, я решила убедиться, действительно ли та заперта. Как-никак, бабушка знала о моём скором визите, и могла оставить вход открытым. Моя ладонь осторожно легла на ручку и надавила, а затем потянула на себя, дверь вмиг поддалась и распахнулась. Отлично, хоть в этой стране удача на моей стороне.

Не успела я сделать первый шаг во двор, как вторая дверь, ведущая непосредственно в дом, распахнулась и из неё выглянула седовласая женщина. Она остановилась на пороге и облокотилась на дверной косяк.

Бабушка Любона.

Для большинства она была Любоной Ванифатьевной Дунас — вдовой, владелицей лучшего рыбного ресторана в городе и просто уважаемой горожанкой. Для меня же она всегда оставалась родственной душой и близким другом.

Бабушка была одета в просторные льняные брюки кремового цвета и зелёную хлопковую рубашку, её длинные волосы разметались по плечам, а руки крепко сжимали чашку. От постоянного пребывания на солнце кожа женщины отливала бронзой, отчего белые зубы, серебристые локоны и синие глаза казались еще ярче.

Сейчас ей было шестьдесят четыре. Но я бы никогда не дала бабушке этот возраст, да и никто бы не дал. На вид ей было не больше пятидесяти пяти, а когда она улыбалась, то молодела еще на десяток лет.

Отчасти, в этом была заслуга и стройнойности Любоны Ванифатьевны. Нет, бабушку никак нельзя было назвать тощей, наоборот, она имела красивые, женственные формы. Регулярные занятия йогой, прогулки по сотням ступенек, плавание в Эгейском море — всё это сформировало её фигуру.

Сейчас небесные глаза сощурились, бабушка внимательно разглядывала меня, не произнося ни слова.

Я поспешно закрыла входную калитку и двинулась к родственнице на встречу.

— Привет, — тихо протянула я, подходя ближе к двери и вставая балетками на коврик.

— Заходи, — только и ответила она.

Для пущей убедительности женщина качнула головой в сторону входной двери номер два. Я молча повиновалась.

Внутри меня ждала просторная комната, наполненная деревянной мебелью. Здесь был большой диван, туалетный столик, длинное зеркало и несколько тумбочек. Пол устилал пятнистый ковёр с кисточками, а с потолка свисали лампочки. Повсюду были расставлены свечи, цветочные горшки и прочие красивые безделушки, подаренные гостями ресторана. Я любила всё это, каждую мелочь, но всё же самой любимой вещью в этой комнате оставался книжный шкаф довольно внушительных размеров. Он был выполнен из гладкого серого дуба, сверху донизу его заполняли различные тома и фолианты.

Везде царили чистота и порядок. Я отставила чемодан в сторону и обернулась на бабушку.

— Что, даже не обнимешь? — усмехнулась я.

— Иди сюда, птичка, — улыбнулась она в ответ и обняла меня, стараясь не расплескать напиток.

— Так-то лучше.

— Пойдём, — она повернулась в сторону кухни — обед почти готов.

— Отлично, умираю с голоду. Только сначала переоденусь, а то у вас тут ужасно жарко.

— Что, в Солярисе совсем холодно?

— Там осень, — только и пожала плечами я.

Бабушка покачала головой, находя мой ответ весьма убедительным, а затем пошла в сторону крохотной кухни. Я же схватила чемодан и поспешила в одну из спален. Во всём доме их было три, если не считать просторного зала, объединяющего в себе гостиную и прихожую.

В первой, самой просторной комнате, жила бабушка. В двух других располагались гости. Обычно мы с Ариной делили спаленку с видом на море, а родители располагались в соседней комнате, выходящей на город. Правда, я не помню, когда мы в последний раз приезжали сюда все вместе. Кажется, лет семь назад.

Распахнув чемодан, я выудила оттуда белую майку и джинсовые шорты. Быстро переодевшись и скрутив волосы в небрежный пучок, я поспешила на кухню.

В комнате пахло рисом и мясом, а еще свежей зеленью. В ответ на приятный аромат мой желудок заурчал, я ничего не ела с семи утра, да и кофе не пила с десяти. Мой взгляд быстро метнулся к часам, те показывали четвёртый час.

— Как там Афина? — улыбнулась бабушка, накладывая побольше вкусной еды в тарелки.

— Не очень. Ты же знаешь, как сильно она переживает из-за папы, хоть и не показывает этого.

— Всё так плохо? — нахмурилась она, протягивая мою порцию.

— Да, — честно призналась я.

Мысленно я не могла решить, стоит ли рассказывать бабушке о сегодняшней ночи и о том, что мама решила, будто бы я провела её у лучшей подруги. Но спустя несколько секунд решила всё же промолчать. Не хотелось бы, чтобы за моим замечанием последовали новые вопросы. Не хотелось отвечать на них. Не хотелось говорить об Алеке.

Даже мысленное произнесение его имени далось мне с трудом.

— А как твоя несносная сестрёнка? — задала новый вопрос бабушка, тем самым возвращая меня в реальный мир.

— Всё так же несносна, — усмехнулась я. — Хотя сейчас она ходит на курсы дизайна, вроде, у неё получается.

— Это хорошо.

Воцарилась пауза, я воспользовалась этим и сунула в рот большую ложку риса, затем начала активно жевать, а потом повторила этот жест снова, и снова.

— Так что случилось? — неожиданно спросила родственница.

Я так сильно вдохнула от удивления, что частицы пищи попали не в то горло. Я начала кашлять, а бабушка округлила глаза и быстро протянула мне стакан воды. Резко выхватив его, я сделала несколько жадных глотков, затем потянулась к куску хлеба, оторвала кусочек пожестче и проглотила его не жуя. Тот вмиг отправился в желудок, захватив с собой досадные крошки. После всего руки вновь потянулись за водой, я мгновенно осушила стакан и лишь потом смогла спокойно вздохнуть.

— Ничего не случилось. Я просто слишком сильно налегла на учёбу. Слишком. Сидела в библиотеке безвылазно, даже с друзьями почти перестала видеться, а потом Лина прочистила мне мозги. Ну ты знаешь, как она умеет.

— Знаю, — одобрительно кивнула бабушка.

— В общем, она сказала, что мне нужен отдых. Поэтому я решила приехать к тебе. Ну знаешь, сменить обстановку, проветрить голову.

В этот миг я сделала всё возможное, лишь бы выдавленная мною улыбка казалась искренней.

— Школа, значит?

— Ага. Но ты не переживай, я взяла учебники с собой, буду делать домашнее задание.

— Вот оно что.

Бабушка вновь прищурилась. От её пронзительного взгляда мне стало не по себе. Лёгким движением руки, она взяла в руки кофейник, наполнила чашки, а затем протянула одну из них мне. После чего сказала:

— А теперь давай правду.

Мои глаза округлились, но я постаралась сразу взять себя в руки.

— Я сказала правду, — воскликнула я. «Только не всю», — пронеслось в голове.

— Мила, может своих подружек из клуба ты и можешь обдурить подобной брехнёй, но не меня.

— Но я не вру!

— Тогда недоговариваешь. Я знаю, ты бы не приехала сюда посреди учебного года без серьёзной причины. И я знаю, что школа — это не тот случай.

— Я…

— Рассказывай.

— Да тут в двух словах и не расскажешь, — попыталась предпринять очередную попытку я.

— Ну я никуда и не тороплюсь, — выдохнула бабушка.

Я посмотрела ей в глаза. Её взгляд буквально кричал: «Доверься мне». Я и сама не могла понять, почему так хотела скрыть всё от бабушки. Может потому, что сама еще не всё осознала? Потому что мне не верилось, что от Соляриса меня отделяют около трёх с половиной тысяч километров? Что я действительно решилась уехать и уехала? Что он сейчас так далеко?

Великие силы, я только сейчас поняла, что с приёма прошло не более суток. Хотя ощущалось всё так, словно миновало несколько дней, столь насыщенными были эти часы. А еще я поняла, как же сильно измотана, и морально, и физически. Со вторым разобраться не так сложно, а вот с первым…

Возможно, бабушка понимала то, чего еще не понимала я. Возможно, мне стоило поделиться с ней всем? Нет. Я еще не готова.

Но я должна дать ответ. Причем, если в будущем я хочу попросить у неё совета, врать мне сейчас не следовало.

Прошла секунда, прежде чем я решилась, и слова полились из меня рекой.

— Всё началось в сентябре, точнее в августе. В день возвращения папы мы сильно повздорили. Меня разозлило то, что он снова предпочёл работу нам. Я не говорила с ним несколько дней, а потом он уехал. Сразу после этого мама впала в депрессию, а я начала загружать себя уроками. Я и вправду училась как ненормальная. Так что если бы не Лина, то мне грозил бы нервный срыв. А потом я поругалась с Ариной. Она связалась с плохими девочками из школы. Я пыталась вразумить её, но сестрёнка даже слушать не желала. А потом… — на мгновение я запнулась, подбирая правильные слова — вчера я рассталась с парнем.

— Ничего себе, — выдохнула бабушка.

В этот миг она показалась мне совсем молодой девчонкой. Словно я говорила не с мудрой родственницей, а соседкой по комнате.

— И я в порядке, честно, просто мне нужен перерыв от собственных заморочек, — дополнила я.

— Ты же знаешь, что от проблем не убежишь?

— Знаю, но эта поездка — возможность отдохнуть от них хоть пять минут, — я глубоко выдохнула. — Просто я устала, а еще мне нужно многое обдумать. Но чтобы сделать это, мне нужно дышать. А в Солярисе… Там я задыхаюсь.

— Ну раз так, думаю, ты заслужила небольшой перерыв, — наконец вынесла свой вердикт бабушка.

— Спасибо за понимание.

Какое-то время мы молчали. Говорить мне больше не хотелось, и я тихо попивала кофе из чашки, Любона Ванифатьевна же над чем-то сосредоточенно раздумывала. Затем она выпрямилась и сказала совершенно бодрым тоном.

— Знаешь, сейчас мне нужно сходить в ресторан, подписать документы о поставках. Ты со мной или устала с дороги и побудешь здесь?

— Я, наверное, останусь, — мягко произнесла я. — Почитаю, возможно, посплю.

— Как пожелаешь. Но спать не надо, а то ночью глаз не сомкнёшь, — улыбнулась женщина, выходя из-за стола.

— Хорошо, — усмехнулась я, поднимаясь на ноги.

Затем мы вместе вернулись в главную комнату. Бабушка забрала с дивана сумку, а затем быстро взглянула на себя в зеркало. Мои губы расплылись в улыбке от мысли, как же прекрасна была эта женщина. Я проводила её до калитки, а когда та захлопнулась, прислонилась спиной к прохладной стене. Мой взгляд упал на море. Яркое, манящее, властное. Хотелось бы мне быть такой сильной и спокойной одновременно. И я такой обязательно стану! Тряпка по имени «Мила Арден» обязательно возьмёт себя в руки и справится со всем на свете.

Я сделала глубокий вдох, пытаясь поверить в собственные мысли, а затем медленным шагом направилась в дом.