Сорвиголова

6

Дейр проснулся посвежевшим, чувствуя себя более отдохнувшим и спокойным, чем за все время со дня несчастного случая… и даже, если говорить откровенно, за намного более долгий срок.

И причиной его прекрасного самочувствия было то, что в его объятьях — на своем законном месте — лежала Кейси. Ночью он сбросил с себя простыню и теперь ее щека покоилась на его груди напротив сердца. Пальцы Дейра зарылись в волосы Кейси, крепко прижимая ее голову к груди, словно он даже во сне помнил, что не должен отпускать ее от себя.

Но у него нет никакого права удерживать Кейси. Прошлая ночь была подарком небес, приоткрывшим ему кусочек рая.

А сегодня ему предстояло вновь опуститься в ад.

Дейр покрепче прижал Кейси к себе. Это ее разбудило. Она попыталась приподнять голову, прижатую его рукой, и тогда Дейр отпустил ее. Кейси посмотрела на него с недоумением.

— Дейр? — Она улыбнулась, узнав обнимавшего ее человека, затем нахмурилась, заметив в его красивых карих глазах тень душевной муки. — Что случилось?

— Кейси, пожалуйста. — Голос Дейра сорвался. Он с трудом сглотнул. — Пожалуйста, скажи, что ты меня простила.

— Я должна тебя простить? За что?

— Никогда не забуду, что ты мне сказала в день нашей свадьбы, — хрипло заговорил Дейр, считая, что должен разобраться с этим, чего бы ему это ни стоило. — Ты сказала тогда: «Это ты виноват, что отец погиб, что от него не осталось почти ничего, что можно было бы похоронить…»

Кейси с немой болью смотрела на Дейра. Что она сделала с человеком, которого когда то любила? На его лице читалась такая мука, что у нее сжималось сердце.

— Дейр. — Кейси хотела взять его за руку, но Дейр ее отдернул. — Неужели я сказала тебе такое? — прошептала она.

Дейр со стоном закрыл лицо ладонями. Он больше не мог выносить взгляда Кейси, в котором, ему казалось, читалось осуждение.

— Да, среди прочего, — глухо ответил он.

— Прости меня. — Кейси, словно извиняясь, коснулась его руки, затем крепко схватила ее, горя желанием, чтобы Дейр ее обнял. — Прости, в тот день я не помнила себя от горя и, должно быть, наговорила тебе, немало ужасных слов, но я не помню, что я тогда говорила.

— Я заслужил каждое слово и даже слов похуже.

— Нет, Дейр, я не должна была упрекать тебя в смерти отца и тем более винить тебя в ней. — Кейси потянула Дейра за руку, стараясь отвести ее от лица. — Дейр, пожалуйста, посмотри на меня.

Дейр медленно уронил руки и взглянул на Кейси. Он плакал, его щеки были мокры от слез.

— Но ты была права, — сказал он. Рыдания сжимали ему горло, он едва мог говорить. — Это я виноват в гибели Кейса. Ему было шестьдесят восемь лет — слишком много, чтобы заниматься тушением пожаров. Я должен был отыскать путь убедить его отойти от дел.

— Успокойся, — прошептала Кейси, вытирая ему слезы.

— Он… он был моим лучшим другом. Я любил его больше своих братьев… своего отца. — Голос Дейра снова надломился. — И он погиб по моей вине.

— Успокойся, Дейр. Успокойся, ты не виноват, что он погиб. — Взяв лицо Дейра в ладони, Кейси попыталась осушить его слезы нежными поцелуями, вытирала их пальцами, но они текли, не переставая. — Прости, что я обвинила тебя в его смерти. Я знаю, как ты его любил.

Прижавшись своей щекой к щеке Дейра, Кейси тоже перестала сдерживать слезы — слезы печали за Дейра и его потерю. Она много плакала в день гибели отца, вспомнилось Кейси, но Дейр не плакал. Он просто стоял рядом и поддерживал ее в горе, загоняя свое горе внутрь, потому что хотел быть сильным, чтобы помочь ей. Теперь она должна помочь ему и поддержать его.

Кейси придвинулась ближе и покрепче обняла Дейра. Руки Дейра обхватили ее, словно малого ребенка, запутавшись пальцами в ее волосах. И так они долго плакали вместе, поддерживая друг друга.

Господи, до чего же ему дорога Кейси, думал Дейр, сильно прижимая ее к себе. Он пронес любовь к ней через всю свою жизнь, но никогда не любил ее крепче, чем сейчас, когда она плакала вместе с ним, разделяя его горе. Мужчина не должен плакать, ему следует быть сильным. Потом он снова станет сильным, но сейчас Дейру хотелось только одного: чтобы Кейси была рядом с ним.

Душу медленно заполняло облегчение: Кейси больше не винила его в гибели отца.

Три последних года Дейр прожил, преследуемый болью и чувством горя и вины за смерть Кейса, поэтому слезы продолжали течь из его глаз, пока… пока кошмар окончательно не оставил его, не исчезли терзавшие его душу фурии и в его сердце не воцарился покой.

— Прости, — прошептал он прямо в повлажневшие от слез волосы Кейси.

Кейси подняла голову и улыбнулась сквозь блестевшие на ее зеленых глазах слезы.

— Никогда больше не смей говорить, что ты в чем-то виноват, — предупредила она, доставая несколько салфеток из коробки на прикроватном столике. Протянув одну из них Дейру, она высморкалась и промокнула глаза. Дейр тоже вытер лицо, не отрываясь глядя на Кейси. Отбросив салфетку, она поцеловала его, затем снова устроилась в его объятьях, прижавшись к нему боком и положив голову ему на грудь.

Прижимая ее к себе одной рукой, Дейр пригладил другой ее спутанные волосы.

— Я пытался…

— Что? Дейр, пожалуйста, скажи мне, что ты пытался сделать? Скажи, что тебя мучает. Не держи в себе.

Дейр тяжело вздохнул.

— Я пытался поговорить с Кейсом, — хрипло начал он и прочистил горло. — Наверное, сотни раз, но всякий раз не мог заставить себя произнести ни слова. Он был очень гордым человеком. К тому же страшно упрямым. Ему было бы очень больно услышать от меня, что он больше не годится для пашей работы, что он слишком стар для нее и должен уйти на покой. Ты понимаешь, Кейси?

— Да, — ответила Кейси, ласково поглаживая его по плечу. Хотя она не слишком хорошо знала своего отца, она могла понять, что он чувствовал, потому что они с Дейром были слеплены из одного теста, а Дейра она знала чрезвычайно хорошо. Гордость была его второй натурой. Что его ждет, если он не сможет больше ходить? Не сможет заниматься любимым делом?

— Кейс всегда говорил мне, что, когда он больше не сможет тушить пожары, его жизнь кончится, — тихо произнес Дейр. — Работа была смыслом его существования.

— Я знаю, — печально подтвердила Кейси. — Он любил ее больше моей матери.

— Он обожал твою мать, Кейси. Может быть, у него и не хватало душевных сил возвращаться домой каждый вечер, но он любил ее.

Кейси поудобнее устроила голову на плече Дейра.

— Может быть, он и любил ее, не спорю, зато он ненавидел меня. Если бы не я… если бы я не родилась, она осталась бы здоровой.

— Кейси! — Дейр стиснул ее в объятьях, стремясь успокоить. — Кейси, что ты, это не так. Он любил тебя. — Он снова обнял Кейси, затем ласково провел пальцами по ее волосам. — Не проходило и дня, чтобы Кейс не признался мне, что он тебя безумно любит, и не похвастался, какая ты у него растешь умница. Он страшно гордился тобой. Спроси у любого из ребят, они тебе подтвердят.

— Тогда почему его никогда не было дома? — почти закричала Кейси с прорвавшейся болью, которую всегда скрывала от всех. — Почему он не приезжал на мои дни рождения, на Рождество? Почему он не приехал на мой школьный выпускной бал? И не говори мне, что из-за работы. Вы с ним занимались одним и тем же, однако ты практически всегда находил возможность вырваться домой на Рождество. И на мой выпускной бал ты тоже сумел приехать. А если тебе не, удавалось попасть домой на мой день рождения, ты, по крайней мере, не забывал прислать мне подарок. Что мешало моему отцу поступать так же? Он всегда находил время смотаться в Вегас или в Рино, а приехать домой к маме и ко мне он почему-то не мог.

— Кейси, откуда мне знать, чем он руководствовался в своих поступках, — сказал Дейр, продолжая гладить ее по волосам. — Но мне кажется, он считал себя неудачником. Кейс мечтал, чтобы у него было много детей, и винил себя в том, что они с женой были бездетны. Однажды он признался мне, что когда узнал, что Элиза забеременела тобой, то подумал — свершилось чудо. К тому времени твоей матери было уже около сорока, и она боялась, что ей уже слишком поздно иметь детей. Затем во время родов у нее случился удар, и Кейс почувствовал себя виноватым, что настоял на рождении ребенка. Он также ощущал за собой вину, что не может выполнить данное ей обещание жить всей семьей в большом городе. Поэтому он работал, надрываясь из последних сил, а когда работы не было, просто не находил себе места от тоски. Тогда чувство вины и печали доводило его до безумного отчаяния.

Чувство вины, подумала Кейси. Да, чувство вины. Слова Дейра помогли ей наконец понять родителей и разобраться в себе самой. Не требовалось много времени, чтобы сообразить, кто в действительности виноват в том, что жизнь ее родителей пошла наперекосяк. Она делала все, что было в ее силах для своей матери, но всякий раз при виде ее несчастного лица (она не могла говорить и едва-едва двигалась) Кейси ощущала чувство вины, которое только усиливалось во время редких наездов домой отца.

Именно поэтому ей отчаянно хотелось, чтобы именно отец подвел ее к алтарю. Если он приедет на венчание, рассудила она, это будет означать, что он в конце концов простил ее. Вот почему постоянное отсутствие отца так мучило ее: у нее не было возможности заслужить его прощение.

— Он собирался бросить работу, — тихо заговорил Дейр, не зная, как подействуют на Кейси его дальнейшие слова — усилят ее муки или помогут наконец успокоиться и больше не тревожить дух отца. — После нашей с тобой помолвки, он сказал мне, что собирается бросить тушение скважин в виде свадебного подарка тебе. А потом, перед самым венчанием, взорвалась буровая в западном Техасе. Я гасил пожар в Алжире, и он решил сам заняться ею. Он сделал это, чтобы нам с тобой, принцесса, не пришлось откладывать наш медовый месяц. — У Кейса были на это также и другие причины, о которых Дейр узнал через час после несостоявшегося венчания. Из-за них все его мечты пошли прахом, но он по-прежнему надеялся и молился, что Кейси никогда не узнает, что наделал ее отец.

— Ах, Дейр, — вздохнула Кейси. Дейр почувствовал на своей коже тепло ее дыхания. — Все это так непросто…

— Я понимаю, — сказал Дейр, неосознанно поглаживая ее по спине. Их с Кейси очень многое связывало, в частности общие воспоминания, и Дейр надеялся, в памяти Кейси останутся только хорошие, а плохие забудутся навсегда. Жизнь не баловала Кейси, но — видит Бог — она никогда не жаловалась и всегда принимала то, что ей преподносила судьба, с улыбкой на губах и радостью в сердце.

Именно поэтому он столь нежно любил ее.

Вдруг Дейр без всякого перехода осознал, что Кейси доверчиво устроилась в его объятьях… пожалуй, излишне доверчиво. Он чувствовал прикосновение ее мягкой груди и бархатных бедер. Его рука каким-то непостижимым образом проникла под рубашку Кейси и покоилась на ее голой спине. Кожа Кейси была более гладкой на ощупь, чем ее атласная «тедди». Дейр провел пальцем между тканью и кожей, определяя разницу.

Он мог бы заняться с ней сейчас любовью, подумал Дейр. Кейси так расслабилась, что ему оставалось только опрокинуть ее на постель и сделать своей.

Но вместе с этим она выглядела страшно ранимой, как физически, так и морально. Если они с Нортоном не любовники, то вряд ли она принимает соответствующие пилюли, а у него нет презервативов, чтобы обезопасить ее от нежелательных последствий…

Дейр с трудом сдержал проклятье, сжав зубы.

— Что такое? — обеспокоенно пробормотала Кейси.

Дейр резко рассмеялся, осознав, что Кейси до сих пор не понимает, как воздействует на него, и намеренно придвинул ее вплотную к себе.

Она прильнула к нему, затем замерла. Его мужская плоть была твердой, горячей и билась, отделенная от нее только двумя тонкими слоями одежды.

— О Боже!

— Такие вот дела, Кейси. — Большая теплая рука Дейра ласкала Кейси, понуждая крепче прижиматься к нему.

Кейси охватила сладкая истома, но она сдерживала себя, борясь с искушением полностью расслабиться в объятьях Дейра и позволить природе взять свое.

— О Боже, Дейр…

— Мы провели в этой постели пять захватывающих часов, — протянул он, неохотно убирая руку. — Посмеялись и поплакали вместе. Но если ты задержишься здесь еще хотя бы на десять секунд, мы плюс ко всему займемся любовью.

— О Боже, — в третий раз вырвалось у Кейси. Кое-как взяв себя в руки, она соскользнула с кровати и убежала из спальни на подгибающихся дрожащих ногах, преследуемая мягким смехом Дейра.

Почему она убежала, в сотый раз спросила себя Кейси, закрывая крышкой кастрюлю с фасолью и погремев для верности сковородками в надежде, что этот шум удержит Дейра в гостиной. Ей не хотелось, чтобы он появлялся поблизости от кухни, — это испортит сюрприз. Кроме того, ей становилось трудно думать, когда он находился поблизости, а Кейси хотела разобраться в своих переживаниях. Она убежала потому, что испугалась, призналась себе Кейси. За несколько проведенных рядом с Дейром часов она оказалась выжатой как лимон, испытывая поочередно злость, сожаление, горе, печаль, но вместе с тем она чувствовала себя более счастливой и довольной жизнью, чем на протяжении всех последних лет. Однако она до сих пор не разобралась, как относится к Дейру. И как он относится к ней. Фактически он никогда не говорил, как он к ней относится. Она даже не знала, почему он в свое время попросил ее выйти за него замуж.

— Кейси! — позвал Дейр из соседней комнаты. — Что происходит? По-моему, к нам едут все наши. Я вижу нашу семейную машину.

Кейси вбежала в гостиную, на ходу вытирая руки полотенцем, и резко остановилась при виде Дейра. Он сидел в центре комнаты в своем кресле на колесах и выглядел до умопомрачения сексуально в футболке со шнуровкой на груди, которую надел после занятий в бассейне. Он не затянул шнуровку, и из-под нее выглядывал кусочек загорелой груди. Мысли Кейси сразу превратились в кашу. Джинсы цвета ржавчины словно вторая кожа облегали бедра Дейра. Это заставило сердце Кейси отчаянно заколотиться. Дейр провел в ее доме меньше двух суток, а она уже окончательно размякла! Она погибла, если не справится с собой, и как можно скорее.

— Что они здесь делают? — спросил Дейр, сурово поглядев на Кейси.

Глубоко вздохнув, Кейси прижала руки к бьющемуся сердцу.

— Они хотели убедиться, что с тобой все в порядке. Когда они появлялись в больнице, то каждый раз поднимали такую бучу, что мне пришлось пообещать, что я приглашу их всех к себе, как только ты выпишешься.

— Так вот, оказывается, к чему ты готовилась! — Дейр тихонько рассмеялся, покачав головой. — Следовало бы догадаться. Ладно, устроим им показательное выступление.

Увидев, что он расправил плечи и гордо вскинул голову, Кейси впервые с того момента, как ей пришла в голову идея организовать у себя большой сбор, почувствовала себя спокойно. Дейру хуже не стало, теперь оставалось только надеяться, что реакция остальных при виде его в инвалидном кресле окажется не слишком негативной.

— Знаешь, Кинг, твоя безмерная гордость когда-нибудь тебя прикончит, — пробормотала она скороговоркой с долей восхищения, направляясь к двери, и, широко открыв ее, крикнула: — Всем привет! Заходите!

Дейр с напряженной улыбкой наблюдал, как в комнату один за другим входят члены его семьи. Миг спустя он оказался в объятьях матери, покрываемый ее горячими поцелуями, и все сразу встало на свои места.

— Здравствуй, мой хороший, очень рада тебя видеть, — сказала Мадре Кинг, поднимая голову и окидывая сына любящим взглядом. Ее губы слегка дрожали.

Дейр ласково потрепал ее по щеке.

— Я тоже очень рад тебя видеть, мама, но не вздумай рыдать над моей горькой судьбой.

— Не буду, Деррик. Главное, ты жив и дома, и я благодарна Господу за его благословенное милосердие.

Она прижалась лбом ко лбу Дейра. Он обнял ее, похлопывая по плечам. Мать всегда с пониманием относилась к его тяге ходить по лезвию бритвы, испытывая судьбу. Дейр особенно любил ее за это.

— Мадре, прости, что я доставил тебе столько беспокойства, — прошептал он. — Не знаю, как ты меня терпишь.

— Ну, за это ты должен благодарить Кейси. — Отпустив Дейра, Мадре подошла к Кейси и обняла ее. — Как хорошо, что у нас есть ты, наша радость. Не знаю, что бы мы без тебя делали.

Дейр смотрел на двух женщин, которых любил больше всех на свете, — свою мать, элегантную в изящном розовом костюме, и Кейси, очень женственную в белых джинсах и разноцветной летней рубашке.

К нему подошла третья женщина, которую он тоже любил, — его бабушка. Наклонившись, она поцеловала его в обе щеки, затем подставила для ответного поцелуя свою мягкую щеку.

— Я очень рада, что ты снова дома, малыш. Надеюсь, теперь ты перестанешь носиться по миру как угорелый и остепенишься.

— Я об этом подумаю, — улыбаясь, ответил Дейр. Затем улыбка сошла с его губ, когда в гостиную, тяжело опираясь на трость, с которой не расставался после перенесенного удара, вошел его отец.

Старый Барон бросил на Дейра только один взгляд, после чего, насупившись, отвернулся от сына. Ни слова не говоря, он доковылял до стула, стоявшего около большого, сложенного из камня камина, и сел, нарочито повернувшись к Дейру спиной.

Кейси сразу подошла к Дейру и положила руку ему на плечо. Он посмотрел на нее снизу вверх и, увидев озабоченность в ее глазах, успокоительно подмигнул.

— Ты сегодня очень элегантно выглядишь, Герцогиня, — сделал он комплимент своей бабушке, облаченной в голубые королевские цвета. — По какому, интересно, случаю?

— Мы сегодня крестили в нашей часовне Дэвида Кинга Восьмого, — ответил, входя в комнату, за бабушку Дюк, старший брат Дейра. Одной рукой он обнимал свою жену Марни, в другой держал младенца, одетого в белые крестильные покрова.

— Дюк! Ах ты, старый плут! Мои поздравления! — восторженно улыбнулся Дейр. — Надо же, мальчик! Когда он успел родиться?

Высокий черноволосый президент компании «Кинге Ойл» взглянул на своего сына и наследника, и его строгие аристократические черты смягчились, выразив любовь и обожание.

— Десять дней назад. Слава Богу, Марни дождалась моего возвращения из Колумбии, иначе у меня были бы крупные неприятности.

— Я хотела рассказать тебе, Дейр, по Марии настояла, что должна сама сообщить тебе эту новость, — тихо пояснила Кейси, наблюдая, как красивая рыжеволосая женщина забирает ребенка у Дюка и кладет его на руки Дейру, глядя на него с таким обожанием в глазах, что Кейси могла бы приревновать ее к Дейру (как будто Дейр принадлежал ей), если бы не видела, каким взглядом Марии смотрит на своего мужа Дюка.

Дейр одной рукой принял младенца, а другой обнял Марни.

— Марии, дорогая, я очень рад за тебя, за вас обоих.

— Спасибо, Дейр, за… за все, — прошептала Марни, целуя его. Она выпрямилась. Мгновение казалось, она сейчас расплачется, но Марии заставила себя улыбнуться и снова обняла Дейра. — Как ты себя чувствуешь, превратившись в дядю?

— Горд до безумия, — ответил Дейр, поглядев на своего черноволосого племянника, затем снова на Марни и подумав при этом, что судьба, определенно, улыбнулась Дюку в тот день, когда он повстречался с Марни.

— А я полагал, что это чувство присуще только новоявленному отцу, — заметил Дюк, забирая у него сына. Он поцеловал малыша и с улыбкой повернулся к жене. Они вместе направились к обитому коричневой кожей дивану в углу гостиной и сели там, сразу позабыв обо всех остальных.

Кейси смотрела на них, размышляя, каким чудесным образом Марии преобразила жизнь Дюка. После первого неудавшегося брака и развода он замкнулся в себе, стал холодным, расчетливым и отстраненным, совсем непохожим на того Дюка, которого она любила почти как брата. Теперь же он снова смеялся и радовался жизни, и все это благодаря исключительно Марни. Дюк женился на своей «морской ведьме» на борту их яхты «Любящее сердце», и они провели медовый месяц, совершая круиз вокруг Северной Америки через Панамский канал. Самым верным доказательством, что он без памяти любил Марии, служил для Кейси тот факт, что со дня их свадьбы он ни разу не появился на ранчо, чтобы проверить, как там обстоят дела.

— Бабушку тоже распирает от гордости, — вставила Мадре, присаживаясь на свое любимое место и лучезарно улыбаясь младенцу.

Герцогиня устроилась рядом с ней, разгладив юбку на коленях.

— Про прабабушку можно и не говорить.

— Марни, любовь моя, ты заставила всех нас гордиться тобой, — подытожил Дюк, наклоняясь, чтобы поцеловать жену.

Он просто ошалел от счастья, отметил Дейр, глядя на брата. И Дюк заслужил это. Его жизнь долго была безрадостной. А сколько раз он сам мечтал подержать на руках новорожденного, печально подумал Дейр. Не сосчитать. Если бы они с Кейси поженились три года назад, их ребенок уже вовсю бегал бы и разговаривал. Возможно, они ждали бы рождения второго малыша. Но о чем теперь говорить, особенно когда Кейси подумывает выйти замуж за Нортона.

В горькие размышления Дейра вторгся шум въезжающей во двор машины. Парадная дверь распахнулась, и в гостиную, обнявшись и смеясь чему-то своему, ввалились по-рыцарски благородный и обаятельный конгрессмен Дэйв и его жена Кристи.

— Дэйв! Кристи! Я и не подозревал, что вы тоже здесь, — воскликнул удивленный Дейр. — Я думал, вы безвылазно сидите в своем Вашингтоне.

— Мы не могли не приехать на крестины, — объяснил Дэйв, младший из братьев Кинг. — Нам надо набираться опыта.

— И с тобой тоже надо было повидаться, — добавила Кристи, наклоняясь и обнимая Дейра. — Я хотела лично поблагодарить тебя за великолепный свадебный подарок, который ты нам прислал.

— Тебе поправилось? — с удовольствием спросил Дейр, вспомнив, какое испытал удовлетворение, когда отыскал им в подарок настенный гобелен с изображением летящих на фоне заката диких гусей. Казалось, он был соткан специально для Дэйва и Кристи, которая больше всего на свете любила птиц.

— Понравилось? Да она влюбилась в него с первого взгляда, — проворчал Дэйв. — Слава Богу, у тебя отменный вкус, братец, потому что Кристи настояла, чтобы мы повесили его в нашей гостиной. Он занял всю стену.

Приподнявшись на носочки, Кристи чмокнула мужа в щеку.

— Ну, не притворяйся, что недоволен. Тебе он тоже очень нравится, Дэйв, не скрывай.

Дэйв, обняв Кристи за плечи, чмокнул ее в ответ в светлую макушку.

— Глядя на вас двоих, можно подумать, что у вас еще продолжается медовый месяц, — сказал Дейр, подумав, что Дэйву тоже крайне повезло отыскать себе в подруги жизни Кристи. Кристи так же, как и он, словно переселилась в двадцатый век из рыцарских времен.

— Дай нам время пообвыкнуться, и тогда мы, может быть, спустимся с небес на землю, — рассмеялся Дэйв. — Мы, женаты всего-то чуть больше полугода.

— Подозреваю, ты всегда сверкаешь как медный грош, когда ты рядом с Кристи, — поддразнил брата Дейр.

— Точно, как и подобает влюбленному мужчине, — подтвердил Дэйв и незаметно кивнул на Дюка, с обожанием смотревшего на свою жену, — Вон посмотри, если не веришь.

— Женщина тоже вся светится, когда находится в интересном положении, — сказала Герцогиня, улыбнувшись Кристи. — Когда нас ждет новое прибавление семейства, дорогая?

— Он будет рождественским младенцем, — гордо произнес Дэйв.

— Она, — поправила Кристи, не смущаясь обняв мужа.

— Ой, как здорово, просто великолепно! — обрадовалась Марни, и всем сразу стало понятно, как она относится к материнству. — Почему вы нам ничего не сказали?

— Мы намеревались сообщить вам об этом после праздника в честь крестин Дэвида, — застенчиво призналась Кристи.

— Вот это я люблю, когда в доме много малышей, — захлопала в ладоши Герцогиня. — С вами, мальчики, все в порядке, теперь мы все должны заняться устройством женитьбы Дейра.

— Кейси, ты правильно поступила, что не вышла замуж за Дейра, — внезапно сказал Барон, прерывая свое угрюмое молчание и поднимаясь на ноги. — Иначе тебе пришлось бы всю оставшуюся жизнь мыкаться с калекой.

— Барон! — воскликнула Мадре, тоже поднимаясь со своего места.

Кейси повернулась к ним обоим, уперев руки в бока и загородив Дейра своим телом от сердитого взгляда отца.

— Барон, я запретила Дейру употреблять это слово, и от вас я тоже не желаю его слышать.

— Надо называть вещи своими именами. Если этого не делать, они от этого не изменятся.

— Это верно, но я не позволю вам раньше времени хоронить Дейра и капать ему на мозги.

Дейр потряс головой и рассмеялся.

— Кейси, опять ты за свое, — сказал Дюк и пояснил Марни: — Она вечно защищает Дейра. Мы никогда не могли на него замахнуться, чтобы она тут же не прилетела его спасать, как рассерженная клуша.

— Разве я тебе не говорил, что Кейси трясется над Дейром, как ты над своими птицами? — повернулся к Кристи Дэйв.

Кейси покосилась на Дейра, недоверчиво нахмурившись.

— Но ведь это не так?

— Так, так, — подтвердил Дейр, беря ее за руку. — Всегда было так.

Они некоторое время смотрели друг на друга. Дейр улыбался, вспоминая, сколько раз маленькая Кейси проявляла о нем «материнскую» заботу и какое удовольствие это всегда ему доставляло. Он поднес руку Кейси к губам и поцеловал, затем опустил, но не выпустил из пальцев, все еще продолжая улыбаться.

Кейси улыбнулась в ответ, чувствуя себя до глубины души тронутой его поступком и не зная смеяться ей или плакать. Ей тоже вспомнилось, что. Дейр никогда не смеялся и не пытался отделаться от нее, когда она старалась навязать ему свою «заботу».

Дэйв, наблюдавший за ними с задумчивым выражением лица, посмотрел сначала на Марни, затем на свою жену.

— Кристи, любимая, пойдем. Надо вывести из фургона коня Дейра.

Оторвав взгляд от Кейси, Дейр с удивлением уставился на брата.

— Буяна? Ты привез мне сюда Буяна?

— В последние несколько недель с ним не было никакого сладу, и больше никто не хочет с ним связываться. Вот я и подумала, отвезем его к тебе, — поспешила объяснить Мадре. — Так тебе будет чем заняться в свободное время.

— В свободное время? Откуда у меня свободное время, Кейси ведет себя как настоящая рабовладелица. — Дейр снова улыбнулся Кейси, давая ей понять, что он ей благодарен за ее помощь. Кейси тоже улыбнулась, довольная, что Дейр теперь воспринимает ее помощь достаточно спокойно и даже способен шутить по этому поводу.

Мягко рассмеявшись, Дэйв быстро обнял Кристи.

— После того как мы выгрузим Буяна, мы с вашего разрешения одолжим машину и смотаемся в город. Дейру, похоже, может понадобиться что-нибудь… почитать.

Кейси удивленно вскинула на него глаза.

— У меня здесь целая библиотека, — сказала она.

— Ничего, несколько лишних книг никогда не помешают. Кто знает, какая может понадобиться в… непредвиденной ситуации.

— Скоро будет готов ужин, так что долго не задерживайтесь, — напутствовала их Мадре, беря на себя привычную роль хозяйки дома. — Прежде чем вы уедете, нам нужно выгрузить из машины припасы.

В мгновение ока она раздала каждому указания, которые все тут же отправились выполнять. Вскоре все члены семьи, за исключением Дэйва и Кристи, собрались в тенистом дворике, попивая охлажденный чай и жуя домашние сандвичи, пока Дюк обучал своего новорожденного сына искусству жарить ребрышки на решетке.

Барон приковылял взглянуть на Дейра.

— Я предупреждал, что ты когда-нибудь сломаешь себе шею, если будешь и дальше заниматься своим идиотизмом.

Кейси ахнула, услышав такие жестокие слова, и вскочила на ноги, готовая защищать Дейра, но Мадре удержала ее за руку и предупреждающе покачала головой.

Дейр откинулся на спинку кресла и сложил руки на груди.

— Теперь я сижу в инвалидном кресле. Тебе от этого легче? Ты счастлив, что все получилось так, как ты говорил?

— Я никогда не хотел, чтобы все кончилось этим. — Губы Барона задрожали, и он торопливо вытер их рукой, которая тоже дрожала. — Может быть, теперь ты перестанешь маяться дурью и проявишь интерес к семейному бизнесу.

Он резко отвернулся от сына, встав к нему спиной.

Дейр, глядя на его прямые плечи и словно стальной позвоночник, вдруг понял, что Барон страшно переживает случившееся с ним несчастье. «Черт возьми», — беспомощно подумал он, желая подыскать нужные слова, чтобы как-то облегчить горе отца.

Дюк отложил щипцы для мяса и направился к Дейру.

— Я в любое время приму тебя с распростертыми объятьями, если ты захочешь нам помочь, — тихо, чтобы не испугать малыша, заговорил он. — Ты же знаешь, дел всегда не в проворот, и нам с отцом вечно приходится что-нибудь разгребать.

— О, нет, только не это. Не сманивайте его к себе, — возразила Мадре, переводя озабоченный взгляд со спины мужа на своего сорвиголову сына. — Коль скоро ты готов наконец остепениться, Деррик, я надеюсь, ты возьмешь в свои руки ранчо. Я готова хоть сейчас передать тебе бразды правления.

Дейр улыбнулся матери и подумал, что она чудесная женщина. Мадре, которая была дочерью управляющего имения Кингов, занялась ранчо после того, как вскоре после ее свадьбы с Бароном умер ее отец. Ранчо по-прежнему принадлежало их семье только благодаря ее заботам, был уверен Дейр и надеялся, что он не хуже ее справится с управлением сложным хозяйством, когда ранчо в конце концов перейдет в его руки — если перейдет.

— Пусть ранчо еще немного побудет у тебя, Мадре, но твое желание вполне может исполниться в недалеком будущем.

— Ты хочешь сказать, что намерен бросить тушение скважин? — с надеждой спросила Мадре, перехватив готовый сорваться у Кейси вопрос.

— Поглядим, как пойдут дела, — ответил Дейр, желая, чтобы он мог дать матери более определенный ответ.

При этих словах Барон повернулся и снова посмотрел на сына.

— Тебе следовало избавить мать от этой заботы много лет назад. Вместо этого ты пустил на ветер доставшееся тебе от бабушки наследство, купив пятьдесят процентов компании Буна.

— Исключительно потому, что вы решили их продать.

— Она приносила одни только убытки, причем с самого начала. Буну еще хватало на кусок хлеба единственно по той причине…

— Папа, хватит, — предупредил Дейр.

— Гм… ладно, что тут скрывать: потому, что сначала твоя мать, а потом и ты нянчились с его семьей.

— Папа, сейчас не время…

— Самое время рассказать Кейси правду, — перебил Дейра Барон.

Кейси с испугом смотрела на двух мужчин, понимая, что являлась причиной вечных трений между ними.

— Я знала, что мы совсем не были богаты… — начала она.

— Потому, — прервал ее Барон, обвиняюще наставив на Кейси указательный палец, — что в благоприятные времена твой отец ничего не откладывал на черный день.

— Хватит, папа, — повторил Дейр не терпящим возражений тоном. — Компания Буна больше не имеет к тебе никакого отношения, однако, если ты подвезешь меня до конюшни, я с удовольствием объясню тебе несколько вещей насчет нее.

— На что намекал Барон? — спросила Кейси у Мадре час спустя, осторожно украшая взбитым кремом торт, испеченный для праздника в честь крестин маленького Дэйви.

Мадре, мывшая под краном помидоры, повернулась и взглянула на нее.

— Я точно не знаю, Кейси. Барон всегда ревновал к близким отношениям, сложившимся у Деррика с твоим отцом, хотя сам больше всех был виноват в том, что получилось так, а не иначе, ведь он постоянно отталкивал Деррика от себя. — Мадре начала нарезать помидоры. — После очередной крупной ссоры — Дейру тогда было восемнадцать, и он только что приобрел, долю в компании твоего отца — он заявил, что отныне отказывается с ним спорить. Это только еще больше разозлило Барона. Он всегда хотел, чтобы сыновья находились под его контролем, но каждый из них выбрал свой путь в жизни, они всегда поступали по-своему.

— Не понимаю, как тебе удавалось справляться с этим, Мадре, — восхищенно сказала Кейси, — я имею в виду, поддерживать мир в семье, ведь все четверо ужасные гордецы и страшно упрямы.

— А куда было деваться? Конечно, нелегко приходилось. — Мадре переложила помидорные дольки с разделочной доски на горку свежей зелени в прозрачной салатнице. — Как хорошо сознавать, что они все снова дома… Пусть даже в «Рокинг Р». Спасибо, моя хорошая, что ты пригласила нас к себе.

— Мне очень жаль, что я не сумела уговорить Дейра поехать домой. Он не хотел, чтобы ты видела его в инвалидном кресле.

— Я понимаю. Ты… — Мадре отложила нож и зажала рукой задрожавшие губы. — Ты считаешь, Деррик будет снова ходить?

— Я… да.

— Кейси, ты действительно так думаешь?

Кейси шагнула к женщине, которую любила как мать, и крепко обняла.

— Я очень на это надеюсь, — призналась она.

— Не знаю, что с ним станется, если он не сможет ходить. — Мадре глубоко вздохнула и с трудом улыбнулась. — Он такой нетерпеливый. Он даже родился на буровой платформе в море, потому что не смог дождаться, когда меня отправят на вертолете в роддом.

Тихо рассмеявшись, женщины вновь обнялись, затем вернулись к готовке.

— С тех пор он ни минуты не сидел на одном месте, если не считать года, который ему пришлось пролежать в кровати. Ему было тогда девять лет. В тот год родилась ты, Кейси, — продолжала рассказывать Мадре, смешивая и заправляя салат. — Слава Богу, что ты появилась тогда в нашем доме. Я думаю, только твое присутствие уберегло его от того, чтобы не сойти с ума от скуки. Он часами игрался с тобой, а когда не мог заснуть — обнимал тебя и гладил по щеке. Когда я позже заглядывала к нему в комнату, он обычно уже спал в обнимку с тобой.

Так вот почему ощущение, когда Дейр гладил ее по щеке прошлой ночью, показалось ей таким знакомым, подумала Кейси. Вот почему она прониклась ощущением любви и нежности.

— А что с ним было? — спросила она, осознав, что, хотя знала о годе, проведенном Дейром в постели, никто ей не объяснял, что послужило причиной этому.

— Он сломал себе пару позвонков, и мы боялись, что он навсегда останется инвалидом.

— О Боже. — Кейси с ужасом уставилась на Мадре. Теперь ей стал понятен тот жуткий страх, который охватил Дейра, когда он пришел в себя в больнице.

— Уверена, именно поэтому его постоянно тянуло на дикие выходки и к жизни, полной смертельного риска, — задумчиво добавила Мадре. — Я все время молилась, чтобы он остановился прежде, чем будет слишком поздно.

— Ну, еще совсем не поздно, — заявила Кейси, решительно отбрасывая владевшие ею сомнения. — Дейр обязательно снова встанет на ноги, даже если мне придется посвятить этому всю мою жизнь.